355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрэ Нортон » Железная клетка » Текст книги (страница 1)
Железная клетка
  • Текст добавлен: 10 октября 2016, 04:21

Текст книги "Железная клетка"


Автор книги: Андрэ Нортон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Андрэ НОРТОН
ЖЕЛЕЗНАЯ КЛЕТКА

Давным-давно животные и человек нуждались друг в друге для того, чтобы выжить в диком и враждебном мире, который был к ним в равной мере суров. Их содружество было долгим, и они долго дружили, а потом потеряли чувство дружбы друг к другу. У многих нас есть теперь стремление покровительствовать животным, сдерживать и ограничивать их способности, сравнивать их физические качества, ум, саму жизнь с нашим новым высоким положением. Но животные живут в особом мире – мире, который совершенно отличается от нашего, и более того – этот мир древнее на много миллионов лет. Они живут на земле, в джунглях, в пустынях, в морях и небе. У них есть нечто такое, что мы, люди, давно потеряли или что мы так и не приобрели. Они видят такое, что мы никогда не сумеем увидеть. Они слышат звуки, которые мы никогда не сумеем услышать. Они подчиняются звездным и космическим ритмам и циклам, которые мы так и не узнаем за всю жизнь. Если человек сумеет удалить из своего сердца ненависть и страх, тогда сотрудничество и привязанность воцарятся между всеми царствами жизни.

Винсент и Маргарет Гэддис, из книги «Незнакомый мир животных и друзей».

Пролог

– А что будем делать с кошкой?

– Давай отвезем ее в ветеринарный центр и усыпим. Мы не можем взять ее с собой. И потом, у нее опять будут котята.

– Но что подумает Кэти…

– Мы скажем ей, что нашли хороший дом для Вится. И потом, ведь даже из этого центра они отдают кому-то кошек, разве нет?

– Кошку, которая ждет котят?

– Ну, все равно, делать нечего. Парень Хокинсов согласился ее отнести. Вот его машина под окнами. Он отвезет ее, и ей сделают укол. Не следует ничего говорить Кэти. Она становится слишком эмоциональной, когда речь идет о животных. Просто не знаю, как воспитывать этого капризного ребенка! Я уже решила – больше мы никогда и никого не будем держать в доме, хватит этих вечно грязных приятелей на заднем дворе! К счастью, мы теперь поселимся в новом доме, а там нельзя держать животных.

Черная с белыми пятнами кошка неуютно свернулась в картонной коробке, куда ее без церемонии засунули час назад. Вопли протеста и царапанье по крышке не вернули ей свободы. Теперь кошку охватил страх, хотя она не понимала слов, долетавших снаружи. Все утро сегодня ей было не по себе – она ждала котят и нужно было выбраться отсюда, чтобы найти удобное место. Каждый нерв ее тела кричал об этом, но все попытки не принесли ей желанного освобождения.

При звуке подъехавшей машины кошка еще плотнее свернулась на дне коробки. Потом коробку грубо схватили и встряхнули, и ее стало мотать из стороны в сторону. Теперь она была в машине. Кошка замяукала снова, испуганная: ей нужны были голос и руки, которые всегда приносили тепло и безопасность.

Но никто не ответил. Нервничая, она выпустила тонкую струйку газа, запах и спертый воздух заставили ее еще сильнее царапать крышку.

Машина притормозила.

– Что случилось, мой мальчик? Почему ты так поздно?

– Пришлось заехать к Степсонам: они завтра уезжают, и я согласился отвезти их старую кошку в ветеринарный центр, чтобы ее там усыпили.

– Господи, да ведь это еще миль пять, не меньше, а мы опаздываем, слышишь? Ехать так далеко, чтобы пришибить кошку? Ты с ума сошел!

– Так что же делать, умница?

– Она в коробке? Господи, она провоняет тебе всю машину! Тебе нужно отделаться от нее побыстрее, а то цыпочка откажется сесть к тебе после кино. Кошачья вонь остается потом навсегда – ничем ее не вытравишь! Хочешь, я тебе кое-что подскажу? Хайвей заворачивает к лесу налево – оставь-ка ее там. И смотри, начинается дождь. Надо спешить.

– Ты, пожалуй, прав на все сто!

– Конечно, я прав. Отделайся от этой старой кошки и вернись сюда, но побыстрее. Мы как раз успеем встретить наших цыпочек, а они не из тех, кто любит мокнуть под дождем.

Кошке стало жарко. Эти громкие голоса были для нее только шумом, ничего не значащим. Теперь она хватала ртом спертый воздух коробки. Только бы выбраться отсюда!

Машина снова остановилась, и коробку тряхнуло. Выброшенная через открытое окно на незаконно образовавшуюся свалку мусора, коробка подскочила несколько раз и замерла. Кошка, больно ударившись, снова вскрикнула.

Потом прошумела отъезжающая машина, и наступила тишина, только дождь стучал по крышке коробки. Она снова попыталась выбраться – когти царапали картон. Почему она здесь? Где же дом?

Грубый удар сделал свое дело – у нее начались роды. Она вытянулась и закричала от боли. Места не хватало. Коробку трясло от ветра.

Появился первый котенок. Кошка обнюхала его и не стала облизывать и приводить в чувство – он был мертвым…

В отчаянии она навалилась всем телом на стенку, намокшую от дождя, и та стала поддаваться. Близость свободы придавала кошке новые силы, и она царапала до тех пор, пока не получилась дыра. Капли дождя намочили мех. Кошка громко замяукала. Ею руководил теперь инстинкт: нужно найти укрытие, прежде чем… прежде…

Мяукая, она выбралась наружу и осмотрелась. Рядом валялись куски обоев, строительный хлам, пустые канистры. Неподалеку лежал на боку старый холодильник, дверца его была приоткрыта. Она залезла внутрь и родила второго котенка – он был едва живой. Потом появились еще два.

Убежище было найдено, но где взять еду и питье? Кошка слишком устала, слишком потрясена случившимся, чтобы выйти на поиски. Она легла на бок и стала тихонько плакать, а дождь все лил и лил…

Глава первая

– Это та самая женщина? Что ты хочешь с ней делать? Она же беременна.

– Не годится для наших целей, и к тому же сумасшедшая. Когда мы взяли ее детеныша для экспериментов, она стала опасной. Мы подсадили к ней молодого самца, но она без конца дралась с ним. К счастью, он был под контролем и управляемым – что весьма полезно в данных обстоятельствах.

– Любопытно… Обычно, когда мозг под контролем, они не способны к размножению. Есть данные…

– Не говори мне о данных! Туда суют все, что попадается под руку – поди разберись, что там понаписано! А теперь, когда Ллайарон неожиданно объявил отлет, мы так и не проведем нужное нам количество экспериментов. Эта женщина – мы не можем взять ее с собой – не родит живого ребенка. Избавься от нее, и поскорее.

Рути скорчилась в клетке на полу, закрыв выдававшийся вперед огромный живот руками. Ребенок, еще один ребенок в этом ужасном месте!.. Она с радостью убила бы себя и ребенка, но такой возможности не было. Если отказываешься есть – тебя кормят насильно, стреляя из этих страшных ружей. О, как они заставили ее забеременеть! Она не хотела вспоминать, не хотела…

В отличие от других в клетках, ее разум не находился под контролем, ею не могли управлять. И Брон тоже был похож на нее. Поэтому они и убили его почти сразу. Эта вещь – вещь, которая сделала ее матерью, стала отцом ее ребенка… Нет, она не должна теперь это вспоминать!

Эти – кажется, они говорят о ней. Но она и ей подобные никогда не слышали их разговоров. Либо они поддерживают друг с другом телепатическую связь, либо их речь находилась вне пределов слышимости для человеческого уха. Она понимала, тем не менее, что решается ее судьба, и была достаточно умна, чтобы заметить, как в лаборатории готовится нечто необычное. Эти занимались тем, что убирали вещи в особые контейнеры и куда-то уносили. А вдруг они понимают, что будет дальше? Вдруг они готовятся к новому полету в космос? Что тогда будет с ребенком?

Она еще плотнее свернулась на полу, вспомнив свою подругу по клетке, Люси, которая вначале, как только их схватили, была рядом. Люси – она ведь тоже была беременна, но умерла в космосе. Рути старалась все припомнить.

В течение месяцев – кто знает, скольких? Тут не существовало времени и не было возможности его отмечать, но для нее достаточно понимания, что она каким-то образом отличается от остальных. Когда они приставили к ее голове эту штуку для контроля мозга, не возникло почти никаких ощущений – это не было ударом, принятым с покорностью, или болью, от которой страдали ее товарищи по клеткам. На Джонни оно тоже не подействовало!

Рути слегка повернула голову и стала вглядываться в длинный ряд клеток.

– Джонни! – тихо позвала она. – Ты здесь, Джонни?

Одним из ее открытий было то, что Эти не могли, или просто не слышали, ее голос, так же как и она не слышала их голосов. Это давало ей маленький шанс для надежды. Возможно, настало время для последней попытки.

– Джонни! – позвала она опять.

– Рути! – послышался голосок. Итак, он на месте! Каждый раз, просыпаясь, она испытывала страх, что его там нет.

– Джонни, – мягко прошептала она, тщательно подбирая слова, – я полагаю, скоро что-то произойдет. Ты помнишь, что я тебе говорила о замках клеток?

– Я уже почти все сделал, Рути. Когда они принесли мне миску с едой, я все сделал! – в его ответе был восторг свершенного.

Рути перевела дух. Иногда Джонни был просто необыкновенно понятлив – он, кажется, все предчувствовал заранее. Для семилетнего мальчика он был даже слишком понятлив. Но ведь Джонни был единственным сыном у нее и Брона. Он родился от них, был плодом их веры друг другу, их любви, и они верили тогда в будущее, когда были колонистами на планете, которую назвали Иштар. Нет, сейчас не время для воспоминаний, сейчас надо действовать!

Она внимательно стала приглядываться к Этим.

Странность их физиологии и тела, которые так отличались от ее собственного представления о том, что такое «человеческий». Она не могла думать о них иначе, чем о ночном кошмаре, и они действительно являлись кошмаром для своих несчастных пленников, которые для них были «образцами». Они качались на своих тонких ножках так высоко, как ни один человек в Галактике, тело у них было толстое, короткое, а узкие головы не имели шеи и торчали прямо из жирных плеч. Их рот представлял собой узкую щель, а глаза вертелись в орбитах, как маленькие перископы. Обнаженная кожа тел была зелено-желтой и безволосой.

А их разум? Рути непроизвольно сжалась в комок. Она не могла отказать им в обладании разумом, который превосходил представителей ее расы. Для этих чудовищ ее плоть и кровь были образцами – с ними они работали, а использовав – выбрасывали.

Один из Этих стал приближаться, чтобы разъединить замки, которыми ее клетка была связана с другими в цепи. Они хотят унести ее прочь! Джонни! Нет! Нет!

Рути хотела броситься на прутья клетки, биться о них. Нет, лучше показать, что она испугалась. Она не хотела, чтобы Эти снова пытали ее своей красной палкой, которая оставляла на теле ожоги.

– Джонни, они передвигают мою клетку. Я не знаю, что они хотят со мной сделать, – она постаралась не напугать его.

– Они хотят выкинуть тебя на свалку! – слова Джонни словно ударили ее. – Но они не сделают этого!

Свалка… Там, где исчезают мертвые и бесполезные, это страшное место! Рути хотелось громко закричать от страха, но это для них не имело значения!

– Они не станут этого делать! – повторил Джонни. Возможно, он и в самом деле понял, что она почувствовала после его слов, – у него бывали такие вспышки понимания. – Подожди меня, Рути!

– Джонни! – теперь она вдруг испугалась еще больше, но уже не за себя, а за него. – Ничего не делай, они будут бить тебя!

– Они не будут… Подожди меня, Рути!

