Текст книги "Шестьдесят смертей в минуту"

Автор книги: Андрей Троицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Все так. – Хейнс подбросил мячик к потолку. – Но эти выкладки не имеют прямого отношения к исчезновению Джейн.

– Возможно, вы правы. Но, приступая к поискам Джейн, я должен был знать, над чем она работала. Теперь вопрос: правда ли, что капитализация, то есть стоимость компании «Васта», за полгода упала в двенадцать раз?

– Это коммерческая тайна, – улыбка исчезла с лица Хейнса. – Но я получил письменное указание от одного из своих боссов. Мне предписано честно ответить на все ваши вопросы. Итак, мой ответ утвердительный. «Васта» подешевела в разы. Я работаю в России два года, тут иногда бывает так.

– А в Америке разве не случается? – усмехнулся Радченко.

– Случается, но не так часто. Кстати, не я отправил Джейн в Ташкент; у нас есть русский сотрудник, который выполняет подобные поручения. Но Джейн хотела все закончить сама. И еще одна штука: для нашей фирмы аудит «Васты» – дело мелкое. И, признаться, лично я сожалею, что начальство в Чикаго приняло такое… Такое предложение. Особенно сейчас, когда исчезла Джейн. И очень надеюсь на вашу помощь. Тем более что отношения с вашей полицией у меня не сложились.

Чарли рассказал, что заявление о пропаже гражданки Америки принял некий майор Юрий Девяткин. Сначала он и слышать ничего не хотел о Джейн и уверял, что факт исчезновения не установлен. Возможно, Джейн вместе с любовником отдыхает где-нибудь в горах или плавает в море. Поэтому Девяткин пальцем о палец не ударит, даже не подумает хоть что-то сделать… И так далее.

Но из посольства позвонили самому большому полицейскому чину Москвы, и дело сдвинулось с мертвой точки. Заявление приняли. Из ГУВД Москвы ушел запрос в Таджикистан. Оттуда ответили, что Джейн Майси в городских гостиницах не регистрировалась, в частном секторе на постой не останавливалась, ее местонахождение не установлено. В городских ресторанах американку не видели. Тамошние сыщики запросили дополнительную информацию.

В аэропорту Джейн встречал некий Рахат Садыков, уже года два-три работавший на «Васту». Фирма в свое время хотела открыть в Таджикистане фабрику по выделке кожи, но начинание увязло в бюрократическом болоте. «Васта» купила в Ташкенте отдельно стоящий дом, оборудовала что-то вроде офиса. Там работали две женщины, сторож и сам Садыков. Он сидит на мизерной зарплате, бережет вверенное ему имущество и документы. И дожидается лучших времен. По отзывам, этот Садыков приличный человек, на которого можно положиться. Он взялся устроить Джейн в какую-то гостиницу и помочь ей разобраться с документами, но исчез вместе со своей подопечной. И никаких следов. Еще в Москве Чарли и Джейн договорились, что она будет звонить каждый день. Был только один звонок, Джейн сказала, что приступила к работе, и больше на связь не выходила.

Теперь московские и таджикские менты делают вид, что ищут американку. А сами ждут, только не поймешь, чего именно. Возможно, информации о том, что в окрестностях Ташкента найден изуродованный до неузнаваемости труп женщины. Одежды нет, вещей нет, денег нет. Или, напротив, Джейн появится, живая и невредимая, и расскажет какую-нибудь романтическую историю, похожую на сказку. Этот финал устроил бы все стороны, но чудеса случаются редко. А если и случаются, то за большие деньги.

Глава 6

Ближе к вечеру завернули в незнакомый аул, проехали вдоль единственной улицы: несколько одноэтажных домов, сложенных из необожженного кирпича, с плоскими крышами, занесены песком по самые окна, полуразвалившиеся кошары для овец, развалившиеся сараи. Кое-где сохранились загородки из жердей, а возле одного из домов валялись железная бочка, листы ржавого железа. Джейн заметила, что такие же кишлаки она видела три года назад в Афганистане, когда «Хьюз и Голдсмит» работала по заказу крупной международной корпорации, в планах которой значилось строительство комбината по производству олова, и поинтересовалась:

– Почему людей не видно? Тут ведь не Афганистан.

– А везде одно и то же – что в Афганистане, что у нас. – Садыков прошелся вожжей по спине Погоста, норовящего свернуть с дороги. – Сначала пропадает вода, за ней исчезают люди. Потом гибнут деревья, наконец, все съедает песок. Раньше тут все было по-другому, обещали оросительный канал подвести. Но посчитали, что это слишком дорого.

– Все наладится, – ответила Джейн. – Песок может отступать, он приходит и уходит, как море. Ну, поживем – увидим. Это русская поговорка.

– Кто доживет – тот увидит, – мрачно кивнул Садыков. – Это местная поговорка. – Он стеганул лошадь плеткой, чтобы бежала быстрее.

Через полчаса выяснилось, что дорога кончилась прямо посередине выжженной солнцем долины. Дальше поехали, выбрав направление по солнцу. Перевалили через холм и неожиданно оказались на берегу небольшой речки. Садыков разнуздал лошадь и с задумчивым видом присел на камень, наблюдая за течением мутной, желто-коричневой воды.

Джейн тоже опустилась на камень. Неожиданно ей в голову пришла мысль, что только сейчас она поняла, когда началась эта история, и может связать концы сконцами…

В конце марта Джейн прилетела в Атланту. Возле аэропорта в компании по прокату автомобилей за восемьдесят долларов оформила на двое суток новенький «Крайслер Пацифика» и поехала в гостиницу. Оставив машину на стоянке, зарегистрировалась, получив у портье ключи от номера и талоны на бесплатный завтрак.

Конечно, можно было просто взять такси и отправиться в дом Майкла. Они могли бы провести весь уик-энд вместе, но Миа, его мать, религиозная и ворчливая старуха, не любила, когда на ночь остаются чужие люди. К их числу она относила всех окружающих, включая единственную сестру Луис, темнокожую сиделку Алису и, разумеется, невесту сына.

Так что Джейн просто позвонила Майклу и спросила, когда он освободится. Потом сварила себе кофе и вдруг вспомнила об одном магазинчике посуды, где всегда есть изумительные тарелки ручной работы, выполненные по эскизам знаменитой художницы из Пенсильвании. Магазин находился довольно далеко от города, но дело того стоило.Миа тридцать пять лет собирает фарфоровые статуэтки и посуду якобы ручной работы, и подарок должен ей понравиться.

Приехав в магазин, Джейн выбрала декоративную тарелку и подставку к ней. Оформив покупку, она уже выходила, когда зазвонил мобильный телефон.

– Как всегда, времени не хватает, – сказал Майкл. – Свалился на голову один идиот, который собирался купить дом. Потом куда-то пропал на полгода, а вот теперь вынырнул из тины. Короче, я задержусь. Ненадолго. Жди меня в зале, за столиком.

– Но мы же хотели вместе…

– Я могу передать твое мнение моему клиенту, – хмыкнул Майкл, – но, боюсь, что он пошлет меня подальше и найдет другого риелтора. Целую. Постараюсь опоздать всего на полчаса. Не скучай.

Майкл опоздал на час десять минут. Он появился в ресторанном зале, одетый в новый серо-голубой костюм. Дополняли гардероб мокасины из тонкой кожи, в тон костюма, надетые на босу ногу, и льняная рубашка, светлая, в бордовую полоску, подобранная под бордовый галстук.

Одежда – единственная статья расходов, на которой Майкл не экономил; мало того, покупал вещи, которые человек его положения не мог себе позволить, и успокаивал себя мыслью, что затраты окупаются. Покупатели домов охотнее общаются с крутым парнем без серьезных проблем в жизни и с хорошим вкусом.

– Обижаешься? – Он откинул назад прядь длинных каштановых волос. – Кроешь меня последними словами?

– И не думаю.

Майкл поцеловал ее в щеку и, раскрыв меню, быстро сделал заказ: мексиканский салат, фирменное жаркое из свинины, яблочный пирог. Карту вин читал долго, щуря глаза; наконец почему-то заказал бутылку шабли, хотя терпеть не мог сухое вино.

– Через час к нашему застолью присоединится Александр Шатун, парень из России, – сказал он. – Ну, который собирается купить дорогой особняк. Это нужно для меня. Потерпишь его немного?

– Почему бы и нет, – пожала плечами Джейн. – У меня будет возможность перекинуться парой слов на русском.

Вскоре в зале ресторана появился плотный мужчина с короткой стрижкой темных волос и пробивающейся лысиной. Майкл помахал ему рукой, и Алекс тоже махнул в ответ, вразвалочку подходя к их столику. Он пожал руку Джейн, представился и сказал, что Майкл уже показывал фотографии своей невесты. Снимки хорошие, но, как оказалось, в жизни Джейн просто редкостная красавица.

– Чем вы занимаетесь в Атланте? – спросила Джейн по-русски.

– Стараюсь проникнуться американским духом, – улыбнулся Алекс.

– Удалось?

– Есть некоторые трудности. Но я на правильном пути.

Этот русский оказался приятным мужчиной лет сорока с небольшим. Он адвокат, в Москве обширная практика, в Америке бывает один-два раза в год, хотелось бы чаще, но дела не пускают. Сейчас покупает дом в Атланте, да что там дом – роскошный особняк в колониальном стиле. Прекрасное место, вокруг живописные холмы, на которых растут сосны и вековые дубы, обвитые диким плющом. Свой дом, о котором Алекс так долго мечтал, уютный и милый. Лучшего и желать нельзя.

– А вы, кажется, работаете в компании «Хьюз и Голдсмит»? – спросил он. – Я ее знаю, там управляют два старых скупердяя, которые загребают деньги экскаватором, но помешаны на экономии. Зарплаты, я слышал, у сотрудников невысокие.

– Мне грех жаловаться, – ответила Джейн. – Зарабатываю шестьдесят восемь тысяч в год, плюс большие премиальные, если работа срочная или связана с риском.

– М-да, негусто, – покачал головой Шатун. Он, как и Майкл, налегал на французское вино, а ел совсем немного. – Разъезды, командировки. А в Чикаго, как я подозреваю, дом, за который вы платите в год… Сейчас угадаю. Тысяч двадцать пять, или того больше, это без учета налогов. И еще я забыл про страховку. Значит, плюсуем еще две с половиной тысячи. Точно? Плюс выплаты за новый автомобиль. У вас ведь хорошая дорогая машина. И, конечно же, кредит за мебель. Правильно? Только не пытайтесь обмануть адвоката, который долгие годы занимался вопросами имущественных отношений.

– Я и не пытаюсь. – Джейн попробовала изобразить улыбку, но вышло плохо. Ей не понравилось, что посторонний человек слишком искушен в ее делах, доходах и расходах. – Майкл разболтал про мои заработки?

– Он только о вас и говорит. И еще о вашей дочери – ей четыре годика, зовут Кристиной. Она похожа на ангелочка, только крылышек не хватает. Кстати, вот еще статья расходов: на сиделку, питание и прочее, прочее. И что в сухом остатке? Сущие пустяки, мелочь на мороженое. Есть одна мысль. Случайно взбрела в голову, когда услышал, что вы отправляетесь в Россию. Если вы нуждаетесь в дополнительном заработке, так сказать, без отрыва от основной работы, просто позвоните мне. Россия – это как раз то место, где зарабатывают большие деньги. Вам не придется даже ударить пальцем о палец. И ничего противозаконного, не волнуйтесь. Жду звонка… – Он протянул Джейн визитку и добавил: – Я помогаю заработать всем своим друзьям. И не беру комиссионных, – затем неожиданно откланялся и ушел, сославшись на дела.

Ужин на троих обошелся в две с половиной сотни баксов вместе с чаевыми. Портье вызвал такси, через две минуты они с Майклом уселись в «Линкольн» и тронулись в сторону гостиницы. Карточка русского адвоката затерялась на дне дамской сумочки.

Ташкент встретил Диму Радченко хорошей погодой и плохими новостями.

Он оставил вещи у верного человека, которого рекомендовали в Москве, бывшего начальника складов государственного резерва, а ныне пенсионера Никиты Фомина. Старик сдавал внаем комнату в саманном доме, спрятанном в глубине абрикосового сада. Хлебнув зеленого чая, отдающего банным веником, Радченко потолковал с хозяином о политике, подарил ему бутылку коньяка, купленную в Москве, и выдал аванс за постой.

Вышел на узкую улочку, застроенную одноэтажными домами. Отмахал вниз два квартала и убедился, что поймать в городе такси весьма сложно, а общественного транспорта тут, кажется, вообще не существует. С унылым видом Радченко прошагал еще пару кварталов до рынка и здесь сумел договориться с водителем «Москвича», древней колымаги, насквозь проржавевшей, без заднего бампера и без номеров.

Объезд начали с дома Рахата Садыкова на улице академика Павлова. Высокий забор, по верху которого натянули нитки ржавой колючки, казался неприступным, если бы не сломанный замок калитки. Радченко прошел через садик на открытую веранду, постучал в дверь.

Дом был заперт, ставни закрыты изнутри, из почтового ящика торчали газеты, уже пожелтевшие на солнце. На заднем дворе валялась пара стертых автомобильных покрышек, бегали куры, должно быть соседские.

Следующий визит Дима нанес в офис компании «Васта». Тут картина выглядела и того печальнее. Судя по закопченным, подернутым паутиной окнам и покосившимся воротам, помещение пустовало давно.

Потоптавшись перед темными окнами, он зашел в аптеку через улицу. Девушка-продавец поначалу отказалась разговаривать на отвлеченные темы, но, как только зашуршала денежка, оживилась и сказала, что в доме напротив люди не появлялись с тех пор, как она тут работает, то есть два месяца. Один раз, правда, заехал на белой машине симпатичный мужчина в светлом костюме, такой видный из себя. С ним была какая-то женщина. Сразу видно, дамочка прибыла по делу и сама из начальства, а не просто так.

– Может, она просто уборщица, – выдвинул свою версию Радченко.

Девушка ответила, что немного разбирается в людях. У уборщиц нет таких ухоженных рук с золотыми кольцами на пальцах. Перед обедом она зашла в аптеку и спросила таблеток от головной боли. Приятная женщина, но немного странная – все время улыбалась.

– А что, в вашем городе нет приветливых людей? – искренне заинтересовался Дима. – И никто не улыбается?

– Может, и есть, – печально ответила девушка, – но мне почему-то не встречались. То есть встречались, но редко…

Следующий этап поисков – объезд городских гостиниц, где Радченко, заплатив за информацию вперед, беседовал с кастеляншами или дежурными. Он показывал фотографии Джейн, объяснял, что она иностранка, в республику прибыла по делу и так далее. Служащие охотно брали деньги, но ничем, кроме доброго совета, помочь не могли. В гостинице «Айни» сказали, что некая фирма бронировала номер для своей сотрудницы Джейн Майси, но почему-то сотрудница так и не появилась.

– Наверное, побоялась ехать, – предположила администратор гостиницы. – Нормальному человеку тут делать нечего. Все бегут отсюда, а не сюда. Одни дуры остались – ну, вроде меня. Последний раз иностранец поселился тут в одна тысяча лохматом году. Кажется, из Германии прибыл. Командировка у него на три месяца, а прожил неделю. Потому как за это время его номер два раза обокрали, а самого немца избили и ограбили на улице.

– Вот оно как, – поскреб затылок Радченко.

– Ну, вообще-то, тому немцу еще повезло. Сейчас бы его ограбили в первый день, избили во второй и убили на третий. Мой тебе совет: не ищи по гостиницам никаких иностранцев. И сам надолго не задерживайся. А то мало ли что… Голову открутят только так, с ходу. И скажут, что ты без башки родился.

Администраторша велела Диме вернуться через час; за это время она обзвонит все городские гостиницы, за исключением ведомственных, а заодно наведет справки, не останавливалась ли американка у кого в доме.

Радченко купил газету у разносчика и устроился на лавочке в пыльном сквере. Вскоре он точно знал, что Майси в гостиницах не засветилась, в частном секторе не регистрировалась. Оставалось проверить три ведомственные гостиницы.

Значит, есть чем занять себя вечером.

Ведомственная гостиница бывшего Министерства мелиорации «Баскунчак» значилась в списке предпоследней. Радченко, усталый и голодный, уже не рассчитывал на подарки судьбы. Но дежурная, сидевшая внизу за конторкой, долго разглядывала фотографию Джейн и неожиданно объявила, что такая женщина тут появлялась. Мало того, одноместный номер люкс, оплаченный за десять дней вперед, до сих пор числится за этой самой гражданкой.

Несколько дней назад она вышла на улицу, села в машину и была такова. С собой большая сумка, не иначе как собранная для дальней поездки. В номер к ней заходить не положено, и ключ Радченко не получит ни за какие деньги. А если посетитель станет приставать с вопросами, дежурная вызовет милицию.

И все же, когда в ее карман перекочевала определенная сумма, она немного смягчилась и сказала, что женщина эта вроде бы инженер из Москвы, зовут ее Антонина. А фамилия… Послюнявив пальцы, дежурная начала рыться в журнале регистраций. Фамилия ее – Максимова, цель поездки – командировка.

– Жди свою Антонину, но только не у нас в помещении, на улице, – посоветовала она, решив, что дело тут деликатное, пахнущее то ли большими деньгами, то ли большой любовью, – не разберешь. – Хотя сегодня вряд ли вернется. Подходи завтра к обеду, а лучше позвони.

На следующее утро, перекусив кукурузной лепешкой и молодым козьим сыром, Дима вышел из дома, сел в поджидавший его «Москвич» и отправился на другой конец города, на улицу Строительную. Здесь в одной из пятиэтажек жил некий Сергей Сергеевич Антонов, в прошлом адвокат по уголовным делам. Он выполнял разовые поручения московской юридической фирмы «Саморуков и компаньоны», тем и кормился, потому что грошовой пенсии едва хватало на оплату квартиры.

Радченко выбрался из машины, огляделся по сторонам и отыскал нужный подъезд. Поднялся на четвертый этаж, постучал в железную дверь, на которой мелом нарисовали номер квартиры – шестнадцатый.

Глава 7

О существовании русского адвоката Джейн вспомнила, когда за неделю до начала командировки в Россию раздался звонок мобильного телефона и она услышала в трубке приятный баритон с едва заметным акцентом.

Алекс Шатун вежливо извинился за беспокойство и предупредил, что не отнимет у нее больше двух-трех минут. Он сказал, что дела задержали его в Штатах, сейчас он находится в Чикаго, а завтра улетает обратно в Атланту. Но осталось невыполненным одно важное поручение.

– Я, собственно, по этому поводу и звоню. Майкл передал вам кое-что. Сказал, какую-то безделицу. Я готов выполнить поручение прямо сейчас, потому что другого времени не будет.

– Надо же… Майкл не забыл, что сегодня день нашего знакомства. – Джейн взглянула на часы, до окончания работы оставалось двадцать минут. За окном накрапывал дождь, а небо хмурилось. – Мы с ним встретились много лет назад на вечеринке. Мой покойный муж явился в компании Майкла, с ними была какая-то девица, очень красивая или очень умная. Я уже не помню. М-да… Кстати, тогда я еще не была замужем. Все могло сложиться иначе, но сложилось именно так. Если бы не та девица, что пришла с Майклом… А может, дело было во мне.

– Романтическая история, – сказал Шатун. – Черт, а меня жизнь обделила такими вот штуками. Учеба, работа; одна ступенька наверх, вторая… Не жизнь, а график движения поездов. Но к делу. Я возле вашего офиса. Сижу в закусочной через дорогу. Заказать что-нибудь?

– Возьмите кофе, – попросила Джейн, – маленький стаканчик.

В закусочной народу оказалось совсем немного, пахло кофе и пончиками. Между столиками ходил темнокожий мужчина, болтал всякий вздор и выпрашивал у посетителей доллар, но денег никто не давал. Шатун сидел на высоком табурете у столешницы, растянувшейся вдоль всего окна. Он пил кофе через трубочку и жевал пончики в сахарной пудре с вареньем внутри. Джейн присела на свободное место, взяла в руки стаканчик кофе, а Шатун достал из-под стойки бумажную сумку и протянул ее. Джейн вытащила на свет плюшевую белку с шикарным хвостом, розовую коробочку и прикрепленный к ней конверт с открыткой внутри. «Всегда помню тот день. Целую, люблю, Майкл». Она разорвала упаковку и нашла в коробочке флакон дорогих духов, пахнущих свежестью весеннего утра. Надо же, привычки Майкла меняются, дело дошло до шикарных духов… Что же дальше? Или он просто разбогател? Нет, это маловероятно.

– Большое вам спасибо. И Майклу передайте благодарность за духи и эту чудесную белочку. Впрочем, я сама…

– Белочка – от меня, – сказал Шатун. – Я же знаю про вашу дочь. Кстати, вы подумали о моем тогдашнем предложении? Ну, без лишних усилий подработать во время российской командировки? Речь идет о приличных деньгах. У вас с Майклом свадьба на носу, наличные еще никому не мешали.

– У меня только два вопроса, – не раздумывая, кивнула Джейн. – О какой работе идет речь? И о каких деньгах?

– Деталей я не знаю, – пожал плечами Шатун. – Работа бумажная. Надо составить какой-то отчет или отзыв. Это по вашей специальности. Оценка имущества, взгляд независимого иностранного эксперта. А деньги… Действительно, не знаю, но вас не обидят. Между нами: человек, которому нужен ваш отчет, очень щедрый. Когда он нанимает меня, я бросаю все дела и лечу к нему среди ночи. Вы где остановитесь в Москве?

Темная тень сомнения легла на душу, но Джейн подумала, что деньги к свадьбе нужны. Зарплата у нее не самая маленькая, но долги почему-то всегда обгоняют заработок. Джейн поколебалась, она хотела ответить, что очень занята и не может размениваться ни на что, кроме работы, но все же ответила:

– Где обычно. Меня селят в съемной квартире в районе Тверской, – и назвала телефон, который помнила наизусть. – Но не знаю, будет ли свободное время… Впрочем, посмотрим. Пусть позвонит.

– Я думаю, у вас все склеится, – улыбнулся Шатун. – Фамилия моего клиента – Хабаров. Запомните? Вот и отлично.

Он взглянул на часы, вдруг заторопился и, пожелав Джейн приятной поездки, выскочил на улицу…

Минуту хозяин напряженно рассматривал гостя через глазок и расспрашивал, кто пришел и зачем. Наконец упала цепочка, сдвинулась щеколда, лязгнул замок, и на пороге появился высокий мужчина профессорского вида со впалыми щеками и щеточкой седых усов. Перед тем как впустить Радченко в квартиру, хозяин проверил его документы.

– Проходите и располагайтесь, – наконец сказал Антонов. – Если хотите помыть руки, полью из графина. Воду дают по пятницам с семи до девяти. А если в туалет, придется снова спускаться вниз, сортир за домом.

Он проводил гостя в комнату, раздвинул плотные шторы на окнах, усадил Радченко в кресло, а сам устроился на диване.

– Всю последнюю неделю переговаривался с Москвой, последний раз вчера беседовал с вашим начальником. Все поручения выполнил, это нетрудно. Машину, документы, ружье шестнадцатого калибра, военные карты… Этого добра на черном рынке хватает. Я бы рекомендовал взять с собой проводника. Есть один человек…

– Не надо. Если что, найду на месте.

Антонов удалился, пошуровал в соседней комнате и вернулся с потертым портфелем. Сразу видно, что его хозяин знавал в жизни лучшие времена: материальной независимости и достойного положения в обществе. Сергей Сергеевич выложил на журнальный столик большой плотно набитый пакет и сказал:

– Здесь кое-какие сведения о Рахате Садыкове и адрес одного бывшего мента, русского. Этот мент знал Садыкова лично. А это ваши документы. Диплом об окончании ветеринарного техникума, якобы выданный семь лет назад в соседней республике, в Туркменистане. Вот удостоверение старшего инспектора тамошней ветеринарной службы. Кстати, вы что-нибудь смыслите в болезнях животных?

– Ну, как сказать… Поверхностно. Но корову от овцы отличить смогу.

– Вот паспорт на имя Бахтияра Сулейменова. Водительские права на то же имя, с вашей фотографией. Пропуск комендатуры, по которому без проверки минуете все военные посты. Вы же ветеринар, значит, по роду своей работы выезжаете в любое время в разные точки области. Настоящие документы спрячьте подальше.

– На таджика я не потяну, глаза нераскосые.

– Вы можете быть таджиком хоть наполовину, хоть на четверть, можете не знать языка – все лучше, чем чисто русский или, например, еврей. Вы хорошо загорели, волосы каштановые – правда, к сожалению, вьются. Подстригитесь покороче, а еще лучше наголо. Купите на базаре тюбетейку – авось сойдет. И, главное, не задерживайтесь в городе.

Сергей Сергеевич разложил на столике карту с вычерченным на ней маршрутом следования и сказал, что Майси и Рахат Садыков, предположительно, выехали к месту, где стоит недостроенная фабрика, дней семь назад. Вот самый короткий маршрут. Вот другой – длиннее. Они могли застрять в населенных пунктах, отмеченных красными крестиками. Этих пунктов всего шесть или семь. Начать лучше всего с проверки ближних аулов. А дальше какой-нибудь след обязательно отыщется. Закончил он словами:

– Что ж, не найдете женщину живой, так хоть мертвой найдите.

– А вы пессимист, – заметил Радченко.

– Нет, просто пожил дольше вас. И терял больше вашего. Человек, который отправил сюда эту несчастную Джейн Майси, наверное, очень хотел ее погибели. – Глаза Антонова глядели сердито из-под насупленных седых бровей. – Или она сама, того… очень торопилась на тот свет.

– Она приехала работать, а не искать смерти.

– Здесь не то место, где работают или отдыхают, – покачал головой бывший адвокат. – В этой стране есть много хороших законов, но работает только один: кто сильнее, тот и прав. Шансы Джейн на выживание я оцениваю как ничтожные. А вы постарайтесь не задерживаться тут ни одного лишнего дня.

– Не пугайте меня, – попросил Дима, – я и так боюсь.

Он поднялся, забрал конверт и, поблагодарив бывшего адвоката, спросил, сколько денег причитается за услуги. Антонов энергично замотал головой, сказал, что средства из Москвы переведены и его услуги оплачены.

Савелия отвезли не в изолятор временного содержания, а в районное управление внутренних дел, пятиэтажное кирпичное здание старинной постройки, стоящее в глубине тихого переулка неподалеку от ресторана «Комета». В доме были глубокие подвалы, где разместились комната отдыха дежурных офицеров и младшего состава полиции, несколько камер с деревянными настилами вместо коек и следственные кабинеты, сырые и темные, как крысиные норы.

Двое суток Савелия продержали в камере. На третьи сутки о нем вспомнили, отвели в следственный кабинет. После четырнадцати часов допроса, когда менялись дознаватели, а Савелий изредка получал лишь пятиминутную передышку, наступил неожиданно длинный перерыв.

Следователь, молодой человек без имени и фамилии, поднялся из-за стола, собрал пару бесполезных листков, изрисованных каракулями, и сказал, что вернется через полчаса, но не с пустыми руками, а с молотком и пистолетом.

– Или ты умнеешь, или того… – у молодого следователя подергивались щека и веко правого глаза. – В человеческом организме много костей, так много, что я точно не знаю, сколько их. Половину переломаю я лично. Молотком. Позже меня сменит другой человек… – Он навел на задержанного указательный палец и сказал: – Пуф, пуф, пуф!.. Лязгнула задвижка, и оперативник исчез за дверью.

Савелия оставили одного в следственном кабинете, и потянулись долгие минуты ожидания, которые были хуже допроса. Он сидел на привинченном к полу табурете возле конторского стола и думал, что сил осталось только на донышке. Он не понимал, который час и какое время суток: утро, вечер или ночь. Чтобы не упасть, широко расставил ноги и держался обеими руками за край табуретки. Было холодно, помещение освещала свисавшая с потолка яркая лампа под металлическим отражателем. От холода кожа сделалась плотной и упругой, а от яркого света слезились глаза. Клонило в сон, но спать нельзя. За железной дверью слышались шорохи, наверняка в коридоре стоял мент и через глазок наблюдал за всем, что происходит внутри. В темном углу из крана в железный рукомойник падали тяжелые капли. Савелий вслух досчитал до ста, затем до тысячи. И сбился. Сколько продолжалось ожидание, час или четыре часа, он понять не мог: ощущение времени исчезло.

