Текст книги "Сказание о Великом Рыцаре Легком и Его Крутобедрой Подруге и Соратнике Сереге"

Автор книги: Андрей Акаемов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

____________________

Свадьба была пышная и многолюдная Среди приглашенных был даже брат императора, и Легкий убедился, что он может не только жрать но и пить.

Сам император долговязый желчный старикан который никак не выглядел на свои сто три года от силы на сто два соединил их руки, что – то пролепетал подмигнул Владе и удалился. Легкий довольно – таки быстро и без особых проблем завязал массу ненужных знакомств. Владе очень шло свадебное платье, хотя, конечно, оно (точнее они) были не белого, а красного цвета. У Легкого было синее с пурпурным что – то вроде трико с темно зеленым плащем без рукавов Пили опять эту мерзость из меда и виноградного сока. Правда, пока они гуляли, какие – то козлопасы проникли в их комнату и засветили всю фотобумагу. И первую официальную брачную ночь пришлось потратить на то, чтобы снять еще одну копию.

____________________

____________________

Нет в этом мире того, чего бы в нем не было. Но многое в нем– от миров иных. Причина тому– что нет совершенства в мире, а только в мирах. И каждый из миров достигает разного. Верхние миры – ледяные кристаллы. Они прекрасны, но неподвижны. Нижние– бушующее пламя. Несовершенство их законов порождает случайность, которая в своих метаниях рождает красоту, которая сгорает там чуть ли не быстрее, чем появляется. Но совершенство верхних миров нуждается в совершенстве и может ее хранить. Потому и стекаются с нижних миров потоки в миры верхние. И как ни мало верхних миров, но они вдохновляют миры нижние на поиски симметрии в том хаосе, в который они погружены. Но сами они в своем ледяном спокойствии ничто не могут найти. Различная есть красота и различные есть потоки между мирами. Иные из них подобны ветру. никто не знает, откуда приходят они и никто не знает, куда унесут они осенние листья наших слов и забытых мечтаний. Есть из них и те, что подобны рекам, собирающим свои большие воды из тысячи родников. И нет сил и нет возможностей противостоять их мутным потокам. И только когда мы пытаемся противостоять им, мы можем понять всю силу и мощь этого течения. Конечно, не могут сами миры проникать друг в друга, ибо если бы они проникали друг в друга, было бы это не много миров, а один мир. Но нужда их друг в другк такова, что многие силы свои они вклыдывают в то, чтобы уловить красоту миров иных. Одна из этих сил– наши сны. Сны, которые приходят к нам из верхних миров, знакомят нас с той красотой, что они накопили, а сны, что идут из нижних, – с той красотой, чт оони создали. Каждый мир уникален и уникальна его красота. Но иной раз случается такое, что создает он красоту, нужную многим. Но красота миров нижних беззащитна, и бывает, что встают миры иные на стражу его красоты. Ведь не может мир сохранить красоту, которую создал, ибо создал он ее теми силами, которые ее разрушают. Я не могу сказать, на счастье или на беду, но на защиту красоты нашего мира встали миры иные. Четыре тысячелетия тому назад существующий правопорядок оказался перед угрозой разрушения. Кочевые племена с мужчинами-богами, не покорявшиеся Владычице, стали уничтожать наш мир. Они брали то что слабое и то что в стороне но были упорны настойчивы безжалостны. И своих вождей боялись сильнее чем смерти ибо после смерти их боги им обещали лучьшую жизнь ч соответствии с их заслугами в бою. Мы потеряли свободу передвижения по своей земле и обрели страх… Было много предзнаменований, и иным из них жрицы поверили и приняли как руководство к действию. И когда в храме Владычицы из змеиного яйца родился первый дракон, его уже ждали. Не было битвы кочевников с драконами. Это красивая сказка. Драконы никогда не нападали на людей. Драконы уничтожали стада. И они уничтожили быт кочевников, быт кочевых пастухов, которые шли за своими стадами. Тот быт, который столь немногим отличался от быта боевого похода.

Драконы спасли наш мир. Исходят они из более совершенного мира, и как им ни трудно в нашем мире, они все же сильнее его. Кроме того, силы, пришедшие к нам из верхних миров, способны подчинять себе наш мир, потому что все, что бы они ни делали, они делают правильнее. Нападение же на людей вызвано тем, что любое живое тратит небольшую свою часть на те вещи, которые оно обычно не делает. Потому что гибкость и пластичность нужна всему, и живому в особенности. И чтоб здержать драконов от движения в этом направлении, пришли к нам из верхнего мира еще три вещи, которые являлись не мечтой-ветром, а камнем, который приволокло течение. Это меч, чаша и кольцо. И только меч позволял бороться с драконами. Чаша же и кольцо служили для его ограничения, потому что всегда был соблазн применить это абсолютное оружие для целей иных. И потому меч этот никогда не появляется в нашем мире надолго и никогда не достается сынам нашего мира. Чаша же служит для того, чтобы проложить дорогу тем, кто отдаст этот меч в другие руки. Понять, зачем нужно кольцо, в этом мире никто не может, ибо служит оно целям миров иных. И нет в этом мире ни слов, ни желаний, ни чувств, которыми можно понять эти цели. Что же следует из всего этого? Прежде всего то, что меч этот не прячут в нашем мире, ибо сколь бы ни было желание иных людей уберечь мир от этого страшного оружия, всегда найдется более сильное желание других этим оружием обладать. Те же, что желают обладать им, обычно имеют и силу, и власть. Меч этот можно применить для многих благих целей нашего мира. Но можно принести им и вред а что есть добро а что есть зло можно спорить и спорить и не будет в этом вопросе ясности и понимания… Потому владеют им и уносят его те, кому судьбы нашего мира безразличны. Потому, когда бывает уничтожен последний дракон-людоед, или же когда вновь появляются они, происходит стыковка миров. Но цель этого слияния не есть цель нашего мира. И хотя избавляет он нас от бед многих, платить за него цену приходится не в пример большую. Власть же и сила тех, кто приходит за мечом– это власть и сила миров высших, и наивно думать, что они поделятся этой властью и этой силой. Ведь то, что им надо от нашего мира, они уже имеют. Верхних миров не в пример меньше, чем нижних. И верхние миры накопили красоту с миров многих. Потому нужда нижних миров в верхних всегда больше. И мир верхний всегда может пожертвовать интересами любого из миров нижних, ибо ценность для него не мир, а миры. Потому и защищаются они от желаний тех, кто стремится к ним. И защищаются не только своими поступками, но и своей сутью. Ведь желания образуют цели, а цели нижнего мира могут разрушить мир высший. Но не следует думать, что совершенство мира задано изначально. Наши поступки определяются нашими законами. Но и законы могут зависеть от поступков. Совершенство мира определено пропорциями и соотношениями. И если мы способны их понять, то мы способны и изменить их. Но понимание этого требует многих сил, многих жертв и многих знаний. И если знания эти могут принадлежать мирам иным, а вдохновить нас на подвиг могут сновидения, пришедшие из таких далей, которым нет и имени, то жертвы это наши и только наши. И только наша готовность идти на эти жертвы определит путь развития нашего мира. Будем мы подыматься ввысь или опускаться все ниже и ниже зависит только от нас. Есть в нашем мире и боль, и красота. И многое из боли приходит из кошмарных снов нижних миров, и многое из красоты – суть прелести чудесных видений миров верхних. Но подчиняемся мы не всей боли и вдохновляемся мы не всей красотой, а только теми, что отвечают нашему смыслу и нашим целям. Но когда миры иные приходят в наш мир, то вряд ли есть смысл ждать от них то, что надо нам. Многие у них есть свойства, которых нет у нас. Но что бы мы ни взяли у них, в этом случае рассыпется в пепел. Ведь не многие у них цели, когда они приходят к нам. И немногие у них средства для их достижения. Потому и ничтожен шанс найти среди этого то, что может нам пригодиться и понравиться. И хоть вмешательство это сильнее наших снов, мы вряд ли можем чем-то воспользоваться.

____________________

____________________

Если где – то и можно жить без всяких проблем, так это во дворце. Слуги…Разве что зад не вытирают…Впрочем могут и вытирать если попросишь… Если у Легкого какие – то проблемы и были, так это только с его женой, которая требовала восстановительных процедур и утром, и вечером, и делала все возможное, чтобы начинались они утром, а заканчивались вечером. Причем, вечером совсем не того дня, которому принадлежало утро. Но Легкий находил утешение в работе. Копию меча ему сделали очень хорошую, и он, воспользовавшись тем, что Сераку в конце концов надоело за ним следить, забрал лезвие и приладил к этой копии. Правда, материал у меча был все – таки немного другой, поэтому загнать лезвие в рукоятку оказалось гораздо сложнее.

Должность Легкого называлась "ответственный за меню императорского дракона". Императорский дракон был не легендой, а самой что ни на есть натуральной зверюгой, побелевшей от старости и безделья которая разжирела и обленилась настолько, что уже не умела не только летать, но и ходить. Впрочем, вероятно, дело было еще и в размерах. Драконы живут вечно и растут всю жизнь. Этот вырос до семидесяти метров и уже не лез ни в какие ворота.(к сожалению и в буквальном смысле) Особых проблем ни с ним, ни с его меню не было. Жрал он редко. а если жрал, то жрал как дядя императора то есть абсолютно все. Кроме того, нет да нет ему скармливали издержки производства особого отдела. Серак несколько своеобразно решал проблемы с безопасностью и демографическими излишками великих родов, которые представляли собой самый нестабильный элемент дворцового сообщества.

Платиновый меч уже в наглую хранился в государственной казне, и Легкий его уже не забирал даже когда ходил в город. От него уже отломали небольшой кусок, который Влада использовала для изготовления ламп накаливания. Легкий тоже работал над одной рацухой. Он уже сделал для Серака что – то вроде зумера, чем поверг его в абсолютный восторг. Но Серак требовал миниатюризации и беспроводной связи. Пока Легкий работал над миниатюризацией, кое – какие детали для этого делали в городе. В общем – то, конечно, никакой это был не зумер, а подслушивающее устройство. Здесь для этого пользовались огромными рупорами чуть ли не три метра в диаметре или стальной проволокой, натянутой внутри трубы., звонок стал таки всеобшим достоянием. Брат императора, как выяснилось, умеет не только жрать и пить, но и выбалтывать государственные тайны. Сейчас такие звонки были у всех, и вызывать при его помощи слуг было хотя и не очень дешево, но очень и очень престижно. Серак вообще сделал себе что – то вроде селектора с пятидесятью кнопками, на которых были написаны имена его секретарей и ведущих сотрудников. На одной из этих кнопок было написано имя Легкого. Хотя официально на службу его так и не взяли. Но провод действовал в обоих направлениях, поэтому Легкий не особенно возмущался. Во дворце были хорошие мастера ювелиры и грамотные ремесленники, но Влада загрузила их своими заказами на несколько лет вперед. Поэтому Легкому пришлось кое – какие детали делать в городе. К тому же, как он надеялся, что их изготовление хоть в малейшей мере послужит целям технического перевооружения общества. Серак засекречивал все в наглую. Легкий возвращался от стекольщика, когда услышал знакомый голос.

– А я виноват? – говорил голос, – В утвержденных правилах этого нет. А правила, кстати, утверждал не я, а налоговая служба. И что я могу сделать? Это же рулетка, а не шарики с надписями. Ну делите выигрыш пополам, ваши проблемы в конце концов.

– Это как так – пополам?! – возмущался здоровый трудолюбивый деревенский парень, Половина шкатулки – мне, половина – ему?

– Продадим, – предложил старикашка, – А бабки поделим.

– Кому ты ее продашь? – спросил дурень, – Это же штучная работа. Искюйство. На такую коробку покупателя поискать надо. Антикварят.

– Во дворце любую штучку можно тиснуть, – предложил старикашка, – Правда, этот хварият может быть и ворованный, но по дешевке всегда биюкнуть можно.

– Мою шкатулку, мою редкостную шкатулку по дешевке бьюкнуть?

– Почему твою? – спросил старикашка, – Мою. Я первый выиграл.

– Ты первый крутил, – ответил дурень, – а записали первого меня.

– Стоп, стоп, стопинг я сказал кипсайланз юзы недохаканые! Гамкали все одновременно. Забирайте свой долбаный бокс и уматывайте к вирам пересобачачьим. У меня и без вас резидентных проблем хватает.

– Гамкаем по новой, – предложил старикашка, – Но только двое– я и он.

– Не положено возразил деревня

– Положеных ебут ответил старикашка

– В хелпе ничего не сказано хотите Играйте по новой, мне что, жалко что ли? Но за участие платите. Правила…

– Не буду платить. уже– сказал дурень.

– А я буду платить, – сказал старикашка, – И буду играть один. Сам то себя всегда выиграю.

– Лады, жопа вяленая…, – сказал дурень примерительно, Давай сротатим еще раз.

– Не советую, – сказал Легкий дурню, – Продуешся.

– Это же рулетка, стеклянная заверенная – из немагнитных материалов с печатью оценщика я сам проверял возразил дурень, Возьму побольше нумов и выиграю.

– Это такая рулетка, что проиграешь, – сказал Легкий.

– Эй, Володька, ты что мне ламеров отшиваешь? с понтом мент или общественность?

– А ты, Серега, я гляжу, тут лохотрон открыл.

– Для служащих конторы глубокого бурения сообщаю Не лохотрон, а лоторея и, ан-пасан, по утвержденным налоговой инспекцией правилам. Ладно ебята, вы, тут сами дуйте свою гамку, а я пойду, мне тут с френдом поспикать надобно. сами можите ротатить а нумера… Лукс посмотри чтоб не халтурили и не передрались и врить врить врить мне проблем вроде как не к чему…

– А если передерутся? – спросил Легкий Сергея, когда они сидели в третьесортном кабаке и заливали пивом свою встречу.

– Не, – ответил Сергей, – Там половина стада – мои. Надо же кому-то деньги перекачивать себе то возьмешь больше 10 монет живо личного шпика приставят да и побить этого старого барсука еще уметь надо.

– Батарейку для стрелки сам делал?

– Да нет, звоноки раздербанил. Хороший бизнес, между прочим, не то, что твоих летающих кракодильчиков забижать.

– Экология…Так ты знал, что я здесь?

– Конечно, – сказал Сергей и завыл, подражая государственному глашатаю, – Великий рыцарь Легкий получил награду 8 полноценных золотых один из которых пожертвован славным гражданином нашего города купцом и предпринимателем выборным членом районной управы хромым Мефи за дракона, совершившего нападение на заключительную часть общего собрания пайщиков серой мельницы происходившее на водохранилище возле этой самой долбонутой мельницы.

– Легких много, – возразил Легкий.

– А анекдоты про Чукчу и Василь Иваныча кто распространяет? Ты бы хоть учасников бы сгифил.

– Да знаешь – сказал Легкий, – Случайно вышло. Напился пару раз со гардменами.

– Пару раз, – передразнил Сергей, – Да уже пора полное издание готовить. Я, кстати, тоже с анекдотов начал, потом несколько мелодий продал. Сейчас вот Банк хочу открыть, не одолжишь, кстати, на начальную раскрутку? Они же тут не знают ни акций, ни облигаций, ни векселей, ни ни депозитов. Такие бабки можно делать ну и прям из ничего. В долг на год под проценты. Тридцать полновесных.

– Зачем в долг? – спросил Легкий, – Я у тебя могу купить кое – что.

– И что ты у меня, интересно, купишь? – спросил Сергей? – Рулетку или это квариатную шкатуленцию?

– Колечко, – сказал Легкий, – С безымянного пальчика.

– Дорого как память, – сказал Сергей, – Но оно, по – моему, столько не стоит от силы двадцать девять.

– К оценщику… узнаем, – предложил Легкий.

– К государственному с правом заключения, – сказал Сергей, Чтобы потом не выступал, что я с тебя двадцать девять монет за медяшку содрал.

Государственный оценщик долго и внимательно осматривал кольцо.

– Дешевка, – сказал он, – Восковое литье. Два медных гроша максимум, учитывая то, что из одного из них оно сделано.

– Кольцо, – сказал Сергей, – Исторический символ и очень дорого нашему крутому роду, поэтому я не могу продать его за два гроша.

– Продайте за три, – предложил оценщик, – И, кстати, с Вас серебрянный дин за консультацию.

– Насколько я понимаю, – сказал Сергей, – Торгово – рыночные отношения, и я имею право его стусэлить по той цене, по которой найдется мен его купить.

– Если найдете козоноса, который купит за пять, можете продать хоть за четыре, – сказал оценщик.

– И Нашел, представляете? – ответил Сергей, – И, кстати, вот он здесь перед Вами сидит и рвется заключить фицияльный договор.

– Договор– еще два дина, – сказал оценщик, – И, кстати, нужны свидетели, а эта услуга тоже оплачивается. Там возле двери постоянно околачивается несколько мелких парнокопытных можно позвать… Если-вы конечно считаете что эта медяшка столько стоит.

– Она столько не стоит, но он согласен заплатить. Кстати, договор зависит от суммы сделки?

– Не зависит. Вы платите за пергамент, печать, за свидетелей отдельно как с ними договоритесь ну и мое драгоценное время. Налогом облагаются только сделки стоимостью выше одного золотого.

– А если он заплатит больше, чем один золотой? – спросил Сергей.

– Если он заплатит больше, – сказал оценщик, – То ему надо не ко мне. Тут недалеко есть доктор. психов Лечит холдной водой и дубинкой и берет недорого.

– С налогом как? – спросил Сергей.

– Налог идет с дей-стви-тель-ной стоимости. Действительную стоимость определяю лично я. Если кто – то желает заплатить больше, пускай идет и лечится.

– Он согласен заплатить больше, – сказал Сергей.

– Больше– это сколько? – спросил оценщик.

– Больше– это тридцать золотых.

– Почему же тридцать? – спросил Легкий, – я не жадный Пятьдесят.

– Полноценных? – спросил Оценщик.

– Полноценных, – подтвердил Легкий.

– В таком случае садитесь, – и указал Сергею на кресло с высокой спинкой.

– А в чем дело? – спросил Легкий, усаживаясь.

– Дело в том, – сказал оценщик, – Что налицо тайный умысел. А о сделках, подозреваемых в тайном умысле, я обязан сообщить, скажем так, своему начальству, и у меня есть к Вам такой интересный вопрос. Вы, как, заинтересованы в этом докладе или нет? Я, кстати, заинтересован. Сами посудите, как я могу пропустить договор, где за медное литое кольцо предлагают пятьдесят золотых монет? А копия в архив? А свидетели? Нужны свои и надежные а это деньги…

– Ну, – сказал Легкий, – квариат.

Больше он ничего сказать не успел, потому что что – то хлопнуло, и грудь ему передавило железным бруском. На руки и на ноги тоже схватили болезненные стальные захваты. В этот момент в узкую дверь начали вламываться какие – то рожи с мечами, которые меньше всего походили на свидетелей.

– Меч! – закричал Легкий, Серега, меч! Драконобой!

Но Сереге не надо повторять. Он уже выхватил меч у Легкого и махнул им в сторону нападавших. Эффект был настолько впечатляющим, причем, не только для нападавших, но и для самого Сереги. Но он быстро оправился и начал махать направо и налево. А когда нападавшие, точнее то, что от них осталось, ретировались в коридор, он со страшным криком бросился за ними.

– Да – а -а, – протянул он, вернувшись, – С таким найфом можно бизнес на планерах делать. А где, кстати, наш любезный нотариус? похоже что Любезный юрист Удрал, и с моими фифти голд. С этими словами он перерубил железные бруски, которые сковывали Легкого, и с видимым сожалением вернул ему меч. Легкий вырезал тайную дверь, через которую удрал Оценщик, но она вела в коридор, который выходил на улицу.

– Мне кажется, – сказал Сергей, – Нас ожидают бааальшие неприятности. Кстати, тебя больше, чем меня. За этих придурков мне ничего не будет.

– Почему? – спросил Легкий.

– Мафия, – ответил Сергей, – У них же поясные мечи, – Секретное оружие. Государственным служащим нет никакой нужды ими пользоваться. И он поднял один из мечей, обернул вокруг пояса и застегнул на манер ремня, – Смертная казнь только за владение. С этими словами он собрал оставшиеся неповрежденные мечи и застегнул их тоже сделав чебе нечто вроде доспехов. И долг каждого порядочного мэна вырезать этих козодоев как бешенных псов. А ты владеешь драконобоем, да впридачу знаешь секрет кольца.

– А ты в курсе, что главный оценщик большого рынка связан с мафией.

– Прав, – сказал Сергей, – Похоже, залетели оба. У тебя есть какая – нибудь дыра, где можно без проблем отссидеться?

– Пошли во дворец, – дыра редкостная предложил Легкий, Там своя кстати мафия, надеюсь покруче этой.

– Во дворец так во дворец, – согласился Сергей, – Но до него, почитай, две мили. Ты думаешь, дойдем?

Две мили прошли точнее просидели без особых приключений. Хотя конечно винчик мог-бы быть и получьше… Легкий постоянно водил во дворец всяких темных и невнятных личностей. Поэтому Серегу без проблем пропустили. Правда, задали множество вопросов, на которые тот довольно правдоподобно ответил. Потом Легкий заскочил к знакомым стражникам, посплетничал и узнал про пожар, который случился в кабинете главного нотариуса большого рынка. История была какая – то темная и невнятная. К тому-же до конца еще и не произошла.

Было несколько свидетелей, которые видели, что перед самым пожаром из кабинета вынесли несколько кожаных мешков. Мнения разделились. Одни предполагали, что в этих мешках находится секретная документация, другие – что сам нотариус. Делом вовсю уже вовсю занимался особый отдел.

____________________

Они долго бродили по закрытому фонду и осматривали помещения. Собственно, осматривал их только Сергей.

– Что ты хочешь там найти? Они все такие. – сказала Влада.

Помещения были длинными, узкими, похожими на корридоры с дверью на открытую галерею в торце и с полками вдоль стен.

– А почему шелфы не комлект? – спросил Сергей.

– Книги дорогие, – сказала Влада, – Комнаты дешевые. Это же единичные экземпляры для переписки.

– А разве книги не печатают? – спросил Сергей.

– Эти не печатают. Запрещенная литература.

– А толщина стен какая?

– Стандартная– локоть.

– Сорок мало. Могут подслушать.

– Будем говорить шепотом, – предложил Легкий.

– Один хрен, – сказал Сергей, – Тут такие профи есть. Впрочем, вам, конечно, лучше знать.

– Мы в придворных интригах не участвуем, – сказала Влада, – Просто время от времени ебёмся друг с другом.

– Сейчас им будет, что слушать кроме твоих воплей, – сказал Сергей, Потому что у меня есть к вам классная мессага.

В конце концов они выбрали помещение, которое ничем не отличалось от других. Стульев в этих комнатах не было, поэтому сели на книжные полки. Полки были высокие, потому что книги не стояли в ряд, а лежали друг на дружке. В соседних комнатах сделали какую-то хитрую сигнализацию из звонков. Говорили не шепотом, говорили в полный голос, а вскоре и вовсе разорались. Потом все-таки успокоились и договорились, что каждый по очереди расскажет все, что знает. Остальные его не будут перебивать. А потом в конце все обсудят и зададут друг другу надлежащие вопросы.

Первому выпало рассказывать Легкому. Он рассказал все, начиная со службы у Константина. Особо подробно остановился на своем посещении храма. Про драконов рассказал только самый необходимый минимум. Впрочем, и в этом минимуме Серега нашел своих около-криминальных знакомых. Потом рассказал про штуку с мечом.

– Как же они верят, что у тебя нет меча? – перебил таки Сергей.

– Они, по-моему, считают, что он превращается в нужный момент. Есть даже какая-то легенда на эту тему.

– Так этот меч, в смысле платиновый, у них?

– Да, – сказал Легкий, – пока В государственной сокровищнице.

– А этот из чего? – спросил Сергей.

– Серебро, – ответил Легкий, – Выглядит почти так же. Но того блеска, конечно, нет.

– А как ты для него отверстие сделал?

– А оно и не делается. Его можно вставить куда угодно. Там, правда, есть немножко загнутое ушко, за которое его надо вытаскивать.

– А тебе не предлагали этот меч продать? – спросил Серега.

– Да только и делают, что предлагают. Последняя цена, по-моему, была два золотых.

– А то, что этот меч не этот меч, кто знает?

– Да только я и Серак. Ну может еще император.

– А дядя императора знает? – спросил Сергей.

– Ему положено знать, – сказал Легкий, – Но, по-моему, он ничем кроме пива не интересуется.

– Ладно, – сказал Сергей, – С какого места рассказывать?

– то твой интерес рассказать побольше и почеснее, – сказала Влада -

Ну что тут говорить, – сказал Сергей, – То, что у Кискинтина творятся какие-то темные ворки, это, по-моему, и пьяному ежику понятно. Короче, была там у нас одна структура – Ну крышевали они там всяких ко-пиратов. Сначала они пытались с Кискентином сами разобраться. И, знаете, какая-то чертовщина у них началась. Какие-то дурацкие рэндомы, в которые поверить трудно, а организовать невозможно. Вот они и послали одного пипла разобраться с этой ситуэйшиной. Мэн поротатил, поротатил и быстро так помер. Какая-то там сердечная недостаточность. Причем, пипл то тупой, а недостаточность острая. Сам понимаешь, поверить в такое сочетание затруднительно. Так че ты думаешь? Хватило у них ума с бригадой прийти разбираться. Так на них тряпка упала, которая на потолке висела. А этот Константин им и говорит: "Или вы, добры мододцы, по добру по здорову убираетесь, или я вас всех в блу цвет покрашу и голыми на главную с лозунгами и жирнолюгами отвезу". Ну поторговались, поторговались, короче, дали слово, залог оставили и ко мне на ко мне на консарлинг. А я тогда шибко умный мэн был. Это сейчас я дурак дураком набрался там у всяких. А тогда ума хватало даже дураком прикидываться. Короче, набрал я самых крутых идиотов, каких только мог. Один был, кстати, такой дурак, что сам на рожон полез. Ну что с ним было, вы, наверное, знаете. Но кое-какую информацию он раздобыл.

Конфетки у вашего Киськина в сейфе отравленные. Семь отравленных, а две нормал. И заметь, ну никак не пролаблены. Так что ты, Легкий, здорово рисковал, когда он тебя конфетками угощал.

– Это экзамен какой-то фиопский на колдунов. – сказала Влада.

– А что-то он на африкана не очень то и похож, – сказал Сергей, – Впрочем Чукчи тоже так делают. Ну, значит, дальше. Тут я уж из своих самых гнилых, узеров выбрал что и на гамеске на бутоны не лягут и эмульнул что вроде как от меня самый шорох идет, ну и Володика мягко так и ненавязчиво спозиционировал. Но на пуг его взять не удалось. То ли он понял, что прикол, то ли просто не успел разобраться.

– Ты вроде мне как о трех мазуриках говорил.

– Ну один трупик мы сами изобрели. Слинковали первое со вторым, добавили кое-что от себя. Вполне натурально получилось. Но все-таки чего-то добились. Констант открыл досту к своим базам. Кстати, почему он это сделал, не подскажете?

– Да надоел ты ему хуже горькой редьки, – ответила Влада, – Он тогда собрал весь партактив и сказал, что этот чайнопер решил, что мы от него что-то скрываем. А если мы начнем и в самом деле что-то скрывать, то он чего доброго и поумнеет и сядет на прерывание. А умные на стороне нам, вроде как, и ни к чему. Пускай приходит и берет все, что ему надо. Не будет напрягаться, не будет ценить. А не будет ценить, то никогда и не расчухается в том, что слямзил.

– А я вот…, – сказал Сергей.

– ломать Много ума, не надо.

– Ну опять ты об этом, – сказал Сергей, – договорились же ну, небольшая бага вышла. Нестыковка версий… Понадеялся на недобросовестных и неквалифмцированных исполнителей.

– Погодите, погодите, – перебил Легкий, – Я же ничего не знаю.

– В ощем, так, – сказал Сергей, – Констан специальным компьютерным оборудованием погружал людей, обладающих определенными качествами, в довольно своеобразный гипноз, и они у него возвращались с общественно значимой информацией. И вроде бы как вдвоем получалось лучше. Вот я и решил пристроиться в хвост и посмотреть, какие результаты будут при групповухе.

– Что-то я тебя там не видел. – сказал Легкий.

– Да этот козодер ничего не понял, – сказала Влада.

– Насчет не понял – согласен, насчет… – можно поспорить, сказал Сергей, – А если ты такая умная, давай объясняй.

– Похоже, придется, – сказала Влада, Понимаешь, – сказала Влада, обращаясь только к Легкому, – Практически любой сон – это путешествие в иные миры. И проблема не в том, чтобы его совершить, а в том, чтобы от этого был хоть какой-то толк. А когда двум людям снится один и тот же сон, то они уже понимают, что за этим что-то есть. Отношение ко сну меняется. А это отношение позволяет совершать более правильные сны.

– А секс здесь при чем? – спросил Сергей.

– Секс везде причем а именно здесь при том, что без него ты работаешь только на reading only. Понимаешь, миров очень много, и они не соединяются, потому что те, что могли соединиться, уже соединились, и это один мир. Так вот, наш мир как бы состоит из двух. Это два абсолютно разных мира с абсолютно разной идеей историей, разными принципами и разными целями, которые соединились уже давно. И все это как-то утряслось, скомпоновалось, перекомпромиссилось…

– Янь…инь, – догадался Сергей.

– Да, – подтвердила Влада, – Женское и мужское начала. А секс– это то, что осоединяет эти миры. Конечно, жизни надо и размножаться, но важнее ей соединять миры, поэтому она и завязала секс на самые важные функции и на самые сильные удовольствия. Собственно, не будь этого соединения разных начал, жизнь в принципе не могла бы быть. Да собственно жизнь это соединение и есть этих двух… а сон соединение двух вообще…Понимаешь Жизнь В рамках одного мира она не самодостаточна. Но женский мир может раскрутить мужской, а мужской – женский.

– То есть секс как бы сближает два мира? – спросил Сергей.

– Два этих мира…Но снижает имунитет на все остальные тоже… ну это как Это средство для их слияния, и он повышает восприимчивость к чужим мирам вообще. Ну и кроме того, два мира представляют более полную структуру, и они могут пройти там, где один мир зацикливается.

– А ты уверена, что их два? Может их три, и как раз мое оригинальное участие и позволило…

– Вообще-то, – сказала Влада, – Их не два, а… Два мира– это то, что создало жизнь. Но есть еще и разум, чувства, эмоции. Константин экспериментировал с групповыми погружениями. Но настройка на эксперимент здорово сбивает, потому то я и секретничала. У нас, кстати, много народу поперебывало на разовой работе.

– И что это интересно с ними произошло? – спросил Сергей.

– Мало, Есть другие способы– сказала Влада, – Володьку, вообще-то, готовили для других целей. Read only.

– Похвально, – сказал Легкий, – Подозреваю, что это у вас даже слишком хорошо получилось.

– Это уж Серегу поблагодари, – сказала Влада, – Влез на сцену и начал своим козлинным тенорком подпевать солистам. Хотя, конечно, подозреваю, что Константин мог это и специально организовать. Как, кстати, ты это сделал?