Текст книги "Порядок в танковых войсках? Куда пропали танки Сталина"

Автор книги: Андрей Уланов

Соавторы: Дмитрий Шеин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4
Лакмус блицкрига
Третья республика против Третьего рейха

Мы уже упоминали несколько наиболее популярных ответов на вопрос: почему же бесчисленные орды сталинских танков не «сыграли» в начавшейся 22 июня войне?. Но перед тем как перейти к нашим дальнейшим объяснениям, стоит чуть подробнее остановиться на этих «простых» ответах.

Итак:

1) Во всем виновата внезапность. Этот ответ стал «канонической версией» еще в советские времена. «Углубленный и расширенный вариант», как правило, уточняет, что «разведка доложила точно», а вот глупый Сталин ей не поверил.

2) Всех умных офицеров репрессировали в 37-м, армия была обезглавлена, остались только верные Сталину дураки, которые воевать не умели. У этой версии тоже есть «углубленный и расширенный вариант», гласящий, что и расстрелянные в 37-м были дураками, а всех умных офицеров и генералов вообще перебили еще в Гражданскую. А кого не убили, тот убежал за границу.

3) СССР сам изготовился к нападению на Германию, а обороняться не мог и не умел.

4) Русский народ (а также все другие народы СССР) не пожелал сражаться за кровавый сталинский режим.

Существует также множество подверсий, но большинство из них, так или иначе, являются отголосками вышеперечисленных четырех.

Что ж… если бы мы были химиками, то выбрать правильный ответ было бы достаточно просто. Достаточно взять лакмусовую бумажку – и сразу станет ясно, имеем ли мы дело со щелочью, кислотой или нейтральной средой. С историей проделать подобный опыт заметно сложнее.

Однако кое-что сравнить мы можем.

«Всего в N-ской дивизии было 215 танков. Единственной пехотной частью был батальон мотопехоты, перевозимый на автобусах! Радиостанций в дивизии практически не было, а приказы доставлялись в части велосипедистами. Артиллерия дивизии состояла из нескольких частей резерва. Службы снабжения и технического обслуживания практически не существовали» [118]118
  Цитируется по: Торнадо. Армейская серия 16. Бронетехника Франции 1940 г.


[Закрыть].

Как ни покажется странным некоторым читателям, в этой цитате речь идет вовсе не об РККА. Упомянутой дивизией командовал человек с совершенно нехарактерной для РККА французской фамилией де Голль.

Еще до начала Великой Отечественной войны с немецким блицкригом познакомилась другая страна. В мае 1940-го, задолго до «Барбароссы», немецкая армия провела наступление по плану «Гельб».

При этом:

1) Ни о какой внезапности нападения речь не шла – война была давно объявлена и длилась уже более полугода.

2) Ни во Франции, ни в Англии в XX веке не было ни революций, ни гражданских войн. Офицеров с опытом Первой мировой никто не расстреливал и не «выдавливал» в эмиграцию.

3) К наступлению на Германию в конце мая 1940-го союзники не готовились, по крайней мере, эпохальным открытием относительно существования подобных коварных планов еще ни один месье Виктор Наполеон мир не осчастливил.

4) Французские солдаты должны были воевать не за кровавого диктатора Альбера Лебрена, а за вполне демократическую Третью республику.

Тем не менее, кроме различий, между Францией-40, точнее союзными силами в 1940-м, и СССР-41 имелось и кое-что общее. А именно превосходство в численности танкового парка.

На 10 мая 1940 года союзники имели в боевых подразделениях 3447 танков и самоходных орудий. Еще раз – в боевыхподразделениях и на территории собственно Франции. Если же посчитать «как за СССР», то всплывут и пять с лишним сотен танков, раскиданных по колониям от Алжира до Индокитая, и распределенные по всяким «взводам охраны» Renault FT 17… ну да ладно. Все равно немцы задействовали в плане «Гельб» всего 2626 танка. Хотя… стоп-стоп-стоп. Мы ведь помним про особенности немецкого учета? А если собрать «веником с пола» всякие Panzerjäger и Sturmgeschütz? Конечно, немецкие мастерские еще не «раскочегарились», но и так уже можно получить 2811 танков и самоходок. Все равно меньше, чем у союзников, но уже чуть получше.

При этом, кроме чисто количественного превосходства, у союзников было также подавляющее, правильнее сказать, раздавливающее качественное превосходство. Французы имели на вооружение свои «Т-34» – средние танки Somua S35 – 47-мм пушка, скорость под 40 км/ч, 40 мм наклонной лобовой брони. Аналогичного серийного танка в других странах на тот момент просто не было. Немногим хуже выглядели «кавалерийско-пехотные» Hotchkiss Н35 и Н39 – 40 мм лобовой брони, со скоростью у последней модели за 35 км/ч.

Также у французов имелся свой «КВ» – «пехотный» танк Renault B 1bis, имевший 60-мм лобовую броню, 47-мм пушку в башне и 75-мм орудие – в корпусе. Одних этих «французских КВ» на 10 мая 1940-го в войсках было 208 штук.

Забегая вперед, отметим, что боевые эпизоды с их участием похожи на аналогичные бои советских КВ как две капли воды. Вот, например, танк Renault В 1bis «Eure» под командованием капитана Бийота (Billotte). 16 мая 1940 года в районе деревни Стонн (Stonne) он в одиночку практически уничтожил колонну 8-го танкового полка 10-й танковой дивизии вермахта. В ходе боя на узкой деревенской улочке французские танкисты подбили 2 Pz.IV, 11 Pz.III и уничтожили два 37-мм противотанковых орудия. На башне и корпусе «Рено» после боя насчитали 140 вмятин, но ни одной пробоины не было.

А экипажи танков В 1bis «Mistral» и «Tunisie» устроили разгром немецкой колонны, состоявшей из танков, бронеавтомобилей и грузовиков, в деревне Ландреси (Landrecies) к югу от Мормальского леса днем 17 мая 1940 года. В течение примерно получаса экипажи всего двух машин уничтожили свыше 50 грузовиков, тягачей и БТР, несколько танков Pz.I и Pz.II и шесть 37-мм противотанковых орудий немецкой 7-й танковой дивизии. И опять немецкие снаряды оставили на французских танках множество вмятин, но ни одной пробоины. Ну, чем лейтенанты Помпье (Pompier) и Годе (Gaudet) не французские Колобановы?

Заметим, что из имевшихся на 10 мая в немецких танковых дивизиях 2626 танков больше половины были типов Pz.I и Pz.II (643 и 880 соответственно). Да и чуть более совершенные «трешки» в мае 1940-го могли похвастать лишь 30-мм броней и 37-мм пушкой. Скажи, читатель, не слышится ли тебе отдаленное смутное эхо легенд о «технически совершенных современных танках, неуязвимых для противотанкового вооружения противника»?

Также обратим внимание, что французская доктрина использования танков была вовсе не такой устарелой, как ее любили представлять в СССР. В отдельных танковых батальонах, предназначенных для поддержки пехоты, использовались по большей части легкие танки старых типов. При этом французская армия имела и самые настоящие крупные механизированные соединения: «пехотные» танковые дивизии резерваDCu/DCR и «кавалерийские» легкие механизированные дивизииDLM. Кстати, упомянутые выше танкисты «французских КВ» как раз и воевали на Renault В 1bis в составе 3-й и 2-й танковых дивизий. В сентябре 1939-го во французской армии был сформирован даже самый настоящий мехкорпус – 1-й кавалерийский корпус (Le Corps de Cavalerie) генерала Приу (Prioux), в который вошли 1-я (замененная 26 марта 1940-го года на 3-ю) и 2-я легкие механизированные дивизии. На начало немецкого наступления 1-й кавкорпус имел в своем составе, в боевых подразделениях и в резерве 451 танк, в том числе 194 средних Somua S35 и 257 легких Hotchkiss Н35 и Н39 (из них более 60 были оснащены новыми 37-мм длинноствольными орудиями).

Но пора познакомиться с танковыми войсками Третьей республики поближе.

Первую мировую Франция завершила танковой державой номер один в мире, произведя более 3500 знаменитых Renault FT 17, 400 танков «Schneider CA» и пр. и имея в начале двадцатых на вооружении самоходную крупнокалиберную гусеничную артиллерию, 100 «тяжелых» английских танков Mark V* и 10 собственных сверхтяжелых «танков прорыва» FCM 2С. «Штурмовая артиллерия» (AS, l'artillerie d'assaut, как именовались тоща танковые войска), детище генерала Этьена, заслужила свои первые восторженные отзывы и награды. По окончании Первой мировой войны она подчиняется пехоте, и ее основной ролью на долгие годы становится «сопровождение пехоты огнем и маневром». Это не должно удивлять – тактико-технические характеристики танков того времени, передвигавшихся что по дорогам, что вне их со скоростью, редко превышавшей скорость пехотного марша, и требовавших длительного обслуживания после каждого «броска» на всего лишь 15–20 километров, просто не позволяли использовать эти гусеничные машины иначе. Но жизнь не стояла на месте, развивались и техника, и военная мысль: ближе к середине 20-х – началу 30-х гг. французская армия начинает «моторизовываться»и «механизироваться». Первый термин включал в себя в первую очередь автомобилизацию, второй – появление все большего количества танков и тактически самостоятельных частей на их основе.

Тут необходимо вновь обратить внимание на тот факт, что гусеничные бронированные машины Франции к началу Второй мировой «проходили по двум ведомствам» – часть из них числилась в кавалерии, а оставшиеся подчинялись пехотному командованию. Это явилось следствием развития каждого рода войск, со своими специфическими задачами и средствами, каковыми они виделись в тридцатые годы XX века. Итоговым результатом и фактическим венцом их развития и стало появление на свет легкой механизированной дивизии кавалерии(Division Légère Mécanique/DLM), и бронетанковой дивизии резерва пехоты(Division Cuirassée (de réserve) /DCu/DCR) [119]119
  В ряде изданных в России работ по истории ВМВ и книг по бронетехнике (отечественных и иностранных) термин division cuirassée de réserve переводится как «резервная кирасирская дивизия». На самом деле французское прилагательное cuirassée в данном контексте означает «бронированная» или «бронетанковая». Если бы дивизия была кирасирской, ее название писалось бы иначе – division de cuirassiers de réserve.


[Закрыть]. К началу немецкого наступления французская армия располагала шестью танковыми дивизиями – по три каждого типа, 1-я, 2-я и 3-я «кавалерийские» легкие механизированные дивизии DLM и 1-я, 2-я и 3-я «пехотные» танковые дивизии резерва DCu/DCR. Напомним, Панцерваффе к 10 мая 1940 г. имели 10 танковых дивизий.

Оба типа французских мехсоединений имели свои собственные различающиеся, но дополняющие друг друга цели на поле боя. Так, «кавалерийская» танковая дивизия DLM, во взаимодействии с другими частями и соединениями кавалерии, должна была обеспечивать при выдвижении и наступлении разведку, прикрытие на марше, упреждающее занятие выгодных рубежей и развертывание на них системы оборонительного огня, а также принимать участие в тревожащих и контратакующих действиях поддерживаемых кавалерией пехотных частей и соединений. При отступлении танковая «кавалерия», подобно всем своим конным предшественницам, должна была прикрывать отступающих и при необходимости держать оборону вплоть до полного исчерпания средств сопротивления. Соответственно боевые машины «легкой» DLM должны были быть способны выполнять все эти поставленные задачи. Поэтому, кроме нескольких типов бронемашин, дивизия имела в своем составе относительно быстроходные танки Somua S35 («французские Т-34»), а также Hotchkiss Н35 и Н39, вооружаемые в последние месяцы выпуска длинноствольными орудиями и способные проходить значительные расстояния.

«Пехотные» танковые дивизии DCR, напротив, были «тяжелыми». Их основные задачи заключались либо в мощном контратакующем ударе по прорвавшемуся противнику, в том числе и по его танковым частям, либо в прорыве его оборонительной полосы. Отсюда и их танковый состав: в составе дивизии было две танковых бригады, тяжелая с танками Renault В 1bis и легкая с уже упоминавшимися выше Hotchkiss Н39.

Согласно предвоенным представлениям французского командования совместное, взаимодополняющее использование «кавалерийских» и «пехотных» танковых соединений должно было обеспечить неприкосновенность границ Франции (вести крупномасштабные действия на земле которой после мясорубок Первой мировой, разрушивших хозяйство 10 департаментов страны, никто и не собирался) и создать благоприятные возможности для действий крупных соединений французской армии на открытой, не прикрытой долговременной фортификацией местности. В дальнейшем танковые войска были призваны помочь прорвать оборону противника и перевести военные действия в маневренную фазу на его территории. Заблаговременное создание современных дорогостоящих «специализированных» частей и соединений должно было, как тогда представлялось, обеспечить Франции качественное превосходство над немцами, которым французы банально проигрывали по численности населения и соответственно по численному составу мобилизуемой в случае войны армии.

Наиболее существенные различия между «кавалерийскими» и «пехотными» танкистами лежали не столько в различии типов их основных боевых танков, S35 и В 1bis, сколько в «наполненности» дивизий разведывательными частями, пехотой, саперами, связью и артиллерией, которые имелись в составе «пехотной» DCR если и не в рудиментарном, то в достаточно ограниченном количестве. «В идеале» танковая дивизия должна была действовать при поддержке других частей и соединений армии или армейской группы, которые были обязаны «снабдить» ее всем необходимым для ведения полноценных боевых действий. Только вот, к сожалению, реальность начавшегося 10 мая немецкого наступления оказалась бесконечно далека от этого, столь гладкого на бумаге, идеала…

Еще одним существенным различием, быстро проявившимся в ходе боев весны 1940 года, было то, что «кавалерийские» DLM сформировали значительно раньше «пехотных» DCR (3 «кавалерийские» дивизии были сформированы соответственно в 1934–1935, 1937 и в 1939–1940 гг., а 3 «пехотные» – буквально накануне «горячей» войны, в январе и марте 1940 г.). Это обстоятельство самым серьезным образом сказалось на их спаянности, способности к самостоятельным действиям, на взаимодействии внутри дивизий, а также на способности командования разумно использовать или даже элементарно снабжать эти новые, «незнакомые» соединения. Преобладающая часть французских танковых дивизий, как соединений танковых войск подобного размера, были еще очень молоды, как говорится, «с иголочки». Если первые две «кавалерийские» танковые дивизии были достаточно хорошо обучены, то о третьей, а тем более о «пехотных» танковых дивизиях этого сказать никак нельзя. Несмотря на кажущееся доминирование в танковой тактике «поддержки пехоты», практика взаимодействия с пехотными частями, да еще неизвестно какой дивизии, была en masseотработана слабо. Что же говорить о более «технически трудных» действиях больших масс танков, атакующих противника при массированной гипотетической артиллерийской или авиационной поддержке?

Кроме танковых дивизий, в состав французской армии входили отдельные танковые батальоны (bataillons de chars de combat/BCC) – на 10 мая 1940 г. общевойсковым армиям, находившимся в континентальной Франции, были приданы 34 отдельных танковых батальона, вооруженных самыми разнообразными машинами, от достаточно экзотических FCM 36 до заслуженных ветеранов времен Великой войны.

Детально это выглядело следующим образом: 20 батальонов были вооружены танками Renault R35 (всего 893 машины на 10 мая), 2 батальона – танками Hotchkiss Н35 (90 машин на 10 мая), еще 2 батальона – танками FCM 36 (90 машин 10 мая), и по одному батальону имели на вооружении «сверхтяжелый танк прорыва» FCM 2С (7 машин) и танк Renault D2 (44 машины). Еще 8 батальонов были вооружены «вундерваффе» Первой мировой войны, танком Renault FT 17 (504 танка на 10 мая 1940 г.). Таким образом, общее количество танков, реально состоявших на вооружении отдельных танковых батальонов, равно 1628 единицам.

Танковые батальоны, вооруженные небольшими, для пущей незаметности на поле боя, и медлительными, для согласования своей скорости с бегущим человеком, танками должны были осуществлять ту самую «непосредственную поддержку пехоты», на приверженность которой так любят до сих пор сваливать все французские «танковые» огрехи 1940 г. многие историки.

Продолжая рассказ о французских танковых войсках, необходимо также упомянуть о французских танках, входивших в состав легких кавалерийских дивизийDLC (80 Hotchkiss Н35 и Н39) и так называемых «разведывательных групп пехотных дивизий»GRDI (30 машин Hotchkiss Н39).

Сложив все приведенные выше цифры, получим вполне внушительную сумму в 2838 разнообразных танков, находившихся в боевых соединениях французской действующей армии. Из них около 2300 являлись вполне современными и, более того, достаточно равномерно распределенными между крупными механизированными соединениями, подчинявшимися армиям или армейским группам, и отдельными танковыми батальонами, призванными в первую очередь обеспечивать непосредственную поддержку французской пехоте на дивизионном и полковом уровне.

Углубляясь в детальный подсчет парка бронетанковой техники Третьей республики, следует упомянуть также и о 670 бронеавтомобилях и легких самоходках различных типов, включая такие современные образцы, как «Панар», около 1600 танках различных типов, находившихся на складах метрополии, в ее военных школах, на полигонах и т. п.

Получающаяся картина безмерно далека от распространенного стереотипа, согласно которому у союзников в 1940 г. не было ни крупных танковых соединений, ни большого количества танков вообще.

Еще одним стереотипом является часто до сих пор повторяемое утверждение, что совершенно «замшелые»-де уставы и регламенты французской армии не позволяли ей использовать самостоятельные танковые соединения. Действительно, трудно ожидать от страны, понесшей огромные потери в Великой войне (памятники погибшим с множеством фамилий стоят до сих пор практически в каждой французской деревне), иного, нежели канонизации форм и методов, приведших к столь дорого доставшейся победе, пусть и с поправками на изменившееся время. Финансовое состояние Франции, переживавшей одновременно с другими промышленно развитыми странами всемирный экономический кризис тридцатых, содержавшей относительно многочисленную армию мирного времени, да к тому же строившей «линию Мажино», также было далеко не блестящим, социальные бури тоже не обошли ее стороной.

Однако французский пехотный устав 1936 г., очень подробно и разумно расписывающий все этапы подготовки и проведения совместных действий пехоты с танками, ничуть не сводил эти действия к вялой езде танков, неспешно постреливающих над ухом неспешно плетущейся, моментально останавливающейся и закапывающейся в землю при первом выстреле со стороны неприятеля «пехтуры». Уставные фразы были совсем другими: «…Танки усиливают эффект неожиданности, так как они дают возможность начинать атаки без артподготовки. Это в первую очередь наступательные машины, которые не могут быть использованы в обороне, кроме как в контратаках… Танки должны, в принципе, использоваться массово, одновременно, на большом фронте и для глубоких атак».Что же до массирования танков, то французские предвоенные уставы не только не умалчивают об этом, но и прямо его предписывают! То же самое можно сказать и о контратакующих действиях танковых войск, и об ударах на сокрушение по неподготовленному противнику, и о многом другом.

Если говорить о материальной части, то при наличии вполне современных танков в танковых дивизиях тихоходные танки отдельных батальонов, с их одноместными башнями и слабенькими короткоствольными «пукалками», действительно были трудноприменимы в иной роли, кроме как подвижной бронированной противопулеметной пушки. Радиостанции телефонного типа, а не трудноразличимая уже за несколько километров «морзянка», были крайне малочисленны и ненадежны. Даже в период «странной войны» учения со стрельбами боевыми снарядами были редкостью – ведь война ожидается долгая, надо экономить! А уж отработка взаимодействия с авиацией, передавать сообщения которой с земли предполагалось практически исключительно выкладыванием на земле специальных слов и фигур…

И тем не менее, «если бы война повременила»… Французская промышленность в кои-то веки набрала вполне приличные темпы: в войска массово пошла новая долгожданная техника, в том числе и закупаемая в Соединенных Штатах. На танки старых выпусков планировалось устанавливать радиостанции, танки перевооружались длинноствольными пушками взамен окончательно изжившей себя пушки Puteaux SA 18 – вооружения еще заслуженного ветерана Renault FT 17. Кавалерия собиралась сформировать к 1941 г. уже 8 DLM, а пехота должна была начать «шлифовать» и «отлаживать» тактику применения своих свежесозданных танковых дивизий. Но война, а точнее, гитлеровская Германия, не стала ждать, пока последний солдат застегнет последнюю пуговицу, и 10 мая 1940 г. стало для французской армии тем, чем для Красной Армии стало 22 июня года 1941 г.

Казалось, что «все было» – и крупные танковые соединения, и «броневой щит пехоты», и многочисленные современные танки, и стройная тактика их боевого применения. Конечно, не в таких количествах, как у СССР, но было. А потом вдруг взяло – и куда-то подевалось. И как именно это произошло – стоит присмотреться повнимательней.

«Странная война» в континентальной части Европы перешла в «горячую» фазу ранним утром 10 мая 1940 г. Как и предполагало командование союзников, немцы вторглись в Голландию и Центральную Бельгию. Однако свой основной, призванный решить участь всей кампании охватывающий маневр, в первую очередь силами семи танковых дивизий, они осуществляли южнее, проходя через юг Бельгии и Люксембург и фактически обтекая с двух сторон Арденнский лесной массив.

Для французов «горячая фаза» войны началась вполне буднично, согласно их заранее подготовленным планам: они двинулись основными силами в Северную и Центральную Бельгию, стремясь максимально сократить предполагаемую будущую линию позиционного фронта и поддержать своих «собратьев по несчастью», бельгийцев и голландцев. Кавалерийский корпус генерала Приу шел на острие так называемого «маневра Диль-Бреда», теоретического детища французского главнокомандующего генерала Гамелена. Вместе с ним вперед двинулись части и соединения трех французских общевойсковых армий и британского экспедиционного корпуса. Вся эта масса войск была призвана установить сплошную линию фронта на достаточном удалении от французской границы, фактически лишенной здесь каких бы то ни было долговременных укреплений. Намечавшийся позиционный фронт должен был проходить, как правило, по водным протокам – рекам и каналам. И как это частенько случается, «гладко было на бумаге, но забыли про овраги». Самым главным неучтенным «оврагом» оказались немцы.

Основные бои кавкорпуса Приу с вторгшимися в Бельгию немцами развернулись к западу от городка Анню (Hannut). 12 мая, с раннего утра, к позициям французов из 3-й легкой механизированной дивизии кавалерииDLM выходят передовые подразделения XVI мотокорпуса Гепнера, основной ударной силой которого были 3-я и 4-я танковые дивизии – 632 танка, в том числе 132 Pz.III и Pz.IV. Начинаются встречные бои – французы пытаются продвинуться вперед или контратаковать, а немцы хотят продолжить свое собственное наступление.

К 8 часам утра 12 мая немецкие танки 4-й танковой дивизии достигают центра практически незащищенного Анню, причем это делают легкие Pz.II. Получасом позже и несколькими километрами западнее, в местечке Креен (Crehen), французские танкисты останавливают немецкое продвижение, подбивая 4 танка. Однако ситуация быстро меняется: на помощь к «двушкам» подходят Pz.III, и французские «гочкисы» попадают под огонь немецких «трешек». Толстая броня не спасает французов от тяжелых потерь. В итоге трехчасового боя в городке горят 11 французских и 5 немецких танков, а 10 оставшихся боеспособными Hotchkiss отходят.

Проведя в 16.30 танковую разведку в Креен, французы обнаруживают, что он оставлен немцами, и посылают туда взвод Somua S35. Примерно в это же время, около 17.00, боевая группа немецкой 4-й танковой дивизии начинает с окраины Анню наступление на Тинь (Thisnes). Французы останавливают немецкое продвижение, уничтожая танки противника, в том числе танк подполковника Эбербаха, впоследствии командира 4-й танковой дивизии. Огневой налет нескольких батарей французских 75-мм орудий окончательно срывает немецкую атаку «в лоб», дополнительно поджигая еще несколько танков.

Стремясь обойти французские позиции в городке с тыла, севернее Тинь немцы встречаются не только с Hotchkiss, но и с впервые контратакующими их Somua S35. В прямых столкновениях с ними немецкие легкие танки имеют немного шансов на выживание. До конца дня, а точнее до начала ночи, французские «кавалеристы» уничтожают несколько танков, потеряв всего один свой. В то же время в Креен танковый взвод Somua S35, продвигаясь в сторону Анню, сталкивается с немецкими танками, уничтожает 4 из них и несколько грузовиков. Повернув в сторону Тинь, он «нейтрализует» по пути батарею противотанковых пушек. От начинающейся паники немцев спасает только наступившая ночь, а французы «просачиваются» к своим, потеряв в темноте 2 машины. После 20 часов вечера того же дня и вплоть до полуночи немцы пытаются проводить новое наступление, на сей раз в направлении Жандрена (Jandrain). Однако артиллерийская подготовка оказывается недостаточной, а авиационная поддержка слабой – французы встречают немецкие танки пушечным огнем, контратакуя противника собственными танками. В результате немецкое продвижение захлебывается – французские танки выходят из боя, имея по 20–40 прямых попаданий 20-мм и 37-мм орудий и, как правило, ни одной пробоины.

Стойкость подразделений кавалерийского корпуса не меняет, тем не менее, общей картины идущей уже третий день «горячей» войны – французы и бельгийцы медленно, но неуклонно отступают под напором ударного «кулака» германской армии. К вечеру 12 мая они окончательно эвакуируют Креен и Тинь. Танки и пехота уходят на вторую линию обороны – в Мердор (Merdorp), Жандрнуй (Jandrenouille) и Жандрен. Всего в этот день 2-й танковый полк 3-й DLM, по которому пришелся основной удар танкистов Гепнера, потерял 24 Hotchkiss и лишь 4 Somua.

Только одной ночи хватает немцам, чтобы пересмотреть свою тактику борьбы с новыми толстобронными французскими танками. Экипажам легких машин запретили вступать в бой с Somua S35. Их должны были впредь уничтожать «трешки» и «четверки», противотанковые орудия с близкой дистанции и 88-мм зенитные «ахт-комма-ахт»– с дальнего расстояния. Для противодействия «французским Т-34» также рекомендовалось использовать прямой наводкой и 105-мм артиллерию.

13 мая французская оборона по-прежнему удерживается преимущественно 3-й DLM, а вот на помощь 4-й танковой дивизии немцев ускоренным маршем из-под Маастрихта прибыла 3-я танковая дивизия. Однако первыми в этот день начали французы из второй дивизии корпуса Приу – 2-й DLM, это будет ее единственный бой в тот день в поддержку «соседа слева». 6 взводов Somua S35 общей численностью около 30 танков атаковали южный фланг позиций 4-й танковой дивизии в направлении Креен примерно в 5.30 утра. Впрочем, немцы не понесли существенных потерь – им помогло использование 88-мм зениток.