Но вот снова лязгнула задвижка, скрипнули дверные петли, в кабинет вошел Девяткин.

– Поумнел, – с порога спросил он, – или еще хочешь посидеть в одиночестве?

– Мне без разницы, – ответил Савелий. – Вопрос можно?

– Валяй. – Девяткин ослабил узел галстука, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Усевшись, включил обогреватель. – Только по теме.

– Почему убойный отдел МУРа уделяет мне столько внимания?

– Ты на свой счет не обольщайся, – хмыкнул Юрий Иванович, вытаскивая из ящика кусок эластичного бинта и наматывая его на правую ладонь. – Лично я на тебя и минуты не потратил. Мне нужен Тост. А ты знаешь, где его искать. Он твой старый дружбан. Два года вы провели в одной колонии под Потьмой и на воле не растерялись. Ты бы взял Тоста в свой бизнес, но принимают решения другие люди – при чинах, званиях и даже при погонах. И эти люди не хотели, чтобы в дело вошел отмороженный бандит и убийца.

– Это все жалкий базар. На уровне: одна бабка сказала… Мы не кенты. Просто: здравствуйте и до свидания.

– Брось, со мной можно по-честному.

Девяткин смотрел на задержанного и думал, что от лощеного пижона, каким Савелий вошел в камеру, не осталось и воспоминания. Лицо опухло от побоев, фирменный галстук превратился в грязную тряпку, пиджак, из которого выдран правый рукав, лопнул на спине. Это Савелия два-три раза ставили лицом к столу, заставляли опереться ладонями на край и били по заднице резиновой дубиной со свинцовым сердечником. А когда он вырубался от боли, обливали водой.

Савелий оказался крепким орешком: столько времени на него угробили, а он сидит без посторонней помощи, шевелит языком и даже врет складно. Теперь все, решил про себя Девяткин, основная работа уже выполнена, остается добить поверженного противника.

– Я вижу, ты тут совсем отупел от одиночества, – сказал он. – И карты, как назло, я не захватил. Ну, раз такое дело, у меня есть предложение. Чтобы немного развеяться… Вот что мы сделаем. Мы с тобой сыграем в «магазин».

– Это как?

– Я буду покупать, а ты – продавать. Ты сдаешь мне своего дружка Жору Тоста, а я тебе оформляю статью за незаконное хранение и ношение оружия. Всего-то трешник. Будешь отбывать срок рядом с Москвой, во Владимирской области. Курорт, а не зона. Хорошее предложение. Подумай.

– Никого никогда не продавал и не стану. – Савелий повторял эти фразы уже много раз, язык плохо ворочался, изо рта выходили даже не слова, а хриплый невнятный шепот. – Мне нужен адвокат. И врач.

– Ты никого не продавал. Все правильно. Если твои влиятельные друзья узнают, что ты сболтнул лишнего, тебе тут же садовыми ножницами язык отрежут, а самого закопают на какой-нибудь помойке. Или зальют бетоном. Ты молчишь, потому что боишься. Не меня, конечно. До кровавого поноса боишься своих дружков. Борис Моисеевич, твой адвокат, нужен для того, чтобы позвонить вот этому типу. Фамилия Кудрявцев, сотрудник управления ФСБ по Москве и области. – Девяткин раскрыл папку и бросил на стол фотографию мужчины с погонами полковника и бордовыми петлицами и нашивкой за ранение. – Этот тип вытаскивает тебя из любой переделки, потому что имеет хорошую долю с твоих доходов. Но на этот раз ни черта не выйдет. Твой «Ягуар» ночью отогнали в Наро-Фоминск, завтра утром сгоревшую тачку найдут возле Минского шоссе. В салоне три обгоревших до неузнаваемости трупа – ты и двое телохранителей. Убийц торговца героином никто искать не станет, уж поверь мне. Твои друзья подберут тебе замену, и все покатится дальше. Только без тебя.