Текст книги "Колдовской Мир (сборник)"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 59 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

Саймон встревожился. Бухточка – их недавнее открытие – давала надежду на установление лучших связей с севером. Здесь не было рифов и мелей, которые сопровождали всю береговую линию, и Саймон собирался использовать здесь небольшие суда, переправляя на север беглецов и привозя взамен продовольствие и оружие для охраны границ. Если бухточка в руках врага, он должен знать об этом, и немедленно.

Пока он ехал в сопровождении Калуфа и еще нескольких солдат, мозг Саймона работал в двух направлениях. Он отмечал детали местности, которые позже можно будет использовать в наступательных и оборонительных действиях, но кроме постоянных мыслей о безопасности, пище, убежище, он продолжал думать о другом.

Некогда в тюрьме у него была возможность исследовать самого себя. И он углубился в такие отдаленные области души, которые никогда не открывались свету.

Страх он понимал. Но это было преходящее чувство, которое обычно побуждало его к действию. Некогда он поверил, что за вратами Петрониуса станет свободным человеком. Пока это не так. Ингвальд говорил об одержимых злым духом, но что, если человек не владеет собой?

Саймон как бы раздвоился. Он постоянно следил за собой, как за другим человеком. Чужак – люди чувствовали это в нем. Может, это еще одна странность этого мира, такая же, как машины, не соответствующие образу жизни, как загадка Колдера? Саймон чувствовал, что находится на грани какого-то открытия.

Но вот эти мысли были оставлены, когда Саймон увидел ветвь дерева, изогнутого горной бурей, лишенную листьев. Она черной линией выделялась на фоне неба, а то, что свисало с нее в петлях, было еще черней.

Саймон смотрел на три маленьких тела, раскачивающихся на ветру, на разинутые клювы, блестящие бусинки глаз, на изогнутые когти, на которых по прежнему виднелись алые ленты и серебряные кольца.

Три настоящих сокола со свернутыми шеями.

– Почему? – спросил Калуф.

– Должно быть, предупреждение. – Саймон спешился и передал повод Калуфу. – Подождите здесь. Если я не вернусь вскоре, возвращайтесь к Ингвальду и доложите о происшествии. Не ходите за мной, мы не можем зря терять людей.

Солдаты возражали, но Саймон решительно остановил их. Осмотрев кусты, он увидел следы множества людей, сломанные ветви, вырванную, вытоптанную траву, обрывок какой-то ткани. Он двигался ближе к берегу; стал слышен звук прибоя, доносившийся из бухточки.

Саймон дважды бывал на этой тропе и сейчас пытался мысленно представить себе картину местности. К несчастью, долина, выходившая к бухточке, была лишена всякой растительности. Утесы по обе стороны лысые. Придется все же испробовать один из этих утесов, хотя это трудно. Саймон упрямо двинулся вперед.

Как когда-то из склепа Вольта, пробирался он сейчас ползком, цепляясь за любую опору. Вот он подполз на животе к краю обрыва и заглянул в бухточку.

Он ожидал увидеть многое: голую полоску песка без следа чьего-либо присутствия, отряд Карстена, стоящий на якоре корабль. Но увидел совсем другое. Вначале он решил, что это одна из иллюзий Эсткарпа – то, что он видит, произведено его собственным мозгом, рождено каким-то воспоминанием. Но более пристальный взгляд на изогнутый металлический корпус показал, что хоть он и напоминает что-то знакомое, но все же отличается от всего, что он видел раньше, как поддельный сокол отличается от настоящего.

Очевидно, он смотрел на морской корабль, хотя никаких надстроек или мачт не было видно. Непонятно, что движет этим кораблем. Нос и корма резко заострены, весь корабль по форме напоминал торпеду. На плоской поверхности корпуса виднелось отверстие, рядом с ним стояли три человека. На головах у них были птичьи шлемы, но Саймон был уверен, что это не настоящие фальконеры.

Опять вечная загадка этой цивилизации: ведь корабли салкаров парусные, что характерно для немеханической культуры. Этот корабль как будто явился из будущего его собственного мира! Как могут существовать бок о бок два таких различных уровня цивилизации? И здесь Колдер? Чуждое, чуждое… Саймон чувствовал, что еще немного – и он поймет, догадается…

Он на мгновение утратил бдительность. Только прочный шлем, добытый в Карстене, спас его жизнь. Удар оглушил Саймона. Он вдохнул запах влажных перьев, чего-то еще, полуослепший, пытался встать, но получил еще один удар. На этот раз он увидел вражеское крыло. Сокол, но подлинный или мнимый? Этот вопрос он унес в сомкнувшуюся вокруг тьму.

Глава 2
ПРОДАННЫЕ НА ГОРМ

Тупая боль заполняла голову, сотрясала тело. Вначале Саймон, неохотно возвращавшийся к сознанию, с трудом смог набрать сил, чтобы вынести эту боль. Он понял, что биение не только внутри, но и вне его. То, на чем он лежал, дрожало равномерной ритмичной дрожью. Он заключен в черном сердце тамтама.

Открыв глаза, он не увидел света; попытавшись двинуться, обнаружил, что руки и ноги у него связаны.

Ощущение того, что он закрыт в гробу, стало таким сильным, что Саймон прикусил губу, чтобы не закричать. Он так отчаянно сражался с неизвестным, что лишь спустя какое-то время обнаружил, что он не один.

Справа от него кто-то время от времени слабо стонал. Слева кого-то рвало, и от этого добавлялось зловония в душной атмосфере. Саймон, почувствовав странное спокойствие после этих двух звуков, позвал:

– Кто здесь? И где мы? Кто-нибудь знает?

Стон кончился коротким перерывом дыхания. Но человек слева не мог или не хотел справиться с собой.

– Кто вы? – Слабый шепот донесся справа.

– Я с гор. А вы? Это тюрьма Карстена?

– Лучше бы мы были там, человек с гор. Я бывал в подземельях Карстена. Да и в комнате допросов тоже. Но лучше быть там, чем здесь.

Саймон напряженно вспоминал последние события. Он взобрался на вершину утеса, чтобы заглянуть в бухточку. Там находился странный корабль, потом нападение птицы, которая, вероятно, вовсе не была птицей. Ответ может быть только один – он лежит в том самом корабле, на который смотрел сверху.

– Мы в руках тех, кто скупает людей для Горма? – спросил он.

– Именно так, горный человек. Вас не было с нами, когда дьяволы Ивьяна отдавали нас Колдеру. Значит, вы один из фальконеров, которых захватили позже?

– Фальконеры! Эй, люди крылатых! – Саймон возвысил голос, слыша, как эхо гулко возвращается от невидимых стен. – Сколько вас лежит здесь? Я, один из всадников, спрашиваю вас!

– Нас трое, всадник. Хотя Фальтера бросили сюда без чувств, и мы не знаем, жив ли он.

– Фальтер! Страж южных проходов! Как его захватили – и вас?

– Мы узнали о бухте, куда могут приставать корабли, а вскоре прибыл вестник из Эсткарпа. Он сообщил, что нам могут доставить припасы морем, если есть где высадиться. Поэтому Повелитель Крыльев приказал нам отыскать бухту. Нас сбили соколы. Хотя это не наши соколы. Очнулись мы на берегу, без кольчуг и оружия; нас втащили в корабль, подобного которому нет в мире. Это говорю я, Тандис, который пять лет служил моряком у салкаров. Много портов видел я и столько кораблей, что не пересчитать и за неделю, но такого нигде не было.

– Он рожден колдовством Колдера, – послышался слабый голос справа от Саймона. – Как может человек определить время, если он заключен в бесконечной тьме? Ночь сейчас или день, этот день или тот? Я сидел в тюрьме Карса, потому что дал убежище женщине и ребенку древней расы, когда прозвучал рог. Всех молодых взяли из тюрьмы и привели на остров в дельте. Здесь нас осмотрели.

– Кто осмотрел? – живо спросил Саймон. Неужели наконец кто-то видел загадочных колдеров?

– Не помню. – Голос звучал теперь еле слышно, и Саймон напрягал слух, чтобы уловить смысл. – У них какое-то колдовство, у этих людей из Горма: голова начинает кружиться, и все мысли из нее вылетают. Говорят, они демоны с края мира, и я верю в это.

– А ты, фальконер, видел ли тех, кто захватил тебя?

– Да, но это мало что даст вам, всадник. Нас притащили сюда люди Карстена – оболочка без разума, сильные руки и спины для их хозяев. А хозяева надели нашу одежду, чтобы лучше одурачить наших друзей.

– Мы поймали одного такого, – сказал Саймон. – Нужно быть благодарным и за это, сокольничий: может, хоть часть загадки удастся разгадать. – Только тут Саймон подумал, а не имеют ли эти стены уши, которые слушают разговоры беспомощных пленников. Но, может, в этом случае их похитители почувствуют беспокойство.

Во тьме обнаружилось десять карстенцев – все бывшие заключенные, арестованные за нарушение приказов герцога. К ним добавилось трое фальконеров, захваченных в бухте. Большинство пленников находилось в полубессознательном состоянии. Если они и могли вспомнить предшествующие события, то их воспоминания заканчивались прибытием на остров или появлением в бухте.

Саймон продолжал расспросы, и начало вырисовываться нечто общее во всех нарушителях воли герцога. Все они были предприимчивыми людьми, с определенной военной подготовкой, начиная от фальконеров, которые постоянно жили в казармах и чьим занятием была война, и кончая первым собеседником Саймона, мелким землевладельцем из Карса, который командовал отрядом милиции. Всем им было от двадцати до тридцати лет, и несмотря на грубое обращение в тюрьмах герцога, они были в неплохой физической форме. Двое принадлежали к обедневшему знатному роду и получили некоторое образование. Они были братьями, их захватили солдаты Ивьяна, обвинив в том же преступлении – помощи древней расе.

Никто из пленников не относился к древней расе, и все единодушно утверждали, что по всему герцогству мужчин, женщин и детей древней расы после пленения предают смерти.

Именно один из молодых братьев, выведенный терпеливыми расспросами Саймона из состояния оцепенения, сообщил ему первый важный факт.

– Солдат, который оглушил Корнита – пусть его вечно днем и ночью грызут крысы Пора! – сказал, что Ренстона не нужно уводить. Мы с Ренстоном были побратимами с того момента, как взяли в руки меч, и мы дали ему оружие и пищу, чтобы он смог добраться до границы. Солдаты выследили нас и захватили, хотя трое из них остались бездыханными, с дырами в груди. Когда один из них начал связывать и Ренстона, солдат сказал, что это бесполезно: покупатели людей не берут тех, у кого древняя кровь.

Тот начал убеждать, что Ренстон так же молод и силен, как и мы, и его можно продать. Но солдат герцога заявил, что старую расу можно сломать, но не согнуть, и пронзил Ренстона его собственным мечом.

– Сломать, но не согнуть, – медленно повторил Саймон.

– Древняя раса в родстве с эсткарпцами, – добавил молодой человек. – Эти дьяволы из Горма не могут справиться с нею так же легко, как с другими.

– Но почему Ивьян так обрушился на них? – спросил полушепотом кто-то. – Они нам не мешали. А те, кто подружился с ними, говорят, что они добрые, несмотря на их древние знания и странные обычаи. Неужели Ивьян действует по приказу? И кто отдал этот приказ и зачем? Может ли быть так, мои братья по несчастью, что присутствие древней расы среди нас мешало проникновению Горма, ставило преграду на пути зла?

Умно и близко к собственным мыслям Саймона. Трегарт продолжал бы свои расспросы, если бы сквозь стоны и нечленораздельные жалобы тех, кто все еще не пришел в себя, не услышал шипение, странно знакомое. Душная атмосфера скрывала новую опасность, а когда Саймон ее обнаружил, было уже слишком поздно: в помещение подали какой-то газ.

Люди давились и кашляли, пытались вдохнуть поглубже и затихали. Только одна мысль держалась в голове Саймона: враг не пошел бы на все эти сложности, если бы хотел только убить их. Поэтому Саймон один среди всех не сопротивлялся газу, он медленно вдыхал, вспоминая кресло дантиста в своем мире.

…бормотание… бормотание… бормотание… Слова, которые не были словами, только путаницей звуков… Они произносились высоким голосом и содержали в себе непреодолимый приказ. Саймон не шевелился. Возвращалось сознание окружающего, но врожденный инстинкт самосохранения удерживал его в неподвижности.

…бормотание… бормотание… бормотание… Боль в голове стала тупой. Саймон был уверен, что он больше не на корабле; то, на чем он лежит, не дрожит, не движется. Он раздет, а в помещении холодно.

Тот, что говорил, уже отошел; бормотание осталось без ответа. Но Саймон продолжал лежать неподвижно.

Он дважды досчитал до ста, не услышав за это время ни звука. Потом приоткрыл глаза и тут же закрыл их от яркого света. Мало-помалу поле его зрения, хотя и ограниченное, прояснялось. То, что он увидел, было так же непонятно, как и первый взгляд на странный корабль.

Он был мало знаком с лабораториями, но, несомненно, ряды пробирок, бутылочек и мензурок на полках прямо перед ним можно было встретить только в лаборатории.

Один ли он? И с какой целью его принесли сюда? Дюйм за дюймом Саймон изучал то, что мог рассмотреть. Он явно лежал не на уровне пола. Поверхность под ним была твердой – он на столе?

Он начал медленно поворачивать голову, убежденный, что необходима осторожность. Теперь ему стала видна стена, голая, серая, с линией по краю поля зрения. Эта линия могла обозначать дверь.

Это одна сторона комнаты. Теперь другая. Саймон снова повернул голову и обнаружил новые чудеса. Еще пять тел, обнаженных, как он сам, лежали на столах. Все пятеро были либо мертвы, либо без сознания; он был склонен считать, что верно второе.

Однако был здесь и еще кто-то. Высокая худая фигура стояла лицом к Саймону, наклонившись над первым телом в ряду. Серое одеяние, стянутое на талии поясом, покрывало все туловище стоящего, а шапка из такого же серого материала скрывала голову. Саймон не мог получить никакого представления о расе или типе человека, занятого какой-то работой.

Передвижной столик со множеством бутылочек и изогнутых трубок был придвинут к первому телу. Иглы от этих трубок были введены в вены, круглая металлическая шапка одета на голову. Саймон с острым приступом страха почувствовал, что видит смерть человека. Не смерть тела, но такая смерть, которая превращает тело в существо, подобное тем, что он видел по дороге в Салкаркип.

И его ждет такая же судьба! Он медленно шевельнул руками и ногами, проверяя их послушность. Ему повезло, что он последний в ряду. Теперь он полностью владел своими мышцами.

Серая фигура кончила работу над первым человеком. Новый передвижной столик придвинули ко второму. Саймон сел. Несколько мгновений голова его кружилась, и он ухватился за край стола, на котором лежал, радуясь, что стол не скрипнул и не сдвинулся.

Операция на другом конце комнаты выполнялась сложная и полностью поглощала внимание работника. Саймон спустил ноги на пол и перевел дыхание лишь тогда, когда прочно встал на гладкое холодное покрытие пола.

Он взглянул на своего соседа, надеясь, что тот тоже приходит в себя. Но юноша – это был еще совсем молодой человек – лежал неподвижно с закрытыми глазами, грудь его поднималась и опускалась с необычно долгими интервалами.

Саймон сделал шаг от стола к полкам. Только там сможет он найти оружие. Побег отсюда, если, конечно, дверь не заперта, слишком рискован, пока он больше не узнает об окружении. И он не мог оставить пятерых на смерть – на то, что хуже смерти.

Он выбрал оружие – бутылку, наполненную какой-то желтоватой жидкостью. Она казалась стеклянной, но была слишком тяжела для этого. Только горлышко позволяло удобно ухватиться, и Саймон легко двинулся вокруг столов туда, где работал лаборант.

Ноги его передвигались бесшумно, он подошел сзади к ничего не подозревающему работнику. Бутылка взлетела, Саймон вложил в удар всю силу своего гнева.

Серая фигура беззвучно упала, потащив за собой проволочную металлическую шапку, которую собиралась одеть на очередную жертву. Саймон ухватил упавшего за горло, но тут же увидел разбитый затылок, покрытый темной кровью. Он приподнял тело и втащил его в проход между столами, заглядывая в лицо тому, кто, несомненно, был колдером.

То, что он рисовал в своем воображении, было гораздо поразительней, чем на самом деле. Перед ним был человек, по крайней мере внешне подобный тысячам других людей. У него оказались мелкие черты лица, широкие щеки, очень маленький узкий подбородок, соответствовавший верхней половине лица. Но это был не демон по внешности, что бы ни скрывалось в его черепе.

Саймон нашел крепления серого одеяния и расцепил их. Хотя ему не хотелось дотрагиваться до разбитой головы, он снял и капюшон. В другой половине комнаты была раковина и кран с водой, Саймон отмыл здесь капюшон от крови. Под серой одеждой на человеке была плотно прилегающая одежда без пряжек и пуговиц; Саймон не смог ее снять, и ему пришлось удовлетвориться только верхним платьем.

Он ничего не смог сделать для двух человек, которых лаборант уже присоединил к трубкам, потому что не понимал устройство сложных приборов. По очереди подходил он к каждому из трех оставшихся, пытаясь поднять их, но вскоре обнаружил, что это тоже невозможно. Они производили впечатление наркоманов в трансе, и он еще меньше понимал, как ему удалось избежать участи остальных пленников на корабле.

Разочарованный, Саймон направился к двери. Он не обнаружил ни щеколды, ни ручки, но вскоре догадался, что дверь сдвигается вправо. И вот он уже выглядывает в коридор, стены, пол и потолок которого окрашены в те же серые тона, что и лаборатория. Насколько Саймон мог видеть, коридор был пуст, хотя в него выходили и другие двери. Саймон двинулся к ближайшей из них.

Осторожно приоткрыв ее, он увидел людей, привезенных колдерами на Горм, если это, конечно, был Горм. Больше двадцати человек, еще одетые, лежали рядами. Саймон торопливо осмотрел их, но ни один не проявил признаков сознания. Может, те, в лаборатории, еще придут в себя. Надеясь на это, он вытащил троих из лаборатории и присоединил к товарищам.

В последний раз навестив лабораторию, Саймон нашел несколько хирургических ножей и взял себе самый длинный из них. Он срезал одежду с тела убитого им человека и положил его на один из столов так, чтобы разбитая голова не была видна от входа.

Заткнув за пояс украденной одежды нож, Саймон неохотно надел влажную шапку-капюшон. Несомненно, вокруг него в различных бутылках и тюбиках находились сотни смертоносных ядов, но он не мог отличить одно от другого. Придется полагаться на кулаки и нож.

Саймон вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Долго ли не будут искать убитого им работника?

Две выходящие в коридор двери не подались под его нажатием. Но там, где коридор кончался, он нашел третью, слегка приоткрытую, и оказался в помещении, которое могло быть только жилым.

Мебель строгая, функциональная, но стулья и кровать оказались удобнее, чем выглядели. Его внимание привлек предмет, похожий на стол. Мозг Саймона отказывался связывать место, где он стоял, с миром Эсткарпа, Орлиного Гнезда, Карса. То было прошлым, это – будущим.

Саймон не мог открыть ящики стола, хотя в каждом имелось отверстие, куда можно было поместить палец.

В стенах тоже виднелись ящики с такими же отверстиями. И тоже закрытые. Упрямо сжав зубы, Саймон приготовился воспользоваться ножом, как рычагом.

Но тут же повернулся спиной к стене, глядя в пустую комнату со скудной меблировкой. Он услышал голос, произносящий слова на незнакомом языке. Голос исходил как будто прямо из воздуха. Судя по интонации, это был вопрос, на который немедленно следовало дать ответ.

Глава 3
СЕРЫЙ ХРАМ

Находится ли он под наблюдением? Или просто слушает какое-то оповещение по общественной коммуникационной системе? Убедившись, что он один в комнате, Саймон начал внимательно вслушиваться в слова, значения которых не понимал и должен был ориентироваться только на интонацию. Звуки повторились, Саймон смог разобрать некоторые из них. Означает ли повторение, что его увидели?

Скоро ли невидимый говорящий начнет расследование? Немедленно, если не получит ответа? Ясно, что это предупреждение, но от чего? Саймон вернулся в коридор.

Поскольку этот конец коридора кончался тупиком, нужно исследовать противоположный, проверив другие двери. Но в них он нашел непроходимую серую поверхность. Вспоминая галлюцинации Эсткарпа, Саймон провел руками по гладкой поверхности, но не обнаружил никаких отверстий. Его убеждение в том, что колдеры представляют собой совсем другой народ, чем волшебницы Эсткарпа, и опираются скорее на знания, чем на колдовство, укрепилось.

Людям Эсткарпа большинство технических знаний его собственного мира показались бы волшебством. И, может, именно Саймон, единственный из всех гвардейцев, способен был хоть частично понять колдеров, использующих машины и науку, чего не может сделать ни одна волшебница.

Саймон продолжал идти по коридору, проводя рукой по ровной поверхности стены в поисках выхода. Может, выход находится в одной из комнат? Его везение, несомненно, скоро кончится.

Снова из воздуха над головой послышались слова на незнакомом языке; в них звучала настойчивость, которую нельзя было игнорировать. Саймон, почувствовав опасность, замер на месте, ожидая, что в следующее мгновение окажется в какой-то скрытой ловушке. В тот же момент он обнаружил выход: дальше по коридору часть стены скользнула в сторону, открыв освещенное пространство. Саймон вытащил из-за пояса нож и приготовился к отражению нападения.

Тишина снова была нарушена бестелесным голосом. Саймон решил, что, по-видимому, его подлинная сущность еще не раскрыта хозяевами этого места. Возможно, если они и видели его, то одеяние и капюшон сделали его одним из них, только со странным поведением. Поэтому ему и приказывают что-то сделать.

Решив действовать соответственно этому предположению, Саймон с большей уверенностью направился к выходу. Однако чуть не впал в панику, когда дверь закрылась за ним и он оказался в тесном прямоугольном помещении. Только когда его прижало к одной из стен и он почувствовал дрожание пола, то догадался, что это лифт. Открытие странно подбодрило его. Все больше и больше крепло его убеждение, что колдеры представляют цивилизацию, близкую к его собственной. Было гораздо спокойнее подниматься или опускаться навстречу врагу в лифте, а не стоять, например, в заполненной туманом комнате и следить, как друг превращается в отвратительного незнакомца.

Но, несмотря на смутное чувство знакомства со всем окружающим, Саймон не мог избавиться от ощущения внутреннего холода. Он мог воспринимать изготовленное колдерами как нечто нормальное, однако вся атмосфера этого места говорила о чуждости. Но и об угрозе; каким-то странным образом это место противостояло ему и всему, что ему близко. Все это не чуждое, решил он, а нечеловеческое, в то время как волшебницы Эсткарпа все же люди.

Гудение в стене прекратилось. Саймон не знал, в какой стороне откроется дверь. Его уверенность в том, что дверь откроется, оправдалась.

На этот раз снаружи послышались звуки, смутное гудение, отдаленные голоса. Саймон осторожно вышел и оказался в небольшом алькове, отделенном от основного помещения. Смутное узнавание вновь победило в нем ощущение чуждости. Обширная площадь одной из стен была занята картой. Извилистая, изрезанная береговая линия, горные районы, которые он так недавно видел. Тут и там на карте виднелись разноцветные огоньки. Расположенные на берегу в районе исчезнувшей крепости салкаров и в заливе, где лежал Горм, горели тусклым фиолетовым светом; те, что находились на равнинах Эсткарпа, были желтыми, в Карстене – зелеными, в Ализоне – красными.

Вдоль карты располагался стол, на котором через равные интервалы стояли машины и время от времени издавали треск или вспыхивали сигнальными огнями. Перед этими машинами, углубившись в наблюдение за ними, спиной к Саймону, сидели такие же люди в серых одеяниях и капюшонах, как и тот, в лаборатории.

Немного в стороне стоял второй стол, за которым находилось еще трое колдеров. Средний из них был одет в металлическую шапку, от которой путаница проводов шла к поверхности стола. Лицо его было лишено выражения, глаза закрыты. Однако он не спал, потому что время от времени пальцы его двигались, нажимая кнопки, переключая рычажки. С каждой секундой у Саймона крепло убеждение, что он находится в центральном пункте управления.

Слова, обращенные к нему, на этот раз прозвучали не из воздуха; их произнес человек рядом с центральной фигурой в шапке. Он смотрел на Саймона, на его плоском лице отразилось вначале нетерпение, а потом растущее убеждение, что Саймон не принадлежит к их числу.

Саймон прыгнул. Он не надеялся добраться до второго стола, но один из сидевших у машин оказался в пределах досягаемости. И Трегарт нанес ребром ладони удар, который мог переломить кость. Держа обвисшее тело как щит, Саймон попятился к стене, надеясь пробиться к выходу.

К его изумлению, человек, первым заметивший его появление, не сделал и попытки физически помешать ему. Он только медленно и четко повторил на языке континентальных жителей:

– Возвратись в свое помещение. Доложи контролеру своего помещения.

Саймон продолжал пятиться к выходу. Один из соседей его жертвы повернул изумленное лицо к Трегарту, затем с тем же удивлением взглянул на офицера у стола. Ясно, что он ожидал немедленного и беспрекословного подчинения со стороны Саймона.

– Возвратись в свое помещение! Немедленно!

Саймон рассмеялся. Результат был удивителен. Все колдеры, за исключением человека в шапке, который ничего не замечал, вскочили на ноги. Те, что стояли у длинного стола, смотрели на троих в центре, как бы ожидая приказа. И Саймон подумал, что если бы он закричал в агонии, они не удивились бы – его реакция на приказ поставила их в тупик.

Человек, отдавший приказ, положил руку на плечо своего товарища в шапке. Жест его выражал тревогу. Сидящий открыл глаза и нетерпеливо оглянулся. Он посмотрел на Саймона как на привидение.

То, что последовало, было не физическим нападением, а каким-то невидимым ударом. Этот удар прижал Саймона к стене, лишив дыхания.

Тело, которое он использовал как защиту, выскользнуло из его отяжелевших рук, даже дыхание стало непосильной работой. Если он останется стоять под этим невыносимым давлением, он погибнет. Знакомство с магией Эсткарпа обострило его разум. Он решил, что то, что удерживает его, рождено не телом, а мозгом, и ему можно сопротивляться только силой разума.

Он был недостаточно знаком с волшебством Эсткарпа и не мог его использовать. Но у него была могучая воля, и он всю ее сосредоточил, заставляя себя поднять руку.

Рука, прижатая невидимой тяжестью к стене, двинулась. Напрягая мышцы и волю, Саймон заставил себя двигаться к выходу. Неужели тень удивления показалась на широком лице под шапкой?

То, что сделал Саймон дальше, не было сознательным решением. И не его воля заставила Саймона передвинуть руку в область сердца и начертить в воздухе знак между собой и фигурой в шапке.

В третий раз он видел этот знак. В предыдущие два раза его чертила рука волшебницы, и знак горел лишь короткое время.

Теперь он вспыхнул снова, но ослепительно белым светом. И в тот же момент Саймон получил возможность двигаться! Давление ослабло. Трегарт побежал к двери, надеясь скрыться от наблюдения.

Но сделать это ему не удалось. Навстречу показались вооруженные люди. Ошибиться в выражении их глаз было невозможно: это рабы Колдера, и только убив их, он сможет прорваться.

Они приближались молча, и само их молчание таило смертельную угрозу. Саймон быстро принял решение и двинулся им навстречу. Прыгнув вправо, он схватил ближайшего к стене человека за голень и бросил его на пол.

Гладкая поверхность пола оказала ему неожиданную помощь. Толчок заставил Саймона вместе со сбитым с ног человеком прокатиться по полу. Саймон ударил вверх ножом и почувствовал, как чье-то лезвие задело его кожу рядом с ребрами. Один из солдат упал, и Саймон выхватил у него из-за пояса самострел.

Он успел вовремя выстрелить, и удар меча, нацеленный в него, пришелся в раненого солдата. Это дало Саймону драгоценную секунду, чтобы справиться с третьим и последним противником.

Присоединив к своему вооружению еще два самострела, Саймон двинулся дальше. К счастью, коридор кончался не закрытой дверью, а каменной лестницей. Лестница спускалась вдоль каменной стены, камень стены и лестница составляли полную противоположность гладкой серой поверхности коридоров и комнат, через которые он прошел раньше.

Наверху лестницы он оказался в проходе, точно таком же, как и в крепости Эсткарпа. По-видимому, хотя начинка этого странного места принадлежала будущему, внешняя оболочка его была местной.

Саймон дважды укрывался, приготовив самострел, когда мимо проходили отряды измененных колдерами солдат. Он не мог решить, объявили ли общую тревогу или солдаты совершали обычный обход: они шли безостановочно и не заглядывали в углы.

В коридорах, с их искусственным освещением, утрачивалось ощущение времени. Саймон не знал, день сейчас или ночь, не знал, долго ли он находится в крепости колдеров. Но он остро ощущал опасность и жажду, холод, донимавший его под легкой верхней одеждой, боль в голых ногах – ведь он всегда ходил в обуви.

Если бы иметь хотя бы некоторое представление о плане того лабиринта, из которого он должен спастись. Где он? В том мифическом городе Айле, который колдеры основали на берегу? Или в какой-то тайной базе захватчиков? В том, что это важная база, он был уверен.

Желание найти убежище получше, а также отыскать еду и одежду, заставило его внимательнее осмотреть помещение верхнего уровня. Здесь не было такой мебели, которую он видел внизу. Резные деревянные сундуки, стулья, столы – все было местным. В некоторых помещениях видны были следы торопливых поисков или бегства; теперь все это было покрыто слоем пыли, как будто комнатами давно уже никто не пользовался.

В одной из темных комнат Саймон нашел подходящую одежду. Не хватало кольчуги, да и оружием служили лишь самострелы, отобранные у солдат внизу. Но больше всего ему нужна была еда, и он начал подумывать о возвращении на опасные нижние уровни.

Обдумывая необходимость спуска, Саймон продолжал осматривать все ответвления и лестницы, попадавшиеся ему на пути. Все окна в помещениях были наглухо забиты, так что лишь искусственный свет позволял видеть окружающее. Чем дальше он отходил от помещения колдеров, тем более тусклым становился этот свет.

Наконец, показался узкий лестничный пролет, которым, по-видимому, часто пользовались. Саймон подготовил самострел, поднимаясь к двери вверху. Она легко подалась, и он увидел плоскую крышу. Над частью крыши был натянут тент, под ним стояли странные предметы, которые не удивили Саймона после всего виденного внизу. Несомненно, летательные аппараты. Крылья отогнуты назад, тупые носы задраны. Каждый может нести пилота и не более двух пассажиров. Решена загадка того, как враг оказался в Салкаркипе.