Текст книги "Хрущев. Охота на силовиков"

Автор книги: Анатолий Терещенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Анатолий Терещенко
Хрущев. Охота на силовиков

© Терещенко А. С., 2021

© ООО «Издательство «Аргументы Недели», 2021

* * *

Предисловие

Иные политики предлагают нам больше решений, чем у нас есть проблем…

Из газет

Политики – это люди, жизнь которых должна быть на виду у граждан, которые их избирают на государственные посты. Это касается, в первую очередь, и политиков в ранге государственных деятелей, пытавшихся стать вождями. Для чего? Да чтобы люди знали их лицо не столько словесное, сколько деловое. Видели плюсы и минусы деятельности поводырей. Их жизнь и деятельность должны быть транспарентными для того, чтобы избиратели знали о них как можно больше и могли бы смело доводить до хозяина страны свои требования. Говорить, что их не устраивает в силу ошибочных решений, действий и навязывания обществу проведения определенного курса, результатом которого бывают кризисы и войны.

В любой стране, особенно в истории России, народ и элиты никогда не были равнодушны к власти, особенно к ее вершителям – царям и вождям. Их любили и ненавидели, уважали и критиковали, стеснялись и боялись… Те, кому они нравились, желали им долголетия на тронах и постах, а вот те, кто был ими недовольны, хотели, чтобы они побыстрее отдали власть преемникам, уйдя на отдых или даже канули в Лету. В авторитете у народа ходили, например, Петр Первый, Екатерина Великая, Владимир Ленин, Иосиф Сталин и ранний Леонид Брежнев. Ненавидели и желали ухода от власти – и народ, и элита – Павла Первого, Николая Второго, Никиту Хрущева, Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Эти списки в руках истории…

Не поэтому ли мир нередко сотрясали сенсационные известия о смещении с должности и даже трагической гибели того или иного видного политического деятеля? И сразу же начинали строиться догадки и предположения. Выдвигалось множество версий причин ухода из жизни того или иного государственного деятеля. Любознательные люди ломали головы над вопросами: почему и как это случилось? Эти вопросы интересуют и их глубоких потомков.

Существуют открытые, преднамеренные убийства. К такой категории можно отнести из сравнительно недалекого прошлого убийства премьер-министра России Петра Столыпина 1 сентября 1911 года, эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда 28 июня 1914 года, короля Югославии Александра Первого 9 октября 1934 года, руководителя Ленинграда Сергея Кирова 1 декабря 1934 года, одного из организаторов Октябрьской революции Льва Троцкого 20 августа 1940 года, президента США Джона Кеннеди 22 ноября 1963 года, политического деятеля США Мартина Лютера Кинга 4 апреля 1968 года, президента Египта Анвара Садата 6 октября 1981 года, премьер-министра Индии Индиры Ганди 31 октября 1984 года, премьер-министра Швеции Улофа Пальме 28 февраля 1986 года, президента Пакистана Мухаммеда Зия-уль-Хака 17 августа 1988 года, премьер-министра Индии Раджива Ганди 21 мая 1991 года, премьер-министров Израиля Ицхака Рабина 4 ноября 1995 года и Пакистана Беназира Бхутто 27 декабря 2007 года.

Все чаще журналисты и аналитики говорят о физическом устранении президента США Франклина Делано Рузвельта 12 апреля 1945 года… До конца войны оставались считанные дни, поэтому его смерть была совершенно безопасна для США. Официальная версия смерти – кровоизлияние в мозг. Еще в 1948 году в книге Э. Джозефсона «Странная смерть Франклина Д. Рузвельта» говорилось, что, по свидетельству священника, президент был убит разрывной пулей в затылок, обезобразившей его лицо. Поэтому и хоронили лидера нации, вопреки традициям, в закрытом гробу. После смерти Франклина Рузвельта его преемник Гарри Трумэн, не стесняясь приверженцев своего почившего предшественника, развернул политический курс страны на 180 градусов.

По одной из версий такая же участь постигла сложного и противоречивого, но одновременного великого советского руководителя Иосифа Сталина в марте 1953 года, о чем сегодня смело говорят и пишут многие исследователи, исходя из хорошо просеянного исторического материала. Сталин для чиновников был грозой, для страны – вождем всех народов. Он был символом всего: великой державы – Советского Союза, советской власти, Победы в Великой Отечественной войне, олицетворением нерушимости власти и дальнейших побед социализма. Народ верил ему и не мыслил своего существования без него. Но каждому человеку в этом мире отмерено свое время. К началу 1950-х годов и Сталин подошел к этому рубежу.

Как говорил Михаил Булгаков: «Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!»

Эти убийства совершались заговорщиками из близкого окружения, отщепенцами, уголовниками, как правило, из идеологических или шкурных интересов, практически открыто. Однако существуют подобные преступления, которые совершают политики при власти тайно, через специальные службы, проводя соответствующие операции. Подобные преступления порой долго не раскрываются. Но стоит такому политику отойти от трона, как появляются свидетели и документы этих тягчайших действ, нередко гипертрофированные.

Сегодня много говорят о репрессиях Сталина, на которые якобы раскрыл обществу глаза очередной «лидер нации» Никита Хрущев, правивший Советской Россией с 1953-го по 1964 год. На примере его опасно-ущербных для страны и конкретных граждан экспериментов и действий из-за мести как в сталинский период, так и при руководстве СССР, автору и хотелось остановиться.

Речь пойдет об охоте Хрущева на силовиков и военных, тесно работавших со Сталиным, – армейцев РККА и оперативников ГБ: от Жукова до Абакумова и других представителей силовых структур.

Как армейскому контрразведчику, автору эта тема близка в силу того, что дело касается одного из лучших руководителей военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны, особенно периода Смерша с 1943-го по 1945 год, генерал-лейтенанта Виктора Семеновича Абакумова. В 1946 году он стал Министром госбезопасности СССР, получив звание генерал-полковника.

Да, он не был ангелом, но и не являлся врагом Советского Союза, а тем более агентом иностранной разведки. Именно такими обвинениями в его адрес разбрасывались в СМИ шептуны Никиты Хрущева. А вот кровь невинно репрессированных, в том числе и расстрелянных, на обшлагах политического мундира партийного функционера осталась навсегда.

В последнее время появилось много книг и статей об успехах Смерша в борьбе с немецкой агентурой и мастерски проведенных радиоиграх с противником. И это чистая правда, от которой кисло делается только на физиономиях либералов, нежелающих признать истину великих побед военных контрразведчиков.

Да и суд над Абакумовым – уже при Хрущеве – не кажется торжеством справедливости. Арестовали за одно, обвиняли в другом, расстреляли за третье. Он оказался больше жертвой политических интриг, чем палачом, на которого повесили большинство преступлений, которые должны были разделить, в первую очередь, партийные функционеры, его подчиненные и, конечно, он сам. Но он принял удар несправедливости на себя.

Давайте будем разбираться.

Дело в том, что болезненная зависть к В. С. Абакумову у партийно-политической элиты была очевидной в силу того, что в годы войны он являлся одним из заместителей Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Ему в это тревожное время военного лихолетья из-за специфики службы чаще других чиновников приходилось бывать у вождя на докладах.

«Из грязи в князи» – злорадствовали отдельные, в том числе и грузинское окружение вождя во главе с Л. П. Берия. К этому лагерю быстро примкнули и некоторые внутренне «инакомыслящие завистники», в том числе Маленков и Хрущев. В 1951 году по указанию Сталина Абакумова арестовали в основном по наветам партийно-государственной элиты. А вот указывать, как судить (с приговором о применении ВМН 19 декабря 1954 года – расстрела), Хрущев не имел права. Это он, Никита Сергеевич, на вопрос Генпрокурора Романа Андреевича Руденко, усомнившегося в веренице необъективных обвинений, предъявляемых Абакумову, спросил: «Что же будем делать с ним?» Новый хозяин Кремля волюнтаристски рявкнул: «Кончайте его!» То есть – убейте его. Пристрелите как скотину… Это приказал сделать лидер ЦК КПСС Н. С. Хрущев.

Справка:

Хрущев (Хрящев, Перлмуттер) Никита Сергеевич (1894–1971) родился в с. Калиновка Дмитриевского уезда Курской губернии. Период его правления одни называют «оттепелью», другие – «насморком». Да, по сравнению со Сталиным активность репрессий значительно снизилась. Обозначились успехи в освоении космоса, жилищном строительстве. В то же время усилилась антирелигиозная кампания. Политика ЦК КПСС под его руководством по десталинизации привела к подавлению восстания в Венгрии, к разрыву с коммунистическими правительствами Энвера Ходжи в Албании и Мао Цзедуна в Китае.

Член Политбюро (Президиума) ЦК ВКП(б) – КПСС (1939–1964), Первый секретарь МК ВКП(б) – КПСС (1935–1938) и (1949–1953), Первый секретарь ЦК ВКП(б) Украинской ССР (1938–1947 и 1947–1949), Председатель СНК УССР (1944–1946) и СМ УССР (1946–1947), Первый секретарь Киевского обкома ВКП(б) (1938–1947), Первый секретарь Московского горкома ВКП(б) (1949–1950).

О факте изменения фамилии Перлмуттер на Хрущев писал в своей книге «Хронолого-эзотерический анализ развития современной цивилизации» Георгий Сидоров в т.3 главе 11 «Троцкизм», и Хрящев на Хрущев – А. Н. Степанов.

То, что именно он поставил последнюю точку в судьбе арестованного в июле 1951 года В. С. Абакумова, следует уже из того, что выездная Военная Коллегия Верховного суда Союза ССР не могла приговорить Абакумова к расстрелу. Но последовало прямое указание первого лица в государстве – Н. С. Хрущева.

Парадокс тут еще в том, что Указом Президиума Верховного Совета Союза ССР от 26 мая 1947 года смертная казнь была отменена. Фактически, суд под председательством генерал-лейтенанта юстиции Е. Л. Зайдина лишь продублировал своим приговором Решение Президиума ЦК КПСС, принятое до суда. Хрущеву принадлежали и элементы обвинений, выдвинутых против В. С. Абакумова. Нужно отметить, что их содержание в адрес Виктора Семеновича носило произвольный характер. С 1951 года они трижды коренным образом менялись в зависимости от расстановки сил в закулисной борьбе за власть в стране. В жерновах хрущевского мракобесия было перемолото немало и других сотрудников органов госбезопасности только за то, что они служили во времена Сталина, выполняя его указания. Война накладывала особый отпечаток на исполнение приказов начальников и командиров, особенно высочайшего уровня.

О надломленных и поломанных Хрущевым судьбах великого полководца Великой Отечественной войны, маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова, а также других военных руководителей, будет сказано ниже.

Это было время победителей в войне. Военные заслуженно чувствовали себя именно так. Но в то же время, как писал маршал Советского Союза В. Д. Соколовский, «не прекращались необоснованные репрессии против офицеров и генералов, что служило причиной неуверенности, подозрений и взаимного недоверия». Даже сегодня невозможно установить, сколько людей было вырвано из общества в эти последние годы сталинского правления, в том числе и при непосредственном участи троицы: Маленков, Хрущев и Берия.

Волюнтаризм, переходящий в головотяпство, в управлении СССР, а некоторые называют это предательством своей страны Хрущевым, так и не дождался резкого осуждения со стороны товарищей по партии, из чего можно сделать вывод, что все, что он делал, их устраивало теплотой своих денежных местечек.

В стране словно существовал библейский глиняный монстр – голем. Согласно одной из версий, у евреев голем был мифическим существом, великаном, обладающим сокрушительной силой, но не имевшим ни ума, ни души. По преданию для своей защиты от погромов Пражский раввин Иегуда-Лев бен Бецалель создал изваяние из глины и назвал големом. Несмотря на силу, он мог выполнять лишь самую простую работу – разрушать и убивать. Одна из легенд гласит, что голем, в конце концов, вышел из повиновения и стал крушить еврейские дома, и раввину лишь хитростью удалось остановить, успокоить, а затем развалить истукана, превратившегося в кучу глиняных обломков.

В русском фольклоре тоже есть персонажи, подобные древне-иудейскому голему – сказка «Глиняный Иванушка». Она повествует о бездетном гончаре, слепившем себе сына из глины. Оживший «сыночек» съедает все продукты в избе, всю живность, а затем и своих создателей – гончара и его жену. А после выходит из дома и начинает пожирать всех, кто ему попадается на пути – косарей, дровосеков, пастуха со стадом. Потом встречает козу-дерезу, которая его бодает рогами в живот при попытке ее слопать, и разбивает истукана. И все люди выходят из его чрева живые и невредимые.

В России, как и в других государствах Запада, тоже были свои големы из числа правителей, пожирающие многих граждан, которые попадались им на пути. Но, в отличие от сказки, людей, уничтоженных отечественными големами, увы, воскресить было нельзя. Поэтому России надо бояться своих големов, которых создаем мы – простые гончары. Эти бездушные монстры могут съесть даже государство, что и произошло в окаянных 1990-х годах «благодаря» двумя големами – Горбачеву и Ельцину.

Поэтому бойтесь и не создавайте големов!

Обиды Хрущева

Ложь чаще проистекает от безразличия, чем от притворства.

Андре Моруа

Как говорят оставшиеся ветераны, во время войны правильные решения вообще принимать трудно, а расплачиваться за них еще труднее. Примером может служить история с генералом В. Н. Гордовым, в которой принял активное участие В. С. Абакумов и его подчиненный армейский чекист генерал Н. Н. Селивановский, а также Н. С. Хрущев. Обратимся к воспоминаниям военного контрразведчика генерал-майора М. И. Белоусова, в 1942-м – начальника информационного отделения Особого отдела Юго-Западного фронта. Начальником Особого отдела фронта был генерал-майор Н. Н. Селивановский. Именно он провел глубокий анализ боевых действий фронта за период с января по февраль 1942 года. Через своих подчиненных им были установлены серьезные недостатки в управлении войсками, отрицательно сказавшиеся на исходе боевых операций. Особое внимание было уделено рассмотрению случаев «очковтирательства» со стороны командующего 21-й армией генерала В. Н. Гордова. Размеры отвоеванной территории не шли ни в какое сравнение с теми потерями в личном составе, которые несла эта армия. По данным начальника опергруппы ЮЗФ генерал-лейтенанта И. Х. Баграмяна, среднемесячная убыль личного состава Юго-Западного направления (ЮЗН) составляла 110–130 тысяч человек.

Результаты были доложены Главнокомандующему ЮЗН С. К. Тимошенко и члену Военного совета Н. С. Хрущеву, а затем копию этого документа направили в Управление особых отделов В. С. Абакумову.

Вопреки ожиданиям, никаких мер к «очковтирателю» Гордову командованием ЮЗН принято не было. Вскоре стало ясно, почему Хрущев и Тимошенко не пресекли порочные действия Гордова с ложью на крови… Этот пиар им был нужен, чтобы докладывать в Ставку об их успехах, которых, как писал Баграмян, «не было и в помине».

Будущий маршал был откровенен.

22 марта 1942 года Главнокомандование ЮЗН следующим образом докладывало в Ставку ВГК документ под длинным названием: «Об обстановке, сложившейся к середине марта 1942 года на фронтах Юго-Западного направления, и соображениях о перспективах боевых действий войск направления в весенне-летний период 1942 года».

В нем сообщалось:

«…В итоге проведенных и проводимых сейчас наступательных операций нам удалось расстроить нормальное оперативное построение войск противника, заставить его не только израсходовать все оперативные резервы, но и раздергать для локализации наших успехов свои дивизии первой линии обороны вплоть до отдельных батальонов… отмечается падение наступательного духа пехоты…»

А вот оценка обстановки немецкой стороной по сообщению от 13 мая 1942 года одного из закордонных агентов НКВД:

«По информации, полученной Риббентропом от японского посла Осима… Германия на первой линии Восточного фронта зимой оставила до 80 дивизий. А остальные войска, главным образом пехотные и танковые части, отвела в тыл для пополнения в целях планируемого весеннего наступления…»

Конечно, командование ЮЗФ и ЮЗН не располагало данными Риббентропа! И возникает вопрос, где была военная разведка, что не обнаружила отвод 70 % войск, прежде всего танковых, в тыл на отдых?

Вот как писал об этом в одной из статей ветеран ВКР, участник Великой Отечественной войны полковник Борис Александрович Сыромятников:

«…Где же успехи, когда командование ЮЗН сколько не силилось… так и не смогло освободить город Белгород? Не исключено, что кое-что разведка докладывала, но это в расчет не принималось, поскольку нарушало картину успехов. Очевидно, что немецкая сторона минимальными силами сдерживала наступление наших войск, нанося им большие потери, а свои кадровые подразделения берегла, готовя их к весенне-летнему наступлению. Командование же ЮЗН растратило свой кадровый состав. Какие же успехи!?

Вопреки реальной обстановке, командование ЮЗН 22 марта 1942 года вышло с предложением в Ставку о проведении наступательной операции со стратегическими целями: «Разгромить противника и выйти на средний Днепр (Гомель, Киев, Черкассы)».

Верх взял не трезвый учет соотношения сил и существовавшие в тот период ограничения в резервах, а амбиции и волюнтаризм Хрущева и позиция Тимошенко, которые трудно оправдать…»

Надо отметить, что Хрущев как член Политбюро имел больший вес, чем командующий Юго-Западным Направлением, хотя был полным дилетантом в военных делах. В докладе от 22 марта 1942 года командование ЮЗН совершенно необъективно, явно в угоду Верховному, высказывало соображение, что главный удар в весенне-летнюю кампанию противник будет наносить на Московском направлении, в то время как разведка ЮЗН располагала иными данными.

В конце февраля 1942 года зафронтовой резидентурой Особого отдела Юго-Западного фронта в Белгороде от источника в штабе немецкого армейского корпуса были получены данные, что в летнюю кампанию 1942 года главный удар последует на юг, в направлении Дона и Кавказа.

Эту информацию подтвердил и дополнил перешедший 12 апреля линию фронта майор немецкой армии Торк, имевший тесные контакты в кругах, связанных с планированием производства вооружения вермахта. В частности, он сообщил, что на направлении главного удара, нацеленного на Юго-Западный и Южный фронты, будет задействован новый вид реактивного вооружения. С его слов, это оружие показало высокую эффективность в процессе проведения полевых испытаний.

О планах немецкого командования, связанных с наступлением в полосе ЮЗН, сообщил и перелетевший на нашу сторону немецкий военный летчик Фрайтаг. Все эти данные Особый отдел ЮЗФ незамедлительно докладывал Военному совету ЮЗН.

Информировался Военный совет и о возросшей заброске с весны 1942 года немецкой агентуры как в расположение ЮЗФ, так и на большую глубину – Саратов, Балашов, Сталинград, Грозный, Орджоникидзе, Туапсе, Минеральные Воды, с заданиями, явно рассчитанными на содействие наступательной операции с решительными стратегическими целями.

Какие же это были цели? Прежде всего, захват и удержание в тылу советских войск мостов, переправ через водные рубежи, мест для брода, туннелей и прочих стратегических объектов, необходимых для успешного проведения наступательных операций.

Аналогичные сведения докладывало руководство НКВД СССР Ставке ВГК. Вот некоторые из них:

«В апреле 1942 года резидент НКВД в Стокгольме сообщил данные о соображениях гитлеровской Ставки по докладу генерал-фельдмаршала фон Бока, в то время командующего группой армий «Юг». Он приказал укрепить северный участок фронта за счет собственных резервов, преследуя основную цель – разрыв советских коммуникаций с Северным Ледовитым океаном. Он утверждал, что «…для достижения этой цели нужно бросить более мощные силы, нежели те, которые мы имеем сейчас. Нашей целью на Юге должна стать изоляция СССР от внешнего мира. Это наступление должно быть направлено против советских коммуникаций, и после того, как они попадут под наш контроль, мы будем иметь возможность обсудить план дальнейшего развития операций…»

Для справки:

6 декабря Сталин начал контрнаступление. Гитлер приказал всем соединениям держаться, не сдавать позиции. Этот приказ повлек за собой тяжелые потери в живой силе и технике. С другой стороны, помог предотвратить панику в войсках. Группа армий «Центр», которой командовал фон Бок, была вынуждена постепенно отступать под ударами советских войск, неся при этом катастрофические потери убитыми и ранеными. Нескольким дивизиям пришлось бросить по пути почти всю свою артиллерию.

Тем временем фельдмаршал Федор фон Бок 16 декабря изливал душу полковнику Рудольфу Шмундту, личному адъютанту Гитлера. Он жаловался на обострение язвенной болезни и попросил его доложить об этом фюреру. Через двое суток позвонил Кейтель и сообщил, что Гитлер предлагает Боку взять продолжительный отпуск для поправки здоровья. В тот же день его сменил фельдмаршал Гюнтер фон Клюге. В январе 1942 года после смерти фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау Гитлер назначил Бока командовать группой армий «Юг»…

Несмотря на все благоприятные прогнозы, даваемые Ставке ВГК Тимошенко и Хрущевым, наступление войск ЮЗН весной под Харьковом было приостановлено. 17 мая противник свежими силами с участием 1-й танковой и 17-й армий (обе под началом фон Клейста), а также 6-й армии Паулюса начал массированное наступление.

24 мая обе вражеские группировки (Паулюса и Клейста) соединились к западу от Изюма, загнав в котел войска ЮЗН. К 29 мая, когда сражение подошло к концу, немцы пленили 240 тысяч советских военнослужащих, захватили более 1200 танков и 2000 орудий. Потери немецкой стороны составили всего 20 тысяч человек. Объективные причины поражения наших войск докладывались начальником Особого отдела ЮЗФ генералом Н. Н. Селивановским на Лубянку, В. С. Абакумову. В обобщенной справке крайне неприглядно выглядели действия Тимошенко и Хрущева.

Уже к концу апреля 1942 года ОО НКВД ЮЗФ располагал следующими данными польской разведки:

«Вряд ли Красная армия будет в состоянии вынести полностью главный удар немецкого наступления, подготовленного в столь больших масштабах на весну этого года. Главное усилие германской кампании, как можно полагать, будет направлено вдоль левого фланга с намерением установить господство над Кавказом и оттеснить Красную армию за Волгу…»

С выходом на Днепр и за Днепр у Тимошенко и Хрущева ничего не получилось. Именно тогда Сталин дал команду на проведение так называемой «частичной» операции. Несомненно, что на позицию Верховного повлияло содержание докладной руководства ЮЗН от 22 марта, рисовавшее ложную картину истощения немецкой армии и «ярких побед», якобы одержанных войсками этого направления.

Далеко не все штабные работники ЮЗН и ЮЗФ разделяли надежды на успех предпринимаемой Харьковской операции, но их мнение игнорировалось. Так, в апреле 1942 года в ходе разработки документации на проведение этой операции начальник оперативного управления ЮЗФ полковник И. Н. Рухле решительно высказался против ее проведения. Вот его позиция:

«Планируемая операция преждевременна. Наступление из Барвенковского выступа опасно. Оттуда вообще следовало вывести 57-ю армию. Вокруг выступа немцы создали за зимний период глубоко эшелонированную оборону и подтянули к ее основанию значительное количество войск, которые в любую минуту могут ударить в тыл нашей ударной группировке. Парировать такой удар мы не сможем – нет достаточно сильных резервов.

Порочно вводить в Барвенковский выступ конные и танковые корпуса. Немецко-фашистское командование только этого и ждет. Оно с умыслом не усиливает своего левого фланга в районе Славянска, а провоцирует нас на наступление. Как только в Барвенковском мешке окажутся наши ударные группировки, немецкая танковая армия, располагающаяся несколько южнее, нанесет сильный удар в северном направлении на Изюм.

Вывод: подготавливаемое сражение мы проиграем и этим развяжем руки противнику для крупного наступления на Сталинград и Кавказ».

К великому сожалению, убедительно обоснованная оценка ситуации Рухле при планировании Харьковской операции в расчет не принималась. Хрущев даже поиздевался над толковым полковником, назвав его выводы глупостью. А дальше все могло закончиться обвинением его в паникерстве и трусости. За это можно было схлопотать и военный трибунал. Но полковник Рухле не сдавался. Он был такой! Это являлось частью его индивидуальности. Он ни перед кем не кланялся, отстаивая истину.

Фактически аналогичным было мнение и нашего Генштаба. По воспоминаниям начальника ГШ РККА А. М. Василевского (в период описываемых событий он являлся начальником оперативного отдела Генштаба):

«При рассмотрении в Ставке ВГК плана наступательной операции ЮЗФ начальник Генерального штаба Б. М. Шапошников предложил воздержаться от ее проведения, указав на рискованность наступления войск из оперативного «мешка», каким является Барвенковский выступ. Однако командование ЮЗН продолжало настаивать на своем предложении и заверило Сталина в полном успехе операции…»

Понимая надвигающуюся катастрофу и желая ее предотвратить, полковник Рухле обращается к начальнику отделения Особого отдела фронта капитану Белоусову, с которым был близко знаком по совместной армейской службе в довоенное время, с просьбой через возможности военной контрразведки довести его оценку до верхов.

Белоусов доложил об этом предупреждении своему непосредственному начальнику Селивановскому, разделявшему оценку стратегической обстановки полковника Рухле. В Москву Абакумову ушла тревожная докладная.

Вот свидетельство Селивановского о реакции Абакумова на информацию Особого отдела ЮЗФ. Начальник УОО НКВД сразу после ознакомления с документом связался по ВЧ с Хрущевым, сообщив ему об опасениях опытных штабистов за исход Харьковской операции, и попросил высказать свою точку зрения по этому поводу.

Хрущев не столько обтекаемо, сколько неправдой ответил Абакумову:

– С опасениями за исход операции нельзя не согласиться, но мы сейчас уже ничего не можем сделать. Поэтому всем нам надо упорно работать над тем, чтобы как можно лучше подготовить и провести намеченную операцию…

Дело в том, что днями раньше Тимошенко и Хрущев докладывали Сталину о запланированной операции и убедили его. Он дал согласие под их гарантии.

– Товарищ Сталин, у нас есть полная уверенность в победе. Данные разведки подтверждают наше превосходство в силах. Член Военного совета направления (Н. С. Хрущев – Прим. авт.) полностью солидарен со мной. Личный состав готов к победоносному наступлению, – докладывал Тимошенко.

Сталин некоторое время молчал. Пауза несколько затянулась. Создавалось впечатление, что он на умственных весах все еще взвешивал «за» и «против». А потом устало выдавил:

– Разрешаю… под вашу ответственность.

Сталин не любил менять свои решения. Переговорив с Тимошенко, он заявил начальнику Генштаба, что «…мер, принимаемых командованием направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта, а поэтому Юго-Западный фронт будет продолжать наступление…».

Это была очередная ошибка Верховного, поверившего заверениям командования ЮЗН. Но, как выяснилось, в крайне тревожную обстановку, сложившуюся на Южном фронте (ЮФ), оно не вникало. Разведка противника должным образом не велась, в результате чего не была вскрыта подготовка противника крупными силами нанести удар на правом крыле Южного фронта. Цель – срезать Барвенковский выступ и разгромить наши войска, оказавшиеся в котле. А те объективные данные, которые поступали, игнорировались. В апреле появляются сведенья о выдвижении противником крупных резервов в зоне правого крыла ЮФ. Командование ЮЗН не могло не знать, что этот участок ослаблен передачей в состав ЮЗФ 8 артполков, 3 танковых и 2 стрелковых бригад.

Начальник Особого отдела фронта Селивановский, опираясь на оценку ситуации Рухле и другими опытными операторами, информирует Хрущева о необходимости укрепления левого фланга ЮЗФ на стыке с ЮФ, где следует ожидать мощного удара соединений армейской группы фон Клейста и 1-й танковой армии противника. Каких-либо мер в связи с этой информацией командованием ЮЗН принято не было…

* * *

Как и следовало ожидать, войска ЮЗФ 12 мая перешли в наступление на Харьков. А уже 17 мая мощная группировка немецких войск, о существовании и вероятных планах которой член Военного совета ЮЗН Хрущев дважды предупреждался, прорвала оборону на правом крыле ЮФ. Вслед за этим нанесла удар с севера 6-я немецкая армия, которой случилось «прославиться» зимой под Сталинградом и в самом городе вместе с новоиспеченным фельдмаршалом Паулюсом.

На шестой день немцы завершили окружение всей перешедшей в наступление на Харьков группировки войск ЮЗФ, а к 28 мая закончили ее ликвидацию. Потери составили по неполным и заниженным данным ЮЗН:

– 18 дивизий;

– 267 тысяч личного состава (из них более 200 тысяч в немецком плену);

– 652 танка;

– 1646 орудий;

– 3278 минометов;

– 3659 пулеметов;

– 57 626 лошадей…

По информации вермахта РККА потеряла 29 дивизий, 15 танковых бригад, было пленено 352 тысячи солдат и командиров. Даже по ходу операции имелась возможность избежать таких гигантских размеров катастрофы. Но тут ей «способствовала» позиция, занятая Хрущевым и Тимошенко. Именно они настояли на предложении наступления, игнорируя явную угрозу окружения.

Г. К. Жуков, вспоминая о событиях тех дней, напишет:

«…18 мая обстановка на Юго-Западном фронте резко ухудшилась. Генштаб еще раз высказался за то, чтобы прекратить наступательную операцию под Харьковом. Он предлагал повернуть основные силы Барвенковской ударной группировки, ликвидировать прорыв противника и восстановить положение 9-й армии Южного фронта.

Мне довелось присутствовать в этот день в Ставке при одном из последующих разговоров И. В. Сталина с командующим Юго-Западным фронтом. Хорошо помню, что Верховный уже тогда четко выразил С. К. Тимошенко серьезное опасение по поводу успехов противника в районе Краматорска.

К вечеру 18 мая состоялся разговор по этому вопросу с членом Военного совета фронта Н. С. Хрущевым, который высказал такие же соображения, что и командование Юго-Западного фронта: опасность со стороны краматорской группы противника сильно преувеличена и нет оснований прекращать операцию. Ссылаясь на эти доклады Военного совета Юго-Западного фронта о необходимости продолжения наступления, Верховный отклонил соображения Генштаба. Существующая версия о тревожных сигналах, якобы поступавших от Военных советов Южного и Юго-Западного фронтов в Ставку, не соответствует действительности. Я это свидетельствую потому, что лично присутствовал при переговорах Верховного…»