Текст книги "Ловушка. Форс-мажор"

Автор книги: Андрей Константинов

Соавторы: Евгений Вышенков,Игорь Шушарин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Глава вторая

Снимать кино может каждый, а хороших сценаристов всего одиннадцать.

Мел Брукс

Смолов добрался на Суворовский всего за пятнадцать минут. Выходной, он и в Африке выходной: в центр, да по такой погоде, обывателя не шибко тянет. В массивных дверях Главка Виктор Васильевич столкнулся с Димой Травкиным, и тот коротко набросал ему некоторые подробности похищения, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор. В Димкиной интерпретации тема представлялась непростой, но все ж таки не убийственной. Так что Смолов снова укорил себя за то, что высвистал на тревожный сходняк Катерину, – сегодня он вполне мог управиться и в одиночку.

Общий сбор назначили в кабинете замначальника УУР, который, к несчастью своему, в этот день был ответственным дежурным по ГУВД. Разномастный народ, без особого энтузиазма стекавшийся на «мозговой штурм», по большей части Смолову был знаком. Службы, а, соответственно, задачи у этих людей были разными, но каждому из них хотя бы раз в год (а то и не один десяток раз) доводилось пользоваться услугами ведомства, в штате которого имел честь состоять Виктор Васильевич. А как вы хотели? На дворе эпоха НТР, всякие там хай-теки и прочие великанские технологии, в конце концов, мобильная связь. Куда нынче без этого добра? Ну разве что в Красную Армию…

К тому же молодые опера, коих с каждым годом в Главке становилось все больше, в своих мировоззрениях были не столь консервативны, как их предшественники. Эти ребята быстро прощелкали, что некогда базовый оперской тезис «волка ноги кормят» морально устарел. Железный конь даже в нашей, технологически отсталой стране все-таки пришел на смену крестьянской лошадке. А потому молодежь не видела особого смысла напрягаться там, где за тебя это легко, а главное быстро могут сделать другие. Взять, к примеру, банальную установку связей подозреваемого: обход жилмассива, задействие агентурной сети и прочие телодвижения, кои, как известно, являются мероприятиями хлопотными и малоинтересными. Куда проще заполнить специальный бланк – и, пожалуйста: вот тебе связи через личный автотранспорт; вот биллинги мобильных телефонов; вот адресаты электронной почты. На любой вкус: хоть в пределах города, хоть «от Финских скал до пламенной Колхиды». И все это, заметьте, не выходя из кабинета, не отрывая задницы от стула. Так что пусть участковый Анискин на своих двоих по деревне шастает. А нам, пацанам, западло.

Впрочем, в отличие от большинства «стариков», Смолов вовсе не видел в таком подходе ничего дурного. Все правильно, время не стоит на месте. Сам Виктор Васильевич, сколько себя помнил, всегда был двумя руками за прогресс. До сей поры, с поистине юношеским азартом, он старался отслеживать и обучаться всему новому и интересному. И в этой части вполне мог дать фору иному продвинутому юзеру. Другое дело, что, погружаясь в безграничные возможности компьютерных прибамбасов, молодежь невольно оставалась обделенной в части Школы. Именно так, с большой буквы. Ей не хватало школы общения с людьми, школы анализа, школы наблюдения и подмечания мелочей… И вот это категорически не есть «зер гут». Опять же потому, что время не просто шло – оно летело. А Смолов полностью разделял некогда услышанную гипотезу о том, что после двадцати пяти лет люди не умнеют.

На большом П-образном столе, занимавшем более половины площади кабинета Зама, чьей-то заботливой рукой были расставлены редкие по нынешним политкорректным временам пепельницы, что само по себе свидетельствовало о серьезности предстоящей работы. В обычное время смолить в стенах Главка можно было только в специально отведенных местах. Впрочем, на кабинеты начальников это правило, как водится, не распространялось.

Пока народ подтягивался и с шумом рассаживался, Димка Травкин, оправдывая фамилию, как обычно балагурил и травил байки, коих у него в загашнике имелось великое множество. Правда, большинство не имело никакого отношения к его реальной жизни оперативника, а было банально позаимствовано из дешевых бульварных листков и копеечных сборников анекдотов. Благо последних ныне расплодилось великое множество.

– …Нет, ты только прикинь, Леха, – грохотал Травкин, обращаясь к Серпухову, оперу из розыскного. При этом грохотал с таким расчетом, чтобы его могли услышать и остальные. – Вчера обмывали мы звание Якимчука. Он майора получил, ты в курсе?

– Ага, – кивнул Серпухов. Из-за сегодняшнего ЧП у него сорвалась рыбалка на Ладоге. Посему был он мрачен и не расположен внимать травкинским анекдотам.

– Так вот, возвращаюсь я домой где-то во втором часу. Естественно, на бровях. Мечтаю только обо одном – чтобы Наташка спала. Но ни фига – сидит на кухне, караулит. Понятное дело, встрепенулась, руки в боки: «Где был? С кем пил? По какому поводу?»

– А ты бы ей сразу в бубен, – вклинился в разговор незнакомый Смолову опер из Центрального РУВД. – Я вот своей всегда, когда бухтеть начинает… Верное средство.

– Фи, Колюня, это же неэстетично. Женщина не просто может, она обязана, как ты выражаешься, бухтеть. Ибо данная функция заложена в нее самой природой. Это у них на гормональном уровне, понимаешь?

– Давать она обязана, а не бухтеть, – не сдавался Колюня.

– А вот это, мой юный друг, из другой оперы. Здесь важно, чтоб было чем брать… Ну да мы отвлеклись. Короче, я своей честно, как на духу, – так, мол, и так, был в кабаке, повод серьезный, Андрюха Якимчук майора получил. Она мне: «Ну ничего себе! Ему ведь всего тридцатник с фитюлькой, не больше. И уже майор?» Я ей: «Подумаешь! У нас в Управе полно моих ровесников-майоров. Звания, они ведь через определенный срок присваиваются. Так что при правильном старте к тридцати годам вполне можно до майора дослужиться». Она: «Надо же! Все у вас по графику. Прямо как у женщин».

– И чего? – буркнул Серпухов. – Когда смеяться-то?

– И подумалось мне тогда: а ведь точно, все у нас, как у баб, по физиологическому графику: звания, процентовки по выслуге, дополнительные дни к отпуску. Но все это, заметьте, – Травкин выждал многозначительную паузу, – все это пока не залетишь!..

Народ захохотал. Поддавшись общему настроению, снисходительно улыбнулся и Смолов, хотя, в отличие от остальных, эту байку знал. По долгу службы он ежедневно по нескольку часов просиживал в Интернете и наравне с простыми смертными также нет-нет да и заглядывал на развлекательные сайты навроде «анекдот.ру» или «фишек.нет». Ничего не поделаешь! Слаб человек, и велики бесы…

В кабинет вошел Зам, и все разговоры и смехуечки разом прекратились: Диме – Димино, а Кесарю – Кесарево. Как витийствовал бывший флотский начальник Смолова: «Всему свое время. Время раздавать зуботычины и время огребать за них».

Вслед за Замом, величаво прошествовавшим во главу стола, в дверь влетела запыхавшаяся Катерина. И хотя Зам терпеть не мог, когда на совещания кто-либо приходил после него, на этот раз он лишь снисходительно улыбнулся, сделав поблажку единственной в данный момент представительнице прекрасного пола. Зам не был чужд прекрасного, и от созерцания сотрудницы, примчавшейся на общий сбор в дурашливых бриджиках и легкомысленной маечке в мелкую сеточку, получал не меньшее эстетическое наслаждение, нежели остальные присутствующие. Пожалуй, один лишь Леха Серпухов оставался непреклонно мрачным: летне-курортный прикид Катерины в очередной раз напомнил ему о безнадежно загубленном выходном.

Катя шумно плюхнулась на застолбленное Смоловым место и виновато зашептала:

– Уф-ф, еле успела. Минут десять с частником торговалась.

– Да они сами должны тебе доплачивать, частники эти. За одну только возможность подвезти такую красивую девушку.

– В том-то и дело. Такой забавный старикашка попался. Денег не взял, но без домашнего телефончика ни в какую не отпускал.

– И ты дала?

– А куда деваться? И так пригорала капитально.

– Катерина, сколько раз я тебе говорил, что личные телефоны незнакомым людям нельзя оставлять ни в коем случае! – проворчал Смолов.

– Так я ж не свой, – улыбнулась Катя.

– А чей?

– Екатерины Ивановны, из нашей бухгалтерии. Представляете, что она с дедом сделает, если тот и вправду позвонит?

– Да уж, с твоей стороны это довольно жестоко…

– Ничего, в следующий раз будет знать, как незнакомых девушек якобы ненароком за коленки лапать.

– Ненароком – это как?

– Слишком часто скорости переключал. А в «копейке», сами знаете, какая теснотища…

Между тем Зам разложил перед собой бумаги, надел очки и красноречиво кашлянул, призывая к полной тишине и готовности собравшихся внимать.

– Значит, так, народ. Прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью. И дело не только в том, что эта хрень произошла именно в мое дежурство… Хотя, как вы понимаете, лично мне это, мягко говоря, неприятно… И не только в том, что со всеми этими эрмитажными делами Главк стоит накануне грандиозного шухера с вытекающими отсюда авралом и аналом. Это все будет, сей чаши нам не миновать, но… Это будет завтра. А сегодня, на данный момент, у нас имеет место еще один и весьма нехороший геморрой, по-заграничному именуемый киднеппинг. Ибо похищенной является фактически вчерашняя школьница. А конкретно – выпускница одиннадцатого класса 481-й средней школы Лена Капралова.

– Да такой школьнице впору в «Плейбое» сниматься! – не выдержав, хохотнул Травкин, который уже обзавелся фотографией жертвы.

– А ну отставить шуточки! – осерчал Зам. – Раз ты у нас такой осведомленный, встань и доложи по существу: что известно и что к настоящему времени удалось сделать? Только давай без этой твоей петросянщины.

– Есть доложить без петросянщины. – Травкин поднялся. – В общем, так: сегодня утром, примерно в 8:30, имел место телефонный звонок в квартиру Капраловых. Трубку снял глава семейства Семен Михайлович Капралов, занимающий – здесь внимание! – должность коммерческого директора ликеро-водочного завода «Пагода».

– Это где ж такой? – живо заинтересовался кто-то из собравшихся.

– Сам завод где-то в Киришском районе, но офис здесь, в Питере.

– Знаю я эту «Пагоду», – подал голос опер Колюня. – Дерьмовая у них водка. Но недорогая – что есть, то есть…

– Оставить комментарии, – сверкнул очами Зам.

– Даже по существу? – обиженно пискнул Колюня.

– Как же, дождешься от вас по существу… Кстати, а почему я не вижу Урманова? Водка, потребительский рынок – это ведь его зона ответственности?

– Разрешите пояснить? – приподнял свою филейную часть над стулом явно представитель линии БЭП. – Старший оперуполномоченный по особо важным делам Урманов направлен каким-то животным в кадрах на повышение квалификации в город Сусуман. Для справки: лично я этот поселок городского типа на карте родины не нашел. Тем не менее в кадрах клятвенно обещали: привезет комплексные знания.

– Угу, с триппером неизлечимым… – опять встрял Колюня.

Зам настолько опешил от услышанного, что даже не среагировал на столь циничный прогноз.

– Хорошо, садитесь. Продолжай, Дима.

– Не представившись, неизвестный, уточнив, что трубку снял именно отец Лены, сообщил Капралову, что его дочь похищена и вывезена за пределы города. За сведения о местонахождении дочери Капралову предложено выложить сумму в рублях, эквивалентную пятидесяти тысячам долларов США, которую следует собрать и подготовить к семнадцати часам. О времени и способе передачи денег будет сообщено дополнительно. Неизвестный также заявил, что в противном случае отец больше никогда не увидит свою дочь. Вернее… – Травкин скосил глаза в раскрытый перед ним ежедневник. – Дословно было сказано следующее: «В противном случае он больше никогда не увидит свою дочь. По крайней мере, не увидит ее живой и здоровой». Затем обычная в таких случаях пурга: дескать, в ментовку не ходи, все равно за домом следят, а телефон прослушивают. Ну и так далее… Если кому интересно, я отксерокопировал показания отца, можно взять, ознакомиться. Да, еще одна деталь – голос звонившего был молодым. То есть звонил не ребенок, но и не мужик. Последнее, естественно, со слов Капралова. Является ли он обладателем абсолютного музыкального слуха, я не в курсе. Идем дальше…

– Высчитать телефон, как я понимаю, не удалось? – перебил его Смолов.

– Нет. Капралов и сам потом все убивался: дескать, по фильмам знал, что в подобных случаях ни в коем случае нельзя разрывать соединение, однако разволновался, растерялся и после разговора чисто машинально трубку положил. Можно понять человека – все-таки единственная дочь. Хорошо хоть сразу в милицию догадался обратиться, не стал самодеятельность разводить.

– Понять-то можно, – подал реплику с места Серпухов. – Вот только я одного не догоняю. Звонок был в половине девятого утра, так? А до этого времени папаша, что ж, не волновался по поводу того, где его ненаглядная дщерь пропадает?

– Поясняю. Вчера, примерно в 20:15, Лена Капралова со своего мобильного позвонила домой и сказала, что на всю ночь идет с друзьями на вечеринку в клуб «Росси». Она просила родителей не волноваться, мол, почти белые ночи, компания большая и всё такое… Примерно в половине второго супруга Капралова пыталась связаться с дочерью, однако мобильник Лены находился вне зоны действия сети. Мать не сильно встревожилась по этому поводу, поскольку Лена не первый раз ходила в этот клуб и ранее уже жаловалась, что в помещении отвратительный прием.

– Н-да, высокие отношения в семье. Дочь всю ночь пропадает неизвестно где и неизвестно с кем, а родители дрыхнут и в ус не дуют. А ей, между прочим, следовало бы не по клубам шастать, а к поступлению в институт готовиться.

– Проехали. Все экзамены уже давно прошли. Да и на фига ей готовиться?! У нее папаша богатый, наверняка на платное устроил, – прокомментировал незнакомый Смолову опер. – Папаша, кстати, звонил минут пятнадцать назад: уже собрал требуемую сумму. Прикиньте: пятьдесят тонн баксов наличкой за каких-то пару часов!

Последняя реплика, в которой явно слышались завистливые нотки, повисла в воздухе. Каждый из присутствовавших невольно задумался о собственном материальном благополучии.

Зам вопросительно посмотрел на Смолова, и тот незаметно толкнул под столом Катерину: клубно-тусовочная жизнь априори была зоной ее ответственности. «Азбуку жестов» шефа она поняла и, собравшись с духом, поднялась.

– Да вы сидите-сидите, можно с места, – замахал руками Зам.

Катя послушно села:

– Что касается связи… Клуб «Росси» располагается в полуподвальном помещении дома 1/3 по улице Зодчего Росси. Заведение модное, пользуется большим успехом у молодежи. В первую очередь как раз у шестнадцати-восемнадцатилетних. В пятницу-субботу-воскресенье шоу-программы и тематические вечеринки продолжаются до шести утра. Стены в помещении старой, толстой кладки. Так что теоретически могли иметь место проблемы с прохождением сигнала, однако в клубе, насколько мне известно, установлен специальный усилитель.

– То есть, по-вашему, проблем со связью быть не должно?

– Проблемные зоны могут существовать в любом закрытом помещении. Скажем, подсобные помещения, кухня, туалет… Но, понимаете, если бы родители не могли дозвониться до Лены в течение какого-то промежутка времени, тогда можно было бы сделать какие-то однозначные выводы. Не может же человек в течение часа, к примеру, не выходить из туалета? Но по одному непринятому звонку трудно сказать что-то определенное.

– Почему не может? – снова встрял неугомонный опер Колюня. – Ежели сильно приспичит, то… Ну чего вы ржете? Я серьезно. Может, у нее эти… месячные.

– Ага, длиною в месяц, – не выдержав, усмехнулся и Зам. – Ладно, посмеялись и будет. Давайте ближе к делу: кто конкретно ездил в этот клуб?

– Так наш специалист по женской физиологии и ездил. Колюня, доложь…

– Да нечего особо докладывать, – поднялся с места Колюня. – К тому времени, как мы получили команду проверить клуб, работавшая ночью смена уже разошлась. Официантки, охрана, обслуга, даже кухня. Мы получили у администратора список домашних адресов и телефонов, в настоящий момент пытаемся найти хоть кого-то. Но, сами понимаете, кто-то еще отсыпается и просто не снимает трубку, а кто-то махнул за город, на дачу – погодка-то какая… Правда, удалось найти бармена – показали ему фотку. И хотя он эту девку в принципе помнит, действительно, частенько у них появлялась, но именно этой ночью он ее не видел.

– Это еще ни о чем не говорит, – подала реплику Катя. – Не женское это дело – к бармену подходить. В смысле, если в компании были мальчики, Лена вполне могла и не попасть в поле зрения бармена.

– Очень плохо. Насколько я понимаю, у нас так и нет ясности в том, была ли она вообще в этом заведении. Я уже даже не говорю – с кем.

– Мы отрабатываем всех школьных приятелей, подруг, знакомых, – принялся оправдываться за Колюню Серпухов. – Параллельно мои ребята мотанулись в Кириши, на завод, разузнать, не оттуда ли ноги растут. Но пока пусто – никто ничего не знает. И, кстати, проблемы схожие – никого дома не застать. После двух недель дождей всех на солнышко потянуло.

– Отвратительно работаем. Получается, в дождь – еще туда-сюда, а как солнце выглянуло, так все? Не в состоянии? – проворчал Зам.

В кабинете некоторое время стояла напряженная тишина, затем слово взял Смолов:

– Я предлагаю отпустить сейчас Екатерину Михайловну на рабочее место. На данном этапе она получила достаточное количество информации, и полагаю, что в течение часа-полутора она сумеет вытянуть данные о перемещениях Лены Капраловой за последние сутки. К тому же, установив людей, с которыми Лена в течение дня общалась по мобильному, мы сможем существенно сузить круг поисков связей и возможных свидетелей.

– Я не возражаю, Виктор Васильевич, – откликнулся Зам. Он посмотрел на Катю и невесело улыбнулся: – Что ж, Екатерина Михайловна, как говорится, на одну вас уповаем. Справитесь?

– Я постараюсь.

– Держи меня в курсе, – шепнул ей напоследок Смолов.

– И вы меня тоже, – кивнула Катя..

* * *

Двенадцать квадратных метров общей служебно-жилой площади рабочего кабинета, который на двоих делили Смолов и Катерина, с лихвой компенсировались высотой потолка, составлявшей примерно шесть старофондовских аршин. Точнее никто не измерял – высоко, а стремянки у коменданта все равно не допросишься.

У него вообще ничего не допросишься. Больше года Смолов вел отнюдь не любовную переписку с верховным руководством, добиваясь установки в кабинете кондиционера. И не потому, что сторона солнечная, а окна, так же как и потолок, громадные, старорежимные. То, что летом людям здесь невозможно не то что работать, а просто отбывать номер, – это еще полбеды. Как раз к этому людям не привыкать: понимаем, не в офисе – на «передовой» служим. Но так ведь здесь же еще и серверы установлены. Целых три штуки, между прочим. И они, ящики эти высокоинтеллектуальные, в отличие от людей, как раз таки железные. Они на солнце греются. И им это очень вредно. В какой-то момент начальство сломалось: то ли спонсор удачно подвернулся, то ли просто под Новый год потребовалось срочно избавиться от ненужных остатков на счете, однако кондишен Смолову купили. Правда, скоро будет полгода, как он стоит в углу кабинета нераспечатанным – у коменданта нет времени, а главное – нет людей, способных водрузить сей дорогостоящий предмет на подобающее ему место. И то сказать – не набирать же шабашников с улицы для проведения монтажных работ в здании, где даже туалетная бумага в нужнике, и та имеет учетный номер?… Короче, дело серьезное, с кондачка не решишь. Опять же и отдел собственной безопасности предварительно должен провести вскрытие заграничного прибора. Вдруг враги отечества нашпиговали его вибродатчиками и прочей шпионской нечистью, позволяющей читать мысли обитателей дома на расстоянии? А мысли, между прочим, здесь все больше секретные, а то и с двумя «эсами».

Но что говорить за кондиционер, если даже лампа дневного света – и та овдовела несколько месяцев назад, а параллельная ей уже давно даже не подмигивала. В минуты творческого застоя, либо когда глаза просто начинали слезиться, доведенные до истерики хоть и жидкокристаллическим, но все равно монитором, Катерина устало поднимала глаза к потолку и всякий раз невольно размышляла над тем, что будет, если и последняя лампа отживет свое. Как их присобачили на лепку и кто теперь рискнет их менять? Впрочем, отсутствие комфорта в кабинете возмещалось обилием самой современной техники (а-ля мечта хакера) на столах и под, а также избытком обжитого уюта и ироничного здравого смысла. Без последнего в их работе никуда.

Смолов появился на рабочем месте через полтора часа. Войдя в кабинет, он плотно закрыл за собой дверь, подошел к холодильнику и запихнул в морозилку три банки пива. Немного поразмышляв, одну вытащил обратно, открыл, жадно сделал несколько глотков и с наслаждением выдохнул:

– Ох! Хорошо-то как! Бусыгин, хлопнешь рюмашку?

– Спасибо, Виктор Васильевич, не хочется, – среагировала Катя, не отрывая взгляда от экрана монитора. Она давно привыкла к тому, что в общении шеф частенько использовал цитаты из отечественных кинофильмов. Привыкнуть было нетрудно, поскольку кинематографические вкусы у них в целом совпадали. Даже невзирая на то, что разница в возрасте Смолова и Кати составляла почти двадцать лет. Целое поколение, между прочим.

– А я люблю, когда работаю, – закончил каноническую фразу Смолов. В один присест он высосал пиво, метко швырнул смятую жестянку в мусорную корзину и шумно упал на старенький диван.

– Что-то вы слишком долго заседали. Толк-то был? – поинтересовалась Катя. При этом, по-прежнему не оборачиваясь, она продолжала сосредоточенно стучать по клавиатуре.

– Да какой там, на хрен, толк? Вместо того, чтобы делом заняться, битый час слушали бредовые версии главковских аналитиков. Если бы не периодически выдаваемые Колюней перлы, задремал бы стопудово.

– Так вот зачем «опушник» нарисовался?! Всё никак не успокоятся, пытаясь доказать, что их служба тоже не лаптем щи хлебает?… А хотите, я угадаю, какую версию они предложили? Похищение девушки может быть связано с профессиональной деятельностью ее отца. Так?

– Ну, что-то типа того. По их данным, у папашки этого героицского какие-то проблемы с акциями-шмакциями, эмиссиями-комиссиями. И потому неизвестные злодеи якобы и замыслили доченьку похитить, дабы тем самым на папашку непокорного надавить. Оно, конечно, может, так все и было. И, может, я чего-то не понимаю, но… При чем здесь тогда требование выкупа? Да еще столь пошлая сумма? Граждане решили и выпить, и бутылки сдать? Ежели так, то, на мой стариковский взгляд, они – полные идиоты. Самоуправство и похищение человека – гремучая смесь в одном флаконе. Хотя… Может, все проще? Может, действительно банальные отморозки?

– Меня тоже сумма выкупа настораживает. – Катя поставила точку, отправила документ на печать и только теперь повернулась к Смолову, лихо крутанувшись в своем кресле. – И еще кое-что…

– Ну давай, не томи, рассказывай. Сейчас, я только пиво себе возьму. Кстати, ты точно не будешь? Я на тебя рассчитывал.

– Во-первых, от пива толстеют. Во-вторых, согласно распоряжению подполковника Стрельникова, распитие спиртных напитков, равно как приравненных к ним, в рабочее время и на рабочем месте карается нещадно и беспощадно. В-третьих…

– А, в-третьих, лейтенант Востроилова, перестаньте читать нотации начальству и переходите к делу. Родина ждет от нас подвига. В конце концов, пока вы тут упражняетесь в остроумии, несчастная выпускница школы томится в грязных лапах злоумышленников. И, скорее всего, лапы эти немыты, ошпарены и отморожены. Короче, докладай: телефон Капраловых на прослушку поставили? Интересные звонки были? Похитители не объявились? Симку Лены отследила?

– Поставили. Не было. Не объявлялись. А вот относительно несчастной выпускницы, как мне кажется, вы немного преувеличиваете.

– А вот с этого места прошу поподробнее, – оживился Смолов. – Поясни?

– Мы отследили маршрут передвижений Лены за последние шестнадцать часов. В клубе «Росси» ее не было. Это раз.

– Это точно?

– В 20:15 она позвонила домой со своего мобильного, находясь в районе станции метро «Площадь Александра Невского». Затем двигалась по Невскому и примерно в 20:50 оказалась в районе улицы Думской. В этом квадрате она пробыла часа полтора, после чего отключила мобильник.

– А до какого часа у нас работает «Гостиный Двор»? – перебил ее Смолов.

– Я проверила – шопинг исключен, универмаг работал до девяти. К тому же, в наше время только гости города и разные обсосы одеваются в Гостинке. Это неприлично.

– Почему?

– Вам, Виктор Васильевич, слишком долго объяснять, – язвительно заметила Катя. – Так вот: через «полицейский режим» удалось установить, что в этом квадрате Лена находилась вплоть до половины пятого утра. А коли так, есть всего лишь одно более-менее нормальное место, куда в прайм-тайм, то бишь в пятницу, могла пойти тусоваться на всю ночь модная девушка.

– И что это за место?

– Думская, 9. DJ-бар «Дача».

– Ты уверена?

– Почти на все сто.

– Надо звонить Травкину. Пусть поедет проверит сам или заряжает на это дело Колюню. Да, постой, ты сказала, до половины пятого, а потом?…

– А потом она двигалась исключительно и строго на север.

– Машина?

– А ни на чем другом в такую пору до Кавголово не доберешься.

– Кавголово, говоришь? Но ведь еще есть вариант с электричкой?

– Ну, Виктор Васильевич…

– Ах да, «на электричках в наше время ездят только гости города и разные обсосы». Ну что ж… Кавголово, безусловно, существенно сужает круг поисков, но тоже не подарок. Сколько там может быть дач? Пара тысяч, как минимум. Но в любом случае, пора докладывать.

– Подождите, Виктор Васильевич, есть еще один интересный момент.

– Блин, Катька, если ты мне сейчас скажешь, что вычислила похитителей, я сразу сажусь писать рапорт об уходе на пенсию. Ибо мне в этом кабинете решительно больше нечего делать.

– Успокойтесь, гражданин начальник, вам еще удастся принести пользу родине. Я всего лишь на скорую руку проанализировала биллинг Лены за последнюю неделю и обнаружила, что чаще всего та звонила на трубки некоей Афанасьевой Риммы Сергеевны, 1958 г.р., и Ольги Клюевой, 1989 г.р. Я решила набрать их наудачу и поспрошать о Лене.

– И?…

– Первая оказалась вне зоны действия сети. Ну да эта тетка нам не так интересна. В отличие от Ольги, ровесницы Лены, которая еще и проживает неподалеку. В общем, я дозвонилась, представилась подругой и наплела, что ищу Лену по важному делу.

– Это по какому такому?

– Ну, это наши девичьи секреты… Короче, про вечер пятницы Оля ничего не знает, хотя раньше они и правда в «Дачу» частенько захаживали. Но зато в процессе разговора Клюева прониклась ко мне такой симпатией, что, взяв с меня слово никому не говорить, рассказала про очень серьезные Ленины проблемы. В общем, у нее есть парень.

– Да уж, серьезный секрет, – хмыкнул Смолов.

– Он на шесть лет ее старше, – продолжила Катя, сделав вид, что не заметила иронии шефа, – и последние полгода у них просто чумовая, по выражению Оли, любовь. А сейчас внимание: любовь чумовая настолько, что Лена Капралова практически перестала ходить в гимназию, предпочитая проводить время со своим молодым человеком. В результате завалила выпускные экзамены, вместо полноценного аттестата ей выдали всего-навсего справку. А теперь самое главное – родители до сих пор не в курсе!

– Очень интересно, – задумался Смолов. – А ну, дай-ка мне биллинг Капраловой. Ну-тка… Ага… Слушай, Катерина, ты давай, звони Диме Травкину, в общих чертах обрисуй ему ситуацию. Но про школу пока ничего не говори.

– Почему?

– Лейтенант Востроилова, кру-у-гом!.. Исполнять.

– Есть, мон женераль.

Пока Катя дозванивалась до Травкина (это оказалось делом непростым – Дима, как один из руководителей оперативной бригады, в эти часы был необычайно востребован), Смолов засел за свой компьютер и принялся листать виндовские окошки. Минут через пятнадцать, когда Востроилова сумела-таки прорвать информационную блокаду и успела доложить Травкину почти все свои соображения по поводу похищенной, Смолов, хитро потирая руки, отобрал у нее трубку и попросил Диму уточнить еще один момент. А именно: какая загородная недвижимость зарегистрирована на имя Афанасьевой Риммы Васильевны?

Заметив удивленный взгляд Катерины, Смолов отключил трубку и загадочно произнес:

– Извини, но пока это мой девичий секрет. Да, в последний раз спрашиваю: пиво, холодное, будешь?

– Буду, – надула губы Катя. – А я вам, между прочим, все всегда рассказываю.

– И это правильно. Потому что только чистосердечным раскаянием и своим признанием и рассказом о вашем прошлом вы расчистите себе дорогу к новой жизни. Кстати, откуда фраза?…

– Из «Места встречи», – буркнула лейтенант Востроилова.

– Молодец. Считай, пиво заслужила, – похвалил ее Смолов и полез в морозилку.

* * *

«Семь-три-седьмой» экипаж Эдика Каргина отстаивался на Сиреневом бульваре четвертый час кряду. Даже рядовых грузчиков, занявших наблюдательные позиции по обе стороны дома № 17 (окна квартиры фигуранта выходили и туда, и сюда), и тех уже невыносимо тяготило вынужденное безделье. Хотя, казалось бы, именно сегодня грех жаловаться: солнце припекает, птички щебечут, девки молодые в мини и бикини взад-вперед фланируют… Знай себе сиди на лавочке, вдыхай кислород, покуривай да созерцай прекрасное. Ан нет: и пятая точка на жесткой лавочке поистерлась, и курево к концу подходит, да и мини-бикини, если честно, примелькались-приелись. Тем паче, что все прогрессивное человечество на пляжи ломанулось (вон, до тех же Озерков всего-то четыре остановки!), и только ты, как магометанин, сидишь, вперившись взглядом в сторону востока. И в этом твоем взгляде, собственно, и заключается нынешнее «тонкое дело».

Словом, если уж молодняк, до живой работы не шибко охочий, и тот затосковал, то что ж тогда говорить про бригадира и механика? А ведь они, в отличие от своей пехоты, проводили время в куда более комфортных условиях. Загнав служебный «Форд» на близлежащий пустырь, они распахнули все дверцы, настроились на «Наше Радио» и расстелили на земле предусмотрительно захваченную не первой свежести газетку. Вывалив на прессу взятую из дома немудреную снедь, Эдик Каргин и Паша Козырев работали легенду «завтрак на траве». Но работали вяло, поскольку изображать в течение нескольких часов перекусывающего человека – это вам не монолог Гамлета читать. Экспрессии, прямо скажем, маловато.

И Эдик, и Паша были профессионалами, и в какой-то момент каждый из них интуитивно почувствовал, что тянут они явную пустышку – не будет сегодня объекта в движении. Почему? А хрен его знает! Но не будет. Даже несмотря на клятвенные заверения предыдущей смены, что со вчерашнего вечера объект из дому не отлучался и гостей не принимал. Меж тем, исходя из полученных вводных, принять должен был непременно. И вот как раз по окончании этого приема экипажу «семь-три-второго» и предписывалось сесть гостю на хвост. По информации заказчиков, хозяин квартиры приторговывал оружием и прошедшей ночью (на крайняк с утреца) к нему должен был зайти очередной покупатель. Но вот уже и солнце скоро должно было начать клониться к закату, а ничего похожего «грузчики» трех сменивших друг друга смен так и не зафиксировали.