355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Луначарский » Человек нового мира » Текст книги (страница 12)
Человек нового мира
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 04:04

Текст книги "Человек нового мира"


Автор книги: Анатолий Луначарский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Вот такая возможность страшно пугала Владимира Ильича. Я несколько юмористически изложил ее. Но какое из этих положений можно игнорировать? Что идеология отражает бытие – это всякий марксист знает, и усомнившемуся в этом лучше свой партийный билет отдать. А что же идеология, которая до сих пор существовала, разве она не отражала буржуазного бытия? Как же можно в этом сомневаться… Так зачем же она нам нужна? Вот как ставится вопрос.

В чем тут ошибка? В чем заблуждение? В том, что идеология отражает не только отрицательные стороны бытия данного класса, а отражает бытие во всем его объеме, т. е. и в его прогрессивных сторонах.

Буржуазия, капитализм имели в себе прогрессивные стороны? Конечно, имели. В чем заключалась эта главная прогрессивная сторона? В том, что буржуазия, например, была организатором прогресса машинной техники. Машинная техника – это основа новейшего буржуазного общества. Для того, чтобы придумать машину, которая работала бы правильно, необходимой предпосылкой является знание математики, физики, химии, ботаники, зоологии и т. д. Для миллионов задач, связанных с торговлей, с мореплаванием, строительством, обработкой металлов, горных пород, земли и т. д., для всего этого нужна масса положительных знаний. <…>

Когда мы подходим к [буржуазной] культуре, мы, несмотря на все ее пороки, должны понять, что в ней накоплено изумительное богатство подлинного опыта – ведь буржуазия хотела получить барыш-то реальный и реальными путями. Буржуазный НОТ – не то, что наш НОТ, буржуазная фабрика – не то, что наша фабрика. Но следует ли из этого, чтобы мы сказали: к черту все локомотивы – они буржуазные, и пока не выдумаем своих, по своему фасону, пусть не будет железных дорог? Нет, мы этого не хотим. Владимир Ильич высказывал свою мысль со всею резкостью: печален будет тот коммунист, который воспитывается только на коммунистических брошюрах и книгах; если мы не усвоим себе всей культуры прошлого, мы вперед не двинемся никоим образом.

Если вы перечитаете его речь на съезде комсомола, то увидите, что Владимир Ильич бесстрашно доводит эту мысль до конца. Он говорит: учись всему, всю буржуазную культуру усвой, а после этого разберись, что тебе ко двору, а что нет. К полученным знаниям прибавляй свой пролетарский инстинкт, прибавляй свою пролетарскую философию, свою марксистскую школу, и они тебе осветят весь материал по-новому. Но помни, что учить строить ты сможешь только тогда, когда в течение длительного времени будешь учиться. <…>

Владимир Ильич прекрасно риал, что опасность того, чтобы буржуазная наука отравила бы и сбила бы с толку рабоче-крестьянскую молодежь, при существовании пролетарского контроля, не очень велика, хотя борьбу по этому фронту вести нужно неуклонно. А вот обратная опасность: оттолкнуть от себя буржуазную науку и ввергнуться целиком в ересь комчванства, – эта опасность огромна. А это создало бы ту атмосферу верхоглядства, дилетантства, всяких фантасмагорических, легковесных выдумок, которые могли бы в корне испортить все дело. Вот почему Владимир Ильич говорил комсомольцам: учись без страха! Тут ты получишь огромный и нужный для тебя материал и не бойся, что при этом ты «оторвешься от марксизма». Нутро у тебя здоровое, и ты прекрасно разберешься потом, где тебе нужное, а где ненужное. Черпай из того, что тебе удалось зачерпнуть, из моря так называемого всечеловеческого знания, которое в значительной мере было детерминировано до сих пор буржуазным миром. И когда ты это сделаешь, тогда ты детерминируешь науку своей пролетарской мыслью и придашь ей совершенно новое направление и небывалый размах.

Как учить? Этот вопрос Владимир Ильич ставил так. Он говорил: учиться нам нужно для того, чтобы сломить класс буржуазии и чтобы добиться коммунизма, и эта задача должна быть незыблемой полярной звездой, которая указывает путь. Поэтому нужно учить в непосредственной связи с жизнью. Школа – даже низшая, а тем более высшая, – не должна быть замкнутой в себе. Она должна быть волнуема всеми великими бурями социальной жизни, она должна на них откликаться, принимать в них живейшее участие. <…>

Надо позаботиться, говорит Владимир Ильич, о том, чтобы по возможности всякое знание усваивалось в порядке реальной трудовой проблемы. <…>

Эта сторона мыслей Владимира Ильича о молодежи может быть резюмирована так. Не покладая рук надо работать над общим подъемом уровня масс как в школьном, так и во внешкольном порядке, но в то же время надо выдвигать из массы – или, вернее, выпускать оттуда – десятки, по возможности сотни тысяч молодых людей, которых мы должны в ускоренном порядке, с помощью рабфаков, вести ко всеоружию знаний через усвоение старой культуры – причем усвоение этой культуры должно происходить трудовым порядком в связи с общественной практикой и при постоянном освещении каждого приобретаемого данного общей идеей коммунистической революции.

Чего же мы можем ждать, если эта программа будет выполнена? Не возвращаясь к уже сказанному, мы скажем так: победит «нэпман» или мы – это зависит от того, создаст ли рабочий класс свою собственную интеллигенцию. <…>

Какие перспективы у нас в этом отношении? Если мы пойдем по пути, указанному Лениным, если мы будем брать молодежь, преимущественно рабочую и во вторую очередь крестьянскую, если ее будем учить тому, чему сказал Ленин, и так, как он сказал, то мы, несомненно, интеллигенцию получим, несмотря на нашу бедность, на узость той «трубочки», о которой я вам говорил, – трубочки, через которую сейчас в резервуар нашей будущей интеллигенции напирает волна жаждущей знания молодежи. <…> Вы сейчас находитесь в центре борьбы двух сил – растущего социализма и огромной крестьянско-мещанской, мелкобуржуазной стихии, в которой говорит голос эгоизма, голос честолюбия, которая находит подкупающие, льстивые ноты для того, чтобы прокрасться в ваше сердце. Поэтому, кроме той тяжелой материальной борьбы, которую вы ведете, и борьбы за специальные знания, вы должны будете вести также борьбу за свою душу и за душу своего соседа по койке, по столу, за которым вы учитесь, – вести борьбу за скорейший подъем к свету законченного коммунистического сознания, внедренного в плоть и кровь вашу до самых костей и мозга костей.

Борьба за молодежь есть одна из важнейших именно потому, что поскольку молодежь будет завоевана и не выпадет из рук у рабочего класса, постольку она будет мощным оружием в предстоящей борьбе. И она гарантирует нам победу, поскольку мы с нею вместе сможем развернуть несравнимую с нынешним масштабом борьбу за просвещение масс.

Вот тогда, когда на ваши молодые рабоче-крестьянские плечи, на десятки и сотни тысяч молодых плечей перенесется в значительной своей мере тяжесть по решению наших социальных вопросов, – вот тогда мы сможем сказать, что мы могучи по-настоящему, тогда мы сможем сказать, что задача наша нам по плечу. Сейчас же она обременяет плечи уже редеющей старой гвардии коммунизма и плечи часто неприспособленных и сравнительно редкой сетью разбросанных понимающих наши задачи работников, партийных и внепартийных. Она, эта задача, тяжела сейчас, но она будет облегчаться и становиться все более радостной по мере того, как вы, пройдя ваш путь образования, будете вставать в ряды деятелей нового государства и нового общества.

Я лично целиком разделяю тот титанический оптимизм, которым проникнут марксизм вообще. В частности, Владимир Ильич в смысле оптимизма идет много дальше, чем большинство марксистов его поколения. Марксисты эти исходили априорно из того, что социалистическую революцию могут сделать страны с многочисленным пролетариатом. Когда Владимир Ильич говорил, что мы сделаем марксистскую революцию в России, что отвечали на это меньшевики? – У тебя слишком много оптимизма, Ленин, – говорили они. – Ты забыл, что Россия страна отсталая, ты забыл, что пролетариата в ней мало, что он не сорганизован и не образован, что рабочий класс, как муха в молоке, плавает в огромном крестьянстве. При таких условиях и сам Маркс, – так говорили меньшевики, – никогда не посмел бы помыслить о марксистской революции: хорошо, если будет более или менее приличная буржуазная революция, а остальное мы отложим до тех пор, пока пролетариат созреет… А Владимир Ильич думал, что не только в России, но и в Персии, на Индостане и на Яве возможны руководимые марксистским учением революции. Они не выльются, конечно, сразу в коммунистические формы, но, несомненно, что революции в мелкобуржуазных странах, революции мужицкие, революции бедняцкие могут получить закваску, фермент, окраску от своего пролетариата и через свой пролетариат, как бы он ни был малочислен сравнительно с пролетариатом Западной Европы и Америки.

Смычка с крестьянством – это центральная идея Ленина. Пролетариат заражает своими идеями и настроением мелкую буржуазию, притягивает ее к себе, двигает ее за собой. На этом базируется Владимир Ильич. Вот почему он не боялся того, что коммунисты – капля в море. Он знал, что эта все притягивающая сила, вот эти пролетарские дрожжи так мощны, что могут заставить взойти очень большую опару. Это позволяло ему предполагать, что все бесчисленное море крестьянское может быть поднято пролетариатом.

Мог ли Владимир Ильич испугаться того, что наша молодежь, если она не будет исключительно пролетарской по своему составу, свихнется в другую сторону, что эта молодежь пойдет не по тому пути, на который зовет ее голос мировой истории и на который направляет ее своею верной рукой наша испытанная коммунистическая партия? Он этого бояться не мог.

«Ленин и молодежь» – так назван мой сегодняшний доклад. Вот эта отвага Ильича – она была молода. Он был молод в свои 53 года и остался бы молод, сколько бы ни прожил на свете. Молод и ленинизм – от него веет мировой молодостью, веет колоссальным будущим впереди и безудержной молодой отвагой.

И если Ильич молод, то и молодежь должна быть «ильичевой» молодежью. Она должна проникнуться не только этой его заразительной и родной для нее молодостью, но и мудростью Ленина, и осмотрительностью, и умением делать выводы из седой культуры, приобретенной столетиями. И когда это все в ней соединится, тогда она станет достойной Ильича. <…>

25 января 1924 года

Ленин в его отношении к науке и искусству *

Начиная говорить или писать на ту или другую тему, связанную с освещением ее Владимиром Ильичем, приходится признать, что всякие попытки рассказать его мысли своими словами, в сущности говоря, не ведут к желанной цели. Владимир Ильич как публицист, как писатель говорил необыкновенно сжато, точно построенными и в то же время полными внутреннего содержания формулировками, которые не хочется излагать своими словами. Я поэтому совершенно не считаю неправильным, что настоящий реферат почти весь составлен из цитат. Я только попытаюсь связать эти цитаты между собой, дать им комментарий и сделать из них некоторые выводы, которые, может быть, не сразу бросаются в глаза. Пусть Владимир Ильич говорит о науке и искусстве сам.

При этом, конечно, я должен отметить, что внимание Владимира Ильича в области культурных задач в особенности было привлечено к проблеме массовой культурной работы. Поэтому о народном образовании как таковом он говорил много. Так как эта тема связана тоже с вопросом о науке и искусстве, в особенности с первой – то в некоторой степени мне придется коснуться и этого материала, но, конечно, специально я буду сегодня цитировать те страницы из наследия Владимира Ильича, в которых говорится о науке непосредственно.

Гораздо меньше, чем о науке, говорил Владимир Ильич об искусстве; выражения и фразы, которыми Владимир Ильич освещал вопросы культурного значения искусства, все же создают, так сказать, детерминанты, из которых не так трудно вывести общее учение Владимира Ильича о месте искусства в жизни человеческого общества и в России в частности.

Владимир Ильич полагал, что культура в самом широком смысле этого слова двояко связана с коммунистической революцией.

Во-первых, она служит ей естественной предпосылкой, – правда, не во времени, а, так сказать, в общей структуре. Во-вторых, она является целью коммунистической революции.

Владимир Ильич прекрасно сознавал и с особым блеском высказывал в своей речи на VIII съезде, что коммунистическая революция в России происходит вообще в обстановке несколько парадоксальной. Бухарин, критиковавший проект программы, указал на некоторое внутреннее противоречие нашей революции, вытекающее из того, что она развертывается в рамках страны, чрезвычайно отсталой экономически. Владимир Ильич с большой убедительностью доказал в своей речи, что в этом ничего социологически неожиданного, невероятного или осуждающего нашу революцию на непрочность нет, что ничто не заставляет думать, будто цепь стран, следующих друг за другом по степени капиталистического развития и капиталистической зрелости, в этом именно порядке и войдет в коммунистическое будущее, что тут могут быть самые значительные перебои, и одна страна может обогнать другую, так как не только капиталистическая зрелость в той или другой стране определяет общую зрелость ее для революции, но и целый ряд других обстоятельств, других сложных условий и причин.

Но тотчас же после этого Владимир Ильич отмечал, что, само собой разумеется, такая отсталость капиталистическая, предполагающая, естественно, и отсталость культурную, является огромным тормозом в деле коммунистического строительства. Владимир Ильич много раз развивал мысль, что нам легче было сделать революцию политическую и труднее строить коммунизм, чем это будет на Западе. Трудность в построении коммунизма заключается у нас в отсталости хозяйственной и культурной; никогда Владимир Ильич этих двух явлений не разграничивал, потому что непосредственный прогресс хозяйства недостижим без культуры, и самый практический подход к развитию хозяйства у нас в России – это поднятие нашей культуры.

Я беру прежде всего цитату из известной речи на II съезде политпросветов, 1 где с особой выпуклостью Ленин указывает место культуры и просвещения в общей совокупности наших задач, в развитии нашей страны и тем самым в развитии базы для коммунистического переустройства. Вот что говорил Владимир Ильич:

«Относительно… безграмотности – я могу сказать, что, пока у нас есть в стране такое явление, как безграмотность, о политическом просвещении слишком трудно говорить… Безграмотный человек стоит вне политики, его сначала надо научить азбуке».

«Культурная задача не может быть решена так быстро, как задачи политические и военные. Нужно понять, что условия движения вперед теперь не те. Политически победить можно в эпоху обострения кризиса в несколько недель. На войне можно победить в несколько месяцев, а культурно победить в такой срок нельзя, по самому существу дела тут нужен срок более длинный, и надо к этому более длинному сроку приспособиться, рассчитывая свою работу, проявляя наибольшее упорство, настойчивость и систематичность. Без этих качеств даже и приступать к политическому просвещению нельзя. А результаты политического просвещения можно измерить только улучшением хозяйства». [18]18
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 44, с. 174–175.


[Закрыть]

Я уже сказал, что низовые задачи просвещения интересовали Владимира Ильича в особенности, и здесь мы находим основную мысль: мы овладели властью, перед нами колоссальная программа осуществления коммунизма, его осуществить без политического просвещения масс нельзя. Политическое же просвещение требует известного уровня культуры. Уже с самого начала это просвещение должно идти вслед за сохой ликвидации неграмотности, а поэтому последняя задача есть первейшая задача. Но это не значит, чтобы Владимир Ильич хотя бы на минуту забывал ту естественную связь, которая существует между всеми элементами культуры, между грамотностью и культурой высшего порядка.

В программу партии Владимиром Ильичем была внесена такая очень своеобразная фраза:

«Советская власть уже приняла целый ряд мер, направленных к развитию науки и ее сближению с производством: создание целой сети новых научно-прикладных институтов, лабораторий, испытательных станций, опытных производств по проверке новых технических методов, усовершенствований и изобретений, учет и организация всех научных сил и средств и т. д. РКП, поддерживая все эти меры, стремится к дальнейшему их развитию и созданию наиболее благоприятных условий научной работы в ее связи с поднятием производительных сил страны». [19]19
  «КПСС в резолюциях…», ч. 1, с. 423–424.


[Закрыть]

…Очень не любил обыкновенно Владимир Ильич такого рода утверждений, тем более, что сейчас мы успели сделать очень мало в этой области, а к тому времени, когда собрался VIII съезд партии, было сделано еще меньше, и это перечисление может показаться преувеличением по сравнению с тем, что на самом деле было сделано, прочно сделано. Но чрезвычайно характерно, что в программу была внесена самая эта мысль в чрезвычайно конкретной форме: вот целый ряд мероприятий, которые мы уже проводим и обязуемся проводить дальше. Для чего? А для того, чтобы наше хозяйство могло подняться на необходимый уровень, на котором коммунистические планы наши перестают быть историческим всплеском, а приобретают достаточный фундамент, чтобы строиться планомерно: снизу – забота об элементарной культуре, сверху – забота о науке.

«На VIII съезде партии я лично был председателем крестьянской секции. Я набросал проект резолюции, касавшейся культурной работы в деревне. Остальные резолюции, насколько я помню, были составлены Владимиром Ильичем с товарищами из Наркомзема. Мою резолюцию Владимир Ильич, вызвав меня специально в кабинет, прочитал самым внимательным образом и потом начал вместе со мною перерабатывать ее. Основную идею о том, что культурная работа в деревне должна идти путем слияния и переплета трех основных линий – общеобразовательной, политической и сельскохозяйственной, что они будут сильны, именно опираясь одна на другую, Владимир Ильич полностью одобрил. Это была, конечно, и его идея. В дальнейшем резолюция была им настолько переработана, что я, конечно, должен отказаться всячески от авторского права и считать эту резолюцию целиком выражением не только воли РКП, как она вылилась на VIII съезде, но и мыслей ее вождя. Думаю, что в настоящее время, когда мы вновь с особой энергией говорим о смычке деревни, о культурном шефстве над нею, уместно напомнить некоторые положения этой программы: «Общее образование – школьное и внешкольное (включая сюда и художественное: театры, концерты, кинематографы, выставки, картины и пр.), стремясь не только пролить свет разнообразных знаний в темную деревню, но главным образом, способствовать выработке самосознания и ясного миросозерцания, должно тесно примыкать к коммунистической пропаганде. Нет таких форм науки и искусства, которые не были бы связаны с великими идеями коммунизма и бесконечно разнообразной работой по созиданию хозяйства».

(«Ленин и народное образование»)

И в другом месте Владимир Ильич говорит: без новейшей техники, без новейших научных открытий мы коммунизма не построим. 2

Таким образом, самое построение коммунизма, самое достижение нашей цели – в связи с новейшей техникой; попутно, еще до того, как мы сможем серьезно говорить об осуществлении коммунизма, мы должны обновить технику, поднять до той высоты и совершенства, какие требуются в пределах нашего строительства. Да мало того, без новых открытий мы коммунизма не построим.

Владимиру Ильичу кажется, что есть время и необходимость к дальнейшему развитию техники, которая бы облегчала переход к коммунизму.

При таких условиях ясно, что практическая наука, да и вся наука вообще, с самыми абстрактными ее методами, подходами, дисциплинами и идеями необходимо привлекается как величайшей важности элемент строительства. Ведь вне атмосферы обостренной научной мысли, вне глубины научной жизни никакие научные открытия как нечто систематическое, а не как случайные проблески или догадки того или другого гения, конечно, немыслимы.

Я уже отметил, что Владимир Ильич, говоря о науке, всегда очень детально подчеркивал ее практические задачи, то, к чему кульминировали обыкновенно все тенденции Владимира Ильича, т. е. поднятие хозяйства. Владимир Ильич знал, что переходу к коммунизму соответствует высшее развитие техники…

У нас этого нет, но у нас есть другая база для нашего коммунистического строительства. У нас оказалась особая комбинация назревшей крестьянской революции и натиска рабочего класса. Общий уровень хозяйства у нас низок, и мы имеем такие противоречия, как чрезвычайно быстрый рост городской промышленности в некоторых областях и необычайная отсталость крестьянства. Это дало возможность обосновать гегемонию пролетариата и ввести взрыв чисто крестьянской революции в русло революции коммунистической. Но все это нормальной базой для подлинного коммунистического строительства не служит. Отсюда вопрос о культуре. Нам нужна, во-первых, грамотность и все, что отсюда вытекает, во-вторых, наука, новейшая техника, изобретения. С этих двух концов нужно взяться за жизнь. Отсюда жизненный и естественный подход ко всем вопросам о культуре у Владимира Ильича.

Уже в 1923 году, незадолго до смерти, Владимир Ильич пишет:

«Нам надо во что бы то ни стало поставить себе задачей для обновления нашего госаппарата: во-первых – учиться, во-вторых – учиться и в-третьих – учиться и затем проверять то, чтобы наука у нас не оставалась мертвой буквой или модной фразой (а это, нечего греха таить, у нас особенно часто бывает), чтобы наука действительно входила в плоть и кровь, превращалась в составной элемент быта вполне и настоящим образом». [20]20
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 391.


[Закрыть]

Ставит ли Владимир Ильич задачу такого рода, чтобы вдалбливать в головы утонченные познания, чтобы приумножить количество флюгеров на нашем здании, чтобы мы могли прихвастнуть тем или другим изысканным научным достижением, может быть, филиграннейшего характера? Этот снобизм, аристократическое хвастовство утонченностью мысли, все это для него не имеет значения. Наука как мертвая буква или модная фраза не нужна, заботиться нужно о такой науке, которая входила бы в быт как составной элемент вполне и настоящим образом.

Это мысль вовсе не такая простая, как может показаться на первый раз, и может служить превосходнейшей темой для большого сочинения, если поставить себе такой вопрос: что нужно сделать для того, чтобы наука по возможности вся и целиком как можно скорее превратилась вполне и настоящим образом в составной элемент быта? Через хозяйство, через гигиену, через целый ряд другого рода путей. Это широчайшая и интереснейшая тема, если ее взять под конкретным углом зрения наших условий. Пока к этой теме, поскольку я знаю, никто не подошел. <…>

Если бы я цитировал не Ленина и не по такой громадной важности вопросу, то мне нужно было бы извиниться перед читателями за то, что придется привести много цитат из гениальнейшей речи Владимира Ильича на III съезде комсомола. Но эти слова так мудры, так поучительны, они еще так не полно вошли в жизнь, что их, конечно, нужно не уставать повторять вновь и вновь.

…На вопрос, чему учиться и как учиться, Владимир Ильич дает такой ответ: «учиться коммунизму. Но этот ответ: «учиться коммунизму» является слишком общим». И дальше: «Тут нам угрожает целый ряд опасностей…» [21]21
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 301.


[Закрыть]

Когда молодой коммунист или старый говорит: я хочу учиться коммунизму, то это в высшей степени почтенная задача. Но Владимир Ильич считает, что такому коммунисту угрожает ряд опасностей, и он старается из этих опасностей вывести его следующим образом:

«Естественно, что на первый взгляд приходят в голову мысли о том, что учиться коммунизму – это значит усвоить ту сумму знаний, которая изложена в коммунистических учебниках, брошюрах и трудах. Но такое определение изучения коммунизма было бы слишком грубо и недостаточно. Если бы только изучение коммунизма заключалось в усвоении того, что изложено в коммунистических трудах, книжках и брошюрах, то тогда слишком легко мы могли бы получить коммунистических начетчиков или хвастунов, а это сплошь и рядом приносило бы нам вред и ущерб, так как эти люди, научившись и начитавшись того, что изложено в коммунистических книгах и брошюрах, оказались бы неумеющими соединить все эти знания и не сумели бы действовать так, как того действительно коммунизм требует.

Одно из самых больших зол и бедствий, которые остались нам от старого капиталистического общества, это полный разрыв книги с практикой жизни, ибо мы имели книги, где все было расписано в самом лучшем виде, и эти книги, в большинстве случаев, являлись самой отвратительной лицемерной ложью, которая лживо рисовала нам капиталистическое общество.

Поэтому простое книжное усвоение того, что говорится в книгах о коммунизме, было бы в высшей степени неправильным… Без работы, без борьбы книжное знание коммунизма из коммунистических брошюр и произведений ровно ничего не стоит…» [22]22
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 301–302.


[Закрыть]

Значит, первое предостережение – от начетчиков; коммунизму нужно учиться у жизни, нужно учиться в работе, нужно учиться в борьбе. Книга не есть путь к познанию коммунизма, это есть только пособие хотя и важное, но даже второстепенное по сравнению с уроками жизни…

Дальше:

«Еще более опасным было бы, если бы мы начали усваивать только коммунистические лозунги. Если бы мы вовремя эту опасность не поняли и если бы мы всю нашу работу не направили на то, чтобы эту опасность устранить, тогда наличие полумиллиона или миллиона людей, молодых юношей и девушек, которые после такого обучения коммунизму будут называть себя коммунистами, принесло бы только великий ущерб для дела коммунизма.

Тут перед нами встает вопрос о том, как же нам нужно сочетать все это для обучения коммунизму? Что нам нужно взять из старой школы, из старой науки?» [23]23
  Там же, с. 302–303.


[Закрыть]

Это, конечно, коренной вопрос.

«Старая школа заявляла, что она хочет создать человека всесторонне образованного, что она учит наукам вообще. Мы знаем, что это было насквозь лживо, ибо все общество было основано и держалось на разделении людей на классы, на эксплуататоров и угнетенных. Естественно, что вся старая школа, будучи целиком пропитана классовым духом, давала знания только детям буржуазии. Каждое слово ее было подделано в интересах буржуазии. В этих школах молодое поколение рабочих и крестьян не столько воспитывали, сколько натаскивали в интересах той же буржуазии. Воспитывали их так, чтобы создавать для нее пригодных слуг, которые были бы способны давать ей прибыль и вместе с тем не тревожили бы ее покоя и безделья. Поэтому, отрицая старую школу, мы поставили себе задачей взять из нее лишь то, что нам нужно для того, чтобы добиться настоящего коммунистического образования.

Здесь я подхожу к тем нареканиям, к тем обвинениям старой школы, которые постоянно приходится слышать и которые ведут нередко к совершенно неправильному толкованию. Говорят, что старая школа была школой учебы, школой муштры, школой зубрежки. Это верно, но надо уметь различать, что было в старой школе плохого и полезного нам, и надо уметь выбрать из нее то, что необходимо для коммунизма.

Старая школа была школой учебы, она заставляла людей усваивать массу ненужных, лишних, мертвых знаний, которые забивали голову и превращали молодое поколение в подогнанных под общий ранжир чиновников. Но вы сделали бы огромную ошибку, если бы попробовали сделать тот вывод, что можно стать коммунистом, не усвоив того, что накоплено человеческим знанием. Было бы ошибочно думать так, что достаточно усвоить коммунистические лозунги, выводы коммунистической науки, не усвоив себе той суммы знаний, последствием которых является сам коммунизм. Образцом того, как появился коммунизм из суммы человеческих знаний, является марксизм.

…Если бы вы выдвинули такой вопрос: почему учение Маркса могло овладеть миллионами и десятками миллионов сердец самого революционного класса – вы сможете получить один ответ: это произошло потому, что Маркс опирался на прочный фундамент человеческих знаний, завоеванных при капитализме…» [24]24
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 41, с. 303–304.


[Закрыть]

Это в высшей степени важное положение, на котором я бы хотел остановиться. Мы почти всегда понимаем, что естествознание и технические науки мы должны взять такими, какими передает их нам буржуазное наследие, и в этом отношении мы почти целиком можем принять их выводы. Не то с социологией. Владимир Ильич достаточно подчеркнул здесь, что социологические науки больше всех других отражали эту тенденцию натаскивать на угодный для буржуазии дух растущую молодежь своего класса и чужого. Отсюда, конечно, можно сделать такой вывод: буржуазная социальная наука вредна и ненужна. Конечно, она вредна и ненужна постольку, поскольку ненужна и вредна старая школа. Но есть ли в ней что-либо полезное? Да как же иначе. Из нее вырос марксизм. Марксизм сделался учением миллионов рабочих, между тем вырос он из буржуазной социальной науки. Тут никаких сомнений быть не может. Опираясь на прочный фундамент человеческих знаний, завоеванных при капитализме, изучивши законы развития человеческого общества, марксизм мог сделаться учением миллионов рабочих.

Но может быть одно дело до Маркса, а другое дело после Маркса? Марксу пришлось построить свою социологическую систему на основе полуфабрикатов, созданных буржуазной наукой. Он брал из этой науки только те элементы, которые были здоровыми и прогрессивными, но если бы кто-нибудь сказал, что социологическое здание Маркса достроено, он вызвал бы протест со стороны каждого коммуниста. Целый ряд проблем еще не разрешен. Предстоит огромная работа марксистской мысли по довершению здания Маркса не в смысле пересмотра его принципов, а в смысле рассмотрения при его свете огромного количества материала. Куда можно было бы двинуться сейчас с нашими проблемами о Западе и Востоке, если бы мы не изучали и новых фаз развития капитализма и того, что делается на этом Востоке. Ведь теоретическое величие Ленина в том и состоит, что он учитывал новые фазы развития капитализма и новые условия, в которые стал этот капитализм.

Если только мы поставим перед собой эту проблему, то увидим, какая масса глубочайшей работы тут должна быть проделана. Если мы в дальнейшем будем строить марксизм только на базе исследований, которые произвели ученые-марксисты, если бы мы сказали, что сейчас мы склонны отказаться от всяких социологических работ, статистических, этнографических, экономических, географических, исторических и т. д., которые могла делать буржуазная наука вне России и в России, мы, конечно, лишили бы себя необходимейших элементов нашего культурного строительства, <…>


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю