Текст книги "Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Дмитрий Шеин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

В результате этих двухдневных непрерывных боев 3-я DLM безвозвратно потеряла на лужайках Бельгии 68 Hotchkiss из 155 и 37 Somua S35 из 95, т. е. 41 % численности своего боевого танкового парка. По французским данным, немецкая сторона потеряла 164 машины, преимущественно Pz.I и Pz.II. Поле боя остается за немцами, которые получают возможность постепенно эвакуировать, ремонтировать и вводить в строй подбитые машины. Для французов же каждый оставленный танк становится безвозвратной потерей. Оборона кавкорпуса Приу прорвана, танковые дивизии понесли чувствительные потери в матчасти, отбросив «кавалеристов» со своего пути, немецкий моторизованный корпус мчится дальше на запад.

К 25 мая французские силы покинули Фландрию. К этому моменту весь кавалерийский корпус – три легких механизированных дивизии (к этому времени в его состав включили и остатки 1-й DLM) – имел всего лишь 75 боеспособных танков (против 585 на 10 мая).

С 25 по 27 мая корпус вел арьергардные бои, прикрывая отход французских и британских сил к морю. 29 мая он отступает к Дюнкерку. Французские ветераны в своих воспоминаниях утверждают, что без «кавалеристов» нормальная эвакуация Британского Экспедиционного Корпуса была бы невозможна. В боях прикрытия французы теряют свои последние средние Somua S35, и к концу мая кавкорпус Приу практически прекращает свое существование как боеспособная боевая единица…

Ход событий не вызывает ассоциаций с историей совсем другой войны на другом конце Европы, войны, которая в мае 1940 года еще даже и не начиналась? Яростные контратаки немногочисленных толстобронных танков с установленной под рациональными углами наклона броней, доблестные, геройские и даже оканчивающиеся при счете «в пользу атакующих» – но все равно влекущие за собой прорыв из окружений, оставление подбитых, неисправных, исчерпавших горючее и боеприпасы машин?.. Отчаянную доблесть, лишь чуть-чуть скрашивающую горький вкус поражений?

Но вернемся назад, в середину второй декады мая. Пока танкисты кавкорпуса Приу сошлись в жестокой кровопролитной схватке с моторизованным корпусом Гепнера, основная «интрига» происходившего действа разворачивалась совсем не там, хотя и в то же самое время – она происходила в нескольких десятках километров южнее, там, где, пробираясь через бельгийские завалы и отбиваясь от конных разъездов французов, через лесистую местность на запад упорно шли моторизованные корпуса Гота, Рейнхарда и Гудериана. Личный состав их семи танковых дивизий был настолько мотивирован, что, несмотря на серьезные трудности, они в основном вышли к Маасу, от Намюра до Седана, к вечеру третьего дня марша, то есть 12 мая, в тот самый день, когда кавкорпус Приу столкнулся с передовыми частями противника в районе Анню. И практически сразу, без какой-то особой подготовки, не ожидая подхода мощной артиллерии, немцы начали попытки переправы через реку. Для французского командования это оказалось шоком, событием, происходящим «против всех законов физики»…

Три корпуса переправлялись через реку в трех местах, однако самой известной, и не зря, считаются переправа и прорыв корпуса Гудериана под Седаном. Это место мало того что знаменовало веху в истории франко-германского военного противоборства (достаточно вспомнить франко-прусскую войну 1870 г.), но еще и позволяло придать немецкому охвату максимальную глубину и одновременно угрожать французской обороне едва ли не на всех трех стратегических направлениях – на Париж, в сторону Ла-Манша или на юг, в тыл «линии Мажино». Именно успешные действия корпуса Гудериана под Седаном позволили в итоге немцам создать во французской обороне брешь шириной до 80 километров и обезопасить двигавшиеся севернее моторизованные корпуса Рейнхарда и Гота от возможного контрудара танковых сил французов с юга. Рассмотрим события, происходившие там 12, 13 и 14 мая, более подробно.

Итак, во второй половине дня 12 мая, пусть и не одновременно, три танковые дивизии XIX армейского моторизованного корпуса Гудериана из танковой группы фон Клейста вышли к Седану, через который двумя рукавами протекает Маас. Им противостоял X армейский корпус 2-й армии в составе 55-й, 71-й и 3-й североафриканской пехотных дивизий, усиленных двумя отдельными танковыми батальонами, имевшими на вооружении 90 дизельных танков FCM 36. Резерв корпуса состоял из пехотных частей, «выдернутых» из собственных дивизий, а именно из 205-го (из 71-й дивизии) и 213-го (из 55-й дивизии) пехотных полков.

Надо дополнительно отметить, что 55-я пехотная дивизия «серии Б», по которой 13 мая придется главный удар немцев, по печальной усмешке судьбы являлась одной из слабейших во французской армии. Она состояла в основном из местных резервистов старше 35 лет, которыми управляли также свежепризванные офицеры резерва (400 из 450 чел.). Зиму «странной войны» 55-я пехотная дивизия провела не столько в учениях и стрельбах, сколько на строительстве укреплений. Противотанковое вооружение дивизии далеко не дотягивало до штатных 52-х 25-мм полуавтоматических пушек SA 34 и SA 37, зенитная артиллерия, что своя, что приданная, полностью отсутствовала, средства связи были рудиментарными. В дополнение к этому всего-то около шести тысяч человек личного состава дивизии, из сильно перемешанных буквально в самый последний момент частей, занимали оборонительные позиции вдоль реки протяженностью более 15 километров.

Впрочем, нельзя сказать, что французское командование безрассудно игнорировало опасность сложившейся ситуации: дивизия располагалась вне зоны непосредственной опасности танковой атаки, за крупной водной преградой, на лесистой возвышенности, на заранее подготовленной оборонительной позиции, с многочисленными, пусть и незаконченными, но железобетонными укреплениями. Главное же, ей была придана сильная артиллерия: только в своем составе дивизия имела 48 артиллерийских орудий калибров 75 и 155 мм, отдельные ДОТы также были орудийными, и дополнительно 55-й пехотной дивизии придавалась корпусная артиллерия, что доводило в общей сложности количество артиллерийских орудий средних и крупных калибров до более чем 200 единиц!

К 17.00 12 мая под сильным давлением неугомонных немцев последние конные и моторизованные отряды прикрытия французской армии покинули правый берег реки и начали операцию по уничтожению мостов через нее. К сожалению, практически никакого минирования ни дорог, ни берега Мааса ими не было осуществлено. Все было закончено примерно к 21.00 вечера – мосты были полностью взорваны, немцы вошли в соприкосновение с основными позициями французской армии под Седаном.

Опять же, сложно утверждать, что французское военное командование «полностью игнорировало сложившуюся ситуацию, совершенно загипнотизированное событиями в Центральной Бельгии и Голландии». Иначе будет трудно объяснить передачу во второй половине дня 12 мая 2-й армии 3-й «пехотной» танковой дивизии генерала Брокара (Brocard) и 3-й моторизованной дивизии, направленных именно под Седан, в район описанных ниже боев под Стонн, в составе XXI армейского корпуса генерала Флавиньи (Flavigny). Кроме того, командующий 2-й французской армией генерал Анцигер отдает в этот день боевой приказ, полный фраз «никакого отступления»и «без учета потерь». К сожалению, французским эквивалентом знаменитого «Ни шагу назад!» он так и не станет.

