Текст книги "Дело о «Тихом хуторе»"
Автор книги: Андрей Константинов
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Андрей Константинов
Дело о «Тихом хуторе»
Рассказывает Максим Кононов
До работы в агентстве Кононов Максим Викторович, 33 лет, занимался коммерцией, знаком со структурой мелкого бизнеса, неплохо ориентируется в теневой экономике. Склонен к нестандартному мышлению, неплохо владеет журналистским стилем, правда, присутствует некий крен в «желтизну». Иногда злоупотребляет спиртными напитками, правда, на рабочей дисциплине это серьезным образом пока не отражалось…
Из служебной характеристики
– Эй, журналюга, курить есть?
Грязный башмак сверху ткнулся мне в шею. Что за дела? Я сжал щиколотку наглеца двумя пальцами и легонько крутанул.
– У-у, бля! – завопил мой сокамерник. Шконка едва не треснула под ним. Кто-то в углу тихо застонал во сне.
– Все заткнулись, быстро! – раздался мощный бас…
Где ж я вчера так повеселился?
Помню, я зачем-то поперся к супруге на работу. Получил в агентстве зарплату, наврал Спозараннику про срочную встречу в РУБОП, а сам дерябнул пивка и рванул в парикмахерскую на Галерной, где Юлька стала директором. Наше расставанье, как выяснилось, обеспечило ее карьерный взлет.
Но разговора не получилось. Юлька вышла с феном – я ее, видите ли, от клиента оторвал. Сразу холодом обдала: зачем явился?.. Как будто я сам знал – зачем. Сказал, что хочу отцовский долг исполнить, бабки привез. Но купюра в пятьдесят баксов вызвала у Юльки презрительный смешок: «Оставь себе на опохмелку!» Я настоял: бери, пригодятся! А когда купюра исчезла в кармане ее халата, тут же ухмыльнулся: «Разве ты когда-нибудь от денег отказывалась!»
Юлька аж побелела от злости – ох, любил я доводить ее до такого состояния… Ну а когда спиной повернулась – пришлось ее за руку схватить.
– Сайд!
На Юлькин крик вырос охранник – ни дать ни взять чеченский боевик. Как только им разрешают по городу гулять?
– Слушай, джигит, дай мне с женой поговорить! – нахмурился я.
Сайд изучающе оглядывал меня.
– Не понимаешь, да? Вернись на исходную, Сайд – полевой командир Хаттаб тебя заждался…
– Зачэм так говоришь? – Сайд сокрушенно покачал головой. Взгляд его был печален.
Но присел я все-таки вовремя – кулак Сайда впечатался в обитую оргалитом стенку так, что горец взвыл от боли. На прощанье я лягнул его в коленную чашечку, услышал звон разбитого стеклянного столика и Юлькино верещанье: «Держи его, держи!» Как бы не так! Попробуй догони, сперматозоид мусульманский.
Потом я отходил от пережитого в кафе. А потом… Я уж к дому подгребал, когда от стены отделилась размалеванная девчушка:
– Молодой человек, отдохнуть не хотите?
– Отдых закончен – работать надо! – объяснил я ночной труженице, с трудом ворочая языком.
– Минетик всего за полтинник – недорого…
А ведь правда – недорого. Мой трудный день нуждался в достойном завершении. Незнакомка уже из сумочки презерватив достала, голову нагнула, когда ментовская дубинка шарахнула мне промеж лопаток. «Вот суки!» – успел я подумать и сразу же отключился… Лязг двери.
– Кононов! – рявкнул мент.
Я спрыгнул с лежанки.
– Везет пидору, – вздохнул наверху сокамерник.
Дежурный капитан, оскалив кривые зубы, изучал мое удостоверение.
– Что ж ты, журналист! В таком солидном агентстве работаешь, а пьешь, как ханыга! Развратом в общественном месте занимаешься. Неужели нормальную бабу не найти?
И вдруг протянул руку:
– Звать меня Серегой.
– П-приятно, – пробормотал я. Башка трещала.
Кривозубый Серега достал из сейфа «Пятизвездную» и разлил по стаканам. Развернул сверток с бутербродами. Чокнулись.
– Читал я все ваши книжки! Не думал, что живого журналюгу встречу у себя в обезьяннике, – хохотнул Серега. – Как же ты залетел-то?
– Как будто не знаешь, – хмыкнул я. Водка прибавила мне смелости. – Хулиганов ловить надо, Серега, а не бизнесом заниматься вместе со шлюхами.
– Ты на нашу зарплату поживи, еще и не таким бизнесом займешься! – обиделся капитан. – А на счет хулиганов – не надо, у нас в районе с раскрываемостью полный порядок.
– Заявы не регистрируете – потому и порядок!
– Ишь ты, умный какой! – удивился Серега. И налил еще водки. Выпили. – Есть одна темка интересная, – прищурился Серега, протягивая «Беломор». – Как раз для вашего агентства…
– Раз такая пьянка, может, вернешь все, что у меня в карманах было?
Серега придвинул мне бумажник, пейджер и ключи. Деньги оказались на месте. На пейджере – одно-единственное сообщение от Спозаранника, который волновался, успешно ли прошла моя встреча в РУБОП.
Водка так подействовала, что я совсем обнаглел.
– Ну а где полтинник, который я шлюхе дал? – развалился я на стуле, затягиваясь «Беломором».
– Витек, – пнул ногой Серега спящего на диване опера. – Верни журналисту деньги.
– Какие такие деньги, какие еще деньги? – нервно затараторил мигом вскочивший щуплый опер. – Не было никаких денег, знать ничего не знаю…
– Витек! Человек заплатил полтинник, а за какое, спрашивается, удовольствие? Если денег нет – давай отрабатывай. Хочешь, – повернулся Серега ко мне, – Витек у тебя сам отсосет? – Он захохотал, довольный своей шуткой. На затравленного Витька жалко было смотреть.
– Ну его, откусит еще, – махнул я рукой. И допил остатки водки. – Что за тема-то?
– Понимаешь, – доверительно начал Серега, – привезли к нам недавно одного пьянчугу. Лыка не вязал…
– Знаю я, как вы сюда привозите…
– Да нет, – нахмурился Серега. – Конкретный пьянчуга, мочился возле ларька. Угрожал ребятам, всех нас посадить грозился. Ну, пришлось его утихомирить. А наутро выяснилось, что он прокурорский, вдобавок из нашего района. Теперь прокуратура нас за жабры взяла. Проверками, сволочи, задолбали. Начальника нашего жалко – хороший мужик, правильный, а его из-за этой твари вот-вот снимут. Может, напишешь про это?
– Почему нет? – пожал я плечами. – Только с прокурорским тоже надо поговорить – вдруг все не так было…
– Бля буду – именно так! – долбанул стаканом по столу Серега. И достал из сейфа вторую бутылку.
* * *
– Я вижу, Максим Викторович, вы неплохо отметили получение зарплаты. – Спозаранник поднял глаза от компьютера. – Кажется, вы вчера отправились на встречу с источником в РУБОП. Представляю, насколько содержательно прошла эта встреча и как вам было нелегко явиться на работу в полдень.
– Все туфта, Глеб! Зато мой источник свел меня с ментом, который работает на «земле». Есть классный компромат на одного прокурора!
Видеть надо, как ноздри у Спозаранника раздулись! И глаза хищно заблестели. У Глеба такое бывает в двух случаях – когда он прокалывает дыроколом бумаги (щелк-щелк!) и когда слышит, что очередной работник прокуратуры влип во что-то нехорошее. Мы в отделе называем это состояние Спозаранника «томительный оргазм». Наверное, Глеб в своей супружеской кровати держит под подушкой дырокол или Закон о прокуратуре. А может, то и другое вместе… Дело лишь в том, что, когда Глеб начинал свою журналистскую карьеру и плотно работал с ментами, те ему внушили, что все прокуроры – сволочи, мешающие честным операм раскрывать преступления.
Спозаранник выслушал историю о пьянчуге-прокуроре, потирая руки от удовольствия.
– Отлично! Ставим в ближайший номер «Явки с повинной». Обязательно этого гада сфотографируем. Думаю, написать за неделю тебе будет несложно?
– Как два пальца обоссать! – обнадежил я Глеба.
Знал бы я, чем это все кончится…
* * *
Оказалось, что даже добраться до райпрокурорского «следака» Голобородько – и то сложнее, чем обоссать два пальца. Секретарша меня послала к зам-прокурора, зампрокурора – к прокурору. А прокурор – грузный дядька в засаленном пиджаке – сидел за своим длинным столом и смачно хрустел огурцом. Выслушал он меня, утирая губы салфеткой.
– Все контакты – через пресс-службу горпрокуратуры! – радостно выпалил прокурор. И достал второй огурец.
Мне это ужасно не понравилось.
– Жопа не треснет? – поинтересовался я.
– Что-о? – прокурор привскочил на стуле и звучно пернул от возмущения.
– Лучше бы огурец вместо затычки вставил! – бросил я на прощанье и хлопнул дверью что было сил. Но прокурор прощаться со мной не захотел.
– Статья 319-я! Оскорбление представителя власти! – услышал я за спиной крики прокурора и его тяжелый топот. – Штраф от пятидесяти до ста МРОТ!..
Я прибавил ходу.
– Исправительные работы от шести месяцев…
– Уймите вашего пердуна, – бросил я постовому на выходе. Тот понимающе усмехнулся.
– Убежал, Виктор Павлович! – в голосе мента слышалась трудно скрываемая радость.
Через десять секунд я уже вскакивал в трамвай – и гори он огнем, Виктор Павлович, со своей пресс-службой и со своим Голобородько.
* * *
В принципе, текст я мог написать и так, без встречи с пострадавшим следаком – менты мне слили массу информации. Я узнал даже, что скромный следователь райпрокуратуры ездит на черном джипе – красивая деталь для моей будущей статьи.
– Увы, Глеб Егорович! – развел я руками, входя в кабинет своего начальника. – Повидаться с господином Голобородько никак не удалось – прокурор воспротивился…
– Господин Голобородько тебя заждался, – кивнул Спозаранник на молодого человека в сером костюме, который сидел у окна и читал последний номер нашей «Явки с повинной». Он тут же встал и приветливо пожал мне руку, назвавшись Николаем Николаевичем. – А по поводу вашего инцидента с прокурором, Максим Викторович, вам придется объясняться с Обнорским. Кроме того, шефу сегодня зачем-то звонила ваша жена… Думаю, ему есть что вам сказать.
Вот непруха так непруха…
– Пойдемте, что ли, в буфет, – предложил я гостю. Мы сели в угол, взяв по чашечке кофе.
– Можно ли присоединиться? – томно спросила Завгородняя, подваливая к нам со стаканом сока в руке.
– Света, ну есть же свободные столики, – урезонил я девушку.
– А может, я хочу пообщаться! – заявила Светочка, глядя на ошалевшего Голобородько.
– После, после, не мешай взрослым дядям, – шлепнул я ее по бедру.
Света уселась за столик напротив и начала строить глазки моему гостю. Я же приготовился слушать.
– Наш прокурор, Виктор Павлович – человек со странностями, – улыбнулся Голобородько. – Но он настоящий работяга и честный мужик.
– Наверное, надо перед ним извиниться, – вздохнул я.
– Он вспыльчивый, но отходчивый. Отправил вас в пресс-службу, потому что привык все делать по правилам… Но проблема не в этом,
– Я весь внимание…
– История такая, – начал Голобородько. – Я провожал двух своих друзей. По пути мы взяли по бутылке пива в ларьке. Шли к метро, разговаривали… Да, одному из них захотелось по пути отлить. Мы выбрали тихое место. Как оказалось – не самое тихое. Но это не повод для того, чтобы нас избивать и душить. Я, между прочим, две недели провел на больничном. Следы от удавки до сих пор не прошли, – он расстегнул верхнюю пуговицу и показал пятна на шее.
– Но сотрудники милиции говорят другое! – возразил я.
– А что бы вы еще говорили на их месте? – улыбнулся Николай. – Это же так очевидно – они друг друга никогда не сдают. Вам не случалось попадать в милицию?
Я уклончиво пожал плечами.
– Вам повезло, – сделал вывод Голобородько. – Почему вы больше верите им, нежели нам, работникам прокуратуры?
Я снова пожал плечами. Нельзя сказать, чтобы меня не одолевали сомнения.
– Для вас очень важно, чтобы появилась эта статья? – осторожно поинтересовался Николай.
– Конечно, важно, – убежденно сказал я. – Этот вопрос уже решен на уровне начальства.
– А если я подкину вам… (Ну-ка, ну-ка, сколько он, интересно, мне собрался подкинуть?) – …одну крайне любопытную тему, а вы взамен пообещаете не писать про меня – ваше начальство не будет против?
– Смотря что за тема, – поскучнел я.
– Адвокат-взяточник! – поднял палец Голобородько. – Собирает деньги с родственников клиента – якобы для следователя, для судьи. Обещает самый мягкий приговор. Но деньги присваивает себе. Приговор выносится самый суровый. А в ответ на претензии родственников адвокат заявляет: деньги ушли по назначению, судья не сделал того, что обещал, а с меня взятки гладки! И таких случаев много. Ведь, согласитесь, это же гораздо интереснее, чем какой-то прокурор, избитый в ментовке. Давно пора заняться адвокатами…
– Ну а факты?
– Дам факты!
– Я должен обсудить ваше предложение со Спозаранником, – задумчиво сказал я.
– Мы с ним уже обсудили, пока вас ждали. У Глеба Егоровича нет возражений, – улыбнулся Голобородько.
На том мы и расстались.
– Макс, – хмуро сказал мне в коридоре Обнорский. – Свои семейные дела, я думаю, ты решишь сам. Если что-то разбил в парикмахерской – надо заплатить. А с прокурорами нам ссориться не надо. Понимаешь? Старайся все-таки конфликты решать цивилизованно. Если, конечно, хочешь продолжать у нас работать.
Я понимающе кивнул.
– Максим Викторович, я вычеркиваю из вашего плана тему «писающий прокурор» и пишу вместо нее «адвокат-взяточник», – произнес Спозаранник, не поднимая глаз от компьютера, когда я вошел в кабинет.
Я кивнул снова. Все оказалось совсем не так страшно.
И уже через пару дней я имел полное досье на члена областной коллегии адвокатов Незовибатько. Я узнал, что у него три квартиры, «тойота-лексус», «форд» и 99-я. Я узнал, что он специализируется на защите молодых людей, обвиняемых в разбоях и других тяжких преступлениях. Любит рассказывать родственникам подзащитных о своих огромных связях в правоохранительной системе. Берет с них бешеные бабки, превышающие во много раз обычный адвокатский гонорар. Обещает оправдательный приговор. И каждый раз родственники остаются в дураках – и без оправдательного приговора, и без денег. Случаев, подобных тем, что мне рассказал прокурорский следак Николай, я имел в кармане целых три. Статью можно было написать за вечер.
* * *
Месяца три назад, когда Юлька узнала, что я стал журналистом и, стало быть, златые горы мне не светят, она где-то раздобыла мой рабочий телефон и начала меня доставать.
– Займись нормальным делом – я помогу тебе получить кредит! – убеждала меня жена.
Я отбивался, говорил, что все это уже у нас было – и кредиты, и долги, и наезды. Но Юлька не унималась:
– Завтра тебе позвонит Потапыч, у него сестра в банке работает, все расскажет – сколько, на каких условиях…
Я швырял трубку, она перезванивала снова. Я ее успокаивал, но через несколько минут опять вскипал. Спозаранник, слушая наши беседы, сдержанно хмыкал. Жора Зудинцев с Зурабом усмехались. Нонна высокомерно поджимала губы, и только в глазах ее новоиспеченного мужа – Мишки Модестова – я находил долю сочувствия.
Как-то я сорвался и послал Юльку по телефону куда подальше. Звонить она перестала. Тогда, выждав паузу, начал звонить я.
Но в парикмахерской, едва услышав мой голос, говорили, что Юльки нет. Я стал наносить ей визиты, последний из которых и закончился разбитым столиком. Сейчас я шел в парикмахерскую, чтобы заплатить за него сто пятьдесят баксов. На жизнь оставалось с гулькин нос…
Знакомый мне джигит стоял перед телевизором и пил из банки кока-колу. Кисть руки у него была перевязана.
Я тихонько присвистнул – Сайд дернулся.
– Сайд! Ты зачем убил моих людей?
Горец печально глянул мне в глаза. Классику советского кино он не знал.
– Зачэм так говоришь? – Сайд неторопливо двинулся мне навстречу. Но тут же из зала вылетела, как вихрь, Юлька, шандарахнула его по голове феном, оттолкнула и подскочила ко мне:
– Принес?
Я разжал кулак – баксы исчезли в кармане ее халата.
– Все! Теперь – уходи.
– Юль, он тебя трахает? – кивнул я на Сайда. – Где же твой патриотизм?
Теперь феном по башке получил уже я.
Но спорить не стал – это могло опять чем-нибудь кончиться.
Мне оставалось лишь утешиться «соткой» водки с парой бокалов пива в «Любаве» да светским трепом с буфетчицей Ларисой.
А у дома меня окликнули.
* * *
– Кононов!
Незнакомец из черной «тойоты» дружелюбно помахивал мне рукой.
Их оказалось даже трое. Два здоровых «шкафа» и юркий чернявый человечек.
– Господа, а что будет, если я не сяду в вашу машину? – полюбопытствовал я.
– Ничего! – усмехнулся «шкаф».
Я плюхнулся на заднее сиденье и достал сигарету. Чернявый тут же щелкнул зажигалкой.
– Алексей Юрьевич Незовибатько, – представился он.
– Такая солидная фамилия, а вы такой миниатюрный, – выразил я недоумение. «Шкаф» хохотнул.
– Не валяйте дурака, Кононов! – обиженно дернулся чернявый. – Вы, наверное, знаете, что нам сейчас нужно…
– Освежить дыхание? – ухмыльнулся я. Теперь захохотали оба «шкафа». Чернявый натянуто улыбнулся.
– М-да, комик… Не случайно вас называют Безумный Макс.
– Так в чем проблема, Алексей Юрьевич?
– Вам очень важно, чтобы ваш материал обо мне появился?
Я промолчал.
– Триста баксов, – сказал Незовибатько.
– Сколько? – возмущенно воскликнул я.
– Хорошо, четыреста, – поспешно исправился адвокат. – Но ни копейки больше!
– Я, можно сказать, душу вложил в этот материал – а вы мне предлагаете такие гроши… – вздохнул я и приоткрыл дверцу «тойоты».
– Алексея Юрьевича просто оклеветали, – сказал «шкаф». – На самом деле он очень квалифицированный и порядочный адвокат. И поэтому у него много завистников.
– А вы, простите, его клиент?
– Я его коллега, – «шкаф» протянул мне визитку, на которой значилось: «Абрам Фляшман, юридические услуги».
– Вы тоже адвокат? – обратился я ко второму «шкафу».
Тот широко улыбнулся:
– Не, я водила, в натуре…
– Ну что ж, господа, вы приятные люди, спешу откланяться…
– Кононов! – остановил меня Алексей Юрьевич. И протянул толстый конверт. – Возьмите – почитайте.
– Зачем?
– Здесь кое-что гораздо интереснее, чем адвокат, на которого имеют зуб клиенты. Офицер РУБОП занимается открытым вымогательством! И продолжает служить. Это полное досье на него…
Я открыл конверт. К стопке бумаг были приколоты четыре стодолларовые банкноты, которые я тут же аккуратно, держась за скрепку, передал Алексею Юрьевичу.
– Боитесь даже пальчики оставить? – усмехнулся он. – Экий вы осторожный…
– Перед сном обязательно почитаю, – пообещал я. – А писать о вас все равно придется – статья в плане стоит! Могу лишь рядом со статьей ваше интервью поместить с фотографией…
– Почему вы не можете сказать своему шефу, что факты не подтвердились и поэтому писать не о чем?
– Факты – упрямая вещь, – сокрушенно ответил я. – Они подтвердились – вот ведь загогулина какая!
– Спорим, статьи не будет? – сказал Незовибатько. – Так что лучше возьмите деньги – они вам пригодятся.
– Вам тоже! – улыбнулся я, пожимая руки всем троим.
И уже поднимаясь по лестнице, подумал, что четыреста баксов мне были бы очень кстати.
* * *
В конверте я нашел заявление в прокуратуру от гражданки Кравчук Зинаиды Николаевны. Она держала кафе на паях с подружкой. Затем подружка решила выйти из дела, Кравчук заплатила ей долю. Подружке показалось мало, она начала вымогать с бывшей компаньонши ежемесячно круглую сумму. Но не сама, а с помощью сожителя – офицера РУБОП Сивоголовко.
Я нашел также фотографии Сивоголовко (похож на обкуренного Шварценеггера), ксерокопию его паспорта, данные его сожительницы и гражданки Кравчук. Еще там была аудиокассета, которую я тут же решил прослушать. Ничего особенного: обычный телефонный разговор, мужик требует бабки, женщина испуганно оправдывается, но при этом несколько раз явно умышленно называет мужика по имени – Ми-шаня. Что ж, если этот Мишаня – ив самом деле майор Сивоголовко, то материал может получиться интересный. Но сперва хорошо бы разобраться с этой чернявой «крошкой Цахес» – Незовибатько…
– Вынужден вас огорчить, Максим Викторович, – заявил мне с утра Спозаранник. – Про вашего адвоката… как его – Небейкопытко?.. мы писать не будем. Так решил Обнорский – его полчаса обрабатывала по телефону Пафнутьева.
Вот те раз! Железная леди Пафнутьева работала в прокуратуре, контролировала всех криминальных журналистов города и обязана была не допускать до печати ни одной публикации, которая хоть, как-то могла повредить ее родному ведомству. Когда я однажды, сидя в кабинете Пафнутьевой, отпустил ей комплимент по поводу ее ножек, она испепелила меня взглядом, и с тех пор я стал ее злейшим врагом. Из всех сотрудников нашего агентства с Пафнутьевой мог найти общий язык один лишь Соболин – у него вообще с прокуроршами все хорошо получалось… А по-моему, женщина-прокурор – это извращение какое-то. Все равно что мужчина-зоофил.
– Что ей за дело до нашего адвоката? – удивился я.
– Говорит, что прокуратура его проверяет, а публикация может помешать. В общем, это не наше дело – шеф не захотел с прокуратурой в очередной раз ссориться, тема закрыта. Похоже, ваш адвокат оказался крепким орешком.
– Раз такая пьянка, Глеб Егорович, давайте займемся одним уродом из РУБОП…
Я вкратце пересказал Спозараннику ночную встречу с адвокатом.
– Все очень интересно, – задумчиво сказал Глеб, – только что-то мне в этой истории не нравится… Хорошо, я вычеркиваю у вас тему «адвокат-взяточник» и пишу: «рубоповец-вымогатель». Хоть мы с РУБОП и дружим, но если все окажется правдой – то почему мы должны молчать?
* * *
Кафе «Тихий хутор» оказалось обычной разливухой, пропитанной дешевым пойлом, табачным смрадом и грилем. Пока я ждал директрису – дернул в баре сто грамм водки с бутербродом и обнаружил, что водяра паленая.
Зинаида Кравчук оказалась крупной миловидной хохлушкой, с начесом, яркой косметикой и огромным количеством бижутерии. Тараторила она безостановочно, понять что-то в ее певучей жалобной речи было трудно…
– Ой, да ж Мишаня, говорю, да разве ж по-людски это, в налоговую дай, ремонтникам дай, а тут еще СЭС пришла, садитесь, говорю, я ж вам стол накрыла, кто ж слова худого скажет, говорю, да ни в жисть, Мишаня, я ж с Нинкой рассчиталась, где ж я тебе найду…
– Стоп, Зинаида Николаевна! – хлопнул я ладонью по столу. – Давай-ка по порядку…
Через полтора часа я уже был сыт по горло – к счастью, не только рассказами Зинаиды, но и свиным шашлыком, который принес с графинчиком водки в ее кабинет нагловатый бармен. Как рассказала мне хозяйка кафе, раньше их с Нинкой «крышевал» рубоповец Мишаня Сивоголовко, которого Зинаида знала еще с детства. Затем Нинка сошлась с Мишаней, и они вдвоем решили кафе у Зинаиды отобрать. Для этого Нинка сперва вышла из учредителей, Зинаида залезла в долги, чтобы рассчитаться с ней, а теперь Мишаня наезжает на нее чуть ли не ежедневно.
– Дело знакомое, – махнул я рукой. – Ну а кто тебе посоветовал разговор ваш записать и заяву накатать в прокуратуру?
– Так друзья ж и посоветовали, но результата ж никакого, шо же делать – мне ж деньги отдавать надо, а народ не ходит, да тут еще Мишаня… Ну посоветуй, шо мне делать? – она доверчиво глянула мне в глаза.
– А знаешь, Зинаида, почему народ не ходит? – закурил я сигарету из ее пачки. – Глянь в окно – улица перерыта, парковки нет, пока от перекрестка до твоего кафе дойдешь – ноги сломаешь. Эти трубы еще полгода перекладывать будут. А ведь план реконструкции давно был сверстан – вы бы с Нинкой поинтересовались, когда кафе открывали. А вы дешевой арендой соблазнились. Так?
Она виновато кивнула.
– Дальше. В кабинет тебе водку хорошую приносят, а за стойкой продают не «ливиз», а хрен знает что. У твоего бармена на роже написано, что он ворует! Один раз такое выпьешь – больше уже сюда не потянет. Дальше. Столы в зале когда последний раз протирали? Дальше. Телевизор орет так, что себя не слышно… Кто о клиентах будет думать?
– Ой, ну ты прям такой умный, такой умный, – затараторила Зинаида, – а у меня уборщица уволилась, чем я ей платить буду, если ж ты умный, так помоги…
Зинаида встала открыть форточку и как бы невзначай задела меня бедром, так что я не удержался и шлепнул ее по широкой заднице.
– Ой, да ты ж всех женихов поотбиваешь – ну-ка одерни сейчас же, кому говорю!
Я протянул руку одернуть юбку и обхватил Зинаиду за талию. Она не сопротивлялась. Когда наши губы соприкоснулись, я с удивлением почувствовал, что Зинаида мне уже совсем не кажется такой вульгарной, как при первом знакомстве. Я быстро расстегнул ее блузку и повернул ключ в двери. Через пять минут маленькая кушетка бешено раскачивалась под нашими телами, пол в кабинете ходил ходуном.
* * *
– Все вопросы – в пресс-службу РУБОП, – заявил мне майор Сивоголовко. Мы стояли у здания Управления на Чайковского, майор поглядывал на часы и периодически переговаривался с кем-то по мобильнику.
Я неторопливо закурил.
– Думаю, пресс-служба вряд ли что-то знает о кафе «Тихий хутор»…
Сивоголовко напрягся.
– …и о его хозяйке, которая подвергается вымогательству со стороны одного из сотрудников РУБОП.
Майор оглянулся, сделал пару шагов в сторону, подозвал меня жестами и угрожающе произнес:
– Все, что связано с хозяйкой кафе – наша оперативная разработка! Никаких комментариев я давать не буду! И в ваших же интересах не допускать никакой утечки об этом деле – я предупреждаю официально…
– Слушай, майор, не надо гнать пургу! – ухмыльнулся я.
Сивоголовко схватил меня за грудки, я тут же надавил ему на костяшки рук, но ослабить стальную хватку рубоповца оказалось нелегко.
– Миша, проблемы? – полюбопытствовал крепыш в камуфляже.
– Все в порядке, – процедил сквозь зубы Сивоголовко и отпустил меня.
– Так вот, уважаемый, – продолжил я. – Комментариев ты можешь не давать, но объясняться с начальством после нашей публикации тебе придется! Расскажешь, как с хозяйки кафе бабки тряс…
– Ты что, Зинкин «пахарь», что ли? – криво усмехнулся майор.
– Ну, «пахарь», и что дальше?
– Зинка осталась нам должна…
– Если должна – так сядем, бумаги посмотрим и разберемся, кто кому должен! Думаю, что ты ей…
– Миша, давай быстро! – раздался крик из автобуса, куда запрыгивали бойцы с автоматами.
– В общем, так, – бросил мне Сивоголовко. – В среду в «Тихом хуторе» – в три часа. Если найдем общий язык – кое-что интересное подкину.
– Только без «маски-шоу»! – предупредил я. Сивоголовко еще раз усмехнулся и исчез в автобусе, который тут же сорвался с места.
* * *
Зинаида жила совсем рядом с агентством; только Фонтанку перейдешь – и ты уже на работе.
– Спозаранник встал спозаранку! – поприветствовал я Глеба. – «Не уходи, пожалуйста!» – взмолилась румынская разведчица Позаранку. Но Спозаранника ждали великие дела…
– Что-то, Максим Викторович, из вас пошлятина лезет, – поморщился Спозаранник. – И между прочим, уже одиннадцать часов. Понимаю, для вас это – «спозаранку». Судя по вашему виду, вы всю ночь развлекались с девушками вместо того, чтобы спать…
– Глеб Егорович! – воскликнул я. – Давно известно: нет лучше влагалища, чем жопа товарища!
Спозаранник опасливо посмотрел на. меня и на всякий случай отстранился.
– Кстати, как дела с рубоповцем-вымогателем? – спросил Глеб.
Этот простой вопрос застал меня врасплох. Я ведь так и не решил, что мне делать – то ли писать статью про Сивоголовко, то ли перетереть с ним и с Зинкой на предмет финансов… Если перетрешь – то писать уже нельзя. А если он «маски-шоу» устроит – то тем более будет не до писаний. Вот ведь попал…
– Завтра – разберусь окончательно! – заверил я Глеба. И тут же решил посоветоваться с Кашириным и Шахом по поводу своей «стрелки» с майором Сивоголовко. В «курилке» я популярно обрисовал им ситуацию, не забыв упомянуть о своих отношениях с Зинкой.
– Во дает! – захохотал Шах. – У меня такой же случай был. Здесь самое главное – не болтать лишнего во время встречи. Этот твой майор наверняка будет увешан микрофонами. И не ставь ему никаких условий – иначе под чистое «вымогалово» тебя подведут…
– Бесполезно, – махнул рукой Родион. – Если они задумали тебя «закрыть» – все равно «закроют», даже если ты будешь молчать. Агентство подставишь – мы все потом не отмоемся. Лучше не ходи на «стрелку».
– Не, ну как это – не ходи? Это уже западло! Раз бабе пообещал помочь, о стрелке сам договорился – отступать некуда! – возразил Шах. – Давай так – мы тебя завтра прикроем в кафе, свою «прослушку» установим и посидим рядом – все-таки два лишних свидетеля не помешают…
Каширин без особого энтузиазма согласился.
* * *
В кабинете у Зинаиды было спрятано аж два диктофона, а за стенкой в зале сидели за бутылкой водки Шах с Родионом. Народу почему-то набежало немерено. Музон ревел, как пробитый глушитель. Местная гопота, в дрезину пьяная, подпевала хором:
– Крошка моя, я по тебе скучаю,
Ты далеко, и я в кулак кончаю!..
Было уже шесть вечера, Шах с Родионом приговорили второй пузырь водки – а майор Сивоголовко так и не появился.
– Видать, не судьба! – весело попрощался Шах. Смурной Каширин оловянно смотрел в пол. Поддерживая друг друга, они удалились. Сладкая парочка – мент с бандюганом.
– Вот что, Зинаида, отдохнем где-нибудь в приличном месте! – заявил я.
– Ой, – обиделась Зинка, – а здесь, значит, не приличное!
– Давай, давай! – подтолкнул я ее. – Не все ж тебе в своих стенах торчать – посмотришь, как другие люди досуг организуют.
Через час мы уже сидели с ней в клубе злых гурманов «Хули-гули», среди обнаженных официанток, суетившихся вокруг нас с подносами. Известный шоумен Мотя-Адмирал вытаскивал посетителей на сцену – принять участие в конкурсе любительского стриптиза, а в паузах читал стишки:
Зинаида фыркнула и в приступе беззвучного хохота упала на стол. Но в этот момент ментовская дубинка опустилась рядом с ее головой, фужер разлетелся вдребезги, и десяток камуфляжных бойцов с автоматами ворвались в зал.
– На пол! Всем на пол! – орал один из них в мегафон. – Что, сука, не понял?
Зацепив взглядом того, кто огрел меня дубинкой по почкам, я все искал среди бойцов Мишаню Сивоголовко. В том, что это «маски-шоу» устроили из-за нас с Зинаидой, я не сомневался.
– Приготовить документы! Оружие и наркотики сдать добровольно!
Лежа, я увидел, как Моте-Адмиралу, который собрался отползти со сцены, дали ногой под дых. Сквозь истеричные женские крики, матерщину и звон посуды я услышал вдруг знакомый голос.
– Вадим, ты что, охуел? – крикнул я самому главному из «камуфляжных», который, вскочив на стул, отдавал распоряжения бойцам.
Тот уставился на меня и вдруг сорвал маску с кучерявой головы.
– Тьфу, черт! Как ты здесь оказался, Макс?
– Зашел на ваше «маски-шоу» посмотреть! – съехидничал я.
Вадим Резаков, замначальника одного из отделов РУБОП, отвел нас с Зинаидой в фойе.
– Что за праздник-то у вас такой, Вадим?
– Да, понимаешь, подстрелили сегодня одного нашего сотрудника. Начальство в бешенстве – распорядилось рейд устроить по всем элитным местам, чтобы бандюки немного со страху потряслись.
– Вадим Романович, еще один «ствол» нашли! – подбежал к Резакову боец.
– Вадик, – вгляделся я в бойца, – эта сволочь мне чуть почки не отбила! Можно, я ему по ебальнику дам?
– Но-но! – завопил боец. – У нас «Вихрь-антитеррор», имеем право!
– Сучонок ты, а не «Вихрь»!
