Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Кабарда»"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Кабарда задумался немного и ответил:

– Да… Сами атаки были очень грамотные, Зураб… Одни идут, другие прикрывают… Только… Шли они не в цепь, по всему склону, как, вообще-то, и должны атаковать. Тогда бы мы полтора часа, до прилета «Грачей», едва ли сумели бы продержаться – их раза в три больше было, рыл двести, не меньше!.. А они шли какими-то узкими полосами метров в 5–6 шириной, чуть ли не в колонну!.. В четыре колонны по склону поднимались, придурки!

– Вот! – Прапорщик поднял указательный палец. – А я уж подумал, что мне показалось!

– Что показалось? – не понял Каха.

– А ты подумай, земляк!.. Почему они шли не цепью, а вот такими колоннами? Что им мешало? Или, может, чего они боялись?

И тут Кабарда вскинул вверх взгляд:

– Я баран! Правильно, Зураб! Ты догадался, а я – тупой баран!.. Здесь минное поле! Их минное поле! И они шли по склону на плато строго по своим проходам! Так?

– Правильно!.. А теперь давай-ка, дружище, подумаем, что нам теперь делать… Раз уж мы на это минное поле влезли по незнанию и совершенно случайно не подорвались… Как думаешь, Кабарда? Чем нам сейчас с тобой лучше всего заняться, пока «духи» молчат?..

– Слушай, Зураб… А ведь они только пока молчат… А может статься, что уже опять собираются на наше плато лезть?..

– Скорее всего… – согласился прапорщик.

– Вот если бы нам еще пару десятков «монок», чтобы эти проходы перекрыть! Только нет их, бля! Мы с тобой последние забрали…

– Можно «растяги» поставить, Каха… – как-то странно улыбнулся прапорщик, словно ждал от своего земляка какого-то решения.

– «Растяжки» – это, конечно, хорошо… Но мины-то лучше! – сказал Каха задумчиво. – Мы с тобой, Зураб, все равно уже влипли по самые яйца, чтобы выбраться обратно, нам придется много мин обезвредить…

– Это так…

– А если их использовать, а?! – вдруг осенило Кабарду. – Снимем да и на их «коридоре» поставим, а?!

Прапорщик вздохнул с облегчением и произнес:

– А ты себе хоть представляешь, сколько это работы, Каха? Мы вон наши десять штук почти час устанавливали… А тут сначала обезвредить надо, потом в другое место перенести… Это вдвое больше времени!

– Но ведь оно у нас пока еще есть?

– Пока есть, Каха! Пока!.. Но его в любой момент может и не стать…

– А чего ж мы тогда сидим? Кого ждем, Зураб?! Давай работать, товарищ прапорщик!

Сапер встал с камня, на котором сидел все это время:

– Ну что ж, земляк… Раз наши желания совпадают, то давай работать…

В течение следующих двух часов эти двое полусумасшедших ползали по открытому склону среди камней, выискивая заложенные «духами» мины. Их спасало только то, что поверх бушлатов на них были надеты белые маскировочные комбинезоны. Ну и еще, наверное, то, что после авианалета у «бородатых» не осталось ни одного снайпера… Иначе на виду у всех им никогда не позволили бы заниматься своим делом! А может, у моджахедов были занятия поважнее, да еще и понадеялись на надежность своих МВЗ и не могли даже предположить, что каких-то два идиота будут что-то там делать на их минном поле!..

…Кабарда учился быстро! Буквально за минуты!..

То ли талант у него к саперному делу прорезался, то ли учитель из Зураба Шенгелия был хороший, но уже после первого часа разминирования «духовского» поля Каха самостоятельно сумел найти свою первую мину… Только была она какая-то странная, не такая, как они находили до этого вместе…

– Зураб! Посмотри! Я тут нашел… Только она, сучка, странная какая-то…

Прапорщик приблизился, встал на колени и посмотрел на находку:

– Ну… В общем, было бы странно, если бы здесь ее не оказалось…

– Пояснишь?

– Мы с тобой до этого находили мины только фугасные, нажимного действия, «ПМН-2»… Наступил на нее и…

– Улетел без крыльев… Понятно…

– А вот эта… Эта поинтереснее будет… Она довольно новая… И откуда только достали, собаки?.. Это «ОЗМ-72»… Этот тип мин еще называют «лягушками»… Слышал про такие?

– Только слышал, да и то слухи…

– Еще существует более старый, предыдущий образец – «ОЗМ-4»… Так вот… Маленький тебе ликбез минно-взрывного дела… А вдруг пригодится?.. Эти мины не фугасные, а осколочные, с готовыми убойными элементами… Такие вот дела… Все осколочные мины состоят из заряда взрывчатого вещества, взрывателя и корпуса. А выпрыгивающие мины типа «ОЗМ-4», «ОЗМ-72» имеют, кроме того, еще «стакан» и вышибное устройство, обеспечивающее взрыв мины на заданной высоте. Осколочная мина «ОЗМ-72» кругового поражения, и радиус сплошного поражения у нее составляет 25 метров, Каха! Мина эта выпрыгивающая, потому и «лягушка», снабжена готовыми осколками в виде цилиндриков. Их около 2400 штук…

– Ни хрена себе! – прошептал пораженный Кабарда. – Две с половиной тысячи готовых осколков! Да в этом радиусе, Зураб, после ее взрыва даже травы не останется – все скосит!

– Ну… Примерно так… Высота взрыва мины над поверхностью земли от шестидесяти сантиметров до метра… И еще… Конструкция этой мины позволяет устанавливать ее с самыми различными взрывателями и даже в управляемом варианте. Устанавливается она, сам понимаешь, вручную, а по эффективности и универсальности является одной из лучших в мире!..

– Вот это ни хрена себе подарочек я нашел!

– И слава богу, что ты ее не трогал, Каха! Вот, смотри!..

Зураб очень медленно повел пальцами вокруг мины, и в одном месте его рука остановилась. Затем он повел рукой в другую сторону и тоже остановился… Потом прапорщик очень медленно и аккуратно разгреб, как песок, сыпучий от мороза снег, и под солнцем блеснула тонкая прозрачная леска, на которую ловят карасей.

– Эту «озээмку» поставили как «растяжку». Только «растягивали» ее в две стороны… На какую леску ни наступишь, хлоп!.. И «лягушка» в воздухе!..

– Мама дорогая!

– Вот мы ее сейчас снимем да в «коридорчике духовском» вместе и установим!.. То-то они удивятся, когда к своему Аллаху на свидание полетят!..

Длина лески в одну и в другую сторону была около десяти метров… Ребята аккуратно смотали один ее конец, авось пригодится, а мину установили у самого края прохода в минном поле, «растянув» через него оставшийся кусок лески…

Прошло еще какое-то время, и они успели установить через проходы уже четыре «лягушки» и столько же фугасных «ПМН-2», когда…

– Зураб! – крикнул Кабарда. – Я тут еще одну какую-то хрень нашел!.. Только у нее четыре лески…

– Замри! – рявкнул прапорщик и на четвереньках, переминая в руках каждый сантиметр снега, двинулся к Кабарде. – Только не шевелись, сержант! Подожди! Я сейчас!

Прошло долгих пять минут, когда прапорщик– сапер добрался-таки до своего непоседливого земляка… Он очень внимательно осмотрел находку и поднял на Каху удивленный взгляд:

– По всем законам минно-взрывного дела, сержант, ты уже давно должен был быть похож на кусок свежей отбивной, нафаршированной парой тысяч осколков, без рук, ног и головы… Ты хоть знаешь, что тут нашел?

– Откуда? Я же разведчик, а не сапер!..

– Разведчик… Счастливчик ты, Каха! Ты не просто в рубашке, ты вот прямо так, в бушлате, в маскхалате и с пулеметом родился… М-да-а!..

– Так что я нашел-то, Зураб?

– Это противопехотная кассетная мина кругового поражения «ПОМ-2»… Мина имеет заряд тротила в 200 грамм, механический взрыватель с четырьмя натяжными датчиками цели. Длина нити датчика цели около 10 метров с усилием срабатывания примерно 300 грамм на сантиметр. Чуть-чуть дотронулся и – пиздец!.. Радиус сплошного поражения мины – 16 метров.

– Намного поменьше, чем та «лягушка»… Как ее? «ОЗМ», что ли?

Прапорщик с укоризной посмотрел на Кабарду:

– Что ли!.. Эта штучка тоже начинена шариками и цилиндрами, но в ней есть другое говно… Она ставится на неизвлекаемость!.. И на очень недолгое время – механизм самоликвидации обеспечивает самоподрыв мины через 100 часов после ее закладки…

– И что это получается? Что нас здесь ждали?

– А вот это я уже не знаю… И когда эти мины ставили, я тоже не знаю!.. Вполне возможно, что самоликвидаторы сработают прямо сейчас… А может, и через сутки…

– А на хрена это нужно?

– Эти «ПОМы» – очень специфические мины, Каха… И ставить их может только очень квалифицированный минер с многолетним опытом!.. Их применяют на наиболее опасном направлении в обороне, но, зная время срабатывания самоликвидаторов, можно использовать и для контратаки… Такие дела… Снять такую мину невозможно – взорвется прямо в руках…

– И что теперь делать?

– Не знаю, Кабарда! Не знаю!..

Они сидели на своих пятках, смотрели на страшную находку и думали…

И вдруг…

Но ведь кого-то же из них двоих должно было осенить! Да просто обязательно!.. И если на прапорщика давил груз знаний и опыта, то Каха был от этого пресса свободен, потому и мог выдвигать самые бредовые идеи…

– Слушай, Зураб… У нас же осталось четыре мотка лески после тех «лягух», что мы переустановили…

– И что нам от той лески?

– А давай к одному из концов этой мины привяжем леску и перетянем ее через эту тропу, а?

Зураб внимательно посмотрел на Каху, потом на мину, и вдруг его лицо расплылось в улыбке:

– А ведь может получиться!.. Леска будет перпендикулярно нити датчика, и тогда… Дернул за леску – значит, дернул за датчик! А ему много-то и не надо! Ай, молодец, Каха! Ай, молодец!

Они провозились еще почти час, но сумели найти и перенаправить еще две такие же «помки»…

…Усталые, но довольные собой, они вернулись на плато к своим, где тут же нарвались на разнос капитана Игнатьева:

– Где, бля, вас фуи носили, дети гор? Я уже здесь на говно весь изошел! Два часа назад отправил за вами саперов, так они доложили, что тут на склоне кругом мины и пройти невозможно, бля!

– Сопляки твои саперы, Миша…

Капитан не обратил никакого внимания на замечание Зураба:

– А на склоне гробовая тишина, мать вашу! Ни выстрела, ни взрыва! И что я должен, бля, думать?! Уходили на час, а пропали на четыре!

– Да все в порядке!

– Так и доложи, прапор, что у тебя в порядке! – Капитан невольно махнул раненой рукой и тут же поморщился. – Давай, рассказывай, где вы столько времени ползали?!

– Установили десять «МОН-50», из нашего резерва, на направлениях вероятных атак «духов»… – проговорил прапорщик. – А когда поняли, что влезли на минное поле, то решили его немного подкорректировать, для «бородатых», чтобы им жизнь малиной не казалась…

– А подробнее?

– Переустановили на незаминированных проходах четыре «ПМН-2», четыре «ОЗМ-72» и три «ПОМ-2»… Ну и еще обычных «растяжек» пять штук поставили…

– Подожди, Зураб… – Игнатьев потер ладонью лоб. – Подожди!.. Я, конечно, не сапер, но точно знаю, что «помку» переустановить невозможно! Она же «неизвлекалка»!

– А мы не переустанавливали, а перенацелили…

– Да и это с ней сделать невозможно! Я же знаю! Нас же учили! Она срабатывает, даже если ослабевает натяжение нити датчика!.. Или неправильно?

– Все правильно, Миша! Абсолютно верно! Вот и я, зная об этом, ничего не смог придумать…

– И как же?..

– А землячок мой взял да и сообразил, как! – прапорщик хлопнул по плечу Кабарду. – А вот если бы знал про нее столько же, сколько я, тоже ни хрена не придумал бы!.. «Свежий глаз», Миша! Он в нашем деле порой очень многое решает! Если не все!..

– Так что вы там намудрили?

Прапорщик Шенгелия нашел какую-то палочку и за полминуты, нарисовав простенькую схемку прямо на снегу, объяснил идею Кабарды…

– Вот так да-а!.. – только и сказал капитан.

– Надежно и просто, как стальной ломик! – улыбнулся прапорщик. – Не зря наш Кабарда на кузнеца учился! На кой хрен ему что-то мудрить, когда здесь простая геометрия!.. Вот он и придумал!.. А я уж постарался его задумку воплотить в жизнь…

– И что мы имеем в конце концов?

– Установлено довольно серьезное минное заграждение, Миша, из фугасных и осколочных мин направленного и кругового действия… От Парваза пройти на плато теперь будет оч-чень не просто, если вообще возможно!..

– Отлично! Со стороны Мармоля мои пацаны тоже постарались… Там тоже десяток «монок» поставили и «растяжек» столько же…

– Ну что, капитан? – улыбнулся Зураб. – Теперь жить можно?

– По крайней мере, полегче, чем в самом начале…

Каха тем временем отошел от командиров на пару метров и уселся между двух больших валунов, стараясь хоть немного спрятаться от ветра. На самом деле ветерок-то был совсем небольшой, но… Горячка утреннего боя за то время, пока он с прапорщиком ползал по склону, прошла, и промокшая насквозь от пота тельняшка теперь, на двадцатиградусном морозе, очень здорово холодила тело. Кабарда начинал замерзать…

«Хоть бы опять «духи» в атаку пошли, что ли! – думал он, начиная потихоньку стучать зубами. – Вот бы я и согрелся тогда!.. А то так и околеть можно!.. Правильно говорят, что лучше сто раз вспотеть, чем один раз замерзнуть!..»

Его зубы уже выбивали чечетку, но Кабарда, в надежде на «продолжение банкета», внимательно прислушивался к разговору Игнатьева и Шенгелия.

– Как думаешь, Миша, полезут они еще сегодня?

– Днем не полезут – это точно! – сказал с уверенностью капитан. – Побоятся авиации! Им уже «летуны» и так крепко по зубам дали! А вот ночью могут…

– Так правоверным же после вечернего намаза Кораном запрещено что-то делать, Миша! – удивился прапорщик. – Им после захода солнца предписано ничего не делать, а только есть, пить и жен пялить!..

– Это нормальным правоверным, Зураб… Те, которые бывшие простые крестьяне, именно так и делают… Но здесь уже не крестьяне! Здесь хорошо подготовленные боевики! Ты же сам говорил, что суметь правильно установить «ПОМ-2» и при этом не улететь к Аллаху в виде мясных кусочков может только очень опытный минер!

– Говорил…

– А это значит, что их очень здорово научили даже этому, а хорошие минеры, ты и сам знаешь, куда как больший дефицит, чем опытные штурмовики, коммандос или разведчики… И если у них есть такой инструктор по минно-взрывной подготовке, то уж какого-нибудь безбашенного рейнджера, прошедшего Вьетнам или Корею, они себе в инструктора точно нашли бы!

– Ну… В общем… Согласен…

– И ночь, сам знаешь, – лучшее время суток для внезапной атаки!

– Это уж точно!..

– Тогда, раз ты согласен, Зураб, делаем так… По-быстрому комплектуем саперную группу под твоей командой… Сколько тебе надо человек?

– Вот своих двоих сержантов мне отдай, да мы с Кабардой – этого хватит.

– Добро… Ждем ночи… Ночью «духи» могут пойти на прорыв из Мармоля, а от перевала Шикаф их могут поддержать… Так что, прапор, у твоей группы будет задача по возможности дольше сдерживать духов вашими минами… Ну а потом уж включится в бой и вся ДШ…

– Сделаем, командир… – Прапорщик помолчал немного и спросил: – Что там, в кишлаке, Миша? Что слышно?

– Ну что… Я связывался с командованием десять минут назад… Бой еще идет… Вернее, бои… Сам Мармоль рассекли техникой на сектора и теперь гоняют по нему «бородатых»… На всех десяти площадках десантирования к этому времени тоже уже как-то устаканилось… «Духи» попритихли и попрятались. До поры… Есть общее мнение командиров подразделений, Зураб, что вторая часть «Марлизонского балета» начнется именно ночью… Забибулло обязательно постарается выскочить из Мармоля, если его уже не отправили к Аллаху, потому что он прекрасно понимает: завтра в Мармоле начнется тотальная зачистка и тогда ему уже не уйти…

– Значит, подождем ночи… А как с потерями, Миша? Многим нашим досталось?

В ответ капитан Игнатьев только улыбнулся:

– Знаешь, это удивительно не только для меня, но и для всего командования, вплоть до генерала! Такое ожесточенное сопротивление и в самом Мармоле, и на площадках десантов, а потерь… Никогда не поверишь!.. До сего момента всего-то двое твоих сержантов, что подорвались над проходом, и вот я, со своей рукой!..

– За целый день боев всего трое «трехсотых»?! – Зураб Шенгелия даже округлил глаза от удивления. – Да быть такого не может! Не поверю!

– Но это так, прапорщик!.. Сегодня наш день! Сегодня Марс улыбается нам, пограничникам!..

– Вот так дела-а!.. Вот бы это были бы все потери до самого конца операции!

– Поживем – увидим, прапор…

Капитан обернулся и посмотрел на трясущегося от холода Кабарду:

– А пока, Зураб… Раз у тебя уже под командой отдельная саперная группа, то и заботься о своих бойцах! Пусть согреются и поедят!

– Сделаем! – улыбнулся Шенгелия.

– Давай!.. Гущин, Паливода, Нурбеков, ко мне! – рявкнул капитан командным голосом едва ли не на все плато, и к нему бегом устремились трое крепких мужиков со звездочками прапорщиков на плечах. – Обеспечить личный состав теплом и горячим питанием…

Ах! Это тепло и горячее питание зимой, в горах, на боевой операции!.. Это даже не сказка, а просто песня какая-то!..

Прапорщики ДШ знали свое дело!.. Пока Кабарда и Зураб ползали по склону, колдуя над минами, на плато потихонечку образовывалась «пятая застава»… Какая-то часть бойцов сидела на постах в боевом охранении, но так как атак не было, то основная часть десантной группы превратилась в «строителей»…

Они выискивали под снегом камни, которые могли бы донести в одиночку, и, как муравьи, таскали их в кучу… А когда Кабарда с прапорщиком вернулись со склона на плато, то в трех местах по краям этой площадки уже возвышались в человеческий рост, а в одном месте даже и повыше, башни-блиндажи… Ну, или некое их подобие… Это были трехстенные сооружения наподобие дота, защищенные камнями с трех сторон, с бойницами в сторону склонов, откуда могли атаковать моджахеды. Из этих «дотов» одновременно могли вести огонь до десятка бойцов…

Ну и четвертое, немного поменьше, было «штабом» ДШ, где расположился сам капитан Игнатьев и радист десантной группы… Оно находилось посредине этого небольшого плато, с таким расчетом, чтобы командир, в случае надобности, затратил примерно одинаковое время на то, чтобы добраться до любой из своих групп, ведущих бой…

Поверху их перетянули плащ-палатками, и получилась крыша над головой… Здесь уже горели костры, согревавшие замерзших пограничников…

Казалось бы – самое простое сооружение, да еще и без четвертой стены, какое там согреться? Ан нет! Шла четвертая зима этой войны, и уже поднакопился опыт, как согреваться в горах… Его переняли у местных афганцев, а уж эти аборигены местных гор накапливали его тысячелетиями!..

Во-первых, сами «доты»…

Ветер в горах и ущельях с завидным постоянством дует, как правило, в одну и ту же сторону. Поэтому установил одну стеночку, да подлиннее, на пути порывов ветра, и, считай, половина дела сделана – ветер уже не обмораживает тебя до самых костей, от него можно спрятаться!

А во-вторых, сам костер!..

Этот опыт наши солдаты переняли уже у самих «духов», которым тоже порой приходилось ночевать в горах под открытым небом… Из довольно крупных и желательно плоских камней выкладывался колодец примерно сантиметров в сорок-полметра в высоту и внутри него разводился костер… Базальт – интересный и уникальный камень… Он очень быстро прогревается и, странное дело, медленно остывает!.. Через двадцать минут, после того как разведен костер, возле этого колодца сидишь, словно около обычной печи!..

Но и это не все!..

Костры-«колодцы» пограничниками были сооружены внутри самих «дотов»… Стенки защищают от ветра, а значит, он не уносит такое дефицитное тепло в ночные горы, а над головой вместо крыши натянутые плащ-палатки… Ну и что с того, что нет четвертой стены? Да она теперь уже и не нужна вовсе! У входящего в «дот» с ветра и мороза резко складывалось впечатление, что он входил в котельную или кочегарку! А слабенький сквознячок, которым тянуло из бойниц, уносил дым на плато… Здесь даже спать можно было, совершенно не опасаясь околеть на морозе или угореть от дыма костра…

Ну и маскировка – понятное дело!.. Открытый огонь закрывали от посторонних глаз не только стенки колодца, но еще и стены «дота», а потому заметить его, а уж тем более снизу, со склонов, было совершенно невозможно!..

…Вновь созданная саперная группа прапорщика Шенгелия расположилась на ночлег в штабном блиндаже – им, так же как и капитану, нужна была свобода маневра по площадке, ведь откуда раньше начнут наступать «духи», не знал сейчас, наверное, и сам Аллах…

6 января 1984 г. Мармоль. «Площадка № 5»…
Ночные «призраки»…

Первая ночь этой огромной войсковой операции…

Она пришла как-то совершенно неожиданно, как это всегда бывает в горах. Потому что здесь почти никогда не бывает сумерек, особенно зимой! Вот еще только сейчас, десять минут назад, светило солнце, и вдруг… вокруг тебя уже непроглядная темень…

…Они сидели в центральном на этом плато, «штабном», блиндаже вшестером: капитан Игнатьев – командир десанта на «пятой заставе», ефрейтор Дементьев – радист ДШ, прапорщик Шенгелия – командир саперной группы, младший сержант Каджая – волею судеб прибившийся к десанту разведчик, и двое сержантов, Довлатов и Бондарь, – штатные саперы ДШ…

Все такие разные, и по национальности, и по возрасту, и по воинским званиям, но… Сейчас в этом хлипком, сооруженном на скорую руку укрытии, протянув окоченевшие на морозе и натруженные оружием за весь этот долгий день руки к небольшому костерку, они все были равны… Здесь сейчас не было ни подчиненных, ни командиров, а собрались лишь воины, которые честно выполнили свой долг перед товарищами и теперь с чистой совестью пытались отдохнуть и немного согреться…

…1.15 АМ…

– Д-ду-ду-х-х!!!

Конечно же, пограничники не дрыхли на этой «пятой точке», как сурки, без задних ног. Едва ли не треть всего десанта, около двадцати человек, были распределены прапорщиками на посты наблюдения и в боевое охранение. И сменялись они так, как это было предписано уставом, а скорее воинской мудростью: два часа на посту, столько же в «бодрствующей смене» около костерка в «доте», охраняя спавших товарищей, ну и два часа на собственный сон… А потом – опять на пост…

И если честно, то этой ночью пограничникам даже повезло немного!.. «Первая смена» заступила на свои посты в 7 часов вечера, «вторая» – в 9, «третья» – в 11… Поспать по два часа, ну, или просто отдохнуть удалось всем!.. В час ночи «первая смена» часовых, уже отдохнувшая, вернулась на посты, и вот тут-то и началась настоящая заваруха…

…Конечно же, все ожидали, что «духи» этой ночью обязательно пойдут на штурм плато, где окопался десант «артходжинцев»… Но все же…

Взрыв на склоне прозвучал для всех почти как гром с ясного неба…

– Кажется, полезли, суки! – дремавший в полглаза капитан Игнатьев резко вскинулся. – Где был взрыв, Зураб?

– Это фугасная рванула, судя по взрыву! Из тех «ПМНок», что мы с Кабардой переставляли…

– Значит, все-таки начали от Парваза…

– На выручку идут Забибулле…

– Группа, в ружье!!! – рявкнул капитан и, подхватив свой автомат, бросился к тому «доту», который, судя по всему, сейчас и должны были начать атаковать «духи». – Занять позиции, согласно боевому расписанию! Первая и вторая группы! Огонь только по моей команде! Третья группа – готовность «номер один»! Огонь открывать по ситуации!..

И в этот момент…

– П-пух! Д-ду-в-з-з-з!!!

Второй взрыв раздался левее по склону…

– А вот это уже «лягушка» прыгнула! – прокомментировал Зураб на бегу. – Двумя группами идут, шакалы!

Вся маленькая саперная группа, добежав до служивших пограничникам бруствером камней, прильнула к ним, пытаясь разглядеть хоть что-то, происходящее сейчас на склоне. Но что тут увидишь, в непроглядной ночи?..

– Внимание командирам первой и второй групп! – проорал капитан. – По два «светлячка»![12]12
  «Светлячками» называли осветительные ракеты белого света, которые были снабжены небольшими парашютами. И их роль – освещать поле боя в ночное время. Горение магния заливало все ярким и каким-то мертвенно-бледным светом, а парашют удерживал этот «фонарь» в небе довольно длительное время… (От автора.)


[Закрыть] Огонь!

Взвились в небо две белые ракеты.

– Пш-ш-ш! Пш-ш-ш! – повторили их путь еще две ракеты, только взлетевшие немного левее.

А на склоне вот уже около двух минут, с момента самого первого взрыва, кто-то орал визгливым голосом на очень высокой ноте:

– А-и-и-я-й-я-я-я-и-и-и-и!!! Я-и-я-и-а-а-а– а-а-и-и-и-я-я!!!

Дымные полосы выпущенных в черное небо «светлячков» ушли в черноту, и вдруг…

– Пу-х! Пу-х! Пу-х! Пу-х!..

Словно где-то там, над головой, раздавили несколько лампочек, и… Все осветилось белым призрачным светом, как будто над плато зажгли яркую люстру в тысячу лампочек…

– Вот он! Крикун, мать его! – проговорил сержант-сапер Бондарь, который оказался рядом с Кабардой. – Орет, с-сука, так, что аж на душе тошно!

– А ты бы не орал, если бы тебе фугаской ласту по колено оторвало?! – спросил сержант Довлатов и прищурил свои и так узкие туркменские глаза.

– А не фуя по ночам по минным полям шастать! – отрезал Бондарь.

А раненый «дух» все не унимался, надрывая голосовые связки:

– Я-я-я-я-я-я-я-и-и-и-и-йя-я-я!!! А-и-и-я-й– я-я-я-и-и-и-и!!!

– Да он так до утра орать будет, падла! – проговорил Кабарда и прильнул к пулемету.

«Та-та-та!» – харкнул короткой очередью «ПКМ», и вопли прекратились.

На склоне пока было тихо…

То ли боевики обалдели напрочь от несанкционированных взрывов, то ли пытались найти новые проходы в минном поле…

– Каха! – крикнул прапорщик Шенгелия. – Посмотри налево!.. Не зря мы там четыре часа проползали!

Кабарда повернул голову, и в свете ракет увидел «дело рук своих»…

На снегу в разных позах, словно сломанные куклы, лежали девять боевиков, напоровшихся на свою же «ОЗМ», передвинутую саперами-пограничниками поближе к незаминированному проходу.

«Вот так «лягушка»! – подумал Кабарда. – Один взрыв, и целое отделение скосило!..»

Боевики все же пришли в себя после довольно долгой паузы и стали поливать пограничников очередями из автоматов.

– Группа! Разобрать цели! – проорал капитан Игнатьев. – Короткими очередями! Командирам – поддерживать два «светляка» в небе!.. Огонь!!!

И плато взорвалось дружным залпом пограничников…

«Духов», шедших на выручку своим собратьям от перевала Шикаф, было много!..

По самым скромным прикидкам, что называется, «на глазок», рыл 200–250… Их было раза в четыре больше, чем десантников на плато, – две полные роты против полуроты пограничников!.. Видимо, целый день собирали силы для этой ночной атаки!..

Но… Они ничего не могли сделать!..

Они сами заминировали этот склон, оставив четыре довольно узких прохода к плато, и теперь, боясь напороться на свои же мины, жались друг к другу, как стадо баранов, и точно так же тупо лезли вверх… Эдакая хорошая групповая мишень! И куда только подевалась вся их выучка и тренировка? Сейчас, на этом склоне, было видно и понятно, что все усилия заморских инструкторов научить хоть чему-нибудь этих диких горцев попросту были брошены псу под хвост!.. Они, обкурившиеся анаши, ни хрена не соображали, кроме того, что есть 5–6 метров, по которым можно безопасно подняться на плато и перестрелять «шурави»… А вот безопасно ли это было на самом деле, их мозги уже не понимали…

«Духи» валились, словно кегли, под пулями пограничников, но те, которые шли за ними, переступали через своих единоверцев и тупо лезли вверх по склону…

– П-пух! Д-ду-в-з-з-з!!! – выпрыгнула из-под снега еще одна «лягушка».

– Пригнуть головы! – рявкнул Зураб.

В воздухе стало густо от осколков, которые долетели снизу до бруствера.

– Всем пригибать головы после подрыва, если не хотите получить осколок прямо в лоб! – проорал прапорщик на все плато.

Кабарда словно косой валил упрямых «духов» очередями из своего пулемета, а те все лезли и лезли вверх.

В его крови опять бурлил и закипал адреналин, и вновь его тельняшка стала мокрой от пота – Кабарде было жарко! Ему опять было жарко от боя, и плевать он хотел на то, что по плато гулял резкий ветер, который гонял между камней двадцатиградусный мороз!..

Он выцеливал фигурки моджахедов, которым под таким ярким и неожиданным освещением попросту некуда было деться, и стрелял, стрелял, стрелял…

Ничего на свете, казалось, сейчас не смогло бы оторвать Кабарду от пулемета. Но… Нашлась такая сила!..

– Кабарда!!! – услышал он голос Зураба, перекрикивавшего грохот боя. – Земляк!!! Кабарда!!!

– Я здесь, Зураб! – крикнул в ответ Кабарда.

– Давай ко мне!

Каха рванул с места и, пробежав по площадке метров десять, со всего маху плюхнулся на снег рядом с прапорщиком:

– Прут, с-собаки!!!

– Прут! И упорно прут! – согласился Зураб, сматывая в пучок какие-то проводки. – И автоматным огнем мы их не остановим! Еще минут десять-пятнадцать, и они будут на расстоянии броска гранаты, а тогда совсем фуево станет!

– Что делаем?

– А мы что, зря там, по склону, целый день ползали? – улыбнулся Зураб, только улыбка эта больше была похожа на волчий оскал. – Вот сейчас мы наши «монки» и рванем! Вмиг этих шакалов со склона сдует! А еще, того глядишь, и парочка их минешек сдетонирует, из тех, что мы не нашли!

Он наконец-то закончил свою работу и протянул Кахе две «косички», сплетенные из четырех проводов каждая:

– Ну что, земляк, поможешь?

– Что делать, говори!

– В правой руке у тебя концы от четырех мин на самом левом фланге! В правой – те четыре, что посредине! А у меня «машинка» и концы от двух мин на правом фланге… По моей команде будешь мне подавать концы от «левых» и «срединных» мин! И, главное, точно запоминай, какой провод я уже использовал! Справимся?

– Обязательно!

– Ну, тогда… Давай левую! Потом среднюю!

Прапорщик прикладывал провода к клеммам «машинки» и давил на кнопку своим большим «орлиным клювом»…

– Правая! Левая! Средняя! Левая! Правая! Средняя! – командовал он без перерыва…

Одна за одной рвались мины по всему склону, заставляя детонировать и другие. Рванули пять «монок».

За ними сдетонировали еще несколько мин.

И наступила звенящая тишина…

Кабарда выглянул из-за камня, посмотрел на склон, освещенный двумя «светлячками», и обернулся к Зурабу:

– Вот это да-а-а!..

– Что, всех со склона сдуло?

– Как метлой подмели, земляк…

– Что, не видел такого еще ни разу?

– Не-а!..

– Учись!.. Это называется минная засада – страшная штука, если ее правильно разместить и вовремя использовать… Такие дела, землячок…

– И что, «духи» уже не появятся?

– Они в прямом смысле уже «духи»… – проговорил подошедший капитан Игнатьев. – И не просто духи, а ночные призраки… Теперь они уже беседуют со своим Аллахом в райских садах…

– Вот это да-а-а! – проговорил еще раз пораженный увиденным Кабарда.

А поразиться было чему… Весь склон оказался просто перепахан воронками от взрывов. Снега на нем практически не осталось – его почти весь сдуло к подножию. Зато едва ли не навалом на склоне лежали афганские боевики… Вернее, то, что от них осталось… А осталось от них не очень-то и много…

Так уж получилось у прапорщика-сапера, что взрывать свои мины направленного действия он начал в тот момент, когда от них до моджахедов оставалось метров 10–12…

Взрывами их просто сметало с прохода на минное поле, где «духи», по большей части уже мертвые, падали на свои же мины и подрывались на них во второй раз, разлетаясь во все стороны окровавленными ошметками…

– Здорово поработали, мужики! – проговорил капитан, обращаясь к Кабарде и прапорщику. – Вовремя! Самое оно получилось! Не знаю, сколько их шло сюда, и не знаю, скольким удалось выскочить из этой мясорубки, но… На склоне их осталось рыл семьдесят-восемьдесят!.. И, скажу честно, добрая половина из них, если не больше, на вашем счету, мужики! На твоем, Зураб, и на твоем, младший сержант Каджая!.. А поэтому… от лица командования объявляю вам благодарность!