Текст книги "Леди Триллиума"

Автор книги: Андрэ Нортон

Соавторы: Мэрион Зиммер Брэдли
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)

Королева с гордостью представила Белой Даме своего малютку, десятилетнего принца Эгона. Он по всем правилам склонился к руке Харамис – к ее большому, хотя и хорошо скрытому удивлению. Юный денди – ни дать ни взять. У него были пышные золотые кудри и большие невинные голубые глаза; он сильно походил на Анигель. «Вот и снова выплыли наружу наследственные черты, – подумала Харамис. – Надеюсь, он не лишен мозгов, хотя с такой внешностью мог бы прожить и без них».

– Так, значит, твоя сестра говорит со скритеками? – спросила она мальчика. – И что же она им говорит?

– Она говорит, что им запрещено враждовать с людьми.

Харамис удивилась. Это действительно так, и одна из обязанностей Великой Волшебницы – следить за соблюдением запрета. Но откуда Майкайле это знать? И каким образом она обсуждает такие темы со скритеками? Вряд ли те относятся к запрету серьезно. Но если Майкайла думает иначе…

Ясно, что Харамис должна познакомиться с девочкой как можно скорее.

Глава 3

Глубины реки хватало как раз, чтобы плоскодонные лодки ниссомов добрались до развалин. Майкайла и Файолон со своими проводниками Квази и Транео потратили несколько дней, по очереди работая шестами на мелководье и веслами в более глубоких местах, чтобы продвинуть лодки вверх по течению. Это была тяжелая работенка, не прекращающаяся с раннего утра и до захода солнца.

Когда темнота уже не позволяла разглядеть ничего вокруг, плоскодонки вытаскивались на берег, и путешественники, съев точно отмеренные порции захваченного с собой вяленого мяса, укладывались спать внутрь одной из лодок, надежно прикрепив сверху вторую в виде крыши. Так им не приходилось всю ночь караулить друг друга. Скритеки, единственные достаточно крупные существа, которые могли бы разломать лодки, не нападают на людей, если их не провоцировать. К тому же пока Квази и Транео спят между Майкайлой и Файолоном, ни один оказавшийся поблизости скритек не учует их запаха.

Разыскиваемые развалины показались из-за поворота реки на третий день после того, как они ступили на землю скритеков.

– Смотрите, здесь когда-то была деревня! – взволнованно заговорил Файолон. – Может быть, среди этих руин мы разыщем новые музыкальные ящички или еще что-нибудь не менее интересное.

– Навряд ли что-нибудь другое может оказаться столь же интересным, – засмеялась Майкайла, – по крайней мере для тебя.

– Принцесса, – подал голос один из проводников – маленький ниссон Квази. – Вы ведь не пойдете в эти развалины. Выше по реке есть другие, гораздо интереснее.

Майкайла взглянула на него с подозрением:

– Ты хочешь, чтоб мы продолжали плыть вверх по реке через землю скритеков, все больше рискуя с ними встретиться? Чем тебе нехороши эти развалины?

– Лично мне они нравятся, – сообщил Файолон, – и я хочу побольше узнать об Исчезнувших.

– А я действительно намерена разыскать музыкальные ящички, – добавила Майкайла, – и узнать, как они действуют.

– Король будет очень разгневан, если с вами что-нибудь случится, мой господин, – отважился вымолвить Транео, явно чем-то напуганный. – Он строго-настрого предупредил меня, что я головой за вас отвечаю.

– Вздор, – возразил Файолон. – Королю до меня нет дела. Он, небось, не знает, где мы.

Майкайлу так поразили эти слова Файолона и его уверенный тон, что на мгновение она даже забыла, что хотела сказать.

– Но ты так и не открыл, какая опасность может таиться в этих развалинах, – спохватилась она наконец, обернувшись к Квази.

– Они до сих пор живы, – отозвался тот, нервно вращая глазами.

– Живы? – переспросил Файолон. – Развалины? Ты хочешь сказать, что эти дома были и до сих пор остались живыми? Никогда не слыхал, чтобы кому-то, даже Исчезнувшим, удалось сделать здание живым.

– Как только в них кто-нибудь входит, – с дрожью проговорил Квази, – на землю выходят голоса и говорят на непонятном языке.

– Может быть, там до сих пор работают какие-нибудь приборы Исчезнувших! – воскликнула Майкайла. – Мы должны туда пойти!

– Не сейчас, – твердо сказал Транео. – Уже почти сумерки. Прошу вас, принцесса, не поступайте опрометчиво. Подождите до утра, раз уж вы собрались туда идти.

– Ладно, давайте тогда подыщем подходящее место для лагеря, – ответила Майкайла, – и не знаю, как вы, а я проголодалась. Что скажете?

– Я уже три дня живу впроголодь, – сухо заметил Файолон. – Это же ты настояла на строгой экономии наших припасов.

– Я и сейчас считаю, что это правильно, – сказала Майкайла. – Если еда кончится, нам придется возвращаться, а мне это не по душе, по крайней мере сейчас.

– И что, по-твоему, нам надо делать? – спросил Файолон.

– Мне кажется, Квази и Транео надо подыскать подходящее место для ночлега.

Файолон вопрошающе взглянул на Квази, и тот быстро ответил:

– У нас сейчас не так много времени до темноты, мой господин, но я сделаю все, что смогу.

Они еще немного проплыли вверх по течению, и Транео дал знак причалить к берегу около небольшого выступа, покрытого гладкими круглыми камнями.

– Можно попробовать здесь, лорд Файолон. Здесь, по крайней мере, скритекам не спрятаться.

– Это точно, – согласилась Майкайла. – В этой травке не скрыться никому крупнее лугового фанта.

Она выпрыгнула из лодки в поисках сухой травы для разжигания костра, но замерла, едва коснувшись ногой земли.

– Майка, – Файолон, стоя в лодке, тревожно глядел на нее, – что случилось?

– Не знаю, – неуверенно произнесла Майкайла. – Но что-то здесь не так, на этой земле.

Транео уже выбрался из лодки и бродил поблизости, подыскивая место для лагеря. Майкайла медленно двинулась за ним, пытаясь определить источник своего беспокойства.

Она приблизилась к гладким камням и ступила на один из них, но, к ее удивлению, ощутила под ногой необычно мягкую, похожую на кожу поверхность. На глазах у Майкайлы камень начал медленно раскачиваться взад-вперед. Но ведь она не так уж сильно его пнула… Пока девочка стояла, с удивлением уставившись на него, камень со странным треском раскололся. Из расширившейся щели показалась отвратительная зеленая морда с двумя выпяченными черными кругами на макушке.

Майкайле до сих пор не приходилось видеть личинку скритека, но у нее не возникло сомнений, что это именно она. Мерзкая зеленая пасть раскрылась, показав два ряда удивительно длинных и острых зубов, хотя характерные для скритека клыки отсутствовали, а сама личинка была в семь раз меньше взрослой особи.

Быстрое движение отвратительной твари застало девочку врасплох. Казалось, она растет на глазах. С невообразимой скоростью личинка подползла к ним, ухватила челюстями Транео и потащила его к воде. К великому ужасу Майкайлы, это существо начало пожирать ниссома, даже не убив его. Транео пронзительно кричал. Белая пленка кожи все еще покрывала выпученные глаза личинки, но она уже явно обрела зрение и видела свою жертву. В следующее мгновение крик Транео резко оборвался. Раздался всплеск, и лишь круги на воде обозначали теперь место, где мерзкая тварь увлекла за собой на дно растерзанное тело ниссома.

Майкайла в ужасе отпрыгнула назад, споткнулась о камень и растянулась на песке. Ей и раньше доводилось видеть гибель живых существ, но никогда еще зрелище смерти не было столь отталкивающим. Майкайла судорожно пыталась подняться, и ей это почти удалось, но еще одно яйцо попало девочке под ногу, и, поскользнувшись, она вновь с размаху упала на спину, да так резко, что у нее перехватило дыхание. А тем временем из яйца успела вылупиться новая личинка. Маленький скритек уже разинул пасть, но тут же неожиданно покачнулся и повалился на бок, пораженный метко брошенным камнем.

