Текст книги "Зеркало судьбы"

Автор книги: Андрэ Нортон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

2

НЕУКЛЮЖУЮ ПОВОЗКУ сильно трясло и подбрасывало на ухабах. Сидевшим внутри приходилось все время цепляться за что придется, чтобы не соскользнуть с лавки и не свалиться на устланный соломой пол. Хотя шел уже первый месяц весны, со стороны высокого сиденья для кучера внутрь повозки время от времени задувал сильный порывистый ветер, очень холодный. Люди в повозке зябко кутались в дорожные плащи, пытаясь согреться.

Твилла старалась сохранять равновесие, но когда повозка подскакивала на особенно глубоких ухабах, девушка не могла удержаться и приваливалась боком к своей соседке по лавке. Та всякий раз недовольно ежилась и передергивала плечами, как будто ей были до крайности неприятны прикосновения Твиллы.

Прошло уже три дня, как они покинули Варвад. Процессия из трех повозок продвигалась вперед не спеша. Твилла попала в сети охотников за невестами за несколько дней до их отъезда из города и успела повидать других девушек, которым выпала та же участь. Компания подобралась весьма пестрая – даже для портового города с развитой торговлей, в который стекается множество самых разных чужестранцев.

Всего повозок было три, и в каждой ехали по шесть пленниц. Повозка, в которой сидела Твилла, располагалась посредине процессии, между двумя другими. С тех пор как будущих невест для поселенцев согнали вместе, девушки еще не успели не то что подружиться – даже как следует познакомиться. Слишком разными они были.

С одной стороны от Твиллы сидела маленькая, похожая на мышку девушка по имени Аскла. Она постоянно плакала, и лицо у нее до того распухло от слез, что глаза превратились в узенькие щелочки. Со стороны казалось, что в ее маленьком, худосочном тельце почти совсем не осталось сил. На ней было опрятное и хорошо сшитое, хотя теперь и измятое платье, а также добротный плащ с каймой. Если судить по одежде, Аскла происходила из семьи с достатком – скорее всего, она была младшей дочерью какого-нибудь торговца. Вторая соседка, наоборот, была гораздо крупнее и массивнее Твиллы – мускулистая рыбачка в пропитанной морской солью одежде, от которой исходил непередаваемый запах сырой рыбы.

Эта девушка, Лила, не проронила ни слезинки. На ее загорелом лице с квадратным подбородком отражалось только искреннее любопытство. Лила посмотрела на Твиллу, и ее полные губы расплылись в кривой усмешке.

– Придется нас по кусочкам собирать, когда доберемся до места, – заметила она. – Какой же мужик захочет взять себе в постель страшилище в синяках и кровоподтеках? Лучше бы эти парни позаботились, как доставить нас через горы в целости и сохранности, чтобы выставить на аукцион в лучшем виде. А то вряд ли они много получат.

– Аукцион? – За последние несколько дней до Твиллы доходили самые разнообразные предположения, так что она решилась спросить. – Я думала, это будет лотерея…

Лила подмигнула ей и сразу же покрепче схватилась за борт, потому что повозка угодила в очередную выбоину на дороге и сильно накренилась.

– Лотерея – это не то, про что рассказывал Сэмпер. Ну да, конечно, – на бумажках пишут имена и бросают в горшок, а потом тянут жребий… Так оно должно быть по закону – ну, когда женятся. Но за то, чтоб им дали вытянуть бумажку из горшка, тамошние мужики должны выложить денежки. Так что этот лорд Хармонд – он имеет себе кой-какие доходы… Не сильно много, конечно, а то король потребует, чтобы и ему отстегивали долю. Но одного этот лорд держится твердо, так и знайте… Раз уж кто из этих, что в грязи ковыряются, свой жребий вытянул – он должен принять то, что ему выпало. Отказаться и тянуть по второму разу уже нельзя. И не важно, понравится ему то, что досталось, или не понравится – это когда разберутся, про кого в бумажке написано, да посмотрят они друг на друга…

Твилла напряглась.

– А если жениху не понравится девушка, которая ему досталась по жребию? Или если он ей не понравится? – спросила она. И только сейчас заметила, что всхлипывания с другой стороны от нее немного поутихли – похоже, вторая соседка тоже прислушивалась к разговору.

Лила пожала плечами. Плечи у молодой рыбачки были широкие и крепкие, натренированные за много сезонов лова, и от этого жест получился вдвойне выразительным. Лиле приходилось поднимать паруса, забрасывать и вытаскивать сети, управляться с веслами…

– А до этого уже никому нет дела. Вот Сэмпер мне говорил – раз уж кто какую девку вытащил, тот на ней и поженится, и будут себе жить как есть… Если только зеленые демоны не утащат кого-нибудь из них.

– Зеленые демоны? – переспросила Твилла. Оказывается, рыбачке известно гораздо больше того, о чем перешептываются между собой другие. Это уже не просто слухи и домыслы.

– Ты не слыхала про зеленых демонов, барышня? Из-за этого мы им и нужны. Мне еще здорово повезло, что Сэмпер – он тут у нас сейчас вроде как в страже… Ну, так Сэмпер-то – он же сам из Вулкеров, то есть, выходит, всем нашим двоюродная родня. Ну, так он мне тут порассказал всякого, Сэмпер-то. А это стоит послушать, если хочешь знать, что нас всех ожидает там, впереди… – Повозку в очередной раз крепко тряхнуло, и Лила проворчала: – Если только они довезут нас туда живыми! Ну, так вот. Похоже, у них там, за горами, всегда было неладно. Началось все еще при первых переселенцах. Все они были фермеры, потомственные землекопатели. У них отобрали землю и на том месте вырыли шахты. Ну, а эти-то, фермеры, – они перебрались через горы и, как положено, начали разводить свои фермы на новом месте. Только хватило их ненадолго. Когда туда пришли первые караваны… Ну, в общем, никаких фермеров там больше просто не было. Караванщики все обыскали и нашли только нескольких – совсем из ума выживших. Бродили там себе, как тупая скотина бессловесная. Ну, вот… И тогда король, говорят, послал туда солдат. Чтобы отыскали тех, кто такое с переселенцами вытворил, и разобрались, что к чему. Только и солдаты ничего особо не нашли – и где искать-то? Открытая равнина, а за ней большой лес. Правда, в лес этот солдаты лезть не хотели. А их капитан сказал, что надо идти, – и пришлось пойти. Ну, и ничего хорошего из этого не вышло. Потому как из лесу только половина отряда и вернулась. Да и те, кто вернулся, либо на голову двинутые сделались, либо вообще ослепли. И все рассказывали про каких-то распрекрасных дев, что в том лесу живут. Так с тех пор и пошло – мужиков туда как притягивает чем-то. Уходят они, и кто вообще не возвращается, а кто выбирается обратно – становится полудурком. Один только лорд Хармонд кой-чего подметил… Что ежели мужик женатый и есть у него баба в доме, с которой и спит он, – так такие мужики никуда бродить не рвутся. Вот. – Лила развела в стороны свои сильные, мускулистые руки с широкими, мозолистыми ладонями. – Вот с тех пор они туда невест и вывозят.

Было совершенно очевидно, что рыбачка Лила искренне верила в то, о чем рассказывала. Для нее это были не какие-нибудь слухи, а вполне достоверные факты. Но даже если так, у Твиллы нисколько не прибавилось желания сделаться женой какого-нибудь фермера, который выиграет ее в свадебной лотерее. Она – целительница. Нужно будет непременно поговорить с этим лордом Хармондом… Не стоит даже пытаться убеждать кого-то из низких чинов – это Твилла уже хорошо усвоила. Но если добраться до самого лорда Хармонда, тогда она сможет доказать, что принесет гораздо больше пользы, если останется свободной.

В полдень повозки остановились, и девушкам приказали выйти наружу. Многие оступались и спотыкались, жалуясь на боль в затекших от долгого сидения ногах. Вокруг простиралась мрачная, унылая местность, на которую и смотреть-то было неприятно. Повсюду виднелись невысокие пологие холмы – отвалы горных выработок. Руду добывали открытым способом, срывали верхние слои земли, пока рудоносная жила не истощалась, – тогда такие обедневшие шахты просто бросали.

Плодородного слоя почвы в этих местах почти не осталось, и только кое-где виднелись зеленые заплатки упрямой растительности, которая цеплялась за жалкие клочки земли. Твиллу глубоко потрясла эта картина запустения. Ученица ведуньи привыкла относиться с уважением ко всем растениям и с благодарностью принимать эти дары земли. Пустыня, сотворенная руками человека… Твилла отвернулась, чтобы не смотреть на это душераздирающее зрелище, и принялась жевать ломоть черствого хлеба, запивая водой из бутылки, которую девушки передавали по кругу.

Казалось, здесь не осталось ничего живого. Твилла вспомнила, как они с Халди выбирались из Варвада за город собирать травы. Насколько там все было иначе! Вокруг Варвада во все стороны раскинулись заросшие буйными травами поля и ухоженные, обработанные фермерские участки. Повсюду встречались небольшие рощицы и перелески, и везде можно было найти ручеек с чистой родниковой водой. А здесь ничего такого не было.

Даже птиц здесь нет! Хотя… Вон же она! Птица! Твилла сдернула капюшон и запрокинула голову, стараясь проследить за полетом одинокой птицы. Но та летела слишком высоко – маленькая темная точка на сером небе. Слишком высоко, слишком далеко… Не разглядеть.

– Пожрали – теперь все налево, облегчитесь перед дорогой! – крикнула Татан, которая в пути присматривала за девушками из той повозки, где ехала Твилла. – А ты чего сопли распустила? – накинулась она на хрупкую, маленькую Асклу. – Прекрати хныкать, а не то я тебе так всыплю, что заткнешься надолго! – Она замахнулась на девушку тяжелым кулаком, и та поспешила спрятаться за Лилу. Крепкая, статная рыбачка обняла ее за плечи, стараясь успокоить.

– Эй, стражница, ты чего это? Вздумала поколотить королевскую невесту, а? Нас как будто так и называют, верно? Он нам вроде даже и приданое дает… Дает же?

Нижняя челюсть Татан мгновенно выдвинулась вперед, как у мастиффа, почуявшего запах возможной свары.

– А ты, рыбачка, держи язык за зубами, когда тебя не спрашивают! Будь поучтивее с…

Ее отвлек какой-то шум, донесшийся от передней повозки, и, еще раз сердито зыркнув на Асклу, она развернулась и утопала туда.

Лила подмигнула Твилле и задорно улыбнулась. Но ученица ведуньи не разделяла ее веселья.

– Наверное, лучше не надо лишний раз ее сердить. Впереди долгий и трудный путь через горы, и у нее будет много времени и возможностей сделать нашу жизнь еще тяжелее.

Лила перестала улыбаться и искоса взглянула на подругу по несчастью.

– Может, ты и права. Но эта баба – из склочной породы, а такие забияки не видят тебя в упор, пока не покажешь им кулак, такой же здоровый, как у них самих. Слушай, Аскла, – повернулась она к маленькой худышке. – Раз уж мы попали в этот садок для устриц, возврата нам не будет. Остается только смириться и сполна использовать то, что у нас есть.

У Асклы задрожал подбородок.

– Я хочу… Хочу к маме… – тоненько всхлипнула она. Твиллу до глубины души поразила эта робкая жалоба. Она заметила, что Лила смотрит на нее поверх склоненной головы несчастной Асклы.

– Слушай, Твилла, ты вроде училась на лекарку? Можешь ей помочь? А то она совсем захворает… И мне что-то слабо верится, что от этой, – рыбачка кивнула в ту сторону, куда ушла разозленная Татан, – дождешься чего-нибудь толкового насчет лечения.

– Да, конечно, – кивнула Твилла и зарделась от смущения. Она первой должна была об этом подумать – ведь она так гордилась своими скромными познаниями в целительском искусстве! Девушка быстро отыскала нужный пакетик в дорожном мешке, который собрала для нее Халди. Разок понюхав его содержимое, Твилла убедилась, что это именно то, что она искала.

– Аскла, пожуй вот эти листочки, – мягко сказала она маленькой девушке. – Я и вправду училась врачеванию. Вот увидишь, тебе станет легче!

Худышка Аскла, которая все еще прижималась к своей защитнице, настороженно посмотрела на Твиллу.

– Возьми что тебе дают! – велела рыбачка, и Аскла нехотя повиновалась. Под строгим взглядом Лилы она взяла у Твиллы маленький шарик из сушеных трав и сунула в рот.

Нельзя сказать, чтобы им давали мало еды, но это была очень грубая и невкусная пища – Твилла думала, что именно так обычно питаются солдаты в походах. Покопавшись еще немного в лекарском мешке, она достала маленькую баночку с каким-то порошком и слегка присыпала этим снадобьем свою порцию хлеба – черствого, как камень. А потом подала хлеб Лиле.

Молодая рыбачка с подозрением посмотрела на кусок хлеба и осторожно принюхалась, пытаясь понять, чем от него пахнет. Вскоре на ее широком лице снова расцвела улыбка, и она передала Твилле свою порцию хлеба, чтобы та сдобрила и этот кусок бледно-зеленым порошком.

– Давно не ела такой вкуснятины! – призналась Лила.

– Аскла, возьми и себе. – Твилла предложила приправу и второй девушке, но та ничего не ответила. Аскла стояла, сжимая в руке кусок черствого хлеба, но взгляд ее был устремлен куда-то в необозримые дали, и впервые на ее тонких, маленьких губах появилась слабая тень улыбки.

Лила критически осмотрела ее и сказала:

– Она сейчас в мире грез. Так… Надо проследить, чтоб ей досталась ее пайка, когда проснется. – Рыбачка вынула закаменевший хлеб из безвольной руки Асклы и засунула его поглубже в карман ее плаща.

– Что тут дают? – Это спросила еще одна из их соседок по повозке, подходя поближе. Голос у девушки был еще грубее, чем у Лилы. Она была одета в бедный, поношенный плащ, в нескольких местах не слишком аккуратно заштопанный, со множеством заплаток самых разных цветов, которые совершенно не сочетались друг с другом. Судя по ее виду, эту девушку охотники за невестами увезли из нищенского хутора, где жили разорившиеся фермеры и оставшиеся без работы крестьяне. Она быстро переводила взгляд с одной спутницы на другую.

– Просто кое-какие приправы, – объяснила Твилла. – У вас такие есть?

Тут подошли поближе и две другие девушки, которые сидели на одной лавке с крестьянкой в залатанной одежде. Одна из них, в плаще с широким капюшоном, прикрывавшим голову только до половины, стройностью и хрупким сложением могла сравниться с маленькой Асклой. У этой девушки была гладкая, чистая кожа и горделивая осанка, держалась она с достоинством – так что ее легко можно было счесть девицей благородного происхождения.

Она внимательно пригляделась к Твилле и сказала:

– Я тебя знаю. Ты была ученицей ведуньи Халди. Когда ведунья приходила лечить нашего работника от нагноения в руке, ты была с ней. Как случилось, что они тебя забрали?

Твилла рассказала чистую правду.

– Я из сиротского приюта – они сказали, что у меня нет родных, которые могли бы подписать мои бумаги и отдать меня в ученичество. – Она уже узнала девушку, которая с ней заговорила. Это была дочь мастера-кузнеца. Странно было встретить здесь девушку из такой семьи – ей давным-давно должны были подыскать хорошего жениха и обручить с ним по всем правилам.

– А они широко раскинули свои сети! – заметила Лила. – Ты-то точно не из таких, как мы… Разве глава вашего дома не обручил тебя?

Девушка покраснела от смущения и неприязненно взглянула на Лилу.

– У меня был жених! Но он умер от лихорадки два месяца назад.

– Да, не повезло тебе… – В голосе рыбачки проскользнули нотки сочувствия.

– Ну хватит вам! – резко перебила их девушка в старом плаще. – Меня зовут Джесс, ее – Рута. – Она показала смуглой рукой на дочку кузнеца. Потом кивнула на третью девушку и сказала: – А это – Хади. Ну, а теперь покажи-ка, что ты там добавляла к хлебу, а, целительница?

– Я ведь уже сказала – это просто приправы, – ответила Твилла. – Если хочешь, попробуй сама. – И она снова вынула из мешка баночку со специями.

Джесс, как и Лила, принюхалась к запаху сушеных трав в баночке и сразу же перестала задираться.

– Тертый сыр, листья мяты и еще… А что тут еще? – Она с любопытством посмотрела на Твиллу.

– Первый весенний варгент, – сразу же ответила ученица ведуньи. – Значит, ты разбираешься в травах, Джесс?

Крестьянка громогласно расхохоталась:

– Я родилась на земле, земля же меня и выучила. Да уж, мы тоже кой-чего знаем… Вот моя тетка – да, она здорово в этом разбиралась… Когда у нас еще была своя земля…

Рута и Джесс взяли понемногу приправы из баночки, но третья девушка, Хади, покачала головой и отошла в сторонку. А потом высвободила руку из-под плаща и начертила какой-то знак в воздухе между собой и Твиллой.

– Колдовство это все… – сказала она и, круто развернувшись, быстро зашагала прочь.

– Да кто она такая? Чудачка… – Благостное настроение у Лилы быстро испарилось. – Что она там бормотала – про колдовство какое-то?

– Это новая вера, – с удовольствием принялась объяснять Рута. Девушке явно нравилось, что она знает что-то, неизвестное другим. – Хади сама родом из-за моря. Работала служанкой в доме одного из вестников рока. Мой отец говорит, они все умом тронутые. Только все больше и больше людей начинают прислушиваться, когда эти вестники разглагольствуют на площади в базарный день. Хозяина Хади два раза забирали городские стражники – за вредные речи. И на этот раз ее вестник рока что-то ничем ей не помог!

Хади обернулась и сбросила капюшон плаща. Твилла ахнула от удивления – девушка оказалась совсем молоденькой, почти девочкой, и ее голова была недавно обрита наголо, так что волосы только-только начали отрастать. На лбу у Хади виднелась красная метка в форме треугольника – как будто родимое пятно на коже. Лила только присвистнула:

– Благодари высшие силы, Хади, что нам так долго ехать через эти горы! Может, твои волосы успеют отрасти. А не то мужик, который выиграет тебя в лотерее, первым делом всыплет тебе так, что не поздоровится, – за то, что ему досталась такая уродина.

– Злые люди везут меня на заклание, – ответила Хади. – Видно, тяжки мои грехи и не избежать мне этой участи. – С этими словами она прикрыла голову руками и повернулась спиной к остальным девушкам.

– Пора загружаться! Ну-ка, быстро – все в повозку! – набросилась на девушек подоспевшая Татан.

Твилла глянула на Асклу и поспешила схватить ее за руку. Малышка совсем размечталась – с безмятежной улыбкой на лице она отрешенно смотрела куда-то вдаль, на что-то невидимое для всех остальных. Успокаивающее лекарство подействовало куда быстрее и сильнее, чем Твилла рассчитывала.

Вместе с Лилой они помогли Аскле забраться в повозку и усадили ее на жесткую деревянную лавку, а сами сели рядом. Три другие девушки тоже залезли в повозку и заняли свои места на другой лавке. Послышались крики погонщиков, которые поторапливали неуклюжих, тяжеловесных животных, тянувших повозки. Животные двинулись вперед неспешным, шатким шагом, к которому путешественницы уже успели привыкнуть. Обоз из трех повозок покатил дальше.

Повозки то и дело подскакивали на выбоинах и сильно раскачивались из стороны в сторону. Поэтому ехавшим внутри девушкам приходилось все время быть настороже, чтобы при случае успеть за что-нибудь ухватиться и не свалиться с лавки. Аскла, на которую успокаивающее лекарство подействовало слишком сильно, безвольно привалилась всем телом к Лиле. Крепкая, мускулистая рыбачка придерживала маленькую соседку одной рукой, чтобы та не упала.

Мысли Твиллы блуждали далеко от неуклюжей повозки и товарок по несчастью. То, что девушка узнала от Лилы о предстоящих испытаниях, кого угодно могло привести в уныние. Если она не сумеет привлечь внимание кого-нибудь из высоких чинов своим целительским искусством, то избежать брачной лотереи, скорее всего, не удастся.

От этих мыслей у нее напрягалось все тело, а во рту делалось горько. Целительницы никогда не выходят замуж иначе как по своему собственному выбору. Замужество не должно мешать целительнице заниматься ее ремеслом. Потому что тот, кто обучился искусству исцеления, никогда уже не сможет забыть усвоенные навыки и должен использовать свои знания и умения всегда, когда в этом есть нужда.

Твилла не для того десять лет овладевала искусством целительства, чтобы работать в поле и по дому для какого-нибудь неграмотного землепашца – а ведь именно эта участь, скорее всего, и ожидала захваченных девушек. Повозку резко бросало из стороны в сторону на каждом ухабе, Твилла крепко держалась за лавку, чтобы не упасть, и в то же время, закрыв глаза, вспоминала все, что Халди когда-либо говорила ей о своем ремесле.

Халди была очень известной и уважаемой целительницей. Но Твилла знала, что ее наставница-ведунья владела не только искусством исцеления – хотя соседи-горожане, скорее всего, даже не догадывались об этом. У Халди было много старинных книг. Их потрепанные страницы хранили множество знаний. Твилла тоже, хотя бы отчасти, приобщилась к этим знаниям.

Девушка была уверена, что Халди умеет не только приготавливать целебные настои и лечить больных. Ведунья могла зажигать свечи одним движением пальца, могла предвидеть будущее – правда, не всегда. Но Халди никогда не стремилась к могуществу ради самого могущества.

Твилла перебирала воспоминания и внимательно просматривала все картины, всплывавшие в памяти. Она страстно желала улучить свободную минутку для упражнений и опытов, но при сложившихся обстоятельствах это было слишком опасно. Девушка не забывала ту неясную угрозу, из-за которой ведунья без сопротивления рассталась со своей ученицей. Или это были всего лишь пустые слухи, которые Гарходж пересказал им, просто чтобы предупредить?

Она вспомнила, как Халди стояла и держала ее за руку – ведунья предстала перед ее мысленным взором так ясно и отчетливо, словно наяву. Как будто Халди, несмотря на свои огромные способности, повиновалась чьему-то безмолвному приказу…

Твилла тряхнула головой – зачем строить бессмысленные догадки? Любые предположения не имеют никакого отношения к фактам. А единственным непреложным фактом оставалось круглое серебряное зеркальце, которое висело у Твиллы на груди. Девушке в который раз нестерпимо захотелось вынуть зеркальце из-за пазухи и посмотреть в него – но она не сделала этого из благоразумия и осторожности.

Перед самым заходом солнца повозки наконец остановились. Они уже добрались до подножия гор. Но даже здесь земля была изуродована, покрыта зияющими ранами, которые нанес человек. И все равно девушки с радостью покинули смертельно надоевший за день фургон-тюрьму. Погонщики развели два костра, и девушки расселись вокруг огня. Тем временем Татан громкими начальственными криками заставила погонщиков убрать из фургонов лавки, на которых девушки сидели днем. Затем они вытащили откуда-то длинные мешки, набитые соломой, и побросали на пол – на этих тюфяках девушкам предстояло спать ночью.

Погонщики, занятые приготовлениями к ночлегу, громко переговаривались между собой и сильно шумели. А девушки разговаривали мало – они очень устали за день от бесконечного однообразного колыхания на жестких, неудобных сиденьях в шаткой повозке. У них совсем не осталось сил. И потому они молча сидели возле костра, прижавшись друг к другу, и тупо, безучастно смотрели, как Татан и еще одна женщина-конвоир подвешивали над огнем котелок, заливали туда воду, принесенную из протекавшего неподалеку ручья, потом быстро забрасывали в котел плитки сушеного мяса – твердого, как камень, и брикеты высушенных под прессом овощей.

Татан стояла, уперев кулаки в бока, и следила за своей товаркой, которая как раз закинула в котелок все необходимые продукты.

– Эй ты, иди сюда! – Татан повернулась к Твилле и поманила ее пальцем. – Размешивай! Ты здорово выучилась это делать, пока жила у выскочки-ведуньи.

Твилла покорно взяла деревянный половник, откинула полы плаща, придвинулась к огню и принялась помешивать содержимое котелка, которое уже начинало булькать. Конечно, запах от этого варева шел далеко не такой приятный, как от котелков с супами и тушеным мясом в доме Халди. Но Татан внимательно следила за Твиллой, и та не решилась подсыпать в котел приправы, которые могли бы хоть как-то улучшить вкус грубой пищи.

В конце концов еда была готова, и каждая из девушек получила по миске водянистой похлебки, в которой плавали куски жира, и по куску твердокаменного походного хлеба – его следовало размочить в похлебке. Кроме того, им выдали на всех небольшую кожаную бутыль с дешевым кислым пивом. Твилла заметила, что только Лила и Джесс отхлебнули из бутыли больше одного раза. Сама она сразу отказалась от пива и вместо этого зачерпнула кружкой воду из бочонка, притороченного сбоку к повозке.

Небо совсем потемнело. Горы стали казаться притаившимися во тьме чудовищами из кошмарных сновидений. На черно-синем бархате неба начали загораться первые звезды. Когда над горизонтом взошла полная луна, стало немного светлее. Кроме того, охранники зажгли несколько масляных светильников.

Девушки все еще сидели вокруг костра, усталые и измученные. Безнадежность и обреченность захлестывали их, словно морские волны. И тут Татан нависла над ними и скомандовала:

– Забирайтесь внутрь!

Охранница указала рукой на повозки. Девушки медленно стали подниматься, морщась от боли в каждой мышце истомленного долгой поездкой тела. Одна за другой они залезали в повозку и укладывались на жесткие, набитые соломой тюфяки.

Аскла вздохнула, а затем негромко ахнула, очнувшись от своих грез. Твилла потянулась к ней и положила руку на плечо маленькой девушке, свернувшейся клубочком на жалком ложе.

– Думай о чем-нибудь хорошем. – Твилла повторяла старые-престарые слова, которые когда-то давно ей самой говорили в сиротском приюте. – Вспомни тех, кого ты любишь и кто любит тебя…

Аскла вздрогнула от ее прикосновения.

– Я больше никогда не увижу мою мамочку… – громко прошептала она охрипшим от горя голосом.

– Наверное. Лежи тихонько… – Твилла приподнялась со своего тюфяка и склонилась над Асклой. Она погладила ее по плечу, потом немного раздвинула складки капюшона и прикоснулась ко лбу девушки, прямо посредине, чуть выше бровей. – Все хорошо… – Твилла заговорила нараспев и так тихо, что никто в повозке не смог бы ее услышать. Халди научила ее исцелять не только лекарствами, но и одной только силой воли.

Ученица ведуньи старалась передать несчастной маленькой девушке ощущение покоя и умиротворения. Исцелять самой оказалось гораздо труднее, чем стоять у постели больного и смотреть, как это делает Халди. Тем более что в душе Твиллы сейчас было слишком мало мира и спокойствия, которыми она могла бы поделиться. И все же вскоре она почувствовала, что Аскла перестала дрожать, дыхание ее сделалось ровным и спокойным. Твилла поняла, что девушка спит.

Лила заворочалась, под ней зашуршала соломенная подстилка. Стараясь говорить как можно тише, рыбачка прошептала:

– А ты молодец, целительница! Она переносит это тяжелее всех нас – кроме, разве что, этой Хади, у которой голова обрита налысо и такой противный хныкающий голос. Нам сейчас лучше всего держаться и не падать духом. Никакому мужику не понравится девка, распускающая нюни. Или какая-нибудь уродина. Надо постараться подать себя в лучшем виде – глядишь, и удача улыбнется, не самый поганый мужик достанется.

– Да, конечно, Лила… – Твилла старалась подобрать правильные слова, чтобы задать вопрос, который уже давно ее занимал. – Скажи… А что, если бы среди нас… Мы ведь толком и не видели остальных… Что, если бы среди нас была какая-нибудь очень уж непривлекательная девушка? Что за судьба ожидала бы ее?

Под Лилой снова зашуршала солома.

– Уж я бы себе такой судьбы точно не пожелала, целительница. Радуйся, что у тебя хорошенькое личико. Я и сама ничего, к тому же – сильная, смогу работать в поле. Опять же Джесс… Она хоть и невысокая, и тощая, но зато жилистая и понимает толк в фермерском хозяйстве, потому как сама из крестьян. Рута – это, конечно, штучка совсем другого сорта. Но полным-полно мужиков, которые страшно гордятся, когда на их жен вечно заглядываются другие мужчины. А эта Хади… Кто ее знает?

Больше рыбачка ничего не сказала, и Твилла решила, что она заснула. А сама Твилла, вместо того чтобы спать, нащупала за пазухой маленький мешочек и осторожно вытащила зеркальце. Девушка пожалела, что в такой темноте не сможет как следует рассмотреть свое сокровище – а ведь ей так хотелось взглянуть на зеркальце! Пальцы Твиллы, на которых сейчас не было пропитанных настоем трав полировальных колпачков, снова заскользили по гладкой поверхности серебряного диска, повторяя все тот же давно заученный узор.

Спустя какое-то время Твилла снова спрятала зеркальце в надежное укрытие и наконец заснула.