Этот освободил ее клетку от ремней, и, взвалив себе на спину, понес вниз по проходу. Она прижалась к решетке, к прутьям, стараясь удержаться, но ее бросало из стороны в сторону. Теперь они уже были близко к дверям, что вели на свалку. Рути надеялась, что с той стороны ее ждет быстрая смерть. Но, к ее удивлению, они прошли мимо этой двери. После слов Джонни она так уверовала в свою судьбу, что была потрясена и не заметила даже, что они миновали дверь в лабораторию и пошли вниз по коридору. И тут она поняла, что смерть, по крайней мере, отложена на неопределенное время.

Рути все еще не пришла в себя, когда они вышли на воздух из корабля, который теперь высился над ними – громадный, превосходящий по размерам все, что она видела в жизни.

Пройдя по какому-то непонятному коридору, они снова очутились в корабле, и тут она увидела Джонни. Не в клетке… Он крался по полу короткими перебежками – каждый раз только на несколько футов вперед – замирая перед следующим участком коридора. Джонни и в самом деле справился с замком клетки – он был на свободе. Изумление и надежда, которая была похожа на радость, захватили ее на минуту.

Джонни никогда не мог понять, откуда он знает о вещах: ответы словно сами собой приходили ему в голову. Но если Рути только почувствовала, что происходит перемена, он знал это твердо.

Место их заточения (Рути называла его космическим кораблем) должно было исчезнуть отсюда – вверх, на небо. И от Рути эти Большие хотели отделаться. Возможно, ему удастся выбраться и, добравшись до ее клетки, освободить Рути. Он должен, должен!

Так же, как и Рути, он лежал, свернувшись у себя в клетке, спрятав подбородок в коленях. Он уже знал. Рути говорила ему, что он не такой, как остальные, которые делали все, что им говорили Эти Большие. Иногда, если он очень старался, ему даже удавалось Этих Больших заставить делать то, что хотел он!

Теперь он должен постараться сделать это с Большим, который стоял перед клеткой Рути. Тут был только один из врагов, а значит, есть шанс попробовать. Джонни изготовил всю силу сосредоточения, которая была такова, что изумила бы Рути, знай она об этом. Сосредоточиться на одной-единственной мысли: «Рути – не должна – попасть – на свалку – Рути – не должна – попасть – на…»

Его вывело из этого состояния концентрации что-то необычное, оказавшееся голосом Рути. Как только он отозвался, мысли снова сосредоточились на Большом, который нес клетку с Рути. Теперь клетка свободно болталась на одной руке Большого, шесть отростков которой – маленькие и без костей – обладали такой силой, какой никогда не имела его ручонка.

Джонни подумал: «Дверь – на свалку?»

«Большой ее прошел!» – последовал ответ, и Джонни мгновенно вылетел из своей клетки, спрятавшись в тени пустой, что стояла рядом, и затем соскочил на пол. Потом он стал передвигаться короткими перебежками от одного укрытия до другого, на бегу примечая себе следующее. Он добежал до конца коридора и увидел Большого с клеткой, в которой сидела Рути. Джонни перевел дух и побежал следом. Он крался сзади Большого, стремясь прорваться в открытый перед ним мир, ожидая каждую секунду, что маленькие, лишенные костей отростки схватят его поперек живота и снова возвратят в клетку.

Но, несмотря на свой страх, он повернул голову, как только убедился, что нашел укрытие. Бросившись на землю, он слился с тенью огромного куста, который высился рядом. Лежа под ним, Джонни несколько раз коротко вздохнул, не веря в то, что еще жив. Потом он прополз еще немного и стал смотреть на единственное место в мире, которое знал как ДОМ.

Он видел только кусочек его – коридор в проеме, все остальное было где-то наверху. Джонни не увидел из-за куста, как Большой замер в проеме коридора. Джонни снова стал думать, чувствуя, что Большой колеблется. Еще раз Джонни сконцентрировал свою мысль:

«Клетка – поставь – ее – туда».

Сжавшись от напряжения, он направил свою мысль на врага. Тот все еще сконфуженно топтался у двери, но вдруг задвигался и пошел вперед, держа клетку в руке.

Тут он вздрогнул, кажется, кто-то его окликнул сзади.

Джонни затрясся от страха. Теперь он уже не мог контактировать с Большим. Тот вернется на корабль с клеткой Рути и…

Но Большой не стал возвращаться назад с клеткой. Вместо этого он бросил ее в темноту и вернулся в коридор, и как только шагнул туда, что-то щелкнуло, и дверь стала закрываться. Большой ушел, и корабль стал готовиться к чему-то. Джонни выкарабкался из своего куста и бросился вперед, к клетке Рути. Ветки куста больно хлестали его по голому телу.

– Рути! – крикнул он громко. Потом его голос заглушил ужасный гул. Он упал на колени рядом с большим деревом и прижал руки к ушам, чтобы их не разорвало от шума. Поднялся ветер. Джонни постарался сделаться еще меньше, чем был. Если бы он мог, то с радостью ушел бы под землю, чтобы скрыться там от этого ужасного ветра и грохота!

Несколько минут он не существовал. Голый, дрожащий комочек плоти. Его стошнило.

Ветер прекратился и стало тихо. Джонни отвел от ушей руки и стал слушать. Он оглох и ослеп и теперь заново учился видеть и слышать. Его обращенное вверх лицо было залито слезами. Он по-прежнему дрожал. Было странно холодно и темно, и кусты казались мрачными. В клетке всегда был свет – вот и все, что он помнил.

– Рути? – ее имя просвистело в темноте. Он не мог почему-то раздвинуть сухие губы и крикнуть как следует. Он хотел быть с Рути! Он должен ее найти! Скользя и падая во мраке, Джонни стал пробираться вдоль какой-то канавы, ничего не видя… У него кружилась голова, и он плакал не переставая, помня только одно: найти Рути!

Клетка взлетела в воздух, когда Этот ее бросил. Ее охватил ужас. Потом ее тряхнуло, и клетка упала в кусты, которые спружинили и ослабили удар, сыграв роль рессор. Таким образом, падение, которого она так испугалась, она перенесла без последствий. Возможно, это спасло ей жизнь. Надолго ли?..

Она лежала на полу, и переломанные прутья торчали у нее над головой в разные стороны. Она их боялась. Обе руки прижаты к животу. Боль… Ребенок – он должен родиться. Она в ловушке здесь…

Тут Рути убедилась, что надвигается новый ужас – мир сходил с ума от невообразимого шума. Потом налетел ураганный ветер. Только благодаря тому, что она лежала на спине, ей удалось увидеть, как улетел корабль, бывший прежде ее тюрьмой. Скорость была так велика, что корабль как огромная искра промелькнул на темном небе – и снова пустота была над головой…

Джонни! Ведь она заметила, как он крался по коридору. Он тоже выбрался наружу!

– Джонни… – прошептала она со стоном. Боль уже терзала ее, превращая весь мир, все вокруг в черноту, где корчилось маленькое тело…

Потом боль отпустила. Рути задвигалась и села, потом переползла к двери клетки и просунула руки сквозь прутья, стараясь дотянуться до замка. По прежним попыткам она, правда, знала, что это бесполезно…

По-прежнему в ловушке, как и раньше, в лаборатории… Только воля к жизни поддерживала Рути, когда ее поймали Эти. Страстное желание выжить и теперь помогало ей.

Новый удар боли… Она каталась по клетке, ненавидя себя за свою слабость. Джонни, где ты, Джонни? Становилось еще темнее – собирались тучи. Начался дождь, и капли, которые падали на лицо, заставили ее придти в себя и задрожать от холода и боли.

Собрав все силы, боясь, что боль не даст ей заговорить вслух, она закричала в темноту:

– Джонни!

Единственным ответом был усилившийся дождь, который обрушился на нее.

Ей так холодно, холодно… Никогда раньше ей не было так холодно! Нужна одежда, чтобы не замерзнуть, нужно тепло, чтобы этот холод отступил. Однажды так и было – но где, когда?

Рути заплакала. У нее заболела голова, когда она попыталась вспомнить. Холодно и больно… Ей нужно туда, где есть тепло и свет, она должна попасть туда, потому что… потому что… Она не могла вспомнить, почему – снова пришла боль и залила каждую клеточку распростертого под дождем тела.

Но Джонни услышал этот крик. Буря, которая бушевала вокруг, не помешала ему. Он замер на месте под дождем, не зная, откуда пришел этот зов. Наконец он бесцельно свернул направо, не обращая внимания на ветки кустов и высокую траву, которая стеной нависала над ним. Рути была где-то там, впереди. Он обязан найти ее.

Джонни сконцентрировал свой мозг на этой мысли с той же силой, что заставила Большого сделать так, как хотел он. Он был облеплен грязью и весь дрожал от холода. В первый раз в своей жизни он был Снаружи. Но не было времени оглядываться по сторонам, чтобы удовлетворить любопытство. Все его способности сосредоточились только на одном – найти Рути. Она нуждалась в нем. Волна ее призыва была так сильна, что вызвало болезненное чувство. Джонни не сумел бы сказать об этом словами: он мог только чувствовать волну призыва.

Время от времени он замирал на месте, поднимая к голове руки – как он сделал это инстинктивно, чтобы не слышать ужасного шума улетавшего корабля. Мысли, чувства – все это никак не относилось к Рути…

Сначала он чуть не упал – кто-то явно его преследовал… Нет, это только показалось. Большой за ним не гнался – корабль ушел куда-то вверх.

В следующий раз – и еще неоднократно – когда Джонни чувствовал нечто похожее, он просто отказался об этом думать. Он должен помнить только о Рути – иначе никогда не удастся отыскать ее в этом страшном мире.

Он прижался к дереву. Наконец можно перевести дух. Она где-то рядом и ей больно! Джонни весь дрожал от непонятного чувства в ней, ему пришлось некоторое время подождать. Он кричал в темноту – ему тоже было больно…

Наконец боль отпустила ее, и он мог теперь идти дальше.

Вдруг сквозь темноту Джонни различил клетку, стоящую на сломанных кустах, траве и ветках, слегка наклонившуюся. Рути была только тенью, маленьким комком внутри клетки. Джонни умел открывать замки, но как до него добраться? Подойдя ближе, он понял, что дно клетки высоко над его головой и придется лезть по всем этим веткам наверх.

Дважды он прыгал, пытаясь ухватиться за ветки руками и вскарабкаться, но мокрые плети били его по телу, а ноги в грязи скользили и срывались. Он плакал от боли и усталости. Но мужество не оставляло Джонни – он пытался снова и снова. Глубокая царапина от удара колючей ветки кровоточила на ноге, плечи и руки ныли от напряжения. Он прыгал и срывался снова и снова.

Наконец ему удалось вскарабкаться. Там, наверху, он сжался в комок от боли, которая шла от Рути, и боролся с этой болью. Ему нужно было двигаться и действовать. Кроме того, когда он стал пробираться к замку, клетка еще больше накренилась. О том, что она может свалиться и похоронить его под собой, Джонни не думал. Была только одна мысль – он должен дотянуться до замка и выпустить Рути оттуда.

Он услышал ее крик, когда прикоснулся к замку, до которого она не могла дотянуться изнутри. Повернуть нужно так… Он стал двигать рукой, клетка задрожала и наклонилась еще больше. Сквозь шум ветра он услышал, как замок щелкнул, открываясь. Вес его тела распахнул дверцу, он протянул руки. Только почему клетка так наклонилась над ним?

Его охватил ужас: она сейчас свалится!

Рути ползла к открытой дверце на коленях, еще не понимая, что происходит. Она была в бессознательном состоянии. Но после того, как боль отпустила, она почувствовала, что Джонни грозит опасность. Он не обратил внимания на ее приказы держаться внизу, подальше отсюда, – возможно, просто их не услышал. Она попыталась осторожно перевалиться через дверцу клетки. Ее ноги мотались в пустоте в поисках хоть какой точки опоры, дважды задевали за ветки, но те слишком легко гнулись, чтобы можно было доверить им тяжесть тела. Третий раз ее правая нога задела за что-то горизонтальное, но тут же вернулась боль, которая заставила ее навалиться всей тяжестью тела на какую-то поверхность.

Теперь она должна двигаться дальше. Клетка сейчас упадет вперед, и если Рути останется в ней, они погибнут оба – она и Джонни. Клетка раздавит его! Снова завыл ветер. Она попыталась заговорить, но из горла вырвался какой-то жалобный звук.

Вторую попытку обратиться к Джонни она предприняла мысленно.

«Двигайся влево, Джонни!»

Господи, как трудно думать! У нее кружилась голова, так же, как и в тот единственный раз, когда Эти экспериментировали с ней. Она не рискнула наклониться и узнать, понял ли ее Джонни, подчинился ли ее приказу. Теперь она поставила обе ноги на эту твердую штуку и стала перебирать руками ветки вокруг. Клетка пришла в движение.

Джонни понял, чуть разжал руки и тут же снова вцепился в прутья. Он раскачался, как птичка на ветке, затем разжал пальцы и полетел куда-то вниз, в пустоту. Он дрожал, лежа на чем-то твердом, – уже не столько от пережитого волнения, сколько от холода, хотя до сих пор не слишком обращал на это внимание.

Что-то прикоснулось к его локтю, и он вскрикнул, но прежде, чем рвануться вперед, стремясь освободиться, услышал голос Рути:

– Джонни!

С ответным криком он нагнулся и приник к ее трясущемуся телу, а она крепко прижала его к своему необъятному животу. Они были так близко в первый раз за все время – близко, рядом и в безопасности. Он называл ее по имени снова и снова, прижимаясь к ее ногам.

Но что с Рути?.. Ей же больно! Даже когда он прижимался к ней, ее тело дрожало, и она кричала от боли.

– Рути! – ужас был так силен, что его, казалось, можно потрогать руками – так было страшно. – Рути! Тебе больно?!

– Я… Мне – нужно – найти – место – найти – безопасное – место… – Она говорила, словно выталкивая из себя отдельные слова. – Скорее – Джонни – прошу тебя – скорее…

Но кругом была тьма. И где были безопасные места тут – Снаружи!? Джонни знал: он чувствует мир Снаружи только потому, что Рути рассказывала про это до того, как Большие разлучили их и посадили его в отдельную клетку, – а это было давно. Странность и необычность этого мира Снаружи уже начала действовать на его воображение: до этого единственное, о чем он думал, было стремление спасти Рути.

Вокруг плеч Джонни обвилась ее рука. Она была горячей и держала его крепко, до боли, но он не стал отбрасывать эту руку.

– Тебе – придется – мне – помочь…

– Да, нам надо спускаться вниз, а это трудно…

Джонни затем не мог вспомнить, как они спустились. Что они вообще смогли совершить это – казалось чудом. Даже стоя в растекавшейся под ногами грязи, они не чувствовали себя в безопасности. Кругом было так темно, что вокруг различимы только тени и ветер.

Им пришлось идти очень медленно, потому что Рути было очень больно. Когда приходили эти боли, они должны были останавливаться и ждать.

Второй раз, когда это произошло, Джонни держал ее руку в своей.

– Рути, я пойду туда, вперед! А ты жди здесь! Может, я найду безопасное место…

– Нет…

Тем не менее, Джонни вырвался из ее рук, которые вцепились в него, и бросился через открытое место к теням, которые он приметил на той стороне. Он и сам не знал, почему выбрал именно это направление, но теперь это казалось и не особенно важным.

В темноте он наткнулся на сухое место. Давным-давно гигантское дерево обрушилось тут на землю. Навес из его вывороченных корней вздымался выше человеческого роста, на нем вырос мох и нападали листья, что образовало нечто вроде ниши, которая защищала от порывов ветра и от дождя. В глубине этой пещерки листья мягко устилали пол. Ковер из них был глубоким и мягко пружинил под ногами. Ноги Джонни почти по колено провалились в теплоту листьев, и он подавил в себе желание зарыться в них и остаться в тепле.

Рути сможет придти сюда, и он приведет ее, чтобы…

Джонни снова выскочил на дождь и ветер, где, покачиваясь от боли, в темноте стояла бледная фигура. Он схватил ее за руку.

– Пошли, Рути, пошли… – повел он ее, немного поддерживая. Джонни был слишком мал, чтобы она могла опереться на него по-настоящему, но медленно вел ее по направлению к тому убежищу, которое отыскал во мраке.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю