Текст книги "Раз герой, два герой..."

Автор книги: Андрей Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Да не стой ты как чурбан, – ткнул его в бок Шон. – Работай.

– А… А что я должен делать?

– Не стоять на месте! Походи по залу, осмотрись. Можешь портьеры пощупать или под столы заглянуть. Короче, изображай деревенского простачка. – Шон хихикнул. – Тебе это легко.

– А потом?

– Потом видно будет, – отрезал Шон.

Шах отнесся к словам Шона с предельным вниманием. Он заглянул под все столы в зале и не только потрогал портьеры, но даже попробовал их на вкус.

Портьера была пыльная и горькая.

– Только не переигрывай, – озабоченно сказал Шон. – Я-то тебя знаю, а вот остальные могут решить, что ты над ними издеваешься.

– Я… – начал Шах.

– Простите, – прозвенел тоненький голосок у него за плечом. – Можно вас попросить…

Шах стремительно обернулся.

Перед ним стояла невысокая тоненькая девчушка. У нее были темные вьющиеся волосы, огромные голубые глаза… Короче, именно так, по представлениям Шаха, выглядели ангелы.

– У меня с другом, – девушка изящным жестом указала на один из столов, – возникла небольшая проблема. Вон тот господин, – Шах послушно развернулся следом за ручкой и уставился на замотанного примерно в тридцать кусков золоченой парчи алексонийского купца, – хотел бы сыграть с нами, но для “моста” нужно четверо игроков.

– Есть! – радостно воскликнул Шон. – Клюнуло.

– Ну… Я… – пробормотал Шах, пробираясь за девушкой к столу – Я не совсем…

– Заткнись!

– Вы что-то сказали? – переспросил партнер девушки – симпатичный паренек в элегантном синем камзоле. Он выглядел всего лишь на пару лет старше Шаха.

– Я? А, нет, ничего. Это… – Шах замялся в поисках подходящего ответа.

– Считалка на удачу, – прошипел Шон.

– Считалка на удачу, – послушно повторил Шах и натянуто улыбнулся. – Старинная деревенская считалка.

– Что ж, – паренек закончил тасовать колоду и ловкими, уверенными движениями сдал карты.

– Посмотрим, насколько действенна эта ваша считалка.

– Посмотрим, – кивнул Шах.

Он медленно, как и учил его Шон, приподнял за уголок карты, заглянул в них – и ровным счетом ничего не понял.

Если правила “свадьбы” и “кидалки” Шон хотя бы пытался в него вбить, то о “мосте” и драконьем покере он ограничился кратким высказыванием: “Никогда не пытайся в них играть!”

– Ха, – Шон легко запрыгнул на стол и прошелся вдоль края, проглядывая карты игроков. Дойдя до Шаха, он болезненно скривился.

– Ты хотя бы по мастям их можешь разложить?

– Шесть злобных! – громогласно объявил купец.

– Интересно, – задумчиво сказал Шон, – он такой же лох, как ты, или работает с ними в одной команде?

Девушка пожала плечиками.

– Пас, – и, повернувшись к Шаху, спросила: – А вы?

– Гм… Даже не знаю, что и сказать, – пробормотал Шах.

– У тебя дракон не в той масти лежит, – вздохнул Шон. – Он золотой, а не серебряный. Семь светлых.

– Да, кстати, – оживился паренек. – Мы ведь не оговорили ставку.

С этими словами он подвинул на середину стола аккуратную стопочку сребреников.

– Нацепи себе на рожу радостную улыбку, – велел Шон. – И повторяй: “Серебро недостойно, чтобы на него взирали столь прекрасные глаза”.

Шах покраснел и, запинаясь, повторил сказанную Шоном фразу.

– А теперь доставай томас и швыряй его на стол.

Тяжелая золотая монета сверкнула в воздухе, с глухим стуком ударилась о зеленое сукно стола, покатилась по кругу, замерла на ребре и, наконец, легла плашмя.

Паренек удивленно приподнял бровь.

– Похоже, вы уверены в вашей считалке, – сказал он. – Что ж, посмотрим, насколько ваша вера оправданна.

Семнадцать партий спустя алексониец с тоской поглядел на выросшую на столе перед Шахом горку золотых, большая часть которых перекочевала туда из его собственного кошелька, бросил свои карты на сукно и поднялся из-за стола.

– Продолжим? – обратился паренек к Шаху.

– Но… ведь для “моста” нужно четверо?

Шон выразительно покрутил пальцем у виска.

– Ну не прекращать же из-за такой мелочи игру! – воскликнула девушка и, улыбнувшись Шаху, добавила: – Тем более что вам так идет карта.

– Ну, – неуверенно протянул Шах, стараясь не запечать маячивший перед его носом кулак. – Раз уж мне так везет…

Еще через пять партий паренек откинулся на спинку стула и ослабил ворот камзола.

– А ловко вы заперли сейчас мой длинный свет, – заметил он. – Я-то надеялся оставить вас минимум без трех.

– А остался без двух сам, – прыснула девушка. – Нельзя же быть таким самонадеянным, Виндж.

– Похоже, это сигнал, – прошептал Шон. – Готовься.

Поскольку он не уточнил, к чему именно необходимо готовиться, Шах ограничился тем, что стиснул зубы и крепче вцепился в карты.

Развязка наступила в середине следующей партии.

Заглянув в очередной раз в карты паренька, Шон хмыкнул, спрыгнул со стола, обошел вокруг, нырнул под стол, вылез рядом с Шахом и… расплылся в улыбке.

– Сейчас, – начал он, – глядишь в карты и, не меняя выражения морды, медленно говоришь: “Если ты…”

– Если ты, – эхом отозвался Шах.

– Не засунешь этих магов…

– …магов…

– …обратно себе в зад…

– …обратно…

– останешься без головы, – закончил Шон.

– …без головы, – повторил Шах и вздрогнул, вспомнив, что меч он отдал, входя в играло.

Паренек буквально-таки впился в Шаха сверлящим взглядом… и, бросив карты на стол, заливисто расхохотался.

– Браво, маэстро! – крикнул он и, склонив голову, три раза хлопнул в ладоши. – Брависсимо!

Шах осторожно оторвал взгляд от карт.

– Признаться, – продолжил паренек, – у меня уже начинали возникать сомнения – слишком уж невозмутимо вы держались. Но ваша игра, мастер. – Он развел руками…

– Надеюсь, – сказала девушка, – вы ограничитесь тем штрафом, который уже лежит перед вами. Боюсь, на гильдейскую пошлину…

– Угу, – промычал Шах, старательно изучая суконную обивку стола.

– Ваше великодушие так же велико, как и ваше мастерство, маэстро, – сверкнул глазами паренек. – Что ж, тогда мне остается только предложить вам нашу помощь – хотя я и предполагаю, каким будет ваш ответ.

– Они тебе не нужны, – прошептал Шон.

– О… то есть вы мне не нужны, – поспешно исправился Шах.

– А теперь собирай золото и уходи, – скомандовал Шон. – Да в карманы ссыпай, орочья твоя башка, этот поднос для напитков!

– Мастер! – При звуке девичьего голоска Шах вздрогнул и с удвоенной скоростью принялся распихивать золотые по карманам куртки. – Виндж не решился спросить, но я – женщина и, как и всякая женщина, бываю страшно любопытна. До такой степени, – девушка улыбнулась, – что зачастую нарушаю не только правила приличия, но и гильдейские.

– Лио, – предостерегающе сказал паренек. – Этот вопрос не за…

– Пожалуйста, мастер – “как”?

– Да не сиди ты ТАК! – прошипел Шон. – Скажи ей хоть что-нибудь.

– На самом деле, – выдавил Шах, – все очень просто. Я – именно тот, кем выгляжу.

– Мастер! – возмущенно воскликнула девушка. – Это же не ответ.

– А по-моему, Лио, – задумчиво сказал паренек, – это как раз…

На плечо Шаха мягко опустилось нечто, похожее на мешок с мукой.

– Увжамый гость, – прогудело наверху. – Хозяин заведения убедительно просют подняться к нему.

– Очень убедительно просют, – буркнул Шон.

Шах вывернул – насколько позволяла лежавшая на его плече лапа – голову и обнаружил, что над ним возвышается громадный горный тролль, с головы до пят затянутый в черно-красную ливрею.

* * *

Шах хорошо понимал, что существо, сумевшее семь веков прожить в таком не способствующем этому месте, как Запустенье, может быть кем угодно. Поэтому он был готов увидеть все. Ну, почти все. Кроме гоблина.

Но в зале, в который привел Шаха ливрейный тролль, был только один стол – и за ним сидел один гоблин.

– Господин Иоканаан?

– Очень рад, – голос у гоблина неожиданно оказался четким и внятным, без свойственного этой расе шипения и проглатывания окончаний, – что вы приняли мое приглашение.

– Как будто у нас был выбор, – буркнул Шон.

– Э-э… я, – Шах покосился на дверь, за которой скрылся тролль, – тоже.

– Я наблюдал за вашей игрой, – заявил Иоканаан. – И вы мне понравились.

Шах вытаращил глаза – на том месте, где только что гоблин, из-за стола торчали зеленые треугольные … гремлина.

– У вас есть стиль, юноша, – донеслось из-под стола. – Вы замечательно чувствуете карту.

Гремлина сменила личность, наглухо закутанная в черный балахон.

– Понтийский змеелюд, – прошептал Шон. – Гадское создание.

– И я решил пригласить вас сыграть со мной. К сожалению, мне не так уж часто попадаются достойные игроки.

– Э-э…я…

– Разумеется, – продолжил Иоканаан. – Поскольку я являюсь вызывающей стороной, вы можете назвать игру и ставку.

– Соглашайся, – прошипел Шон.

– Э-э… я согласен, – заявил Шах.

– Играть будешь в драконий покер, – быстро сказал Шон, – одну партию, ставка – умение фехтовать против всего твоего золота.

– Драконий покер, одна партия, умение фехтовать против всего моего золота, – повторил Шах.

– Умение фехтовать? – На этот раз за столом сидел заросший шерстью человечек, чем-то неуловимо смахивающий на белку.

– Забавно. Похоже, – рассуждал Иоканаан, – вы пришли ко мне за совершенно конкретной вещью. А такое со мной бывает не часто. У меня все-таки играло, а не антикварная лавка.

– Так вы не будете со мной играть? – спросил Шах, стараясь не добавлять в голос слишком уж много радости.

– Конечно, буду. – Иоканаан небрежным жестом втащил из воздуха запечатанную колоду, внимательно осмотрел восковую печать, вскрыл обертку, провел рукой по верхней грани колоды и протянул ее Шаху.

– Э-э… сдавайте вы, – попросил Шах.

– Вы настолько доверяете мне? – томно взмахнув ресницами, осведомилась роскошная красотка в открытом – слишком уж, по мнению Шаха, открытом – розовом платье. – Или вы так уверены в собственных силах?

– М-м-м, – выдавил враз покрасневший Шах. – Не могли бы вы…

– Вам мешал мой предыдущий облик? – заботливо осведомился черный как смола бес. – Я не буду больше его принимать.

– Кстати, – продолжил Иоканаан, – та парочка шулеров в зале называла вас мастером. Вы действительно принадлежите к гильдии?

– Нет, – сознался Шах.

– Как ни странно, – сказал Иоканаан, – я вам верю.

Он чуть встряхнул колоду – и пятерка верхних карт веером легла на стол перед Шахом.

* * *

– До сих пор не понимаю, – сказал Шах, когда герои наконец вышли на опушку леса верстах в трех от Префербурга. – Неужели он не догадался, что я… то есть мы играем нечестно.

– Честно – нечестно, – проворчал Шон. – Это еще как посмотреть. Знаешь, как говорят: не пойман – не вор. И потом, так даже интереснее.

– Интереснее?!

– Ну да. Теперь он еще пять лет будет думать, как мы сумели его провести.

– А если не придумает?

– Да что ты ко мне пристал! – вспыхнул Шон. – Сам же слышал, что он сказал напоследок – если не придумает, то найдет и спросит.

– А он…

– Ему в любом случае пора было проиграть, – пояснил Шон. – Потому что никто не сядет за один стол с действительно непобедимым игроком – кроме разве что психов, а с ними играть неинтересно. Всегда должна быть надежда, а чтобы эту надежду поддерживать, необходимо время от времени проигрывать.

– А… – начал Шах.

И в этот миг в воздухе перед героями ярко вспыхнул овал, из которого с диким воплем вылетел размалеванный тип с пылающим шестом в руках.

Реакция Шаха поразила даже Шона. Выхватив из мешка давешний загадочный меч, он легко уклонился от взмаха шеста и в каком-то совершенно невероятном полууклоне-полупадении достал своего противника выпадом.

– И это все?! – потрясенно выдохнул Шон. На всякий случай Шах потыкал мечом в оставшийся от типа плащ.

– Похоже, что да.

– А чего же вы хотели, – раздался визгливый голосочек откуда-то сверху. – Выставить послушника джеддов, которому и ста-то не исполнилось, против мастера меча с трехсотпятидесятилетним опытом.

– Ты! – Шах с ненавистью уставился на говорившего, оказавшегося маленьким, пухленьким и голым человечком с парой стрекозиных крыльев. – Это ты в моем сне! Ты впутал меня во все это!

– Я только выполнял волю богов, – поспешно заявил человечек. – Как, впрочем, и сейчас. Давайте-ка назад все это барахло, и не будем надоедать друг другу.

– Ба, – радостно произнес Шон. – А я о тебе знаю.

– Не можешь ты обо мне знать!

– Знаю-знаю, – осклабился Шон. – Ты – тот самый гад, которого послали боги, чтобы забрать душу Стиллема из Мачо. Парень спер у глорхов храмовые сокровища, но впопыхах побежал не в ту сторону и оказался на краю пропасти.

– Ничего не знаю, ничего не помню, – забормотал человечек.

– И тогда ты, – Шон наставил на человечка палец, – в обмен на Священные Зубы Чу перенес его через пропасть, а богам сказал, что он сиганул в водопад и сумел выплыть.

– Нет! – взвизгнул человечек. – Он отдал мне только одну челюсть Чу. Сказал, что лучше сдохнет, чем вернется без добычи.

– Похоже на Стиллема, – согласился Шон. – А чем мы хуже?

– Но вам же не нужны эти штуки, – взвыл человечек и, ойкнув, отлетел подальше после того, как Шон попытался достать его шестом.

– Ну почему же, – усмехнулся Шон. – Мы можем их… продать.

– Да вы что? – Человечек наконец сообразил, куда клонит Шон. – Требовать деньги с посланца богов?!

– Именно, – подтвердил Шон. – Чем вы лучше других?

– Ладно, – процедил человечек, – называй свою цену, жалкий смертный.

– Семьсот, – ухмыльнулся Шон. – Это с наценкой за “жалкого смертного”.

– Что-о-о?!

– Восемьсот.

– Сколъко-о-о?!

– Тысяча золотых. Хочешь торговаться дальше?

– Нет! – крикнул человечек, бросая к ногам Шона туго набитый мешочек. – На, и что б ты подавился этими деньгами!

– Меня терзают смутные сомнения, – сказал Шон, взвешивая мешочек на ладони. – А не продешевил ли я?

– Что б ты сдох еще раз! – пожелал Шону человечек и исчез.

– Точно, продешевил, – огорчился Шон. – Если бы содрал с него как надо, он бы проклял меня по-настоящему.

– Послушайте! – На этот раз тоненький голосок донесся откуда-то снизу.

Шах опустил глаза и медленно заскрипел зубами.

– Вы правда выиграли золотой в колпаки? – восторженно пропищал малыш, не замечая, как Шон зажал уши и зажмурился.

– Да-а-а! – заорал Шах.

Глава 4
КАК ПРАВИЛЬНО ОРГАНИЗОВАТЬ ДЕЛО

Посетитель появился в таверне “У трех гномов” далеко не сразу.

Сначала возникло некое неясное шевеление с левой стороны проема. Если бы кто-то из находившихся в таверне захотел присмотреться к нему более внимательно, он мог бы различить клок спутанных волос неопределенно-светлого цвета. Пробыв в таком положении с десяток вздохов и убедившись, что ничего непоправимо ужасного не случилось, клок пополз вперед, вытянув за собой низкий нахмуренный лоб и мутные прищуренные глазки.

Глазки быстро обежали взглядом таверну, задержавшись на трех наемниках-орках, задумчиво – насколько это выражение может быть применимо к оркам – прихлебывавших за угловым столом темное лупское. Кроме орков, в таверне в этот час наличествовали:

Гном, сидевший справа от входа, который, разложив перед собой с десяток точильных брусков, внимательно разглядывал лезвие своего топора, время от времени оглашая таверну пронзительным скрипом.

Шах, с аппетитом хлебавший луковую похлебку, одновременно прислушиваясь вполуха к сидящему напротив него Шону. Повествование о походе каравана через Карамульский перевал могло бы стать весьма интересным и поучительным, если бы этому не препятствовало косноязычие рассказчика.

Одноглазый тип в рваном полосатом кафтане за стойкой, более всего напоминавший вышедшего на заслуженный отдых пирата – каковым он, собственно, и являлся. Тип увлеченно протирал стойку – тряпка перемещалась со скоростью более трех вершков в час.

Полдюжины лениво круживших под потолком крупных зеленых мух.

Не менее зеленая древесная жаба, прилипшая к потолку и внимательно следящая за ближайшими мухами.

Увиденное, похоже, удовлетворило глазки, потому что они скрылись – для того чтобы еще через дюжину вдохов объявиться на пороге, уже вполне обыденно располагаясь на лице своего обладателя – с виду самого обычного селянина в овчинной безрукавке и рваных полотняных штанах.

– О! – При виде вошедшего Шон прервал свой заунывный монолог. – Кажется, для нас есть работенка.

– С чего ты взял? – пробулькал Шах, не отрываясь от похлебки.

– Опыт, малыш, опыт. И эта… как ее… логи… дуги… здравый смысл. За каким еще дохлым гоблином простой крестьянин может появиться в таверне средь бела дня?

– Может, ему тоже захотелось отведать луковой похлебки, – парировал Шах. – И потом, когда ему, по-твоему, появляться здесь? Вечером?

– Хочешь пари? – оживился Шон.

– Все, что я хочу, – вздохнул Шах, – спокойно доесть свою миску похлебки и завалиться спать.

– Малыш, когда я был в твоем возрасте…

– Да-да, учитель, я помню. Ты мог пробежать полсотни верст за день, выпить залпом бочку вина, убить волкобыка ударом кулака промеж рогов и после всего этого еще осчастливить дюжину девственниц… или кобылиц?

– Наглец. – Шон отвернулся, стараясь не допустить в голос веселых ноток. – Юнец, фигляр. Сегодня будешь делать “двойной проход” с цепом.

– Да, учитель. А где мы возьмем цеп?

– Ну-ну, – ухмыляясь, сказал Шон. – Вообще-то это и будет твоим наказанием за дерзость – изготовить хороший боевой цеп.

– А… – начал было Шах.

– Ша, малыш, – оборвал его Шон, разворачиваясь к стойке. – Все потом.

Крестьянин тем временем сумел преодолеть расстояние от двери до стойки и теперь старательно переминался с ноги на ногу – надеясь, очевидно, привлечь таким экзотическим способом внимание хозяина. Учитывая тот факт, что одноглазый пират был глуховат и не всегда отзывался даже на грохот кулаков, переминаться крестьянин мог бы очень долго, если бы Шон не решил ускорить процесс, пнув соседнюю лавку.

Лавка упала. Следом на пол свалился сидевший на ней орк, обдав при этом полтаверны пенным фонтаном. Грохот, взрыв проклятий и гогот двух более удачливых орков привлекли внимание не только хозяина, но и проходившего мимо горного тролля – последний попытался наклониться и заглянуть внутрь таверны, но дверь была слишком низка – по троллиным меркам.

Спустя пять минут, когда все более-менее успокоилось: Шах счистил с себя пену, гном перестал размахивать топором, а орки обзавелись новым бочонком пива за счет заведения, разумеется, – хозяин вернулся за стойку и с удивлением обнаружил перед собой новое лицо.

– Че надо? – недружелюбно осведомился он, не без оснований предполагая, что любой заказ данного клиента не сможет покрыть убыток даже от сломанной лавки, не говоря уж об оркском пиве.

– Э-э… это самое… – выдавил крестьянин. – Нам бы… это самое…

– Ну!

– Это… надо бы… г-г-г…

– Гороховую похлебку?

– Г-г-е-р…

– Германтаны по-окуличски? – сделал вторую попытку хозяин.

– Г-г-г-ерой.

– А-а-а, – с нескрываемым разочарованием выдохнул хозяин, отворачиваясь в сторону.

– Слушай, – прошептал Шах. – Вот почему, сколько уже раз меня, то есть нас, нанимают – и большинство этих… нанимателей такие… недалекие?

– Все просто, малыш. – Шон привстал, примериваясь к новой лавке. – Очень разумный подход. Посылается самый малоценный член коллектива, чья безвременная смерть будет наименее болезненна. Ведь найм героя на самом деле – очень рискованное занятие. Скажем, герой может маяться похмельем, животом или просто быть не в духе. Да что там далеко ходить, сам я, как сейчас помню… Ктрегуруп!

Последнее высказывание Шона относилось к оркам. Покойный герой уже совсем было занес ногу для пинка, который должен был обрушить на этот раз стол, но именно этот миг орки выбрали для того, чтобы подхватить бочонок и, покачиваясь, направиться к выходу.

Между тем крестьянин, похоже, сумел все-таки получить от одноглазого так необходимую ему информацию. Подождав, пока вихляющаяся троица покинет таверну, известив об этом событии округу заунывными звуками боевой песни, он приблизился к покинутому ими столу и присел на край лавки. Разумеется, лавка была немедленно выбита каблуком Шонова сапога, но крестьянин присел на нее столь осторожно, что сумел удержаться на ногах.

Тем временем Шах наконец доел похлебку и, облизав напоследок ложку, с сожалением отставил миску в сторону.

– Вы что-то хотели? – спросил он, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более дружелюбно.

– Э-э… – Похоже, процесс разговора был на редкость мучителен для крестьянина. Это понял даже Шон.

– Спроси, не нужен ли ему герой, – посоветовал он.

– Вам нужен герой?

Крестьянин истово закивал, явно обрадованный возможностью обойтись без слов.

– Очень хорошо, – вздохнул Шах. – Вам повезло. Я – герой. То есть герой – это я.

Похоже, эта новость не слишком обрадовала его собеседника. Крестьянин отступил на шаг и отчаянно закрутил головой.

– Что с ним? – недоуменно осведомился Шах.

– Осматривает окрестности, – предположил Шон. – В поисках, хе-хе, более подходящих кандидатур.

– Здесь нет других героев, – ласково произнес Шах. – Только я.

Крестьянин закрутил головой еще яростнее.

– Не так, малыш, нет так, – тихонько заметил Шон. – Вспомни, чему я тебя учил.

Шах тяжело вздохнул, поднял миску из-под похлебки и, вздохнув еще раз, с размаху грохнул ею о край стола.

– Меня зовут Шах из Дудинок, – объявил он сжавшемуся селянину. – Я – герой. А ты сейчас отведешь меня к своему старшему… пока я тебе уши не отрезал!

* * *

– Значит, говорите, черепахер? – переспросил Шах. – И все?

– Видят боги! – В поисках божественной поддержки староста деревни Малые Халки Лиллем Крин оглянулся назад, и столпившиеся за его возом селяне дружно закивали. – Один он, господин герой, как перст один! Такая тварь богомерзкая… никакого спасу нет. Агромадного размеру. Скотину жрет, поля топчет… ограду уж три раза проламывал! А оружье наше его панцирь не берет!

– Ловушки пробовали?

– Пробовали, – радостно отозвался староста. – Не идет! За пять саженей чует, будто сквозь землю зрить навострился.

– Да мы уж по-всякому пробовали, господин герой, – прогундосил один из крестьян. – Нешто ж мы совсем без головы. И ямы копать, и туши травленые подкидывать… всяко пробовали. Один раз даже мельничный жернов с холма на него спустили. Думали – все, а он, гад, побарахтался и дальше пополз.

– Че-то не нравится мне тут! – заявил Шон, обходя, воз старосты. Возвышавшаяся на нем мешочная гора, судя по глубоко погрузившимся в грязь колесам, не слишком проигрывала в весе помянутому жернову. – Слишком уж просто. Прибить черепахера – это ж проще, чем гномку соблазнить! Че-то тут не так. Спроси-ка, какого он цвета?

– Цвету? – Крин озадаченно поскреб затылок. – Ну, эта… обычного. Самого что ни на есть черепахерного.

Шон заржал.

– Ты же сам деревенский, малыш, – выдавил он, хватаясь за воз. – Ты должен знать этот неповторимый оттенок.

– Зеленый цвет знаю, – произнес Шах, демонстративно медленно натягивая на правую руку боевую перчатку. – Синий знаю. Желтый. Черепахерного – не знаю. Думайте… уважаемый!

– Ну эта… пятнистый он!

– Эльфийский камуфляж. – Шон продолжал хвататься за живот. – Малыш, я понял – жила-была ручная зверушка маленького эльфа. Однажды ребенку дали краски…

– Какого цвета эти пятна? – подумав, Шах уточнил вопрос. – На панцире.

– А орк его разберет, – сокрушенно сказал староста. – Как бы и зеленые, а как бы и серые. Желтые… тоже местами… и еще такие… как гриб поганый.

– Кажется, я знаю, что это за зверюга, – сказал Шон, разгибаясь. – Болотный черепахер, встречается малость пореже обычного лесного. У него панцирь такой… серо-зеленовато-неопределенный. Отдельные экземпляры порой и в самом деле того… вымахивают. Странно только, что он один – болотные обычно предпочитают селиться стадом.

– Даже не знаю, – Шах попытался придать своему лицу выражение глубокой задумчивости, – стоит ли мне браться за ваше дело. Всего лишь черепахер, никак не подвиг, а так, разминка после ужина. Будь это дракон… орочья банда… или хотя бы мантикор…

– Господин герой! – Лиллем качнулся вперед, словно собираясь рухнуть к сапогам Шаха. – Смилуйтесь, не оставляйте… черепахер… дети малые… последнего не пожалеем.

– Пятнадцать томасов, – быстро сказал Шон.

– Пятнадцать томасов, – повторил Шах.

– Господин герой! – На этот раз в вопле Крина было куда больше неподдельного отчаянья. – Побойтесь богов!

– Вы же сами только что говорили – “последнего не пожалеем”, – мстительно напомнил Шах.

– Дык ведь даже если все продадим, – взвыл староста, – до последней нитки, до зернышка… сами на помост станем… и десяти томасов не наберется!

– А если вы избавитесь от половины мешков за вашей спиной, – парировал Шах, – то наберете все двадцать!

Шон довольно улыбнулся.

– Неплохо начал, малыш, – с одобрением заметил он, забираясь на воз. – Похоже, что-то из моих уроков ты все же запомнил. Давай, торгуйся дальше… а я посмотрю.

Впрочем, особо долго смотреть ему не пришлось. Крин превосходил Шаха как опытом, так и весом – в нем явно было не меньше семи пудов. Также он имел за плечами моральную поддержку в лице стенающих и возносящих к небу руки односельчан – страшные рожи, которые Шон начал корчить своему ученику, компенсировали ее лишь частично. Не прошло и пяти минут, как Шах послал своему наставнику столь умоляющий взгляд, что покойному герою оставалось только махнуть рукой.

– Довольно, – с облегчением произнес Шах, обрывая очередной жалобный вопль старосты. – Хватит. Я согласен. Пять томасов, из них полтора – вперед!

– …внуки наших детей будут голодать, пытаясь… – Настроившийся на куда более долгий спор Лиллем не сразу осознал услышанное. – Что… вы сказали, пять томасов, господин герой? То есть четыре?

– Я сказал: пять томасов и полтора из них вперед. – Шах снова потянулся за перчаткой. – Или… или я отрублю тебе правую ногу и продам ее гоблинам на ужин – в качестве…

– Компенсации, – быстро подсказал Шон.

– …компенсации за потерянное время.

– Г-господин герой изволит шутить, – пробормотал Крин, испуганно глядя, как рука юного героя тянется к рукояти меча за плечом… нет, всего лишь поправить застежку плаща. – Конечно, пять томасов – очень хорошая плата, вполне справедливая. Господин герой был так добр, сжалившись над несчастными бедняками…

– Малыш. – Шон зевнул и начал медленно валиться на бок. – Я тут подремлю немного. Разбудишь, когда тебе надоест этот…

– Деньги! – рявкнул Шах.

– В-вот. Прошу вас, господин герой.

– Что это? – с подозрением осведомился Шах, глядя на протягиваемый ему мешочек.

– Ваши полтора томаса, господин герой.

– Проверь, – посоветовал Шон. Шах медленно потянул завязки мешка, приподнял край ткани, заглянул внутрь…

– Там есть хоть одна монета дороже гвеллера? – осведомился он. – Или такая, которой меньше ста лет?

Шон соскочил с воза и, просунув руку сквозь ткань, позвенел монетами.

– Если меняла даст за эту горсть ящеричной чешуи больше пяти сребренников, – заметил он, – то я буду сильно удивлен. Можно еще предложить их гномам – на вес. Конечно, – с ухмылкой продолжил он, – среди них могут попасться очень древние поделки, за которые какой-нибудь свихнувшийся патриций в Забугорной отвалит не один десяток новеньких полновесных томасов. Но, по правде говоря, я бы не стал рассчитывать на это и тебе, малыш, не советую.

Шах тяжело вздохнул, взвесил на ладони мешок, а затем быстро шагнул вперед – и опешивший староста не успел даже моргнуть, как что-то острое уперлось ему в брюхо чуть пониже пояса. Что именно – он увидеть не мог, потому что рука в боевой перчатке очень крепко взялась за ворот его кафтана.

– У тебя есть выбор. – Шах слегка повернул нож, исторгнув из Крина совершенно детское “ай”. – Либо я увижу цвет твоего золота, в крайнем случае серебра, либо цвет твоих потрохов. Лично я бы предпочел первое. А ты?

* * *

В деревню Малые Халки герои въехали незадолго до полудня, и Шон был этим весьма недоволен.

– Говорю тебе, – в пятый за день раз бурчал он, – надо было выезжать сразу после полуночи. Тогда бы у нас оставался еще день.

– Отвечаю тебе, – устало огрызнулся Шах. – Ты сам превеликое множество раз утверждал, что скачка по ночному Запустенью – не самый приятный способ расстаться с жизнью.

– Для простых путников. Но мы-то с тобой…

– Допустим. – Вышедшая из хижины девчушка лет восьми недоуменно уставилась на героя, оживленно разговаривающего с собственной вьючной лошадью. – Ты можешь делать, что хочешь и когда хочешь, – продолжал Шах. – Так же и я с Лисонькой, – он погладил адскую кобылу по гриве, за что был вознагражден злобно-признательным взглядом, – вполне можем постоять за себя. Но как насчет твоей лошади?

– О ней бы позаботился я!

– Как в прошлый раз?

– Случайность! Просто невезение! Кто мог знать, что эти кустарниковые нетопыри…

– Хватит, – шепотом потребовал Шах. – На нас люди смотрят.

– Плевать, – беспечно отмахнулся Шон. – Настоящий герой волен вести себя как ему угодно. Я знал одного героя, который любил разговаривать со своим ослом. Причем не просто разговаривать, а вести длинные философские дискуссии о…

– Это, случаем, был не тот говорящий осел, которого сотворил магистр Неймикус? – осведомился Шах. – И который потом стал профессором риторики в Дакирском университете?

– Умный, да, – проворчал Шон, спрыгивая с лошади. – Посмотрим, что ты запоешь… Ктрегуруп!

Пролом в стене и в самом деле произвел впечатление не только на Шона, но и на полдюжины селян, уныло чесавших затылки поодаль. Учитывая размеры пролома, а также то, что стена была не деревянным частоколом, как в родных для Шаха Дудинках, а основательным сооружением из дикого камня, Ничего удивительного в этом не было.

– Однако, – заметил Шон, – не ожидал я от нашей зверушки подобной прыти. Такая дырень… Можно подумать, что здесь поработала троица джагернаутов.

– Или горный тролль с хорошей дубиной, – согласно кивнул Шах. – Но следы…

– Следы самые что ни на есть черепахерские. Равно как и, – Шон осторожно тронул носком сапога двух-вершковый холмик, над которым с радостным жужжанием вился десяток крупных мух, – самое что ни на есть натуральное черепахерское дерьмо. А самое главное, – закончил он, – я никогда не слышал про горных троллей, проламывающих каменную стену лишь затем, чтобы добраться до ближайшего огорода.

– Хорошие следы, – сказал Шах, заглядывая в один из упомянутых следов. – Может, попробовать пойти по ним?

– Я и так могу сказать, куда они приведут, – отозвался Шон. – И ты бы мог… если бы воспользовался головой, а не тем, что натер о седло.

– И куда же, о учитель?

– К ближайшему болоту, – отрезал Шон и, развернувшись, направился обратно к своей лошади.

– Что, местных опрашивать не будем?

– Думаешь, они могут сказать что-нибудь полезное? – прищурился Шон. – Мы уже увидели все, что нам было надо… а времени до захода осталось не так уж много. Не знаю, как ты, малыш, а я хочу покончить с этим сегодня – терять два дня из-за каких-то пяти томасов было бы обидно.

– Только не говори, что у тебя уже есть план! – взмолился Шах.

– Конечно, у меня есть план, – Шон озабоченно оглянулся на Шаха, который, закатив глаза, начал потихоньку сползать с Лисоньки. – Эй, малыш, спокойно. Я пошутил. Нет у меня плана.