Текст книги "Колдуны и капуста"

Автор книги: Андрей Уланов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Несколько раз им это почти удавалось – когда я оказывался недостаточно быстр и ловок… или просто не замечал накатывающейся волны. Не так уж это и просто – разглядеть что-нибудь в этой бешеной круговерти. Вдобавок хлынул дождь – или это визжащий от восторга ветер окончательно перемешал море с небом? Не удивлюсь, если так оно и было, – ветер был воистину чудовищный. В узкие обзорные щели рубки он врывался, словно в распахнутые настежь ворота, и подхваченные им ледяные капли били ничуть не слабее пуль на излете. А одежда давно уже промокла насквозь, и ветер рассекал ее сотней бритвенных лезвий. Да что там промокла! – по рубке вовсю гуляли волны, и каждый вал, прокатывающийся по нашей палубе, добавлял им пяток дюймов.

Я даже начал было подсчитывать, как скоро мне придется стоять за штурвалом по шею в воде. К счастью, прежде, чем это случилось, Рысьев сумел наскрести остаток своих сверхчеловеческих сил – или попросту выблевал все, что был способен, за каковую жертву получил от своей мучительницы временное послабление – и занялся сбором всего ценного, что в такт качке бултыхалось по рубке. Собранные трофеи он сумел попытки с четвертой или седьмой запереть в шкафу – после чего дождался момента, когда «Принцесса Иллика» начала восхождение на очередной, «седьмой», вал и распахнул дверь.

Помогло. Ненадолго.

– Эй, граф! – Кажется, это было после пятого? ну да после пятого, первые четыре раза я попросту не смог до него докричаться, «слива». – Как насчет подбавить в суп немного магии?

– Магии?

– Ну да. Законопатить эти проклятые окна магическим щитом!

– Нет. Не пойдет!

– Что, заклинания соответствующего не помните?

– Помню.

– Тогда за чем же дело стало?

– За артикуляцией!

– Что?!

– За артикуляцией! – проорал вампир. – Выговором, сиречь. Заклинания сферы Воздуха чрезвычайно чувствительны к тембру их произношения. И если посреди строфы меня потянет блевать… – Николай не договорил, предоставив моему воображению самостоятельно дорисовать картину в виде размазанных по всей рубке ошметков. – Ничего! Еще немного… скоро мы сможем отдохнуть!

– Угу, – выдохнул я, – Там, за рекой, в тени деревьев…[23]23
  Ханко намекает на предсмертную фразу знаменитого генерала конфедератов Томаса Джонатана Джексона по прозвищу Каменная Стена: «Давайте перейдем реку и отдохнем там, за рекой, в тени деревьев».


[Закрыть]

Я уже давно взял назад все слова, которые произносил по адресу фирмы «Крамп и Гнуф». Замечательной фирмы «Крамп и Гнуф»! Великой фирмы! Ибо со времен старика Ноя не знал сей мир столь же гениальных кораблестроителей! Слава! Слава! Аллилуйя! Моритури салютант тебе, Цезарь… стоп, это уже из другой оперы. Хотя тоже, в общем-то, к месту.

Да, эти чертовы гномы были гениями. И они создали корабль под стать себе. Неказистая с виду и хоть и названная яхтой, в глубине своей стальной души «Принцесса Иллика» навсегда осталась военным кораблем. Боевым кораблем. Настоящим бойцом – из тех, что избитые в кровь, в бифштекс, встает вновь и вновь. Такие корабли не спускают флаг перед лицом превосходящих сил противника, не тонут, наглотавшись воды из-за дурацкой случайной пробоины, не возносятся к небесам в ослепительной вспышке крюйт-камеры и не ржавеют на забытой всеми якорной стоянке. Они не умеют «правильно проигрывать» – но зато хорошо знают, как должно умирать!

Шторм, подмяв нос яхты, катился по палубе, а докатившись, с размаху лупил водяным молотом по рубке, нелепому сарайчику со скошенной передней стеной и щелями-бойницами вместо нормальных иллюминаторов. И, злобно шипя, откатывался прочь, негодуя на обманчивую тонкость металла, а спрятавшаяся под серой краской противопульная броня провожала его презрительным гудением.

Шторм бил сбоку – но, отряхнувшись, яхта раз за разом выходила из гибельных кренов. И, натужно хрипя оставшейся машиной, шла сквозь беснующийся океан. Против нее было все: небо, море и даже собственный неумеха-рулевой – ей было плевать! Одна против всего мира… подходяще, нет, отлично, черт побери, я рождена как раз для такого боя!

«Принцесса Иллика» шла сквозь бурю, и удивленный ветер, путаясь в тонких ветках стеньг, сам того не желая, начинал выдувать древнюю гномью песню.

Думаю… нет, уверен, что если бы та… та девушка, чье имя заговоренной медью горело на борту, могла видеть… уверен, она бы сказала… сказала, что это честь – для нее.

Потом тучи внезапно разошлись, с небес брызнуло солнце, и ветер пропал, исчез, словно его и не было никогда.

– Все… кончилось… – После один-черт-знает-скольких часов хорового воя в обвалившейся тишине даже собственный хриплый шепот показался мне оглушительным.

Я считал, что услышать меня может разве что Спаркс – примотанная обрывками сети к креслу Бренда все еще была похожа на брошенную куклу, а Рысьев последние полчаса тоже не очень-то отличался от бревна, небрежно швыряемого гулявшими по рубке волнами от переборки к переборке. Пару раз он едва не сшиб меня с ног. Повезло ему, что воды много начерпаться не успело, хотя… Хороший вопрос – может ли вампир утонуть?

– Это – не конец! – вытянув руку, Николай вцепился в шкафчик, попытался подтянуться… Упал, подняв тучу брызг. – Это – наоборот!

– Наоборот – что?

Русский, стоя на четвереньках, остекленело глядел на плывущее в футе перед ним «Наставление по кораблевождению».

– Глаз тайфуна! – пробормотал он, моргнул и, завалившись на бок, исчез под водой.

– Крис. Кри-ис!

Думаю, этот сон будет сниться мне еще долго… если его не вытеснит какое-нибудь более яркое впечатление. Искренне надеюсь, что этого не произойдет, – потому как, по моим личным меркам, око тайфуна обеспечило меня этими самыми впечатлениями лет на десять вперед.

Сон, это был всего лишь сон, а я сейчас лежу в кровати на втором этаже уютного дома шотландца Роберта – владельца пары миль здешнего побережья, любезно предоставившего несколько комнат в своем родовом замке экипажу яхты, за вычетом, как обычно, мистера Спаркса, и небольшую бухточку для самой «Принцессы Иллики».

– Крис!

И уже через час-другой я смогу узреть старую добрую и наверняка ухмыляющуюся рожу Малыша Уина. Местный дальнозорец вчера сказал, что его кеч меньше чем в полусотне миль от острова. Острова, да… Остров – это часть суши, окруженная водой… бр-р-р…

Пожалуй, в отношении воды я скоро стану солидарен с гномами. Ортодоксальными, разумеется, а не такими психами, как Малыш. По мнению истинных гномов, самое подходящее место для воды – это аквариум. Маленький такой аквариум… а в нем рыбы… мокрые… нет, аквариум тоже не подходит. Интересно, а есть ли среди этих ортодоксальных гномов еще более реакционные личности, низводящие размеры приемлемого сосуда… ну, скажем, до пипетки?

– Кри-ис!

Кажется, меня кто-то зовет. Впрочем, это еще не повод просыпаться, вылезать из постели… в конце концов, я уже давно не мальчишка, подпрыгивающий по утрам от привычного маминого «Кристофер Герберт-Микка Ханко!». И никакая…

– Люби-мый! Я иду!

Ой-йо… троллье дерьмо – я ведь женат!

Все же я успел в самый последний миг скатиться с кровати, и струя ледяной, от одного запаха зубы ноют, воды впустую оросила подушку. Не вся, правда, – остаток кружки Бренда выплеснула за кровать, но меня и там уже не было. Я успел закатиться под кровать, ужом прополз вперед и, словно гоблин из засады, вскочил со стороны изголовья.

– Я не сплю! Я не сплю!

– Ты пропустил завтрак, – укоризненно сообщила мне миссис Ханко. – Надеюсь, однако, – сухо добавила она, – что не позже чем через пять минут мы все-таки увидим тебя внизу, одетого и чисто выбритого. Ты ведь не хочешь расстроить наших гостеприимных хозяев, не так ли, любимый?

– Можно подумать, – проклятье, какая сволочь завязала штанины морским узлом? – что Николай не сумеет сделать совершенно незаметным отсутствие хоть четырех меня.

– Четыре минуты двадцать пять секунд.

Так-то. И это все – Бренда, моя Бренда, черт в юбке… которую она почти никогда не носит. Бренда свысока-плевавшая-почти-на-весь-мир и в особенности – на мнение окружающих о том, как пристало выглядеть молодой женщине и чем ей подобает заниматься. Дерзкая, самоуверенная, упрямая, как тысяча ослов… нет, как тысяча гномов! Авантюристка чертова… любимая… моя жена! Ай Кгх… порезался-таки…

Мое появление внизу, как я и предсказывал, осталось незамеченным – наши гостеприимные хозяева, затаив дыхание, внимали очередному монологу графа. Русский был воистину неисчерпаемым источником всяких историй, легенд и просто анекдотов. Впрочем, прожив или, вернее, просуществовав век-другой, волей-неволей обзаведешься подобны багажом.

– …но господин губернатор, как и следовало ожидать, мнил себя умнее всех и потому просто-напросто послал туда урядника с десятком казаков…

Эту историю я слышал и даже помнил… помнил, до ее конца оставалось не так уж много.

– …а когда дорога наконец просохла и исправник смог добраться до деревни, от оборотня уже почти ничего не осталось. Кусок шкуры в одной избе, полхвоста на шапке у мельника – вот и все трофеи, которыми несчастный Виталий Афанасьевич смог порадовать свое грозное начальство. Генерал-аншеф, понятное дело, страшно разгневался – осерчал – и приказал всех виновных перепороть-с! Приказ сей был принят к исполнению, исходящий номер такой-то, и все как полагается – но! Расквартированный в городке полк, из которого надлежало выделить команду для совершения экзекуции, отбыл на маневры, а когда вернулся, вновь зарядили дожди, и тракт на Глубокое Раздолье вновь превратился в нечто совершенно непроходимое. В итоге дело само собой отложилось до зимы, однако еще до первого снега в городок прибыл… – Рысьев сделал многозначительную паузу, – новый губернатор. Ознакомившись среди прочего оставленного ему предшественником наследства с сим делом, изволил долго смеяться. Отсмеявшись же, приказал произвести следующие действия: во-первых, Виталия Афанасьева, как лицо наиболее во всей истории – если, разумеется, не считать загрызенных и господина иностранного купца, хотя последний, по совести говоря, сам накликал на себя лихо – пострадавшее, произвести в следующий чин досрочно. Второе: деревне Глубокое Раздолье списать недоимок за три года. И третье: все имеющиеся по делу документы из канцелярии изъять и предать огню, что и было проделано на сей раз без всяких проволочек. Вот, собственно, и вся история. Прошу прощения, что занял ваше внимание на столь долгое время – вы ведь, как я помню, собирались в Апиа сразу после завтрака, да и нам как бы пора…

– Ну что вы, граф, нам было невероятно интересно выслушать вас. Клянусь, если я о чем и сожалею, так это о том, что нам приходится расставаться и, следовательно, нашим чудесным вечерним беседам не суждено продолжиться.

– Еще раз спасибо за ваше шотландское гостеприимство, Роберт, – сказал я. – Было очень приятно познакомиться с вами… с очаровательной миссис Фанни… и, разумеется, вашими детьми. Надеюсь, мы ни в чем…

– Ну что вы, джентльмены, что вы, – перебил меня хозяин дома. – Повторюсь – ваше пребывание здесь было весьма приятным для нас… и познавательным. Эти истории мистера Рысьева… особенно про затерянный остров, полный пиратских кладов… а также ваши, миссис Ханко.

– Бренда. Для вас, Роберт, просто Бренда.

– Боюсь, – виновато вздохнул Роберт, – вам уже не удастся приучить меня к подобному обращению.

– Кстати, Роберт, – улыбнулся я, припомнив, каким именно способом мой собеседник зарабатывает свой хлеб насущный. – Не хотите использовать эти байки как сюжет для будущей книги?

– А ведь и в самом деле, Робби-Лу, – поддержала меня стоящая рядом с мужем хозяйка. – Вспомни, Ллойд уже давно просил тебя написать что-нибудь приключенческое.

– Право, не знаю, – озадаченно пробормотав Роберт. – Я ведь еще и не брался толком за большую форму…

– А у тебя ведь уже даже карта есть! – продолжала наседать хозяйка.

– Карта? – переспросил я.

– Так, баловство, минутное увлечение, – пожал плечами хозяин. – Наблюдал за мальчишкой и сам увлекся. «Холм Подзорной Трубы», «Остров Скелета» – ну разве кто-нибудь согласится опубликовать книгу с подобными географическими изысками?

– А что, мне нравится, – неожиданно сказал Николай. – Создает, знаете ли, эдакую атмосферу, стиль… только надо еще подобрать персонажей поколоритней и, главное, придумать соответствующее духу название. Например, «Тайна пиратского клада» или, скажем, «Наследство проклятого капитана».

– Нет-нет, что вы, – возмутился Роберт. – Право же, это несерьезно. Книгу с таким названием уж точно никто не захочет даже взять с полки.

– Почему? Дети…

– Дети, сэр, – вздохнул Роберт, – тратят свои пенсы на сладости. Книги же им приобретают родители. Нет, джентльмены, если даже я и возьмусь за написание подобного текста, то уж, смею вас заверить, название у него будет вполне почтенным и уж точно мало что говорящим о содержании. Возможно, – продолжил он, задумчиво глядя куда-то мимо нас, – я назову этот роман «Судовой повар». Да… благо у меня уже есть на примете один, гм, весьма и весьма занятный персонаж.

– Надеюсь, любимый, ты не имеешь в виду нашего повара, мистера Сильвера? – спросила Фанни. – Прости, но мне кажется, одноглазый пират-тролль – это в некотором роде уже приевшийся.

– В самом деле? – озабоченно спросил Роберт. – Да, пожалуй… простите, мистер Рысьев, а что вас так рассмешило?

– Ничего-ничего, – отозвался поспешно отвернувшийся русский. – Я просто припомнил одного сородича мистера Сильвера, с которым сравнительно недавно удостоился чести познакомиться…

Отступив на шаг и заглянув в лицо вампира убедился, что Рысьев с трудом сдерживает приступ хохота.

– На старину Фредди намекать изволите?

– Совершенно верно.

– Мой друг Фредди, – разворачиваясь обратно к хозяевам, пояснил я, – содержит небольшое питейное заведение под названием «Одноглазый эльф», А поскольку сам Фредди, как уже упомянул Николай, является сородичем мистера Сильвера, то есть троллем, и, вдобавок, также не лишен некоторых физических недостатков…

– …скажи проще – он горбат!

– …то новичков, впервые посещающих его обитель, сие отличие ярлыка и содержания обычно слегка выбивает из колеи, – закончил я.

– Насчет «слегка», – это вы, Крис, отнюдь не слегка приуменьшили, – пробормотал Рысьев. – Лично я, выслушав сентенцию о том, что горбатый тролль ничем не хуже одноглазого эльфа, впал в ступор минуты на три.

– А в чем, собственно, проблема, Роб? – удивленно осведомилась Бренда. – Не нравится вам одноглазый пират – ну так сделайте его одноруким. Пусть он грозно сверкает из-за обшлага мундира начищенным до блеска крюком…

– …и травит каждому встречному, – подхватил я, – душещипательные истории о том, как ему отсекли руку абордажной саблей как раз в тот миг, когда он ухватился за отворот мундира адмирала… граф, как звали того типа, что командовал Непобедимой Армадой?

– Вообще-то адмиралом, сколь мне мнится, числился лишь маркиз де Санта Крус, – задумчиво сказал вампир. – А имел ли сей чин его преемник Медина-Сидония – увы, не припоминаю, ибо в известных мне источниках его называли исключительно по титулу, герцогом.

– Вот-вот. А еще можете отсечь ему ногу – шальным ядром! Когда он сражался за родину под флагом знаменитого адмирала Хока!..

«…и не менее знаменитого адмирала Фишера», – мысленно договорил я.

– Ну и руку и ногу – это будет, пожалуй, слишком, – рассудительно произнес Роберт. – Для создания эффектного образа вполне достаточно чего-нибудь одного. Полагаю, я остановлюсь все же на ноге – нехватка руки сильнее ограничивает возможности персонажа, а это, в свою очередь, может пагубно сказаться на сюжете.

– Напоминает историю про кока капитана Кука, – фыркнул я. – Того, которого отправили в котел жители ваших прекрасных островов.

– В одной фразе сразу две неточности, – улыбнулся Роберт. – Во-первых, капитан Джеймс Кук погиб не на Фиджи, а на Гавайях. Во-вторых, 22 февраля 1779 года его останки были преданы морю, о чем имеются соответствующие записи.

– А что за история про кока?

– Не знаю, насколько она соответствует исторической истине, – признался я. – Но человек, который мне ее поведал, прежде служил в британском флоте, отнюдь не торговом и вовсе не простым матросом.

– Ну же, Крис, не томите…

– Она, собственно, короткая. Помните самую первую экспедицию Кука? На «Индеворе» для, – я зажмурился, пытаясь как можно точнее припомнить ехидную формулировку Алистера, – «плавания в Тихом океане группы астрономов, желающих наблюдать за прохождением Венеры через солнечный диск 3 июня 1769 года». Чуть ли не в последний момент выяснилось, что человек, утвержденный на должность старшего кока, оказался одноногим. Это, как понимаете, могло стать существенным недостатком для человека в море. Можно понять досаду Кука – он попросил, чтобы этого кока заменили. Его заменили – одноруким.

– Еще могу порекомендовать вам, – задумчиво произнес Рысьев, – подобрать для данного антигероя соответствующего по возможностям противника. Иначе никто не захочет симпатизировать персонажу, взявшему вверх над калекой.

– Это будет еще тот калека, – загадочно улыбнулся Роберт. – Впрочем, признаю, изрядная доля истины в ваших словах есть. Да-да… над этим вопросом также будет необходимо серьезнейше поразмыслить…

ГЛАВА 8

Самоа, борт кеча «Камеамеа IV», Малыш Уин.

– Партнер, – задумчиво сказал полукровка, – сказать, что вам повезло, – все равно что не сказать ничего. Вам невероятно, немыслимо, подобно… черт возьми, да просто сказочно повезло.

– Угу, – убито кивнул Ханко. – Нам это твердят все, кому не лень.

– Нет, в самом деле, Крис. Пройти на этой прибрежной скорлупке через тайфун, и не просто, а побывав в его оке… расскажи мне такое кто незнакомый, я бы точно счел его сказочником, притом сказочником дерьмовым.

– Угу. Хороший сказочник хоть в чем-то старается быть правдоподобным.

– Вчетвером. На этой посудине. – Малыш проговаривал это, словно надеясь, что, будучи озвученными, эти подробности покажутся ему чуть менее невероятными. – С женщиной-капитаном. Капитаном, никогда прежде не видевшим моря.

– Ошибочка, партнер. Бренда родилась и выросла около моря. Ты думаешь, с чего бы это она вдруг оказалась фаворитом в нашем маленьком семейном конкурсе на капитанский мундир?

– Будь по-твоему, поправляюсь. С капитаном, никогда прежде не бывшим даже вторым помощником младшего плотогона на Миссисипи – или я опять не прав?

– Это тебе надо уже уточнить у нее самой, – сказал Крис. – Кажется, она говорила, что в детстве ее пару раз брали на рыбалку.

– С удочками на озеро?

– Нет. С сетью в море.

– Крис, при всем моем уважении к скандинавам рыбакам… то, что вы отделались всего лишь сломанной машиной…

– Хорошенькое вышло «всего лишь», – проворчал Крис. – Когда твой сородич Спаркс назвал мне примерную стоимость ремонта, я чуть потолок каюты макушкой не пробил. А когда выяснилось, что подобный ремонт могут произвести либо во Фриско, либо в Англии и, значит, яхту еще нужно как-то туда доставить…

– Партнер, да пойми – то, что вы остались в живых, само по себе уже чудо из чудес!

– Угу, – в третий раз повторил Ханко. – Это-то меня и беспокоит больше всего.

– Беспокоит?

– Ну да. Понимаешь, – Крис зачем-то огляделся по сторонам и, придвинувшись ближе к гному, перешел на доверительный полушепот, – я не верю в подарки судьбы – те, что не пришлось выгрызать у нее зубами. И если эта чертова шлю… капризная девка Фортуна вдруг ни с того ни с сего делает тебе подарок, то на поверку чаще всего оказывается, что он был выдан тебе в кредит. А процентов по кредиту тебе не назвали исключительно для того, чтобы ты не хлопнулся в обморок от количества нулей перед запятой.

– То есть, – уточнил Уин, – ты ожидаешь теперь какой-нибудь подлости соответствующих масштабов?

– Угу. Только говори об этом еще тише.

– Почему?

– Накликаешь.

– Эй, – донесся до них веселый окрик Бренды, – смотрите, кого я поймала!

Обернувшийся Малыш углядел на ладони миссис Ханко оранжево-коричневого осьминожку, крохотное тельце которого было расцвечено переливчатыми синими кольцами, – и яростно скрипнул зубами.

– Красавчик, правда? Но и упрямец будь здоров. Еле-еле вытащила его из-под камня. А щиплется точь-в-точь как цыпленок… и клювик похожий.

Уин тяжело вздохнул.

– Крис. У нас проблема. Большая проблема.

– Что за проблема? – озабоченно осведомись Бренда и, покачнувшись, уцепилась незанятой осьминогом рукой за леер. – Так… похоже, я все-таки переборщила с солнечной ванной.

– Этот… красавчик, – медленно, нехотя процедил полукровка, – ядовит, как сотня гремучих змей.

– Ч-черт! – побледневшая Бренда попыталась было отбросить свой трофей, но осьминожка, как казалось, имел свое мнение о том, кто из них является чьей добычей, и вовсе не жаждал расставаться со своей. Лишь стальная хватка гнома убедила головонога в том, что добыча приходится ему не по клюву… а в следующий миг подошва сапога Ханко превратила невезучего моллюска в нечто крайне расплюснутое.

– Противоядие? – быстро спросил Крис.

– Не существует!

– Так, – хрипло прошептала Бренда, хватаясь за ворот рубашки, – кажется, я начинаю задыха…

Не договорив, она покачнулась – и Ханко едва успел подхватить обмякшее тело своей супруги, прежде чем оно коснулось палубы.

– Проклятье, да не стой же ты пеньком! – рявкнул он на Малыша. – Сделай хоть что-нибудь!

– Что? – тоскливо отозвался полукровка. – Танцевать хулу? Говорю же, от яда этой дряни нет противоядия.

– Но что-то можно сделать?! – раненым оборотнем взвыл Крис.

Малыш отвернулся.

– Я лично видел восьмерых, – глухо сказал он, – и все они умерли в течение часа после укуса. Ни один местный колдун не возьмется спасти ее. Кроме, разве что, старого Тефаурау с Рароиа…

– Так какого дьявола ты…

– У тебя яхта, а не ручной дракон, Крис. И ты не черный маг, чтобы одним щелчком пальцев заключить Бренду в хрустальный саркофаг, в котором она могла бы… – Уин осекся и, резко развернувшись, натолкнулся на взгляд Ханко.

– Кажется, – выдохнул тот, – нам пришла в голову одна и та же мысль… партнер!

– Ага! Где твой амулет?

– В каюте на яхте.

– А мой, – Уин рванул ворот с такой силой, что сразу три перламутровые пуговки весело запрыгали по палубе кеча, – при мне!

Небольшой серебряный с черным диск жалобно тренькнул, переламываясь, и ровно через две секунды в двух ярдах перед гномом фиолетово полыхнул овал телепорта. Выронив останки амулета, Малыш шагнул к борту – и успел-таки поймать за руку шагнувшего из портала человека.

– Благодарю вас, мистер Уин, – церемонно произнес граф и черный маг Эрнандо да Коста, ныряя под леер. – Я как-то не подумал, что вы можете находиться не на суше, а купание в одежде отнюдь не принадлежит к числу моих любимых занятий.

Малыш ограничился неопределенным хмыканьем. Темно-синий камзол и черные лаковые туфли, которыми да Коста щеголял в ходе их прошлых встреч, еще кое-как могли быть сочтены за приемлемую для черного мага униформу. Однако на раз Эрнандо был облачен в белую хлопковую с короткими рукавами, столь же белые шорты, легкие сандалии и пробковый шлем – иными словами, выглядел не наводящим ужас чернокнижником, а вполне обычным сахибом.

– Надеюсь, – продолжил колдун, – что причина вынудившая вас призвать меня, достаточно весома, ибо вы оторвали меня от весьма… – в этот миг колдун заметил коленопреклоненного Ханко, продолжавшего, словно в финальной сцене третьеразрядной пьески, удерживать в объятиях обмякшее тело жены, и нахмурился. – Беру свои слова обратно, – да Коста, наклонившись, осторожно подхватил запястье Бренды и нахмурился еще сильнее. – Так… вы, господа, как я погляжу, не любите мелочиться – давно уже не приходилось видеть столь качественно отравленного человека. Как вам удаюсь добиться такого эффекта? Отобедали у кого-нибудь из семейства Борджиа?

– Ее укусил осьминог, – сказал Малыш, мотнув головой в сторону оставшейся от помянутого осьминога кляксы.

– Вы, – Крис судорожно сглотнул подступивший к горлу комок, – вы сможете помочь ей?

– Хотя бы приостановить действия яда, – тихо сказал Малыш. – Пока мы не доберемся до одного из здешних шаманов.

– Если вы хотите, чтобы наш общий друг мистер Ханко получил обратно свою жену, – резко отозвался колдун, – а не зомби, то очень прошу вас, Уин: не говорите мне под руку! Лучше вообще молчите. Так… Крис, очень медленно и аккуратно положите вашу драгоценную ношу на пол… и отойдите все!

Черный маг не уточнил, на какое именно расстояние необходимо удалиться окружающим, однако Ханко и Уин, не сговариваясь, сочли дистанцию в десять футов наиболее подходящей.

Негромко пророкотал гром, взвилось и закрутилось облачко снежинок, а в руке у да Коста возни внушительного вида атейм. Гном опасливо прищурился, но колдун, вопреки ожиданиям полукровки не начал вычерчивать в воздухе огненные письмена, а просто одним взмахом вспорол рукав миссис Ханко от манжеты до воротника, после чего небрежно отшвырнул клинок в сторону.

– Как интересно, – пробормотал он, пристально вглядываясь в предплечье Бренды. – Воистину, стоит как-нибудь заняться этими биотоксинами… о, даже так? Какая прелесть… да, разумеется, затрудненное дыхание… также наличествует пониженное артериальное давление, падение температуры тела, ну-ка, улыбнитесь, милейшая… ах, и цианоз слизистых и кожи уже начался… просто замечательно. Я бы даже сказал – восхитительно. Типичнейшая картина действия нервно-паралитического яда, типичнейшая… – Да Коста разогнулся и крикнул: – Можете возвращаться, господа, – я почти закончил!

– Закончили – что? – спросил Уин и запоздало сообразил, что приближается к черному магу боком – по привычке, дабы представлять собой мишень с наименьшей обстреливаемой площадью.

– Исследование, разумеется, – чуть удивленно отозвался колдун. – А чем еще я, по-вашему, мог заниматься?

– Исследование?! – задохнулся Крис, вмиг став похожим на еще одну жертву отравления. – Какого… троллями долбанного…

– Мистер Ханко, – укоризненно качнул кой черный маг. – Право же, не ожидал. От вас – не ожидал. Вы ведь сами являетесь выдающимся специалистом, можно даже сказать, экспертом в области… во многих областях, и раз уж вы, Крис, призвали другого специалиста, то, согласитесь, именно он один вправе решать, чем ему следует заниматься в первую очередь.

– Да. Коста, – процесс выговаривания слов определенно давался Ханко ценой больших усилий. – Вы. Можете. Что-нибудь. Сделать. С моей. Женой?

– Конечно, – кивнул колдун. – Я, например, могу назвать вам яд, который оказал и продолжает оказывать на нее столь прискорбное действие. Тетродотоксин. Открыт магистром Школы Воды Буррига в 1609 году. Представляет собой соединение аминопергидрохиназолина с гуанидиновой группой и обладает чрезвычайно высокой биологической активностью. Как оказалось, именно наличие гуанидиновой группы играет решающую роль в возникновении токсичности. По механизму действия этот яд схож с ядом мидий, впервые описанным еще великим Катуллием. В основе его патологического действия лежит способность блокировать прохождение нервного импульса в возбудимых нервных и мышечных тканях.[24]24
  В нашем мире тетродотоксин за отсутствием почтенного магистра Школы Воды выделил из рыбы фугу на 300 лет позже названной да Костой даты японский исследователь Тахара. Смертельная концентрация тетродотоксина составляет 1 гамм (стотысячная доля грамма) на килограмм живого веса.


[Закрыть]

Самоа, борт кеча «Камеамеа IV», Крис Ханко.

Думаю, да Коста не осознавал, насколько он в тот момент был недалек от встречи со своим братом… Покойным. Будь он хоть трижды черный маг, пробивший орк знает сколько веков! Он тем не менее далеко не бог – а даже богов порой убивали, причем за меньшее.

– Эр… Эрнандо…

– Сам я, – продолжал вещать черный маг. – До сих пор больше интересовался наркотиками морфиевого ряда. Недавно… впрочем, что это я, какое недавно! В 1803 году один немец, Фриц Сертюнер сумел очистить препарат опиума и извлечь из него действующее начало – морфин. Меня уже тогда крайне заинтересовал механизм, с помощью которого эти вещества провоцируют в нервной системе эффект эйфории. При этом некоторые опиаты обладают свойствами антагонистов морфия. К примеру, налорфин почти немедленно приводит в чувство находящихся на грани смерти людей, отравленных…

До сего дня я считал, что среди моих предков не числились оборотни. Но, видимо, мои познания собственного генеалогического древа были далеко не полны – иначе как объяснить тот факт, что, двинувшись на да Косту, я начал рычать. И рык этот, как потом поведал мне Малыш Уин, был весьма убедителен – низкий, горловой и, по уверениям полукровки, чертовски жуткий звук.

Но на Эрнандо мне подобного впечатления произвести не удалось.

– Мистер Ханко, при всем моем уважении к глубине и силе обуревающих вас в данный момент чувств, сумейте все же обуздать их и найти хотя бы толику терпения.

– Терпения?!

– Совершенно верно. Путь из Нижних Миров не так уж и легок.

– При чем тут, тролль вас задери, Нижние Миры?!

– А разве я не сказал? – удивленно вскинулся колдун. – О – мои извинения. Разумеется, как только я установил первичный характер поражения, то немедленно выслал зов Баа существу или, вернее, сущности, являющейся специалистом по разрешению подобных проблем. Ничуть не сомневаюсь, – добавил маг, – что вышеуказанная сущность сейчас пробивается к нам со всей возможной поспешностью, поскольку знает об ожидающей его в случае благополучного исхода награде.

– Если этой твари понадобится душа…

– Во-первых, – перебил меня Эрнандо, – моде на коллекционирование душ подвержены далеко не все обитатели Нижних Миров. Во-вторых же, Крис, этот вопрос в любом случае не должен беспокоить вас даже мгновение. Я – ваш должник, мистер Ханко, равно как и должник этой девушки, и, – с нажимом произнес колдун, – только этот факт имеет какое-либо значение.

– Но… – я осекся, увидев, что черный маг замер, словно прислушиваясь к чему-то.

– Наш гость приближается, – объявил он полминуты спустя. – Сейчас он появится. В связи с чем, – да Коста оценивающе покосился на нас, – я бы порекомендовал вам, джентльмены, отвернуться.

– Это будет так страшно? – недоверчиво осведомился Малыш.

– Нет, – едва заметно качнул головой черный маг. – не страшно. Но крайне, крайне неаппетитно. Потому хотя бы вас, Кристофер, я очень настоятельно прошу последовать моему совету. Поверьте – Вам не надо видеть то, что будет здесь сейчас проводить.

Черные маги, когда хотят – а хотят они этого часто! – умеют быть чертовски убедительными Я отвернулся сразу, Малыш поколебался примеры секунды три, а затем последовал моему примеру.

В бульварной литературе гости из Нижних Миров встречаются чуть ли не на каждой странице, процесс их прибытия – немногим реже. Описания этого процесса изобилуют подробностями и зачастую даже не сильно различаются в деталях – что, впрочем, может быть свидетельством не их достоверности, а лени авторов, попросту позаимствовавших эти описания из труда собрата по цеху. Если дело происходит днем, как сейчас, то небо непременно должно в мгновение ока сплошь покрыться черными, как душа адвоката, тучами, в эти тучи будет бить рвущийся из-под земли пучок разноцветных молний… в крайнем случае, просто фонтан огня. Само собой, обязан наличествовать хор баньши под руководством старика Цербера. Ну и, разумеется, запах…