Наступление назначается фон Клейстом на 15.00 13 мая «по парижскому времени» (на 16.00 – по берлинскому времени). Сгруппировав в центральной полосе наступления 1-й танковой дивизии практически всю наличную полевую артиллерию и заручившись поддержкой двух авиакорпусов люфтваффе, немецкое командование с рассвета начинает продвигать к реке штурмовые группы мотопехоты и саперов. Приходят в движение и моторизованные части, оставив свои замаскированные танки позади. Все это сопровождается практически непрерывной бомбардировкой французских позиций немецкой авиацией. Многочисленная артиллерия французов старается отвечать огнем по предполагаемым местам переправ и скопления техники на занятом немцами берегу, но после нескольких часов бомбежки нервы у необстрелянных французских солдат и офицеров начинают откровенно сдавать. Под Седаном 13 мая 1940 г. пилоты люфтваффе совершили более 1200 вылетов на бомбардировку, обрушив на головы французов, с семи утра и до глубокого вечера, бомбовый эквивалент не менее чем 60 20-тонных вагонов боеприпасов. Многократно бомбардировались дивизионные и корпусной КП, артиллерийские позиции, дороги, ДОТы… Людские потери оказались невелики – примерно 50 погибших от бомбардировки – однако линии телефонной связи, 90 % которых были проложены на телеграфных столбах, были большей частью выведены из строя. Но основным ударом для французов оказался сильнейший психологический шок и почти что тотальная растерянность. Французский генерал, говоря о лежащих 13 мая под бомбами артиллеристах и пехотинцах, напишет после войны: «Пять часов этого мучения напрягают их нервы до такого предела, что они становятся неспособными действовать против вражеской пехоты».

В такой обстановке, во многом закрытые от французского наблюдения поднятым авиабомбами облаком пыли и дополнительно поставленными реактивными установками Nebelwerfer дымовыми завесами, штурмовые группы 1-й и 10-й танковых дивизий, поддерживаемые полком «Великая Германия», начинают в 15.00 переправу через реку. Им предшествует огонь немецкой артиллерии, а 88-мм зенитки «ахт-комма-ахт»помогают атакующим, ведя обстрел оборонительных укреплений на противоположном берегу прямой наводкой. Нет необходимости поминутно расписывать перипетии этого боя, достаточно сказать только, что примерно к 18.30 на участке 1-й танковой дивизии атакующие немцы прорывают французскую оборону. Беря многочисленных пленных и продолжая теснить ошеломленных и слабо сопротивляющихся французов, нападающие к полуночи пробивают узкую брешь во французской обороне протяженностью не более 8 километров и захватывают плацдарм примерно такой же протяженностью вдоль берега реки.

Следует отметить здесь два примечательных факта, Во-первых, в этот момент на левом берегу Мааса действует только немецкая мотопехота и саперы, вооруженные стрелковым оружием, огнеметами и взрывчаткой. Никакой речи не идет даже о легких артиллерийских орудиях, не говоря уже о бронеавтомобилях или танках. Это придает еще большее значение второму факту – примерно в 18.15, т. е. еще до того, как исход боя был предрешен, среди французских артиллеристов и пехотинцев распространяется панический слух, что «боши перешли Маас, и их танки подходят к Бюльзону!»Бюльзон (Bulson) – это деревня примерно в 10 километрах от реки, рядом с которой находился КП 55-й пехотной дивизии генерала Ляфонтена (Lafontaine). В результате возникшей массовой паники, вошедшей в историю под именем собственным «Бюльзонская паника» ( panique de Bulson), сотни французских артиллеристов и пехотинцев, бросив оружие и не обращая внимания на призывы редких офицеров и своего комдива, устремляются в тыл, фактически оголив оборону на многокилометровом участке. Ни одно из множества военных и послевоенных расследований не обнаружило в данном случае, ни присутствия пресловутых «парашютистов-диверсантов», ни «подрывных действий коммунистов», ни влияния «пятой колонны». Причины произошедшего, с очень большой долей вероятности, можно отнести только к массовой «танкобоязни», помноженной на необстрелянность непрерывно бомбардируемых авиацией войск.

В результате произошедшего 13 мая французское командование со всей очевидностью встало перед необходимостью срочных и решительных действий. Враг неожиданно быстро прорвал основную линию обороны, оказавшуюся в результате массовой паники сильно оголенной в месте прорыва. Образовавшуюся брешь требовалось немедленно «запечатать». И решение было принято в полном соответствии с тактическими правилами французской армии того времени: фланги прорыва были «загнуты» внутрь оборонительных позиций, и попутно было решено нанести 14 мая два танковых контрудара. Первый – силами резервов X корпуса, имевшего, как мы помним, 90 танков, и второй – силами подходящего XXI корпуса, с его практически 200 танками и бронемашинами. Дополнительно по району Седана и переправ через Маас предполагалось нанести с утра 14 мая массированный воздушный удар совместными силами авиации союзников. Легко видеть, что вновь нет оснований говорить о «глупости» или «слепоте» французского верховного командования, якобы полностью прошляпившего удар немцев. Мало того, именно 13 мая генерал Гамелен отдает общий приказ по армии о том, что «сейчас необходимо выдержать удар механизированных и моторизованных сил врага». «Час пришел драться со всей силой на тех позициях, которые определены верховным командованием. У нас нет больше права отступать. Если враг осуществляет локальный прорыв, то необходимо не только создавать заслон, но контратаковать и отбивать утерянное», – гласил он.

Два отдельных танковых батальона – 4-й и 7-й – танкового «ударного кулака» X армейского корпуса были хорошо укомплектованы и обучены. 7-й батальон был более месяца «батальоном-инструктором» в учебном центре в Мурмелоне перед самым началом майских боевых действий. Там танкисты батальона и пехотинцы самых разных армейских полков ежедневно отрабатывали вопросы тактики и взаимодействия. Таким образом, когда батальон майора Жиордани (Giordani) возвратился в распоряжение 2-й армии, это была сплоченная танковая часть, вполне освоившая свою технику и принципы ее применения совместно с пехотными частями.

Приказ на выдвижение в лес между Бюльзоном и Шэмери (Chémery), находящийся примерно в 7 километрах от Седана, в 7-й батальон поступил в 17.30 13 мая, его движение начинается с наступлением сумерек, примерно в 20.30. Танкам батальона (44 боеспособных машины) необходимо пройти около 25 километров по запруженным многочисленными колоннами беженцев и панически отступающих солдат дорогам. В результате марш занимает значительно больше времени, чем планировалось, и 1-я и 2-я роты прибывают к Шэмери только в 4.30 14 мая, а 3-я рота – в 6.10. Командир батальона подчиняется командиру 55-й пехотной дивизии и получает приказ совместно с 213-м пехотным полком выступить в северном направлении, имея целями последовательно атаковать и захватить высоты к югу от линии Бюльзон – Шэери (Chéhery), высоты в Гаренском лесу и берег Мааса. Столь же амбициозную задачу получает и 4-й батальон, который должен был во взаимодействии с 205-м пехотным полком наступать восточнее.

Видя запаздывание 4-го танкового батальона и 205-го пехотного полка и не желая больше откладывать атаку, генерал Ляфонтен приказывает западной группе, 7-му танковому батальону и 213-му пехотному полку перейти в наступление практически немедленно, не дожидаясь соседей. Намеченное на 5.00 выступление задерживается в ожидании прибытия 3-ей танковой роты и для того, чтобы позволить пехотинцам пополнить запасы боеприпасов. Состав пехотных батальонов далеко не полный, какое-либо противотанковое оружие в них вовсе отсутствует. В конце концов наступление, больше похожее на марш в походной колонне с крайне слабой артиллерийской поддержкой, без разведки и без каких бы то ни было определенных сведений о противнике (командир 3-ей роты проехал на мотоцикле несколько сотен метров за окраиной Шэмери и тут же вернулся назад), начинается в 6.20. По горькой иронии судьбы, примерно в это же время через Маас переправляются первые танки 1-й танковой дивизии вермахта.

Поначалу продвижение французских частей вполне успешно – левофланговая 3-я танковая рота, управляемая сигналами флажков (!), после короткого боя, в котором теряется 1 танк, сбивает немецкий противотанковый заслон и примерно в 6.40 занимает деревню Коннаж (Connage). Однако деморализованная вчерашней бомбежкой, паникой и бессонной ночью пехота отказывается сопровождать танки фланговых рот (несмотря на многочисленные возвраты танков назад, в тщетных попытках повести пехотинцев за собой), и они оказываются практически без пехотного прикрытия.

В такой ситуации немецкие противотанковые пушки полка «Великая Германия», одними из первых переправившиеся через реку и получившие в 6.00 приказ продвигаться к Шэмери, начинают фактический расстрел французских танков. Немецких «противотанкистов» поддерживают подошедшие артиллеристы двух 88-мм «ахт-комма-ахт»и танки. Бой длится около часа, потери несут обе стороны. Экипажи подбитых французских машин 3-й роты стараются пробиваться к своим и подолгу вылеживаются в окрестных лесах, прячась от немецкой пехоты. В этой атаке из 13 участвовавших машин рота безвозвратно теряет 10 своих FCM 36.

1-я и 2-я роты 7-го батальона в это же время пытаются продвигаться в сторону Бюльзона. Поддерживавшие их батарея артполка и истребительно-противотанковая рота даже сумели подбить несколько немецких танков. Но и в центре атакующего порядка французов пехота залегла. Вот что напишет о ней после боя лейтенант-танкист из 1-й танковой роты: «Пехотный батальон, силой всего до двух рот, с нехваткой офицеров, практически без оружия, большинство личного состава без ружей и в первую очередь без патронов, у других 20 обойм или один пулемет с единственным магазином… несмотря на присутствие своего командира и меня, солдаты остаются лежать, полностью неспособные к движению». Натолкнувшись на подошедшие немецкие танки и проведя с ними часовой огневой бой, роты по приказу начинают отходить. Их потери не менее тяжелы, чем у 3-й роты: 1-я рота теряет 9 машин, 2-я – 10. В общей сложности утром 14 мая 7-й танковый батальон теряет 29 танков из 37 участвовавших в атаке. В 13.00 его 4 оставшихся боеспособными машины занимают оборону на северной опушке леса Мон-Дье.

Получив сведения о потерях 7-го танкового батальона, генерал Ляфонтен отменяет своим приказом в 9.40 еще не начавшееся наступление 4-го батальона и 205-го пехотного полка, перечеркивая этим весь план контрудара X армейского корпуса, и приказывает оставшимся частям дивизии отходить.

Что касается так и не произошедшего 14 мая, хоть и запланированного на 11.00 контрудара XXI корпуса генерала Флавиньи, то он, по-видимому, извечно будет излюбленной темой спора по поводу того, что «тогда все еще можно было изменить». Многочисленные проблемы, возникшие в ходе марша дивизий корпуса, сложности с заправкой танков, многочисленные задержки и «неувязки», да и что говорить, катастрофические потери, понесенные 7-м батальоном, – все это привело к тому, что сотни французских машин, включая «французские КВ» В 1bis, способных ударить в тыл повернувшим на запад танкам Гудериана, так и остались стоять на месте.

Как напишет после войны командующий Северо-Восточным фронтом генерал Жорж: «Перед лицом надвигающейся опасности последовала концептуальная ошибка – генерал Флавиньи разделил 3-ю танковую дивизию на малые части, для того чтобы прикрыть ими все возможные пути проникновения [немцев], вместо того, чтобы использовать это соединение как целое, в роли, для которой оно и готовилось. Таким образом, в итоге контрудар, который я приказывал провести 3 (!) раза, так и не был осуществлен». И даже последующие упорные бои 3-й «пехотной» танковой дивизии в районе деревни Стонн не позволяют избавиться от ощущения, что так французами был упущен 14 мая, может быть, их единственный шанс.

Авиационный удар союзников по району Седана и его переправам также завершился полным фиаско. Несмотря на явное понимание того, что «победа или поражение проходят через этот мост», разрозненные, пусть и многочисленные атаки французской и в первую очередь британской бомбардировочной авиации закончились ничем. Подготовленная немцами система ПВО, опирающаяся на многочисленные зенитки при поддержке пулеметов, при постоянном присутствии истребителей, не позволила союзным летчикам даже приблизиться к переправам. Заплатили они за эти попытки дневными потерями, сбитыми или сильно поврежденными, едва ли не 150 машинами…

Трагический день 14 мая завершился, таким образом, превращением тактического прорыва немцев в оперативный. В дальнейшем прорыв будет только набирать обороты, несмотря на все попытки собственного командования, опасающегося французских фланговых ударов, попридержать его. Едва ли не самым «увесистым» из французских контрвыпадов стал удар «пехотной» 1-й танковой дивизии резерва (1 ^еDCR) [120]120
  Здесь и далее по 1 ^еDCR используются данные из статьи Дэвида Легмана «Battle of Flavion» в переводе А. Калинина.


[Закрыть].

Дивизия была создана 16 января 1940 года, и включала в себя 25-й, 26-й, 28-й и 37-й танковые батальоны. К началу майских боев в дивизии имелось 143 танка (плюс 16 «запасных» машин), из которых 63 (плюс 6) были «французскими КВ» – Renault В 1bis. Также в дивизии имелись 24 105-мм гаубицы, 8 47-мм противотанковых пушек SA37 и 6 25-мм зениток в составе дивизионного артполка. Еще 9 25-мм противотанковых пушек SA34/37 было в составе дивизионного мотопехотного батальона.

10 мая 1940 г. дивизия генерала Брюно (Bruneau) перебрасывается из Франции в Бельгию, в район Шарлеруа. Дивизия совершает смешанный марш, частично по автодорогам, частично по железной дороге. Размещение – севернее Шарлеруа с целью поддержки 1-й французской армии. 14 мая, в связи с критическим положением на фронте 9-й армии на Маасе, дивизия верховным командованием французов передается в ее распоряжение.

В 14.00 14 мая дивизия получает приказ двигаться на юг, в район Динана, и контратаковать продвигающиеся к Франции немецкие «подразделения». Первые танковые части дивизии прибывают в район Флавьона (Flavion) к ночи, в 20.00, а основная масса подразделений – только утром 15 мая. График движения постоянно нарушается потоком беженцев, некоторым танкам требуется 7 часов на то, чтобы преодолеть 35-километровый отрезок пути, а артиллерия и мотопехота будут находиться на марше в районе Флоренна (Florennes) в течение всего дня, и так и не успеют добраться до своих танков и принять участие в бою. Но самым опасным оказывается отставание танковых заправщиков Lorraine 37L TRC, которые к тому же понесут потери от ударов люфтваффе с воздуха. Только к 7.00 15 мая удается наконец провести заправщики к нескольким танкам возле Оре (Oret), в 9 километрах северо-западнее Флавьона. К этому времени у многих танков топлива в баках оставалось всего на 1–2 часа, некоторые танки были уже вообще обездвижены.

Противостоял французским танкистам XV немецкий моторизованный корпус Гота – 5-я и 7-я танковые дивизии. Всего в них имелось 546 танков, из которых, правда, только 194 были «настоящими» танками (Pz.38(t), Pz.III с 37-мм пушкой, Pz.IV с 75-мм короткоствольным «окурком»), «массовку» же создавали Pz.II с 20-мм пушкой и пулеметные Pz.I.

Первым в бой вступил 28-й танковый батальон. В его ротах к этому моменту было 26 Renault В 1bis (4 машины отстали на марше 14 мая), частично даже не закончивших заправку. Его противником вначале стал 25-й танковый полк 7-й танковой дивизии под командованием генерал-майора, будущего генерал-фельдмаршала, Роммеля.

Первые танки немцев были замечены в 8.30. Атака немцев блокирована, 5 танков подбито. Немцы, для которых появление здесь тяжелых французских танков стало сюрпризом, продолжают атаку и стараются обойти 6 «французских КВ», попадая при этом под огонь всей роты. Ответный огонь более чем ста немецких танков успеха не приносит, хотя в конце концов им удается поджечь один французский танк и убить механика-водителя в другом, попав в смотровую щель рубки. К 9.00 немцы откатываются назад.

В 9.30 танковый полк немцев предпринимает попытку обойти позицию французов с фланга. 2-я рота 28-го батальона пытается остановить их, но вскоре у танков кончается топливо. Все танки получают множество попаданий, огрызаясь из своих орудий и тратя последние капли бензина на прицеливание размещенных в корпусе 75-мм орудий.

Немцы уже поняли, что у «двушек» вообще нет шансов против В 1bis, а остальные машины неэффективны на дальней и средней дистанции. Ближе к полудню в небе появляется корректировщик Hs-126, и на французские танки обрушивается град снарядов. Не желая тратить силы, Роммель после 10.00 двигает основную массу своей дивизии на запад, в обход французской позиции, оставив разбираться с В 1bis несколько танков, разведывательный батальон, большую часть противотанковой артиллерии дивизии и артиллерию. В дополнение к этому позиции французов начинают обрабатывать пикировщики Ju-87.

К 12.00 на помощь 7-й танковой дивизии Роммеля подтянулся сперва 31-й, а ближе к обеду и 15-й танковые полки из 5-й танковой дивизии корпуса Гота. Танки 5-й немецкой танковой дивизии имели гораздо более сложную задачу – они не могли обойти позиции противника, а были вынуждены пробиваться через них. Первые машины 31-го танкового полка вышли на северный фланг позиции 28-го батальона и в 12.45 вступили в бой с 1-й ротой французов. Замеченные с 1,8–2 километров, уже на километровой дистанции, немцы были обстреляны из 75-мм пушек. Французские танки вели огонь с места, почти не маневрируя из-за недостатка топлива.

Спустя час с начала перестрелки 31-й танковый полк потерял танк командира полка, а у большинства Pz.IV банально кончились боеприпасы: грузовики снабжения еще находились на восточном берегу Мааса. Ситуация становилась критической для немцев – сами того не зная, отбив атаку 31-го танкового полка, французы открыли себе путь в тыл танкам Роммеля. В отчаянии командир 31-го танкового полка лично возглавил очередную попытку приблизиться к французской позиции и уничтожить обороняющиеся танки.

Один за другим В 1bis теряют ход из-за отсутствия топлива, а 88-мм зенитные «ахт-комма-ахт»немцев начинают расстреливать обездвиженные машины с километровой дистанции. У французов кончаются боеприпасы, экипажи оставляют танки и пробираются в тыл или остаются на поле боя, продолжая воевать с пистолетами в руках. Некоторые из них доберутся до своих только спустя несколько дней.

Тем не менее в 14.00, после почти пяти с половиной часов боя, 28-й батальон все еще удерживает свои позиции. Наконец, к 18.00 поступает приказ отступать (приказ доставлен офицером-связным, так как радиоантенны на всех танках сбиты, а аккумуляторы посажены постоянным вращением электропривода башен при молчащих моторах). Те из танков, что сохранили способность двигаться, начинают отползать к Ставу и Шатру. Остальные продолжают стрелять до полного израсходования боезапаса. В итоге с наступлением темноты только 3 танка из 26 сумели выйти из боя и соединиться с четырьмя машинами, ранее отставшими из-за поломок на марше. На конец дня 15 мая 28-й батальон сохранил только 8 машин (включая танк командира батальона) из 31.

В 12.15 того же дня другой танковый батальон 1-й дивизии, 37-й, машины которого носили преимущественно имена французских департаментов и исторических лиц, получил приказ поддержать 28-й батальон, но его заправка топливом началась только в 11.30 и растянулась вплоть до 13.00.

Вторая рота 37-го батальона, имевшая 7 танков из 10, в 13.15 перешла в атаку. Вскоре, однако, танк «Saône» потерял подвижность и был взят на буксир танком «Hérault». Отстав от основных сил роты, они были обстреляны из засады немецкими танками и противотанковой артиллерией. В результате «Saône» был окончательно выведен из строя, a «Hérault» получил несколько попаданий в ведущее колесо. Танки потеряли ход и были брошены экипажами.

Тем временем оставшиеся 5 танков («Ourcq», «Isère», «Guynemer», «Gard» и командирский «Adour») продолжили движение. Вскоре на открытой местности все пять танков были обстреляны хорошо замаскированными немецкими танками и противотанковыми орудиями с расстояния в 700–800 метров. Множественные попадания в броню, однако, не причиняли им существенного вреда. Лес на фланге атакующей роты был буквально напичкан противотанковой артиллерией и Pz.IV 5-й танковой дивизии, так что французы атаковали при соотношении 1 к 6 не в свою пользу. Один из снарядов разбил замок люка экипажа на правом борту «Guynemer», и экипажу пришлось придерживать его, «Adour» и «Gard» были подбиты, «Ourcq» и «Isère» сохранили строй и вместе с «Guynemer» составили новый взвод, продолжая движение.

Огонь с фланга не прекращался, хотя и стал менее интенсивным: Pz.IV были сменены Pz.III с их 37-мм пушками. В то же время перспективы атаки выглядели все более сомнительными, и французские танки получили приказ на отход.

По итогам сражения «Guynemer», «Ourcq» и «Isère» подбили по 4 танка каждый, a «Adour» – 3 танка. Число танков, подбитых «Gard», неизвестно, но и так пять машин записали на свой счет не менее 15 танков.

Впрочем, отход на исходные позиции показал печальное состояние танков. Двигатель «Ourcq» вышел из строя, едва танк дополз до своих. Правая гусеница «Guynemer» была почти разбита. «Isère» также имел ощутимые повреждения. Каждый из танков получил более 50 попаданий, и все три машины в итоге экипажам пришлось уничтожить.

Все время атаки 2-й роты 37-го батальона две других роты обороняли линию фронта, обстреливая осколочными снарядами немецкую пехоту, пытавшуюся просочиться мимо танков, при этом один танк третьей роты был потерян. После того как атака второй роты завершилась неудачей, батальон получил приказ на отступление в 16.30 к высотам у Сомте (Somtet), где предписывалось занять оборону. Первая рота сразу вышла на дорогу к Сомте, а вот третья наткнулась на ручей и была вынуждена двигаться к северу, чтобы достичь хорошей дороги у Денэ (Deneé). Однако Денэ уже удерживалось передовыми частями 8-й пехотной дивизии немцев, включая артиллеристов дивизиона артполка (12 105-мм орудий), полковую истребительно-противотанковую роту, подразделения противотанкового дивизиона дивизии и 88-мм «ахт-комма-ахт»из 1-й роты учебного полка зенитной артиллерии (FlaK-Lehr-Regiment).

В 1bis смяли несколько 37-мм противотанковых пушек, вышли на шоссе и двинулись через Денэ, но на западной границе поселка попали в засаду 105-мм орудий и 88-мм зениток. Два замыкающих танка в колонне, «Amiral Guépratte» и «Beifort II», загорелись, оставшиеся 7 на полном ходу проскочили сектор огня немецких артиллеристов. Однако капитан Жак Леу (Lehoux) перегруппировал свои силы и принял решение атаковать Денэ, несмотря на отсутствие пехоты, артиллерии и какой-либо авиационной поддержки, а также на то, что его танкам грозило быть отрезанными от своих.

В результате самоубийственной атаки командирский «Poitou II» получил несколько попаданий 105-мм снарядов, и его экипаж сгорел в танке вместе с самим командиром. Вскоре та же участь постигла и остальные атаковавшие машины.