Текст книги "Мусорный космос (СИ)"

Автор книги: Андрей Баскаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7 Сара

По тихим, почти безмолвным коридором грузового судна разносился звук медленно сменяющихся шажков. То была Сара, решившая остаться на корабле. Она не спешила, впервые за долгое время погружаясь в себя вместо работы. Витавшая вокруг тишина не угнетала, наоборот позволяла очистить разум от всего лишнего, пробуждая сладкие воспоминания прошлого. Вот всплывает образ родительского дома, очередной по меркам космоса искусственной планеты, но такой родной для неё. Именно там она и правела свои самые лучшие годы. Хотя, если сбросить пласт ностальгию и привязанности, этот образ рушился словно карточный домик, стоит только вспомнить о сбоях в аппаратах искусственной гравитации – обычное дело для подобных миров, ежегодно уносящих не исчислимое количество народа. Но даже так она любила это место и восхищалась людьми, создавшими мир, где верх становился низом для одних, а низ, соответственно верхом уже для других. В этом можно назвать совершенном улье было обыденностью, что мало кто видел небо, космос и звёзды. И она, возможно, сложись судьба иначе, была бы точно такой же простушкой, прозябающую свою жизнь за ремонтом, расчётом, творчеством, да чем угодно, но явно не тем, чем она занимается сейчас. Витая в облаках, она даже не заметила, как пришла к двери их с Иванов комнаты. Хоть она была там бесчисленное количество раз, но почему-то именно в этот момент, в полном одиночестве, открытие и шаг внутрь отзывалось у неё невидимым напряжением в груди.

Внутри всё так же, как и вчера: прежний не очень яркий свет, двуспальная кровать, два кустика какого-то неизвестного пушистого растения, похожего на огромные колоски пшеницы. И самое важное – полки с памятными вещами и фотографиями, на одной из которых было запечатлено её поступление в университет. Улыбнувшись, она подошла к ней, минуя старые детские фотки, и взяла её в руки. Такая молодая, жизнерадостная и счастливая, ведь рядом с ней стоял её самый верный друг, а сейчас и муж. Уже тогда её волосы были не то чтобы длинными, а импланты глаз вовсе сияли, контрастируя с серьёзным, по её тогдашним меркам, стилем, вызывая лёгкий смешок, прикрываемый ладонью.

Вернув её на место, она, следуя течению, подошла к следующей. Ей стал распечатанный скриншот виртуальной вечеринки, на которой Иван признался ей в чувствах на одной из самых популярных карт её мира под аплодисменты их друзей и просто случайно забредших на сервер незнакомцев. Тогда она была в бешенстве от того, что он признался ей на публике, что вылилось в выстрел ему прямо в голову из лавовой пушки. Но сейчас... сейчас она испытывала только счастье и ни на что бы не променяла этот момент. Тогда они были так молоды, неопытны и даже боялись встретиться после в реальности с глазу на глаз, не то, что сейчас, когда их тела стали обыденностью и уже не вызывали того же трепета чувств, что в молодости.

Оставив и её, она с ещё большей радостью взяла следующую, лежавшую рядом на красной ленте с надписью об окончании университета, на которой она в тёмно-бардовом платье танцевала с ещё не поправившемся и не облысевшим Иваном. Она до сих помнит тот день, полный свободы, бухла и проведенной вместе ночи, когда она, благодаря одному богатому однокласснику, вместе с остальными впервые выбралась к внешнему корпусу, где увидела звёздное небо в живую. Оно было поистине прекрасным. В тот самый час в ней смешались десятки чувств, напоминающих своими обрывками радость, трепет, страх, но больше всего выделялось восхищение. Да, она видела небо в играх, на фото, в виртуальной реальности, но в реальности это было... как-то по другому. По крайней мере, это так чувствовалось.

Положив её на ленту, она, сделав несколько шагов, берёт в руки самую дорогую ей фотографию, один взгляд на которую вызывал у неё слёзы счастья и редкие всхлипы. Их свадебное фото, где она в пышном тёмно-синем платье бросает букет давно завядших цветов – давняя традиция, нёсшая своё начало с первого земного кризиса. Повисая на его руках и зачитывая клятву брачного договора «N-77-2-6» она была счастлива как никогда, даже не представляя, что им придётся когда-либо покинуть это замечательное место. Но у всего были свои причины. И это последнее воспоминание, которое она бы хотела вспомнить, но уже было слишком поздно. С её лица исчезла прежняя улыбка, вместо неё проступила чистая печаль, которую она сдерживала долгие годы в глубине себя, с головой уходя в работу. Возможно, не будь с ней любящего её человека, она бы уже давно пала в апатию или депрессию.

Вернув фотографию, она делает несколько шагов вперёд, минуя последнюю, опушенную стеклом вниз, но затем резко останавливается, вздыхает и сжимает ладони в кулак, решаясь. Передумав, она возвращается к ней и, переступая через саму себя, поднимает фото, на котором запечатлена счастливая молодая семья из отца, матери и маленького мальчика – её мальчика, который уже никогда не назовёт её мамой. Отступив назад от полок, она садится на край кровати и, вытирая слёзы, что одна за другой капали на стекло, с огромной болью в сердце, периодический, прерываясь на плач, говорит:

– Всё будет хорошо... Я обещаю... Мамочка обо всём позаботиться...

Сказав последнее, её руки задрожали и она, отложив фото на кровать, просто плачет, больше не пытаясь сдержать эмоции. Да она бы и не смогла... Слишком сильные, чтобы их так просто подавить. Справа снизу была маленькая надпись: «Сара + Иван + Сай = счастливая семья».

Глава 8 Майкл.

Под ярким светом фонарей, почти доходящих до его макушки, в доках стоял Майкл, выкуривший уже пятую по счёту сигарету и уже готовящийся закурить новую. Вдыхая её и одновременно наблюдая за толпами не пойми куда спешащих людей, он смаковал каждое мгновение, выпуская сладкие сигаретные дымки, не понимая смысла куда-то спешить. Хотя, казалось бы, в их положении он должен был как минимум волноваться, но всё, что он чувствовал – эта скука. Тысяча сюда, тысяча обратно. И никого, кто бы остановился. В этом потоке он был лишним. Раньше он бы бежал быстрее всех в попытке достичь чего-то, но сейчас... сейчас он скорее умрёт, чем вновь окунётся в борьбу за успешный успех. Как вдруг внезапно, когда доки впервые за долгое время опустели почти на половину, из привычного бормотания масс звучит радостный детский смех, сопровождающийся бегущей поперёк толпе ребятне лет десяти, один из которых, заигравшись, спотыкается об впадину в металлической обшивке пола, раня коленку. Несколько секунд он даже не понимал, что поранился, но стоило ему подняться и заметить порванную штанину с ранкой, как его лицо становиться красным, а на глазах проступают слёзы. Друзья тут же начали паниковать и оглядываться, понадеявшись, видимо, на помощь взрослых, но те даже не обратили внимания, от чего Майкл, не веря, что он это делает, устало вздыхает, тушит сигарету об фонарь и подходит, присаживаясь на одно колено. Но даже так он всё ещё возвышался над остальными.

– Не реви, сейчас подлатаем, – всё, что сказал Майкл, не сопроводив это даже мимолётной улыбкой. Но мальчику всё равно стало чуть спокойнее, и он, вытирая проступившие слёзы, кивнул.

Достав из-под халата дезинфицирующий спрей, попутно ускоряющий заживление ран, он поднял штанину мальчика и распылил его. После чего, убрав его обратно, достал бинты и забинтовал её, завязав под конец красивый бантик. Лицо мальчика тут же сменяется на улыбку, и он, схватив уже намеревающегося уйти Майкла за штанину, радостно вскрикивает:

– Спасибо!

– Да... Не за что, – отрешённо ответил Майкл, смотря прямо в его ярко горящие восхищением глаза, ожидая, когда он его уже, наконец, отпустит. Остальная же ребятня держалась чуть в стороне, боясь его. – Слушай мне...

– Вы же доктор?! Я тоже хочу стать доктором! Как мне стать таким же, как вы?! – перебил его мальчик, ещё крепче вцепившись за штанину. Майкл на это лишь помотал головой и вновь присев, начал трепать его кудряво чёрные волосы из стороны в сторону, печально улыбаясь и смотря будто бы сквозь него.

– Сделай одолжение... Если не ради меня, то хотя бы ради себя не становись мной. Я лишь очередной глупый взрослый, потерявший себя в мире мимолётных развлечений, живущий без какой-либо цели или смыла, что умрёт без сожалений, но и без желания жить её дальше. Проживи её так, как хочешь ты. В конце концов, это твоя жизнь, и тебе же сталкиваться с её последствиями.

Мальчик непонимающе оглядел Майкла. А затем закричал:

– Но я хочу стать доктором на подобии тебя и Ламберта! Так я смогу делать людей счастливыми! Разве это плохо?!

Майкл вздыхает.

– Ладно, как знаешь... Учись хорошо, не пропускай занятия и ходи на дополнительные курсы. Только прошу, попытайся не потерять себя на этом пути, как я когда-то, – сжалившись, рассказал Майкл, прекратив трепать его волосы, а затем спросил: – А кто такой Ламберт?

– Он держит аптеку недалеко от домов! Вон там! – внезапно выкрикнула девочка, указывая куда-то в сторону, наконец набравшись смелости заговорить.

– Да, он хороший! Он дал мне вот это по скидке всего за две тысячи заритов! – добавил стоящий перед Майклом мальчик, достав из кармана небольшую коричневую баночку с таблетками, на которой красовалась ярко-красная этикетка «Аферазин».

Майкл нахмурился.

– У тебя кто-то заболел?

– Да. Мама. Её лицо покрылось пузырями. Но благодаря ему они больше не растут! – объяснил он с улыбкой, убирая баночку обратно в карман.

– Ясно. Можешь показать, где она? Так, хочу немного поболтать с ней по душам.

Мальчик, приподняв одну бровь, оценивающе, можно ли ему доверять, осмотрел его и, несмотря на активно махающих головами друзей, кивнул. А после, схватив его за руку, повёл домой.

***

Тишина. Холодный свет ламп освещал небольшую комнату, полностью заставленную закрытыми полками с лекарствами, простейшим медицинским оборудованием и чёрт знает чем ещё. В углу же расположилась стойка, возле которой ушивался не молодой усатый мужчина, сверяющий список поставок, что периодический нервно почёсывал себя за шею. Выглядел он как среднестатистический человек, без каких либо ярких особенностей, чему только способствовала его блеклая для чёрного рынка одежда. И вот дверца открылась и в аптеку под звоном колокольчиков влезает Майкл. На секунду продавец застыл в немом удивлении, пока Майкл, сгорбившись, медленно продвигался в его сторону.

– Вау... Не ожидал увидеть таких, как вы здесь. Обычно вы и шагу не можете ступить с земной гравитацией, – подметил он и улыбнулся.

– Костный экзоскелет и бионика и не на такое способны, – ответил Майкл безэмоционально, как обычно, а после замолчал.

Напряжение медленно нарастало. Ламберт в страхе уже медленно тянулся рукой под стойку, но прежде чем что-то сделать, неуверенно спросил:

– В-вам чем-нибудь помочь?

– Да... Мне нужен «Асфексин», – к его облегчению ответил Майкл, и он тут же радостно начал вбивать на встроенном в стойку экране запрос о доставке, но Майкл вдруг продолжил. – И давно вы здесь работаете?

– Да давненько. Лет тридцать уже, – всё ещё пытаясь сохранить приветливую улыбку, сообщает Ламберт, вновь почёсывая шею. – А вам зачем?

– Просто так. Слышал, вы ещё доктором подрабатываете. Вот и стало интересно, чем занимается мой коллега.

– Вот как! Так вы тоже доктор... В таком случае сделаю вам небольшую скидочку, – отвечает он, выхватив у приехавшего сзади робота лекарство, и назначил запрос о переводе. – С вас семь тысяч восемьсот.

– Больно дорого, не находишь? – внезапно возразил Майкл, тем не менее, одобрив перевод. Собеседник тут же сменил своё выражение лица на более хмурое и серьёзное.

– Вы же, как мой коллега, должны понять, как никто другой. Мне нужно зарабатывать.

– Безусловно. Только, согласись, не очень то красиво продавать лекарство по старой цене, когда их стоимость упала почти в двое, – контр аргументировал Майкл, потянувшийся в карман халата за пачкой чёрных, как ночь сигарет.

– Здесь нельзя курить.

– Жаль, – произнёс он и, несмотря на правила, закурил и выдохнул ему прямо в лицо. – Но я пришёл сюда не из-за этого. Повысь ты цену хоть в сто раз, я бы не сказал ни слова.

– И что же тогда заставило вас начать этот сюр?

Затяжка, секунда, и Майкл медленно выдыхает.

– Знаешь, я многое мог бы простить, но выдавать профилактическое средство за лекарство... это уже слишком даже для меня. Как думаешь, что скажет профсоюз, если узнает, что ты не лечишь их собственных жителей? – поинтересовался он и, вытащив из кармана баночку «Аферазина», положил её рядом с недавно купленной.

Продавец помрачнел пуще прежнего. Конечно, заиметь во врагах одну из немногих, действительно хоть на что-то влияющих на станции фракций никому бы не хотелось. Разве что самым отбитым. Сейчас в нём не было и капли той приветливости и неловкости, что была прежде. Один только его взгляд стал более уверенным, чем всё то, что было прежде, вместе взятое. А о стойке и движениях даже говорить не приходиться. Будто это были два совершенно разных человека. И с этой уверенностью он вводит пустой запрос о переводе ста тысяч заритов.

– Надеюсь, этот маленький презент поможет уладить наши разногласия, – предложил продавец, в чьих глазах читалась власть и уверенность.

– Знаешь, возможно, я бы и согласился раньше, но... Коль горит склад, пускай горит и трансформатор.

– Что ж, – сказал Ламберт и быстрым движением достал из-под стойки пистолет дулом в грудь неудавшегося блюстителя справедливости. А он даже не поморщился. – Придётся уладить это по-плохому.

– Можно ли напоследок докурить? – попросил Майкл, вальяжно держа почти выкуренную сигарету меж пальцев.

– Валяй.

Сделав последнюю, самую глубокую затяжку, он показушно выдыхает её прямо ему в рожу, за что тот уже собирался выстрелить, но вдруг в глазах резко потемнело, тело стало ватным, а голову разразила сильнейшая головная боль. Приложив руку с пистолетом к виску, он попытался удержаться за прилавок, но резко обессилив, медленно, словно пьяница, валиться на пол. Потушив бычок об экран, Майкл через стойку склоняется над ним и, пока тот даже не может пошевелиться, говорит едва ли не шёпотом:

– Не переживай, всё с тобой будет нормально. Полежишь тут пару часов, и отпустит. Главное, не пытайся пошевелиться силой. Ничего хорошего из этого точно не выйдет. А теперь перейдём к делу. Так вот... Если ещё раз попробуешь такое провернуть с наивными дурачками, верящими, что наша клятва хоть чего-то да стоит... Эта информация уйдёт куда надо, и с тобой будут говорить уже они. И уж поверь, они гораздо, повторюсь, гораздо менее вежливы и учтивы. То же самое будет, если попробуешь навредить мальчику и его семье. Ну, а на этом всё, отдыхай.

Похлопав его по щеке, он поднимается и, прихватив обе баночки, уходит из аптеки обратно на многолюдную улицу, где его ждала толпа детишек. Бросив мальчику лекарства, тот говорит: – Давай ей это утром и вечером по одной таблетке в течении двух недель после еды, – и уходит под благодарственные крики мальчонки. Теперь он вновь волен наслаждаться ничем, свободно погружаясь в свои мысли... Такие свободные от всей прочей суеты бренного мира... Но пиликанье телефона вновь возвращает его в жестокую реальность без права на передышку. Достав его, он горько усмехается. Всё так, как он и думал – отдохнуть ему сегодня не удастся.

Глава 9 Сделка с совестью.

С десяток минут попойки спустя, Ричард с Эдвардом, наконец, покидают «Кружку пива» и с улыбкой, по крайней мере, у Эдварда, пошагали обратно к своему кораблю уже более расслабленно и уверенно. Может, то сыграл алкоголь, а может заключённый договор, но они сильно осмелели и стали менее осторожными, пусть и продолжили ходить окольными путями и прятаться в потёмках, когда отряд очередной раз проходил мимо. Но всему приходит конец, и их случай не исключение. В один момент прямо посреди улицы их замечают.

– Эй! А ну стоять! – в один момент выкрикнул наёмник позади, направив на них пулемёт.

Эдвард и Ричард тут же ринулись бежать, не оглядываясь. А наёмник, резко опустив ствол, побежал за ними, сообщив о них сотоварищам.

Удирая, как только можно, они пересекали толпы, меняли направления, прятались за стойками, за что приходилось приплачивать жадным торгашам. В общем, делали всё, что могли, чтобы отвязаться от них. Но стоило только сбросить один хвост, как за ними увязывался другой. И вот в очередном переулке им внезапно преграждает путь металлическая стена. Бежать назад не было смысла – наёмники настигнут их прежде, чем они успеют выбежать. Так что оставался лишь один единственный выход.

– Запрыгивайте! За меня не волнуйтесь, я допрыгну! – крикнул Эдвард, сев спиной к стене со сложенным рука, уже готовясь подбросить его.

– Но! – попытался возразить Ричард.

– Просто верьте!

Недовольно рыкнув, Ричард принял помощь Эдварда и кое-как ухватился за верхушку, спрыгнув на другую сторону. А Эдвард... Эдвард отошёл подальше, готовясь совершись свой самый высокий прыжок в жизни.

Глубокий вдох и он принял готовящуюся к спринту позу. Стук сердца наполнял уши, да он и сам чувствовал, как оно разгонялось, всё сильнее отдаваясь в груди, что резонировало с перебивающимся звуком капающей воды, с каждым мгновением становящимся всё медленнее, протяжнее... Будто сам мир в один момент решил подождать... Резкий выдох и он срывается с места, словно гоночный болид, прямо перед тем, как наёмники попытались его остановить криком. Молниеносно добравшись до стенки, он резко, прямо на бегу, отталкивается от земли и, сделав то же самое, уже носком от неё, допрыгивает и, хватаясь за край, с лёгкостью перелезает стену и падает прямо рядом со стоящим Ричардом. Радость была не долгой. Стоило ему поднять голову, как он увидел направляющих свои пушки наёмников. Но среди них затесался и кто-то другой в чёрном костюме ещё древнего земного стиля.

– Полагаю, все в сборе, – заговорил Пиджачок, приветственно раздвинув руки в стороны, а после убрал их за спину. Выглядел он как обычный гладко выбритый мужчина среднего возраста с короткими коричнево-кудрявыми волосами, что носил прямоугольные очки с тонкой оправой, скорее всего, являющимися декоративными. – Прежде чем начнём, предлагаю отправиться в более... подходящее место.

Поднявшись, Эдвард немного поглядел сначала на него, а затем и на Ричарда, ожидая его решения. Капитан с нескрываемой злостью кивнул. Мужчина в пиджаке расплылся в жизнерадостной улыбке и, похлопав в ладоши, повернулся к ним спиной, указав следовать за ним, чего они просто-напросто не могли ослушаться.

Шли они довольно долго, и во время всего пути он был крайне спокоен, несмотря на то, что они шли прямо позади него. Да, шагающие прямо за ними наёмники давали некоторые гарантии, но всё ещё не гарантировали полную безопасность, что значило, что у него есть какой-то туз в рукаве, с которым он не спешил делиться.

– Думаю, вот этот подойдёт, – резко остановившись, сказал мужчина, повернув голову к небольшому ресторанчику, а затем неожиданно обратился к ним. – Что скажете?

– А кокой смысл где есть? Всё равно вы нас закопаете, – съязвил Эдвард, держа руки в карманах, незаметно пытаясь отправить сообщение.

– Можешь их вынуть, мой телефонный друг, мы пришли сюда поговорить.

Эдвард, цокнув, вынул руки из карманов.

– Что-то не вериться, – скептический отнёсся к этому заявлению Ричард, мельком указав взглядом на наёмников.

– Всё ради предотвращения не нужных жертв. Представьте себе, сколько людей пришлось бы потерять в этом... не очень безопасном месте, отправь мы обычных служащих, – объяснил он, а затем, повернувшись к ним лицом, добавил. – Не знаю, за кого вы нас считаете, но мы всегда стояли на страже защиты людей. Деньги всегда можно вернуть, а вот ценные кадры не всегда.

– Ага, знаем мы, как вы стоите за людей, – вновь съязвил Эдвард, на что он лишь опечаленно вздохнул.

– Поэтому мы и здесь. Пройдёмте внутрь, и тогда я надеюсь многое проясниться.

Жестом пригласив их внутрь, он приветливо улыбается, терпеливо ожидая их решения. Они, переглянувшись, прошли внутрь, а он за ними, а за ним и его охрана.

Занять свободный столик не составило труда в полупустующем заведении, стулья и столы которого являлись верхом минимализма. Можно сказать, что это были просто обитые доски из стен и колон. Примечательным было разве что наличие вторых этажей, из наличия которых можно было сделать вывод, что хозяин крайне скуп и прагматичен. Усевшись напротив агента, они молча ожидали, что он скажет, пока его охрана стояла рядом по обе стороны, тем самым защищая его и в то же время преграждая им путь к побегу, что вызывало у присутствующих крайний интерес. Но страх был сильнее. Сам же агент в это время листал всплывшую голограмму меню.

– Есть пожелания? – спросил он, на что они просто продолжили молчать в тряпочку. – Ну нет, так нет. Один бефстроган с апельсиновым соком, пожалуйста!

– Ты вроде хотел объясниться, – напомнил Ричард.

Переведя взгляд на совершенно невозмутимого Ричарда, он прикрывает глаза и с печалью произносит:

– Эхх. Почему вы все всегда куда-то спешите? Это ж вроде у нас время – деньги. Но по какой-то причине больше всех спешите именно вы. Впрочем, хорошо. Если это поможет вам одуматься, я поспешу. О! А вот и заказ.

Убрав руки, робот официант подносит к столу блюдо, и агент принимается за трапезу, продолжая диалог между приёмами пиши.

– Всё это лишь одно большое недоразумение, – произнёс он и Эдвард тут же вскакивает.

– Недоразумение?! Вы на нас напали!

– И мы приносим свои искрение извинения за столь вопиющую ошибку с нашей стороны! В качестве извинения мы готовы возместить все убытки и предоставить моральную компенсацию. Поэтому прошу, сядьте. Нам незачем повышать друг на друга голос. Я выслушаю вас и постараюсь предоставить ответ на любой не переходящий границы вопрос в сторону компании.

Положив руку Эдварду на плечо, Ричард уговаривает его взглядом сесть, и он слушается. Но без недовольного фырканья не обошлось.

– Раз так... Расскажите, что на самом деле произошло с кораблём «Новый Эдем» с самого начала, – попросил Ричард, что для агента, видимо, было не очень желанным вопросом, учитывая то, как он погрузился в еду, начав с ней почти что играться, нежели есть.

– Как вам уже, скорее всего, известно, начало этой истории исходит из кризиса, погрузившего людей в отчаяние. Землетрясения, массовое вымирание восьмидесяти процентов биосферы планеты, новые, не восприимчивые к лекарствам вирусы, штормы, потопы и следующие за ними техногенные катастрофы – всё это не так страшно, как последовавшие за ними люди, которым уже нечего было терять. Протесты, перевороты, восстания – всё это лишь создавало ещё больше протестов, переворотов, восстаний, но никак не приводило их хоть к какому-то решению. Людям нужна была надежда... И тогда нам поручили дать эту самою надежду.

– Ложную надежду, – поправил его Эдвард.

– Другой мы дать и не могли. Нам нужно было время, а людям – результаты. И тогда... тогда было решено создать величайший обман в истории. Тысячи жертв при строительстве, ещё больше в ожидании своей очереди и неизвестно сколько погибших, взявших билет в один конец. Уверяю, мы сделали тогда всё, что могли, чтобы уменьшить количество жертв.

– Незаполненные капсулы, – продолжает за него Ричард.

Агент утвердительно кивает и продолжает рассказ.

– Это помогло нам выиграть время и деньги для того, чтобы дать настоящую надежду... Превосходящий скорость света двигатель, – заканчивает он, погрузив последнюю порцию еды в рот, после чего, вытерев его салфеткой, отдаёт посуду рядом стоящему роботу. – Этот корабль должен был сгинуть без следа, что для нас и произошло, но затем, спустя столько лет, его находите вы.

– Мы и без вас знаем, какие мы везунчики, – огрызнулся Эдвард, всем своим видом показывая, что не намерен идти на компромисс.

– И вы предлагаете? – задал самый важный вопрос Ричард, не сводя с агента глаз.

Его лицо растянулось в самодовольной ухмылке, и он, потянувшись за пазуху костюма, бросает на стол папку скреплённых листов бумаги с договором.

– Передайте нам чёрный ящик и подпишите договор о неразглашении. И тогда мы готовы предоставить вам щедрое вознаграждение, защиту и, если вы того пожелаете, работу.

Эдвард повернулся к Ричарду, что задумчиво глядел на бумаги, а затем, оторвав от них взгляд, твёрдо спросил:

– А если мы откажемся?

– Вы не можете совершить столь ужасающую ошибку, – ответил он, полностью уверенный в своей победе. Но Ричард продолжал молча пялиться на него так, словно это его охранники стоят и не дают ему выйти, а не наоборот, от чего он на мгновение ломается, обнажив уже не такой вежливый тон. – Чего вы пытаетесь этим добиться? Правды? Да кому она нужна! Она не принесёт никому ничего хорошего, лишь увольнения, понижение зарплат и отсутствие премий на ближайшее столетие. Так что, прошу, будьте благоразумны и отдайте чёрный ящик по-хорошему.

Охранники тут же активизировались и повернулись к ним лицом, демонстративно потирая выдуманную грязь на пулемётах. Лицо агента вновь сменилось на добродушное, с которым он, совершенно не страшась, подталкивает договор ближе к ним. Костяшки Эдварда хрустнули при разминке в нетерпении выбить у него пару зубов, но приходилось держаться. К тому же перспектива выхватить у Ричарда пистолет и застрелить его была более предпочтительной. Сам же Ричард молчал и упрямо продолжал глядеть ему прямо в глаза с невозмутимым выражением лица. Агент не понимал, чего он медлить. Ждёт внезапного спасения или шанса выбить из него более выгодные условия? Благо, ответ пришёл столь же быстро, как и накатившее в заведении волнение.

– Кхм-кхм! Извините, что прерываю, но не могли бы вы покинуть моё кафе? – внезапно втесалась в разговор молодая, одетая в простую майку, короткие обтягивающие штаны до пупка и шарф женщина, скрестившая руки на уровне груди. Охранники в тот же час подскочили, обернулись и наставили стволы, но та пальчиков опустила их.

– Извините, но у нас дела, не требующие отлагательств. Я заплачу за простой, так что попрошу вас оставить нас наедине, по крайней мере, на ближайшие пять минут, – попросил агент. Но та, оскалив зубы в зловещей улыбке, помахала пальчиком.

– Я сказала, чтобы вы уходили. Значит, вы уйдёте отсюда. А вот по частям или нет – уже по вашему усмотрению, – настояла она и посетители оголили стволы, большая часть из которых с лёгкостью могла пробить броню наёмников.

–... Хорошо. Мы уйдём, – оценив свои шансы, ответил он.

Поднявшись, он указал взглядом охране схватить их и поволочь за ним. Но незнакомка вновь повышает голос.

– А вот они остаются здесь.

Цокнув языком, он ещё раз молча оглядев помещение, погрузившись в раздумья.

– Ну что, Пиджачок, готов рискнуть своей жизнью ради компании? – усмехаясь, поинтересовался Эдвард, продолжая наблюдать за ним, вальяжно опираясь об стол держащей голову рукой.

– Хорошо. Мы уйдём без них – акцентируя внимание на двух последних словах, ответил агент и жестом приказал отпустить Ричарда, что они и сделали. Но напоследок, перед тем, как покинуть их, он говорит: – Очень скоро мы встретимся вновь, и, надеюсь, тогда вы одумайтесь совершать столь глупую ошибку. Прощайте, господин Ричард Носков. И вы, Эдвард, тоже.

Вежливо поклонившись, он уходит в сопровождении своих подчинённых и не очень цензурных выражений посетителей. Девушка довольно ухмыляется, и посетители успокаиваются, продолжая трапезу.

– Спасибо. Без вас мы бы навряд ли от них избавились, – поблагодарил её Ричард, смягчив мимику на более спокойную и небрежную.

– Не за что. Ты же знаешь, такие как мы, должны помогать друг другу, – сказала девушка, будто бы в невзначай достав телефон с запросом в сто тысяч.

– Безусловно, – согласился Ричард, взял телефон и одобрил перевод, добавив ещё восемьдесят, после чего вернул его девушке. – Сейчас нам как никогда нужна помощь.

Девушка, посмотрев на экран, ухмыляется пуще прежнего. Убрав телефон, она указывает на дверь.

– Выходите через заднюю дверь во двор. Там скажите лысому, что от хозяйки, и он вас пронесёт куда надо.

– Благодарю.

Поднявшись, они пошагали к двери, получив в след от девушки знакомый каждому дельцу на чёрном рынке девиз:

– К чёрту корпоратов.

– Корпоратов к чёрту, – продолжили Ричард и Эдвард, а за ними и посетители, поднявшие им в след кружки на удачу.

Выйдя на улицу, они в тот же миг видят лысого мужчину средних лет, крепкого телосложения, с тёмным цветом кожи с небольшим оттенком зеленого. Эдвард, вместо того, чтобы сразу пойти к нему, как Ричард, тут же достаёт телефон и шлёт сообщение, а уже после присоединяется к ним. Тот, как она и говорила, согласился помочь им, но немного в не той форме, на которую они рассчитывали. Сообщив ему парковочное место и код для прохода, он привёл их к ящикам из-под капусты, в которых с трудом мог поместиться среднегабаритный человек. Эдвард ещё хотя бы попытался выпросить другой способ, а вот Ричард без вопросов залез в один из них и закрыл крышку. Лысый же отмахнулся, сказав: – Если не хочешь в ящик, так добирайся своим ходом, мне же легче, – от чего у Эдварда не оставалось выбора, и он, кое-как уместившись, дожидается, пока его не запечатают, ибо сам он не смог закрыть крышку.

Более сорока минут им пришлось ютиться в этих ящиках полностью в темноте. Лишь несколько дырок пробивали тоненькие лучи света, позволяя им в то же время не задохнуться в пути. Правда, посмотреть через них не было возможным, ибо грозило внезапным обнаружением. Благо, хоть грузчики, снабжённые экзоскелетами, несли их аккуратно. Но даже так старая спина Ричарда ещё долго будет вспоминать тот злополучный день. И вот их слух вновь слышит так хорошо знакомый голос невнятной женщины. На секунду Эдварду даже показалось, что он начал её понимать, но затем понял, что нет. Всё такая же белиберда вместо нормальных слов. Следом последовало пиликанье парковочного терминала, несколько тяжёлых шагов по ступенькам и последовавший за ними грохот – грохот их же ящиков, ударившихся об пол, из-за чего Эдвард ударился сначала головой, а потом и попой. Не обошлось без вскрика и проклятий сквозь зубы, но он выдержал, чтобы не выпрыгнуть сразу же, и дождался долгожданных трёх стуков.

– Наконец-то! – вскрикнул выпрыгнувший, как чёрт из табакерки, Эдвард, как тут же ему в нос прилетает кулак испуганного Ивана, вышедшего проверить, что им там принесли в шлюз в полном одиночестве.

– Идиот! Не пугай меня так!

Из другого ящика в тот же момент вылез Ричард. Не церемонясь, он сразу же принялся за командование.

– Вылетаем немедленно. Эдвард, передай Саре, чтобы он начал прокладывать маршрут и после бегом к орудию. Ремонт оставляю на тебя с Саем, Иван.