Текст книги "Легенда о Вращающемся Замке(СИ)"

Автор книги: Анатолий Бочаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ваше сиденье настолько мягкое, герцог Фэринтайн, что вам не хочется его покидать? – спросил король.

– Сидение это достаточно жесткое, ваше величество, – сказал Эдвард, встречая взгляд короля. – Однако и оно лучше холодной могилы. Вы знаете, что я думаю об этой затее.

– Встаньте, Фэринтайн, – сказал Хендрик. – Иначе я повешу вас, как труса и изменника.

Эдвард даже не шелохнулся. Тревожный шепот пронесся по залу. Дэрри видел, как переговариваются гости, изумленные немыслимой дерзостью, которую проявил Фэринтайн. Сэр Гэрис стоял ровно и неотрывно глядел на Эдварда. Что до Хендрика, то его взгляд все больше наливался гневом.

Леди Гвенет вдруг тронула своего жениха за руку.

– Встаньте, Эдвард, – сказала она тихо. – Вы видите, что этот человек не шутит. Дайте ему то, чего он добивается. Я не хочу вашей смерти.

Эдвард Фэринтайн медленно повернул голову, глядя на свою невесту – а потом поднес ее ладонь к своим губам и поцеловал. Затем он поднялся на ноги, медленно, дюйм за дюймом, обнажая меч.

– Я приму участие в этом походе, – сказал он громко и отчетливо. – Во имя Эринланда, и во имя чести наших с вами предков, Хендрик. Я хочу по крайней мере посмотреть, чем это дело закончится. Считайте, что мной движет любопытство.

– Благодарите леди Гвенет, – бросил король раздраженно, вкладывая наконец свой клинок в ножны. – Когда бы не ее благоразумие, болтаться бы вам завтра утром в петле. Ну что ж, господа, – продолжал Хендрик, оглядывая притихших гостей. – Вы все поняли, я надеюсь. Нас ждет либо смерть, либо слава, и лично я рассчитываю на славу. Пейте, ешьте, веселитесь, а послезавтра на рассвете стройте свои отряды перед воротами Таэрверна. Я поведу вас в бой.

* * *

Войско и в самом деле выступило в назначенный день, как и пообещал король. Приведенные вассальными дому Грейданов лордами отряды явились на поле у ворот эринландской столицы, и конские копыта утаптывали ломкие травы. Двенадцать тысяч воинов собралось здесь, пехотинцев и конников, а с ними обозники и фуражиры, маркитанты, и повара, и слуги. Знамена благородных домов реяли на ветру, и заливисто ржали кони. Никогда прежде Дэрри не видел армии, изготовившейся выступать на войну, и он не мог отрицать, что это зрелище производит определенное впечатление. Тем не менее, все умные люди вокруг, то есть Эдвард и его оруженосец, говорили, что армия гарландского короля куда больше – и это не могло не внушать тревоги.

– Сэр Гэрис, я одного не пойму, – сказал Дэрри, с трудом пытаясь удержаться в седле подаренного ему коня, – вы-то почему не поддержали герцога Фэринтайна? Ни тогда, ни потом. Оно ведь понятно, что король немного свихнулся. Лорд Эдвард правильно ему сказал. Сначала пусть зима начнется и пройдет, нечего выходить из дома в преддверии холодов. За это время можно найти союзников и заключить с ними договор. Собрать настоящую армию, и лишь потом воевать. А выступать сейчас – сущее безумие. Вы не безумец, так почему вы молчите?

– Не твое дело, – огрызнулся Гэрис. – Знай свое место, мальчишка. Я пришел сюда служить, а не думать. И ты тоже служи, а не лясы точи. Если король сказал – надо воевать, значит будем воевать. А твой герцог Фэринтайн – наглый глупец. Мне не нравится, что ты слишком много якшаешься с его людьми.

– Если вам что-то не нравится, – бросил Дэрри, чувствуя, как и в нем закипает злость, – прогоните меня прочь! Смог к вам приткнуться – и к кому-нибудь потом тоже приткнусь. А если я все же ваш оруженосец, а не лакей – извольте со мной объясниться, пожалуйста.

Гэрис медленно выдохнул, явно сдерживая гнев, а потом сказал:

– Пойми меня правильно, парень. Я не герцог и не граф. Я простой солдат, и всю жизнь только и делаю, что исполняю приказы. Мне удалось подняться до должности королевского гвардейца, и я не хочу это место терять. А если я стану рассуждать, кто там прав, король или его наследник – я быстро останусь ни с чем. Странно, что ты сам этого не понимаешь. Ты говорил, что ты сын купеческого управляющего – а держишься с такой наглостью, будто ты наследный принц.

– Если я буду держаться как сын купеческого управляющего, сэр Гэрис – то сыном купеческого управляющего я на всю жизнь и останусь.

– Хороший ответ, – признал Фостер, немного подумав. – И все же пойми. Не нам здесь о чем-то рассуждать. Если нам повезет – выберемся из боя живыми. Если будем храбры и удачливы – может и вовсе победим. Не раз бывало, что армии меньшего размера громили большие, если солдаты в этих небольших армиях бились отважно. Но это война, и риск на ней остается всегда. Пойми это. Или возвращайся обратно торговать картошкой. Или чем там торговал твой отец, не знаю.

– Восточными пряностями он торговал, сэр Гэрис. Хорошо, я вас понял. Не буду больше вам докучать своим трепом.

Хоть на словах Дэрри и признал правоту своего господина, все же его не оставляло ощущение, что Фостер в чем-то недоговаривает. Последние дни Гэрис держался странно. Он был напряженным, часто хмурился, и, казалось, с тревогой о чем-то размышлял. Дэрри сомневался, что дело здесь только лишь в предстоящей битве. Тем более что Фостер прошел уже через десяток войн. Нет, было здесь что-то еще, и это что-то не давало юноше покоя.

Когда армия наконец построилась, король выехал к ней, верхом на роскошном гнедом жеребце. Надсаживая глотку, Хендрик Грейдан прокричал напутственную речь. Говорил он про все те же вещи, про которые говорил обычно. Про воинскую доблесть, про дворянскую честь, про необходимость расквитаться с давними врагами и обрести славу, достойную воителей древности. Дэрри почти не вслушивался в эту речь. Он поймал себя на мысли, что король Эринланда начинает его раздражать. Хендрик все больше казался юноше упрямым и спесивым. Лорд Эдвард, с его рассудительностью, нравился Дэрри гораздо больше. Фэринтайн по крайней мере был способен думать головой, а не только махать кулаками. Хотя в войсках, как успел Дэрри заметить, поддерживали скорее короля, нежели его кузена. Хендрик был в глазах солдат простым и честным, в то время как его аристократичный двоюродный брат не встречал понимания. Он казался людям слишком уж осторожничающим, не способным на решительные действия.

Еще раз прогремели трубы, и войско наконец двинулось. Дэрри выпало ехать в авангарде, в числе королевской свиты. Здесь же, помимо сэра Гэриса, были также и Фэринтайн, и Остромир, и прочие воинские командиры. Дэрри подъехал к Гленану, сопровождавшему своего лорда. Эдвард Фэринтайн казался еще более сдержанным, чем обычно, но при виде Дэрри неожиданно приветливо кивнул.

– Доброе утро, милорды, – сказал Дэрри тихо.

– Доброе, Дэрри, – откликнулся Гленан. – Скоро твой первый настоящий бой. Не боишься?

– Тоже мне, таких глупостей бояться. Гленан, король правда зол на твоего господина?

Гленан оглянулся, не подслушивает ли кто, и зашептал:

– До одури зол. Тогда, на пиру, я подумал, что лорд Эдвард все же нарвется сейчас на его гнев.

– И все же ты оставался сидеть на своем месте, пока лорд Эдвард не встал.

– Я ему служу, – сказал Гленан. – Если бы я встал первым, прежде него, получилось бы, что я его предал. Я не настолько бесчестная тварь, чтоб поступать подобным образом с человеком, который взял меня себе на службу, не посмотрев, что у меня за душой ни гроша.

– Ох уж это ваше дворянское благородство, – проворчал Дэрри. – Однажды оно тебя погубит, Гленан. Лучше скажи, далеко нам отсюда до гарландской армии?

– До нынешней границы, если будем скакать не мешкая – дня три. Именно там нас и ждет Клифф Рэдгар, если верить словам его человека. Три дня, Дэрри. Затея наша и в самом деле безнадежная, а дворянского благородства, чтоб ради него сложить голову, у тебя нет. Если не желаешь умирать – самое время подумать и сбежать. Не думаю, что по твоим следам кто-то отправит погоню.

Дэрри выпрямился в седле.

– Я поступил на службу к сэру Гэрису, – сказал он сухо, – в расчете на то, что этот излишне сумасбродный сэр посвятит меня в рыцари. И прежде, чем удостоюсь рыцарского звания, я сэра Гэриса не покину. Иначе мне снова придется ошиваться по кабакам и тавернам, ища, к какому еще пьяному рыцарю примкнуть. Нет уж, второй раз выслуживаться я не хочу.

– Странный ты человек, Дэрри. Ругаешься на дворян, и сам стремишься дворянином стать.

– Это открывает возможности, – признался Дэрри. – А я всегда стараюсь пользоваться возможностями, Гленан. И если надо ради этих возможностей слегка рискнуть своей жизнью – так и быть, я это сделаю. Просто я не люблю рисковать совсем зря, когда можно без этого обойтись.

До гарландских рубежей и впрямь оказалось ехать не больше трех дней. Дорога пролегала через окраинные области эринландского королевства. Дэрри видел вытоптанные поля и разоренные деревни. Оборванные крестьяне собирались по обочине тракта, провожая армию не самыми радостными и не самыми довольными взглядами. Война с Гарландом длилась уже много лет, то затухая, то вновь разгораясь, и в конец истощила оба государства, превратив их пограничные земли в пепелище. Глядя на обнищавшие земли, по которой они ехали, Дэрри думал, что его собственная родная страна, казавшаяся ему несчастливой и убогой, в сравнении выглядит вовсе не так уж плохо. Большой мир, в который он попал, начинал производить на него гнетущее впечатление. Дэрри в очередной раз подумал, что все эти короли и герцоги пекутся о чем угодно, только не о благополучии собственных подданных. Легко, рассиживая в своих роскошных дворцах и высоких замках, забыть о простых горожанах и фермерах.

«Если бы я распоряжался миром, – подумал он, – мой мир был бы совершенно другим».

На третий день после выезда из столицы разведчики сообщили, что и в самом деле видят передние полки гарландской армии.

– Они встали лагерем на Броквольском поле, – сообщили разведчики королю, – и стерегут дорогу на Истфорд.

– Что ж, – потянулся за клинком Хендрик, – пора наконец посмотреть нашим друзьям в лицо. Ходу! Встретим негодяев на марше.

Дэрри подумал, что хотел бы стукнуть короля кочергой по башке.

Доехать до гарландского лагеря без препятствий эринландский авангард, впрочем, не успел. На полдороги им встретился перегородивший тракт верховой разъезд – около сотни всадников, собравшихся под знаменем, на котором были вышиты Гончие Псы Кенриайна. Хендрик поднял руку, приказывая своей свите остановиться, и привстал в стременах, напрягая взгляд.

– Эй вы там, – закричал Грейдан во все луженое горло, – кто это посмел преградить дорогу законному владыке всех окрестных земель?

Передние всадники двинулись к ним навстречу, и Дэрри смог наконец разглядеть их предводителя. То был могучий широкоплечий мужчина, с густыми черными волосами и черной же бородой, и ехал он верхом на вороном жеребце. Чернобородый воин носил доспехи с вычеканенными на них оскаленными песьими мордами.

– Вы только что пересекли границу Гарланда, – сказал он сухо. – Законный владыка Гарланда – я сам, так что нечто, сударь Хендрик, вы здесь попутали.

– Здравствуй, Клифф, – сказал Хендрик, широко улыбаясь. – Ничего я не попутал. Это мои собственные земли, которые ты у меня вероломно отнял. Я пришел вернуть свое добро обратно.

Король Гарланда, а это был именно он, с досадой скривился:

– По-моему, ты пришел потерять оставшееся. Я же ясно сказал – не возвращайся к моим рубежам, а не то не сносить тебе головы. Последний разум пропил, сидя в своем замшелом старом замке? Ты покойник, Грейдан, и твои воины – тоже. – Рыцари, окружавшие Клиффа Рэдгара, насмешливо захохотали.

Хендрик, явно закипая, ответил:

– И ты, кузен, верно решил, что я не приду, после того, как ты послал по мою душу убийц?

– Считай это подарком к Самайну, – бросил Рэдгар в ответ. – Ладно, не будем врать, я рассчитывал, что твоя глупость окажется именно такой, как я ее себе представлял, и ты решишь отомстить мне за эту маленькую шалость. Ты беспокойный сосед, Хендрик, и никаким договорам о мире, заключенным с тобой, я не верю. Сотню лет наши государства воюют, и уверен, будут воевать и дальше, если это наконец не пресечь. Давай выбросим все наши договоры о дружбе на помойку, и уладим этот вопрос раз и навсегда.

– Согласен, – кивнул Хендрик. – Еще мой отец воевал с твоим отцом, а до того – мой дед с твоим дедом. И все с тех пор, как Рейдал Медвежий Коготь обесчестил невесту Альвирна Огненная Секира на празднестве в честь Бельтайна. Наши дома истощены и устали. Пусть один из нас убьет на поле брани другого, и все наконец решится.

– На это я и надеюсь, – поддержал его слова Рэдгар. – Вот только прости меня, Грейдан, но убит в предстоящем бою будешь ты, а не я. Со мной двадцать пять тысяч добрых воинов – рыцарей, пикинеров, стрелков. Не знаю, сколько солдат привел ты, но мне почему-то кажется, что меньше. Дурак ты, Хендрик. Черт с тобой, может повернешь восвояси?

Король Эринланда побагровел:

– Повернуть обратно? После того, как я уже привел сюда всех моих людей, пообещав им славную битву? Мне не просидеть потом на троне и семи дней. Я буду опозорен настолько, что любой честолюбивый наглец возомнит своим долгом меня свергнуть.

– Именно потому я и предложил тебе подобное, Грейдан. Так я добьюсь желаемого, не потеряв при этом ни одного бойца. Ну ладно, это неважно. Мне на самом деле все равно, как именно покончить с тобой – а славной битве и твои, и мои люди окажутся рады. Становись лагерем, пусть твои воины отдохнут после скачки. А завтра на рассвете начнем.

– Быть по сему, – согласился Хендрик. – Хорошо проведи вечер, Клифф. Напейся вина, выспись как следует. В следующий раз ты будешь предаваться отдыху на том свете.

– Ты тоже проведи время нескучно. А умереть может всякий, и зарекаться от этого смысла нету, – повелитель Гарланда поворотил коня, сказав своим воинам. – Возвращаемся назад, сэры. И найдите мне кто-нибудь в лагере, в самом деле, бурдюк хорошего вина. Хочу астарийского, белого, пятидесятилетней выдержки. И знай вот еще что, Хендрик, – бросил Клифф через плечо. – Я не отступлюсь. Твое королевство будет моим. Я заберу себе весь Эринланд, отсюда и до замка Каэр Лейн, и буду им править. А ты посмотришь на это с того света.

Когда гарландцы отъехали в направлении своего войска, Гэрис Фостер сказал:

– Ну, ваше величество, разозлили вы его хорошо. Но и он вас – тоже. Не знаю, что думают всякие осмотрительные трусы, – Фостер скосил глаза в сторону сэра Эдварда, – но я буду драться возле вашей персоны до последнего часа.

– Осмотрительные трусы, – сжал сэр Эдвард поводья, – своего короля также не покинут. Не только ведь безродным наемникам улыбнулась удача сложить подле него головы на последней его славной битве. Хендрик, – он впервые на памяти Дэрри обратился к кузену на «ты», – Клифф считает тебя дураком, и иногда, мне кажется, он полностью в этом прав. Но ты храбрый дурак, и я буду сражаться за тебя, пока могу удерживать меч в руках.

Хендрик Грейдан оглядел своих вассалов, и на мгновение, показалось Дэрри, в уголке его левого глаза что-то блеснуло. А может быть, юноше просто почудилось.

– Спасибо вам, друзья, – сказал он. – Можете не верить, но сейчас мне даже жаль, что я подбил вас на эту авантюру. Мною двигали самоуверенность и гнев. Но поворачивать назад уже поздно, а значит – покажем врагу, на что мы способны.

Рыцари согласно кивнули.

«О небеса, – подумал Дэрри с отчаянием, – я окружен абсолютными безумцами, и завтра погибну в их обществе. Наверно, мне нужно было выбирать себе сеньора капельку осмотрительней».

Глава седьмая

Гилмор Фэринтайн впервые принял участие в настоящем большом сражении в четырнадцатилетнем возрасте. Тогда, как и теперь, ему пришлось драться с гарландцами, и в бой он шел в компании совсем еще в ту пору юного, не успевшего пока что примерить отцовскую корону Хендрика Грейдана. В память Гилмора вонзились воинственные кличи и пение труб, и он хорошо запомнил, как атакующая под развернутыми песьими знаменами неприятельская конница разбилась о стройные шеренги копейщиков Каэр Ллуда. Отряд, возглавляемый принцем Хендриком, обошел неприятеля с левого фланга, прорубаясь к самому вражьему знамени. Хендрик бился в тот раз спешившись, неистово размахивая здоровенной обоюдоострой секирой во все стороны перед собой. Высокий и тощий, он не успел тогда еще обрасти стальными мускулами первоклассного бойца – но уже был яростен и неудержим в бою. И настолько же безрассуден. Гилмор прикрывал его как мог, следя, не зайдет ли какой-нибудь гарландский солдат Хендрику в тыл.

– Твой долг – присматривать за наследным принцем, – сказал Гилмору старый герцог Фэринтайн, напутствуя его на войну. – Четыреста лет наш дом служит дому Грейданов, и всегда защищал своих государей на поле брани, если тем угрожала опасность. Не посрами своих предков.

– Конечно, отец, не посрамлю, – коротко кивнул тогда Гилмор. – Только скажи мне, отец, почему мы вообще столь ревностно служим Грейданам? Я никак не могу этого понять. Наш род – самый древний и знатный в королевстве. Мы происходим от Владык Холмов. Однако мы видели, как сменились три царствующих династии в Каэр Сиди, и смотрим, как сидит на троне четвертая. Почему мы сами не можем сесть на этот трон?

– Потому что все эти четыре династии получили королевский титул после затяжной междоусобицы, безжалостно истребив в ее ходе всех, кто стоял на их пути к власти, – отвечал герцог резко. – И я не желаю, чтобы я или мой наследник повторяли их позорный и кровавый путь. Фэринтайны не порочат своей чести участием в грызне за корону. Мы служим королевству – земле и воде, дубу и ясеню, корню и кроне. Мы служим нашей стране, а не чужим или тем более нашим собственным амбициям. Вот – настоящее служение Эринланду, а не борьба за престол.

Гилмор покорно согласился с отцовской волей и поддерживал, как мог, Хендрика Грейдана во всех его начинаниях. Но в голове его то и дело всплывала предательская мысль «а если бы на месте Хендрика был я, если бы с моим именем на устах наши солдаты шли на смерть – разве я не был бы более достойным вождем для них всех?» Тем не менее, служил Гилмор честно, наставления отца старался помнить, и не раз, и не два закрывал в ходе схватки своего излишне безрассудного сюзерена от сыплющихся в его сторону вражеских ударов. На той, их первой совместной войне, Хендрик и Гилмор стали друзьями. Потом у них было еще много войн, и немало славных побед. Настолько же славных, насколько, наверно, и бессмысленных – раз прошло больше десяти лет, и они вновь идут в битву против все того же так и не разбитого врага, во главе армии, представляющей собой лишь бледную тень их прежних сил.

«Кэран все же права, – подумал Гэрис, глядя на то, как король Хендрик поутру строит своих воинов в боевые шеренги, выкрикивая очередные призванные поддержать их боевой дух напутственные речи, – он опрометчив и, наверно, почти безумен. Я слишком долго шел за этим человеком, оставаясь тенью в тени его безудержного честолюбия и болезненной жажды славы. Сколько лет мы ломали зубы и точили мечи о рубежи Гарланда, а взамен отдавали кенриайнской нечисти собственные города и пажити, ничего не получая взамен, кроме шрамов и пустеющей казны. И теперь Хендрик ведет последних из нас навстречу поражению и смерти».

Дэрри поутру казался изможденным и бледным – видимо, так и не сомкнул глаз ночью. Но мальчишка исправно помог Гэрису облачиться в боевой доспех, после чего вооружился сам. Гэрис ехал на битву в роскошных панцирных латах, подаренных ему Хендриком. Дэрри одел под камизу легкую кольчугу, защитил руки и ноги наручами и поножами, а голову – шлемом. К луке седла мальчишка приторочил легкий арбалет, с которым много упражнялся последнюю неделю.

Гэрис поймал себя на мысли, что приставший к нему в клоаке Нижнего Города оборванец давно сделался ему добрым товарищем. Взбалмошный и нахальный, юный мастер Гледерик отличался, однако, здравомыслием и трезвостью суждений. А также храбростью, позволявшей высказывать эти суждения прямо в лицо надменным и важным вельможам. Не всякий сын лорда позволил бы себе вести себя так дерзко, как вел себя этот вчерашний бродяга. «Интересно, – подумал Гэрис, – знай он, что на самом деле движет мною, одобрил бы он или осудил меня, в конечном счете?»

Дэрри угрюмо поглядел на своего господина:

– Дурацкое утро, сэр Гэрис, – сказал он. – Дурацкая война. И, простите, дурацкий король. Я исполню любые ваши приказы сегодня, какие вам будет угодно мне отдать. Только не думайте пожалуйста, что мне нравится вся та белиберда, которая здесь по милости лорда Грейдана творится. – Дэрри был нынче злее и откровеннее обычного, и еще он казался как-то взрослей.

Гэрис тяжело вздохнул:

– Поживи на свете с мое, парень, и сам поймешь, что мы далеко не всегда делаем то, что приходится нам по душе.

– Пожить на свете с ваше? Тоже мне старик нашелся. Вы даже моложе этого коронованного осла, а он не больно-то и зрел годами. Когда мне исполнится двадцать пять, или двадцать шесть, или сколько вам там наберется лет – уж поверьте, я буду делать только то, что посчитаю правильным сам. Я не стану оглядываться ни на чье самодурство.

– Доживи, сначала, щенок, до моих лет, а потом уже и бахвалься. Посмотрю я на тебя в этом возрасте, наглец – глядишь, иначе к тому времени запоешь. А сейчас поехали к моему дурацкому, как ты изволил выразиться, королю. Ему только в глаза этого не повтори, если не хочешь, чтоб твоя дурацкая голова оказалась на какой-нибудь дурацкой пике. И помни – как начнется бой, ни шаг не отходи от меня.

– Не отойду, – пообещал Дэрри, направляя коня вслед за Гэрисом. – Даже на пол-шага от вас не отлучусь. Мы вместе в это болото встряли, вместе из него и выкарабкиваться будем. Может быть, я вам даже руку с берега подам.

Хендрик, как оказалось, в очередной раз спорил с лордом Фэринтайном – прямо на глазах изготовившегося наступать войска.

– Бой еще не начался, – говорил Эдвард, бросая порой взгляды в холодное, едва наливающееся рассветом небо. – Еще не поздно перестроить ряды, мой государь. У нас отличные позиции для обороны, этим я и предлагаю воспользоваться. Поставим пикинеров во фронт, укрепим их по левому флангу арбалетчиками и алебардистами. Предложим Рэдгару наступать, когда выдвинется – угостим стрелами и копьями. Затем сами двинем конницу, обходя их с севера. Там хорошие почвы, и поскачем мы хорошо.

– Их все равно больше, – ответил Хендрик. Вот уж кто точно не спал этой ночью. Король был непривычно бледен лицом, под глазами залегли мешки, а еще от него очень скверно разило спиртным. Похоже, он последовал совету, который сам дал на переговорах Клиффу, и основательно при этом перебрал. В седле Грейдан, тем не менее, держался по своему обыкновению твердо. – Нам не поможет твоя тактика, кузен, – продолжил король устало. – Сразу видно, что ты редко бывал на войне и привык мыслить абстрактно, не проверяя теорию в деле. Мы сметем их авангард, без сомнения, но оставшиеся силы сметут нас. Лучше поступим по-моему.

– То есть, – уточнил подъехавший Фостер, – сразу обрушимся на них конницей?

– А что еще делать? – пожал плечами король. – Попробуем обойти пехоту, вломимся на центральные позиции. Положимся на быстроту наших коней, недаром я реквизировал их у лучших коннозаводчиков королевства. Будем прорываться к вражеской ставке.

– Помнится, – нахмурился Гэрис, – при Каэр Броде такой маневр и впрямь принес вам победу.

– В самом деле, – посветлел лицом Хендрик, тоже погружаясь в воспоминания. – Мы тогда ошеломили врагов и втоптали их в землю. Но прошло уже почти восемь лет. Вы разве были там, Фостер?

– Конечно, был. Хотя вряд ли ваше величество обратило внимание на такого простого солдата, как я.

– Ну, теперь вы отнюдь не простой солдат. Держитесь в моей свите, вы мне понадобитесь, и глядите в оба. Попробуем добраться до Клиффа и выпустить ему кишки. А вы, Эдвард, так и быть, пожалуйте на правый фланг, вместе с венетами. Когда мы влетим в неприятельское войско, двигайтесь следом. Будете громить всех, кто попробует зайти нам в тыл или попытается окружить. С этой задачей вы, я надеюсь, справитесь?

– С этой задачей справился бы даже мой покойный брат, – ответил нынешний герцог Фэринтайн.

– Намекаешь, – уточнил Хендрик, – что Гилмор был плохим командиром? Я не встречал воина храбрее за всю свою жизнь. Я бы не дожил до этого дня, кабы не он.

– Гилмор был храбрый воин, но командир из него был действительно плохой. Или мне напомнить, милорд, те два раза, когда он положил свой отряд ни за что, заведя его в окружение врага? Второй раз, как мы все хорошо запомнили, оказался для Гилмора губительным. Не повторите сегодня его судьбу, умоляю я вас в который раз.

– Не путай меня с моим братом, – сказал Хендрик неожиданно мягко. – Я, в отличие от него, все же пытаюсь набираться опыта на своих оплошностях. Предложенный тобой план кажется разумным – но он лишь смягчит наш разгром, сделает его более щадящим. Положение, в которое я вас всех завел, требует отчаянных мер. И я на них пойду. Только так можно хотя бы попытаться что-то исправить. А если я сложу при этом голову – значит, такая моя судьба. И хватит со мной спорить, я уже все решил.

– В таком случае – Боже, храни короля, – Эдвард ударил коня по бокам и ускакал в расположение вверенных ему сил. Хендрик проводил кузена долгим задумчивым взглядом, а потом сказал:

– Ну ладно. Кричите герольдам, пусть трубят наступление. И подайте мне копье.

То утро выдалось неприветливым и холодным – как бывает неприветливым и холодным утро почти каждого дня в последний месяц осени. Солнце, поднявшееся из-за затянутого рваными серыми облаками горизонта, осветило две армии, собравшиеся на Броквольском поле. Любой сторонний наблюдатель охотно бы подтвердил, что эринландцев собралось почти в целых два раза меньше, и выглядели их шансы на победу не слишком внятными. Тем не менее, воины Вращающегося Замка были хорошо вооружены и приготовились отважно драться.

Герцог Эдвард Фэринтайн, как и было ему приказано, во главе подчиняющегося ему конного отряда занял позиции на правом крыле эринландского войска, рядом с прибывшими из Озерного Края солдатами, чей вожак, Остромир, ехал на резвом буланом жеребце. На авангарде встали лучшие рыцари Эринландского королевства, вместе с приведенными ими конными дружинниками. Возглавлял эту блистательную публику лично сам король, желая повести своих вассалов в отчаянную, стремительную и, на взгляд его кузена Эдварда, глубоко необдуманную атаку.

Пехотинцев и стрелков король поставил по левую руку от своих основных сил, повелев им занять оборону и обрушиться на врага лишь единственно в том случае, если тот выдвинется в ходе сражения слишком далеко вперед. Пехоты в эринландском войске было собрано не слишком много, и отнюдь не на нее полагался владыка Каэр Сиди. Привычный к верховой рубке и лихой скачке, он, подобно многим правителям своего времени, не придавал большого значения прочим родам войск, считая их совершенно никчемными и годными лишь для вспомогательной службы. Хотя и пехотинцы, и в особенности стрелки уже несколько раз доказали свою эффективность на полях сражений той бурной эпохи, Хендрик Грейдан оставался рыцарем старой закалки, привычно считая копьеносцев, алебардистов и лучников неотесанным мужичьем и жалким сбродом, способным лишь поддерживать в самый разгар схватки кавалерийские наскоки благородных лордов.

Этим, как выяснилось чуть позже тем же утром, он глубоко отличался от повелителя Гарланда.

Прогремели трубы, знаменуя начало атаки. Эринландские всадники ринулись вперед, горяча коней, и топот сотен копыт окончательно разорвал утреннюю тишину в клочья. Гэрис, как и было ему приказано, ехал в первых рядах, по правую руку от Хендрика. Так уже бывало это десятки раз до этого, во все прошедшие годы. Пусть даже теперь король и не знал, что кузен и соратник Гилмор Фэринтайн, почитаемый им за погибшего, все еще жив и все также, пусть и неузнанный, сопровождает его. Хендрик на мгновение поймал взгляд Гэриса, улыбнулся – а потом вырвался на два корпуса вперед, выставляя перед собой копье. Гэрис поспешил нагнать его, не желая отставать.

Клифф Рэдгар разместил на передней линии своего войска отряды копейщиков, ощетинившихся сейчас выставленными вперед пиками. Хендрик поворотил коня, устремляя за собой своих воинов, и эринландская конница развернулась вправо, стремясь обойти отряды гарландских пикинеров и избежать лобового столкновения. Послышались хриплые команды неприятельских командиров, и гарландская пехота в свою очередь двинулась на врага, пытаясь как можно скорее сократить свою с ним дистанцию. По иронии судьбы, Клифф прибег к ровно той же самой тактике, которую незадолго до начала атаки предлагал своему государю Эдвард Фэринтайн. С той лишь разницей, что солдат у него было гораздо больше, и он мог куда более смело распоряжаться их судьбой.

– Поворачиваем, поворачиваем! – кричал Хендрик своим рыцарям. – Не подставлять бок этим баранам!

Эринландским всадникам удалось почти беспрепятственно миновать вражеское каре, когда выяснилось, что избегая одной опасности, они тем самым лишь угодили в самую пасть к другой. Обогнув гарландский авангард, они вылетели прямо перед небольшой возвышенностью, на которую Клифф предусмотрительно поставил своих стрелков. Собранные в основном из вчерашних крестьян, свободных общинников и фермеров, они тем не менее оказались серьезной угрозой для половину своей жизни проведших в седле и с оружием в руках высокородных всадников. Вооруженные длинными, в рост человека, цельными луками, сделанными из тисового дерева, гарландские стрелки дали первый залп, едва только завидев приближение неприятеля. Сотни стрел пронзили воздух, ища себе цель. Хендрик вскинул щит, прикрываясь им от вражеского огня, и его примеру последовали все прочие его рыцари.

Одна из выпущенных стрел пробила Гэрису его треугольный тарч, крепко застряв в нем, и ее острый стальной наконечник смотрел Фостеру прямо в глаза. Гэрис выругался, выламывая стрелу из щита. Он огляделся, в порядке ли Дэрри. Того, к счастью, не задело. К удивлению Гэриса, мальчишка, до этого так ожесточенно протестовавший против грядущего сражения, называя его вздорной, бессмысленной затеей, сейчас вовсе не казался испуганным. Напротив, глаза его яростно горели.

– Вы всю жизнь так развлекаетесь, сэр Гэрис? – крикнул Гледерик. – На деле оно увлекательнее, чем на словах! – Он поднял свой щит, прикрываясь им от нового залпа.

Гарландцы не прекращали стрельбы. Луки, которыми они пользовались, позволяли сделать больше шести выстрелов в минуту. Особенно если за дело брался опытный и хорошо натренированный стрелок, а таких на вершине холма нашлось, как оказалось, немало. Потому эринландские конники продвигались вперед под постоянным обстрелом. Гэрис подумал, что арбалетчики, чьи роты сформировал еще отец Хендрика, прельстившись простотой в обращении этого новомодного оружия, ни за что не смогли бы даже сравниться с лучниками Гарланда в скорострельности.