Текст книги "История Русской Церкви"
Автор книги: Андрей Зубов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
После этого происходят очень важные события в Русской Церкви и в государстве. В 1547 году Иван Грозный, сын Василия, помазуется на царский престол, становится царем по византийскому чину. Когда-то королевскую корону предлагал еще Ивану III Император Священной Римской Империи Фридрих III в 1489 году, но Иван отказался от королевской короны, хотя с этим не был связан ни переход в католицизм, ни клятва вассала. Он отказался, потому что мы русские государи от Бога поставляемся и не нуждаемся в человеческом поставлении. Аргумент тоже, надо сказать, не очень смиренный.
Когда поставляется на царство Иван Васильевич, то через 10 лет происходит утверждение этого поставления восточными патриархами. То есть 1557 год можно считать формально концом схизмы, отделения Руси от всего христианского мира, которое произошло в 1448 году. Патриархи признали Ивана Грозного царем и тем самым признали, что Русская Церковь – это их автокефальная сестра.
Еще до этого в 1551 году при митрополите Макарии и при Иване Грозном созывается собор, который получил название Стоглавого, потому что он принимает решение в ста главах, ста положениях. Именно на Стоглавом соборе были приняты основные документы, принципы Московского православия. Что это за принципы и документы? Во-первых, это сам Стоглав, канонизация множества русских святых. Принятие написанной священником Сильвестром книги Домострой, в которой определялась подробно вся жизнь человека от момента, когда он начинает что-то осознавать, до последнего издыхания. Ничего нельзя делать просто так. Все должно быть правильно, священно. И написано, что и как надо правильно делать.
Что считает правильным Сильвестр и что одобряет Стоглавый Собор? Там, конечно, есть очень правильные мнения и верные богословские суждения, но главная идея – весь быт, который был в московской Руси в 14–15 веке, священен. Например, бритье бороды: если человек бреет бороду, его и отпевать нельзя, и поминать нельзя, и частицу на жертвеннике за него вынимать нельзя. Он должен быть как еретик, потому что на западе бреют бороду, а здесь не бреют, значить он как на западе – еретик. Вы видите, что во всем очень жесткие ограничения. Какая главная мера принуждения? Не слово, не аргумент, не дискуссия, а побои. Если кто-то не слушается, что говорит отец, муж, старший, его надо просто бить, пока не начнет слушаться. Все четко, просто, ясно. Мы люди не книжные, какие нам аргументы? Кстати, и с книжностью позаботились. Вводится Макарием 20 лет составлявшиеся Великие Минеи Четьи. Это на каждый день чтение в течение года: жития, произведения древних святых, переведенные на славянский язык. Вот вам чтение. Умеешь читать – каждый день читай. Что попало читать не надо, в большом чтении только заблуждение. И наконец, Степенная книга – тоже принимается на соборе. Это каноническая история Российского государства и династии Рюриковичей. Если угодно, это концепция учебника истории. Она принимается как канонический текст. Вот так надо видеть историю.
Мы видим в этом Стоглавом соборе огромный испуг. Россия в 16 веке снова открывается Западу. Куда деваться после Ивана III? Приезжают какие-то западные люди, уже за этот век произошло такое отставание культуры, что остается только держаться за старое. Старое, свое, оно не подведет. Все свое хорошее, все чужое плохое. Не потому мы держимся, что это спасительное, евангельское, что это православие – таких аргументов нет. Мы держимся за те или иные обычаи, тут или иную систему богослужения, одежды, внешнего облика, только потому, что так было принято у нас на Руси, ибо Русь священная. Именно Стоглавый собор признает канонически верными тексты, которые утверждают идею Москвы – Третьего Рима. Незадолго до этого старец Филофей из Спасо-Елизарова монастыря под Псковом писал Василию III, потом молодому Ивану Грозному: два первых Рима пали ересью, и ты как некий Ной в ковчеге спасся один, и ты должен хранить православие. Прочту небольшую цитату: «Церковь православная сначала бежала из ветхого Рима в Новый, т. е. К-поль, но и там покоя не обрела, соединения ради с латынской ересью на восьмом соборе, флорентийском, и оттоль в К-поле церковь разрушися в попрание, царствие же паки в Третий Рим бежа, иже есть в Новую Великую Русию. Вся христианские царства снидошася в едино, яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти. Твое христианское царство иным не достанется. Един ты во всей поднебесной христианам царь». Вот такая концепция.
Понятно, что все русское прекрасно и замечательно. Но это невероятное культурное одичание. Это свое, но оно очень примитивно. Как сказал замечательный эмигрантский историк русской церкви Г.Федотов: москвич этого времени примитивен. Он обожествляет то, что абсолютно преходяще – быт. И он ничего не знает о том, что по-настоящему божественно. И это не замедлило сказаться. Стоглавый собор и Макарий – это некий расцвет церковного общественного делания. Но очень быстро всё меняется. Царь Иван IV победоносно идет на Волгу и объединяет с Московским государством уже давно вассальные Москве ханства Казани и Астрахани. Он их завоевывает и присоединяет. Вся Москва рукоплещет, все замечательно. Царь решает, что надо действовать дальше, коль так все хорошо, надо идти дальше. Куда идти? Этот вопрос политически был важнейший. Литва и Польша, которые тогда еще не до конца порвали с Русью, говорят, давайте вместе пойдем и освободим Крым, который постоянно делает набеги на Москву и Литву. Освободим Причерноморье и тем самым откроем свободное движение из Москвы в Европу. Объединенный поход христианских государей против мусульман – модная тогда идея. Не забудем, что всего 100 лет прошло после падения К-поля и битвы на Варне. За это выступает и митрополит Макарий и весь узкий совет царя, Адашев, Сильвестр, за этот южный поход. Но Иван склоняется к другому. Надо вернуть мне мои отеческие вотчины, то, что имели мои отцы, Украину и Белоруссию. Отцы – это древние князья Рюриковичи. Да и варяжские земли тоже – Прибалтика в руках отчасти датчан, отчасти поляков. Это тоже надо вернуть.
Начинается Ливонская война, неудачная потому что с татарами можно было воевать, они сами не обладали совершенной военной техникой. А запад за эти 100–150 лет совершил огромный рывок во всех технологиях. Уже совершенно другая система построения армии, вооружений. Столкнувшись с западными армиями, пусть не лучшими, польская армия тоже довольно отсталая, царь терпит поражение. Не с самого начала, но потом поражение за поражением.
Что может думать русский царь, если он наследник единственного истинно православного царства? Почему поражение? Только из-за предательства и колдовства, потому что так он не может… Даже он, культурный человек, был в системе представлений 16 века. Есть даже хорошая работа «Иван Грозный как ренессансный князь». Он типичный ренессансный правитель по своему мировоззрению. Он отстраняет Сильвестра, Адашева, казнит. Большие личные проблемы, умирает любимая жена, женится вторым браком, и уже всё совсем не так. Многие считают, что жена отравлена. Сам он чуть не умер и видел, как делили его престол бояре. Он понимает, что заговор вокруг. Начинается страшная гражданская внутренняя война. Московское государство разделяется на опричнину и земщину, начинается избиение народа.
Тогда в русской жизни, пожалуй, последний раз, решительно звучит голос церкви. Это митрополит Филипп Колычев. Из известного боярского рода, сильный культурный человек, он воспротивился репрессиям, которые совершает Иван IV, и в 1569 году по приказу царя сначала смещен с престола, а потом убит Малютой Скуратовым.
Другой ближайший соратник Ивана Грозного, культурный и образованный князь Андрей Курбский бежит к князю Острожскому на Западную Русь и оттуда пишет послания, где обвиняет в деспотизме царя и в безгласии русскую церковь, потому что после митрополита Филиппа новые митрополиты уже не решаются ничего сказать, они полностью подвластны царю, во всем с ним согласны. Это митрополиты Кирилл и Антоний.
Иван Грозный умирает, до этого успевает убить своего старшего сына и наследника Ивана. При царе Федоре Ивановиче происходит важное событие, последние из ключевых событий старой Руси. В 1589 году в Москву на Русь приезжает К-польский патриарх Иеремия II. Он приезжает в первую очередь за милостыней, жизнь греческой церкви под турками тяжка и нища. Нужны деньги. Но он приезжает еще с одной мыслью. Он приезжает не один, с ним еще несколько епископов. Он предлагает царю Федору Ивановичу и фактическому правителю Борису Годунову, женатому на сестре царя, предлагает невероятную вещь. То о чем только мечтали русские династы с Василия II – перенести вселенский К-польский престол в Москву. Это настолько невероятно, что наши и митрополит, и Годунов опешили, но быстро все поняли. Конечно, приятно, что центр православия, вселенский престол будет перенесен на Русь. Но что это значит? Приедет Иеремия II, с ним еще полсотни епископов и митрополитов, монахов несколько сотен, разных мирян из Италии и Оттоманской империи, а наше русское-то самостийное, которое выстояло, оно же будет в поношении. Оно же будет не главное, да и перед греками стыдно, они все ученые, а мы и книжки почти не читаем. Они тогда все узнают, какие мы. Лучше не надо. И очень вежливо Иеремии II сказали, давай так, если уж совсем плохо, переезжай митрополитом во Владимир, а в Москву нам поставь нашего русского патриарха. И после долгих уговоров и, видимо, больших подарков Иеремия 26 января 1589 года возводит в патриархи митрополита Иова. В 1591 году патриаршество утверждено вселенскими патриархами, и с этого времени Москва является пятым равночестным патриархатом Востока.
Это колоссальный потерянный шанс. Конечно, к концу 16 века греки многое растеряли, но многое и приобрели. Они все учились на Западе, были культурными людьми, но в то же время в Греции хранилось много культурного, знающего. Вот это старинная древняя культура не умерла, поэтому переход греческого вселенского патриархата на Русь, может быть, был бы той православной инъекцией, которая вывела бы Русь из состояния одичания. Но не получилось. Иеремия уехал обратно с подарками, Русь осталась сама с собой.
К сожалению, после этого скоро наступает Смутное время, хотя всеми силами старался Борис Годунов культурно возродить Русь, но он шел иными путями. Он не понимал К-поля, на самом деле по большому счету презирал его, он был таким западником, смотрел на Запад, посылал на Запад учиться русских детей. Удивительное дело, из них никто не возвращался, никто! Все где-то растворились, мы даже не знаем, что с ними произошло. Между тем, наступало страшно время. Три года полного голода, за три года земля не родила ничего, 1602–1604. Началась общая смута, люди умирая от голода врывались в города, помещики отпускали крестьян, потому что должны были их кормить. Рухнуло русское царство. Вы помните, что имя Бориса Годунова навсегда осквернено рассказом об убийстве им последнего отпрыска Рюриковичей царевича Дмитрия. Строго говоря, даже если бы он не был убит, он никаких прав на престол не имел, он ребенок от седьмого, незаконного, невенчанного брака. Если уж Ивана Васильевича именовали ублюдком, то как уж именовать царевича Дмитрия. Но на Руси так никто не думал. Наоборот, он был наследник великого рода.
Интересное дело, при Федоре Иоанновиче жизнь была довольно спокойная, никого не убивали, в лучшем случае ссылали даже реально замышлявших смуты Шуйских. Народ отдыхал. Но ни одного слова осуждения террора Грозного не было ни при нем, ни при Годунове не было. Об это предпочитали забыть, и очень скоро Грозного начали хвалить. Хотя хвалить было совсем не за что. Это человек, который погубил, совершенно морально окончательно уничтожил русский народ. Смутное время произошло во многом из-за этого. Не было никакой социальной солидарности, никакого общественного единства. Каждый спасался в одиночку, а в тяжелых ситуация в одиночку не спасешься, человек ведь животное общественное.
И вот в этой ситуации разверзается Смутное время, его историю вы знаете. Интересно, что второй после Иова патриарх Гермоген без всякого сомнения в 1610 году признает польского царевича Владислава Московским царем и приносит ему присягу вместе с митрополитом Филаретом, будущим патриархом.
С северо-запада идут шведы, с запада – поляки. Они приглашаются русскими людьми. Шведов приглашает Новгород. Смута такова, что, кажется, только человек извне может прийти и навести порядок. Ведь в Швеции и Польше порядок, значит и на Руси будет порядок. Поэтому с радостью соглашаются на королевича Владислава, другие интригуют в пользу Шведского принца. Но Русь, которая еще недавно дрожала сохранить все свое, ведь мы самые великие, мы единственные которые упасли все, эта Русь готова отдаться любому интервенту. Но не случилось. Так сложились обстоятельства, что это не сложилось, и в итоге избирается на царство Михаил Федорович в феврале 1613 года. И новый период очень интересен. О нем надо говорить специально, я буду говорить о нем на следующей лекции, но суть его заключается в том, что сталкиваются две тенденции. С одной стороны все более и более идущий на Русь Запад. Без него уже никак нельзя. Русь настолько отстала, что уже без очень мощной инъекции западных технологий и практик жизни да и просто моды жить нельзя. С другой стороны, эта старое московское благочестие сохраняется, но уже не как великая данная ценность, а как то, что надо возродить. Этого нет, после Смутного времени уже никакого благочестия нет, надо возродить.
Если бы эти две тенденции сталкивались у разных людей, это было бы еще полбеды. Они сталкиваются в головах одних и тех же людей. И из-за этого происходят некоторые удивительные вещи, которые определяют собой 17 век и, в общем-то, приход Императорской России, но об этом мы поговорим в следующий раз.
Церковь в России в XVIII–XIX вв.
Дорогие друзья, мы начинаем разговор об очень близком к нам и драматическом периоде. Это период, который начинается после Смутного времени начала 17 века. Смутное время в принципе было бы невозможно, если бы христианское сознание общества и социальные связи, порожденные этим сознанием, были бы на высоте. Но предшествующий период Василия и Ивана Грозного совершенно разрушили общество. Вспоминаются слова Карамзина, сказанные по другому поводу, но по сути очень верные: как трудно общество создать, оно слагается веками, намного легче разрушать безумцу с дерзкими руками. Вот такие безумцы с дерзкими руками разрушили общество, они его атомизировали. Для удобства управления в интересах правителя люди должны быть отделены друг от друга, превратиться в отдельные атомы и бояться думать. Это и произошло. Каждый выживал в одиночку. Каждый в этой драме начала 17 века пытался решить свои проблемы за счет общества и другого человека. Страна разрушалась. Естественно, это абсолютно не христианские и не религиозные принципы. Христианский принцип солидарность, когда люди помогают друг другу. По тому узнают, что вы Мои ученики, что вы имеете любовь между собою, говорит Христос. Тот, кто другим, а наипаче ближним, не помогает, тот не христианин, говорит апостол Павел. Здесь же полное разъединение, каждый преследовал свой интерес.
Вот характерный пример: при правлении Бориса Годунова отменяется Юрьев день, происходит полное закрепощение крестьян в интересах помещиков. Помещики хотели, чтобы крестьяне никуда не могли от них деться, чтобы они могли брать их труд в любом количестве. Пока только труд, 18 век даст примеры пострашнее. А тут происходит Смутное время, три года голода. У помещика есть обязанность перед крестьянами, когда крестьянин старый, голодный, надо его кормить. Еды нет, и помещики отпускают на волю своих крестьян. Умирайте свободными. Пока вы работали и были живы, вы мне были нужны, а умирайте каждый сам по себе. Естественно, люди не хотят умирать и уходят в разбойники, уходят в казаки – и это одна из причин Смутного времени – огромное количество гулящих людей, грабителей, которые нападают на города на монастыри. Для них уже нет ничего святого, потому что все святое разрушено в предшествующую эпоху. Когда нет государства, все рухнуло, и нет связей между людьми, находятся иностранные державы, в данном случае Швеция, Польша и Турция с юга, которые пытаются просто захватить земли России, а Польша хочет всю Россию, как была присоединена Литва, так теперь и Восточная Русь.
И здесь просыпает народное сознание в попытках солидаризироваться. Уже в 1611 году возникает ополчение Прокопия Ляпунова в Рязани, Трубецкой приходит с казаками с юга на помощь московским обывателям. Почему собственно понадобилась помощь: все присягнули королевичу Владиславу, согласились с тем, что Россия будет в унии с Польшей. Патриарх Гермоген и все согласились. Но когда стало ясно, что королевича вообще не будет, и уж тем более он не будет переходить в православие, а править будет непосредственно польский король Сигизмунд, тогда народ стал возмущаться, и поляки устроили в Москве резню в 1611 году. Это всколыхнуло сознание, люди поняли, что их обманывают, что страна катится в пропасть и теряет национальную независимость. А никого нет! Церкви нет, патриарх присягнул царевичу Владиславу. Царя нет тем более, Шуйского прогнали. Ничего нет, и люди поняли, что они должны сами. И они не просто организовались. Первое ополчение было неудачным, Прокопий Ляпунов погиб. Но второе ополчение всем известных Минина и Пожарского оказалось удачным, и после многих распрей люди поняли, как они могут обрести единство. Обратившись ни к Церкви, ни к какому-то первоиерарху, хотя церковь помогала. Главную роль объединителя страны от такой формальной церкви играла Троице-Сергиева Лавра, и послание иноков Троице-Сергиевой Лавры не подчиняться полякам и шведам, а собраться с силами и организоваться и воссоздать страну. Люди поняли, что вера их должна спасти, их собственная вера и собственные христианские отношения друг с другом. Удивительно читать письма и послания того времени. Люди перестали именовать себя уничижительными именами. Ведь раньше, когда писали царю, даже если это боярин, «пишет тебе Ивашка такой-то, Андрюшка такой-то». А тут стали именовать себя по имени-отчеству, Петр Николаич, Никита Андреевич. Даже крестьяне северных областей пишут друг другу, обращаясь с удивительной формулой «Господа мужики!» Это огромное уважение друг к другу, которое просыпается в обществе. Как раз 21 октября, 4 ноября по новому стилю, день который сейчас считается национальным праздником, все люди, которые собрались вызволять Москву, молились у иконы Казанской иконы Божией Матери, чтобы Бог даровал им единство. Не победу – единство! Что намного важнее, единодушие. И это единодушие появилось, и в итоге страна восстановилась. Но как она восстановилась – на основе уже не абсолютной монархии, а соборного государства. Возникает система соборов, на соборе избирается Михаил Романов. Его мать инокиня Ксения завещает своему 16-летнему сыну править только с земским и освященным собором, и первые годы соборы собираются все время, каждый год. Царь не правит один, он правит совокупной волей. Это и есть единодушие.
В каком духовном положении оказалась Россия после преодоления Смуты. Люди были воодушевлены. Уровень религиозности стал возрастать после страшного упадка в Смутное время, но с другой стороны обнаружилось, что очень низок уровень культуры в обществе. За период Московского царства, которое началось с Ивана III, уровень народной культуры стремительно упал. Люди и малообразованные и страшно отстали от Запада. А Запад – это и постоянное противостояние, и технологии. Как тут быть? Идея замыкания в себе уже совершенно не модная. Нельзя замыкаться, уже ясно, что именно это привело к катастрофе. Поэтому и соборы, и цари Михаил и Алексей стремятся открыть страну, сохранив святыни православия и традиции. Они стремятся сделать православие опять вселенским. Тем более царь Алексей мечтает о том, чтобы стать вселенским православным царем и даже императором, освободив от турок К-поль и земли былой Византии, Греции. Начинается паломничество греков и южных славян на Русь, люди приезжают, как бы возбуждая это желание, чтобы Русь как свободное православное царство освободило их от мусульманского гнета. Но для этого необходимо сделать православие действительно единым. А за время замкнутого существования московского царство, особенно после Стоглавого собора 1551 года, утвердилось такое домашнее православие с массой мелочей, ошибок, расхождений в богослужебных книгах и даже в таких вещах как Символ веры, расхождения с греками, с Востоком.
Начинается то, что вошло в историю как книжная справа. Смотрят по греческим, украинским книжкам, где расхождение, в чем ошибки. Взят курс не просто на исправление ошибок. Поскольку нет образования, потеряна культура, желание есть, а культуры понять что главное, что второстепенное, нет. Взят путь царя Алексея и его «собиного друга» Никона, ставшего Патриархом, курс на копирование греческих образцов. Все греческое правильное, а все свое неправильное. Это было неверно по существу, потому что греческие, уже печатные книги, естественно, там тоже было полно опечаток, ошибок, всего хватало. Во-вторых, обращали внимание на мелочи, чепуху, которая никакого значения не имеет для глубинных принципов христианской религии. Эти мелочи выставляли вперед и все меняли, а общество, прошедшее Смуту, религиозно возродившееся, считало, что оно возродилось на старом русском православии, которое уберегли несмотря ни на что – Казанская икона Божией Матери, Преподобный Сергий, Нил Сорский, святые 15-го века, поэтому менять ничего не будем, Стоглавый собор – хороший и правильный. Царь нас тянет к непонятным изменениям, а нас-то спасло истинное православие.
Ни те, кто хотел менять, ни те, кто не хотел, не понимали, что надо менять, а что не надо менять, что главное, а что второстепенное. К-польский патриарх Паисий писал патриарху Никону: не следует думать, будто извращается наша православная вера, если кто-нибудь имеет чинопоследование, несколько отличающееся в вещах несущественных, если только в главном и важном сохраняется согласие со вселенской церковью.
На Руси крестились двумя перстами, соединив три, говорили, что это две природы Христа, божественная и человеческая, и три Лица Святой Троицы – это три пальца. А греки крестились тремя пальцами, прижав два, говоря то же самое, только другим пальцам усваивая те же символические функции. И это стало главным объектом разделения! Или как ходить с Евангелием на солее вокруг аналоя. По солнцу или против – в сущности все равно – но решили, что надо по солнцу, пытаясь по греческому чину все изменить. А другие: как так, всю жизнь ходили по-другому, неужели все изменим. Отцы делали, и мы будем делать. И масса других таких же второстепенных вещей.
В чем смысл этого разномыслия? В том, что христианская вера воспринималась не как сущность, которую вообще не понимали. Идею обожения мы вообще не встречаем в этих спорах. А воспринималась как набор магических форм. Если правильные магические форму – получится, если неправильные – не получится. Вот и все. Поэтому за каждую буковку люди готовы были умереть. Но беда была в том, что низкая культура и тех, и других не позволяла никому встать над схваткой и сказать: ну ради Бога, привыкли вы ходить против солнца, ходите – это не важно. Речь пошла не об углублении духовного образования, раскрытии сути, а об изменении видимых форм, что всегда воспринимается крайне болезненно. Формы можно менять тогда, когда изменилась суть. Но когда суть неизменна, менять форму для большинства людей страшно болезненная вещь.
В русском обществе получилось следующее: истово, глубоко верующие люди, поскольку были низко образованы, были преданы форме до конца, до смерти. Люди равнодушные к вере и к форме равнодушны, они пошли за царем куда он сказал, потому что идти против царя – это идти на репрессии. Никон и царь были очень круты. И возникло в русской истории то, что называется раскол. Страшное явление русской истории, не один я, например, Солженицын так считал, во многом предопределившее Россию на будущие века, в т. ч. революцию 20 века, 17 года. Потому что почти вся наиболее религиозно сознательная и активная часть общества ушла в раскол и стала вне государства и стала считать царя и патриарха Антихристом – врагом Христа, врагом России, врагом церкви. Эти люди гнались, уничтожались, уходили в самые глухие места, чтобы их не преследовали. Из них силой требовали признания истины церкви, кто-то от страха соглашался и привыкал к двуличности в вере, кто-то отказывался и погибал. Лидеры этого движения, протопоп Аввакум, предпочли смерть измене принципам. Если мы почитаем протопопа Аввакума, увидим, что он хулит царя, говорит, что ты «немчин». Для него «немчин», прямо как для некоторых современных политиков, это хуже сатаны. Потому что у тебя другая вера, другие принципы. А Алексей Михайлович, пока еще ему отвечал, говорил, что я русич, но вера моя греческая. Не понимал, что вера не может быть русская, греческая или какая-то еще, она общечеловеческая вера христианская.
Соответственно с царем остались мало верующий, но лояльные люди. Врагами царя и, что важнее, государства стали сильно верующие, но малообразованные люди. Вот какая трагедия.
В этой ситуации Россия как нация выглядит достаточно привлекательно. Не из-за этого, это внутренние дела. На этом фоне возрождения после Смуты Россия имеет соборное управление, в 1649 году принимается на соборе Уложение, законодательный свод. Россия становится в некотором смысле правовым государством, в котором действую законы. Она уже во многом похожа на европейские государства по типу организации власти. В это время возникает самостоятельное купечество, которое было совершенно разорено и погибло в 16 веке. Русское государство возрождается и становится привлекательно, и оно к тому же свободно. Впервые за 200 лет русские люди западной части древней Руси, украинцы и белорусы, начинают смотреть на Россию как на что-то привлекательное, потому что в 16 веке для русских Россия Ивана Грозного выглядела как некий монстр. Никто с ней объединяться не хотел, никто к ней не стремился. Как не было плохо православным людям в Польше, им было все равно намного лучше, чем русским людям под Иваном Грозным или в Смутное время. А вот теперь она выглядит привлекательно, и начинается мощное движение на Украине и в Белоруссии за воссоединение с Россией. Царь Алексей Михайлович этого не хочет, он, конечно, мечтает об этом вообще, но войны сейчас не хочет. Война для бедного русского государства крайне нежелательна. Но собор требует помочь единоверным украинцам и белорусам, и сами украинцы в 1648 году объявили, что они желают быть с русским царем. Начинается новая тяжелая война с Польшей. В 1654 году заключается мир, к России присоединяется Левобережная Украина и город Киев, но присоединяется как федеративная структура. Все права, это специально оговаривается, которые Малороссия имела у поляков – самоуправляющиеся города, вновь, во время этой гражданской войны на Украине, добившееся свободы от крепостного права крестьянство – все это сохраняется. И Алексей Михайлович на это идет, подписывается соответствующие хартии. В России возникает федеративный принцип, что очень важно.
Вместе с Украиной приходит образование – христианское, православное. Вы помните, на прошлой лекции говорил, как из западных источников формировалась православная культура западной Руси. Теперь все это приходит на Русь или через Украину, или даже непосредственно от греков. Приезжают из Греции браться Ликуды, создают первую в Москве Славяно-Греко-Латинскую академию в Москве в Иконоспасском монастыре в Китай-городе. Западное образование еще усугубляет ситуацию, потому что это другая культура. Это православие, но это другая культура, не культура стоглавого московского собора.
И вот в 1666-7 году царь Алексей Михайлович созывает большой московский собор, на который приезжают патриарх Антиохийский, Иерусалимский, много восточных епископов, на котором осуждаются деяния собора при митрополите Макарии и Иване Грозном, осуждает эти безумные идеи Москвы Третьего Рима, самопревозношение, автокефалию. Теперь никто не сомневается, что московский патриарх равночестный, но то, что было, это неправильно. Я вам прочту формулу этого собора: «а собор, иже бысть при благочестивом великом государе и царе и великом князе Иоанне Васильевиче, всея России самодержце, от Макария митрополита Московского, и что писаша о знамении честнаго креста, сиречь о сложении двою перстов и о сугубой аллилуе, и о прочем еже писано нерассудно простотою и невежеством в книзе стаглаве и клятву, юже без рассуждения неправедно положиши, мы православные патриархи и весь священный собор тую безрассудную и направедную клятву макариеву и того собора разрешаем и разрушаем, и тот собор не в собор, и клятву не в клятву, но ни во что вменяем якоже и не бысть. Зане той Макарий митрополит, и еже с ним мудрствовавший невежством безрассудно яко восхотеша сами с собою не согласяся с греческими и с древними хартейными словенскими книгами, ниже со вселенскими святейшими патриархи, о том советоваша и ниже вопросившася с ними». То есть полное разрушение всех деяний Московского царства.
Для тех, кто не согласился с ними, оставался один путь – в раскол. Соответственно люди разделились на старообрядцев, тех, кто придерживался обряда на Руси до собора, до Никона, и новообрядцев, которых называют никонеане, у которых все новое. После этого было подорвано единство русского народа. Он был подорван драматически, потому что старообрядцев, которых было не 10 и не 20, а миллионы людей, для них русское государство стало врагом. Это, пожалуй, впервые так произошло. Даже при Иване Грозном, когда была совершенно страшная опричнина, все же это было неправильное, но их государство. А теперь это стало государство врага. Люди предпочитали самосожжения, их были тысячи, предполагается, что было около 20 тысяч людей, которые покончили самоубийством в эти десятилетия после раскола до пришествия Петра I. Надо сказать, что в это же время ухудшается и социальное положение людей. Вспыхивает восстание Степана Разина, это 1667–1671 год, огромное количество крестьян его поддерживает, потому что то, что ввел Алексей Михайлович в 1648 году – всеобщее тягло – когда все сословия царства от царя до крестьянина – должны выполнять определенные государственные функции. В стране нет денег, страна бедная. Это сейчас привыкли что мы богатая страна, тогда газ и нефть никому не были нужны. Страна, не имеющая плодородной почвы, огромные пространства, долгие зимы, сельское хозяйство малопродуктивно, да и ведется по старинке. Поэтому денег нет, натуральные отношения, и тягло как форма натуральных отношений. В общем, все общество это приняло. Крестьяне несут тягло своим трудом, они кормят тех, кого царь помещает на эти земли, своих чиновников или воинов, эти воины защищают страну, чиновники организуют страну, священники и монастыри молятся за страну и выполняют религиозные функции, царь выполняет свои функции – вот такая пирамида служений. Но постепенно, и очень быстро, это видно по документам, те кому передали право на часть труда крестьян, стали, как и при Иване Грозном, пытаться опять этих крестьян полностью взять себе в собственность, не часть труда, а полная собственность над людьми. И это вызвало огромный резонанс в восстании Степана Разина. Степан Разин, безусловно, был бандит и разбойник, но он бы остался бандитом, если бы к нему не присоединились сотни тысяч людей, доведенных до отчаяния отсутствие перспективы жизни. Поэтому, когда Алексей Михайлович умирает, а последние годы его связаны с таким формально законным, но не очень симпатичным по тем временам делом, он овдовел и женился на очень молодой женщине Нарышкиной. Его первая жена Милославская умерла, он женился второй раз и соответственно его сознание изменилось, его последние годы правления другие, это ясно видно. Страна заходит в тупик, из которого её пытаются вывести его дети.
