Текст книги "Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму. Правда и вымысел"

Автор книги: Андрей Артамонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

4. Поджог в ноябре 1941 года, возможно, могли осуществить законспирированные сотрудники спецслужб СССР по следующей схеме. В здании заранее, до оккупации, мог быть создан тщательно подготовленный и замаскированный тайник из бутылок с жидкостью КС или БГС (в просторечии напалмом), находящийся на чердаке, в месте, где сосредоточено большое количество деревянных конструкций. При начале операции по поджогу легендированный сотрудник НКВД должен был в строго определенном месте (верхний, третий этаж здания, в помещении с большим количеством имущества, например кладовка для грязного постельного белья) и в определенное время (ночью или рано утром) поджечь портативное диверсионное средство (термитную шашку или термитный патрон). Для ускорения поджога и создания максимальных сложностей для его локализации перед зажиганием термитной шашки могли разлить по помещению нефтепродукты и вывести из строя противопожарное оборудование в здании (перерезать пожарные шланги, вывести из строя внутреннюю водопроводную систему, сломать насос и т. д.).

5. Судя по сохранившимся архивным фото 50-х годов, каменный остов курзала «Казино» (дома отдыха ЦИК «Суук-Су» / Дворца пионеров) сильно не пострадал при пожаре, что говорит о хорошем качестве строительных работ в 1903 году. Тем не менее все деревянные конструкции в курзале «Казино» выгорели полностью, и это наводит на мысль, что данное здание никто не собирался тушить или каким-либо образом локализовать пожар. Данный факт может свидетельствовать о том, что поджог и пожар произошел в тот момент, когда войска Отдельной Приморской армии уже покинули Ялту и Гурзуф.

Несмотря на тот факт, что в здании полностью сгорели деревянные конструкции (потолочные и межкомнатные перекрытия, пол, каркас крыши), сам объект остался пригодным для реконструкции и последующих отделочных работ.

6. При отступлении Отдельной Приморской армии в октябре 1941 года в Крыму были оставлены глубоко законспирированные группы 4-го отдела НКГБ Крымской АССР, которые должны были контролировать подрыв штатных радиоуправляемых фугасов типа Ф-10 в Севастополе и Симферополе, а также вести разведработу на оккупационной территории. Например, одну из этих групп возглавлял майор НКГБ Г. Арабаджи (впоследствии ставший предателем) и капитан В. Буря. Вполне возможно, что одна из групп 4-го отдела НКВД Крымской АССР инициировала поджог здания курзала «Казино» по приказу из Москвы.

Заканчивая свое уже затянувшееся повествование о причинах пожара и гибели курзала «Казино», произошедших на территории ВПЛ «Артек» в ноябре 1941 – январе 1942 года, я хочу обратить внимание читателя на совершенно необъяснимый факт. Несмотря на то что ВПЛ «Артек» фактически начал функционировать с августа 1945 года, после обстоятельного ремонта и реконструкции многих зданий, Дворец пионеров бывшего пионерлагеря «Суук-Су» (ранее дом отдыха ЦИК «Суук-Су») до ноября 1952 года стоял в том виде, в котором его увидели воины Красной армии в апреле 1944 года. Странно, не правда ли?

Между тем с лета 1944 года в Крыму началось массовое восстановление санаторно-курортных объектов. Восстановлением и капитальным строительством здравниц в Крыму занимался Крымстрой, который восстанавливал Симферополь, Керчь, Феодосию, Ялту и Евпаторию.

Несмотря на то что практически все объекты санаторнокурортной отрасли Крыма к весне 1948 года были восстановлены и запущены в эксплуатацию, бывший Дворец пионеров / дом отдыха ЦИК «Суук-Су» не собирались воссоздавать в прежнем виде, а творение Н.П. Краснова на фоне сверкающих новой краской и свежеотремонтированных зданий ВПЛ «Артек» смотрелось живым укором Министерству здравоохранения СССР.

Дом отдыха ЦИК «Суук-Су» после пожара в январе 1942 года имел вид здания, вполне подходящего для полной реконструкции, хотя не имел крыши и потолочных перекрытий

По легенде, толчком к восстановлению здания Дворца пионеров / дома отдыха ЦИК «Суук-Су» послужил приезд в ВПЛ «Артек» в июне 1951 года министра здравоохранения РСФСР М.Д. Ковригиной[45]45
  ВПЛ «Артек» подчинялся Главному управлению курортов и санаториев Минздрава СССР, а М.Д. Ковригина была в то время первым замом министра.


[Закрыть], которая, увидев зияющие провалы окон бывшего курзала «Казино», стала расспрашивать руководство лагеря о странных развалинах на фоне всеобщего детского праздника.

Хочу обратить внимание читателя на то, что 17 апреля 1948 года было принято постановление Совета министров за подписью И.В. Сталина «О строительстве Большого Артека», в котором ни слова не говорилось о воссоздании бывшего здания Дворца пионеров лагеря «Суук-Су» (с 22 января 1957 года получил название «Лазурный»), хотя данный объект сохранялся на балансе этой организации и числился там под своим довоенным названием. М.Д. Ковригина после поездки в ВПЛ «Артек» встретилась с первым зампредом Совмина СССР Н.А. Булганиным, который дал отмашку на составление сметы, проекта и восстановления бывшего Дворца пионеров в его первоначальном виде и основных функциях.

Здание Дворца пионеров в пионерлагере «Лазурный» (МПЛ «Артек»). Часть цоколя и фундамент сохранились от прежнего объекта – курзала «Казино» Н.П. Краснова. Фото наших дней

В ноябре 1951 года в ВПЛ «Артек» приехала комиссия из Государственного комитета Совета министров СССР по делам строительства (был образован 9 мая 1950 года), которая, исследовав остов здания Дворца пионеров / дома отдыха ЦИК «Суук-Су», пришла к заключению, что «восстановить в прежнем виде данный объект экономически нецелесообразно».

После этого Госкомстроем СССР и его отделом типового проектирования и организации проектно-изыскательских работ было издано распоряжение о проведении конкурса на лучший архитектурный проект нового здания Дворца пионеров в пионерлагере «Суук-Су». В результате конкурса победил проект очень известного архитектора из г. Куйбышева А.Л. Каневского (весь исторический центр города, существующий до сей поры). Строительство нового здания на старом фундаменте уже полностью разрушенного до основания курзала «Казино» Н.П. Краснова началось 22 ноября 1952 года, а отделочные работы велись до 28 декабря 1960 года. Открытие нового Дворца пионеров состоялось 23 апреля 1961 года. Безусловно, копирование в общих чертах проекта Н.П. Краснова и стремление сделать «лучше», чем было, привело к тому, что курзал «Казино» был потерян для потомков безвозвратно, а так называемый новодел лишь выполняет роль Дворца пионеров, лишний раз доказывая абсолютную никчемность и бессмысленность выполненной работы по восстановлению исторического облика столь знаменитого архитектурного памятника эпохи, ставшего в январе 1921 года домом отдыха ВЦИК № 2 имени К. Маркса.

Глава 4
Тайна за семью печатями, или Кто взорвал дом отдыха УД СНК «Мухалатка» в ноябре 1941 года?

Как это не покажется странным, но в постсоветской литературе, особенно биографической, особенно часто упоминается авторами их пребывание в доме отдыха ВИК № 4 «Мухалатка», который по целому ряду объективных обстоятельств стал одной из наиболее популярных и посещаемых правительственных резиденций в Крыму с 1922 по 1929 год.

Бывшие руководители страны, например нарком внутренней и внешней торговли СССР А.И. Микоян, и их родственники – дочь Д.И. Ульянова, О.Д. Ульянова, – долго и обстоятельно рассказывали в своих литературных трудах о прелестях отдыха в столь прекрасных местах, каким являлась одна из первых летних резиденций правительства РСФСР под названием дом отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка».

А вот Главлит СССР[46]46
  Главное управление по делам литературы и издательств – орган государственного управления в СССР, осуществлявший цензуру печатных произведений и защиту государственных секретов в средствах массовой информации в период с ноября 1922 по декабрь 1991 года.


[Закрыть] в этих автобиографических воспоминаниях, малопонятных для рядового обывателя, все названия санаторно-курортных объектов тщательно купировал, и получалось, что руководители партии и правительства РСФСР/СССР приезжали на отдых в совершенно рядовые дома отдыха, где ели пересоленный вермишелевый суп, кромсали зубами азу по-татарски и цедили компот из сухофруктов, а в перерывах танцевали до упаду в обнимку с пьяным массовиком-затейником и хохотали в клубе при просмотре очередного киношедевра Межрабпомфильма.

Нет, увы, совсем не так, как рядовые граждане СССР, отдыхала в правительственных резиденциях Крыма партийная верхушка страны в бывших дворцах в период с 1922 по 1941 год. Несмотря на изрядное количество рассекреченных документов, имеющихся в ГА РФ, ЦА ФСБ и ФГБУ «Центральный архив» Управления делами президента, ясной картины о том, что собой представляла правительственная резиденция «Мухалатка» в период с апреля 1921 по 22 июня 1941 года, нет до сей поры. Более того, история создания, функционирования и уничтожения дома отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» (с августа 1938 года – дом отдыха Управления делами СНК СССР «Мухалатка») настолько обросла слухами и домыслами, что даже неоднократно бывавшая в этом санаторно-курортном учреждении доцент МГУ О.Д. Ульянова в своем опусе «Родной Ленин»[47]47
  Ульянова О.Д. Родной Ленин. ИТРК, 2002.


[Закрыть] позволила себе допустить в тексте чудовищную ложь и написать: «…Во время Великой Отечественной войны фашисты разрушили Мухалатку. После войны она была восстановлена…» На самом деле кто и когда разрушил дом отдыха УД СНК СССР «Мухалатка», я подробно объясню читателю несколько ниже, а сейчас необходимо подробно коснуться истории возникновения этого объекта и узнать о его бывших владельцах – клане купцов-старообрядцев Кокоревых.

Как я уже упоминал ранее, на основании постановления ВЦИК и СНК РСФСР № 32/С от 19 января 1921 года одной из правительственных резиденций в Крыму должен был стать дворец С.В. Кокорева в селе Мухалатка. В настоящее время эта историческая местность относится к сельскому поселению Олива, или Верхняя Мухалатка. Входит в городской округ Ялта Крымского федерального округа РФ. Время образования поселка пока не установлено, но основан он на месте старинного селения Мухалатка, которое, судя по подробным военно-топографическим картам 1890 и 1941 года (в которой за картооснову в основном были взяты топографические карты Крыма масштаба 1:84000 1920 года и 1:21000 1912 года), находилось на месте современной Оливы. На последней довоенной карте – 5-километровке 1938 года – село Мухалатка, насколько можно судить по мелкому масштабу, также находится на месте современного поселка Олива. Верхняя точка села Олива находится на высоте 286 метров от уровня моря. У берега Черного моря, на полкилометра ниже селения, в середине XIX века был основан курортный поселок с таким же названием, который был значительно расширен в начале XX века купцом С.В. Кокоревым, превратившим его в престижное место для дачников из Москвы и Санкт-Петербурга. Со временем за прибрежной частью закрепилось название Нижняя, а за старой – Верхняя Мухалатка. Нижнюю Мухалатку, указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 18 мая 1948 года, переименовали в поселение Снитовское. На данный момент времени расположенные в этой исторической местности две государственные дачи (правительственные резиденции) ФСО РФ имеют адрес поселок Олива Ялтинского горсовета. Однако вернемся к тому далекому времени, когда Крымский полуостров был освобожден от войск барона П. Врангеля и настал черед победителей владеть тем, чем владели до 1917 года буржуазия, династия Романовых и зажиточные деятели науки и искусства.

Отдел загородных владений ВЦИК, в составе Управления Кремлем и домами ВЦИК, на основании рекомендации К.С. Наджарова, являющегося инженером-строителем и специалистом по архитектурно-строительной документации, а также начальником этого отдела, решил в здании дворца С.В. Кокорева разместить с апреля 1921 года дом отдыха для руководства страны, а именно членов и кандидатов в члены политбюро ЦК РКП(б) и их семей. По воспоминаниям самого К.С. Наджарова, уже позже озвученным в частном порядке управляющим делами Совета министров СССР М.Т. Помазневым (с 13.03.1949 по 28.06.1953), основным критерием при выборе всех правительственных резиденций в Крыму в те далекие 20-е годы стал, как сейчас скажут, дизайн интерьеров, а именно отделка дворцов, их внутреннее убранство. Возможно, некие утонченные любители отдыха на море скажут в этом случае, что в политбюро ЦК РКП(б) командовали выбором резиденций некие малограмотные и малокультурные людишки с высокими амбициями и жлобским отношением ко всему прекрасному, что есть на планете Земля. Совсем нет. Л.Б. Каменев, Я.Э. Рудзутак, А.И. Рыков, Н.Н. Крестинский, Н.И. Бухарин, Ф.Э. Дзержинский и Г.Е. Зиновьев вполне прилично разбирались в фешенебельной обстановке дорогих гостиниц и ресторанов, благо они в них жили и ели с 7 ноября 1917 года. По этой самой причине Л.Б. Каменев, обожающий закрепленный за ним Rolls-Royce Model Silver Ghost, кулинарные шедевры от шеф-повара гостиницы «Метрополь» (второй дом ВЦИК, или второй Дом Советов) и дорогие отели, лично интересовался у начальника отдела загородных владений К.С. Наджарова достоинствами той или иной будущей правительственной резиденции в Крыму.