С облегчением переведя дух, Майкайла вскочила на ноги и наткнулась на Файолона, который не слишком галантно схватил ее, втащил в лодку и оттолкнулся шестом от берега. Самообладание начало возвращаться к девочке лишь тогда, когда они оказались на середине реки. Но и после этого она еще долго оплакивала Транео. Думал ли он, что умрет такой страшной смертью?

– Я так понимаю, что… что это был скритек, а эти похожие на камни шары – яйца скритеков, – прервал молчание Файолон.

Квази, сидевший во второй лодке и державшийся рукой за корму, мрачно подтвердил догадку мальчика. Майкайла бросила взгляд на берег.

– Я молу поладить со взрослым скритеком, но не с этой штуковиной. Чем ближе с ними знакомишься, тем меньше симпатий они вызывают, – заметила она. – А уж так близко, как сегодня, я никогда больше не намерена с ними общаться. Если это ты, Файолон, запустил камень – спасибо; думаю, ты спас мне жизнь. Что же нам теперь делать?

– Мне кажется, стоило бы вернуться к развалинам, – не без дрожи в голосе сказал Файолон. – Лучше уж иметь дело со странными голосами, чем с вылупившимися скритеками.

– Согласна, – ответила Майкайла. – Вы только взгляните, что там творится.

На берегу раскачивались и трескались все новые и новые яйца. Лишь только очередная личинка появлялась на свет, как ее свежевылупившиеся старшие братья, скрежеща смертоносными челюстями, наваливались сверху и рвали ее на куски. Вскоре весь берег покрылся сплошной массой грызущихся и разрывающих друг друга личинок, обрызганных и перемазанных мерзкой грязно-зеленой кровью. Путешественники с отвращением отвели глаза от берега.

Плоскодонки стремительно неслись вниз по течению. Файолон стоял у руля, а Квази по-прежнему держался за корму, не давая лодкам разойтись. Майкайла, все еще немного дрожа, стала ему помогать. Разумеется, ей и раньше доводилось видеть печально известных топителей, но со всеми встречавшимися ранее можно было объясниться. А вот создания, которых нельзя ни в чем убедить, ибо они вообще слов не понимают, – это совсем другое дело!

Майкайла с Файолоном почти одновременно проснулись на самой заре, готовые исследовать развалины. У Квази эта затея не вызывала энтузиазма. Но оставаться одному ему тоже не хотелось, и поэтому оддлинг, скрепя сердце и не переставая ворчать, отправился вместе с подростками.

Они осторожно пробирались по заросшей тропинке тянувшейся к развалинам, высматривая по дороге камневидные яйца, но не нашли ни одного.

– Наверное, эти яйца можно встретить только выше по течению, – заметил Файолон.

– Будем надеяться, – мрачно ответил Квази.

– Я не чувствую тут никакой опасности, – сказала Майкайла и обернулась к оддлингу. – Квази, ты говорил что приходившие сюда слышали голоса. А что было потом? Кто-нибудь из них пострадал?

– Любой здравомыслящий оддлинг, принцесса, – язвительно отозвался Квази, – сразу повернет назад, заслышав странные голоса.

– Другими словами, – подытожила Майкайла, – здесь ни с кем никогда ничего не приключалось?

– По крайней мере, мне об этом неизвестно. – Судя по тону, Квази не разделял оптимизма девочки.

– Во всяком случае, пока ничьих скелетов мы не обнаружили, – бодрым голосом произнесла Майкайла.

– Глядите! – воскликнул Файолон так неожиданно, что Майкайле сперва показалось, будто он и впрямь нашел скелет. – Вон то здание впереди – оно смотрится как новенькое!

Дети рванулись вперед, и Квази недовольно поспешил за ними.

Здание действительно было целехонько, и как только они переступили порог, голоса, о которых говорил Квази, дали о себе знать.

– Они не звучат угрожающе, – заметила Майкайла, остановившись и прислушиваясь.

Файолон сосредоточился.

– Я думаю, они говорят одно и то же на разных языках – какое-нибудь приветствие или, может быть, объявление. Обрати внимание на ритм и интонации. Чувствуешь, как они похожи?

Майкайла слушала до тех пор, пока голоса не затихни, а потом сокрушенно покачала головой:

– Видимо, у меня не тот слух, что у тебя, Файолон. но ты наверняка прав. Пройдемте, господин музыкант, посмотрим, не найдется ли тут для вас еще одного музыкального ящичка. – Она взяла его под руку и потащила в глубь здания.

Здание было каменным, с просторными комнатами и большими решетчатыми окнами, сплошь увитыми снаружи виноградной лозой, что не служило, однако, препятствием для солнечного света.

– Видимо, здесь была школа, – предположила Майкайла, когда они проходили через комнату, заставленную столами и скамейками.

– Или театр. – Файолон провел ее в следующее помещение. – Смотри, скамейки поднимаются рядами вокруг сцены.

– Да, – согласилась девочка. – Это похоже на тот театр, что я видела на рисунке в одной книжке. Но ведь и школа могла иметь собственный театр?

– Тогда это была очень богатая школа, – заметил Файолон.

– Может, по сравнению с нами Исчезнувшие были богачами, – сказала Майкайла. – Кое-какие вещи, наверняка служившие им всего лишь забавными безделушками, для нас просто бесценны. – Она ткнула пальцем в маленькую комнатку за сценой. – Думаю, это что-то вроде кладовки, но тут слишком темно. У тебя есть фонарик?

Светильник и огниво ей протянул Квази, хотя и с большой неохотой. Пробурчав при этом, что кое-какие вещи, возможно, не предназначены для яркого света.

Майкайла пропустила мимо ушей его слова и лишь поблагодарила за фонарь. Они с Файолоном вошли в комнату и разинули рты от удивления. Тут было полно вешалок, полок и шкафов. Майкайла тут же принялась исследовать их, а мальчик вернулся в главное помещение театра взять у Квази еще один фонарь. На первой полке оказалось много масок, стилизованных, но, судя по форме и цвету, несомненно изображавших человеческие лица. В масках были проделаны дырки для глаз через которые можно было смотреть, и еще по одному небольшому отверстию на месте рта – явно для того, чтобы дышать и говорить. Возле полки стояла вешалка с костюмами, но когда Майкайла попыталась снять один, от ее прикосновения он рассыпался на куски.

– Что я натворила! – ахнула она в испуге.

Файолон взял у нее фонарь, зажег от него свой и начал ощупывать лоскутки костюма на полу. Они продолжали расползаться в руках.

– Ничего ты особенного не сделала, Майка, – ободрил он. – Это какая-то разновидность шелка, а шелк с годами ветшает. Теперь стоит к нему лишь чуть-чуть прикоснуться, и он разлезется.

– Понимаю, – вздохнула Майкайла. – И все же тяжело сознавать себя разрушительницей исторических ценностей.

– К таким вещам нельзя прикоснуться, не повредив их, – спокойно повторил Файолон. – А теперь я хочу заглянуть в шкафы. Если в этой комнате и есть музыкальные ящички, то в одном из них.

– Иначе б мы их услышали, – согласилась девочка и предложила: – Давай я быстренько осмотрю остальные вешалки, а потом займусь шкафами с противоположной стороны, и мы встретимся посередине.

Файолон промычал что-то в знак согласия и начал методически открывать шкафы один за другим. Майкайла осмотрела оставшиеся костюмы, стараясь их не задеть, и подошла к полке, заваленной серебряными шариками размером с ноготь ее большого пальца. Каждый шарик был снабжен колечком, и к нему крепились разноцветные ленточки из какого-то необычного материала, которого Майкайле еще не доводилось видеть. Судя по длине ленточек, они служили подвесками, и каждой из них, видимо, соответствовала другая, парная первой. Майкайла коснулась одного шарика пальцем, и он тихонько зазвенел, раскачиваясь.

Звук был слабым, но он сразу привлек внимание Файолона.

– Что ты там нашла? – полюбопытствовал он, подходя ближе.

– Не знаю, – сказала Майкайла. – Но они хороши, правда?

Файолон принялся проверять звучание шариков.

– Каждый звук помечен своим цветом, – машинально отметил он.

– Мне нравится вот этот. – Майкайла взяла один из той пары, в которой были зеленые ленточки, и повесила себе на шею. – Видишь, – сказала она, надевая второй Файолону, – нам все-таки попалось что-то музыкальное.

Она провела пальцем по висевшей на шее ленточке.

– И из чего бы ни была сделана эта лента, она куда крепче шелка. – Она прошла в другой конец комнаты. – А теперь займусь своей половиной шкафов.

Файолон встряхивал над ухом звенящие шарики и прятал их в складки своего плаща. Потом он вернулся к шкафам, просмотрел еще два или три, но когда открыл следующие, раздалось сразу множество перемешавшихся вдруг в сплошную какофонию звуков.

– Смотри-ка, Майка! – воскликнул он.

Та рассмеялась:

– Мне не надо смотреть, я и так слышу. Странновато они звучат все сразу, правда? Сколько их там?

– Семь, – ответил Файолон, засовывая несколько в поясную сумку.

Девочка приблизилась к нему и положила в свою сумку оставшиеся. Как только на последний из шкафчиков перестал падать свет фонарей, наступила тишина.

– Нельзя ли нам теперь вернуться? – послышался из-за двери голос Квази. – Прошу вас.

Майкайла и Файолон обменялись полными тоски взглядами.

– Хорошо, – вздохнул мальчик, – пошли. К тому же, Майка, мне кажется, эти шарики повторяются и среди них есть совершенно одинаковые.

– Мы в любом случае сможем вернуться сюда, когда у этих отвратительных скритеков закончится период размножения, – задумчиво произнесла принцесса Майкайла.

– Вот и хорошо, – сказал Квази, – а теперь давайте выбираться отсюда. Я хочу попасть домой целым!

Майкайла засунула пол одежду висящий на шее шарик, чтобы он ни за что не цеплялся, и, погасив фонари, компания вернулась к реке.

Квази грустно взглянул на лодки.

– Лучше б нам оставить одну здесь, – сказал он. – Мы прекрасно уместимся во второй и доберемся домой гораздо быстрее.

Быстро переложив все припасы в одну плоскодонку, они оттащили другую подальше на берег и повернули вверх дном.

– Ее можно будет забрать в следующий раз, – сказала Майкайла.

Квази фыркнул и оттолкнулся от берега.

Поток быстро нес их вниз по реке, и скоро показалось место слияния Голобара с Нижним Мутаром. Майкайла смотрела вперед, изучая устье.

– Кажется, сейчас течение гораздо быстрее, чем когда мы шли вверх, – деловито проговорила она.

Квази поднял голову, и у него отвисла челюсть.

– Ложитесь на дно и держитесь изо всех сил! – приказал он. Едва дети успели его послушаться, как лодка вошла в Нижний Мутар и сильный порыв ветра перевернул ее, как детскую игрушку.

Глава 4

К счастью, к этому моменту лодка почти достигла противоположного берега Нижнего Мутара, и течение продолжало нести троих ее пассажиров в том же направлении. Файолон очень скоро нащупал ногами дно, подхватил Квази и вытолкнул его на берег.

Майкайле не повезло: она всплыла на поверхность прямо под одним из одеял, плывущих по воде и не дававших набрать воздуха. Девочка вновь погрузилась в воду и с силой вынырнула обратно, подняв вверх сжатые кулаки. Теперь над головой у нее оказалось немного воздуха. Перебирая руками, она кое-как добралась до края одеяла и, окончательно выбравшись из-под него, увидела прямо перед собой встревоженное лицо Файолона.

– Твои упражнения смотрелись довольно необычно, – заметил он. – На мгновение я даже испугался, что ты утонешь.

– Ну, до этого бы дело не дошло, – возразила Май-кайла, – хотя, по правде сказать, дышать через толстое одеяло не самое приятное занятие.

Они вместе вытащили злополучное одеяло из воды и повесили его сушиться на сук, зная, что ночью без него не обойтись.

– Нет худа без добра, – сказала Майкайла, выжимая воду из косичек. – По крайней мере, мы удалились от земли скритеков.

– Да и до дома осталось не так уже далеко, – добавил Файолон. – Квази, в твоем селении смогут тебя отсюда услышать?

Некоторые оддлинги обладали способностью переговариваться друг с другом на расстоянии с помощью телепатии, и Квази был большой мастак по этой части.

Но теперь он, онемев, уставился в небо. Дети проследили за его взглядом и увидели пару огромных птиц, опускавшихся прямо на них.

Таких крупных птиц Майкайле еще не доводилось видеть. А когда они приблизились, девочка поняла, что это просто гиганты. Туловища у птиц – размером не меньше, чем у фрониала – оказались белыми, крылья – в черно-белую полоску, а лишенные перьев шеи и головы – почти того же цвета, что и кожа Майкайлы. Их глаза светились умом, чего девочка еще никогда не замечала у птиц. По обеим сторонам темно-коричневых клювов виднелись небольшие отверстия.

За считанные секунды птицы спланировали с небедных высот и приземлились прямо перед промокшими и перепачканными путниками. На спине у одного из них сидела странного вида женщина. Оба подростка удивленно уставились на нее.

– Никогда не слыхала, чтобы птицы могли перевозить людей, – проговорила Майкайла.

Файолон ничего не ответил, продолжая внимательно разглядывать незнакомку.

Однако та, похоже, не собиралась терять время.

– Майкайла, – властно сказала она, – садись вот сюда, впереди меня.

Она протянула девочке руку и почти втащила ее на спину птицы.

– Ты же, Файолон, – добавила незнакомка, указывая на второго гиганта, – залезай на него.

Мальчик медленно встал, вскарабкался на широкую спину и, опасливо поглядывая на мощный клюв птицы, попытался втащить за собой Квази. Оддлинг вначале упирался, но женщина кивнула ему, и тогда он занял место у самого основания птичьей шеи.

Незнакомка сказала что-то птицам, и они взлетели. Майкайла решила бы, что все это сон, если б не боль в руке, которую новая знакомая ей вывернула, затаскивая на птицу, да в высшей степени неприятные ощущения от моментально смерзшейся на высоте мокрой одежды. Все это говорило о том, что Майкайла не спит и – по крайней мере пока – не отправилась в мир иной.

Через час они прибыли к башне, покрыв все то расстояние, которое Харамис с таким трудом преодолела на своем фрониале.

Майкайла почувствовала тот момент, когда птицы начали снижаться: воздух стал плотнее и теплее, хотя тепло это было относительным. Она подняла голову, спрятанную от ледяного ветра среди перьев, и поглядела поверх крыла птицы. Путь их лежат вниз, к белой башне, возвышавшейся на уступе скалы. Если бы не черные облака вокруг окон и такого же цвета зубцы наверху, ее было бы трудно разглядеть среди снежных сугробов. У башни оказался балкон, достаточно большой для того чтобы птицы могли на нем приземлиться. Направлялись они, видимо, именно туда.

Птицы сели, сложили крылья, и Майкайла, освободившись от удерживавших ее рук женщины, соскользнула на каменные плиты. Смерзшаяся одежда похрустывала при каждом ее движении. Девочка обернулась, ища взглядом Файолона.

Тот тоже уже слез с птичьей спины, держа на руках не подававшее признаков жизни тело Квази. Огромные птицы снова взмыли в воздух, но Файолон этого даже не заметил.

– Квази! – твердил он и все тряс маленького оддлинга. – Проснись!

Неуклюже ступая онемевшими за время полета ногами, женщина подошла к ним, с трудом нагнулась к Квази и прикоснулась к его лбу.

– Он тебя не слышит, – коротко сказала она. – Пойдем, я покажу, куда его перенести. – И пошла вперед, ни разу не оглянувшись.

Майкайла помогала Файолону нести неподвижное и ужасающе холодное тело оддлинга. Наконец, сами совершенно окоченевшие и скованные, как броней, промокшей одеждой, они кое-как протиснулись в дверь со своей ношей и очутились внутри башни. Ее хозяйка стояла в углу большого зала и смотрела вниз, на лестницу, откуда раздавались легкие торопливые шаги. Почти тут же в зале появились пятеро слуг. Трое из них были ниссомы, двое – виспи. Майкайле до сих пор не приходилось видеть виспи, но она сразу узнала их по описаниям, встречавшимся в книгах, которые они читали с Файолоном.

Виспи больше походили на людей, чем ниссомы. Они были выше ростом, с более узкими лицами, а их носы, рты и небольшие ровные зубы Майкайла сочла вполне нормальными. Правда, глаза у них были огромные – такие же, как у ниссомов, только не золотисто-желтые, а зеленые. Портрет довершали серебристо-белые волосы, заостренные уши и руки с тремя пальцами, увенчанными скорее коготками, чем ногтями.

– С возвращением вас, госпожа Харамис, – почтительно произнесла женщина из племени ниссомов.

– Спасибо, – коротко ответила Харамис. Она кивнула двум мужчинам-ниссомам на безжизненное тело Квази. – Вы вдвоем возьмите его и отогрейте. А ты, – обратилась она к женщине-виспи, показывая на Майкайлу, – займись девочкой. Пусть она вымоется и переоденется. – И добавила, глядя на мужчину-виспи: – А тебе поручаю мальчика.

Бесчувственного Квази унесли, а Майкайлу с Файолоном повели вверх по лестнице.

– Приготовь мне ванну, Энья. – распорядилась Харамис, – и проследи, чтобы затопили очаг в кабинете. Мы там перекусим, когда дети переоденутся.

Харамис погрузила свое продрогшее тело в теплую ванну и стала размышлять («И как раз вовремя», – похвалила она себя) о том, что думают царственные родители о внезапном исчезновении своего дитяти. Она мысленно связалась с одним из ламмергейеров, находившихся поблизости, попросив его отвезти кого-нибудь из слуг к королю и королеве с запиской. Ламмергейер согласился, и Харамис велела Энье выбрать подходящего для этой миссии слугу и позаботиться о том, чтобы тот оделся потеплее. Служанка кивнула и вышла из комнаты.

– Я становлюсь старовата для подобных перелетов, – проворчала Харамис себе под нос, сидя в ванне в ожидании, пока застывшие конечности прогреются и станут более послушны.

И что это ей взбрело в голову притащить их всех сюда, вместо того чтобы спокойно вернуться в Цитадель? Ведь их одежда совершенно не годилась для полетов в такую погоду, а этот оддлинг мог вообще распроститься с жизнью. Она-то отлично знала, что значит поднять на такие высоты совершенно незащищенного ниссома. Даже по прошествии двух с лишним столетий Харамис отчетливо помнила тот день, когда позволила Узуну сопровождать ее в горы в поисках талисмана. Она коснулась Трехкрылого, висевшего и теперь на золотой цепи посередине ее груди. Тогда ей пришлось потерять два дня, чтобы спустить Узуна вниз и отогреть. Стоило бы вспомнить об этом, прежде чем дать ниссому забраться на ламмергейера. Среди тех топей, откуда они взлетели, одллинг оставался бы в гораздо большей безопасности, а здесь он ей совершенно не нужен, так же как и мальчик. Ей нужна одна Майкайла. «Уж не впадаю ли я в старческий маразм?» – размышляла Харамис.

Она нахмурилась, снова и снова обдумывая свой поступок. Прожив долгие годы в роли Великой Волшебницы, Харамис заметила, что иногда принимает очень странные на первый взгляд решения, но потом, задним числом, для них находятся очень веские причины, о которых она поначалу и не подозревала. Вот и сейчас она чувствовала, что произошел именно такой случай. Но какие именно причины могли бы оправдать ее поступок? На ум приходило лишь, что родители Майкайлы могли отказаться отдать ей дочь. Но, судя по тому, что Харамис о них знала, это было маловероятно. А если б король с королевой попытались помешать, она все равно бы забрала девочку, и им пришлось бы примириться с этим. Недоуменно пожав плечами, Харамис выбралась из ванны, надела самую теплую одежду, хотя в ее комнате никогда не было прохладно, и отправилась проведать гостей. Слуги подыскали им кое-какую одежонку, пусть не по размеру и оттого глядевшуюся довольно странно. Вскоре, обсохнув и согревшись, подростки уже сидели у очага в кабинете и наслаждались вкусным обедом. Вокруг них радостно хлопотала Энья. Она любила готовить и никак не могла примириться со скудным рационом Белой Дамы, от которого, по словам Эньи, и малая пташка протянула бы ноги. И вот наконец-то здоровый аппетит юных гостей позволил вовсю развернуться ее талантам.

Квази достаточно отогрелся и тоже смог к ним присоединиться, хотя все еще выглядел вялым и очень мало ел. Дети заметно о нем беспокоились, то и дело спрашивая о самочувствии, пока Харамис наконец не потеряла терпение и не велела им есть молча.

Когда пустые тарелки с помощью магического заклинания отправились обратно на кухню, Великая Волшебница окинула острым взглядом своих гостей.

– Хлопот с вами не оберешься, – сварливо проговорила она. – Я все думаю: стоит ли хоть один из вас тех неудобств, что вы причинили мне и моим ламмергейерам?

Квази, заметно оправившийся за время обеда – наверное, оттого, что сидел ближе всех к огню, – и чуть осмелевший, произнес:

– Прошу великодушно простить, госпожа, конечно, с вашей стороны было очень хорошо прийти нам на помощь, и мы вам бесконечно благодарны, – но ведь ни один из нас не просил перенести его сюда. А уж что будет с королем и королевой, когда они узнают о бесследном исчезновении принцессы и молодого господина, мне и подумать страшно,

– Это уж точно, – подала голос Майкайла, – мама с папой начнут жутко волноваться, не получив от нас ни единой весточки.

– Только вздумайте мне еще дерзить, – цыкнула Харамис – Королю с королевой я отправила записку, и им очень скоро сообщат, что вы у меня и вам ничто не угрожает. Вдобавок, судя по тому, что я знаю о твоих родителях, да и о вас тоже, – добавила она язвительно, – ясно, что они вообще начнут о вас волноваться не раньше чем через несколько дней.

Майкайла закусила губу и потупилась.

Про себя Харамис подумала, что если бы родителям Майкайлы и опекунам Файолона пришлось пару дней за них поволноваться, они б получили как раз по заслугам за столь небрежное отношение к собственным обязанностям.

– Но нас вообще было незачем спасать! – собравшись с духом, выпалила девочка. – Вы понимаете, мадам? – Она понятия не имела, кто ее собеседница, но уже одно обилие седых волос говорило, что к этой пожилой даме следует относиться с подобающим уважением. – Мы ускользнули от скритеков. и нам удалось благополучно выбраться на берег, а селение Квази было уже совсем близко… То есть мы вполне бы управились своими силами, значит, спасая нас, вы наверняка имели на то собственные причины – может быть, кто-то из нас оказался вам нужен. Разве не так? А значит, мы совершенно не виноваты, что очутились здесь, верно?

– Майка, не надо выставлять себя такой неблагодарной! – укоризненно проговорил Файолон. – Я уверен, что кто 6 ни была наша хозяйка, у нее имелись крайне веские причины так поступить.

Вплоть до последнего мгновения Великой Волшебнице не приходило в голову, что ее юные гости понятия не имеют о том, кто она такая. Харамис подняла голову.

– Разве вы не знаете, кто я? – спросила она раздраженно.

– Совершенно не имеем об этом представления, госпожа, – вежливо ответил Файолон. – Судя по вашим птицам, вы, должно быть, могущественная волшебница. Я слышал лишь об одной женщине, которая могла приказывать ламмергейерам, но был уверен, что она давным-давно умерла. Неужели вы та самая Белая Дама Рувенды? – Он с сомнением покачал головой.

Харамис следовало быть к этому готовой. Если бы она подумала о встрече заранее, то сообразила бы, что никто из детей до сих пор ее не видел. А судя по поведению короля, можно побиться об заклад, что их образованием с детства пренебрегали.

– О нет, я не старая Великая Волшебница, – объявила она. – Ту звали Биной, и скончалась она много-много лет назад. Я новая Великая Волшебница – эпитет «молодая» сейчас уже вряд ли мне подходит. Меня зовут Харамис.