С 9.00 и в особенности 11.30 за дело взялись пилоты люфтваффе. После авиационной и артиллерийской подготовок немецкая пехота и следующие за ней танки начали массированный прорыв к Жандрнуй и Жош (Jauche) на участке всего в 5 километров шириной – здесь были сконцентрированы практически вся техника и весь личный состав 3-й и 4-й танковых дивизий моторизованного корпуса Гепнера! 4-я танковая дивизия наступала к югу от Анню, и ее основной целью являлись Мердор и Жандрнуй, обороняемые в основном танкистами 2-го французского танкового полка. Пройдя незанятые войсками Креен и Тинь, немецкие пехотинцы в 13.00 при поддержке охватывающих городок с севера и юга танкистов после авиационной бомбежки атакуют Мердор. Разгорается сильный бой, в котором немецкой пехоте и легким танкам успешно противостоят огонь 1-го дивизиона французского 76-го артполка и Somua S35. Подход Pz.IV и 88-мм «ахт-комма-ахт», уничтоживших 2 S35, меняет ситуацию и заставляет французских танкистов ретироваться в центр городка. Немецкие солдаты начинают занимать его, а французские танкисты и мотопехота, собравшись в группу, прорываются в 13.40 в направлении на Жандрнуй под прикрытием все тех же Somua S35.

В свою очередь к 16.00 остатки двух эскадронов Hotchkiss 2-го танкового полка, обороняющие Жандрнуй, вместе с присоединившимися к ним «окруженцами» из Мердора по приказу отходят с боями все дальше на запад, теряя свои последние танки.

3-я танковая дивизия корпуса Гепнера вела наступление к северу от Анню, в направлении на деревни Марий (Marilies) и Жош. Ей здесь противостояли прежде всего солдаты и офицеры 11-го мотопехотного полка, имевшего на вооружении танки Hotchkiss Н39, а в самом Жоше – танкисты 1-го танкового полка. Занимая деревни на пути к Марий, немцы подавляют там «очаговую» оборону французов и выбивают их танки, бои с которыми на деревенских улицах принимают порой характер рукопашной. Местность также не особо способствует успеху наступающих – густонаселенная, она изобилует протоками и ручейками со взорванными мостами. Тем не менее в 14.15 французские войска, обороняющие Марий, атакуются 35 немецкими танками. В контратаке Hotchkiss уничтожают 6 из них, ценой потери 4 своих машин. Местность вокруг местечка начинает покрываться дымящимися каркасами танков, в начале преимущественно немецких, а затем все более и более «с примесью» французских Hotchkiss и Somua. После 15.30, воспользовавшись передышкой, предоставленной пошедшими в атаку танками, французская артиллерия и мотопехота покидают деревню. Теперь бой концентрируется примерно в 10 километрах от Анню, в окрестностях Жандрена и Жоша.

Примерно в 13.30 в окрестностях Жандрена 14 французских Somua S35 резервного эскадрона 1-го танкового полка контратакуют немецкие «панцеры» 4-й дивизии, яростно, но невнимательно атаковавшие французскую оборону южнее, в направлении на Мердор и Жандрнуй. Французы появляются настолько неожиданно, и огонь их так силен, что неготовые к этому немецкие танки вспыхивают один за другим. Срочно «вызванные» Ju-87 «Штука» пытаются сорвать французскую атаку, но те не несут от бомбардировки никаких потерь. Тем не менее бой постепенно выравнивается, и в 14.30 французские танки 1-го полка отходят по приказу в Жош. Их место, однако, занимают S35 2-го танкового, и бой со значительными потерями с обеих сторон продолжается. Только примерно в 18.30 вечера немецкая 4-я танковая дивизия возобновляет свое продвижение на запад по оставленной французами местности. Французский полк потерял в этот день еще 11 Somua и 4 Hotchkiss.

Жандрен и Жош оборонялись 11-м мотопехотным полком и 1-м танковым полком соответственно до 17.30 и 17.00 13 мая. Отошли французские части оттуда, расстреляв почти все боеприпасы и понеся большие потери в технике и личном составе, по приказу командира корпуса. Один из Hotchkiss унесет на себе следы от не менее чем 50 немецких снарядов, срикошетивших от него в течение дня!