355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Троицкий » Шестьдесят смертей в минуту » Текст книги (страница 1)
Шестьдесят смертей в минуту
  • Текст добавлен: 15 сентября 2016, 02:08

Текст книги "Шестьдесят смертей в минуту"


Автор книги: Андрей Троицкий



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Андрей Троицкий
Шестьдесят смертей в минуту

Неправда, что обратный путь короче.


Глава 1

Был ранний вечер, но над аэропортом Душанбе висело знойное марево, а ясное безоблачное небо обещало бесконечную душную ночь. И никаких приятных сюрпризов вроде дождика или прохладного ветерка. Видавший виды самолет «Як-40», заходя на посадку, быстро снизил высоту. С пугающим скрипом вышли стойки шасси, колеса коснулись бетона, самолет подпрыгнул, и вот его уже затрясло на взлетной полосе аэродрома.

Джейн Майси, подхватив спортивную сумку и небольшой чемодан, спустилась по трапу, глотнув горячего воздуха, надела темные очки и огляделась по сторонам. Вдалеке крошечное приземистое здание аэропорта было похоже на коробку из-под ботинок. Справа линию горизонта прочерчивали неровные вершины гор, слева летное поле упиралось в постройки с плоскими крышами – то ли склады, то ли ангары.

Пассажиры пересаживались в желтый автобус с помятыми боками. Джейн вытаскивала пакетик леденцов, когда мужчина восточного типа, проложив себе путь напрямик через толпу пассажиров, толкавшихся возле автобуса, остановился в двух шагах от нее.

– Вы Джейн? – Мужчина кричал, но его голос был почти не слышен за шумом винтов. – А я Рахат Садыков.

– Очень рада. – Джейн протянула руку и улыбнулась. – Приятно познакомиться.

– Я вас сразу узнал, – сказал Рахат, – потому что мне сказали: вы самая красивая женщина на этом рейсе! У вас только эта сумка и чемоданчик?

– Да, только это. – Американка говорила по-русски быстро и почти без акцента.

Мужчина провел пальцем по узкой полоске усов, пригладил короткие темные волосы. На вид ему было лет тридцать с небольшим, смуглолицый, с узким разрезом темных глаз. Разглядывая Джейн, он думал о том, что перед ним очень приятная женщина, симпатичная и чистенькая.

– Вы – наша почетная гостья, – широко улыбнулся Садыков. – Скоро поймете, что такое восточное радушие. И гостеприимство. Да, скоро поймете…

Последние фразы прозвучали как-то странно, даже двусмысленно, и Садыков решил не развивать дальше мысль о восточном гостеприимстве. К встрече иностранной гостьи он готовился тщательно. С американцами ему никогда не приходилось общаться и страсть как хотелось пустить заморской красавице пыль в глаза.

Неделю назад, узнав о приезде американки, Садыков завалился в дом Усмана, барыги, державшего палатку на вещевом рынке. Когда Усман отказался открывать дверь, Рахат просто выбил ее ногой и сунул под нос торговца цветную картинку, вырезанную из журнала: высокий красавец в белом костюме стоит на берегу моря и любуется закатом. Он потребовал у хозяина палатки, чтобы тот хоть из-под земли достал такой же костюм, белый, на двух пуговицах, с накладными карманами и узкими лацканами.

– Если костюма не будет, – сграбастал торговца за ворот халата Рахат, поставил его на колени и вытащил пистолет «ТТ». – Так вот, если костюма не будет, я вернусь и перестреляю всю твою семью, а тебя самого повешу на скотном дворе.

Угроза подействовала. Белый костюм и шелковую рубашку цвета морской волны достали в Бишкеке. Еще торговец принес летние туфли из плетеной кожи, купленные на толкучке в городе Навои.

Той же ночью Садыков пробрался в огород, выкопал банку из-под чая, набитую деньгами, а утром поехал в автосервис, который держал человек из влиятельного рода. Он заплатил за срочную работу, и кузов «Волги» перекрасили в белый цвет. Действительно, что за мужчина без красивой машины?..

– Минуточку. – Садыков завладел чемоданом и сумкой Джейн. – Вон там стоит моя машина. Мне назвали номер вашего рейса, но вы им не прилетели. Я стал ждать следующего самолета. Что, тяжелый перелет?

– Просто очень долгий, – ответила Джейн. – Позже все расскажу. Я рада, что наконец долетела. Очень рада.

Сейчас не хотелось вспоминать, как борт из Москвы приземлился в аэропорту Самары. Там пассажиры дожидались пересадки на рейс до Ашхабада не тридцать минут, как обещали, а четыре часа. И причину задержки никто не объяснил. Уже в Туркменистане была новая пересадка и новая непредвиденная задержка с вылетом. На полу, на узлах и чемоданах, сидели люди, похожие на беженцев, застигнутых войной. В здании аэропорта болтались подозрительные мужчины в полосатых халатах и войлочных тапочках.

Наконец пассажиров разместили в салоне самолета «Як-40», которому, по-хорошему, уже забронировано место в музее авиации. Каким-то чудом этот раритет дотянул до Душанбе, не свалившись в штопор.

Садыков направился к «Волге», она была хотя и неновая, но, по здешним меркам, вполне приличная. Хромированные бамперы блестели на солнце, под свежим слоем краски пятна ржавчины почти незаметны. Джейн устроилась на переднем сиденье рядом с Рахатом, который рванул с места и понесся к дальнему краю взлетного поля.

Машина тормознула у глухого бетонного забора перед железными воротами. Из будки вылезли трое военных, вооруженных автоматами. Старший по группе, офицер-пограничник, внимательно посмотрел на водителя и махнул рукой солдату. Загудел мотор, лязгнули цепи, створки ворот раздвинулись.

В ресторане «Сфера» майор полиции Юрий Девяткин ужинал пару раз в месяц. Здесь он назначал встречи осведомителям, потому что кабак имел некоторые преимущества перед подобного рода заведениями. Сюда всего двадцать минут езды от здания Главного управления внутренних дел Москвы. Здесь не один, а два служебных выхода в темный двор – на непредвиденный случай. Наконец, и это главное, в ресторане сносно кормили.

Девяткин устроился за тем же столиком у двери, где сидел всегда, быстро расправился с куриным салатом и куском говядины. Сдобрил это дело рюмкой водки, кружкой пива и, прикурив сигарету, кивнул человеку за дальним угловым столиком. Когда тот поднялся и вышел, Девяткин неторопливо докурил сигарету и отправился следом. Он свернул за угол, спустился вниз в служебное помещение, прошел коридором. Поднявшись наверх, толкнул железную дверь и оказался в темном дворе.

Гасли огни в окнах, вдалеке слышался шум улицы, Девяткин приземлился на скамейку рядом с плечистым мужчиной, одетым в приличный костюм. За версту было понятно, что у этого типа нет в жизни серьезных проблем ни с наличными, ни с женщинами. Его портили только глубокий шрам на подбородке и тюремная татуировка на кисти правой руки.

– Ну, Коля, – спросил Девяткин вместо приветствия, – что хорошего расскажешь?

– Есть новости. – Коля вздохнул и задержал воздух в груди, будто готовился к долгому погружению в воду. – Информация непроверенная, но Митрич решил… Решил, что лучше с вами встретиться и поболтать.

– Решаю тут я, – поправил его Девяткин, – а ты рассказывай.

– Митрич хочет, ну, это вроде как просьба… Просит, чтобы ребятам дали поработать на площади у вокзала. Кавказцы все под себя подмяли, мы сидим «без воздуха».

Коля помялся. Он знал, что у Девяткина рука лишь с виду легкая и на расправу он скорый. Чуть что не понравится, съездит по морде так, что враз с катушек слететь можно. Коля ненавидел эти редкие встречи с Девяткиным. Последние пять лет он прожил за хозяином, воровским авторитетом Митричем, который всегда говорил, что надо дружить с ментами, иначе не дадут работать. И бремя этой «дружбы» возложил на своего помощника.

– Еще ничего не сказал, а уже авансы просишь, – криво усмехнулся Девяткин.

После ужина майор был настроен добродушно, спешить никуда не надо, погода отличная, а завтра – суббота. Тащиться на городскую окраину, в тесную холостяцкую квартиру, выходящую окнами на задний двор противотуберкулезного диспансера, как-то не хотелось. Тем более что есть и другие варианты, более привлекательные. Можно, скажем, вернуться в ресторан за тот же столик, послушать музыку и пропить еще немного казенных денег.

– Короче, мы «пробили» героин, что вы прошлый раз дали. Тут такое дело… Партию эту взял некий Савелий. Всю целиком взял. Два кило, или около того. Большую часть он раскидал по сбытчикам, остатки продал своему приятелю. Фамилии его не знаю, только имя и кликан – Жора Тост. – В ладони Девяткина тут же оказалась мятая бумажка. – Тут пара адресов, где можно встретить Тоста. Это недалеко от Москвы. Там его любовница живет, по фамилии Зенчук. Ну, по нашим данным, Тост там частенько зависает.

Девяткин повернул колесико зажигалки, прочитал адрес и почесал затылок. Когда-то он помог определить некоего Тоста в колонию за разбой. Неужели тот самый? Черт его знает, кажется, того Тоста пришили в тюрьме. Впрочем… Майор на минуту задумался. Сто раз такое случалось, когда живые оказывались мертвыми, а мертвецы, не к ночи будут помянуты, вставали из своих истлевших гробов. И, что интересно, жили полнокровной человеческой жизнью. Даже выпивали по праздникам.

– Как насчет площади? Можно поработать? – гнул свое Коля.

– Если все то, что ты рассказал, – правда, завтра, скорее всего, дам положительный ответ. – Девяткин поднялся и мгновенно исчез в темноте.

Через какое-то время он уже сидел в машине и тыкал пальцем в кнопки телефона, набирая номер оперативника старшего лейтенанта Саши Лебедева, который сейчас дежурил в Управлении внутренних дел. Голос старлея был заспанным – видимо, пятничный вечер прошел без серьезных происшествий. Лебедев только вчера вернулся из Питера, с ведомственных соревнований по классической борьбе, где взял все призы и медали. Просил от дежурства освободить, но сейчас время отпусков, и подменить старлея некому. Вот и пришлось ему впрягаться.

– Кто у тебя из оперов свободен? – спросил Девяткин. – Хорошо. Слушай адрес…

«Волга» быстро долетела по шоссе до города и запетляла по пустынным узким улицам. Сквозь запыленную листву вечнозеленых кустов и деревьев проглядывал унылый пейзаж: крашенные известью глинобитные дома с узкими темными окнами, заборы, местами обвалившиеся, какие-то приземистые постройки – то ли сараи, то ли кошары для овец.

За время пути Рахад рассказал, что в гостинице «Айни», где заказан номер, накануне бандиты убили двух заготовителей из Куляба, выгребли всю выручку за проданный скот и смылись. Поэтому придется остановиться в небольшой гостинице «Баскунчак». Ковров и кондиционеров там нет, но люди живут солидные, степенные: снабженцы из глубинки, командировочные чиновники, а не всякая шпана. Питаться можно в закусочной «Курык», это через площадь первый переулок. Если верить слухам, тамошней стряпней еще никто не отравился насмерть. А небольшие проблемы с желудком – они у всех приезжих.

До конторы, где придется работать, и в поездках по городу Джейн будет сопровождать сам Садыков. Во избежание нездорового интереса и в целях безопасности, о том, что Джейн иностранка, лучше никому не говорить: ни старику коридорному, ни кастелянше, что сидит у входа в гостиницу. Душанбе – не самое безопасное место на свете, гражданская война закончилась только на бумаге, в округе продолжают постреливать. Граница с Афганистаном – вон она, рядом. В городе полно вооруженных ублюдков, готовых пустить кровь за дозу героина, хотя эта доза стоит не дороже кукурузной лепешки. Если Джейн захочет, Садыков без проблем найдет двух-трех парней, которые умеют обращаться с оружием. У номера Джейн поставят дежурного, а сопровождать ее в поездках по городу будет еще одна машина.

– Этого не требуется, – ответила Джейн. – Я рассчитала так: работа с бумагами – это два-три дня. Затем выезжаем на место, в поселок Измес, продолжим работу там. Это еще два-три дня, и на этом все – я вылетаю обратно.

– На мой взгляд, в Измесе осматривать нечего, – заметил Садыков. – Пару лет назад хотели наладить производство по выделке кожи. Начали строительство, подвели электричество, но на том и бросили. Все, что люди смогли растащить, – растащили. Теперь там только голые стены.

– Хочешь не хочешь, а ехать надо, – вздохнула Джейн. – Мне платят деньги за экспертную оценку недвижимости. Если я буду сидеть в кабинетах и перебирать бумаги – потеряю работу.

– Как скажете, – легко согласился Садыков.

Он помог Джейн зарегистрироваться в гостинице, поговорил с консьержкой, малограмотной женщиной, плохо понимавшей по-русски, показал простенький номер, выходивший окном на задний двор, в котором были лишь железная кровать, полированный стол, бельевой шкаф, пара стульев с прямыми деревянными спинками и пожелтевший от времени холодильник, издававший странные звуки, напоминающие хрипы смертельно больного осла.

В углу стоял железный рукомойник, под ним помойное ведро. На полу – пластиковая бутылка с мутной водой, это для умывания. Над кроватью в рамке под стеклом пылилась репродукция картины, изображавшей то ли пустыню, то ли поле с пожелтевшей травой. Над полем вставало зловещее багровое солнце. Джейн спросила, нет ли в номере душа, но ее провожатый только головой покачал и распахнул низкую дверь, за которой находился крошечный туалет – пожелтевший от времени унитаз и голая лампочка, свисавшая на длинном шнуре.

– Туалет есть – и то хорошо, – сказал Садыков. – Они только в номерах люкс, для остальных постояльцев – удобства во дворе. А душ – в конце коридора, общий, один на этаж. Воду дают по вечерам. Расписание подачи воды – на входной двери внизу. Перепишите в блокнотик. – Он вышел из номера и вскоре вернулся с настольным вентилятором и еще одной бутылкой воды для умывания.

– Раздобыл у директора гостиницы, по знакомству. В городе достать вентилятор трудно. И у людей нет денег, чтобы покупать такие дорогие вещи. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, отдыхайте. Позже заеду за вами, покажу город. Да, кстати. Еще раз прошу: будете выходить в коридор, в разговор ни с кем не вступайте. Если в дверь постучат, не открывайте. Тут американцев сроду не видели. Если пойдут слухи, что вы остановились в гостинице, сюда любопытные набегут. Под окнами мальчишки станут клянчить деньги… А за ними взрослые повадятся… Господи, не приведи!

– Но ведь та женщина на ресепшене… Она знает, что я из Америки.

– Здесь я зарегистрировал вас как Антонину Максимову. Русскую. И еще предупредил ту тетку за конторкой, что вы плохо слышите. Ну, чтобы и она не приставала с вопросами.

Уходя, Садыков оставил на столе ключ от номера.

Глава 2

Ночью горячий ветер пригнал в город тучи песка и пыли, но к утру буря успокоилась. Белая «Волга» Рахата Садыкова остановилась возле гостиницы, как договорились накануне, около семи утра. Джейн спустилась вниз и заняла место рядом с водителем.

После вчерашнего знакомства с Джейн Рахмат испытывал разочарование. Вечером американка согласилась пройтись по городу. Собиралась долго, вышла из номера в светлых бриджах и желтой майке. Смущенный ее легкомысленным видом, он терпеливо объяснил, что здесь не Москва, женщины не носят брюки до колен и майки без рукавов. В городе много мусульман, подобные наряды оскорбляют их религиозные чувства. Джейн пришлось вернуться в номер и переодеться.

Когда они наконец двинули вверх по улице, быстро стемнело. Солнце просто свалилось за ближайший склон горы, на небе высыпали звезды, крупные, как серебряные монеты. Из облака выплыл гнутый месяц, похожий на кривой арабский кинжал. Экскурсию пришлось прервать, потому что в темноте немногое увидишь.

Садыков вывел свою спутницу на базарную площадь. Слева бледнел абрис мечети, унылого прямоугольного здания, сложенного из серого камня; по другую сторону светилась вывеска ресторана «Восток» и слышалась музыка. Что ж, самое время поужинать. Рахат сказал, что ресторан – европейский, посетители сидят за столами на стульях, а не на коврах, поджав ноги.

Поднявшись на крыльцо ресторана, он долго барабанил ногой в высокую дверь, обитую пластинами железа.

Узкие окна, занавешенные плотной тканью, были почти неразличимы в темноте, слышался запах подгоревшего бараньего сала. Наконец наружу вывалился здоровенный детина в темном костюме и светлой рубашке, оказавшийся метрдотелем. Из разговора Джейн поняла, что с местами «глухо», половина зала отдана под банкет, справляют юбилей какого-то знатного аксакала. Остальные места заказаныеще с позавчерашнего дня.

– Вышвырни кого-нибудь и освободи столик, – потребовал Садыков. – Поторапливайся. Видишь, женщина ждет. – Он старалсяговорить тише, но не мог, громкая музыка заглушала слова.

– Кого я выкину? – Метрдотель чувствовал себя неуютно, вытирал лоб платком и жалко улыбался. – Там все солидные люди.

– Выбери пару идиотов на свое усмотрение, – усмехнулся Садыков. – Живо! – и в упор посмотрел на метрдотеля. Тот не выдержал и сдался.

– Будет сделано, – прошептал он тихо и шагнул к двери.

– Никого не надо выкидывать, – неожиданно вмешалась Джейн. – Мы уходим. Ужин отменяется. – Она развернулась и быстро зашагала в темноту площади.

Понимая, что вечер безнадежно испорчен, Рахат побежал следом, что-то бормоча в свое оправдание. Мол, не в том смысле выкинуть посетителей, не в прямом. Как раз наоборот, он только просил пересадить людей в другой зал, найти им столик у окна, чтобы поудобнее…

Но Джейн его даже не слушала.

Сегодня, переживая несправедливое унижение вчерашнего вечера, Садыков смолил сигарету за сигаретой и молча крутил баранку. Подъехали к длинному одноэтажному дому, он открыл железные ворота, загнал машину во двор. По узкому коридору провел Джейн в крайнюю комнату.

Единственное окошко выходило на улицу. Обстановка своим аскетизмом напоминала гостиничную: однотумбовый стол и конторский шкаф, где за застекленными дверцами пылились железный чайник и несколько стаканов. И еще огромный несгораемый сейф в темном углу. Погремев ключами, Рахат открыл дверцу сейфа, выложил на стол несколько тощих папок с бумагами.

– Здесь все документы по этой фабрике, – сказал он. – То есть все, что удалось спасти.

– В каком смысле «спасти»? – удивилась Джейн, устраиваясь на краешке единственного стула, затем вытащила из сумки ноутбук, портативный сканер и принтер.

– В старом городе электричество дают по нечетным числам, – процедил сквозь зубы Садыков. – Только по вечерам. Всего на два-три часа.

– Ничего, батареи хватит на четыре часа. И еще есть запасная. Так что случилось с документами?

– Зима была холодная, мыши прогрызли заднюю дверцу шкафа, пытались сожрать бумаги. – Рахат погремел ключами. – Кое-что сожрали, остальное я переложил в сейф. Специально купил его на рынке. В него мыши не залезут. Работайте спокойно, в здании нет ни души. И никто не появится. Когда за вами заехать? Ну, чтобы мало-мало пообедать?

– Я перекушу здесь. – Джейн выложила из сумки на стол банку консервов, поставила бутылочку с водой. Провизию она купила в гостиничном буфете. – Жду вас в три часа дня. К этому времени надеюсь разобраться с документами. Составлю опись, сделаю электронные копии, напечатаю запросы, которые нужно будет развезти по адресам, чтобы не терять времени на их рассылку.

– Что? – не понял Садыков.

Джейн терпеливо объяснила. Запросы в земельный комитет и в два министерства. Нужно выяснить, когда и кто выделял землю под строительство фабрики, кто подрядчик и субподрядчик строительства, какова кадастровая, то бишь официальная стоимость земли.

Садыков промокнул лоб платком и опустился на стул. Пришла его очередь кое-что объяснить. Он рассказал, что тут дела делаются по-другому. Чиновники в министерствах не станут отвечать на какие-то сомнительные запросы, составленные не поймешь кем. Если нужно получить документ, через знакомых находят нужного человека, приглашают его в ресторан или в чайную, при встрече обговаривают цену, которую проситель должен выложить за справку, диплом или свидетельство. За небольшой бакшиш Джейн получит все, что хочет.

– С нужными людьми я сведу вас сегодня же, и уже завтра будут все документы. На этом все. Работа сделана, командировка закончена. Можете возвращаться обратно. Здесь любят доллары. Понимаете?

– Разумеется. Но мне не нужны купленные справки. Мы поступим так, как я сказала. Вы доставите в министерства мои запросы, а я дождусь официального ответа.

– Долго ждать придется, – хмыкнул Рахат.

Он пришел к выводу, что Джейн упряма, как тот ишак, что стоит на привязи у дома через улицу. А упрямство – это хуже, чем глупость, это тяжкий недуг, его не вылечит даже известный местный знахарь, полуслепой старик, настоящий волшебник, который отпаивает пациентов лечебными травами и, случается, поднимает умирающих со смертного одра.

– Завтра, чтобы не терять времени, выедем на место. Возможно, к нашему возвращению бумаги будут готовы. Вот список снаряжения, которое потребуется для поездки. Сможете достать?

Садыков взял из рук Джейн исписанный листок. Так, так… Две туристические палатки, топор, две рулетки, геологические молотки, пара спальных мешков, рюкзаки, консервы, вода и еще кое-что по мелочи.

– Достану, – кивнул он. – Кстати, оружие нужно?

– Мы ведь не на войну собираемся.

– Карабин не помешает. Время неспокойное.

– Хорошо. Сколько это будет стоить? – Услышав названную сумму, Джейн тут же отсчитала деньги. Через какое-то время белая машина Садыкова пропылила по улице. Джейн раскрыла первую папку, рассортировала бумаги. Покончив с этим, вытащила из сумки трубку спутникового телефона и позвонила Чарльзу Хейнсу, заведующему московским отделением аудиторской фирмы «Хьюз и Голдсмит». Коротко обрисовав ситуацию, сказала, что командировка может затянуться по объективным причинам. Без знакомств с высокими чиновниками, без взяток здесь плюнуть нельзя. Примерно как в Москве, даже еще хуже. Впрочем, она и не рассчитывала, что все пойдет гладко.

– Что ж, желаю удачи. – Голос Чарли не источал оптимизма. – Жду твоих звонков каждый день, как договорились.

Джейн дала отбой, включила сканер и стала копировать документы.

Оперативники во главе с Девяткиным наладили посменное дежурство возле дома, где жила любовница Тоста. Провели в засаде четверо суток. За это время в доме никто не появлялся. Вечером пятого дня сюда нагрянула веселая компания, в окнах загорелся свет, на улице стала слышна музыка.

В ночную смену попали Девяткин с его давним напарником Сашей Лебедевым, мастером спорта по классической борьбе в супертяжелом весе. Они рассчитывали, что к полуночи веселье закончится и гости с хозяйкой завалятся спать. Но ошиблись.

Окраина небольшого города тонула в дожде и тумане, но свет в окнах частного дома продолжал гореть. На занавески ложились чьи-то тени, изредка под навесом крыльца возникали темные очертания человеческих фигур, вспыхивали оранжевые огоньки сигарет – это хозяйка, боявшаяся пожара, выгоняла мужчин курить во двор.

Старлей, развалившись на переднем сиденье машины рядом с Девяткиным, молчал и думал о чем-то своем. Дождь то затихал, то принимался лить с новой силой, стуча по крыше машины и лобовому стеклу. Где-то вдалеке, на станции, слышались гудки поездов.

Девяткин только что закончил разговор с дежурным по информационному центру ГУВД, положил трубку в карман, развернул фантик конфеты и сказал:

– Только сейчас выяснили личность Тоста. Выходит, это тот самый собачий хрен, которому я когда-то устроил командировку на пять лет в Республику Коми. Ему предъявили обвинение в убийстве и разбое, но осудили только за разбой. Адвокат хорошо постарался. Жора Тост, он же Георгий Серов, тридцать восемь лет, психопат и садист, четыре судимости.

– По «мокрым» делам?

– Нет. Первый раз попал в поле зрения тогда еще милиции, натравив свою бойцовую собаку на беременную женщину, поздно возвращавшуюся домой. Собака искусала ей лицо, вырвала щеку, выгрызла левый глаз. А Тост стоял и курил, наблюдая за этой сценой. Женщину спасли, но ребенок не выжил. Тост получил условный срок. Адвокату удалось доказать, что в его действиях не было злого умысла, собака просто взбесилась.

– И много у него таких «подвигов»? – зевнул Лебедев.

– Хватает. Как-то отобрал сумку у женщины-почтальона, засунул тетку в мусорный контейнер, навалил сверху кирпичей, чтобы не вылезла, а затем облил бак керосином – хотел поджечь. Помешали рабочие, которые возвращались со смены через пустырь. Еще раз засветился, когда сбил машиной прохожего. Вылез из тачки, вроде бы вокруг никого, и обобрал мужчину до копейки. Вытащил бумажник, сорвал цепочку с шеи, сел в машину и уехал. Когда задержали, симулировал сумасшествие.

– Он что, совсем больной?

– С головой у него все в порядке, неоднократно проходил освидетельствования в институте Сербского. Но у него был очень хороший адвокат и богатые родители, со связями. Но это все дела давно минувших дней. После последней отсидки Тост на пару лет исчез из поля зрения милиции. Где его искать, жив ли – не было никаких данных. И вот на тебе – нарисовался… Теперь торгует дурью. Как говорится, нашел свое место в жизни.

– А почему этого господина крутим мы, убойный отдел? – спросил Лебедев. – Завалил кого-нибудь?

– Долгая история. И темная. Сначала возьмем Тоста, а потом я тебе все выложу. И он нам что-нибудь интересное наверняка расскажет. Давай топай на разведку. Обойди дом, посмотри, что и как.

Когда старлей, тихо прикрыв дверцу, двинул к дому, майор включил приемник и прослушал прогноз погоды. Дождь, понижение температуры…

Юрий Девяткин прикурил сигарету, заслоняя ладонью огонек, и глубоко затянулся.

Он до тошноты ненавидел истории, в которых замешаны иностранцы. Потому что где иностранец – там почти всегда политика или что-то в этом роде. А политика его не интересовала, других забот хватало.

В былые времена сомнительная привилегия разбирать преступления, в которых фигурировали подданные иностранных государств, доставалась КГБ. Но жизнь быстро меняется. КГБ превратился в ФСБ, иностранцев в России сейчас гостит или работает столько, что расследование уголовных преступлений с их участием передали полиции. А сверху Генеральная прокуратура и ФСБ наблюдают за ходом следствия, дают указания, требуют объяснений, если срок следствия затягивается.

На этот раз иностранка, точнее гражданка США, прямого отношения к убийству не имела. Некая Джейн Майси проходила по делу как свидетель. Женщина прибыла в Москву в начале мая, она аудитор фирмы «Хьюз и Голдсмит», занимается оценкой промышленных объектов и земельных угодий.

В незакрытой машине Майси на заднем сиденье был обнаружен труп мужчины примерно тридцати пяти – сорока лет. Потерпевший был жестоко избит, а затем застрелен с близкого расстояния, почти в упор, из пистолета российского производства, предположительно, системы Макарова девятого калибра. Одну пулю выпустили в грудь жертвы, вторую – в голову, точно между глаз. Преступление было совершено в другом месте, возможно, у реки или озера. Об этом свидетельствовали частицы илистого грунта на ботинках. Затем труп перевезли в Москву и засунули на заднее сиденье машины. Личность убитого не установлена.

По Москве Майси передвигалась на «Джипе Либерти» с затемненными стеклами. Женщина-дворник, спозаранку подметавшая площадку перед подъездом, подошла вплотную к машине, обратив внимание на неподвижную фигуру на заднем сиденье. Она постучала в стекло – никто не отозвался, дернула ручку, и к ее ногам вывалился мужчина с черной дыркой между глаз и окровавленным лицом.

В тот же день после обеда Джейн Майси давала объяснения в Главном управлении внутренних дел на Петровке. Во время допроса в кабинете Девяткина сидели русский адвокат, представитель американского посольства и переводчик, в котором не было никакой необходимости – все присутствовавшие прекрасно владели русским языком. Кроме того, в кабинет завалился какой-то важный чин из московской прокуратуры.

Джейн отвечала на вопросы односложно, сильно волновалась, робела с непривычки. Говорильня растянулась на два с половиной часа, потому что представитель посольства запретил Джейн общаться со следователем на русском языке. Всю бодягу переводил замороченный, совершенно тупой мужик, который взял за правило по два раза переспрашивать вопросы и ответы.

Удалось узнать, что последние два дня Джейн добиралась до офиса пешком. В городе пробки, а до работы рукой подать. Машину оставила возле своего дома третьего дня и больше к ней не подходила. Человека, обнаруженного на заднем сиденье, никогда в глаза не видела. Как он попал в машину, не знает. Девяткин взял с Джейн подписку о невыезде, повторил, что она не имеет права покидать город без официального разрешения ГУВД, и пошел к руководству.

«Первым делом выясни личность убитого, – приказал начальник следственного управления Богатырев. – Я наперед знаю, что сверху будут давить, пока мы все не раскрутим. Постарайся, Юра. Я ведь в отпуске еще не был».

Выяснить личность убитого оказалось нелегким делом. В карманах жертвы не было ни документов, ни каких-либо квитанций или завалявшихся магазинных чеков. По картотекам он не проходил, «пальчики» трупа не зарегистрированы ни в одной базе данных, характерные приметы, шрамы, бородавки, крупные родинки или татуировки отсутствуют. Одежда фирменная, дорогая. Но точно определить, где куплены вещи, – задача практически невыполнимая.

Возраст жертвы приблизительно тридцать семь – сорок лет. В потертом бумажнике двести долларов, некоторая сумма в рублях. И, главное, полтора десятка разовых доз героина. Ясно, что товар на продажу. Надо полагать, убитый был сбытчиком «дури». Но сам, как и всякий уважающий себя сбытчик, наркотики не потреблял, следов инъекций на теле нет. Героин афганский, с примесями, разбавлен тальком на тридцать процентов.

Героин – это уже зацепка. Очертили круг лиц, через которых можно навести справки об убитом. Девяткин поставил на уши всех осведомителей, чтобы узнать имя оптового торговца афганской дурью, который разбавляет героин тальком. И вот результат: конкретное имя – Серов, кликуха – Тост, есть даже адрес любовницы.

Как только на Тоста наденут браслеты, можно считать, что полдела сделано. А Тост ответит, как в машине американки оказался труп сбытчика герыча. Может быть, он знает и имя убийцы, а может, сам сработал. Ему не впервой.

Передняя дверца открылась, и на сиденье упал Лебедев. Рапорт оказался коротким. Старлей промок до нитки, на дворе темно, как в могиле, но удалось установить, что на задах дома – глухой забор высотой примерно два метра, под навесом чья-то машина без номеров. Ближе к забору дровяной сарай, запертый на навесной замок. Два окна светятся, в одном темно.

Лебедев залез на пустую бочку, заглянул в окно. В первой комнате на диване валялся мужик в штанах и рубахе. Видно, совсем бухой, смотрел в потолок и зевал. В другой, подальше, на кровати мужик с бабой. Еще двоих Лебедев видел на пороге дома: мужчина с женщиной выходили покурить. По его подсчетам, всего в компании четверо мужчин и две женщины.

Девяткин слушал рассеянно. Все в порядке, надо только дождаться, когда сон свалит с ног подгулявшую публику.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю