Текст книги "С ведьмой в постели (СИ)"

Автор книги: Андрей Федин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Интерлюдия 7

Место действия: Московская область, поселок Сибирский, жилой корпус № 5 Службы Контроля.

Жанна опустилась в кресло. Лежавший на диване Игнат коснулся пальцем кнопки на пульте. Телевизор замолчал.

– Привет, подруга, – сказал Игнат. – Устала?

– В душ и спать.

– Загоняли?

– Шеф, похоже, считает, что я ломовая лошадь.

– Кто везет, на том и едут.

– Точно. Гады. С кем это ты по телефону болтал, когда я спускалась?

– Мама звонила.

– Когда ты, наконец, нас познакомишь?

– Когда соберусь на тебе жениться.

– Это значит, никогда?

– Ну, в жизни всякое может случиться, – сказал Игнат. – Видел, кстати, сегодня Алису. Столкнулся с ней у гостевых комнат.

– Опять уходишь от ответа, – сказала Жанна. – И что эта соплюшка от тебя хотела?

– Ничего. Прошла мимо, не заметила меня. Она сильно изменилась. И не в лучшую сторону. Не сразу узнал ее. Поникшие плечи, потухший взгляд. И не скажешь сейчас, что ей только стукнуло девятнадцать. Она сильно сдала за последние дни, или мне это лишь показалось?

– Не показалось, – сказала Жанна. – По десять часов ежедневно проводит в лаборатории. Как только подписала три дня назад наши бумажки, босс отдал ее в распоряжение умников. А у тех, сам знаешь, наука превыше всего.

– Чем занимается?

– Зелья варит, как я и предсказывала. Припахали девку по полной программе. Ведьмочка и не сопротивляется. У нее сейчас как в том фильме: «Что воля, что неволя – все одно».

– Плохо.

– Плохо не это, – сказала Жанна. – А то, что мы подпортили ей жизнь своим арестом. Дернуло же ее сказать вслух об этом мажоре! А теперь дала сбой заложенная в дар программа. Девка должна была отнять одну-две жизни. Перешагнуть эту черту, как делают все ведьмы. Избавиться от моральных запретов. Не зря же дар не посвящает нас во все тонкости до первых смертей.

– И что теперь?

– Я не знаю. Она сейчас как тот хищник, который решил стать вегетарианцем и не понимает, что природа создавала его не для поедания травы. Вчера прислали бедолагу, что должен поделиться с ней энергией. Даже не слишком страшного.

– Кто такой?

– Ты видел его. Один из молодых террористов, что пытались заложить бомбу в развлекательном центре. Вас с Бельским четыре месяца назад отправляли по их души. Следствию этот больше не нужен. Ему «разрешили» умереть в изоляторе от «угрызений совести».

– Как отреагировала на него Алиса?

– Сперва решила, что над ней подшучивают. Дурочка. А потом у нее случилась истерика. Я и уговаривала ее, и запугивала. Бесполезно. Глаза на мокром месте. На любые доводы реакция одна: слезы. Всю ночь скулила в своей комнате, как брошенный щенок. К утру подушка – хоть выжимай. Ну, не умею я общаться с детьми. Не мое это.

– Какие с ней есть варианты?

– Ждать. Либо образумится, смирится с тем, что она ведьма. Либо свалится без сил. Еще пара дней, и у нее седина в волосах появится при таком расходе энергии. А через месяц она окончательно сляжет древней старухой. Возможно, начальству придется в итоге решать, как поступить с ее даром.

– Или появится ее инкуб.

– Кстати, да. Это третий вариант. Этот товарищ такой же ненормальный, как и наша соплюшка. Даже обидно. В кои-то веки появился мужик, с которым можно переспать, не убивая, а он оказывается моралистом. Чем-то они мне напоминают Октябрину и Вилиора. Такие же сумасшедшие.

– Кого напоминают?

– Была в середине прошлого века одна парочка. Отечественные Ромео и Джульетта. Прямо как наши Иванов и Алиса. Над этой историей не только я в юности рыдала – вся Москва ее лет тридцать друг другу пересказывала. Вилиор, кстати, последний инкуб, о котором было известно, до появления нашего красавца. А Октябрина была такой же зеленой ведьмой, как Алиса.

– И что с ними случилось?

– Влюбились друг в друга. А потом наша организация за какие-то грехи отправила ведьму в «Морозную обитель». Не знаю, за что. Разное поговаривали.

– А что инкуб?

– Инкуб, когда узнал об этом, повесился.

– Веселая история, – сказал Игнат. – И как там наш Ромео? Жив еще? Бельский заманил его в свои сети?

– Ты что, не в курсе? – сказала Жанна. – Ведь ты же числишься в группе, работающей по инкубу.

– Да… как-то все некогда интересоваться.

– Чем же ты так занят?

– Вчера новый спиннинг купил. Ультралайт. И еще кучу разных интересных штуковин. Вон, на столике лежат. Что-то у меня с крупной рыбой пока ничего не получается. Попытаюсь ловить мелких хищников. А то скоро надо мной все местные рыбаки потешаться будут. Угробил в этом месяце кучу снастей, а поймал лишь одного окуня, пусть и крупного.

– Ну, ты даешь!

– Да ладно тебе, – сказал Игнат. – Слышал, что Бельский натравил на Иванова кого-то из московских ведьм. Беллу, кажется?

– Эта старуха уже четвертый день пускает слюни на нашего инкуба. Читала только что отчет. Ты тоже полистай: интересное чтиво.

– Что там?

– Большую часть бесед между Ивановым и Беллой удалила наша цензура.

– Почему?

– Даже не представляю. Что эта карга рассказывала такого? Я пыталась расспросить ребят из прослушки. Но те сказали, что у них из-за этих отчетов даже подписку о неразглашении взяли. Откуда эта старуха вообще может знать какие-либо секреты?

– Ну, она раза в два старше тебя. В ее голове много разной информации скопилось, – сказал Игнат.

– Мне любопытно, какой, – сказала Жанна.

– Да кто его знает. Поддается на чары старушки наш Иванов? Как он там? Сколько раз уже успел изменить нашей молоденькой ведьмочке?

– Ни разу. Я же говорю: ненормальный. Сидит, прикованный к стене цепью, как пес. Люди Беллы два вечера подряд били его. А теперь отрезают пальцы на ноге. Но Иванов все не желает расставаться со своей невинностью. Стойким оказался. Только сегодня, когда отрезали второй палец, перестал отпускать свои шуточки. Закончился у него юмор.

Игнат приподнялся на локте. Пружины дивана заскрипели.

– Отрезают пальцы? Вы с Бельским совсем с головой не дружите?

Жанна усмехнулась.

– Степан Семенович говорит, что Белла хорошо умеет ломать людей, и после нее Иванов нам достанется тихим и послушным. Посмотрим.

Игнат сел, свесил с дивана босые ноги.

– Ну ладно Бельский, – сказал он, – этот кровосос всегда был обычным маньяком; голова ему не для того, чтобы думать. Подруга, но у тебя-то мозги всегда хорошо варили!

– Да ладно, Игнат, – сказала Жанна. – Тебе жалко инкуба? Переспит он потом с кем-нибудь десяток раз, да отрастит себе пальцы. Для них это не проблема.

– И где вы с Бельским были, когда мозги раздавали? Ты не о том думаешь. Вы, правда, хотите его сломать?

– Степан Семенович считает, что так проще будет с ним договориться.

– Ты же сама когда-то заставила меня изучить его досье!

Жанна удивленно приподняла брови.

– Игнат, ты чего так возбудился? На тебя не похоже. Что тебя так задело?

– Ты читала о его родителях?

– Ну… да. Причем здесь они?

– Что случилось с его отцом, помнишь?

– Сорвался на матери, избил; возможно, изнасиловал. Вероятно, он тоже был инкубом: это передается по мужской линии. Полагаю, с интимными отношениями у них с женой дела обстояли совсем худо. Вот и не выдержал. Это же инкуб! Этим все сказано. Они – маньяки.

– Вот именно. А фото его ты видела?

– И что?

– Обычный мужчина средних лет. Лысый, как коленка. А ведь наш Иванов отрастил себе волосы довольно быстро. О чем это говорит?

– Иванов-старший не спал с женой.

– Вот именно. И много лет, судя по всему, – сказал Игнат. – А потом сорвался.

– К чему ты это говоришь?

– Что сделал отец Иванова после срыва?

– Застрелился.

– Молодец, тебе пятерка! – сказа Игнат. – А как поступит Максим, когда вы его сломаете? Имея такой-то пример перед глазами?!

– Как? – сказала Жанна.

И вдруг нахмурилась.

– Ты думаешь?

Теперь усмехнулся Игнат.

– Проверим? Сколько ему уже пальцев отрезали?

– Сегодня второй.

– Подруга, – сказал Игнат, – принимаю ставки. Цепь, на которой его держат, длинная?

Глава 17

1.

Максим не спал вторые сутки. Не мог даже лежать. Он ходил от стены к стене, постукивая по полу пяткой, не находя в себе силы, чтобы остановиться.

Удар по полу пяткой, шаркающий шаг правой ноги и позвякивание цепи, резкий кивок головой. Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Так снова и снова.

Этот способ противостоять боли он изобрел позавчера, когда лишился первого пальца. Боль после первой ампутации ошеломила его, заставила скрипеть зубами, громко ругаться.

Артур остановил кровь, забинтовал ногу.

– Обезболивающий укол я тебе делать не стану, – сказал он. – Тут тебе не больница. Терпи. Сам этого захотел. Чудак-человек, говорил же тебе, что хозяйка все равно своего добьется. У тебя на ногах еще девять пальцев осталось – устану их отрезать. Подумай, стоит ли таких мучений твое упрямство. И, кстати, если будешь крушить мебель – привяжу к кровати. Смотри мне! Не буянь!

Максим тогда ничего не ответил. Только ругался: агрессия помогла не допустить жалобный скулеж.

Но потом унял желание разнести комнату в щепки. Перспектива противостоять боли, лежа на кровати, ему не понравилась.

Второй палец отрезали в будничной обстановке. И Артур набил руку, и Максим знал, к чему готовиться.

Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Хлопок ладонью по стене. Разворот.

Стоило на миг замереть, перестать трясти головой или шагать, как боль усиливалась.

Снова удар пяткой. Максим не считал, сколько раз он прошел эту комнату из конца в конец. За полтора дня и две ночи он делал мало перерывов. Усталость накапливалась в теле, притупляя боль. Это было хорошим признаком. Максим с нетерпением ждал момента, когда усталость победит, и он провалится в небытие сна.

Главное – чтобы это произошло до того, как Артур и близнецы явятся за третьим пальцем.

Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок.

Максим пропустил момент, когда приоткрылась дверь. Он доковылял до уборной и собирался делать очередной разворот.

Хлопок ладонью по стене. Боль пульсирует в ноге и в висках.

– Дружище, тебе не надоело здесь?

Чужой голос раздался неожиданно, заставил Максима вздрогнуть и обернуться.

Уже третий день его комнату посещали по двум причинам: принести-унести поднос с тарелками и отрезать палец. Недоеденный завтрак забрали больше часа назад, а время обеда не пришло.

Посетитель стоял около прикроватной банкетки.

– Дружище, узнал меня? – спросил мужчина.

Максим моргнул, убирая пелену с глаз. Попытался понять: реален мужчина или является частью сна. Оперся рукой о шкаф. Так проще стоять, не покачиваясь.

– С неделю назад, мы приходили к тебе в гости, расспрашивали о твоей подружке. Вспомнил?

– Вы… из полиции? – сказал Максим.

– Что-то вроде того, – сказал мужчина. – Меня Игнатом зовут. А ты – Максим Иванов. Правильно?

– Д…да.

Максим разглядывал Игната. Все последние дни он видел в этой комнате мужчин в рубашках и отглаженных брюках. И близнецы, и Артур щеголяли в строгой одежде и начищенных туфлях. Игнат же в своих белых кроссовках, джинсах и футболке с надписью «Друзья познаются на рыбалке» казался пришельцем из другого мира.

– Красиво тут у тебя, – сказал Игнат. – На такой кровати спать одно удовольствие. Мебель шикарная, зеркала. Все блестит. Прямо золотая клетка! Моя служебная комната хоть и не меньше по площади, но похуже будет.

– Что вам надо? – спросил Максим.

– Мне? Хочу совершить доброе дело. Вот, пришел, чтобы вызволить тебя из заточения. Ты не возражаешь? Собирайся.

– К…куда?

– Дружище, что за странный вопрос? Тебе не все равно? Могу пообещать, что подальше отсюда.

– М…мне не все равно, – сказал Максим.

– Серьезно? – сказал Игнат. – Не думал, что в твоем положении может интересовать наш дальнейший маршрут. Я слышал, тебе здесь каждый вечер по пальцу отрезают. Считаешь, есть место хуже этого?

– В другом месте могут отрезать голову.

Игнат усмехнулся. Кивнул.

– Согласен. Такое тоже бывает. Об этом я не подумал: не часто посещаю местах, где отрезают головы. Нет, дружище, я повезу тебя в нормальное место. Где есть доктор, где не отрезают пальцы, и где, к слову, проживает твоя подруга Алиса.

– Алиса?

– Она самая. Алиса Ковалева, – сказал Игнат. – Желаешь с ней встретиться? Она время от времени тобой интересуется, между прочим; переживает. Видел ее вчера вечером.

– Как она?

– Не так плохо, как ты. Но и не намного лучше. Ей не помешала бы твоя помощь.

– Что с ней?

Максим оттолкнулся от шкафа и сделал шаг к Игнату. Скривился от боли, пошатнулся.

– Тебе следует принять обезболивающее, – сказал Игнат.

– Следует.

– У меня в машине кое-что есть. Специально для тебя прихватил. Я не стал нести препарат сюда: доктор сказал, что ты после применения можешь вырубиться. Не хотел, чтобы мои руки были заняты твоей бесчувственной тушкой. Я, хоть и не встретил никого, когда поднимался к тебе, но это не значит, что нам дадут так же спокойно уйти. Потерпи, пока свалим отсюда. Готов?

– Это… у меня… вот.

Максим указал на цепь, что соединяла его правую ногу со стеной. Он успел к ней привыкнуть. Он и мылся с ней, и спал. И совсем перестал замечать, после того как в ногу вонзила свои зубы Боль.

Игнат хлопнул себя ладонью по лбу.

– Точно! Дружище, я и забыл, что ты на привязи! Прости! Ключи от лифта и квартиры мне дали. От твоего браслета – нет. А я и не спросил. Пустоголовый! Дай-ка посмотрю.

Игнат подошел к Максиму, присел, взял цепь в руки. Максим сверху вниз смотрел на его черную растрёпанную шевелюру.

– Интересная, качественная вещь, – сказал Игнат. – Хорошая сталь. Стоит, должно быть, прилично. Жалко портить. Я бы привязал тебя стальным тросом.

Резко дернул цепь руками.

Максим невольно затаил дыхание, ожидая вспышку боли в ноге.

Цепь, разделенная на две части, звякнула, упав на паркет.

Игнат выпрямился, вытер ладони о футболку.

– Браслет снимем, когда прибудем на место. Не уверен, что смогу разломить его руками, не повредив тебе ногу. Нужны инструменты. Спрошу в гараже или у охраны.

– А кто… дал ключи от квартиры? – спросил Максим.

– Какая разница? – сказал Игнат. – Дружище, у нас серьезная организация. И каждый занимается своим делом. Кто-то добывает ключи. Кто-то отправляется спасать пленников. Мне поручили второе: это как раз по моему профилю. Ключами же занимались другие люди. Я не интересовался, как именно они это провернули. Главное: ключи у меня.

– Ясно. Нужно переодеться.

– И так нормально. Машина во дворе. Халат у тебя приличный. Доберешься в таком виде. Не стоит тут задерживаться.

– Моя одежда в шкафу, – сказал Максим. – Сам туда убирал…

– Эй! Ты… что там делаешь?! Ты… кто вообще такой?! – громкий голос Артура не позволил Максиму завершить предложение.

Артур стоял у порога, загородив дверной проем. Щеки его пылали, привычный пробор в волосах отсутствовал, грудь часто вздымалась, на лбу – капельки пота. Таким неряшливым Максим его раньше не видел: шнурки на туфлях развязаны, рубашка заправлена в брюки небрежно, две пуговицы на животе не застегнуты, выставляя напоказ белый живот.

В руке Артур держал пистолет.

– Ты как сюда попал?! – сказал он.

Указал на Игната стволом пистолета, словно пальцем. Оружие, зажатое в его ручище, казалось миниатюрным, ненастоящим; не внушало страх. Опасение вызывал сам Артур, чья массивная фигура делала комнату тесной.

– Кто тебя впустил?! – спросил Артур.

Жидкие светлые брови нахмурились, образовав на переносице складку, похожую на «мост» оправы очков.

Кисть Артура дрогнула.

Грохот выстрела.

Максим остановил на полпути руки, взметнувшиеся к ушам. Заставил себя продолжить дышать.

Запах сгоревшего пороха.

Игнат стоял около дверного проема, рядом с Артуром. Как он туда переместился, Максим не заметил. Смутно припомнил, как мелькнула перед глазами белая футболка.

Голова Артура дернулась. И лишь после этого Максим увидел, как опускает руку Игнат. Глаза Артура закатились, рот приоткрылся, руки безвольно повисли.

Максим наблюдал за тем, как Артур падал. Колени великана подогнулись, они первыми коснулись пола. Потом это сделал живот. И, наконец, голова. Она врезалась в паркет носом, повернулась на бок, прижимаясь к полу щекой. Глаза закрылись. Правая рука Артура продолжала сжимать пистолет.

Звуки падения тела Максим едва различил. В ушах после выстрела стоял звон.

– Вот зараза! – услышал Максим голос Игната. – Испортил мне футболку!

На груди Игната, ниже правой ключицы, появилось красное пятно. Игнат указал на него пальцем.

– Дружище, смотри! Этот гад ее продырявил! Я только вчера получил ее из интернет-магазина! Неделю ждать пришлось!

Игнат ударил ногу распластавшегося на полу Артура.

– Идиот! Кто тебя учил так обращаться с оружием?! На предохранитель ставить нужно!

Постукивая по полу пяткой, Максим подошел к Артуру. Склонился над тем, рассматривая лицо. Из носа Артура вытекала кровь. Лужица крови пока небольшая, но она постепенно увеличивалась.

– Он… живой? – спросил Максим.

– А что ему будет? Полежит немного. Я аккуратно его по затылку стукнул. Череп цел. А нужно было посильнее приложиться, чтобы не тыкал больше в людей оружием!

– Ты… вы ранены?

– Ерунда.

Игнат прижал ладонь к пятну под ключицей. Повернул торс, показывая Максиму спину.

– Есть выходное отверстие?

– Нет. Чисто.

– Плохо, – сказал Игнат. – Придется ждать, пока пуля выйдет. Не люблю я эту процедуру. Убил бы придурка! Где там твои вещи? Забирай их. Сваливаем, пока не прибежал еще кто-нибудь на звук выстрела.

2.

Максима и Игната никто не остановил. Те «парни», что могли заметить их передвижение, о которых предупреждал Артур, никак себя не проявили. Они либо не работали сегодня, либо не пожелали повторить судьбу Артура. Тот так и остался лежать с пистолетом в руке на полу комнаты.

Квартира Беллы выглядела безлюдной. Максим покинул ее в халате и домашних тапочках. Из нескольких вариантов выбрал тапочки самого большого размера. Только в них он смог вставить забинтованную левую ногу.

До машины Максим ковылял, повиснув на плечах Игната и сжимая в руке снятую с подушки наволочку, куда вместил туфли и одежду. Обрывок цепи тащился за его ногой, позвякивая.

Игнат помог Максиму забраться в салон автомобиля. Максим усаживался осторожно, оберегал покалеченную ногу, но все же иногда морщился и шипением заменял норовившие сорваться с языка ругательства. Он едва успел удобно разместиться на заднем сидении, когда внедорожник тронулся с места.

Игнат вырулил из двора.

– Дружище, как ты там? – спросил он.

– Живой, – ответил Максим.

– Как только отъедем подальше, сделаю тебе укол. Потерпи.

Максим высыпал на сидение свои вещи. Брюки, рубашка, туфли. Совсем недавно в этой одежде он возвращался с работы: ночью с субботы на воскресенье.

– Какой сегодня день недели? – спросил Максим.

– Четверг.

Максим достал из кармана брюк часы. Секундная стрелка на них исправно отсчитывала время. Провернул несколько раз заводную головку, пока та не стала вращаться туго.

– Командирские? – спросил Игнат.

Его глаза смотрели на Максима из салонного зеркала.

– Часы отца. Наградные. Он врачом работал. Спас какого-то генерала. Подарили эти часы с гравировкой.

– А я гадал, дружище, почему ты не бросил свои шмотки, – сказал Игнат. – Память о родителях. Такие вещи нужно беречь. Телефон забрал?

– Он у Артура. Плевать на него.

Максим приложил кожаный браслет к запястью, застегнул. Попытался откинуться на спинку сидения, но вновь скривился от боли.

– Потерпи, – повторил Игнат.

Мимо окна проплыла знакомая вывеска. Максим проводил ее взглядом.

– Игнат, мы можем заехать ко мне? – спросил он.

– Зачем?

– Нужно переодеться и паспорт взять.

– Дружище, найду я тебе одежду, не переживай, – сказал Игнат. – Без паспорта пока поживешь. Техники заберут, когда оборудование демонтировать будут.

– Кто?

– Есть у нас ребята, которые не откажутся привезти твои документы. Мы их попросим. Тебе укол нужен. И врач. Вон в тот дворик сейчас свернем.

Машина сбавила скорость. Максим задел левой ногой водительское сидение, выругался, не разжимая зубов.

– Ты ведь не полицейский, Игнат, – сказал он. – Я прав?

– Почему ты так решил?

– Белла сказала, что Алису арестовала не полиция.

– А кто?

– Служба Контроля.

– Не обманула, – сказал Игнат. – Что еще она про нашу организацию рассказала?

Он посматривал на Максима из зеркала.

– Почти ничего, – сказал Максим.

– И все-таки?

– Что-то про Кодекс. Что вы следите за его соблюдением.

– Это правда, – сказал Игнат. – Мы, как и полиция, являемся федеральным органом исполнительной власти. Только наше существование не афишируется. Дружище, я потом расскажу тебе о нас. Или не я. Тебя обязательно введут в курс дела.

– Чем ты занимаешься в этой Службе Контроля?

– Спасаю драконов от девственниц и инкубов от пожилых дам.

– Ясно. Драконы тоже существуют?

– Это была шутка, – сказал Игнат.

– Я сейчас плохо понимаю шутки.

– Прости, дружище. Хотя… в этом мире все возможно. Глядишь, когда-нибудь меня и дракона отправят усмирять. Меня привлекают для выполнения так называемых «силовых акций». Спасти кого-то или кому-то по шее настучать – вот моя работа.

– Ясно.

Машина остановилась. Игнат выбрался наружу, оставив дверь приоткрытой.

Максим посмотрел в окно. Акация покачивала ветвями, заслоняя собой машину от яркого пятна солнца и от детей, которые, перекрикиваясь, беспорядочно бегали по площадке, огороженной низким железным забором.

В салон заглянул Игнат. В руке он держал шприц.

– У меня все готово, дружище, – сказал он. – Выбирай, в какую часть тела будем колоть.

3.

Максим проснулся.

Мгновение назад он находился в автомобиле, слушал голос сидевшего за рулем Игната, смотрел на дорогу сквозь лобовое стекло, краем глаза замечая, как проносятся мимо машины, деревья, дома. А потом провал в памяти. Последним воспоминанием была мысль о том, что сделанный Игнатом укол начинает действовать.

Теперь Максим лежал на кровати, под головой подушка, а перед глазами белый потолок.

Максим моргнул, убирая с глаз пелену, приподнял голову. Поморщился: напомнила о себе нога.

Увидел, что находится в незнакомой комнате, куда сквозь неплотно закрытые жалюзи с улицы проникал солнечный свет. Успел заметить невзрачную люстру на потолке, светлые обои на стенах. А потом все его внимание приковала к себе стоявшая у изножья кровати Алиса.

– Алиса?!

Максим резко сел, сжал зубы, отреагировав на вспышку боли. Перед глазами заметались яркие точки, закружилась голова, заставив Максима опереться о кровать рукой.

В сравнении с тем ее образом, что сохранился в памяти Максима, Алиса заметно похудела, ссутулилась, от чего казалась меньше ростом. Контуры ее лица изменились из-за запавших щек и обострившихся скул. Под глазами, смотревшими на Максима нерешительно и виновато, появились мрачные серые отеки. По знакомым веснушкам змеились дорожки слёз.

– Максим, – сказала Алиса. – Максим! Они сказали, что я убила тебя! Они сказали, что из-за меня ты умрешь! Я не знала, Максим! Она не предупредила, что так будет! Я бы никогда так не поступила! Слышишь?! Никогда! Я… Максим, я не хотела! Ну, правда, клянусь тебе! Я ненавижу ее! Я ненавижу себя после этого! Я чудовище! Я должна была тебя убить! Представляешь?! Она знала, но не предупредила! Блин, я думала, ты вот-вот умрешь! Максим, прости меня, пожалуйста! Пожалуйста, Максим!..

Максим соскочил с кровати, стукнув по полу пяткой покалеченной ноги. Привычного звона не услышал: пока Максим спал, с ноги исчез браслет с обрывком цепи. Максим покачнулся, но удержал равновесие. Подошел к Алисе и обнял ее. Девушка прижала лицо к его груди, мокрое, холодное; ее руки стиснули талию Максима. Тихий плач сменился громким рыданием.

Максим коснулся носом рыжих волос, вдохнул их запах. Улыбнулся.

– Ты опять плачешь, Рыжик, – сказал он. – Успокойся. Теперь все будет хорошо. Я нашел тебя.