355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анатолий Луначарский » Человек нового мира » Текст книги (страница 11)
Человек нового мира
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 04:04

Текст книги "Человек нового мира"


Автор книги: Анатолий Луначарский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Ночь мы провели кое-как. <…> Рано утром все поднялись, и начали разговоры о том, как и кому выносить гроб… Всякий добивался чести пройти хоть одну очередь с гробом Владимира Ильича.

В начале десятого часа Шествие тронулось. Вышло так, что я большую часть дороги шел с крестьянами и крестьянками соседних сел. <…> Ясно, что приходили, привлеченные великим словом Ленин, и совсем темные люди. На этот раз 4 персты сделаны были великолепно, и мы скоро пришли на вокзал. <…>

От Павелецкого вокзала до Дома Союзов приблизительно 6 верст. Я удивлялся Надежде Константиновне, которая оба больших куска – от Горок до железной дороги и от вокзала до центра города прошла пешком. По бокам с ней шли Мария Ильинична и Анна Ильинична.

Как в Горках, так и во время пути даже с аэропланов производили кинематографические и фотографические съемки. Они были произведены немедленно по установлении] роба посреди пылающей покрытыми флером люстрами залы. Опять установлен почетный караул, и потянулось нескончаемое, все более густое шествие, можно сказать, целого народа. <…>

Раздел III

Такой вождь, как Ленин, не может не быть просвещенцем. Он был учителем народных масс в мировом масштабе, был в то же время и нашим общим учителем. Нет такого коммуниста, от мала до велика, который с гордостью не назвал бы себя его учеником. И кроме коммунистов сотни тысяч и миллионы причисляют себя к ним же. Дело Ленина было делом просвещения в самой огромной мере, за просвещением следовала, из него вытекала практика.

Наше просвещение, во всех своих областях, есть часть ленинской работы, ленинскими принципами должно быть оно проникнуто. Ленин не забывал повторять о важности задач просвещения, сознавая, что ни меч, ни машина не могут сами по себе обеспечить строительство социализма, что для этого необходим огромный культурный подъем масс. Поэтому и мы, просвещенцы, считаем его своим патриотом. И мы говорим, что он является первым и самым великим в нашем отряде строителей социализма.

(Из статьи: «Просвещение масс – завет Ленина») [1927]
Ленин и вопросы просвещения *

«Культура народных масс и Октябрьская революция – явления, связанные друг с другом теснейшим образом. Для выяснения их лучше всего исходить из двух положений Ленина.

Во-первых, Ленин твердо заявил, что мирный культурный, происходящий в длительных формах, подъем в настоящее время является самой главной задачей, стоящей перед советским правительством и обществом. Развивая эти мысли, Ленин упоминает, что либералы любили утверждать, будто бы только предварительное культурное развитие народа дает ему право взять в свои руки власть. Этим либеральным россказням Ленин противопоставляет идею, что никогда народные массы не получили бы действительно правдивого, действительно широкого образования, если бы они не взяли власть в свои руки.

Второе положение Ленина, касающееся революции и культуры, не менее знаменательно. Он говорит: никакое меньшинство, никакая партия не могут построить коммунизма. Он будет создан лишь десятками миллионов рук, после того, как они начнут все делать сами. Таким образом, условием планомерного строительства социализма в нашей стране является именно это «умение» «десятков миллионов рук». Народное образование является той силой, которая может позволить нам индустриализировать нашу страну. Оно является главным путем к превращению нашей страны не только юридически, но и фактически в подлинную демократию, – демократию, которая является преддверием к коммунизму».

(«Октябрьская революция и народное образование»)

Просвещению Владимир Ильич придавал совершенно исключительное значение.

Но для того, чтобы русский пролетариат мог выполнить эту огромную роль, ему нужно осознать свои интересы, ему нужно понять связавшие его отношения с царизмом, с капитализмом, мелкой буржуазией и крестьянством. Подходя к революционным задачам в России, Ленин, с одной стороны, как объективный экономист, констатировал с точностью, что Россия превращается в капиталистическую страну, что в ней неуклонно растет пролетариат, что ему суждено сыграть роль застрельщика в Великой российской революции, великим носителем которой рядом с ним будет российское крестьянство. Вместе с тем он сознавал, что при этих крайне благоприятных обстоятельствах, когда нарождающаяся революция может возникнуть и пройти под руководством пролетарского класса, Россия "отличается чрезвычайно тяжелым, невыгодным свойством – именно крайним невежеством. Из этого нетрудно было сделать вывод, что специальные условия создают стихийно в России предпосылку великой, может быть, никогда еще небывалой революции. В России есть 8-10 миллионов пролетариата, большая часть которого сконцентрирована в крупных производственных предприятиях, который один может выдвинуть авангард революции – активную революционную партию – и, с другой стороны, найти опору в многомиллионном крестьянстве, разрешить задачу политического освобождения, завершить революцию и возможно больше продвинуться к социализму.

Для выполнения чисто политических задач, для того чтобы создать гегемонию в революции, чтобы суметь низвергнуть самодержавие и заместить его правительством действительно революционным, – для всего этого необходима огромная степень просвещения пролетариата. Владимир Ильич это прекрасно понимал, и вся жизнь его есть неуклонная работа в этом направлении.

И задачу партийного строительства Владимир Ильич понимал как задачу просветительную. <…>

Вся первая часть истории нашей партии есть работа по организации просветительного политико-социалистического аппарата. Партия занималась главным образом агитацией, просвещением рабочих масс. Когда наступила пора революции, многим из учителей революции пришлось заменить оружие пропаганды оружием огнестрельным для боя с врагами и превратиться в командиров. Это не значит, что учительская роль отошла на задний план. Для того, чтобы доказать правильность взятого (коммунистической партией. – Ред.)метода, ей неуклонно пришлось продолжать политпросветительную работу в пролетариате. Это важно было потому, что ей надо было закрепить смычку между пролетариатом и крестьянством, надо было просветить деревню. Задача столь огромная, что Владимир Ильич ее подчеркивал.

Мы сейчас победили, государство окрепло, иностранные державы вынуждены нас признать. Значит ли это, что просветительная работа должна стираться и сколько-нибудь отступить на задний план? Владимир Ильич отвечал: конечно, никогда, потому что здесь сейчас выступает «третий фронт». Если первый фронт сводился к тому, чтобы создать партию, создать власть, организовать армию, построить государство, закрепить коммунистические идеи в рабочих массах, перекинуть мосты в крестьянскую массу, т. е. к вопросам укрепления нашей мощи, то можно сказать, что на три четверти эти задачи были просвещенскими в широком смысле слова, задачами распространения определенных истин…

Выступает на первый план хозяйственный фронт…. Можно сказать, что для разрешения хозяйственных задач просвещение является второстепенным? Этого сказать нельзя. Владимир Ильич много раз указывал на сущность коммунистических задач, указывал на то, что наибольшей задачей является поднятие крестьянского хозяйства.

Перейдем в область промышленности. Нам надо постараться, чтобы рабочий наш был технически более образован. Без этого наша промышленность при конкуренции с европейской будет падать. Это относится не только к рабочему, но и к технику и к инженеру. Нужны поколения новых инженеров, нам нужно создать высокую гигиену труда, мы должны сократить его время, мы должны научить рабочего пользоваться своими инструментами, нервами и мускулами так, чтобы сам он не уставал, а вырабатывал как можно больше. Это ставит перед нашей промышленностью новые, огромной важности технические проблемы. Кто же нам даст это? Это должен дать Наркомпрос и другие органы просвещения. <…>

Владимир Ильич прекрасно понимал, что нам предстоит огромная задача просветительного характера. По его схеме хозяйственное развитие в такой стране, как Россия, может встать на правильные рельсы только путем электрификации. Мы только этим путем можем поднять наше хозяйство, использовать энергию для транспорта и дать в помощь человеческому труду гигантскую рабочую силу, движимую электрической энергией! Но для этого нужно иметь целую армию электротехников. Если мы спросим, что нужно, чтобы электрификация могла быть осуществлена, то мы должны сказать, что в первую очередь нужно широчайшее техническое образование. Как для разрешения проблем первого фронта, т. е. для достижения политической свободы, так и для разрешения проблем второго фронта, т. е. для экономического возрождения страны, необходимой предпосылкой является грамотность. Для того, чтобы в России все люди до 35 лет были грамотны, нам нужно научить грамоте 17 миллионов. Это наш план на ближайшие годы. И одним из последних заветов Владимира Ильича было во что бы то ни стало борьбу с невежеством этой части населения довести до конца к десятилетнему юбилею нашей революции. 1

«…совсем не беда, если всецело отдаваясь делу строительства, люди будут организовывать свой индивидуальный, а в особенности свой коллективный быт действительно по-человечески, организовывать свой досуг, делать само существование свое более радостным. Разве великий учитель Ленин не учил нас, что жизнерадостность есть нечто желанное и естественное в коммунизме…»

(«Наши поэты»)

"Великий вождь коммунизма был вместе с тем самым мощным основоположником советской педагогики.»

(Ленин и народное образование)

Поскольку мы даем грамотность для взрослых и детей, поле и среди взрослого населения на предметах обществоведения через наших политпросветработников, постольку мы выполняем главную долю всей вообще политической работы. Поскольку мы имеем через профобры 2 – наши органы поднятия квалификации труда – сознательных, новых, технически образованных работников, постольку мы даем работников второго фронта. К этому нужно прибавить, что для первого и второго фронтов мы должны создать новых спецов высокого образца. Работа вузов и рабфаков, черпающих из недр рабочих масс, является также разрешением проблем этих двух фронтов.

На первых порах власть берется для того, чтобы создать переход от несправедливого людоедского хозяйства к подлинно человеческому хозяйству, имеющему в виду пользу всего человечества.

Допустим, что все это разрешено, так что каждый человек имеет вдоволь пищи, одежды, рабочий имеет много свободного времени. Но не для одного этого живет человек, он живет не для того, чтобы удовлетворить минимум потребностей. Он живет для того, чтобы всесторонне, вширь и вглубь, развиваться. Карл Маркс говорит, что критерием, или меркой, по которой мы можем осознать большую или меньшую высоту того или другого общественного идеала, является то, насколько этот идеал или строй позволяет всемерное развитие всех заложенных в человеке потребностей. Вот задача хозяйства. Социалистическое хозяйство есть такое, которое дает наибольшую степень развития человека. Свободно развивающийся человек ищет возможно большего по объему и разнообразию счастья, которое находилось бы в гармоническом сочетании со счастьем других. Не нужно перехода к социализму, если люди не сделаются от этого мудрее, красивее. А эти вопросы больше всего разрешаются в области человеческого миросозерцания, в области художественного творчества, в умении наслаждаться природой и в умении придать ей законченные изящные формы, в области перевоспитания человека из этого уродца, из этого эгоиста в настоящего человека, о котором мы мечтаем и который является конечной целью каждого социалиста. <…>

Но Ленин не ограничился общими истинами. Он дал целую массу конкретных и очень для нас важных формулировок, которые я привожу с некоторыми комментариями, чтобы был ясен их смысл.

В программе нашей партии, принятой в марте 1919 года, имеется раздел о народном образовании. Все эти страницы были написаны Владимиром Ильичем. 3

«В области народного просвещения РКП ставит своей задачей довести до конца начатое с Октябрьской революции 1917 г. дело превращения школы из орудия классового господства буржуазии в орудие полного уничтожения деления общества на классы, в орудие коммунистического перерождения общества.

В период диктатуры пролетариата, т. е. в период подготовки условий, делающих возможным полное осуществление коммунизма, школа должна быть не только проводником принципов коммунизма вообще, но и проводником идейного, организационного, воспитательного влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои трудящихся масс в целях воспитания поколения, способного окончательно установить коммунизм». [16]16
  «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК». М., 1970, т. 2, с. 48.


[Закрыть]

Разберемся в этих необычайной важности словах. Во-первых, здесь признается, что всякая школа была порабощением одних классов другими. Классовое общество создало школу по образу и подобию своему. Факт тот, что школа, разбитая на несколько этажей, давала низам такое образование, что оставляла их в рабстве, держала во тьме, давая им некоторые знания. Высшая школа производила командный состав – чиновничество, которое умело бы править большим рабоче-крестьянским стадом. Что же пролетариат должен сделать? Ему тоже хочется сделать школу классовой. Но какая цель этого? Класс пролетариата стремится не утвердить свое господство, а создать предпосылку полного уничтожения какого бы то ни было господства человека над человеком. Мы сейчас находимся в периоде диктатуры пролетариата и подготовки условий, делающих возможным осуществление коммунизма. Что же в это время должна делать школа? Она не только должна быть проникнута коммунистическими началами, но должна служить проводником идейного воспитательного влияния пролетариата на полупролетарские и непролетарские слои трудящихся, чтобы способствовать усвоению коммунизма.

