Текст книги "Здравствуй, мишка!"
Автор книги: Анатолий Онегов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
В прошлом году мои медведи остались целыми, вернулись обратно. Но что будет в этом году?
Осины по берегам озера давно стояли в густых осенних красках. Потемнела перед скорыми холодами еловая хвоя, и теперь еловые острова казались тяжелыми и мрачными. Улетели на юг журавли, на озеро прибыли с севера черные утки. По ночам стал приходить резкий морозец, а наутро после такого морозца звонко хрустели под моими сапогами прозрачные пластинки льда.
Овес по полям давно скосили. Медведям пора было вернуться домой и подыскивать места для берлог, но наш лес, опустев еще в конце лета, так и не ожил в эту осень новыми медвежьими тропами. На овсах в этом году убили только одного медведя. Значит, кто-то из моих старых знакомых должен был вернуться обратно, если уходил отсюда не навсегда...
Я опять бродил по тайге, встречал следы волков и лосей. Лоси к этому времени уже окончили свои осенние бои-турниры и совсем скоро должны были собраться на зиму небольшими стадами. Я разыскал в тайге тропы Лесника – Лесник оставался на прежнем месте и перед зимой собирал на Сокольих болотах клюкву. Но те места, где недавно еще бродили Дурной, Мой Мишка и Черепок, опустели. Опустела и осенняя дорога у Вологодского ручья.
Впереди была зима, меня и Бурана ждала в зимнем лесу охота за пушным зверем, но оставаться здесь дальше мне уже не хотелось – меня, как и медведей, тоже тянуло к людям, и я чаще и чаще вспоминал теперь Москву, тесные улочки старого Арбата, книжные магазины, свой рабочий стол у окна большой комнаты и пишущую машинку на этом столе.
В первых числах октября пошел густой снег. Снег лег глубоко и широко, но лежал недолго, пришло резкое тепло, снег сразу растаял, и я собрался выходить из леса к людям по последней осенней дороге.
После растаявшего снега и резкого тепла в лесу парило так, что я закатал рукава куртки. Осень еще не собиралась уходить и уступать свое место зиме. Наверное, и медведи должны были знать, что осень еще постоит, а потому я очень надеялся, что встречу на дороге свежие следы зверей.
Вот и подъем на бугор к елям, где оканчивались когда-то владения людей и начиналось Медвежье Государство. Здесь когда-то бродил Черепок. Вот его любимая поляна с необычным для светлой лесной поляны именем – Черепово.
На краю поляны верещали в рябиннике дрозды, верещали громко и бестолково. Завидев меня, они кинулись в кусты. Я остановился, посмотрел им вслед и как-то неожиданно подумал, что с этой поляной, с этими рябинами и этими дроздами прощаюсь, наверное, уже навсегда.
У Вологодского ручья я скинул рюкзак, напился воды, отдохнул. В лесу было тихо и пусто, и только осторожный голосок темной лесной воды чуть пробивался ко мне через эту таежную тишину.
На Прямой дороге перед Пашевым ручьем я снова остановился и прислушался. А что, если Хозяин все-таки не покинул свои места? Нет, он не должен был уйти – он был слишком строг и упрям в своей дороге. Пожалуй, он был еще и стар, а к старости не всех уведут от прежних мест даже самые заманчивые пути. Я искал на дороге следы этого медведя. Я очень хотел увидеть отпечатки его лап, запомнить их навсегда – ведь Хозяин был тем самым зверем, который первым встречал меня в лесу и «давал разрешение» продолжить путь по лесной дороге.
Мостик у Пашева ручья совсем подгнил, концы бревен свалились в воду и качались под сапогом. Я осторожно перешел ручей и последний раз остановился в своей дороге. Здесь, у ручья, не было рябин, не было и шумных дроздов, и лишь какая-то заблудшая пичуга редко подавала тоненький голосок.
И как раз тут чуть в стороне от дороги, где за елками была старая развалившаяся охотничья избушка, услышал я треск-щелчок сухой ветки... «Чик-чик...» – донеслось до меня.
Я замер и почти тут же услышал еще раз: «Чик-чик...» Хозяин был на месте и, как положено всякому хозяину, провожал меня из леса домой...
А может быть, это был и не тот медведь, может быть, другой таежный хозяин занял место пожилого зверя и теперь, узнав о человеке, вышел к краю дороги проверить, кто я и с чем ухожу из тайги...
ГОД 1968
Прошло почти два года с тех пор, как попрощался я со своим лесом, со своими медведями, и за все это время мне так и не удалось побывать ни в лесной деревушке, ни в охотничьей домике на берегу таежного озера... Как он там без меня, мой лес? Как там мои медведи? Лишь изредка приходили ко мне короткие письма от охотников и рыбаков, с которыми я успел познакомиться за два года жизни в лесу. Но охотники и рыбаки бывали теперь в тайге редко и почти ничего не могли мне рассказать. Жив ли еще Хозяин? Бродит ли по тропе у Верхнего озера угрюмый Лесник? Не убили ли кого из моих старых друзей? А может быть, кто-то из них уже успел состариться, оставил свои лесные тропы и навсегда расстался с тайгой?..
Я знал, что медведи погибают от выстрела, погибают от удара лосиного копыта, но животные умеют еще и просто умирать. Надолго остался у меня в памяти рассказ лесника Виктора Герасимова о том, как умирают медведи на лесной тропе, вытянув впереди себя последний раз уже слабеющие совсем лапы и тяжело опустив на землю между лапами большую, лобастую голову. От такой памяти мне становилось другой раз грустно, грустно было и оттого, что не мог я, как прежде, с весны до зимы бродить по знакомым лесным тропам.
У меня в это время была другая работа. Я должен был рассказать людям о тайге, о медведях, сказать главное, что узнал и во что поверил.
Я уже заканчивал свою работу над книгой о заонежской тайге. Совсем близко была зима, я угадывал ее приближение и очень хотел еще до зимы хоть на день попасть туда, где жили мои медведи. И вот наконец поезд, небольшая северная станция, автобус по долгой и холодной позднеосенней дороге и в конце дороги большое северное село, откуда еще совсем недавно начинались все мои лесные тропы.
В пути я задержался, потерял один день на дорогу в поезде, один день на автобус, и времени у меня оставалось теперь лишь на обратную дорогу домой, да здесь еще пошли дожди и вспухли разом под густыми дождями лесные болота. Попасть на свои таежные озера я уже не мог. За вечерним чаем у теплой печи сидели мы с Петром и Василием до глубокой ночи, вспоминали лесные тропы, телушек и, конечно, наших медведей.
С той поры в лесу многое изменилось. Медведи действительно разбрелись из леса, ушли поближе к другим лесным деревням, где еще жили люди, и только на Прямой дороге да тропе у Верхнего озера встречал Василий в это и в то лето следы медведей.
Конечно, на Прямой дороге у Пашева ручья по-прежнему бродил Хозяин, а у Верхнего озера оставался Лесник. Характер у Хозяина, по словам Василия, не изменился. Он так же «встречает» каждого человека – или показывается впереди на дороге, или трещит в стороне по кустам. А вот Лесник вроде бы одичал и теперь не уходит в сторону, когда идешь по его тропе...
Совсем недавно на Верхнее озеро отправились рыбаки. Правда, среди этих рыбаков не было настоящих лесных старателей. Рыбаки шли шумно, окликая друг друга и надеясь, что зверь, заслышав их, уйдет в сторону. До Верхнего озера оставалось совсем немного. И тут на тропе вырос здоровенный медведь...
Покидав мешки и ружья, взрослые люди с криком бросились бежать и долго потом не решались вернуться обратно и подобрать растерянное имущество...
Я слушал эту историю, которую в лицах пересказывал мне еще и еще раз Василий, смеялся вместе с Василием и Петром и точно догадывался, что там, на тропе к Верхнему озеру, встретил слабонервных рыбаков мой Лесник. Лесник оставался верен себе и ревностно берег лесную тропу, в конце которой на берегу Верхнего озера три года назад произошла наша первая встреча...
Был среди рассказов, которые поведали мне мои друзья, и такой рассказ, что заставил меня задуматься... Совсем недавно журнал «Наука и жизнь» опубликовал мою повесть о медведях. Хоть и старался я скрыть настоящие имена рек и озер, по берегам которых бродили мои медведи, хоть и не приводил я адрес Медвежьего Государства, но кто-то из охотников как-то дознался, где именно обитают Хозяин, Мамаша, Черепок и другие знакомые мне звери. И вот в конце лета этого года, почти под самую осень, прибыла в наши места «моторизованная бригада» стрелков с ружьями и с желанием заполучить медвежьи шкуры.
Прибыли «догадливые» охотники в наши места на мотоциклах и на мотоциклах же надеялись попасть в лес. Но свои мотоциклы отважные стрелки бросили, еще не добравшись до начала лесной дороги. Может быть, и встретили бы эти люди моих медведей, но, к счастью, никто из них не умел носить тяжелые мешки с продовольствием и снаряжением по топким лесным дорогам – болотам. Да еще местные охотники, посмеиваясь и подтрунивая над городскими стрелками, наговорили им таких ужасов, так страшно разрисовали наших медведей, что гости, сразу забыв все свои желания и напрочь отказавшись от медвежьих шкур, тут же повернули обратно и под визгливый лай местных собачонок умчались на своих мотоциклах подальше от нашего леса.
Хоть и смеялись мы в тот вечер над горе-охотниками, но горькое чувство обиды не покидало меня... Неужели ради шкуры, которая потом будет пылиться на стене или на полу, можно поднять оружие на зверя, который еще только вчера открыто смотрел в глаза человеку? Нет, это было предательством. И помогать дальше предательству я не мог. Вот почему так долго отказывался я начать большой рассказ о своих медведях, вот почему так поздно появилась эта книга. И только сейчас, когда в моем лесу давно уже все изменилось, когда на месте вчерашних болот проложены лесовозные дороги, а охота на медведей в наших местах почти запрещена, позволил я себе вспомнить своих старых знакомых.
Но и сейчас по Архангельской тайге бродят бурые медведи, живут эти звери и в соседних Карельских лесах. И я очень прошу всех, кто встретит на лесной тропе следы этих больших, неторопливых зверей: вспомните, что эти звери нередко бывают доверчивыми и любопытными, что никогда без особых на то причин не поднимется медведь на человека, а постарается отойти, уступить человеку дорогу. Такой уж наш русский медведь, хозяин северных лесов, такой уж у него характер, прямой и откровенный. И чем-то характер этого таежного зверя симпатичен русскому человеку, не забывшему лесные дороги. Поверьте мне, что наш медведь, давно живущий бок о бок с людьми, не любит пустых ссор, хотя в то же время может по-своему не простить горькой обиды. И не будет никогда настоящего русского леса без нашего медведя, станет такой лес походить скорей на пригородный парк, чем на северную тайгу, и не будет в таком парке ни таежных троп, ни лесных сказок, которые с детства учат нас доброте и откровению...
1965 – 1974 г.г. Архангельская тайга – Москва.
Годы 1974 – 1976
Это следы медведя, свежие, оставленные на песке совсем недавно. Кажется, что большие, глубокие вмятины-отпечатки еще хранят тепло медвежьей лапы... Что искал здесь, на берегу залива, хозяин тайги, зачем вышел сюда из леса и долго шел вдоль воды по песчаной отмели? Может быть, он приходил на водопой или искал выброшенную волной на берег рыбу? Часто такие медвежьи путешествия по берегу озера, реки кажутся на первый взгляд бесцельными – зверь может идти вдоль кромки воды долго, не забираясь в воду и ничего не подбирая по дороге. И только потом, когда подобные медвежьи тропы по песчаным отмелям встретятся тебе уже не раз, начнешь догадываться: «Нет, не напрасно вышел зверь из глухой чащи к самой воде – ведь путь по песку, обкатанному, уплотненному водой, куда легче, чем дорога по глухому бурелому». Выходит, медведь умеет неплохо выбирать себе дорогу.
Иногда в тайге на стволах сосен и елей можно отыскать следы медвежьих когтей – порой это глубокие и длинные борозды, оставленные на коре дерева и густо заплывшие смолой. Такие «медвежьи метки» сделаны обычно высоко над землей – здесь зверь поднимался на задние лапы, вставал во весь рост и драл кору. Почему медведь дерет кору? Одни считают, что медведь царапает деревья в то время, когда у него проходит летняя смена когтей (линька когтей). Другие утверждают, что медведь оставляет свои метки на деревьях, чтобы предупредить соседей по тайге – мол, не заглядывайте в чужие владения. Возможно, что такие бросающиеся в глаза отметины действительно служат своеобразными пограничными знаками-предупреждениями, что данная территория занята.
Но не специально же обходит медведь границы своего хозяйства и оставляет то там, то здесь такие предупреждающие метки – скорей всего, зверь дерет кору, помогая сойти старым когтям, а уж оставленные следы этой медвежьей «работы» становятся предупреждением для соседей, как становятся таким предупреждением отпечатки лап зверя на лесной тропе.
На стволе этой сосны следы медвежьих когтей, «медвежьи метки», появились еще до того, как началась смена когтей, – проходя под деревом, хозяин тайги заметил на его вершине гнездо орлана-белохвоста и, видимо, решил добраться до этого гнезда. Уж какую цель преследовал настойчивый зверь в рискованном путешествии вверх по сосне: то ли он собирался полакомиться яйцами птицы, то ли к гнезду вело его природное медвежье любопытство? Но вершины медведь так и не достиг и, видимо, сорвавшись один раз, отказался от новой попытки добраться до гнезда.
Эти «медвежьи метки» на стволе осины – тоже следы путешествия медведя вверх по стволу. На этот раз путешествие завершилось успешно – зверь добрался до вершины, обломал молодые ветки, накидал их на землю, благополучно спустился вниз, полакомился молодыми, сочными листьями и побрел дальше. Обычно следы таких путешествий встречаются очень редко – медведи забираются на вершины деревьев в поисках корма лишь тогда, когда в лесу нет богатого подлеска, когда лес беден кормом. И только в сибирской тайге в пору, когда созревают кедровые орехи, звери с охотой лазают на кедры.
Здесь медведя не пугает никакая высота – ради кедровых орехов медведь готов лезть даже на самый высокий кедр.
Это давно отжившая свой век и потерявшая вершину осина, казалось, ничем не могла привлечь внимания хозяина тайги. Но медведь около этого дерева остановился и даже забрался вверх по стволу... Зверя заинтересовало дупло. Может быть, в дупле поселились пчелы и там есть мед? Правда, около дупла не было слышно гудения пчел – скорей всего, в дупле никто и не жил. Но медведь есть медведь – ему надо воочию убедиться, что дупло действительно пустое.
Повстречаться с медведем в лесу трудно. Лишь там, где медведей много, где их почти совсем не беспокоят люди, они ведут себя менее осторожно, и тогда встреча с ними в малиннике или на лесной тропе более вероятна. Но если зверю часто приходится слышать выстрелы ружей, урчание машин, приходится часто встречать следы человека, то он становится осторожным и, прежде чем выйти на лесную тропу, всякий раз долго и внимательно прислушивается и принюхивается и при первом подозрительном звуке или запахе тут же неслышно исчезает в чаще, оставив возле лесной дорожки лишь следы своих могучих лап. Так обычно и соседствуют в лесу человек и медведь: медведь старается не попасться ему на глаза, а человек, если не обладает искусством настоящего следопыта, если не умеет вести себя в лесу так же незаметно, как дикие звери, узнает о том, что рядом с его дорогами бродит медведь, лишь по отпечаткам лап на сырой почве, по редким «медвежьим меткам» на стволах деревьев да по разрытым им муравьиным кучам.
На этот раз человеку повезло. Он познал искусство следопыта-натуралиста – и вот долгожданная встреча... Вот он, медведь. Нет, это еще не знакомство, а лишь самая первая встреча. Медведь еще не знает о присутствии человека. Но первая победа уже одержана – человек увидел его, большого, внешне медлительного. Правда, встреча была недолгой – зверь скоро ушел и будто сразу растворился в чаще.
Еще одна встреча с медведем. Догадывается ли зверь, что человек заметил его? Почему, как и прошлый раз, он так же поспешно уходит? А если догадывается, что человек неподалеку, то почему не повернет голову в его сторону, почему не проверит лишний раз, кто именно побеспокоил его? Видимо, медведь еще не привык к запаху человека, он издали улавливает этот запах и торопится поскорей уйти прочь от возможной опасности. А если вот так изо дня в день, в одно и то же время приходить к медведю на свидание, не пугать его, не навязывать встречу, то не случится ли так, что зверь станет спокойнее реагировать на ваше появление, а потом и перестанет слишком поспешно уходить от вас?
Если знать, где бродит, где кормится медведь, если по следам, оставленным возле лесной поляны, точно установить, в какое время дня выходит он сюда, то не так уж сложно понаблюдать за ним с близкого расстояния. Но надо учесть, что у медведя прекрасные обоняние и слух. Если удастся прийти к месту кормежки раньше его и затаиться в кустах так, чтобы ветерок, стелющийся над травой, шел не от вас к нему, а от него к вам, то медведь может не скоро догадаться, что за ним наблюдает человек. И если ветер вдруг не изменит своего направления, если не подведет случайный шорох, то зверь, так ни о чем и не догадавшись, не спеша побредет в лес, закончив трапезу.
У медведя неважное зрение. Сейчас он повернулся мордой к человеку, затаившемуся в кустах. Человек не шевелится, и слух не может подсказать зверю, кто именно находится неподалеку. Нет ветра, и не выручит обоняние. И не раз вот так, не догадываясь о близкой опасности, подходил медведь чуть ли не вплотную к людям, сидящим в засаде. А кажется, сейчас достаточно лишь короткого взгляда, чтобы заметить неподалеку человека с фотоаппаратом в руках.
Эта встреча была непродолжительной. Как и вчера, медведь вышел на знакомую поляну, но тут же уловил тревожный запах, а затем и увидел человека. Зверь замер – ведь это первая настоящая встреча, до этого медведь не видел человека. Как поведет он себя сейчас? Отступит или двинется навстречу? Медведь оставался на месте всего несколько секунд, потом резко развернулся и за два коротких прыжка-броска скрылся в лесу.
На этот раз медведь убегать не торопится... Он вышел на лесную поляну в том же самом месте, где выходил всегда. И здесь его опять ждала встреча с человеком. Он уже знал запах этого существа, уже видел его здесь, на поляне, но прежний опыт встречи с человеком не оставил в памяти ничего плохого, и теперь медведь не торопится скрыться в лесу. Он стоит открыто и выжидающе, но что-то все-таки не позволяет ему и на этот раз сохранить положенную солидность, и с поляны, в конце концов, он удаляется так же поспешно, как в прошлый раз.
Человек, поселившийся в лесу, очень скоро вступает в контакт со своими пернатыми и четвероногими соседями. Одни животные могут отнестись к человеку с особым доверием, и очень скоро такое доброе соседство перейдет чуть ли не в настоящую дружбу. Другие звери и птицы могут вести себя подчеркнуто независимо, но уже не станут бояться человека. Вот так независимо-спокойно стал вести себя и тот самый медведь, который совсем недавно поспешно скрывался в лесу, уловив запах человека, заслышав его шаги. И теперь не так уж редко можно было видеть этого зверя и достаточно близко подойти к нему – к медведю вернулось прежнее спокойствие лесного жителя, редко встречавшего здесь, в лесу, опасность.
Как встретит теперь медведь человека, если человек пожелает подойти поближе к нему? Проявит ли медведь ту самую агрессивность, о которой так часто говорится в разных лесных историях? Или же агрессивность не является для медведя правилом поведения? Зная, что ни одному животному нельзя навязывать свои условия, натуралист с фотоаппаратом в руках не спеша подходит к медведю, которого уже успел приучить к себе. Подходит по ветру, то есть так, что ветер дует в сторону медведя и тот может заранее узнать о приближении человека и принять решение, как ему поступить: удалиться или же прогнать непрошеного гостя. И вот медведь поймал первый, еще не очень ясный запах. Нет, он почти не изменил своей позы – он всего лишь поднял голову и, поводя носом, старается точнее узнать, кто именно пожаловал к нему. Наконец он узнал знакомый запах и остался стоять на месте. Человек подходит. Расстояние между ним и зверем сокращается. Зверь уже хорошо видит приближающегося. А человек все это время снимает, щелкает затвором фотоаппарата... Что же произойдет дальше? А произошло то же самое, что происходит и в лесу, когда на лесной тропе встречаются человек, умеющий с достойным уважением относиться к животным, и медведь, не обиженный еще людьми: медведь и в этот раз уступил дорогу человеку. Он медленно повернулся и так же медленно побрел в сторону.
У многих животных существует правило – добытая пища принадлежит только тому, кто ее добыл. Это правило называется «правом на занятый стол». Не всегда голодный зверь станет спокойно наблюдать, как его собрат с аппетитом поглощает пищу: голодный может приблизиться к чужому столу и голосом или позой выразить свое желание отнять чужую добычу. Вот здесь-то и вступает в силу никем не писанное правило, которое помогает хозяину добычи прогнать наглеца. Хозяин «обеденного стола» может быть слабее пришельца, но достаточно ему принять предупреждающую позу или издать сигнал угрозы, как пришелец отходит в сторону и мирно ждет, не достанется ли ему что-нибудь после того, как хозяин закончит трапезу. У животных предупреждающая поза или сигнал угрозы, произнесенный возле «обеденного стола», как правило, уважаются всеми собратьями. Так же грозно встречает хозяин добычи и появление около себя животных другого вида. А как поведет себя медведь, если человек помешает его трапезе?
Медведь кормился на зеленом весеннем лугу, на зеленях, и не собирался покидать свой «обеденный стол», когда человек подошел к нему. Человек подошел слишком близко. Он не обратил внимания на то, что хозяин «обеденного стола» уже прервал трапезу и пристально и зло смотрит на него. Человек не обратил внимания и на напряженную позу животного, почему-то не пожелал заметить и настороженные уши. Первые жесты предупреждения не произвели на пришельца никакого впечатления. Вот сейчас, кажется, и наступил тот самый момент, когда медведь по праву хозяина «обеденного стола» должен проучить наглеца: сейчас зверь кинется к человеку и остановит его ударом лапы... Но этого не происходит. Большой, сильный зверь, будто желая избежать прямого столкновения, еще раз, и более внушительно, предупреждает непрошеного гостя. Теперь он подобрал лапы, приготовился к атаке и высоким, сердитым горбом поднял на загривке шерсть…
Такую позу предупреждения пришелец не может не заметить. И он не стал больше испытывать терпение медведя – он отступил. Сделан второй, пятый, десятый шаг назад, и шерсть на загривке у медведя стала опускаться. Отступление пришельца продолжается, зверь успокаивается, и проходит всего несколько минут с тех пор, когда атака животного казалась неминуемой, а хозяин «обеденного стола» вновь принимается за трапезу, подтвердив еще раз ту истину, что медведь довольно-таки покладистый, сговорчивый зверь, не любящий ссор по пустякам.
Нет, медведь не собирается лезть на дерево. Не собирается он и драть кору – оставлять свои «медвежьи метки». Большой, сильный и независимый зверь на этот раз немного испугался и укрылся за деревом от людей. Что же произошло? Ведь совсем недавно этот же самый медведь встретил человека грозным жестом предупреждения и отступил не зверь, а человек... А произошло вот что. В гости к медведю пожаловали сразу два человека, и один из них пришел первый раз. Медведь не знал второго гостя, но не убежал прочь, ибо успел привыкнуть, что человек ничего страшного не представляет. Победило природное медвежье любопытство – он отбежал в сторону, спрятался за дерево и, выглядывая из-за ствола, стал наблюдать, что же будет дальше?
Медведь может реагировать на встречу с неизвестным и таким образом. Он только что шел по краю леса, опустив нос к земле, что-то высматривал впереди себя и особенно не принюхивался и не прислушивался к посторонним запахам и звукам. Да и запах человека, шорох травы под его ногами, щелчки фотоаппарата уже не волновали медведя так, как раньше, – он привык к этому. Но тут со стороны донесся до зверя незнакомый резкий звук – человек первый раз в его присутствии подал голос. Незнакомый звук заставил насторожиться, и медведь повернул голову в сторону, откуда этот звук пришел. А человек крикнул еще раз, и гораздо громче. И медведь мгновенно поднялся на задние лапы... Теперь, поднявшись во весь рост, он хорошо разглядит, кто это пугает его. Но эта поза, эта знаменитая «медвежья свечка» не только помогает зверю лучше разглядеть неизвестный предмет или неизвестное существо. Вот так, стоя на задних лапах, возвышаясь над окружающим, зверь чувствует себя куда уверенней при неожиданной встрече.
Уж как именно различает медведь добро и зло, пока остается его медвежьей тайной. Но вот таким добрым, внимательным взглядом и встречает он либо хорошо знакомых, либо тех, кто зашел в его владения без дурных намерений. Вот тогда и выпадает человеку увидеть медведя почти рядом, увидеть большого, добродушного зверя, который, как хороший хозяин, вышел навстречу, чтобы узнать, кто же пожаловал к нему в гости.
Медведь добродушен и доверчив, но в то же время памятлив на обиды и зол, когда его вынуждают защищаться. И сколько раз вот так вот, низко опустив голову и будто загородив себя широким и тяжелым лбом-щитом, хаживал он на горе-стрелков, по глупости или со страху поднявших ружье в сторону не такого уж безобидного зверя! И даже тяжело раненный, зверь не сворачивал с этой своей грозной дороги и настигал врага... На этот раз перед медведем оказался не враг, а знакомый ему человек с фотоаппаратом в руках. Но человек подошел уж слишком близко, и зверь вынужден был приготовиться к атаке. Еще секунда, и последует молниеносный бросок в сторону непрошеного гостя...
Медведь не бросился в атаку – для этого не было причин, да к тому же еще человек сам остановился, а затем сделал и шаг назад. И медведь почти тут же ответил на предложенное примирение – он приподнял голову, открыв тем самым грудь, уязвимое место. Он поступил точно так же, как поступает собака, не желающая ссоры: такая собака подставляет противнику самое уязвимое место – шею. В ответ на доверие медведя человек отступил еще на несколько шагов. И тогда зверь повернулся к человеку боком, демонстрируя уже полное доверие: ведь бок у медведя одно из самых уязвимых мест. Но напряжение встречи еще не прошло, и медведь, обходя по дуге человека, все еще настороженно, исподлобья посматривает в его сторону.
Вот и позади первые встречи на лесных тропах, которые нередко проходили и натянуто, и напряженно. Наконец медведь совсем привык к человеку и теперь при встрече не торопится уйти. В его взгляде нет уже ни тревоги, ни беспокойства. И когда встретишь такого вот, неторопливого, доверчивого зверя, когда увидишь его добрые глаза, то невольно покажется, что медведь смотрит на тебя не просто так, он будто внимательно ждет, что ты скажешь ему, как ответишь на его доверие.
Это фотографии одного и того же медведя. Охотовед В. Н. Михайлов, разыскавший этого зверя в Вологодских лесах и подружившийся с ним, назвал его «Белобоким».
Имя было дано по белой полосе, которую медведь носил сбоку на шее. Обычно такого белого ошейника у медведей нет. Правда, медвежата появляются на свет с белыми полосками-нагрудничками, но эти полоски исчезают с возрастом, и взрослые звери таких нагрудничков уже не носят. А вот у Белобокого белое пятно заметно даже издали. Пожалуй, только это и отличает медведя, подружившегося с человеком, от остальных его собратьев. Белобокий был в меру осторожен и недоверчив при встрече с неизвестным, достаточно строг и даже сердит, когда его излишне беспокоили, а потому по праву носил и свое второе имя – хозяин тайги.
Но стоило медведю разобраться, кто перед ним, и настороженность и недоверчивость проходили, исчезала подозрительность во взгляде, появлялось любопытство, а затем и то самое добродушно-снисходительное выражение, которое и помогло бурому медведю заслужить славу самого симпатичного животного наших лесов. Именно о таком медведе и сложены русские народные сказки.
Только что хозяин тайги смотрел недоверчиво, исподлобья, только что его взгляд был строг и даже сердит, но вот чуть-чуть опущен медвежий нос, чуть приспущены небольшие медвежьи уши, совсем незаметно округлились глаза – и перед вами вместо сердитого таежного зверя добродушное животное.
Медвежата появляются на свет посреди зимы в самые трескучие морозы. Правда, настоящий свет малыши увидят только весной – им еще предстоит вместе с матерью отлеживаться в теплой берлоге до тех пор, пока первые весенние ручьи не пробьются через снег к земле и не подмочат медвежьей шубы. Вот тут и увидят медвежата первый раз солнце... Этот маленький, неумелый пока пушистый зверек, смешно вышагивающий по только что пробудившейся лесной поляне, к концу лета подрастет, а к концу следующего года станет почти самостоятельным лесным зверем. А пока над ним светит ласковое весеннее солнце, солнце его первой весны, пока он еще очень мал и, смешно косолапя, отчаянно спешит вслед за матерью, которая повела его в первый поход по тайге.
Поход по лесу не всегда безопасен. И стоит матери остановиться, прислушаться, а затем подать негромкий сигнал тревоги, как маленькие медвежата тут же понесутся к ближайшим деревьям и быстро заберутся наверх. Здесь, затаившись среди густых ветвей или просто прижавшись к стволу, зверьки пережидают опасность, и не сразу удается обнаружить на деревьях напуганных малышей. Но вот опасность миновала. Медведица снова вышла на дорогу, по которой до тревоги мирно шла вся семья. Медвежата сразу заметили, что их мать успокоилась, и они один за другим, перебирая лапками, поспешили вниз, на землю. Если же медведице случается встретиться с врагом и приходится прогонять его, если она при этом хотя бы раз издаст свой грозный сигнал-рык, то даже после того, как опасность минует, медвежата еще долго будут таиться в ветвях и не сразу отважатся спуститься на землю.
Вот она, медведица-мать, угрюмая, упрямая в своей цели, готовая в любую минуту вставать на защиту медвежат. Внешне медведица может показаться тяжелой, неповоротливой, медлительной на ходу. Но стоит появиться опасности, как от внешней неповоротливости и медлительности не остается и следа, и мало найдется желающих испытывать нервы растревоженной мамаши. Пожалуй, медведица, возле которой крутятся медвежата, – самый опасный зверь в лесу, если не считать медведя-шатуна. Вот почему многие, заслышав или заметив издали медвежье семейство или встретив на лесной тропе свежие следы медведицы и медвежат, торопятся покинуть опасное место.
