Текст книги "Забытая история великого острова"

Автор книги: Андрей Емельянов

Соавторы: Павел Мыльцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Ле Мир де Виле не был склонен обсуждать контрпроект, в котором малагасийцы, по сути дела, в весьма завуалированной форме отвергли все требования французской стороны. Война стала неизбежной.

Для Райнилайаривуни такой ход событий не был неожиданностью: он заранее готовился к войне с Францией. В январе 1894 г., сразу же после принятия французским парламентом резолюции, поддержавшей намерения правительства захватить Мадагаскар, малагасийский премьер-министр собрал кабинет для выработки плана подготовки к войне. В феврале он был одобрен Райнилайаривуни. План состоял из мер политического и военного характера, в частности, предусматривал порядок развертывания частей малагасийской армии, ее пополнения резервистами, строительство оборонных сооружений в Имерине, укрепление портов Таматаве и Мадзунги и их окрестности, увеличение численности рабочих на патронной фабрике в Суаниерана [40, 1895, № 34, с. 29; 177, с. 355].

Военные действия начались 12 декабря 1894 г. с оккупации Таматаве. Малагасийцы ответили вторжением на территорию базы Диего-Суарес. Там они организовали военные посты, которые французам удалось ликвидировать только после прибытия подкрепления. [161, с. 112]. 15 января 1895 г. была захвачена Мадзунга. Рамасумбазаха, губернатор провинции Буйна, не оказал сопротивления и отошел к фооту Марувуай под предлогом обеспечения безопасности «королевы сакалава Рамбуатуфи и королевских реликвий, сохранность которых обеспечит верность Буйны» [182, с. 201]. Это было тактической ошибкой (хотя необходимо учитывать следующее: кто был хранителем реликвий, тому и подчинялись сакалава), так как французы получили порт и базу для развертывания основных сил экспедиционного корпуса. В феврале – апреле были ликвидированы все небольшие военные посты малагасийцев в окрестностях Мадзунги и бухты Диего-Суарес. Перевозка экспедиционного корпуса, вооружения, боеприпасов, продовольствия и всего необходимого для ведения боевых действий осуществлялась 36 судами, три судна плавали под английским флагом. Общая численность экспедиционного корпуса, по сообщению Генриха Бронна, русского консула в Порт-Саиде (имя установлено по [32, с, 88]), составляла 18 734 человека, что почти совпадает с официальными французскими данными – 19 тыс. Кроме того, было доставлено 655 лошадей и 5549 мулов [5; 41, с. 13–14].

25 октября 1894 г, генерал Ш. Дюшен был назначен командующим экспедиционного корпуса. Ветеран алжирской и суданской кампаний, он получил в свое распоряжение две бригады, первая – сухопутные силы, вторая – морские, каждая из которых имела свой штаб. Общее число (по современным уточненным данным) – 18 773 солдата и 658 офицеров [133, № 243, с, 47], Основные силы экспедиционного корпуса прибыли в апреле – мае 1895 г., к началу сухого сезона.

После потери Таматаве Райнилайаривуни предполагал, что основные военные действия развернутся на восточном побережье. В январе 1895 г. за подписью королевы он отправил Рай-нандриамампандри инструкцию о тактике ведения войны с французами: ликвидация или рассредоточение продовольственных запасов, изматывание противника партизанскими действиями, развертывание всенародной войны. Неблагоприятный влажный сезон должен был затруднить передвижение, снабжение экспедиционного корпуса и резко увеличить число больных и ослабевших, что позволило бы нанести решающий удар. Райнилайаривуни рекомендовал удерживать французские войска в крайне ограниченном пространстве, при отступлении не отходить далеко, постоянно тревожить противника, при малейшей возможности атаковать по ночам. Была разрешена свободная продажа вооружения и боеприпасов. Премьер-министр указывал на важность пресечения шпионажа, профранцузской пропаганды, подчеркивал необходимость укрепить патриотические настроения, особенно на побережье [90, с. 167–168],

Французское командование, надеявшееся встретить в «угнетенных хува» жителях побережья естественных союзников, неожиданно столкнулось с такой проблемой, как нехватка носильщиков, рабочих и вспомогательного персонала. В результате вербовкой пришлось заниматься по всему восточноафриканскому побережью, включая Обок, откуда было вывезено около 700 сомалийцев [53, с. 70], Французское командование перед началом активных боевых действий распространило листовку на малагасийском языке за подписью генерала Метцингера, командующего авангардом экспедиционного корпуса. В ней говорилось: «Французы намереваются занять Антананариву, Но они пришли не для того, чтобы забрать вашу собственность или землю предков, а чтобы заставить государство хува выполнять заключенный договор в соответствии с его буквой. Когда война закончится… будут отменены безвозмездные отработки как тем, кто работает на государство хува, так и солдатам, которые не получают никакого содержания от своего начальства… Необходимо все изменить к лучшему… Тех, кто будет с нами, Франция встретит радушно, с чувством дружбы, но горе тем, кто будет препятствовать нашим начинаниям!» [58, с. 299–300]. Несмотря на то что французы затронули в листовке самое уязвимое место – отношение центрального правительства к жителям побережья, их призывы не имели успеха.

Французские войска не могли долгое время находиться в Мадзунге. Неумелая или небрежная загрузка транспортных судов, невозможность построить причал нужной длины, отсутствие в достаточном количестве вспомогательных судов для перевозки грузов на берег, трудности с вербовкой носильщиков и рабочих – все это заставляло держать огромную массу людей в нездоровом климате. Госпитали были переполнены. Участник похода вспоминает, что «уже в апреле мы не имели ничего, кроме пайка. Практически невозможно было достать свежие овощи, яйца, птицу» [71, с. 38]. Чтобы открыть путь в Антананариву и получить возможность обеспечения экспедиционного корпуса, необходимо было овладеть укрепленным пунктом Марувуай. Там находился командующий малагасийскими войсками, губернатор Буйны Рамасумбазаха с трехтысячным гарнизоном в самом городе и в окрестных фортах Махабу и Каландриндри-на на левом берегу р. Марувуай, Меваранга и Миадана – на правом [182, с. 201],

Первые крупные столкновения при Марувуай 2 мая и при Амбудиманту 15 мая отчетливо выявили многие слабые и сильные стороны воюющих сторон, методы их действий; Малагасийцы находились на возвышениях, господствующих над местностью. Так, Марувуай растянулся почти на два километра у подножья холма. На его вершине была расположена рува (центральная укрепленная часть поселения, обнесенная стенами) и казармы гарнизона. Рува на 450 м возвышается над правым берегом р. Бецибуки. Окрестности также были прикрыты системой фортов и оборонительных сооружений [57, с. 86; 71, с. 58].

Французы в первом бою еще плохо знали противника и попытались овладеть укреплениями Марувуай штурмом. Но он не удался, так как из-за сильного артиллерийского огня французы не смогли высадить десант. Лишь после двухчасовой дуэли пушки канонерки «Габэ» подавили малагасийскую артиллерию. Генерал Метцингер намеревался окружить форт и уничтожить весь гарнизон, послав колонну в обход. Но малагасийцы разгадали маневр и отступили, захватив при этом часть своих пушек [57, с. 88–89].

Первый бой показал преимущество малагасийцев – умение использовать рельеф местности. Но в сражении при Марувуай проявились и неумение сражаться против хорошо организованных, дисциплинированных частей противника, недостаточная подготовка артиллеристов, невысокий боевой дух солдат. Но вместо анализа, попыток исправить положение Райнилайаривуни отстранил Рамасумбазаху от командования. На его место он назначил Андриантави, который во главе 2-тысячного отряда отбыл из Антананариву 25 мая. Перед ним была поставлена цель – задержать продвижение французских войск у Амбудиманту [133, № 242, с. 625].

Между тем 6 мая в Мадзунгу прибыл Ш. Дюшен, командующий экспедиционным корпусом. 12 мая бригада Метцингера продолжила движение. Отступившие из Марувуай малагасийские войска и новый контингент сосредоточились в районе укрепленного поста Амбудиманту. 15 мая экспедиционный корпус двумя колоннами атаковал малагасийские позиции. После того как в бой вступили французские части, малагасийцы оставили укрепленный пост. Отступившие малагасийцы постепенно сконцентрировались вокруг Маеватананы [57, с. 92].

Первые два боя вскрыли тактические просчеты французского командования: атака укреплений без должной артиллерийской подготовки и использование в качестве ударной силы только неевропейских подразделений. Но в отличие от малагасийцев, французы учли опыт первых боев и после сражения при Маеватанане не допускали подобных ошибок.

После двух поражений малагасийцы не были деморализованы и, отступая, полностью выполняли инструкцию Райнилайаривуни об угоне скота и уничтожении всех продовольственных запасов. Об эффективности этих действий свидетельствовали и сами французы. Так, офицер А. Антуар писал, что уже в 200 км от Мадзунги проблема питания стояла очень остро [53, с. 99].

Личный состав экспедиционного корпуса неуверенно чувствовал себя на захваченной территории. Местное население, включая сакалава, нападало на транспорты, небольшие группы французов [55, с. 53]. Но части малагасийской регулярной армии практически не тревожили противника партизанскими действиями. В крупные бои малагасийцы не ввязывались, рассчитывая остановить экспедиционный корпус у Маеватананы.

После неудачного сражения при Амбудиманту Райнилайаривуни вновь сместил главнокомандующего. К старости премьер-министр стал подозрителен и в усилении популярности того пи иного старшего офицера видел угрозу своей власти. По-видимому, это и стало решающим при назначении Райниандзаки, когда Райнилайаривуни отверг кандидатуры опытного Райнандриамампандри и принца Рамахатры, снискавшего себе успех удачными действиями в районе Тулеара в начале 90-х годов. Хотя новый главнокомандующий не имел опыта ведения боевых действий против французской армии, современники с уважением отзывались о нем. Райниандзалахи, один из богатейших банкиров в Антананариву, был человеком очень энергичным, способным, хорошим организатором и, по мнению французского офицера Э. Окара, был способен нанести поражение частям экспедиционного корпуса [71, с. 173]. Но назначение Райниандзалахи не вызвало понимания в армии. К тому же малагасийские части, группировавшиеся у Маеватананы, остались без официально назначенного командующего, что также было крупным просчетом малагасийского руководства. По-видимому, оно рассчитывало прежде всего на хорошие укрепления на высотах, господствующих над местностью.

5 июня в действующие французские войска прибыл генерал Ш. Дюшен, чтобы лично возглавить операцию по захвату города Маеватананы и завода Сюберби. 9 июня в шесть часов утра французы атаковали малагасийские позиции, но были вынуждены отойти из-за сильного ружейно-артиллерийского огня. К восьми часам французы перестроились, завязали оживленную перестрелку, развернули две батареи горных пушек в двух километрах от Маеватананы против двух малагасийских батарей, расположенных на севере и на юге от города. Экспедиционный корпус смог начать наступление только после того, как был подавлен огонь малагасийской артиллерии. Затем последовал приказ пробить бреши мелинитовыми снарядами, некоторые из них разорвались в городе. После непродолжительного штурма малагасийцы были вынуждены оставить Маеватанану [57, с. 105–108]. В Сюбербивилле, поселке при заводе, была организована промежуточная база экспедиционного корпуса.

6 июня Райниандзалахи во главе 5 тыс. солдат начал движение из Антананариву в направлении Маеватананы. В походе численность войск удвоилась за счет влившихся отрядов разбитых подразделений Рамасумбазахи и Андриантави. Последние, несмотря на отставку, предпочли остаться при армии и не спешили возвращаться в столицу, где их ожидало суровое наказание [71, с. 217; 133, № 242, с. 625–626],

26 июня Райнилайаривуни отправил новому командующему инструкции. Он рекомендовал при малейшей возможности проводить учения для улучшения взаимодействия частей. Премьер-министр писал, что европейцев нельзя атаковать издалека, надо сделать все возможное, чтобы приблизиться к ним и завязать рукопашный бой, используя не только ружья, но и ножи, топоры, копья. Райнилайаривуни советовал организовать разведывательную службу для получения сведений о передвижении противника и его намерениях, а также контрразведку, что позволит предотвратить утечку информации [90, с. 240–241].

В самой столице подобные службы были хорошо поставлены. За всеми иностранцами, по словам корреспондента газеты «Таймс» Э. Найта, находившегося в Антананариву, было налажено постоянное наблюдение, хотя свободу передвижения не ограничивали даже за пределами города. Но как только иностранец делал попытку направиться в сторону фронта, его сейчас же задерживали [73, с. 133]. Так же трудно было проникнуть и в сто лицу [53, с. 165]. Неизвестно, в какой мере была налажена у малагасийцев намеренная передача ложных сведений. Но имеются данные, что французы получали неверную информацию о передвижениях и планах малагасийских войск [61, с. 166–167, 185].

Далее, в инструкциях премьер-министр обращал внимание, что среди личного состава экспедиционного корпуса находится 600 солдат из Дагомеи, только что захваченной Францией, боеспособность которых должна быть невелика. В конце он наметил диспозицию предстоящего боя [171, с. 240–242].

Во время 35-дневной вынужденной остановки в Сюберби-ие, использованной на строительство дороги и моста, Дюшен послал на расстояние 20 км к югу от Маеватананы три пехотные роты (своеобразный авангард) для наблюдения за действиями малагасийцев. Одна из них находилась в деревне Царасаутра, две другие – в покинутой жителями деревне Бехануна [57, 122].

28 июня, скрыто подойдя к французским позициям, войска Райниандзалахи атаковали их. Двум ротам, не выдержавшим натиска, пришлось отступить, одна удержала позиции. Сражение продолжалось весь день. Малагасийцы предприняли четыре серьезные атаки, и только умелое использование оборонных сооружений и вовремя проведенные контратаки позволили французам удержать позиции [182, с. 202]. Дюшен срочно перебросил к Царасаутра батальон отборных солдат, потерявших до 40 % личного состава при форсированном марше. 29 июня малагасийцы возобновили наступательные действия. Только с прибытием подкрепления экспедиционный корпус перешел в контрнаступление [71, с. 76]. После продолжительной перестрелки французским артиллеристам удалось подавить огонь батареи [150, с. 47]. Вечером малагасийские войска были вынуждены отступить. Таким образом, бой при Царасаутра показал, что малагасийская армия способна вести наступательные действия, но тем не менее она не выполнила основную задачу – задержать продвижение экспедиционного корпуса.

Экспедиционный корпус смог окончательно оправиться и отступить из Сюбербивилля лишь 15 июля. В день он продвигался на два-три километра: основное время и силы уходили на строительство дороги. Поэтому французы подошли к Андрибе, границе Имерины, только 20 августа. Малагасийцы практически не тревожили экспедиционный корпус, если не считать засады, которую они устроили 16 августа в районе Суавинандриана.

15 августа Райниандзалахи информировал премьер-министра о положении дел во французском экспедиционном корпусе в Маеватанано и о своих всйоках рассредоточенных в 13 укрепленных лагерях. Их защищали 3 тыс. солдат под руководством 30 офицеров, не считая артиллеристов и резерва. Они располагали 18 орудиями современных систем и двумя усовершенствованными митральезами [150, с. 53–54]. Учитывая рельеф местности, малагасийские позиции были неприступны для экспедиционного корпуса. Горные пушки превосходили французские как по весу, так и по скорострельности [53, с. 215]. Опираясь на такую мощную базу, Райниандзалахи намеревался вести активные боевые действия. Он разработал план атаки на Маеватанану одновременно с нескольких сторон [150, с. 61]. Однако Райнилайаривуни не дал разрешения на подобную операцию, а посоветовал ограничиться партизанскими действиями и нарушением коммуникаций противника [150, с. 61]. Эти указания премьер-министра объяснялись, по-видимому, тем, что он рассчитывал остановить французов на границах Имерины и затем, как во время войны 1883–1885 гг., вступить в переговоры и добиться заключения мирного договора, сохранявшего внутреннюю автономию Малагасийского государства.

Райниандзалахи ничего не успел предпринять, так как штурм Андрибы начался ранним утром 21 августа. Французы одно за другим занимали малагасийские укрепления. В 14 часов Райниандзалахи провел контратаку и попытался захватить французские батареи. Перестрелка длилась более трех часов. Французские артиллеристы широко использовали мелинитовые снаряды, шрапнель. В 17.30 замолчала последняя батарея на вершине Андрибы. Но французы, утомленные 12-часовым боем, так и не смогли занять основные позиции малагасийцев. Было решено отложить решающий штурм на следующее утро.

22 августа в 6.30 прозвучал сигнал к атаке. Но с малагасийских позиций не раздалось ни единого выстрела. «Окопы хорошо сохранились, но их защитники вместе с пушками исчезли ночью», – записал в дневнике Э. Окар. К 10 часам все фортификационные сооружения были заняты экспедиционным корпусом. Путь в Имерину был открыт [57, с. 140–141; 71, с. 228; 90, с. 255; 150, с. 49]. В письме к Райнилайаривуни от 15 августа 1895 г. Райниандзалахи объяснил отступление сильным артиллерийским огнем, который деморализовал личный состав [150, с. 66]. А ведь малагасийцы были вооружены не хуже французов, находились на хорошо укрепленных господствующих над местностью высотах. По-видимому, малагасийцы действительно не были подготовлены к массированному артиллерийскому обстрелу. К тому же они были подвержены «болезни» отступающих войск, когда силы противника сильно преувеличиваются, а свои недооцениваются.

Продвижение французов по малонаселенной гористой местности, где сложно было обеспечивать экспедиционный корпус провиантом и фуражом, прокладывать дорогу, масса больных, общая усталость – все это вынудило руководство экспедиционного корпуса создать «легкую», или «летучую», колонну для занятия Антананариву. В сентябре закончилось ее формирование. В «летучую» колонну вошли 4600 солдат и офицеров, 1770 человек вспомогательного персонала, 264 лошади и 2830 мулов [61, с. 58; 90, с. 402–403]. 15 сентября колонна вступила в первый бой с малагасийцами за Цинайниундри. Этот бой, так же как и все последующие сражения (17 сентября за Киангара, 19 сентября за Амбухимена, 27 сентября за Сабуци и Амбупиана, 29 сеннтября за Сабуци-Амбухинула), состоял из продолжительной артиллерийской и ружейной перестрелки, после чего малагасийцы отступали в надежде закрепиться на следующем рубеже.

С вступлением французских войск в Имерину сопротивление малагасийцев усилилось. Крестьяне оставляли дома, уходили в горы, откуда нападали на французские коммуникации и отдельные группы солдат [71, с. 104]. Корреспондент «Тан», находившийся при экспедиционном корпусе, писал, что «наступление на Антананариву превратилось в непрерывный бой. Мы могли продвигаться, лишь захватывая одну позицию за другой. Сопротивление хува было ожесточенным» [215, 15.10.1895]. Но малагасийцы продолжали отступать, несмотря на значительные подкрепления и ввод свежих сил. Надежды они возлагали теперь на гвардию, наиболее обученную и хорошо вооруженную часть армии.

Малагасийские правители находились в полной растерянности, не могли обеспечить четких координированных действий своих вооруженных сил. К тому же в армии сложилось ненормальное положение: одновременно было два полевых командующих боевыми действиями – Райниандзалахи и Рамасумбазаха. Последний, формально отстраненный от командования, продолжал самостоятельно участвовать в боевых действиях, опираясь на верные ему отряды.

«Легкая» колонна, преодолевая упорное сопротивление малагасийцев, 29 сентября подошла к столице и остановилась лагерем в Илафи, родине Райнилайаривуни, в восьми километрах от Антананариву Штурм столицы был назначен на утро следующего дня.

Антананариву готовился к обороне. В городе было введено военное положение, на возвышенностях вокруг него были установлены батареи, которые могли простреливать все основные магистрали [71, с. 109], на улицах сооружались баррикады [161, с. 482]. В столице и ее окрестностях было сосредоточено до 25 тыс. вооруженных людей и солдат [182, с. 203], около 100 пушек и митральез [90, с. 297], много современного огнестрельного оружия, снарядов и боеприпасов. Кроме того, окрестности Антананариву были защищены цепью фортов и инженерных сооружений, одним из основных опорных пунктов стала обсерватория.

Наступление на столицу началось 30 сентября в 6.30 утра. Но еще в 6.00 около 2 тыс. малагасийцев под руководством Райниандзалахи при двух пушках напали на французский конвой и арьергардные части, которые были вынуждены занять оборону. Только к 12.45 удалось отбить атаку [71, с. 110; 90, с. 296 297]. Захватив приблизительно к 15 часам все господствующие высоты вокруг города, «легкая» колонна начала обстрел Антананариву. К 15.30 малагасийские батареи, расположенные в районе королевского дворца, где находился крупный склад вооружения и боеприпасов, перестали отвечать. После этого было выпущено еще два или три мелинитовых снаряда по дворцу. С флагштока сполз королевский флаг и его место занял белый. Через 15 минут к французским позициям с белым флагом прибыл М. Рабибисуа, секретарь и переводчик Райнилайаривуни. Он был послан премьер-министром с просьбой прекратить огонь. Генерал предъявил ультиматум, и сын Райнилайаривуни, прибывший через полчаса, принял его. Французские войска вошли в столицу, заняли все стратегические пункты, приступили к разоружению малагасийской армии и конфискации оружия. 1 октября французский главнокомандующий въехал в столицу [71, с. 111–113].

9 октября французские парламентеры предложили малагасийцам без боя сдать укрепленный район Фарафата в течение 48 часов. 11 октября, за несколько минут до окончания срока ультиматума, Райнандриамампандри принял условие и передал французским властям позиции [90, с. 305].

В соответствии с принятым палатой депутатов решением генерал Дюшен имел проект готового договора, который предусматривал установление протектората над островом. С малагасийской стороны договор подписали Разанакумбана (пятнадцатый ранг), министр юстиции, и Расандзи, бывший секретарь Райнилайаривуни. Он состоял из семи основных и двух дополнительных статей. Статья 1 гласила, что малагасийское правительство принимает протекторат Франции со всеми вытекающими последствиями: контроль над внешней политикой и местной администрацией, присутствие на острове французского контингента, расширение территории и пересмотр статуса базы Диего-Суарес. В дополнительных статьях указывалось на необходимость изменения положений договоров 1868 и 1885 гг. об аренде и приобретении земель и введения французского судопроизводства [96, с. 116–117]. Договор от 1 октября не был представлен франнцузскому парламенту.

Еще 18 сентября французский министр иностранных дел отправил телеграмму на имя Дюшена с инструкцией отложить заключение мирного договора. Это было связано с решением объявить Мадагаскар колонией и установить там прямое управление. Но в Антананариву телеграмма дошла только 7 сентября, после подписания договора [96, с. 122]. 12 октября по распоряжению Дюшена был конфискован текст, напечатанный на французском и малагасийском языках в королевской типографии в Антананариву и запрещены дальнейшие публикации договора [129, с. 121]. 18 января 1896 г. было подписано окончательное соглашение, состоявшее из пяти статей. Оно в общих чертах повторяло договор от 1 октября 1895 г. Из нового договора были изъяты второстепенные пункты и удалено слово «протекторат». По договору генеральный резидент представлял правительство Французской республики при королеве Мадагаскара. В его руки переходили все без исключения внешние сношения Малагасийского государства, контроль над местной администрацией, выдача разрешений на концессии. Франция имела право размещать на Мадагаскаре любое количество войск, необходимое для выполнения условий договора [40. 189b, № 2, с. 5–6]. А согласно декрету от 11 декабря 1895 г. управление Мадагаскаром было изъято из ведения министерства иностранных дел и передано министерству колоний [40, 1895, № 70, с. 81].

Каковы же причины поражения Малагасийского государства во второй франко-малагасийской войне? На Мадагаскаре были все необходимые предпосылки для успешного отражения французской агрессии, большая, относительно хорошо организованная и обученная армия, вооруженная современным стрелковым и артиллерийским оружием, имевшая богатый опыт боевых действий. Все основные районы острова были охвачены системой естественных и искусственных оборонительных сооружений. По признанию военных специалистов, некоторые из них были практически неприступны для французских войск. Малагасийцы были на своей территории, прекрасно знали местность, могли навязывать бои там, где это было им выгодно. Они были приспособлены к своему климату, не испытывали недостатка ни в провианте, ни в фураже.

Одна из важнейших причин поражения Малагасийского государства – разный уровень социально-экономического развития Франции и Мадагаскара. Но причина не единственная и не все объясняющая. Ведь удалось же отсталой Эфиопии сохранить политическую независимость в борьбе с капиталистической Италией. Причины поражения Малагасийского государства необходимо рассматривать в комплексе внешне– и внутриполитических факторов.

В последней трети XIX в. в наиболее развитых государствах мира, в том числе и во Франции, осуществлялся переход от домонополистического капитализма к империализму. В этот период завершался территориальный раздел Африки. Неблагоприятным внешнеполитическим фактором было также ослабление возможности использовать противоречия между отдельными капиталистическими странами, что было особенно важно для Малагасийского государства, которое успешно противостояло с помощью Англии и США французской экспансии в начале 80-х годов. В 90-х годах XIX в. в результате двусторонних и многосторонних контактов были намечены сферы влияния крупнейших капиталистических держав в Африке.

Внутриполитическая обстановка во Франции также благоприятствовала захвату острова. В 1894 г. к власти пришло правительство, в которое вошли видные сторонники колониальной политики и которые получили посты министров иностранных дел и колоний. В парламенте была сильна так называемая колониальная партия, представители которой с начала 70-х годов настоятельно требовали аннексии Мадагаскара [124]. В начале 1894 г. палата депутатов французского парламента единодушно одобрила политику правительства, направленную на захват острова.

Следует отметить, что французы во время подготовки ко второй франко-малагасийской войне сумели по достоинству оценить боеспособность малагасийской армии. Они извлекли уроки из войны 1883–1885 гг. Были произведены необходимые геодезические изыскания, составлены карты острова, проведена рекогносцировка местности, хорошо была поставлена разведка. Французские исследователи изучали различные аспекты жизни малагасийского общества.

Французская историография конца XIX в, много внимания уделяла малагасийской армии. При анализе ее боеспособности основной упор делался на количественные показатели – численность личного состава, количество и качество вооружения. Из этого следовал вывод о ее высоких потенциальных возможностях, о ее способности противостоять крупным европейским формированиям. Но не был учтен моральный дух войск, а он оказался относительно низким. Почему это произошло, невозможно объяснить, исходя только из объективных предпосылок. Так же, на наш взгляд, не верен тезис французской историографии XX в. о серьезной переоценке малагасийской армии, о плохом вооружении, неумении им пользоваться, о недостаточной обученности. Но в 1883–1885 гг. малагасийцы показали и хорошее умение пользоваться современным оружием, и высокий моральный дух. Малагасийская армия вела не только оборонительные, но и наступательные действия. По-видимому, ответ на этот вопрос лежит в области не столько военно-политической, сколько социально-экономической.

А социальное и экономическое развитие Малагасийского государства не укладывается в привычные для Африканского континента рамки. Если в начале XIX в. оно было сопоставимо с большинством аналогичных обществ Тропической Африки, то к его концу оно было если не самым развитым, то одним из самых передовых. Что произошло за столь короткий для истории срок? Обычно феномен Малагасийского государства, то, что мы называем «ускоренным развитием», объясняется влиянием Европы в целом и миссионеров Лондонского миссионерского общества в частности. Одно из лучших исследований данного вопроса так и называется – «80 лет европейского влияния в Имерине». Но тогда возникает другой вопрос: почему в тех районах, где подобное влияние было более продолжительным и интенсивным, ничего подобного не наблюдалось?

Подавляющее большинство авторов видят в быстром экономическом развитии Малагасийского государства, особенно его ядра – Имерины, исключительно европейское влияние, некоторые малагасийские историки – только трудолюбие и гений народа [116]. Оба эти фактора необходимо учитывать, но нельзя их абсолютизировать. На наш взгляд, ответ заключается в следующем. Малагасийское общество было готово к восприятию нового, имелась внутренняя социальная мобильность, определенная открытость высших слоев общества, связанных прежде всего с экспортно-импортной торговлей. Произошел синтез «традиционного» и «современного» в экономической, политической и духовной жизни.

Анализ экономических процессов в Малагасийском государстве мы основываем на теоретических положениях коллективной монографии «Эволюция восточных обществ. Синтез традиционного и современного» [123], но не считаем возможным механическое перенесение основных выводов на все цивилизации всех времен. Еще В.И. Ленин писал о том, что «одно из самых основных свойств империализма заключается как раз в том, что он ускоряет развитие капитализма в самых отсталых странах и тем самым расширяет и обостряет борьбу против национального угнетения» [3, с. 132]. Роль внешнего фактора нельзя недооценивать, так как он может воздействовать на внутреннюю ситуацию. «Вся структура самой нации зависит от ступени развития ее производства и ее внутреннего и внешнего общения» [1, с. 20]. «Внешние влияния… при известных условиях из фактора внешнего превращаются в вопросы внутреннего развития, со всеми последствиями» [120, с. 31]. Абсолютно прав советский ученый М.Я. Сюзюмов, пришедший к этому выводу на античном материале. Эта закономерность относится и к Африке нового времени. Подобную точку зрения разделяет и нигерийский экономист К. Аке: торговля «помогала создавать новые потребности у населения, стимулировала создание денежного рынка… расширяя сферу товарно-денежных отношений» [104, с. 63].