Это есть не только школа для детей пролетариата. Она захватывает шире, чем класс. Она является огромным, важным аппаратом, дающим идеи марксизма, воспитывающим в духе этих идей, т. е. влияющим на чувства и волю молодых поколений. <…>

Никакое разрешение политических задач и хозяйственных не закрепляется, если не проделана большая работа над развитием самосознания наших поколений. Только тогда можно сказать, что победа закреплена, когда новая школа начнет пропитывать новыми началами все фибры существа нового поколения. Кто не завоевал будущее, тот ничего не завоевал… А его мы завоевываем в школе.<….>

Владимир Ильич считал, что коммунисты не только могут, но и должны привлечь к себе массовое учительство, ибо это есть единственный способ выполнить те гигантские задачи, которые предвидел он, которые являются осью всей революционной работы. 4 <…>

Обращаясь к Наркомпросу, Владимир Ильич пишет:

«Работа, которая ведется теперь в области народного образования, вообще говоря, не может быть названа слишком узкой. Делается очень немало для того, чтобы сдвинуть с места старое учительство, чтобы привлечь его к новым задачам, заинтересовать его новой постановкой вопросов педагогики, заинтересовать в таких вопросах, как вопрос религиозный.

Но мы не делаем главного. Мы не заботимся или далеко недостаточно заботимся о том, чтобы поставить народного учителя на ту высоту, без которой и речи быть не может ни о какой культуре…

У нас делается еще слишком мало, безмерно мало для того, чтобы передвинуть весь наш государственный бюджет в сторону удовлетворения в первую голову потребностей первоначального народного образования». [17]17
  Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 45, с. 364–365.


[Закрыть]

Как видите, здесь сказано достаточно определенно, как смотрел Владимир Ильич на необходимость повысить положение учителя. <…>

Владимир Ильич был величайшим просветителем в нашей стране, он высоко ставил звание народного учителя, он гордился тем, что его отец был народным учителем. Я думаю, что лучшей памятью ему будет, если на его памятнике мы напишем слова: «Владимиру Ильичу Ленину – великому народному учителю»…

Владимир Ильич вопросам просвещения и культуры отводил самое большое место. Всем ведущим просветительную работу должно быть ясно, что революция, поскольку она есть дело человеческого сознания, есть гигантская просветительная работа, что она воздвигает здание социализма и ведет к дальнейшему просвещению человечество.

[1924]

Ленин и молодежь *

<…> Молодежь и образование – это два понятия, неотделимые друг от друга. Говоря о взглядах Владимира Ильича на молодежь, мне придется постоянно обращаться к его взглядам на народное образование. С этого я и должен начать.

«Как Ленин, так и наша молодежь являются продуктами одной и той же эпохи. Ленин был средоточием этой эпохи, в его идеях и личности отразилась ее главная суть».

(«Ленин и молодежь». Доклад)

«Отдавая всего себя и всю свою энергию повседневному разрешению революционных задач, Ленин прекрасно понимал, что сразу их не разрешить, что сейчас, в данный момент, можно заложить только первые камни фундамента, а доделать придет молодежь. Вот откуда его огромное внимание к молодежи, откуда те заветы, которые он дал молодежи».

(«X лет ВЛКСМ». Доклад)

Владимир Ильич, разумеется, не принадлежал к числу тех либералов-идеалистов, которые полагали, что степень культурного развития народа определяет близость его к революции. Вы помните, конечно, эти вульгарные положения, которыми богат был русский либерализм: сначала необходимо, чтобы массы достигли известного культурного уровня, а потом уже можно думать о свободах, хотя бы и вырванных путем протеста народных масс. Владимир Ильич стоял на совершенно обратной точке зрения. Он считал, что образования массам эксплуататорское правительство не даст. И он нисколько не видел противоречия в том, что буржуазные демократии, будучи обществами эксплуататорскими, тем не менее дают известное образование массам: он понимал, что это образование – по объему своему недостаточное, по составу своему отравленное такими специфическими примесями, которые должны были задержать развитие критической мысли в народе, и вовсе не имеет своею целью превратить ложную демократию, дающую возможность удерживать власть в руках десятков тысяч эксплуататоров, в подлинную, т. е. в действительную власть огромного большинства, в действительное творчество политических, хозяйственных и культурных линий судьбы всего народа, определяемой всем массивом этого народа. Ленин прекрасно понимал, что народное образование в буржуазных странах служит для того, чтобы, пуская в глаза массам пыль внешней, декоративной демократичности, задерживать их на уровне довольства своей конституцией.

В особенности же, когда дело шло о такой стране, как Россия, было ясно для Владимира Ильича, что не через двери народного образования можно было продвигаться вперед. <…>

Но как же быть? Если требуется известное самосознание для народа вообще и в частности для пролетариата, чтобы поставить революционные проблемы и найти правильные пути к их решению, а этого просвещения никак не добьешься без революции, – не есть ли это змея, кусающая свой хвост? Не есть ли это неразрешимая проблема: без сознания нет революции, без революции нет самосознания?

Этот вопрос разрешался в некоторой степени «аристократически», т. е. путем постановки проблемы в такую плоскость: народные массы выдвигают – хотя бы туго, хотя бы через страдания, хотя бы путем жертв, – известный авангард, конечно, главным образом из пролетариата, из наиболее передовой части своей. Вся масса не может еще стоять на высоте этого самосознания; поэтому предоставленная сама себе, она неизбежно наделает ошибок. Этот авангард, обладающий всей полнотой сознания, – это коммунистическая партия. И масса сможет действовать, потому что никакой авангард за нее действовать не может – и будет действовать правильно как масса, ибо революция есть действие массовое, – в том случае, если будет питать достаточное доверие к своей передовой партии и если передовая партия будет достаточно крепка и последовательна, чтобы руководить массой. Вот это и было предварительное, первое разрешение проблемы: выдвигается авангард, революционное меньшинство, совершается революция. <…>

Но вот революция происходит. Что же дальше? Первое положение Владимира Ильича: нужно быть ребенком, чтобы думать, что коммунисты своими руками могут построить коммунизм. Коммунисты – капля в море. Исходя из этого тезиса, Владимир Ильич формулирует и другие: необходимо опираться на силы вне партии, привлечь их к работе государственной, хозяйственной, культурной; по образцу Красной Армии, где мы подчиняли себе и использовали офицерство, надо привлечь административное, техническое, торговое, просветительское, врачебное и т. д. «офицерство» – то самое, которое служило буржуазии. И Владимир Ильич говорит: тот коммунист является действительно заслуженным в области вверенного ему дела, кто сумел высмотреть, приблизить и как следует использовать возможно большее количество некоммунистических «спецов». <…>

[Владимир Ильич] создал Коллегию ВСНХ, в которую входит целый ряд профессоров, он создал Госплан. Он боролся, иногда с крайней степенью ожесточенности, против политики коммунистических ячеек в вузах, которые вели свою борьбу с профессорами. Он говорил: если мы не сумеем этих людей использовать, чтобы у них выучиться и чтобы дать им возможность приложить свои силы к строительству по нашему плану, то мы никуда не годимся, ибо мы без них никак не можем продвинуться вперед. <…>

Но это не мешало Владимиру Ильичу сознавать, что мы ведем нашу строительную борьбу плохим оружием. Конечно, среди этих спецов есть блестящие умы, блестящие таланты, есть и такие, которые целиком переходят на нашу сторону. Но в общем-то и целом, в особенности если вы к ним прибавите всех этих бесчисленных мелких спецов, техников канцелярского труда, которые составляют толщу, так сказать, естественно выдвинувшуюся между; административными верхами и народными массами, – тогда вы, конечно, поймете, что это в значительной степени негодный материал.

Если к этому прибавить то, что Владимир Ильич постоянно подчеркивал известную неопытность самих коммунистов во многих отраслях их работы, подчеркивал наличие того факта, что слишком часто коммунист может быть комиссаром, но не может быть специалистом того дела, около которого стоит, – то вы поймете, в какой огромной мере вновь построенный нами государственный аппарат должен был отдавать старой отрыжкой, какое внутреннее трение этот механизм развивал. Все винты и гайки нашей государственной машины представляли из себя набор, который фигурировал прежде в совершенно другом механизме и который пришлось коммунистическому молотку пригнать друг к другу. Это Владимир Ильич с полной ясностью видел.

Две задачи рисовал Владимир Ильич. Во-первых, необходимо как можно скорее поднять культурный уровень масс, и не только масс пролетарских, но и масс крестьянских. Путем к этому подъему является грамотность. Владимир Ильич часто ожесточенно высказывался против введения «пролетарской культуры» в высших формах образования. Он сравнивал защитников такой точки зрения с людьми, стремящимися построить четвертый этаж в то время, как не готов еще фундамент. Он с удивительной трезвостью мысли обращал нас, часто довольно жестко, к тому, чтобы мы смотрели на землю, и говорил: первейшей задачей является грамотность. Читать, писать, считать – вот этому нужно научить необъятное количество людей. <…>

Голод [в 1921 году] шарахнул по всей нашей борьбе с неграмотностью и разрушил почти по всему лицу нашей страны все ликпункты. Но когда голод прошел, Владимир Ильич поторопился написать статью, в которой сказано, что наша прямая обязанность – ликвидировать неграмотность населения до 35-летнего возраста к 10-летнему юбилею. 1 Владимир Ильич прекрасно знал, что это* трудно, он был большой реалист, и эти трудности чувствовал лучше, чем кто-либо другой из нас, знал и количество неграмотных и сколько приблизительно это будет стоить, и сказал, что сделать это можно.

Точно так же интересовали Владимира Ильича и вопросы школы и вопросы массовых библиотек. И понятно почему. Потому что он, будучи в полной мере демократом в самом святом и светлом значении этого слова, хотел всячески приблизить сроки, когда народные массы, не только рабочие, но и крестьянские, будут во всей полноте осознавать свои нужды и пути к своему избавлению не только в плоскости политики, но и в плоскости всего своего повседневного хозяйствования и быта.

В момент, когда нам грозил катастрофический отрыв от крестьянской массы, 2 Владимир Ильич дал многознаменательный клич. Задержимся, сказал он, в нашем порыве и даже отступим назад, если это необходимо для смычки с крестьянской массой. Зацепим эту крестьянскую массу покрепче и пойдем с нею вместе вперед, может быть, гораздо медленнее, чем шли бы без нее. Но зато верней! Мы пойдем вместе с нею, неразрывно с нею. Только тогда это движение вперед будет непобедимым.

Это так. Но из этого не следует, что мы можем целиком уйти в низшее образование, что к этому-то и сводится вся основная задача: школы для ликвидации безграмотности, массовые библиотеки.

Владимир Ильич прекрасно понимал, что мы школы как следует не поставим, и массовой библиотеки не поставим, и неграмотности не ликвидируем, если у нас не будет развиваться хозяйство, если государственная администрация будет той вечно дающей перебои машиной, какую он перед собою видел. Ведь он говорил прямо: у нас, за исключением, может быть, Наркоминдела, который еще на что-нибудь похож, ни один комиссариат ни на что не похож, все из рук вон плохо работают. Он это заявлял со всей суровостью. Построили мы государственный механизм, который выдержал бой, который оказался жизнеспособным, – но смотрите, какие он перебои дает. Надо его перестроить, надо научить людей управлять, и управлять хорошо, в удобных формах, ясных, четких и простых.

Надо научиться хозяйствовать – торговать в том числе. Надо научиться просвещать – просвещать так, чтобы все три стороны – общее образование, начиная с грамоты, техническое образование и политическое просвещение – были бы перевиты в один жгут, превращены были бы в один железный канат единой системы образования. Но для всего этого надо, чтобы были налицо сами просветители – чтобы были хозяйственники, чтобы были администраторы. А их мало.

Ждать, пока маленькие дети, после того как мы построим для них удовлетворительную школу, вырастут и превратятся в хороших хозяйственников? Но мы не можем организовать удовлетворительной школы, потому что мало учителей.

Ждать, пока неграмотный крестьянин и рабочий, получивший только сейчас первый букварь, дорастет до марксизма, также нельзя. Это бы значило стараться капля по капле поднимать уровень целого моря. <…>

Какой из этого выход? Выход один: апеллировать к молодежи. К какой молодежи? К нашей молодежи, конечно, не к молодежи буржуазной. <…>

Мы апеллируем к рабоче-крестьянской молодежи. Она невежественна? Да. Надо ее образовать – дать ей то образование, которое и ей и нам нужно.

Высоких специалистов можно получить через высшие учебные заведения; но наша молодежь еще неспособна в них учиться. Первым жестом Владимира Ильича был приказ отворить двери университета для всех, кто жаждет образования. Хлынули эти люди в университет, заполнили его. Пока были только лекции – ничего: отдавят друг другу бока, но слушают. Но когда дошло до лабораторий, до анатомического театра, дело пошло хуже. Пришлось отбирать, потому что само-то лукошко российского высшего образования довольно мелкое, и в него не насыпешь сразу всех желающих получить это образование. Стало быть, нужно было выбирать тех, кто сейчас нужнее, кто способнее. А для тех, кто представляет из себя прекрасный материал, но еще неподготовленный, – для тех надо было создать формы подготовки. Так выросли идея рабфака и классовый принцип приема в высшие учебные заведения.

Сейчас же после этого встали новые проблемы, которые Владимир Ильич превосходно знал, о разрешении которых очень заботился, о которых беспрестанно с нами беседовал, хотя, может быть, в его трудах особенно обильных следов его размышлений в этой области мы не найдем.

Прежде всего – принципиальный вопрос. Ясно, что рабоче-крестьянская молодежь существовать за свой счет не может, что надо придумать какое-то соединение учения и заработка, – а это очень трудно при незначительном количестве оплачиваемого труда у нас 3 или же давать учащимся государственные стипендии. Конечно, наиболее рационально было бы содержать эту молодежь за счет государства. Потребность в образовании в стране огромная, наплыв желающих гигантский и потребность страны в людях уже образованных не меньшая, а трубочка, через которую приходится пропускать эту волну жаждущих знания в резервуар, который должен быть наполненным, узенькая, средств мало, и эта трубочка всегда будет недостаточной, вплоть до того счастливого момента, когда у нас будет такое время, что мы скажем: мы можем содержать столько-то сотен тысяч студентов за государственный счет. Это будет означать, что мы государственную и хозяйственную задачу на три четверти разрешили.

Я не хочу этим сказать, чтобы все доступные нам методы были исчерпаны. Мы еще и еще раз обдумываем со всех сторон вопрос о государственных ассигнованиях. Может быть, придется подумать и о сужении приема студентов с будущего года, об уменьшении количества стипендий при их укрупнении, о всякого рода хозяйственных улучшениях, о привлечении студенчества к работам, которые были бы одновременно и более или менее педагогическими и более или менее хлебными. Я не говорю, чтобы все эти проблемы перед нами не стояли, но говорю, что если даже мы их разрешим удачно, они облегчат положение, но полностью устранить материальный кризис не смогут. Мы бьемся именно за такое государство, которое сделалось бы в полной мере способным проводить культурную политику, и пока мы его еще не добились, должны будем в точном смысле слова биться.

Второй вопрос – чему учить и как учить. Вы знаете, что Владимир Ильич посвятил именно этому вопросу свою блестящую и глубокую речь к комсомольцам. 4 В общих, принципиальных контурах он на этот вопрос с исчерпывающей ясностью ответил.

Коммунист часто останавливается перед той наукой, в которую он собирается нырнуть, перед тем кубком знаний, который ему своею рукой протягивает «господин профессор», ибо он не знает, не ныряет ли он в омут, и не знает, не протягивают ли ему яду? Он говорит: я марксист, и я знаю, что каждая идеология есть отражение классового бытия. А наука – идеология? Да. Какой класс ее создал? Буржуазно-помещичий. Значит, эта наука мне не нужна, она мне даже враждебна… Какая же мне наука нужна? Та, которая выражает мое бытие, пролетарское. Значит, мне нужна пролетарская наука! Где она? Нет ее, за исключением марксизма. В остальных областях ее нет. Как же быть? Надо ее придумать. Тогда, значит, надо не учиться, а сразу учить, надо не искать науку, которую нужно одолеть, а создать свою собственную. Но пока ведь мы ровным счетом ничего не знаем, откуда же мы приобретем знания? Из бытия нашего, из нутра нашего, от себя самих. И когда нам самим покажется, что жидковата наша пролетарская наука, то стоит только поэнергичнее поплевать на эти ученые лысины и говорить: ну, вы там, буржуи, со всеми вашими сокровищами, чего вы стоите перед одним росчерком моего пролетарского пера? Раззудись, плечо, размахнись, рука! Я такую пролетарскую науку выведу, что в одной брошюре в 33 страницы дам разрешение всех вопросов бытия.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю