Текст книги "Пупсик (СИ)"

Автор книги: Андрей Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Провожатая подтолкнула меня в спину, помогая забраться в карету. Она явно не допускала мысли, что я не нуждаюсь в ее помощи. Женщину не смущало даже то, что я на полголовы выше нее ростом и шире в плечах (Ордош каждую ночь прореживал популяцию голубей, улучшая наше общее тело). Она помогла мне, как представителю слабого пола. Ладно, хоть руку никто не подал, позволив мне взобраться на подножку кареты самостоятельно.

Я отметил, что лицо графини сегодня вновь пересекает черная полоса. Но траура во взгляде леди Сороки не заметил. Правый глаз женщины с интересом наблюдал за тем, как я, согнувшись, протискиваюсь в салон. Мое неуклюжее появление графиню явно позабавило.

– Присаживайся, – сказала леди Сорока вместо приветствия. – Ты не обманул меня. Действительно проводишь время в библиотеке. Великолепно. Я поверила твоим словам. И, видишь, легко тебя нашла.

Я опустился на мягкое сидение, погрузившись в него, как в перину. Я полдня просидел в библиотеке на стуле. Расположиться после этого на диване кареты – настоящее удовольствие. Это не вчерашняя деревянная лавка! Если бы мои ягодицы умели радоваться, на них бы сейчас блистали счастливые, глуповатые улыбки. Я откинулся на спинку дивана, сдержал стон блаженства. Ощутил приятный цветочный аромат, удачно маскировавший спиртной запах.

– Здравствуйте, леди Сорока, – сказал я сидевшей напротив меня женщине. – Приходится усердно заниматься. За оставшиеся до экзаменов дни я должен успеть многое наверстать. Но сделать это несложно: в моем распоряжении сейчас есть замечательная библиотека.

– Великолепно, – сказала графиня. – Молодец, Пупсик. Не подозревала, что мужчина может получать удовольствие от учебы. Это… великолепно. Скоро ты сможешь снова вернуться к чтению. Я надолго тебя не отвлеку. Спешу порадовать тебя: я выполнила свое вчерашнее обещание. С сегодняшнего дня ты подданный великой герцогини Волчицы Шестой. А еще у меня есть к тебе предложение. И просьба. Давай немного прокатимся.

Графиня дернула за витой шнур. Лошади застучали копытами. Карета поехала.

Я с интересом разглядывал парадную форму графини: китель, украшенный множеством блестящих пуговиц, заклепок и похожими на знаки отличия нашивками, напоминавшие покроем галифе брюки, черные до блеска начищенные сапоги. Шпага графини лежала на сидении. Там же покоился головной убор и кожаная сумка-планшет.

Графиня расстегнула сумку, вынула сложенные пополам листы плотной бумаги.

– Это твой новый документ, Пупсик, – сказала она. – И табель учета налоговых выплат.

– Спасибо, леди Сорока.

– Только в нашем герцогстве мужчины считаются полноценными подданными. Ни в Империи, ни в королевстве у вас нет таких прав, как в Великом Герцогстве Залесском. Здесь вы почти полностью приравнены к обычным людям.

– Это здорово, леди Сорока, – сказал я. – Великое Герцогство – на самом деле великое. И самое передовое.

Память услужливо выдала мне справочную информацию.

Идея уравнять в правах мужчин и женщин исходила от все той же Волчицы Первой. Далеко не все тогда ее поддержали… но Волчице было на это плевать. Если она считала нужным что-либо сделать, то делала. И всегда находила способ заткнуть рот недовольным.

До реформ Волчицы Первой мужчины в герцогстве официально являлись гражданами второго сорта. Их такими до сих пор считают в окружающих герцогство странах. Впрочем, женщины относятся к ним, как к неполноценным людям и поныне. Вот только закон теперь гласит, что мужчины и женщины во всем равны.

По закону мужчины в Великом Герцогстве Залесском имеют те же права, что и представительницы доминирующего пола. От чего они уже больше ста лет гордо раздувают щеки… и только. Преимуществами, которые дает равноправие, они не пользуются. Предпочитают отсиживаться в своих безопасных мужских анклавах, почти не участвуя в жизни управляемого женским большинством государства.

Но помимо прав мужчинам достались и обязанности: налог. И мужчины его платят. За этим строго следит соответствующая служба.

Интересно, как долго мы с колдуном будем заполнять три накопителя? Сделать это за два-три захода с нашим мизерным запасом магической энергии не получится. А как другие мужики выкручиваются, вообще не имея маны?

Нужные сведения тут же всплыли из глубин памяти.

Что?!

«А я все думаю, когда ты сообразишь, дубина, – сказал Ордош. – Хочешь, не хочешь, а скоро из нашего принца сделают мужчину. Жаль только, произойдет это совсем не так, как я представлял».

Мужчины герцогства не сдают ману. Как я вообще мог предположить, что от них такое потребуют? В обязанности мужчин не входит заполнять накопители. В качестве оплаты налога, каждый подданный мужского пола обязан два раза в месяц… оплодотворить женщину.

Так и было написано в учебнике!

Ту, на которую ему укажут. Подойти к выполнению этого дела ответственно, провести перед сдачей налогов ряд гигиенических процедур, расписанных для налогоплательщика в пояснительной записке. И получить от налоговой службы отметку о проделанной работе в свой табель.

Мне вспомнился рассказ Елки о том, как происходит процесс оплодотворения.

Я представил, как буду платить налог.

Кошмар.

Это месть мне за то, что целых сто лет еженедельно пользовался услугами жриц любви.

Можно ли платить налог деньгами? Память молчит. Ни один мужчина до меня не пытался решить вопрос с налогом таким способом. Да и зачем им? Я читал, что для местных мужчин оплодотворение – основной источник заработка. Оплачивает им эту работу муниципалитет, собирающий деньги с желающих зачать ребенка женщин. Существуют даже соответствующие курсы, где мужики изучают нюансы… профессии.

А я считал, что плохо работать официанткой.

Нужно обязательно прояснить вопрос с заменой способа оплаты налога!

А иначе, надежда только на избыток гормонов в теле принца. Ну, и… можно приготовить стимулирующий эликсир.

Я не услышал, а, скорее, почувствовал, как потешается, отслеживая ход моих мыслей, Ордош. Конечно! Ему хорошо! Он будет только наблюдать за тем, как я отрабатываю подданство.

Стыд и позор на мою седую голову!

– Тебе нужно активировать документы, Пупсик, – сказала графиня. – Ты знаешь, как это делается?

– Конечно, леди Сорока.

Под присмотром графини, я прижал большой палец к треугольникам на документах. Оба приобрели синий цвет.

«Нет, – сказал Ордош, – не вижу в этих голограммах никаких магических плетений. Похоже, это напыление из алхимической смеси. Мы не читали о том, что она из себя представляет. Информации об алхимии в библиотечных книгах столь же мало, как и о рунах. Но я не удивлюсь, если узнаем, что и эта смесь придумана той самой первой Волчицей».

«Я могу тебе перечислить десяток возможных рецептов, – сказал я. – А в нормальной лаборатории за день придумаю еще несколько. Ничего сложного».

– Великолепно. Молодец, Пупсик. Этот месяц почти закончился. Платить налог тебе придется только со следующего. В любом отделении налоговой службы тебе подскажут, где и как это можно сделать.

«Ну, как – ты уже знаешь, дубина, – забавлялся колдун. – Не зря же ты тренировался по субботам. Покажешь теперь местным свое мастерство. Жаль только, что они его не увидят. Будем надеяться, что твое старание подарит им хотя бы яркие сны».

«Помолчи», – сказал я.

– А возможно ли… изменить способ оплаты налога, леди Сорока?

– Зачем? – удивилась графиня.

Дожидаться моего ответа не стала, сказала:

– Этот вопрос можно выяснить в налоговой службе. Ничего конкретного на этот счет тебе подсказать не могу. Хотя, как я знаю, мой налог управляющая оплачивает деньгами. Но лучше, все же, тебе проконсультироваться у специалистов.

Значит, в принципе, смена формы оплаты возможна. Это радует. Ничего забавного и интригующего в оплодотворении спящих женщин я не нахожу.

– Спасибо, леди Сорока, – сказал я.

– Не за что, Пупсик, – сказала графиня. – С документами вопрос мы решили. Великолепно.

Она поправила шторку на окне, прячась от яркого света.

– А теперь, Пупсик, выслушай меня. Моя семья уже несколько поколений подряд поставляет офицерские кадры для силовых структур герцогства. Моя мать и ее жена служили в армии, лишь недавно вышли в отставку. Бабки – состояли в личной охранной роте Волчицы Четвертой. И их предки тоже служили, оправдывая честь носить почетный графский титул, дарованный нашей семье еще Волчицей Великой. Дети мои не мыслят своей дальнейшей жизни, без возможности носить военный мундир.

Графиня вздохнула, выдержала паузу. Поправила съехавший к краю дивана эфес шпаги.

– А вот старшенькой не повезло. Как ты знаешь, она долгое время считалась инвалидом. До вчерашнего дня. Она могла стать первой за многие годы представительницей нашего семейства, избравшей гражданскую службу. Все мы пытались убедить ее, что в этом нет никакой трагедии. Ведь можно приносить пользу стране, даже будучи человеком штатским. Но… мне было тяжело видеть слезы на ее глазах, когда она наблюдала за играми малышни. Те часто маршируют по дому с палками на плече, представляя, что шагают с армейскими пулеметами.

– Но… ведь богиня вернула ей пальцы, – сказал я.

– К этому я и веду. Вчера в жизни дочери многое изменилось. Пусть со стороны это пока и незаметно. Я вижу, с каким восторгом и надеждой дочь разглядывает новые пальцы. Она попросила повесить портрет богини любви над своей кроватью. И часто что-то бормочет, обращаясь к ней. Сегодня утром она спросила меня: возьмут ли ее теперь в военную академию. Великолепно. Я поняла, что ни в какое иное учебное заведение она теперь поступать не хочет.

Карета подпрыгнула, наехав на препятствие, заставив нас с графиней пошатнуться.

– К чему я это тебе рассказываю, Пупсик, – сказала леди Сорока. – Еще полгода назад мы с женой записали дочь в Академию Алхимии и Магической Инженерии, оплатили первый год обучения. Теперь же я понимаю, что дочь скорее сбежит из дома и запишется обычным рядовым в армию, чем согласится получать штатскую специальность в Академии. Можно было бы вычеркнуть ее из списка абитуриентов и вернуть деньги. Но… я посовещалась вчера с женой, без ее согласия такие решения я принимать не могу… мы решили предложить тебе занять ее место в Академии. Заменить в списке Академии имя нашей дочери на твое, Пупсик, будет несложно. Если ты не откажешься, я сделаю это уже завтра. Что ты об этом думаешь?

– Я… не знаю даже что сказать, леди Сорока. Это… очень неожиданно. Я… конечно же, не откажусь от такой возможности.

– Великолепно. Если ты сумеешь пройти аттестацию, докажешь состоящей из преподавателей комиссии, что какие-то знания по изучаемым в школе предметам у тебя есть, что ты способен учиться, то всего через несколько дней будешь зачислен на первый курс Академии вместо моей дочери. Обещаю.

– Но… тысяча золотых…

– Первый год обучения мы полностью оплатили, Пупсик, – сказала графиня. – Первый год твоего обучения. Если пройдешь аттестацию, то до следующего лета беспокоиться о деньгах на оплату учебы тебе не придется. Да, тысяча золотых – внушительная сумма. Но мы с женой решили, что ты ее заслужил. Если бы судьба в лице этой прохвостки Гадюки не свела нас с тобой, сейчас бы я не радовалась за свою старшую дочь, а рыдала над ее телом. За выздоровление дочери, за радостный блеск в ее глазах мы с женой, не раздумывая, заплатили бы и больше.

– Спасибо, леди Сорока! – сказал я. – Я… вам очень благодарен! И вашей супруге тоже!

– Великолепно. С этим вопросом мы тоже разобрались.

Графиня вновь поправила шпагу, по-прежнему норовившую соскользнуть на пол кареты.

«Пришло время для просьбы», – сказал колдун.

«Какой?» – спросил я.

«Она же сказала: документы, предложение и просьба. Первые два пункта уже выполнила. Сейчас от нас что-то потребует».

– А теперь, Пупсик, у меня будет к тебе просьба, – сказала графиня. – Ты не обязан соглашаться. На прочих наших договоренностях твой отказ никак не отразится.

«Я же говорил!»

«Не отвлекай меня».

– Какая, леди Сорока?

– Э… мне очень понравился твой «фирменный» кофе, Пупсик. Ничего подобного я раньше не пробовала. Я… не любитель этого напитка. Но кофе, сваренный тобой, привел в восторг даже меня. Он… великолепен! Теперь я понимаю, что моя подчиненная нисколько не лукавила, когда расхваливала его.

«Только мне кажется, что она говорит не то, что изначально собиралась?» – спросил колдун.

«Не понимаю, о чем ты. Помолчи».

– Мне бы хотелось порадовать твоим напитком своих подруг. Уверена, они оценят его. Я пригласила бы их в то заведение, где ты работал. Но… такой кофе ведь там уже не варят?

– Нет, леди Сорока, – сказал я.

«Представляю реакцию официанток и Рябы на появлении в их забегаловке отряда представительниц высшего света», – сказал колдун.

«Подумаешь. Что в этом такого? Аристократы – обычные люди».

«Для тебя, дубина. А не для жительниц ремесленных кварталов. Вспомни, что произошло, когда к ним заглянула баронесса. Рябине потом пришлось уволить всех официанток».

– Великолепно, – сказала графиня. – Вот я и решила попросить тебя поработать один вечер в нашем клубе.

– В клубе? – переспросил я.

– Да. В том, где мы ужинали вчера. Тебе он понравился? Маленький, уютный. Посетителей там много не бывает. Завтра у нас с подругами будет игра. Мы любим раз в одну-две недели перекинуться в карты, обсудить в узком кругу дела герцогства. Ты играешь в «виртеж», Пупсик?

– Нет, леди Сорока, – сказал я. – Даже не слышал о такой игре.

– Да, я помню, что мужчины не увлекаются карточными играми, – сказала графиня. – Что ж, у тебя есть возможность понаблюдать, с каким азартом играют в карты женщины. Что скажешь?

– Не могу отказать, леди Сорока, – сказал я. – Что мне нужно будет делать?

– То, что у тебя хорошо получается, Пупсик, – варить кофе.

– И все?

– Разве я могу требовать от тебя что-то еще, Пупсик? Обслуживать нас будет персонал клуба. Они с этим прекрасно справятся. Твоя помощь им не понадобится.

– Хорошо, леди Сорока, – сказал я. – Я с удовольствием поработаю завтра вечером.

– Великолепно, – сказала графиня. – Откажись завтра от похода в библиотеку, Пупсик. Днем мои люди привезут тебе соответствующий наряд, приведут твою внешность в порядок. Еще тебя следует хорошенько причесать, правильно наложить на лицо косметику – без нее ты очень похож на женщину. А ты должен произвести на моих подруг хорошее впечатление. Это важно в первую очередь для тебя. В клубе соберутся знатные и влиятельные дамы, Пупсик. И очень богатые. Присмотрись к ним. Не забывай, что учеба в Академии длится четыре года. А за три из них тебе в будущем предстоит заплатить. Три тысячи золотых – большая сумма для тебя, но не для моих подруг. К тому же, кто-то должен содержать тебя все это время, покупать тебе наряды и украшения. Я представляю, как тяжело тебе сейчас обходиться без красивых вещей; мужчине они необходимы. Возможно, именно среди женщин, которых встретишь завтра в клубе, ты сумеешь найти для себя щедрую покровительницу, Пупсик. Будь с ними вежливым… и покладистым.

***

Меня высадили из кареты графини на центральной городской площади. Всего в нескольких шагах от статуи конной воительницы – Волчицы Первой. Подозреваю, что та палка, которой первая великая герцогиня грозит небесам, и есть армейский вариант пулемета.

Карета отъехала на несколько шагов, и документы исчезли из моей руки. Колдун переместил их в пространственный карман.

«Похоже, завтра нас попытаются подложить в постель к какой-то старушке», – сказал Ордош.

«Ты так считаешь?»

«А ты считаешь иначе? Тебе четко велели: быть завтра покладистым. Вряд ли этот совет относится к процессу приготовления кофе».

«Если фигуры этих старушек, которые по возрасту годятся мне во внучки, – сказал я, – такие же, как у Сороки, то я бы и не противился их домогательствам. Лишить тебя и принца невинности с одной из таких аристократок – лучше, чем при оплате налога».

«В твоих словах есть смысл. Пусть мне и хотелось бы увидеть в наших объятиях молоденькую девицу».

«Ты извращенец, колдун, – сказал я. – Зачем тебе молодые? Вспомни официанток кафе. Они же совсем дети! Нет, я предпочитаю более опытных женщин. Таких, чтобы и сами кое-что умели, а не ждали чудес от меня».

«Будет тебе… нам завтра опытная, – сказал Ордош. – Покажешь ей свои чудеса. Пора бы уже».

Глава 21

После разговора с графиней Ордош заставил меня вернуться в библиотеку. Там я просидел еще два часа. Листал учебники и вспоминал беседу с Сорокой. Пытался понять, правы ли мы с Ордошем, полагая, что меня позвали в клуб не только для того, чтобы варить кофе.

Кажется, я начал ненавидеть книги. Запах типографической краски стал вызывать те же эмоции, что и аромат мионского крема. Хорошо, что библиотека закрывается рано.

Я с превеликим удовольствием покинул ее и отправился в ресторан. Там снова растягивал ужин, дожидался женщин из Империи. Но те не явились. Когда допил третью чашку остывшего чая с мятой, убедил себя и колдуна, что ждать имперцев не имеет смысла.

А вечером, когда стемнело, в дверь моей комнаты постучала Астра. В комнату заходить не стала, сообщила, что будет ждать меня внизу у коляски. Когда спустился, обнаружил, что в коляске, помимо кучера, будем ехать только я и Астра.

– У Гади д…дела. С…сегодня без нее.

И снова знакомый дом, освещенная свечами комната на третьем этаже, запахи пота, расплавленного воска и птичьего помета.

С лечением женщин Ордош справился быстро. Не стал усердствовать с заклинаниями регенерации. По его словам, после уничтожения слепцов, дамы и без нашей помощи восстановятся за неделю.

– Это были п…последние, – сказала Астра. – О д…других мы не з…знаем.

Около моего дома мы с ней попрощались.

– Удачи т…тебе, П…пупсик. Если п…понадобится п…помощь, ты з…знаешь, как н…нас найти.

– Рад был с тобой познакомиться, Астра. И с Гадюкой тоже. Еще увидимся.

***

Весь следующий день я просидел в комнате, отлучаясь, только позавтракать и пообедать. Ордош ворчал, что до обеда мы могли бы просмотреть в библиотеке десяток томов полезной литературы. А я валялся на кровати, бездельничал и назло колдуну получал от этого удовольствие.

К обеду жалобы Ордоша мне надоели, да и отлеживать бока стало не так интересно. Я пролистал для колдуна газету, купленную утром на обратном пути из ресторана в книжном магазине. Выслушал в пересказе Ордоша выжимку местных сплетен. Самому мне городские новости читать не хотелось: большинство имен, которые там упоминались, ни о чем мне не говорили, до политики дела не было.

Мы уже подумывали отправиться в ресторан ужинать, когда явились люди графини.

Две женщины с военной выправкой внесли и разложили на диване свертки и пару деревянных чемоданов. А следом за ними, покачивая пышной грудью, вошла блондинка. Невысокая, едва ли ее макушка достанет до моего подбородка. С вишневой помадой на губах, с подкрашенными бровями и ресницами.

Впервые в этом мире я видел на лице женщины косметику.

«Это местный… как ты говорил? Трансвестит?» – сказал Ордош.

«Очень приятная женщина».

«Я вижу, что именно тебя в ней заинтересовало. Да, подержаться за эти части ее тела было бы… приятно».

– Какой чудесный малыш! – сказала блондинка. – Глафиня говолила, что ты плелесть. Но я не велила. А зля! Ты плосто душка! Вот только совсем-совсем неухоженный! Ничего. Сейчас мы это исплавим. Ах, какие у тебя длинные леснички! Навелняка длугие мальчики всегда завидовали тебе.

Блондинка велела своим сопровождающим свернуть ковер, усадила меня посреди комнаты на стул, раскрыла чемоданы, явив моему взору орудия пыток: ножницы, щипчики, кисточки… и прочие инструменты, похожие на те, которыми меня уже когда-то мучил покойный Жасмин.

Я мысленно застонал.

«Терпи, Сигей, – сказал Ордош. – Это будет почти не больно. Сейчас из тебя сделают красавца».

И начался кошмар.

***

Я рассматривал свое лицо в зеркале.

Это кровь стучит в висках? Или я слышу истерический смех колдуна?

Винис, обучавший меня своему ремеслу на протяжении десяти лет, отвешивал мне подзатыльник всякий раз, как слышал ругательство. С тех пор я отвык сквернословить вслух. Сейчас единственным слушателем моих цветастых выражений оказался Ордош.

«Ты преувеличиваешь трагедию, – сказал колдун. – Тебя замечательно раскрасили. Чувствуется рука мастера. Она создала настоящий шедевр! Какие у тебя теперь губы! Морковный цвет помады тебе к лицу. А щеки! Как там говорил Жасмин? Наливные яблочки? Ты выглядишь очень жен… нет, здесь это называется мужественно. Похожие маски на лицах я видел в Морошии у девиц древнейшей профессии».

«Не забывай, это и твое лицо тоже», – сказал я.

«Помню, Сигей. Горжусь знакомством с тобой. У тебя столько терпения! Я бы давно сунул голову под струю воды. И врезал этой грудастой ногой по ее аппетитным ягодицам. Но ты терпи, Сигей, раз уж дал согласие на сегодняшний вечер позора. А мне любопытно будет взглянуть на представительниц высшего общества».

Я зашел в уборную, чтобы переодеться в шутовской наряд, приготовленный для меня блондинкой. Я мог бы сделать это и в комнате. Вряд ли я в свои сто двадцать лет испытал бы смущение, даже оказавшись голым посреди окруженной женщинами городской площади. Но помешали два обстоятельства.

Во-первых, колдун напомнил о том, что хорошо бы прихватить нашу одежду с собой, убрав ее в пространственный карман.

«Не уверен, что обратно тебя повезут на карете. Скорее всего, будешь возвращаться пешком. Ты собираешься идти по ночному городу в этих колготках и прозрачной рубашке с кружевами?»

А во-вторых, мне хотелось насолить измучившей меня блондинке. Уж очень сильно та хотела увидеть, как я раздеваюсь.

«Поздравляю, – сказал Ордош. – Мы встретили первую женщину, которая испытывает к нам сексуальное влечение, осознает это и не пугается своих желаний. Вот только она, мне кажется, испытывает это влечение не конкретно к нашему принцу, ее интересуют все мужики. Таких, как она, Елка называла извращенками».

Преображая мою внешность, блондинка кружила вокруг, размахивала кисточкой, щелкала ножницами. Без умолку отпускала комплименты. Заставляла кровь в молодом теле принца бурлить от возбуждения.

Но не слова женщины заставляли приливать кровь к моему лицу, и не только к лицу: блондинка так и норовила потереться об меня интимными частями своего тела.

Не скажу, что ее действия мне не нравились. Да, в них не было для меня ничего нового, загадочного. Но тело реагировало на намеки блондинки очень бурно.

«Колдун, ты можешь чем-нибудь успокоить нашего Нарцисса? Еще минута, и брюки на мне разойдутся по швам».

«Тебе не нравится девочка?»

«Нормальная, – сказал я. – Сойдет. Да и я не особо привередлив. Но ты действительно хочешь, чтобы я занялся ею на глазах у этой хихикающей парочки вояк, что расселись на диване?»

Колдун ответил после паузы.

«Нет, пожалуй, – сказал он. – К такому я пока не готов. Не желаю, чтобы в подобной обстановке случился мой первый раз».

Не знаю, что наколдовал Ордош, но поднялся я со стула, успокоившись. Чем явно разочаровал блондинку. Ее взгляд задержался на той части моих штанов, под которой скрывался индикатор мужского возбуждения. Женщина печально вздохнула.

– Пелеодевайся, малыш, – сказала она. – Глафиня велела подоблать тебе класивый наляд из самой лучшей ткани. Ты тепель такой класавчик! А в новой одежде станешь еще плелестней! Вот, делжи. Могу помочь тебе снять одежду.

– Не надо, – сказал я. – Переоденусь в уборной. Я… вас стесняюсь.

***

Мне галантно подали руку, помогая забраться в салон кареты. Я воспользовался предложенной помощью, ощутив себя девицей собравшейся на бал, поблагодарил. Когда склонился, чтобы не удариться головой, меня легонько подтолкнули кулаком в ягодичную мышцу.

Ехал я в одиночестве. До клуба довезли с относительным комфортом. Мягкое сиденье берегло мой зад; из щелей в стенах поддувало, что спасло макияж от пагубного воздействия капелек пота; тонкая ткань рубашки холодила тело, то и дело прогоняя по нему табуны мурашек. Окно я зашторил. Не из-за яркого света: солнце уже опустилось за дома – прятал от прохожих свое разукрашенное лицо.

Карета остановилась. В окно я увидел знакомую дверь с металлической окантовкой, серый фасад здания, узкие окна.

В салон заглянула женщина в форме.

– Приехали, – сказала она. – Выгружайся.

Ее слова прозвучали грубо. Но женщина все же придержала меня за руку, когда я спускался на землю.

– Нам туда, – сказала она, указав на угол здания.

– Зачем?

– Велено провести тебя служебным ходом. Персонал не пользуется парадным. Тот только для гостей.

«Не забывай, дубина, – сказал Ордош, – ты такой красивый не на танцульки приехал. А исполнять просьбу графини, в чем бы она на самом деле ни заключалась».

Мы обошли здание и оказались около двери служебного входа. Моя сопровождающая решительно потянула за висевшую на стене цепочку. Я услышал, как внутри здания звякнул колокольчик.

Колокольчик сигналил еще три раза, прежде чем загрохотали запоры, и дверь приоткрылась.

– Чо надо? – спросила хмурая широкоплечая девица. Я обратил внимание на ее шпагу и пулемет в кожаном чехле.

Девица пробежалась взглядом по форме моей спутницы, задержав внимание на нашивках.

– Управляющую позови.

– Зачем?

– Леди Сорока, графиня Нарынская, глава Службы Безопасности Дворца, велела доставить его в клуб.

Взгляд охранницы ресторана переместился на меня.

– Мужик. Зачем?

– Управляющую позови, – повторила моя спутница. – Она знает зачем. Мне приказали сопроводить его к вам. А отвечать на твои вопросы, приказа не было.

Дверь захлопнулась.

И распахнулась снова, когда я успел трижды сосчитать звенья на цепочке дверного звонка.

Эту женщину в очках с круглыми стеклами я уже видел. Гадюка предъявляла ей приглашение, когда я посещал клуб в прошлый раз. Одежда управляющей была той же, что и два дня назад – видимо, униформа. Не изменилось и выражение лица женщины – лицо по-прежнему походило на глиняную маску.

– Ага. Явился? Меня предупредили. Пошли.

Управляющая перевела взгляд на девицу-охранницу.

– Входит только мальчишка, – сказала она.

Резко по-военному развернулась. Направилась вглубь здания. Я последовал за управляющей.

Запахи подсказали, что мы идем на кухню. Втягивая в себя маленькими порциями воздух, я уловил, что лук подгорел, мясо солили прямо в процессе жарки, а в кастрюле, где варились овощи, недостаточно воды. Дилетанты.

Чисто. Светло. Значительной разницы между оборудованием на кухне ресторана и тем, что видел в кафе «У Рябины» я не заметил. И еще: здесь, как и в кафе, трудились криворукие работники.

Повара прерывали свои занятия, с удивлением и любопытством поглядывали на меня. Едва сдержал желание прикрикнуть на этих ротозеев, когда проходил мимо. На кухне нельзя отвлекаться! Лук нужно помешивать непрерывно, растяпы! Суп не должен так сильно бурлить! Кто вас учил тушить мясо? Этим блюдом стыдно будет кормить даже нищих!

– Зачем тебя прислали к нам? – спросила управляющая.

Она задала мне вопрос, даже не обернувшись.

Я сосчитал до трех, успокаиваясь.

– Леди Сорока сказала, что я буду сегодня варить для гостей кофе, госпожа управляющая, – сказал я.

– Ага. Ты? Здесь?

– Да, госпожа управляющая.

– Уверена, леди Сорока над тобой просто пошутила. У нас есть, кому варить кофе. Ты нам для этого не нужен. А если попадешь под всплеск магии?

Голос управляющей походил на ее лицо: монотонный, я не слышал в нем эмоций.

– Магия мне не страшна, госпожа управляющая.

– Ага.

Женщина выдержала паузу, что-то обдумывая, и спросила:

– Смелый?

– Не трус, госпожа управляющая, – сказал я.

– Ага. Замечательно. На что еще ты годишься?

Я пожал плечами. Женщина моего жеста не увидела. Она шла впереди меня, не сбавляя шаг.

– Еще я… красивый.

– Ага, – сказала управляющая. – Красивый он. Мужчина. В моем клубе. Где повсюду магия. Ладно.

Мы пересекли кухню, вышли в зал.

Управляющая остановилась.

Ни за круглым столом, что красовался в центре, ни за столами в кабинках я не заметил ни одного гостя. Лишь прохаживались официантки в белоснежных фартуках. Я поморщился, увидев их сутулые спины и опущенные плечи. Виниса на них нет! Разве можно появляться в ресторане с такой осанкой?! Ведь в любой момент могут появиться гости!

«Расслабься, дубина, – сказал Ордош. – Здесь у всех есть начальники. Пусть те и разбираются. Тебя привели не для того, чтобы ты передавал свой опыт персоналу».

«Но… так нельзя!»

«Можно, Сигей. Происходящее здесь тебя не касается. Ты больше не в башне архимага. Успокойся. Просто не обращай на этих девочек внимание».

«Легко сказать. Меня коробит от их… непрофессионализма».

– Что ж, красивый ты наш, – сказала управляющая, не сделав официанткам ни единого замечания. – Я придумала, что с тобою делать.

– Что, госпожа управляющая?

– Мы не станем прятать твою красоту, – сказала она. – Мы украсим тобою зал!

***

Первой в клуб явилась леди Сорока в кампании с незнакомой мне остроносой женщиной. Не знаю, приехали они вместе, или встретились на площади около ресторана. В зал женщины входили рука об руку.

Обе шли уверенно, вели себя по хозяйски, что выдавало в них членов клуба. Остроносая обронила несколько фраз следовавшей за ними по пятам официантке, та поспешила на кухню. Графиня заметила меня, пробежалась по мне взглядом, придирчиво изучая мой макияж и одежду. Но даже не кивнула. Похоже, здороваться со мной в присутствии спутницы, показалось ей неуместным поступком.

А я изображал статую. Судя по ощущениям, уже на протяжении часа. Настроился стоять так еще часов восемь.

Управляющая едва ли не за руку отвела меня в этот угол зала. Велела замереть между двумя квадратными ростовыми зеркалами и ждать здесь окончания рабочей смены. Я не обиделся на нее: если бы ко мне в ресторан привели незнакомого, ненужного мне человека, я поступил бы с ним примерно так же.

Ладно. Почему бы и нет. Навязывать свои услуги я не собираюсь.

Если графиню Нарынскую устроит, побездельничаю здесь до утра. Какой смысл мне кому-то что-то доказывать? Графиня плохо объяснила персоналу ресторана цель моего появления здесь. Вот пусть и разбирается. А мне не трудно просто стоять. Выносливость нового тела теперь позволяла мне находиться на ногах много часов без отдыха.

«Не обижайся, дубина, – сказал Ордош. – Какая тебе разница: торчать в углу или бегать с тарелками и чашками. Не оценили твой талант – бывает».

«Я не обижаюсь».

«Кого ты пытаешься обмануть? Ты для меня, как раскрытая книга. Расслабься. Любуйся своим отражением в зеркалах. И думай о том, что уже через несколько дней будешь заглядывать студенткам под юбки».

«Ты извращенец», – сказал я.

«Это гормоны принца на меня так влияют».

«Я не о студентках. А о том, что только извращенец может любоваться нашей разрисованной рожей. Скажи еще, что тебе нравится вкус помады».