Текст книги "Тройка мечей (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 71 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]

Глава 6

Запястье моё было жёстко закреплено лубком, порезанная ладонь обработана лечебной глиной, к которой при нужде обращаются и люди, и животные. Ледяное Жало покоилось в ножнах на боку. Мы всё ещё пребывали в прошлом, долина ХаГарка осталась у нас за спиной, а перед нами открывалась сельская местность. Хотя облака исчезли и на ясном небе сияло солнце, мне всё ещё мерещились призраки Тьмы.

Память больше ничем не могла помочь мне, потому что мы изменили вектор времени. Я уже не ковылял, смертельно раненый, прочь от тумана, сотворённого Тарги, чтобы уничтожить свой меч и умереть среди скал бессмысленной и бесполезной смертью. От Йонана тоже было бы мало толку, если бы я его и призвал. Несмотря на то, что когда-то я со всей старательностью изучал способы ведения войны, сейчас мне приличествовала роль зелёного юнца, которого пока ещё даже не брали в дозор.

Немного в стороне стоял, опёршись на топор, Урук. Отрешённым взглядом смотрел он вдаль, и я догадался, что мысли его далеки от мирного сельского пейзажа, который расстилался перед ним.

Были здесь и воины ХаГарка, добровольно вызвавшиеся помогать нам, однако Урук отказался от их услуг. Охотиться на Тарги предстояло только нам двоим.

– Он пойдёт к фасам, – нарушил молчание Урук, не отводя своего невидящего взгляда. – Он станет разыскивать своё сердце.

– Сердце? – переспросил я. – Какое сердце?

Что-то произошло со мной. Видимо, в момент величайшего успеха, когда неимоверным усилием воли я заставил Ледяное Жало двигаться, большая часть памяти Толара оказалась сожжённой. Точно так же Колдуньи Эсткарпа сжигали своё сознание, когда заставляли горы на юге обрушиваться на захватчиков из Карстена.

Лицо Урука оставалось неподвижным, лишь глаза чуть скосились в мою сторону.

– То, что я назвал сердцем, – его талисман, средоточие энергии. Он никогда не решается рисковать им, даже в битве с нами, хотя не считает нас серьёзными противниками. Когда ему нужно восстановить свою Силу, он достаёт из тайника этот талисман и подзаряжается энергией, взамен растраченной в бою.

– Значит, к фасам? Мы будем искать его под землёй?

Урук кивнул.

– Где же ещё? Но если мы сделаем это, то попадём в ловушку, уж он-то об этом позаботится. Он уже выстроил лабиринт, сквозь который не может проникнуть путеводная мысль. И жаждет заполучить не только наши тела, но и наше сознание. Таковы ставки в этой игре, и сейчас у него козырей больше. Но у нас нет выбора.

Слова его доносились до меня, как сквозь толстое одеяло.

– Раньше, – продолжал Урук, – когда его тело умирало, он помещал душу в другую оболочку. Как ты думаешь, почему он заключил меня в ту колонну живым? Ему нужно было тело. Однако фасы каким-то образом помешали ему в этом. По той же причине они похитили твою девушку из Долины. В ней таилось зерно Дара, который они и собирались использовать.

Мне припомнилась сцена, свидетелями которой оказались мы с Тсали: Крита, вся во власти неведомых нам чар, стоит перед колонной изо льда, внутри которой заключён Урук. Может быть, это и была первая попытка контакта?

Оттолкнувшись от этой картины, память нарисовала мне бесшумные неумолимые щупальца, охранявшие фасов вонючий мрак их подземных жилищ… И ведь теперь у нас не было проводника. А на другой чаше весов лежала моя убеждённость в полной правоте Урука: мы должны сокрушить Тарги либо в том, либо в этом времени. И, кажется, сама судьба выбрала для этой цели прошлое.

Моё запястье в лубке… Порезанная ладонь зажила, я уже мог держать Ледяное Жало, но взять меч обеими руками, как положено в битве, был ещё не в состоянии. Тем не менее меч прекрасно показал себя в стычках с фасами, на него вполне можно положиться.

– Когда мы тронемся в путь? – И куда? – голос мой прозвучал совсем утомлённо. Это спросил Йонан, который так мало знал и был лишён уверенности в себе.

