Текст книги "Народная Воля – 2017"
Автор книги: Андрей Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава седьмая
Маскарад
Хулиганистый и шустрый солнечный зайчик, нещадно щекотясь, пробежал по лицу. Один раз пробежал, второй, третий…
– Апчхи! – оглушительно чихнул Сергей. – Апчхи! Апчхи! Апчхи!
Раздался звонкий и заливистый женский смех.
Хрусталёв сел на кровати, наспех протёр ладонью сонные глаза и, неодобрительно покачав головой, принялся ворчать:
– Всё никак угомониться не можешь. Уже на протяжение почти двадцати шести лет. Баловница ты у меня. В том плане, что легкомысленная и отвязанная шалунья…
– Неужели, это плохо? – ставя на горизонтальную поверхность трюмо круглое зеркальце на подставке, удивилась Ирина. – Разве, будет лучше, если я начну вести себя как стареющая хмурая грымза?
– Не надо – как стареющая грымза, – улыбнулся Сергей. – Ты у меня, слава Господу, настоящее чудо. Шальное такое и безумно-симпатичное…
Он смотрел на жену и искренне восхищался про себя: – «Действительно, Иришка выглядит просто потрясающе. Свежая и нежная кожа. Блестящие, слегка вьющиеся тёмно-каштановые волосы. И это притом, что ночь выдалась достаточно бурной, темпераментной и беспокойной…. Как же ей идёт этот коротенький и полупрозрачный, нежно-абрикосовый пеньюар! Слов нет. А, какие ноги, Боги мои! Умереть и не встать…
– Что это, мужественный и суровый идальго, ты так беспокойно ворочаешься? – сладко потягиваясь, томно промурлыкала супруга. – Словно непорочный юнец, насмотревшийся с вечера глянцевых эротических журналов? Отвечай, когда тебя спрашивает местная королева красоты!
– Дык, это…, – смущённо забормотал Хрусталёв. – Не соблаговолит ли её Величество подойти поближе?
– Зачем это, нерешительный и робкий сеньор?
– Пара-тройка поцелуев. В меру горячих, понятное дело.
– В меру?
– Или безо всякой меры. Как, уж, получится….
Получилось, как и всегда, просто замечательно и незабываемо. То есть, с юношеским пылким задором и взрослым разнообразием.
Угомонились они минут через сорок-пятьдесят.
– Милый, я пошла в душ, – вылезая из супружеской койки, промурлыкала Ирина. – Может, составишь мне компанию?
– Стоит ли? – засомневался Сергей. – Это же ещё часа на полтора…. Ты, любимая, только не подумай всякого и разного. Что, мол, я отлыниваю от выполнения взятых на себя – почти двадцать шесть лет назад – обязанностей и обязательств. Просто накопилось много важных и неотложных дел. Сама, наверное, понимаешь…
– Ну, как знаешь, – насмешливо фыркнула жена. – Было бы, что называется, предложено…. Я по-быстрому. А потом приготовлю завтрак. Не скучай, котик мой ласковый.
Из ванной комнаты раздался звук льющейся воды. Хрусталёв, с явным сожалением вздохнув, включил телевизор.
Президент России заливался – с телевизионного экрана – весенним курским соловьём:
– Наша с вами Россия должна стать свободной страной! Причём, для всех ее граждан! Нация не может плодотворно развиваться и продвигаться вперёд, опираясь только на регулярное «закручивание гаек»…. Нельзя откладывать свободу «на потом», и нельзя бояться свободного человека, который каким-то неадекватным образом распорядится собственной свободой. Это, господа и дамы, путь в тупик…
– О чём это он? – поморщился Сергей. – Мол, воруйте, как и воровали? Причём, всей страной и, не откладывая «на потом»? Какими бы неадекватными методами это воровство не осуществлялось бы? Мол, «свобода» и «свобода воровать» – это, суть, одно и то же? А главной современной русской национальной идеей является фраза: – «Не пойман – не вор»? Или же, выражаясь по-другому: – «Бери от жизни всё, не раздумывая о последствиях»?
– Похоже на то, – входя в спальню, согласилась Ирина и предложила: – Давай послушаем дальше?
Президент Зайцев, солидно нахмурив собольи брови, продолжил:
– Надо помнить о том, что государство является не конечной целью развития, а, лишь, инструментом прогресса. Только включение всего российского общества в эти процессы может дать положительный эффект. И только в этом случае мы имеем реальные шансы на успех…
– Хрень какая-то, – подытожил Хрусталёв. – Например, как расходуется бюджет деревни Ольховка, никто толком и не знает. Кроме, ясный болгарский перец, тамошних Руководителей…. Вон, Пётька Сидоров, сосед бабы Клавы Калашниковой, решил права слегка покачать. Пошёл в Сельсовет и начал требовать – на просмотр – все финансовые документы. Мол, являюсь среднестатистическим представителем Гражданского общества и желаю – лично – всё проверить и перепроверить…. И, что же? Для начала – прямо в приёмной – Петьке морду набили, а на следующий день его старенький «Жигуль» сгорел дотла. Вместе с гаражом, понятное дело, сгорел…. Какие, к нехорошей маме, «усилия всего общества», когда к реальным материально-финансовым потокам допущены только избранные? Значит, «гаек закручивать» не будут? Жаль. Знать, пропала наша Россия-матушка. Всю, голубушку, разворуют. До последней гайки. До последнего комочка земли. Свобода…
– Свобода – без элементарного равенства и маломальской справедливости? – запальчиво подхватила жена. – Кому она, блин горелый, нужна? Привожу конкретный и доходчивый пример. Что – с философской точки зрения – свобода? Это, в первую очередь, свобода выбора. Чем больше вариантов выбора, тем больше свободы…. Допустим, живёт в Москве сынок богатого человека. Бизнесмена там, или же, наоборот, депутата. Вариантов выбора у него – в плане будущей счастливой жизни – и не сосчитать. Экономистом может стать, предпринимателем, банкиром, политиком, наркоманом, художником, рок-звездой, светским раздолбаем.…Выбирай – не хочу…. А, вот, наш двоюродный племянник Федька? Отслужил парнишка в российской армии и вернулся в родимый Урюпинск. Вы никогда не бывали в Урюпинске? Рассказываю. Крохотная железнодорожная станция в окружении четырёх крутых холмов. На трёх холмах расположены «зоны». На четвёртом – завод по производству гофротары. Картонных ящиков под «левый» коньячный напиток, то бишь…. А пока Федя служил (честно служил!), в армии, его беспутная матушка привела в дом нового мужичка. Пьющего, понятное дело. Где же в занюханном Урюпинске отыскать других? Невозможное и неслыханное, между нами говоря, дело. Поколачивает данный мужичок – регулярно и настойчиво – и Фёдорову мамашу, и двух его сестрёнок малолетних…. Что же это у нас получается, господа хорошие, с Фединым выбором? Два их всего, граждане и гражданки. Либо, устроившись охранником на «зону», навсегда остаться в Урюпинске и – в меру сил и средств – помогать матери и сёстрам. Либо уехать – якобы на заработки – в Большой мир. Мол: – «Заработаю много денег, куплю собственное жильё и выпишу вас к себе…». Естественно, заранее зная, что этого не будет никогда…. Вот, она – ваша хвалёная свобода. У одного молодого человека – многие тысячи выигрышных вариантов. У второго – всего два. Причём, оба – заведомо – проигрышные…. Эх, нашей России бы – Президента-философа. Понимающего, что к чему. Мол, избыточная любовь к роскоши – является гордыней. А гордыня – самый страшный из смертных грехов…. Ладно, замолкаю. Иначе будет уже не остановиться…. Президент-юрист? Спасибо, не надо. Не верю я им, говорливым и сладкоголосым. Они – по устоявшейся привычке – всегда любили, любят и будут любить денежных ребят. Потенциальные клиенты, как-никак…. Нам бы – философа…
– Странные и нестандартные люди, эти Хрусталёвы, – не снимая с головы практически-незаметных наушников, сообщил напарнику подполковник Петров, сидящий на заднем сиденье неприметной «Шкоды» с гражданскими номерами. – Обоим под пятьдесят, уже и «серебряную» свадьбу отметили, а туда же. Сексом так активно и увлечённо занимаются, что даже завидки берут. Словно двадцатилетние молодожёны в медовый месяц…. Разговоры? Совершенно ничего интересного и подозрительного. Ни единого упоминания о «Народной Воле» и всего, что с ней связано. Правда, пару-тройку минут назад критиковали Президента Дмитрия Зайцева и общую общественно-политическую обстановку в России. Но, так, лениво и без злобы. Даже питерские пенсионерки, стоящие на почте в очереди за копеечными пенсиями, выражаются гораздо более круто и конкретно. Ладно, будем ждать…. Интересно, а почему фигуранты никому не звонят по телефонам? Да и их никто не беспокоит. Странно…
С «прослушиванием» четы Хрусталёвых особых проблем не возникло. В спальне супругов (по летнему времени), одна из форточек была оснащена – вместо стекла – противомоскитной сеткой. Ещё вчерашним вечером, пользуясь тем обстоятельством, что Хрусталёвы отсутствовали, на оконной раме – рядом с антимоскитной сеткой – был закреплён специальный «жучок», оснащённый мощным передатчиком.
Каким образом «жучок» был установлен? Обыкновенным. На крышу соседней пятиэтажки поднялся опытный сотрудник, одетый в фирменный комбинезон местной компании, занимавшейся обеспечением мирных граждан кабельным телевидением и Интернетом. Мол, надо было слегка поправить принимающие антенны-тарелки. Между делом «фээсбэшник», примерно с пятидесяти пяти метров, «пульнул» в окошко Хрусталёвых из специальной рогатки Р-05 вышеозначенным «жучком», покрытым хитрой оболочкой. Эта оболочка, при ударном соприкосновении с твёрдой поверхностью, мгновенно становилась липкой. То есть, намертво приклеивалась к намеченному месту.
– Ага, телефон, похоже, зазвонил, – оживился майор Нестеров, второй пассажир «Шкоды», также оснащённый крохотными наушниками. – Послушаем…
Через некоторое время Петров – расстроенным голосом – признал:
– Ерунда полная и непонятная. Во-первых, сам Хрусталёв говорит очень мало, а слова его собеседника нам, и вовсе, не слышны. Во-вторых, общение ведётся на абсолютно незнакомом языке. Всё, сеанс связи завершён…. Ну-ка, Санёк, свяжись с нашими пеленгаторами. Пусть сообщат о достигнутых успехах.
Через две с половиной минуты майор доложил:
– Абонент зарегистрирован в городе Биробиджане. Некто Степанов Виктор Олегович. Осуждён на длительный срок за разбой. Уже полтора года, как отбывает наказание в одной из сибирских колоний.
– Да, это нам мало что даёт. Откуда звонили?
– Промзона «Парнас». Многопрофильный складской терминал. Там трудятся порядка пятисот человек. Не говоря уже о многочисленных гружёных фурах, снующих туда-сюда. Мёртвый вариант…. Может, слегка подстегнем подозреваемых? Типа – соорудим маленькую, но действенную провокацию?
– Например? – деланно зевнул Петров.
– Устроим на чердаке дома серьёзный пожар. Тут же подъедут пожарные и полиция. Через мегафон объявим об общей экстренной эвакуации. Хрусталёвы, прихватив с собой всё самое ценное и секретное, спустятся вниз. Там их, голубчиков, и арестуют. Мол, приняли за махровых мародёров и всё такое прочее. Под шумок ознакомимся с их вещичками. Потом, ясный пень, извинимся и всё вернём. Обычное, в общем, мероприятие.
– Отставить! В том смысле, что я-то, как раз, и не против. Но Назаров велел – не предпринимать никаких активных действий…
Тихонько – отрывком из знаменитой рапсодии великого композитора Ференца Листа – запиликал зуммер.
Сергей подошёл к письменному столу, на котором – в два ряда – были выложены разноцветные мобильные телефоны: восемь – в первом, и четыре, соответственно, во втором. Естественно, что в четыре аппарата, расположенные во втором ряду, и были вставлены самые важные и секретные «сим-карты».
Музицировал, как раз, один из этих телефонов.
– Я слушаю, – поднося мобильник к уху, известил Хрусталёв.
Трубка, голосом сына Алексея, принялась болтать всякую, внешне бессмысленную абракадабру.
Естественно, так могло показаться только непосвящённому человеку. На самом-то деле Лёха говорил на их специальном сленге, придуманном талантливой и непоседливой Ириной несколько лет тому назад, когда «Народная Воля» была только в проекте. Сленг? Ну, не совсем. В основу «хрусталёвского» языка был положен эсперанто – с отдельными грамматическими, синтаксическими и функциональными элементами французского, немецкого и испанского языков.
Алексей передал отцу сообщение, полученное – через длинную цепочку роботов-телефонов – от Алины Ветровой.
– Я всё понял, – заверил (на сленге), Хрусталёв-старший. – Переходим на шестой запасной вариант. Естественно, с соблюдением всех мелочей и нюансов.
– А, как же…м-м-м, мероприятие, запланированное на следующий понедельник?
– Всё остаётся в силе. В пятницу встретимся на девятой рабочей точке, в обычное время. Конец связи. Удачи!
Ирина, тревожно замерев в дверном проёме, неотрывно и вопросительно смотрела на мужа.
Сергей, пользуясь языковыми жестами глухонемых, коротко обрисовал сложившуюся ситуацию и дал несколько конкретных указаний.
– Милый, а ты прочёл роман «Снежные игры», который я купила на прошлой неделе? – понятливо кивнув головой, спросила жена.
– Так, только мельком просмотрел первые главы, – сняв со стены пейзаж в массивной позолоченной раме, и бесшумно открывая сейф, ранее скрытый картиной, ответил Хрусталёв. – Расскажи, дорогая, что там было дальше? Упал на нашу Землю гигантский астероид, или же нет?
Все вещи и документы, необходимые при переходе на нелегальное положение, были уже давно (на всякий пожарный случай), собраны. Оставалось забросить в дипломат несколько мобильных телефонов и «сим-карты», вынутые из остальных аппаратов.
А ещё, понятное дело, надо было загримироваться.
Хрусталёв, на этот раз, решил действовать по насквозь экзотическому варианту – он перевоплощался в женщину, а Ирина, наоборот, в мужчину.
Почему было принято такое необычное решение? Вопреки здравой логике, не более того. Казалось бы, чего паниковать раньше времени? Да, сторожевые псы, очень похоже, взяли след. Неприятно, конечно. В любом раскладе надо, осторожности ради, провести целый комплекс соответствующих мероприятий. Но, ведь, речь шла только о начальной стадии охоты. Можно было, в общем-то, ограничиться и лёгкой маскировкой. Ну, там парики, накладные усы и чёрные очки…. Но обострённое звериное чутьё подсказывало Сергею, что всё очень и очень серьёзно. То бишь, необходимо было отрабатывать создавшуюся ситуацию по полной и расширенной программе…
Супруга, прихватив с собой необходимые причиндалы, одёжду и обувь, отправилась в ванную. А Хрусталёв прошёл в так называемую «гостевую» комнату, у которой – на самом деле – было множество профессиональных и функциональных предназначений.
Он, тщательно побрившись английской новенькой электробритвой, распахнул дверцы высокого и широкого шкафа, в котором хранилась одежда, обувь, головные уборы и парики на все случаи жизни.
Многому его научили тогда, во время службы в славных Органах…
Первым делом, Сергей устроил вдумчивую ревизию многочисленным парикам и, в конечном итоге, выбрал самый длинный и пышный – в мелких кудряшках, цвета благородного прибалтийского янтаря.
Нахлобучил на голову медово-жёлтое лохматое безобразие, и с минуту повертевшись перед зеркалом, встроенным в дверцу шкафа, Хрусталёв довольно хмыкнул:
– Страхолюдно, конечно. Зато, необычно и импозантно…
С верхней одеждой тоже особых проблем не возникло. Он отобрал широкую светло-бежевую блузу с кружевным белым воротничком и бесформенную тёмно-серую юбку длиной по щиколотку.
– А с косметикой мы скупиться не будем, – решил Сергей, открывая нужную пластиковую коробочку. – Наоборот, будем создавать характерный образ пятидесятилетней жизнерадостной вдовушки, старательно ищущей нового спутника жизни. Такой, вот, бой-бабы. Помада нужна сугубо ядовито-розовая, тени с лёгкой прозеленью и, главное, румян на щёки надо побольше наложить…
– Что делать с обувкой? – засомневался Хрусталёв. – Такой потрясающе-богатый выбор. Причём, все боты-туфельки моего размера. М-м-м…. Пожалуй, подойдут эти летние сандалии на низком каблуке. С длинными белыми носочками они будут смотреться вполне прилично. Для данного конкретного случая прилично, я имею в виду…
Для завершения цельности образа Сергей нацепил на уши яркие треугольные клипсы, на нос – стильные пляжные очки с тёмно-жёлтыми стёклами, а на кисть левой руки – элегантные женские часики.
С женой они встретились в спальне.
– О-о-о! У-у-у! – валясь на кровать, восторженно завыла Ирина. – Держите меня семеро! Ха-ха-ха!
– Прекращай, пожалуйста, – сделав «страшные» глаза и крутя пальцем у виска, зашипел Хрусталёв, после чего заговорил уже нормальным голосом: – Ну, извини, милая. Я совсем забыл, что ты боишься щекотки. Больше, честное слово, не буду…
– Сейчас перестану, – легкомысленно пообещала жена. – Ха-ха-ха! Ну, ещё немного, совсем чуть-чуть…. Ха-ха-ха! Всё. Успокоилась.
Сергей, взяв со стола общую тетрадку и авторучку, написал на открытой странице: – «Тебя просили загримироваться под бомжа? А, что получилось? На фига нам нужен Чарли Чаплин?».
Ирина руками и мимикой изобразила полное непонимание. Мол: – «Виновата, конечно, не отрицаю. Перестаралась слегка. Увлеклась…. Но, что, собственно, теперь делать?».
«Во-первых, отклеить эти жиденькие усишки», – торопливо начертал Хрусталёв. – «Вернее, заменить их на густые, длинные и неухоженные. Добавить лохматую пегую бородёнку. Вместо брюк с наглаженными стрелками надеть спортивные штаны с заплатками. Остроносые щегольские ботинки – поменять на обыкновенные старенькие кеды. Желательно, со шнурками разных цветов. Чёрный котелок повесить обратно в шкаф. На голову напялить длинноволосый парик. Выполнять!».
– Ну, муженёк, какой же ты скучный и приземлённый, – ожидаемо заныла капризная супруга. – Никакой фантазии…
– Какой, уж, есть. Извини, – ухмыльнулся Хрусталёв. – Но других-то мужей у тебя, родная, нет. И уже, как я надеюсь, никогда не будет…. Кстати, а где у нас все дельные расчёски? В ванной?
Минут через пятнадцать Сергей, предварительно выдрав из общей тетради исписанный листок и запихав его (в скомканном виде), в боковой карман юбки, нажал на кнопку магнитофона, после чего комната наполнилась завлекательным разговором, который изредка прерывался звуками страстных поцелуев:
– Милый, ты опять за своё? М-м-м…. Ну, перестань, пожалуйста! У нас же накопилось много важных и неотложных дел…. М-м-м….
– Ничего не могу поделать с собой. М-м-м…. Придётся отложить все дела на неопределённое время…
– Поаккуратней, пожалуйста. Молнию же сломаешь на юбке…
Они переместились в прихожую. На правое плечо Хрусталёва был наброшен ремешок объёмной, но внешне небольшой кожаной сумки – с такими штуковинами российские дамы предпенсионного возраста, как правило, обожают ездить в пригородные санатории. А за плечами у супруги, выступавшей в образе классического бомжа, располагался старенький пухлый рюкзак, из неплотно зашнурованной горловины которого высовывалась слегка помятая пивная банка.
Из спальни продолжали доноситься эротические причитания и страстные всхлипы.
Сергей – совершенно бесшумно – отомкнул дверной замок, и они вышли на лестничную площадку. Чуть слышный скрип ключа в замочной скважине, тишина.
– Вернёмся ли мы сюда когда-нибудь? – прошептала сентиментальная Ирина. – В этой квартире нам было очень хорошо…
Привычку – везде и всюду непроизвольно намечать запасные пути экстренного отхода – Хрусталёв приобрёл много лет тому назад, ещё на заре своей армейской карьеры. Так что, предстоящий маршрут был им тщательно выверен и несколько раз – в порядке учений – апробирован.
Они на лифте поднялись на последний этаж. Сергей ловко взобрался по металлической лесенке, заранее подобранным ключом отомкнул врезной замок, откинул чердачный люк, после чего обернулся и призывно махнул жене рукой.
Ещё через минуту Хрусталёвы оказались на чердаке.
– Разбегаемся в разные стороны, – прошептал Сергей. – Ты направо, а я, соответственно, налево. Иди до упора. Вот, держи ключ от замка в люке…. Встречаемся через полтора часа, на станции метро «Московская». То бишь, на земной поверхности, возле стеклянного павильона с шаурмой, расположенного справа – относительно наземного вестибюля этой станции. Ты поезжай на троллейбусе, бомжей туда пока ещё пускают. Я же проедусь на метро – от станции Купчино. Всё, до встречи…
Проводив жену взглядом, он опустил крышку люка на прежнее место и, осторожно лавируя между кучами строительного мусора, оставшегося на чердаке ещё с момента завершения строительства здания, зашагал – сквозь серый, чуть подрагивающий полусумрак – налево, а примерно через сто пятьдесят метров повернул под прямым углом.
Их дом был выстроен в виде гигантской буквы «Г», поэтому супруги Хрусталёвы вышли на улицу – через крайние подъезды – достаточно далеко друг от друга, почти, без малого, в километре.
Сергей – на всякий случай – решил немного прогуляться по двору. Вернее, подойти поближе к собственной парадной. Зачем? Для того, чтобы понять истинную серьёзность текущего момента и сделать некие первоначальные, но далеко-идущие выводы.
Утро, по причине устойчивого антициклона, выдалось прохладным – на уровне плюс тринадцати-четырнадцати градусов. Северо-восточный промозглый ветерок настойчиво напоминал о том, что питерское лето уже давно перевалило через свой условный экватор.
– А я-то, дура старая, вырядилась в тоненькую блузку, – присаживаясь на скамейку, расположенную рядом с детской площадкой, сообщил Хрусталёв сизым упитанным голубям, беззаботно прогуливающимся по недавно подстриженной траве газона. – Эх, голова пустая, садовая! Старость, она, как известно, не радость…. Что у нас со временем? Ага, десять сорок пять. Нормальный вариант…
Он вытащил из пачки мятую сигарету, щёлкнув пару раз зажигалкой, прикурил и внимательно огляделся по сторонам.
Нет, никакой легкомысленной бравадой здесь и не пахло. Всё происходило в полном соответствии со строгими правилами и инструкциями, выстраивающими линию поведения «нелегала» на территории, занятой коварным противником. Мудрые правила предписывали – ни в коем случае не суетиться и не торопиться, ибо резкие движения всегда режут глаз, непроизвольно привлекая внимание сторонних наблюдателей.
Ничего подозрительного во дворе не наблюдалось.
– За исключение старенькой светло-серой «Шкоды», – едва слышно пробормотал Сергей. – Чем не устраивает данный автомобиль? Во-первых, восемь коротеньких толстых антенн торчат из крыши. Многовато будет. Во-вторых, наличествуют тонированные стёкла, что для данной модели нехарактерно. В-третьих, общее негативное ощущение. Что тоже, согласитесь, не мало…. Может, конечно, внутри и нет никого. Проверить бы…. А, это ещё что такое?
По тротуару, слегка покачиваясь, шагал пьяненький бомжик самого затрапезного вида.
– Что задумала эта чертовка? – забеспокоился Хрусталёв. – Неймётся некоторым. Причём, с самого рассвета…
Бомж остановился возле «Шкоды» и, поколотив в тонированное стекло костяшками пальцев, заблажил тоненьким фальцетом:
– Господа хорошие! Подайте бывшему депутату Государственной Думы на опохмелку! Будьте, уж, так любезны…. Открывайте, открывайте! Я же слышу, как вы там шебуршитесь. Развратничаете, небось, суки рваные? Вот, я сейчас участковому сообщу…
