Текст книги "Волчья пасть. Артист"

Автор книги: Андрей Епаня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2. Балахонщики

Среди ночи вскочил! Сердце испуганным зайчиком прыгает и бьётся, пытаясь убежать из тесной грудной клетки! Сначала не понял где нахожусь, вскочил и стукнулся лбом о стену, схватившись за голову и сцепив зубы замычал, терпя боль! Сообразив, дотянулся до светильника и нажал кнопку! Свет разогнал кошмарные тени и тяжело дыша немного успокоился…

«Это последнее предупреждение и последний рубеж!» ― понял это отчётливо и серьёзно задумался.

«Сон. Один и тот же сон с того самого случая, когда прочитал заклинание при Луне!» Каждый раз я на шаг, на пару метров, на несколько движений ближе к той ужасной и костлявой спине в волчьей шкуре…

Овраг, над оврагом изогнутой спиной чёрной кошки старый мост. Под мостом у маленького костра спиной ко мне, сидит покачиваясь седая с засаленными и редкими волосами ведьма. Старуха что-то невнятно напевает, помешивая зелье в прокопчённом котелке и с каждым сном я всё ближе и ближе перемещаюсь к этой ведьме. Твёрдо знаю, уверен на сто процентов что, если пройду под мостом и загляну старухе в глаза, я просто кончусь как человек, а стану другим ― чуждым земному миру существом.

«И ещё одна деталь…» Пар из котла не поднимается вверх, а стелиться туманом заполняя овраг белыми непрозрачными лохмотьями, как липкая паутина он готовится поймать меня и уже не выпустить, а старуха как голодный паук наброситься и высосет всю кровь, оставив одну оболочку.

В этот раз я прошёл под мостом и протянул руку к плечу старухи чтобы повернуть её к себе и заглянуть в глаза. Я знал, что должен это сделать сам, по своей воле. И когда тянул руку к ней, всё во мне трепетало и кричало от страха, но пение ведьмы притягивало как мощный магнит и едва мои пальцы оказались над костлявым плечом в волчьей шкуре я застонал, сопротивляясь из последних сил и всё-таки проснулся!

Все эти ночные кошмары начались после того случая на остановке… «Хоть в церковь беги, хоть к цыганкам и целителям… Но, если ничего не предпринять, то в следующий раз останется только опустить руку на плечо и старуха меня сожрёт… Это точно. Ладно бы тело, физическое тело ― мышцы и кости, так ведь во сне она пытается Душу мою вытащить и слопать… Как это будет выглядеть не знаю… но, страшно блин!..»

Посмотрел на часы: полпервого ночи? «Это…полчаса спал?!» ― внутри нарастает тревога за собственную благополучную жизнь. Выглянул в окно… полнолуние…

– Время вампиров и оборотней, у–у–у–у–у! ― напугал сам себя. ― А вот хрен тебе! ― увесистая фига нагло бросила вызов равнодушной Луне за окном.

Отжался, дыханием разогнал адреналин, умылся, оделся, и тихонько вышел на улицу ― с тёмного неба, кружась и сверкая в свете фонарей медленно опускаются на землю десантные армии снежинок.

Немного постоял на крыльце, подышал морозным воздухом и пошёл по слабо освещённой улице в сторону проспекта.

«Погуляю…» Все события, какими бы ни были странными надо воспринимать адекватно, а через пару часов вообще думать о них далеко в прошедшем времени и как будто они произошли не со мной. На ситуацию надо смотреть с боку, со стороны…

Вот Андрюша читает заклинание при Луне ― и ему сниться опасная старуха. А вот Андрюшу «придавило» в туалете, и он слышит голоса… «Ну, не смешно ли?!» Ну и, Андрюшка в автобусе ― на «внутриголовной связи» с каким-то неизвестным. Это же… нормально для театрала. «М-да… Не зря в артисты пошёл, они все на голову того… гениальные, а у гениальных ― свои сумасшедшие заскоки… Может таблетки успокоительные попить? А может я это себе придумал?! И про старуху тоже?.. Б–р–р–р! Как вспомню! Такое не выдумаешь. Это только больная фантазия может вообразить «такое». Значит… я всё-таки, больной?!»

Вспомнился ещё один случай из хроники постановки «Волчьей пасти».

Выучил текст, в котором навожу порчу на сына охотника-конкурента. На репетиции спящая жертва извивается под рукой бормочущего заклинания колдуна «то есть, меня», а «сына» ― играет Илья-первокурсник.

Я весь в образе, темпераментно читаю заклинание и на пятом дубле, Илья всё-таки начинающий, с удивлением увидел исходящую от парня слабую полоску света по всей фигуре! Человек я любопытный и не прерывая текста указательным пальцем ткнул в светящуюся полоску возле уха и в полоске образовалась дырочка от пальца. Через пару секунд полоска ауры исчезла, а Илья всю репетицию морщась чесал то самое правое ухо. Это заметил после того, как «папа» сказал:

– Илья, ухо болит?

– Да нет, чешется чего-то… сильно.

– Вспоминает кто-то или ругает! ― улыбнулся всезнающий папа.

– Наверно… ― продолжая начёсывать покрасневшее ухо ответил Илья и репетиция продолжилась.

Иду по заснеженному тротуару, то ныряю в темноту, куда не достаёт свет фонарей, то прохожу по слабо освещённым участкам.

«Выходит, по всем причинно-следственным связям влип я из-за этих древних заклинаний, которые никто толком не понимает, но которые звучат так, будто гвозди забивают:

На сине море, на океане щука,

зуб её медный, глаз железный,

сечет и мечет, пывко и ярко…»

– Тьфу ты! Стёрто, стёрто, стёрто! Нечистая сила! ― плюнул на замёрзшую грязь. ― Эх, поскорей бы в армию.

Прибавил шагу, до проспекта осталось пройти через два ряда пятиэтажек нашего спального района, для этого осталось пересечь тёмный участок дороги с одним фонарём, но и у того «свет какой-то… жалобный».

Шагаю не по тротуару, его здесь нет. Иду по убитой автомобильной дороге между домами, от грустных мыслей тихонько насвистываю любимую мелодию «В пещере горного короля», Эдварда Грига. «У меня она есть и в рок-обработке. ― настроение заметно улучшается. ― Вот она ― волшебная сила искусства!»

Неожиданно сердце сжало ледяное предчувствие беды! Свист застрял в горле! Пять тёмных фигур выйдя из темноты окружают меня! Молча и неотвратимо, они быстро приближаются со всех сторон и от этого очень жутко! Затравленно оглянулся куда можно спастись, но, круг быстро сузился и бежать некуда, остаётся только драться!

– Мужики, мужики! Э–эй! Сектанты! Ребята! Парни. Давайте поговорим, обсудим. Думаю, мы придём к чему-нибудь, э-э…без жертв! ― заговорил быстро, в панике стараясь понять неожиданную угрозу.

«Маньяки?! Сто пудово маньяки! Что делать, что делать?! И как на зло ни одной палки рядом, ни забора, так бы хоть штакетник выдрал!»

Пятеро балахонщиков молча и бесшумно окружили, остановились метрах в трёх… «Они явно изучают меня, и возможно, общаются между собой по внутричерепной связи… Это я так, предположил. Молчат ведь. Не двигаются».

Уже целую минуту, что показалась вечностью ничего не происходит, я напряжён и готов давать сдачи, поэтому очень внимательно и в деталях разглядываю каждого балахонщика ожидая ударов с любой стороны.

Они одного роста и одинаково одеты: тёмный балахон до земли и капюшон, скрывающий половину лица, под капюшоном плотная москитная сетка как у пчеловодов… и! до меня медленно, но всё же дошло: «Время-то остановилось! ― изумлённо наблюдаю как пушистые снежинки зависли в паузе у самого лица. ― Удивительный обман зрения?! Гипноз?! Но ведь я в сознании!..»

Дотронулся пальцем до ближайшей перед носом снежинки ― она растаяла, превратившись в капельку на пальце. Ошалелый от такого спецэффекта несильно дунул на белые пушинки возле лица ― отлетев на метр и смешавшись с другими снежинками они вновь замерли. И, тишина…

Между ушами раздался шипящий голос:

– Принявший Знак Жертвы открыл врата Гарры. Ты спас Омнику. Ты спас Омнику. Мы не можем помочь Омнике. Ты можешь. Помоги Омнике.

– Помочь Омнике? Конечно-конечно. Я помогу! А кто это? ― слегка выдохнул: «Драка вроде отменяется».

Ничего особо сверхъестественного не произошло, просто мы стояли на улице, и я всего лишь ― РРРАААЗЗЗ! ― моргнул, и уже стоим в какой-то бесконечно белой и гладкой галерее. «Большой галерее! Высоченной, потолка не видно».

– Ребята, вы фокусники? ― промямлил, оглядывая белое пространство, заполненное мягким светом.

Фигуры балахонщиков вокруг смотрятся на фоне этого пространства тёмными пешками на белом глянцевом пластике. Это явно режиссёр во мне проснулся, потому что смотрю на всё вокруг, как на декорацию для съёмок фантастических фильмов.

– Красиво у вас тут, и чисто, надо заметить… ― улыбнулся, дескать «ну, что дальше?»

Окружавшие меня фигуры переместились, выстроившись в ряд, и у меня создалось впечатление, что я командир, а передо мной мои верные солдаты «тем более, что я выше их на голову, а они все под один размер».

В носу яростно защекотало, я громко чихнул!.. И словно по мановению волшебной палочки балахонщики провалились в пол!

Подошёл, и осторожно потрогал ногой то место, где стоял самый ближний. Люков не нашёл. Как и не понял смысла этого трюка…

«Ну, исчезли, а для чего тогда меня сюда перенесли, и чего теперь делать? Может я сплю?!»

Ущипнул себя за руку.

–Ай! Не сон это!..

Постоял ещё немного. Оглядываюсь. Мысленно прикинул шансы и ответил сам себе «а чего я теряю?» ― и решил всё-таки идти куда-нибудь по этой уникальной галерее. Не особо заморачиваясь в выборе направления, в оба конца одинаково, пошёл налево.

«Мне здесь нравится, особенно воздух: насыщенный, наверное, ионизированный, освежает, бодрит. И как-то спокойно на душе, умиротворённо… Почему-то ощущаю, что всё будет хорошо… И что даже…даже в тёплой куртке не жарко. Рай!»

Глава 3. Арест

Иду по центру гигантской галереи уже минут пятнадцать ничего не меняется и думаю придётся так идти вечно. Попутно размышляю о том, как всё это нормально воспринимаю.

«Ну конечно, со мной так и должно происходить. Я же будущий народный артист, значит изначально ненормальный. У нормальных людей выходной в субботу и в воскресенье, или только в воскресенье, а у артистов выходной один ― понедельник. По крайней мере в нашем театре, а он от других ничем не отличается. Поэтому… всё норм, куда-нибудь приду».

Впереди открылся поворот. В таком однообразном и стерильно-белом пространстве издалека не увидишь. Свернул. Снова топал минут пятнадцать и старался не накручивать себя, насвистывал и представлял, что гуляю на экскурсии инопланетного корабля.

«Блин, а если я по кругу иду?»

Всё же, ещё минут через пять вышел в круглый зал размером с футбольное поле, сначала дошёл до ступенек, поднялся, и вот стою как на стадионе и восхищённо смотрю на фантастическое зрелище! Впереди вспыхивает мириадами маленьких цветных огоньков изумрудный водяной ковёр…

«…Что-то похожее видел этим летом на море ночью, когда купался с местной девушкой Ольгой, которая просветила, что так бывает, когда цветут какие-то водоросли, забыл название… Проводишь рукой по воде, а за ней цветные огоньки вспыхивают. Красиво. И здесь, разноцветные огоньки по всему волнующемуся полю. Высокие, нежно-розового цвета стены вокруг этого «стадиона» переходят в изумрудный конусообразный купол. Всё вокруг празднично сверкает и переливается разноцветными огоньками. Фантастика!»