По рассказам того же К.С. Наджарова, член политбюро ЦК РКП(б) Л.Б. Каменев, узнав у него, что все интерьеры в будущем доме отдыха ВЦИК № 4 «Мухалатка» выполнены по эскизам русского архитектора и художника Роберта-Фридриха Мельцера, решительно настоял на включении в перечень санаторно-курортных объектов бывшего дворца С.В. Кокорева.

Чтобы у читателя не возникало малейших сомнений о способах и причинах принятия решений о будущих правительственных резиденциях в Крыму в январе 1921 года, я ниже представлю отрывок из неопубликованных воспоминаний (дневника) Н.В. Желиховской, второй жены бывшего царского генерала и члена РВС РСФСР А.А. Брусилова, в котором она дает краткую, но емкую характеристику председателю Совета труда и обороны (СТО) и председателю Моссовета Л.Б. Каменеву. Данная запись датируется сентябрем 1925 года, и в ней описываются юбилейные торжества по случаю 200-летия Академии наук:

«…Завтраки и обеды в честь приезжих ученых иностранцев вылились в хорошенькую сумму денег. Ведь пенсий наши знакомые, заслуженные профессора, не получают и голодают форменно. Они же нам рассказывают об обеде и приеме в «Кубу»[48]48
  Так называли комиссию по улучшению быта ученых.


[Закрыть] на Пречистенке и в санатории «Узкое» и, наконец, в бывшем благородном собрании, в Колонном зале, в котором два года назад было выставлено тело «Ильича», для поклонения «благодарных» масс. Не могу забыть, как молодежь хохотала над Чичериным во фраке под ружьем у гроба вождя. Так вот, в этом зале происходило торжество, которое, вероятно, «Ильич» не одобрил бы, если верить его речам, он ведь был противник расхищения народного достояния.

Обед был на 1500 человек. Сервировано было на пятистах небольших столиках. Белоснежные скатерти и салфетки, масса цветов, хрусталь, золотой прибор императора Николая I. Водки и вина всех сортов, шампанское лилось рекой. Закуски самые тонкие холодные и горячие. Девять блюд. Посередине пунш-глассе. В конце – кофе, ликеры, десерт. На первое уха стерляжья, на каждую тарелку по пол-фунта стерляди. Расстегаи и пирожки всех сортов, затем рыбы, овощи, жаркие, дичь и т. д., и т. д.

Сколько пособий голодным ученым пролетарской республики можно было выдать за эти деньги…

В качестве хозяина председатель Моссовета тов. Каменев об этом не думал, ибо коммуна у нас только в трескучих газетных статьях. Он величественно обходит столы, слушая музыку, кому кивая головой, а кому руку пожимая, за ним шел вместе с остальной свитой его сынок. Совсем по-прежнему, как у господ хороших. Ему кричали «ура» и заискивающе подносили блокноты, прося автографа…»[49]49
  ГА РФ. Ф. Р 5972. Брусиловы: Брусилов Алексей Алексеевич, генерал от кавалерии, главнокомандующий Юго-Западным фронтом в период Первой мировой войны, инспектор кавалерии Красной армии. 1853–1926. Брусилова-Желиховская Надежда Владимировна. 1864–1938.


[Закрыть]

Думаю, что теперь читателю понятно, что советские вожди образца начала 20-х годов совсем не чурались царской роскоши, а даже наоборот – всеми силами старались ее довести до такого состояния, которое не могла представить правящая династия Романовых в самых радужных снах.

Теперь можно рассказать и о бывших владельцах дворца в Мухалатке, а именно купцах-старообрядцах Кокоревых, на деньги которых был построен данный объект, ставший по воле руководителей партии и правительства домом отдыха ВЦИК.

Отец владельца дворца в Мухалатке, Василий Александрович Кокорев, был по происхождению и по вере из старообрядцев поморского толка, считался одним из первых очень богатых купцов середины XIX века в Российской империи, который, кроме увеличения капитала, также широко занимался коллекционированием и меценатством.

Василий Александрович Кокорев родился в Вологде 23 апреля (5 мая по новому стилю) 1817 года в семье небогатого мещанина-старовера, который состоял старостой в общине беспоповского поморского толка. Никакого среднего и высшего экономического образования он не получил, а учился грамоте и арифметике у вологодских семинаристов (в г. Вологде в 1730 году была открыта духовная семинария). Семейство Кокоревых держалось старообрядчества беспоповского поморского толка и имело свое, обособленное от православия мнение о роли купечества в обществе. Впоследствии В.А. Кокорев свое безудержное меценатство оправдывал религиозными взглядами старовера-ортодокса. С десяти лет В.А. Кокорев уже помогал отцу – сидельцу (продавцу) винной лавочки, а в девятнадцать – управлял солеваренным заводом своего дяди в Солигаличе, на севере Костромской губернии. Безмятежное начало кокоревской карьеры было непродолжительно. Вскоре, в связи с отменой ввозной пошлины на соль, пришел в упадок и закрылся солеваренный завод. Василий Александрович поступил на службу управляющим винокуренным заводом в Оренбургской губернии, а с осени 1842 года стал приказчиком казанского винного откупщика И.В. Лихачева. До этого момента в судьбе молодого купца не обнаруживалось ничего особенно примечательного. Откупом в царской России называлось право, которое государство давало частному лицу на сбор различных платежей с ежегодным перечислением фиксированной, заранее оговоренной суммы в казну. Историки называют В.А. Кокорева первым российским нефтепромышленником, ибо он в 1857 году рядом с Батуми создал завод по производству осветительного масла (астралин, пиронафт), а в 1859 году на том же заводе при помощи крекинга начали производить керосин. В результате головокружительного взлета В.А. Кокорев получил в сентябре 1851 года звание коммерции советника и приобрел немалое влияние в кругах высших чиновников, близких к Министерству финансов. Министр финансов Российской империи Ф.П. Вронченко (с 1 мая 1844 по 6 апреля 1852 года), как впоследствии и его преемники, советовался с ним во всех важнейших делах. В кратчайшие сроки В.А. Кокорев нажил огромное по тем временам состояние: к началу 1860-х годов, по некоторым оценкам, оно доходило до 7 миллионов рублей. Как у типичного старообрядца, у В.А. Кокорева имелось много прямых наследников его семейной династии и внушительного состояния, которое делилось в соответствии с принятыми тогда традициями. Сыновья Егор (Георгий), Иван и Александр умерли до 1917 года, и наследником всех миллионов после Февральской революции стал Сергей Васильевич Кокорев. Забегая несколько вперед, скажу, что дворец в Мухалатке, построенный в 1909 году, на паях (примерно 40 и 60 %) принадлежал сыну В.А. Кокорева – Сергею Васильевичу и его жене Евдокии Викуловне (в девичестве Морозовой). Купец первой гильдии, меценат и коллекционер Василий Александрович Кокорев умер 23 апреля 1889 года от инфаркта миокарда. Похоронен на Малоохтинском кладбище в Санкт-Петербурге. Его состояние, на основании завещания, перешло по наследству к сыну Александру Васильевичу, который обосновался в Царском Селе после смерти отца.

Дети, наследники династии купца В.А. Кокорева:

Александр Васильевич (1848–1908).

Егор (Георгий) Васильевич (1852–1889).

Иван Васильевич (1853–1879).

Сергей Васильевич (14.12.1858—24.02.1932), был членом правления Волжско-Камского банка, гвардии поручик запаса, купец второй гильдии, член Второй Московской общины старообрядцев-поморцев. Супруга – Евдокия Викуловна (20.06.1870—05.06.1943), урожденная Морозова, дочь купца В.Е. Морозова.

Прасковья Васильевна (1856–1913).

Александра Васильевна (1859–1931), 1-й супруг – Григорий Иванович Ананьев, московский купец-старообрядец, отец купил ей дом в Москве на ул. Малой Никитской, д. 24 или Гранатный пер., д. 7 (старая нумерация), в данное время не сохранился. 2-й супруг – А.П. Галяшкин, член правления Волжско-Камского коммерческого банка.

Любовь Васильевна (1860–1944), супруг – Александр Александрович Галяшкин, член правления Волжско-Камского коммерческого банка, в 1905 году сбежала от мужа с детьми с врачом итальянского посольства Борисом Молле.

В марте 1895 года имение Мухалатка, ранее принадлежавшее сыну предводителя Ялтинского уездного дворянства Н.И. Шатилову (1852–1921), было продано наследнику клана Кокоревых Сергею Васильевичу Кокореву, который задумал на имеющийся капитал построить на Южном берегу Крыма дворцово-парковый комплекс, в первую очередь предполагая, что данная недвижимость станет прекрасным вложением его собственного капитала.

Для строительства будущего имения С.В. Кокорев стал с 1896 года скупать соседние участки, и к 1901 году общая площадь всех имеющихся земель составила 245 гектаров. С апреля 1904 года, после продолжительных топографо-геодезических работ, проведенных специалистами Санкт-Петербургского горного института, на личных владениях С.В. Кокорева был заложен фундамент будущего имения. Строительство дворца, чрезвычайно усложненное пересеченным рельефом местности и трудным подвозом стройматериалов, продолжалось в течение трех лет. Было выстроено трехэтажное здание из красного кирпича с укрепляющими элементами из железобетона. Отделка внешней стороны стен была выполнена с использованием квадратных плит из инкерманского мшанкового известняка, по этой причине на всех сохранившихся архивных фотографиях дворец в Мухалатке имеет практически ровный белый цвет.

С лета 1907 по ноябрь 1909 года дворец в Мухалатке подвергался чрезвычайно дорогим внутренним отделочным работам, при которых на каждое помещение составлялся отдельный дизайн-проект со сметой и с подробным перечнем материалов, которые закупались в разных странах мира. Проект здания сделал вместе с группой архитекторов из Горного института известный петербургский зодчий О.Э. Вегенер. Весьма примечательно то, что Вегенер при строительстве и закладке фундамента учел тот факт, что в Крыму периодически случались землетрясения (в 1735 или 1751, 1802, 1838, 1869 и 1919 годах). По его настоянию фундамент дворца в сейсмически опасном районе, на основе материалов инженерно-геологических изысканий, был выполнен из железобетона на свайном основании. Следует отметить, что свайные основания являются одним из наиболее надежных типов для местностей, подверженных землетрясениям, так как связывают здание с более плотными, глубоко лежащими слоями грунта. Также хочу отметить, что при сильном землетрясении в Крыму, произошедшем в 1927 году, здание дворца С.В. Кокорева не пострадало, в отличие от многих других, расположенных на ЮБК.

Архитектор Оскар Эмильевич Вегенер приехал в Крым в 1893 году в качестве помощника петербургского зодчего Максимилиана Месмахера при сооружении дворца Александра III в Массандре. Среди его самостоятельных работ на Южном берегу Крыма есть ряд замечательных сооружений. Собственная дача архитектора в Массандре и, наконец, совершенно великолепная вилла в ренессансном духе, выстроенная для семьи Г.В. Нечаева в 1902 году на одном из господствующих холмов ялтинского амфитеатра. Как в Белом дворце Ливадии, так и в дворце С.В. Кокорева в Мухалатке О.Э. Вегенером, по моде тех лет, были использованы архитектурные приемы зодчих Флоренции XVI века. Такие же каскады лестниц, террас, лоджий и балконов, украшенных колоннадами, балюстрадами, лепными и скульптурными формами.

Известен Оскар Эмильевич Вегенер и строительством в 1914 году известной в Феодосии дачи купца и мецената И.Б. Стамболи. Особой вехой в крымском курортном строительстве стал проект отеля «Метрополь» архитектора О.Э. Вегенера, который долгое время считался его визитной карточкой и, пожалуй, лучшим сохранившимся до сей поры зданием. К сожалению, до сих пор остаются неизвестными многие моменты биографии этого, несомненно, одаренного зодчего, неизвестно также, где находятся чертежи и проекты построенных им зданий.

Архивные источники ГА РФ говорят, что осенью 1929 года О.Э. Вегенер, проживавший в то время в Ленинграде, был арестован по обвинению во вредительстве и посажен в «Кресты». Как и многие другие «бывшие», О.Э. Вегенер проходил по делу контрреволюционного «Союза инженерных организаций» («Промышленной партии») и в декабре 1930 года был осужден на 10 лет лагерей. Вполне возможно, что в невыносимых лагерных условиях архитектор О.Э. Вегенер вскоре погиб.

Весьма интересным можно считать факт существования в ФГБУ «Центральный архив» при Управлении делами президента РФ ротапринтной копии архитектурно-строительной документации здания дворца в Мухалатке, которая, возможно, оказалась там в начале 20-х годов, когда объект был поставлен на баланс Управления Кремлем и домами ВЦИК.

Примерно с весны 1904 года на окружающей стройку территории началось радикальное благоустройство ландшафта. При помощи опытных агрономов в имении посадили большое количество хвойных деревьев, которые образовывали полезный для здоровья фитоценоз. Придворцовая регулярная часть нового парка обрела планировку французских садов XVII века. По проекту одного из лучших ландшафтных архитекторов Европы и отменного ботаника – француза Эдуарда Франсуа Андре (1840–1911) были выполнены три открытые, последовательно спускающиеся к морю террасы, украшенные бассейнами, фонтанами, декоративными вазами и античными скульптурами.

Эдуард Франсуа Андре – французский ботаник и ландшафтный архитектор, автор проекта обустройства территории дворца С.В. Кокорева в Мухалатке

Хочу отметить, что в газете «Российские ведомости» за ноябрь 1908 года есть заметка, где говорится, что «известному своей деятельностью по обустройству парков агроному Э. Андре был заплачен гонорар за работу у купца второй гильдии Кокорева в размере 5 тысяч золотых рублей». Для несведущих читателей объясню, что на 2014 год царский рубль по отношению к современному по курсу 1913 года равен 1071 рублю. То есть С.В. Кокорев ландшафтному дизайнеру Э.Ф. Андре заплатил по нынешним меркам примерно пять миллионов рублей!!! Э.Ф. Андре в 1860 году в возрасте 20 лет уже был назначен главным садовником Парижа и занимал эту должность до 1868 года. В 1866 году он выиграл международный тендер на разработку дизайна Сефтон-парка в Ливерпуле в Англии. Это был проект, над которым он работал в течение пяти лет. Он создал множество других парков в Австрии, Нидерландах, Дании, Швейцарии, Литве (сад дворца Тышкевичей в Паланге, дворца Тышкевичей в Лентварисе). В парке имения С.В. Кокорева агроном Э.Ф. Андре тоже проявил себя с наилучшей стороны. Между террасами, спускающимися к морю, красовались розарии и хризантемариумы, насчитывавшие сотни видов этих цветочных растений. В бассейнах, по моде того времени, содержались золотые рыбки и изысканные сорта водяных лилий. Не менее привлекательной выглядела пейзажная часть парка, где сохранялась старая планировка усадьбы Н.И. Шатилова, где росли кипарисы, сосны, рощи лавров, магнолий и других экзотических деревьев. Она включала в себя два маленьких искусственных пруда, кипарисовые аллеи и рощи кедров. В 20 метрах от береговой полосы возвышалась пафосная колоннада в греческом стиле, которая соединяла два рукава длинной прибрежной аллеи. Берег в этом месте Мухалатки считался особенно живописным из-за расположенных в скалах естественных гротов и огромных валунов. Пластические украшения для парка и дома, которых было великое множество, изготовлялись в мастерской ялтинского скульптора Самсона, а новомодные керамические цветочные вазы делал по своим оригинальным рисункам внук И. Айвазовского художник М. Латри. Имение Мухалатка С.В. Кокорева славилось также своими оранжереями, где выращивались камелии, азалии, рододендроны, всевозможные виды пальм, культивировались ананасы, мушмула, апельсины и другие экзотические фрукты и ягоды.

Особое место в истории дворца С.В. Кокорева в Мухалатке занимает чрезвычайно длительная отделка внутренних помещений здания по эскизам выдающегося русского архитектора и дизайнера интерьеров Роберта-Фридриха Мельцера. Я хочу рассказать читателю про этого чрезвычайно талантливого человека, который внес огромный вклад в создание неповторимого облика дворца на таком высокохудожественном уровне, что им восхищались современники и безмерно ценили руководители партии и правительства СССР. Торговый дом «Мельцер Ф. и К^о» был основан в Петербурге Фридрихом Иоганном (Федором Андреевичем) Мельцером, мастером каретного дела, купившим в 1860-х годах мебельное предприятие А.И. Тура. Точная дата сделки неизвестна, но в 1896 году одна из столичных газет упоминала, что производство более 35 лет находится в руках семьи Мельцер. И в конце XIX – начале XX века знаменитая мебельная мануфактура братьев Мельцер занимала уже ведущее место в отечественной мебельной промышленности. Фабрика Ф. Мельцера на рубеже веков была едва ли не крупнейшей в Санкт-Петербурге. Для императорского двора начал работать сам основатель мебельного дела в Северной столице, но по бытующей легенде поставщиком оставался недолго: за подачу двух счетов на одну и ту же работу по Аничкову дворцу император Александр III запрещает к нему обращаться с какими бы то ни было заказами. Тем не менее мебельная мануфактура быстро развивалась, бизнес Мельцеров приносил все большие доходы. Вскоре торговый дом «Мельцер Ф. и К^о» вновь завоевал доверие богатых покупателей и стал одним из крупнейших поставщиков императорского двора его величества, кроме всего прочего, открыл просторный магазин на Невском проспекте и постоянно принимал многочисленные заказы из других городов. У Федора Андреевича Мельцера было три сына: Федор Федорович, Эрнест и Роман Федорович (Роберт-Фридрих).

Именно на этом карьере был добыт инкерманский камень (ракушечник) для дворцов в Ливадии и Мухалатке

Роберт-Фридрих Мельцер, один из первых основателей в Российской империи такого сложного дела, как дизайн интерьеров, родился 5 января 1860 года. По вполне понятным причинам Р.Ф. Мельцеру пришлось продолжать и развивать семейный бизнес, связанный с производством мебели разных типов и для людей разного достатка. Заслуга Р.Ф. Мельцера как наследника известной фамилии в том, что он шире взглянул на производство мебели, занялся технологической разработкой древесных конструкций нового типа и дизайном комнатных интерьеров.

В 1878 году он поступил в Санкт-Петербургскую академию художеств и окончил ее в 1887 году, получив звание классного художника I степени по архитектуре. В 1901–1903 годах по дизайн-проекту Роберта-Фридриха Мельцера фирма его брата Фридриха Мельцера (придворного поставщика двора его императорского величества императора Николая II) производила перестройку интерьеров первого этажа левого флигеля в Александровском дворце в Царском Селе для семьи последнего российского императора. Р.-Ф. Мельцер был выдающимся художником-прикладником и руководил на фабрике своего отца рисовальной мастерской, которая готовила проекты для будущих изделий мебельного убранства, а также дверей, стеновых и потолочных панелей, выполненных из ценных пород древесины. Отличительной чертой деятельности фабрики Мельцеров стал выпуск самой разнообразной продукции, способной удовлетворить вкусы и финансовые возможности достаточно широких общественных слоев. Не менее важно и то, что это производство обратилось не только к обычному конструированию мебели из дерева, но и к решению архитектурного стиля интерьера, для которого, собственно, и выпускалась мебель. Подобно Уильяму Моррису (1834–1896), дизайнеру по мебели и ткани из Великобритании, для состоятельных заказчиков Р.-Ф. Мельцер не только создавал эксклюзивную мебель, но и полностью продумывал весь интерьер: двери, текстиль, оконные рамы, стеновые панели, освещение и пр. За составление рисунков и технический надзор за живописными, штукатурными и печными работами Р.-Ф. Мельцер включал в сметную документацию фирмы свои 10 % гонорара. Зачастую Р.-Ф. Мельцер в своем творчестве копировал одного из самых знаменитых французских мастеров мебели, Андре-Шарля Буля (1642—29.02.1732), что чрезвычайно сильно ценилось заказчиками в России и коллекционерами в СССР.