– Прямо сейчас, – ответил Урук, – а Ледяное Жало поможет нам отыскать какой-нибудь лаз в подземные норы фасов. Уверен, что они изрыли все окрестные холмы и ведут подкопы под стены ХаГарка, чтобы ускорить его конец.

Предположение более чем правдоподобное. В памяти мелькнула старая легенда о том, что кто-то дунул в трубу, и стены ХаГарка от этого рухнули. Если под стенами целая сеть подкопов, то вполне возможно, что так и произошло в действительности.

Итак, мы отправлялись в путь прямо с недавнего поля битвы. Тела защитников ХаГарка, собранные отовсюду и сложенные в почётный погребальный костёр, уже превратились в тонкий чистый пепел.

Тёмные тоже собрали своих убитых, но почестей им не воздавали. Мы давно знали, что некоторые из Тёмных Лордов умеют оживлять мёртвых, хотя души не возвращались в них и глаза оставались пустыми. Скорее всего, эти бывшие мертвецы использовались лишь в качестве примитивной рабочей силы.

Монстры, Серые, Некоторые из них когда-то были людьми, иногда походили даже на тех, кого я знал при их жизни. Но встретив их сейчас, ни за что не догадаешься кто стал вечными рабами Великой Тьмы…

Так вот, тела убитых с той и другой стороны были большей частью убраны, но оставалось ещё много разбросанного оружия, и отряд воинов ХаГарка как раз собирал его и складывал на носилки. Они двигались прямо на нас редкой цепью, мы миновали друг друга, но никто не спросил, куда и зачем мы идём.

На почве виднелись следы колёс, кое-где валялись трупы Серых со вздутыми животами. Иногда нам попадались длинные канавы, дно и стенки которых покрывала мерзко пахнувшая слизь: они казались выдавленными в почве некими существами вроде гигантских червей или пресмыкающихся.

Некоторое время Урук шёл по следу тех, кто бежал с поля битвы, затем резко свернул. Судя по всему, мы теперь направлялись к линии холмов – не очень высоких по сравнению с горным хребтом, окружавшим Долину, но достаточно заметных, чтобы служить ориентирами на местности.

На вершине одного из холмов я заметил в лучах заходящего солнца три высокие скалы, напоминающие стволы деревьев, ветви которых в незапамятные времена обломил ураган. Скалы имели непривычный глазу ржаво-красный цвет и казались сильно выветренными. Надо сказать, что гладкие голубые камни, которые отмечали «безопасные» островки, нам давно уже не попадались.

Скалы эти мне не понравились с первого взгляда, и чем ближе мы подходили к ним, тем сильнее я ощущал беспокойство и отвращение. Рот мой наполнился слюной, и мне приходилось её сглатывать, как человеку, усиленно старающемуся преодолеть тошноту. Ледяное Жало, которое я вынул из ножен и неловко нёс в левой руке, потихоньку засветилось, что вскоре стало заметно даже при солнечном свете. Рука, лежавшая на рукояти, получила импульс предупреждения об опасности.

– Куда мы идём?

Я осмелился нарушить наше молчание, но Урук не ответил и даже не взглянул на меня. Шаг его оставался широким и размеренным. Без малейшего колебания он поднялся на холм и подошёл к зловещим скалам.

Ледяное Жало шевельнулось у меня в руке. Кончик клинка опускался к земле всё ниже по мере того, как я поднимался следом за Уруком, изо всех сил стараясь не отстать. Мне приходилось видеть, как Мудрые Женщины определяли места, где глубоко под землёй находится вода или металлические предметы; при этом жезлы у них в руках клонились к почве, независимо от их усилия, и указывали нужное место.

Подобно этому, теперь и мой меч, независимо от времени, действовал таким же способом. У меня едва хватало сил удерживать его в руке. Он прямо-таки рвался к подножию красных скал. Урук снова оказался прав: нашим проводником стал меч Проигранных Битв.

Урук осторожно обошёл первую скалу, стараясь не коснуться её даже краем одежды, и остановился возле второй. Ледяное Жало в моей руке указало на землю прямо под ногами. Клинок так и рвался у меня из рук, так и старался вонзиться остриём в землю, будто обладал собственной волей.

Губы Урука искривились, он издал скорее рычание, нежели смех.

– Ну, разве я не говорил? Мы нашли то, что искали, – вход в подземелье. Но думаю, лучше, в целях предосторожности, поискать другой лаз, менее заметный. Постарайся проследить направление хода.

Я с усилием выдернул меч из земли, где он, казалось, готов был остаться навсегда. Урук вновь обошёл первую из трёх скал, отыскивая на холме противоположную точку, потом отступил назад, уступая мне дорогу.

Меч продолжал указывать вниз, и Урук издал смех, похожий на карканье.

– Пошли!

Он обернулся, взглядом отмеряя расстояние от крайней скалы, затем быстро кивнул, как бы отвечая на какой-то невысказанный вопрос. Поднял топор и всем весом своего тренированного тела вогнал его в склон.

Топор проделал в дёрне глубокое отверстие, взметнулось облачко сухой земли. Урук вновь и вновь ударил в то же самое место. Четвёртый удар пробил слой земли насквозь, и образовалась дыра. Урук принялся расширять её, сбрасывая землю прямо гуда.

Дыра была лишь ненамного больше топора, когда я лёг плашмя и просунул в неё Ледяное Жало. Солнечный свет не проникал в узкое отверстие, но мерцание клинка позволяло рассмотреть, что под нами не пещера, а туннель, достаточно просторный для того, чтобы мы смогли им воспользоваться.

С тяжким вздохом, отбросив всякие предчувствия, я взял Ледяное Жало в зубы и когда, извиваясь, протиснулся в отверстие, то оказался в небольшой пещере. Спёртый воздух хранил мерзкий запах фасов, однако никаких признаков засады я не обнаружил и шагнул в сторону, уступая путь моему другу. Кровлю туннеля укрепляли корни растений, глубоко проникшие в землю. А грубо отёсанные обломки камней, которые через равные промежутки подпирали её снизу, были выложены таким образом, чтобы не загромождать проход.

– Тьфу, какая вонь! – воскликнул Урук.

Очень скоро мы обнаружили, что подземный коридор явно не был рассчитан на таких посетителей. Мы то и дело задевали свод и стены, на нас сыпались струйки земли. Урук снова пошёл впереди, как будто точно знал, куда мы направляемся.

Мы всё дальше уходили от того отверстия, через которое проникли в этот подземный мир, и нашим единственным источником света было Ледяное Жало. Я старался держать его повыше, чтобы лучше освещать дорогу. Земля под ногами оказалась плотно утрамбованной, как площадка для игр, и отовсюду разило фасами.

Вскоре проход расширился, пол уходил вниз. Урук, почувствовав под собой каменистую осыпь, опустился на колени.

– Здесь у них спуск в норы, – прошептал он. – Узко, но я думаю, протиснемся.

Он поднял топор на плечо и начал осторожно спускаться к тёмному отверстию. Я светил ему в спину Ледяным Жалом. Затем последовал за ним. Болело всё тело, зловоние стояло такое, что я боялся, как бы меня не стошнило. Вниз, вниз и вниз… Наконец ноги коснулись твёрдой поверхности. Проход сделался шире. Местами он был проложен уже в скальных породах и не закреплён корнями растений. Кое-где стены носили следы грубой обработки – по всей видимости, коридор пытались расширить и сделать более удобными. Дно прохода всё время шло под уклон, из чего можно было заключить, что мы находимся уже довольно глубоко под землёй.

– Стой!

По правде говоря, это предостережение Урука было излишним. Толар во мне ещё не совсем умер, и внезапное ощущение присутствия зла было таким сильным, что я тут же крепче сжал рукоять Ледяного Жала и приготовился отразить нападение. Над головой вдруг возникли извивающиеся струйки тумана, они напомнили мне туман в долине вблизи ХаГарка, который Тарги использовал, чтобы собрать и укрыть в нём свои силы. Струйки мерцали призрачным зеленоватым светом, они явно были порождением зла, в памяти моей шевельнулось что-то давно забытое, похороненное в самой глубине. И запах, ещё более омерзительный, чем вонь, которую издавали фасы…

Глава 7

Внезапно Урук засмеялся, и смех его буквально поразил меня, так как по-моему смеяться было абсолютно не над чем: зловещие пряди тумана уже тянулись к нам – тонкие, похожие на чудовищные водоросли, о которых рассказывали салкары, живущие далеко на юге. Не переставая смеяться, Урук завёл тихую песню.

И я УВИДЕЛ его слова. Не знаю, каким волшебством это объяснить, но они, слетая с губ Урука, образовывали во мраке голубые искры, которые веером разлетались в стороны и собирались затем в сияющие скопления.

Одно из этих скоплений прикоснулось к пряди тумана. Возникла вспышка, туманный жгут резко отпрянул и начал собираться в сгусток, втягивая в себя соседние пряди. Сгусток не увеличивался в размере, но чем больше тумана поглощал, тем чернее становился.

Скоро весь туман сконцентрировался в этот сгусток, который пока не принимал определённой формы, а просто колыхался в подвешенном состоянии и источал угрозу. Мы взялись за оружие, и тогда сгусток опустился на дно туннеля, растёкся лужей и пополз к нам.

– Тарги! – воскликнул Урук. Он уже не пел, а кричал, как всегда поступают мужчины, бросая вызов врагам. – Тарги, неужели ты всё ещё считаешь меня своей игрушкой? Сталь, из которой выкован Сокрушитель Шлемов, нерукотворна, ты должен знать это! – он впервые назвал своё оружие по имени.

Туман рассеялся. Урук удовлетворённо кивнул.

– Он, должно быть, сильно потрясён. Тарги не из Великих, как и я. Но он, по-моему, вообразил, что сильнее меня и лучше умеет пользоваться чарами Тьмы.

Голос Урука, обратившись ко мне, стал жёстче.

– Как он умер в тот раз?

Я обратился к памяти Толара. Тарги… Видел ли Толар его убитым или только слышал об этом, прежде чем смертельная рана вынудила его оставить поле боя? В мозгу моём замелькали отрывочные туманные видения, и чужой голос произнёс:

– Он умер от удара топором. Когда его нашли, поднялся страшный вой, это я помню…

– От удара топором, – повторил Урук. – Тогда…

Я понимал, что его тревожит. Если в гибели Тарги виновен Сокрушитель Шлемов, то убив его снова таким же образом, мы мало что изменим, пока не доберёмся до его, как выразился Урук, сердца. В противном случае он лишь сменит оболочку.

Итак, туман рассеялся, лужа на дне туннеля исчезла, и мы смогли двинуться дальше, однако ни на секунду не ослабляли бдительности. Путь перед нами терялся в темноте. Вскоре мы почувствовали опасность, и она не замедлила показать себя. Со всех сторон к нам потянулись уже знакомые тонкие щупальца, стараясь опутать наши конечности. В ход пошли Сокрушитель Шлемов и Ледяное Жало. Топор рубил направо и налево, я же не мог замахиваться мечом и поэтому колол кончиком клинка обрубленные и извивавшиеся на земле щупальца.

Мы с Уруком устроили настоящую бойню. Охранники фасов не могли серьёзно противостоять нашему оружию, когда мы, стоя в узком проходе спина к спине, опускали на них сверкающий смертоносный металл. Рычание моего меча напоминало волчье, когда зверь тянется окровавленной пастью к добыче. Ему вторило высокое прерывистое пение боевого топора.

Раздался громкий голос Урука:

– Довольно! Тарги прибегнул к помощи фасов, чтобы выиграть время. Он рассчитывал, что будет здесь в безопасности, поэтому надо добраться до него раньше, чем он окружит себя новой защитой.

Мы отошли от стены. Урук издал древний боевой клич воинов ХаГарка. В ограниченном пространстве туннеля голос его прозвучал оглушительно. Мы высоко подняли наше светящееся оружие и двинулись на фасов, которые, пока мы воевали со щупальцами, окружили нас плотным кольцом.

Фасы дрогнули и отступили. Я давно знал, что они бывают бойцами только в темноте. А может, Тарги снял с них заклятье, принуждающее к атаке. Как бы там ни было, когда мы двинулись вперёд, они разомкнули своё кольцо и рассыпались в темноте.

Урук быстро двинулся вперёд. Высота туннеля не позволяла выпрямиться в полный рост, поэтому он постоянно пригибался, но шаги его были широки и размашисты. Я прикрывал его со спины, а поскольку за мной уже никого не было, то вынужден был часто оглядываться.

В моём времени фасы пользовались отравленными копьями. К счастью для нас, сейчас их ещё не изобрели, в чём я с облегчением убедился, бегло осмотрев наконечники нескольких брошеных копий, через которые мы переступали.

Двигаясь по проходу, мы миновали несколько развилок, и каждый раз Урук без колебаний выбирал, куда свернуть. Я не задавал лишних вопросов и был уверен, что он знает, куда идёт.

Вскоре мы оказались в пещере со сталагмитами. Не могу с уверенностью утверждать, что это была та же самая пещера, где мы с Тсали уже побывали, но сходство имелось большое. В тусклом свете Ледяного Жала сталагмиты стеклянно поблёскивали. Я бы наверняка заблудился в этом странном лесу, но мой напарник двигался с прежней уверенностью. Топор чуть покачивался в его руке, указывая направление, словно компас, которым пользуются салкары на море.

Мы пересекли пещеру и пошли вдоль её края, пока не уткнулись в огромную глыбу породы. Обойдя её, мы увидели туннель, стены которого были на удивление гладко обработаны и испещрены письменами, которых я не знал. Они источали странный холод, пробуждающий тревогу и отчаяние. Борясь с этим наваждением, я крепче сжал в израненной ладони рукоять меча, черпая в нём мужество.

Урук замедлил шаг. Он больше не пригибался, как в проходах, проделанных фасами, и мог высоко держать голову. Туннель этот явно предназначался для человека или существа, подобного ему. Урук негромко сказал:

– Вот и свершилось. Бывшему некогда Толаром трудно представить себе, чтобы человек, рождённый Светом, сумел выследить Тарги в царстве Тьмы, но это так. И сейчас наступит решающая схватка. Мы или победим, или погибнем, потому что Тарги, припёртый к стенке, обратит против нас все свои силы и…

Он не успел договорить. Из глубины туннеля на нас обрушился мощный силовой удар, подобный порыву ураганного ветра. Меня отшвырнуло назад, за край каменной глыбы. Передо мной не было зримого противника, но всё равно я не мог безропотно покориться. Сжав Ледяное Жало, я осторожно выглянул из-за глыбы.

Урук тоже был отброшен назад, но только на пару шагов. Вся его поза – широко расставленные ноги, наклонённый вперёд корпус, опущенная голова в шлеме с драконом – свидетельствовала о том, что он не намерен отступать. Я постарался скопировать его позу, мне необходимо было присоединиться к нему.

Неведомая сила по-прежнему давила на нас. Я оказался не в состоянии продвинуться вперёд ни на ладонь, более того, даже вынужден был отступить на пару ладоней. Гнев и отчаяние переполняли меня, но из самых глубин естества поднималась холодная непреклонность, мрачная решимость. Ничего подобного я никогда прежде не испытывал. Толар… Мне сейчас следовало прислушаться к голосу того, которого возродило к жизни Ледяное Жало.

Выставив перед собой плечо, Урук понемногу двигался вперёд, напоминая человека, пробивающегося сквозь густую вязкую глину. Каждый его шаг был очень короток и давался ему с огромным напряжением, но он делал его. Перехватив меч в правую руку, я левой уцепился за стену, шероховатую от густо покрывавших её букв, оторвался от спасительной каменной глыбы и подставил свою грудь мощному давлению. Меня зашатало, но на этот раз я устоял на ногах, только крепче уцепился пальцами за стену и сделал крошечный шажок вперёд, в точности так, как продвигался Урук. Он по правой стенке туннеля, я – по левой.

Пожалуй, его заклятый враг не учёл, что нас двое, и не сумел рассредоточить усилия так, чтобы препятствовать нам обоим. Шаг за шагом, ладонь за ладонью мы медленно продвигались к цели. Воротник моей кольчуги свободно раскачивался, я тяжело дышал, сосредоточив все силы на этом напряжённом, неимоверно трудном движении. Сердце моё учащённо билось, удары его отдавались в ушах, я задыхался, но шаги наши становились длиннее и уверенней.

И вдруг давление исчезло так же внезапно, как и началось, я от неожиданности упал на одно колено. Но Урук и здесь удержался на ногах. Держа топор перед собой, он сорвался с места и побежал, я – за ним, стараясь не отставать.

И вот перед нами открылось некое пространство, наполненное серовато-зелёным свечением, которое, как я знал, отмечает скопления Тёмной Силы. Сталагмитов здесь не было. Вместо них возвышались каменные изваяния, вселяющие ужас. Каждое изображало чудовище или человека, испытывающего такую невообразимую муку, от которой не в силах избавить даже само время. Я взглянул на них один раз и больше старался не смотреть, чтобы не поддаться страху. А Урук устремился прямо к центру зала.

Вероятно, это был храм. Но какому бы божеству здесь ни поклонялись, оно не вызывало у меня добрых ощущений. Изваяния образовывали круг, в центре которого находился невысокий кроваво-красный постамент, а на нём – человеческий череп, но только не натуральный, а из какого-то прозрачного кристаллического вещества.

Возле подножия постамента лежало человеческое тело – огромное, со спутанными волосами тело существа, которого я видел на поле боя, – Тарги! Широко раскрытые глаза его невидяще уставились вверх, тело безвольно обмякло, как у недавно умершего.

Я мельком взглянул на эту пустую теперь оболочку Тарги и снова перевёл взгляд на череп.

Он беспрестанно пульсировал. Яркие цвета сменяли друг друга, смотреть на них было больно, и вместе с тем я не мог оторвать глаз от волнующего чередования красок. В них таился какой-то особый, глубинный смысл, разгадав который, я мог бы стать величайшим из людей, избранным среди избранных, правителем надо всеми!..

Вдруг я увидел, что Урук перешагнул через тело своего врага и поднял топор. Урук… Что он хочет сделать? Он может разрушить, уничтожить ЭТО… Он – враг! Убить его! Убить!..

Только благодаря повреждённому запястью удар мой получился слабым, скользящим: Ледяное Жало едва задело кольчугу, покрывавшую плечо, но этого оказалось достаточным – топор изменил движение и вместо того, чтобы расколоть череп, звякнул о колонну.

Череп по-прежнему возвышался на постаменте, и только пляска света, исходившего от него, стала ещё интенсивней. Цвета чередовались в сумасшедшем ритме. Меч подрагивал в моей руке.

«Урук опасен! С ним надо покончить!»

Чей-то вкрадчивый голос, совершенно мне не знакомый, проник в моё сознание:

«Впусти меня, друг».

Вспышка острой боли, и вновь:

«Мы друзья, мы сможем покончить с ним вместе!..»

Топор Урука снова поднялся над черепом, а я никак не мог помешать ему, даже имея Ледяное Жало.

«Ударь снизу! – советовал мне вкрадчивый голос. – Когда он поднимет руки, ударь ниже подмышки, там сердце…»

«Йонан!»

Я схватился за голову. Вкрадчивый голос причинял мне мучительнейшую боль. Меч тяжело оттягивал руку, кончик его целился на основание постамента.

«Йонан!» – вновь услышал я другой голос и начал догадываться, что происходит.

«Ударь снизу!» – по-прежнему настаивал вкрадчивый голос.

Я поднял меч обеими руками над головой и обрушил его сверху вниз. Опускался он только под действием собственного веса, потому что сил у меня почти не оставалось. Ледяное Жало ударило прямо по своду черепа.

Боль вспыхнула у меня в мозгу с такой силой, что я отшвырнул меч, сжал голову обеими ладонями и мучительно застонал.

Я не видел, как Урук снова поднял топор, но услышал треск, одно из лезвий вонзилось в череп, разбивая его вдребезги, как будто это действительно был старый, трухлявый, костяной череп. Я сходил с ума от боли и грохота в ушах. Пытаясь избавиться от мучений, я рухнул лицом вниз на каменный пол, а свет, от которого болели глаза, вихрился вокруг, пеленая серо-зелёной мантией…

Не знаю, как долго находился я под воздействием воли Тарги. Но частичка Йонана, которая сохранилась во мне и пряталась всё последнее время в самых потаённых глубинах, теперь заявила о себе. Я попробовал шевельнуть рукой – главным образом для того, чтобы убедиться, смогу ли я это сделать. Удалось. Эдак, чего доброго, я и подняться смогу без посторонней помощи…

Вокруг меня царил серый полумрак, без малейшего оттенка зеленоватого цвета, и от явственного ощущения угрозы осталась лишь слабая тень.

Неподалёку от меня на каменном полу лежал Урук. А позади него, там, где распростёрлось оставленное тело Тарги…

Разве эта горстка праха и кучка костей могли когда-нибудь быть человеком или чем-нибудь подобным ему? От кристаллического черепа, который царил в этой пещере, стремясь подчинить себе всех и вся, не осталось даже осколков. Но вместо него на постаменте лежало что-то другое… Там лежала рукоять меча, кристалл без клинка, такой же тусклый и серый, как и сам свет здесь.

Я подполз к Уруку. Его топор не претерпел никаких изменений и в целости и сохранности лежал у него под рукой. Сбоку на горле, там, где проходила сонная артерия, я уловил слабое биение пульса. Он был жив. Отстегнув от пояса бутыль с водой, я приподнял его голову, положил себе на плечо и смочил губы друга. Он шевельнулся. Я влил ему в рот несколько капель. Он глотнул, закашлялся, глаза открылись.

Несколько мгновений он глядел на меня, не узнавая, потом неуверенно спросил:

– Толар?

Я покачал головой. Отставив в сторону бутыль с водой, я дотянулся до рукояти меча и поднёс её к лицу, чтобы он мог видеть.

– Я – Йонан, потому что даже ты вызывал меня так.

Его губы изогнулись в слабой усмешке.

– Ты вернулся, чтобы спасти нас. Даже Тарги, каким бы великим колдуном он ни был, не смог подчинить себе того, кто ещё не родился… Итак, Ледяное Жало покинуло тебя. Интересно знать, к добру или к беде?

– Надеюсь, что к добру. Как бы там ни было, но я сражался им в древней битве, где надо было победить или умереть. И теперь будущее будет таким, каким я его сделал!

Мне захотелось узнать, находимся ли мы ещё в прошлом. Истлевшие останки Тарги красноречиво доказывали, что мы перешли в другое время.

Урук проследил мой взгляд и догадался, о чём я думаю.

– Да, Йонан, ты в своём времени, и теперь тебя можно называть Йонан-Который-Больше-Чем-Йонан. Тарги больше не существует, мы оказали добрую услугу Эскору. Выбравшись на поверхность, мы сможем убедиться в этом…

Я положил рукоять Ледяного Жала на постамент, где раньше находился череп. Рукоять была мертва. Я чувствовал, что она никогда больше не замерцает в руке воина. Но, может быть, ей теперь нужна другая рука?.. Впрочем, вряд ли её кто-нибудь здесь найдёт, кроме меня самого. А Тарги действительно больше не существует. Он приложил все усилия, чтобы использовать меня против Урука, но ему это не удалось. Мы уничтожили его навечно!

Ну, а что же Толар? Частица его осталась во мне, как рудимент памяти, и ему уже никогда не исчезнуть из меня полностью. Отныне я всегда стану ощущать его присутствие, и он будет помогать Йонану, шлифуя и оттачивая лучшее в нём, как заботливый воин точит и полирует свой клинок. Что было, то было, этого не сбросить со счётов и не стереть в памяти.

Да, прошлое и в самом деле выбросило нас в настоящее, как морской прибой рано или поздно выносит на берег всё, что отторгает пучина. А раз так, значит, меня ожидает новая жизнь, в которой будут другие мечи и другие битвы. И к этой жизни я должен приспосабливаться осторожно и осмысленно.

«Время было, время есть и время будет», – произнёс Урук, но на этот раз не словами, а мозговым касанием. Во мне вспыхнула опьяняющая радость. Спасибо, Толар, ибо я теперь всегда буду ощущать твоё присутствие и поддержку! Я поднялся на ноги и протянул руку своему товарищу, чтобы помочь и ему.

«Время будет!» – пело у меня в душе, и слова эти будили нетерпеливую радость. Ледяное Жало больше не держало меня. Меня ждал Эскор.