Налюбовавшись вдоволь космическим зрелищем, пошёл дальше по дорожке, вдоль стены по правой стороне, и дойдя по краю до середины сверкающего «стадиона», увидел коридор, уходящий под прямым углом в сторону. «Вход» или «Выход», точно по центру удивительного «стадиона»: «В ширину метров семь и вверх… метров… пятнадцать. Так, примерно, люблю точность. И что приятно, на полу красная ковровая дорожка с позолотой по краям!» ― свернул туда, и пошёл как кинозвезда за победным сувениром.

Вдалеке заиграла приятная музыка, сначала подумал, что показалось, но прислушавшись прибавил шагу. Нежная лирическая музыка становится громче, и я ещё прибавил шагу, а затем побежал, через пару минут в стене справа увидел широкий (метров шесть) высокий проём с полукруглой аркой в виде кроны дерева отделанной хрустальными и золотыми листьями, а за аркой, как кружевное платье стройной модели на подиуме показа мод ― нарядный изящный зал, в центре которого, на блестящем мозаичном полу стоит удивительный музыкальный инструмент, из него и льётся прекрасная ласкающая слух музыка.

Затаив дыхание спустился по ступенькам вниз.

Помещение словно музыкальная шкатулочка восьмиугольной формы, а в центре чудо-инструмент вроде обнажённого рояля с надстройкой в виде трёх труб, направленных в разные стороны и разного размера нескольких арф. По краям каркаса этого «арфорояля» в нескольких местах расположились хрустальные молоточки, которые нежно бьют по струнам; шестерёнки и колёсики крутятся; смычки двигаются, издавая нежные мелодичные звуки. Ещё в двух местах расположены золотистые пальцы с коготками, которые дёргают струны арф как гитарист во время перебора…и это только видимая часть сложного музыкального инструмента.

Чувствую внутри живота приятное щекотание от вибраций струн, умиляюсь и всё больше ощущаю себя счастливым. Блаженно чувствуя себя, пошёл вокруг инструмента разглядывая его подробнее, и тут! Из стены напротив, с грохотом и криком выпрыгнули варвары в звериных шкурах и давай яростно крушить и ломать уникальный музыкальный аппарат своими короткими мечами и дубинами!

Это нападение случилось так неожиданно, что я просто остолбенел и дар речи потерял. Удары варваров по инструменту нешуточные! В гармонию музыки ворвалась свирепая режущая ухо какофония. Арфорояль мужественно продолжает играть нежно, но никак и ничем не может защитить себя! Сквозь стон рвущихся струн под свирепыми ударами варваров я услышал боль живого существа!

Кровь бешено вскипела:

– Вы что творите уроды?! ― и бросился на ближнего дикаря.

Оглянувшийся на мой рёв дикарь радостно оскалился и с силой замахнулся мечом сверху, явно желая разрубить меня пополам. Его взял на «мельницу» и перебросил через голову в сторону расписной колонны, следующему зарядил в ухо так, что его башка застряла между струн арфы и он задёргался, пытаясь освободиться! Подхватил упавший меч, увернулся от удара сверху и со всей дури бешено пнул под зад провалившемуся по инерции лохматому варвару, ловко уклонился от летящей в голову дубины, и остановился у торца «арфорояля» оглядываясь и прикидывая шансы.

Первый лежит не двигаясь, вырубился от удара об колонну. Нежная мелодия самоиграющего инструмента прерывается руганью на неизвестном лающем языке, дребезжанием струн и лязгом железа ― это второй, застрявший в струнах арфы дикарь, пыхтит и ругается, пытаясь их порвать; третий ― «подзадый», зло хромает в мою сторону. Двое дикарей быстро встали напротив единственного выхода, чтобы не сбежал. Трое ― грозно приближаются.

«Засада. Всего восемь ублюдков, минус два ― шестеро, всё равно многовато для одного!»

Не дожидаясь пока прибьют шустро кинулся к ступенькам и сделал обманное движение к одному, замахнулся мечом от чего варвар встал в защиту, но сам я, развернулся и ушатал левым кулаком заднему в челюсть и в два прыжка оказался наверху у выхода с мечом наготове ласково приглашая мужиков продолжить разговор.

Дикари яростно взревели и кинулись в мою сторону, но громко и басовито прогудел невидимый рог. Варвары резко остановились, замерли, и вдруг спохватившись засуетились, заметались, подхватили своих шатающихся дружков и бросились к стене, из которой недавно выпрыгнули.

Удивленно наблюдаю как в каменной стене растворяются тела в звериных шкурах, и когда исчез последний дикарь облегчённо выдохнул… Устало прислонился спиной к арке, присел.

Вид внизу удручает. Бедный инструмент с вывернутыми арфами и порванными струнами выглядит жалким и беззащитным, музыка доносится тихая как будто плачет ребёнок.

Уши слегка дрогнули от топота множества ног, из боковой стены выскочили воины в блестящих доспехах, остроконечных шлемах и красных плащах, занимая круговую оборону они быстро окружили плачущий инструмент и закрыли его красными щитами выставив вперёд острые жала копий. Меня заметили, два воина тут же бросились ко мне прикрываясь щитами и выставив отточенные копья.

Быстро поднял руки над головой!

– Я свой. Я хороший. Я защищал вашу музыкальную шкатулку от варваров! ― и пнул им на встречу трофейный меч.

Прозвякав до последней ступеньки, короткий серого цвета меч остановился плетённой рукоятью вверх, на конце которой уродливой каплей оскалился выточенный из кости чёрный череп. Воины переглянулись.

Медленно, с поднятыми руками, спустился по ступенькам к военным. Оба воина отошли в стороны пропустив вперёд и встали за моей спиной, но чуть с боку, так что я оказался посередине между теми, кто встал сзади и теми, кто стоит, выставив копья в круговой обороне.

Торжественно зазвучали фанфары, все повернулись и из белой мраморной стены с голубыми прожилками вышел мощный седой дядька в сопровождении свиты, высокого парня и красивой миниатюрной брюнетки, при появлении этих троих воины по команде вскинули копья вверх и крикнули:

– Слава королю, слава!

Не обращая на них внимания, дядька рявкнул:

– Отойти! ― воины сделали три шага от музыкального инструмента и замерли.

Черноволосый парень, что сопровождает дядьку и девушку, подозрительно рассматривает меня. «По ходу я для него враг. Брюнет в росте не уступает, в плечах разве что. Не спортсмен, может, скрипач. Как брат и сестра, очень похожи», ― с замершим от восхищения сердцем разглядываю девушку.

Дядька тем временем яростно обошёл вокруг побитого арфорояля и встал, сцепив руки за спиной, хмуро выслушивает доклад офицера, что отличается от воинов цветом плаща: воины в красных плащах, а офицер в зелёном, цвета морской волны.

Девушка в моём вкусе: спортивная фигурка, изящная и чувственная! В красно-оранжевом платье до пола с длинными обтягивающими рукавами до запястий. Изящными тонкими пальчиками нежно притрагивается к раненному инструменту в побитых местах и не скрывает слёз при виде разбитого и жалобно звучащего арфорояля…

Лицо ангелочка притягивает мужской взгляд словно магнитом: красивые как горные озёра глаза с пушистыми ресничками и тонкими бровями, прямой нос с лёгкой горбинкой; высокие скулы, поджатые сейчас губки и упрямый, слегка вперёд подбородок: «Фотомодель!»

Высокий вырез платья прячет упругую грудь и открывает лишь маленький просвет нежной кожи у беззащитной шейки с цепочкой и маленькими бусинками в тон платью: «Все признаки аристократической крови!» Чёрные блестящие волосы туго сплетены в длинную косу до пояса и богато украшены явно недешёвыми драгоценностями ― всё в меру, скромно и со вкусом.

Самец хищно приготовился к прыжку, и усилием воли, с большим сожалением подавил в себе этот сладострастный инстинкт. «Блин… ну, стыдно как-то стало глядя на неё, такую нежную и хрупкую, думать о том… как я её… в позе… Хотя, за что стыдно, сам не понял, но, почему-то от таких мыслей у меня впервые загорелись щёки. Как будто подло украл что-то или предал друга. Она чистая и невинная, плачет… а я о том, что ниже пояса… Эх, Андрей…»

Брат девушки, он уже пару раз назвал её «сестра», бережно обнял, и она, уткнувшись ему в грудь словно это самое безопасное место в мире затихла, прижала белый платочек к губам.

Сердце кольнула ревность: «На его месте должен быть я!»

Лицо парня снова не понравилось, то есть лицо-то нормальное, красивое даже. Не понравилось выражение с каким он смотрит на меня, а смотрит так, будто я у него кошелёк украл и теперь он будет меня за это бить. «Ой, как страшно, блин!.. Ага! Прям вот возьму и упаду сейчас на колени, и начну умолять простить меня! Кукиш тебе с маслом!»

Так и посмотрел на него, мол, да пошёл ты со всеми своими подозрениями и обвинениями, и демонстративно переключил внимание на седого дядьку.

«Воевода что ли?.. Царь?.. А, король! Как-то не вяжется всё с тем, что привык видеть в кино и по ТВ. Обстановка вокруг, гигантские помещения и прочее, говорит о высокоразвитой цивилизации, и в то же время ― варвары с дубинами… и, эти вот, люди, как будто из средневековья. Ну, хоть люди, а не чудища какие-нибудь с щупальцами».

Тем временем, пока наблюдал и обдумывал офицер закончил доклад, и вытянулся в ожидании дальнейших указаний, а мощный дядька уверенно подошёл ко мне, некоторое время властно прессовал взглядом, и наконец «воевода или кто он там у них», понял, что так меня на лопатки не положить, хрипло спросил по-русски, но с иностранным акцентом:

– Кто послал уничтожить Анахрон?

Кивком указал ему на варварский меч в руке офицера, и спокойно ответил:

– Это не моё оружие. Я не знаю, что такое Анахрон, но, догадываюсь.

– Отец, это он, клянусь Сваром, это его рук дело! ― тенорком зло выпалил брат девушки.

Фотомодель при этом отстранилась от него и внимательно вглядывается в меня. Слегка напряг мускулы, выпятил грудь и раздвинул плечи.

– Ты хоть чем там клянись, а эту штуку, ― показал пальцем на арфорояль, ― я не трогал, а защищал от дикарей, которые, как и вы, появились из стены. Только из другой, оттуда. ― указал на стену за спиной воеводы. ― Я пытался помешать громить вашу музыкальную шкатулку, но их было больше. А потом, по звуку рога они отступили, опять в ту стену. Это меч одного из них.

– Отец, ― тихо сказала королева красоты подойдя к воеводе «или кто он там», ― он говорит правду. Анахрон пытались уничтожить несколько человек. Это видно по следам. На струнах кровь, а у него?..

Красавица подошла к арфороялю и провела белым платочком по струне в том месте, где во время короткого боя застряла башка одного из варваров. Подойдя к папе раскрыла белый платочек, и все увидели, что по центру отпечаталась багровая уродливая линия.

– А у него ни одного пореза…

– Сколько их было? ― продолжил допрос воевода.

– Восемь, ― ответил, упрямо не отводя глаза.

– И вы ему верите?! ― крикнул вспыльчивый братик.

– Разберёмся. ― буркнул папа. ― Вызвать настройщиков. Охрану усилить и не снимать без моего приказа. Арестованного под стражу. Всё, возвращаемся.

Два стражника подошли ко мне, но! прежде чем меня грубо толкнули в спину, защёлкнув за спиной наручники и направив к стене, я успел улыбнуться и подмигнуть красавице! А в ответ лишь увидел сжатые губки и задумчиво сдвинутые брови над восхитительными озёрами глаз.

«Восхитительная и очаровательная! Стройная и серьёзная! Сильная и беззащитная! Как хорошо, что я сюда попал! А говорят чудес не бывает! Бывают! Никогда не знаешь, где найдёшь, где потеряешь! Я нашёл красавицу! Или она меня?!»

Конвой подошёл к белой мраморной стене с тонкими голубыми прожилками, и я вдруг чётко представил, как об неё треснусь! Поэтому крепко упирался, когда понял, что меня хотят в неё засунуть. «Ага, человека в каменную стену засунуть! Хрен вам!» И я упирался ногами в пол. А когда до мрамора осталось пол шага, решил упереться ногой в эту стену, и!.. провалился вперёд, рухнув на гладкий каменный пол. Следом из стены выступили сдерживающие смех стражники и поставили на ноги; не обращая на них внимания огляделся вокруг и, ахнул! Всё что сегодня видел, да и вообще, всё что видел в фантастических фильмах и компьютерных играх меркнет в сравнении с масштабами и красотой представшей сейчас моим глазам дивной панорамой!

«Если для себя и коротко, то, примерно, наверное, так! Я нахожусь в середине самого высокого небоскрёба и ночью вышел на открытую террасу трёхсотого этажа! Вдохнув свежего воздуха и подняв голову вижу, как верх здания теряется в тёмном небе, затянутом тучами. Посвистывает прохладный влажный ветер, я подхожу к высокому бортику террасы, и!.. Я ― над городом! Кто летал на самолёте, тот сразу представит огни ночного города внизу. И сейчас ночь, и множество огней внизу до самого горизонта! Радостно и учащённо бьётся сердце от такого множества звёздных огней под ногами!»

– Круть! ― только и смог выдохнуть от восхищения.

Меня толкнули в спину, и, радостно озираясь пошёл по ступеням, ведущим вниз. «Именно ступеням, а не ступенькам. Ступеням ― широким и высоким!»

Офицер и два конвоира ведут запутанным, им одним известным маршрутом: лифты ― горизонтальные и вертикальные; удивительные помещения разных геометрических форм, всё-всё, вплоть до освещения, просто кричит о высоких технологиях! «А меня ведут одетые по средневековой моде воины…» Попытки заговорить с конвоем и офицером ни к чему не привели. Я плюнул и заткнулся, с интересом разглядываю всё вокруг, пытаюсь понять и запомнить схему передвижения в лифтах.

Заметил, что, если тебе надо по горизонтальному направлению ― ищи жёлтый прямоугольник на стене ― «желток». Подойди, и он откроется как двери в супермаркете, внутри просторная кабинка того же цвета. А, если тебе захочется по вертикали, ищи фиолетовый прямоугольник, короче ― «баклажан». Внутри каждого лифта схема как в метро, и надо лишь нажать конечную точку напротив определённого уровня, выделенного цветом или знаком.

Дважды ехали в лифте оранжевого цвета ― на «апельсинчике». Этот двигается и по вертикали, и по горизонтали. Опять же, по схеме нажимаешь конечную точку и едешь: то вверх, то в бок, то вниз, потом ― дзинь! Приехали.

Дальше повели короткими коридорами и так шли пока не упёрлись в глухую стену, офицер набрал код на запястье своей левой руки, наручный пульт видимо, стена отъехала в сторону. Прошли ещё пару тесных коридоров, очередная стена сдвинулась, и! «Добро пожаловать» в темницу.

Сняли наручники, грубо, но без злобы втолкнули в небольшое серое помещение без окон и дверей с одной кроватью и тумбочкой. Офицер снова набрал код на браслете, и стена задвинулась обратно, оставив меня одного. ― «Не злюсь, понимаю, такая у них работа. Да и чего-то устал слегка. В общем, с премьерой. Отдыхай, Андрей».

Подошёл к скромной лежанке, устало разделся. Укрылся грубым одеялом, и вырубился.