Текст книги "Хранитель (СИ)"

Автор книги: Анатолий Ростокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Света же виновато смотрела себе под ноги.

– Ну, привет, – строго, но немного насмешливо сказал мужчина и подал Сереже руку, – ты, значит, Сергей?

– Да, – Сережа пожал руку. Взрослые мужчины, знакомые родителей или соседи, еще никогда не подавали ему руку при знакомстве. Только таким же взрослым.

– А я Матвей. Матвей Николаевич. Пойдемте в дом, – и Матвей Николаевич кивнул в сторону шлагбаума.

Они вошли внутрь, охранник, разумеется, не возражал. Свернули чуть левее. Вот и дом Пашки, Сережа его сразу узнал. Стоп! Матвей Николаевич открывал калитку как раз этого дома.

– Но это же Пашкин дом! – воскликнул Сережа, – а, – понял он, – вы его родственники?

Матвей Николаевич остановился в проходе, посмотрел на Сережу серьезно.

– Нет. Они даже не знают, что мы здесь живем. Но, поверь, – он сделал акцент на этом слове, – мы не делаем ничего плохого.

И Сережа поверил. Он почувствовал, что этому сильному и уверенному в себе мужчине можно верить.

Они прошли в дом, Сережу посадили на диван в уже знакомой ему гостиной, Света села рядом.

– Чаю хотите? Или водички?

Во рту пересохло уже давно, но, кажется, Сережа только сейчас обратил на это внимание.

– Воды. Если не сложно, – добавил он.

Света покачала головой. Она так и не сказала ни слова за все это время. Матвей Николаевич налил в стакан воды из кувшина, поставил на столик рядом с Сережей и сел в кресло напротив. Подождал, пока Сережа жадно выпьет свой стакан, и спросил, прищурясь:

– Ну что, Сергей. Родители тебе, конечно, не поверили про море?

– Про море? Я им ничего не сказал про море, – обиженно воскликнул Сережа, – я же пообещал никому не говорить!

– Да? И брату? И друзьям?

– Никому вообще!

Матвей Николаевич еще секунду глядел на Сережу с подозрением, потом улыбнулся и откинулся на спинку кресла.

– Ты не врешь, вижу. Ну что, Свет, – он повернулся к дочери, – ты в нем не ошиблась.

Она кивнула, но все еще выглядела виноватой.

– Видишь ли, Сергей, – продолжил со всей серьезностью Светин отец, – Света не должна была водить тебя туда. Это секретное место. Наше с ней секретное место. Я привел ее туда впервые пять лет назад, и за это время никто о нем не узнал. До вчерашнего дня.

Сережа кивнул. Во рту опять пересохло, на сей раз от волнения, но он стеснялся просить еще воды. А Матвей Николаевич продолжал:

– Теперь и ты знаешь о нем. И ты должен еще раз пообещать, на сей раз мне, что никогда и никому об этом не расскажешь.

– Я обещаю, – так же серьезно, без раздумий ответил Сережа, – я никому-никому не скажу. И вообще, – он немного обиделся, – я вчера пообещал, а, значит, выполню обещание.

– Не дуйся, – по-доброму сказал Матвей Николаевич, – я не хочу тебя обидеть недоверием. Просто это очень важно для меня и для Светы. И для того дела, ради которого мы здесь.

– А что это за дело, расскажете? – любопытство пересилило волнение.

– Не все сразу, – улыбнулся Матвей Николаевич, – со временем. Ну а теперь… Теперь идите. Вам же наверняка хочется туда, правда?

– Да, – Света впервые подала голос, – пап, ты не злишься на меня?

– Нет, дочка, – тот ласково смотрел на нее, – он не выдаст нас. Он честный. Только будь осторожна. Сама знаешь, почему.

Он встал, подошел к дочери, потянул за цепочку, что украшала ее шею, и вытянул из-под платья маленький серый предмет, висевший на цепочке. Вчера Сережа не успел рассмотреть его как следует. Он был, кажется, из камня, овальный, но немного неправильной формы. Матвей Николаевич как бы взвесил его на ладони и опустил обратно.

– Ну, идите. Мне тоже пора, – он обменялся с дочерью многозначительным взглядом, – по делам.

Они встали, он поцеловал Свету в лоб и дружески похлопал Сережу по плечу.

В дверях тот обернулся.

– Скажите. А что это за море? А то она не говорил, – извиняющимся тоном прибавил он, кивнув на Свету. Та чуть толкнула его локтем в бок.

– Это… Это море. Просто море. Называется – Светлое море.

– Хм. Никогда о таком не слышал.

– И не услышал бы. Оно так называется в честь Светы.

Та смущенно улыбнулась.

– Да ладно, – не поверил Сережа, – разве так можно – называть моря в честь… девочек?

Матвей Николаевич пожал плечами и просто и обыденно ответил:

– Мне можно. Это ведь я его создал.

Они снова шли по вчерашнему маршруту. Сережа предусмотрительно позвонил мама, сказал, что на обед его не будет и что у него дела и чтобы она его не беспокоила и не волновалась. Света была не очень в духе, видимо, отец сильно пристыдил ее, поэтому мало говорила. А Сережа постоянно оглядывался, помня о чудище.

– Чего ты боишься? – спросила она.

– Да не, ничего. Просто так смотрю, – он не хотел ей рассказывать, как сильно испугался сегодня.

– Не бойся. Пока я рядом, с тобой ничего не случится. Точнее, пока рядом оберег, – она потрогала цепочку на шее.

– А разве обереги бывают?

– Конечно.

Конечно, раз она так говорит. Сережа уже устал удивляться и безоговорочно верил ей.

– Слушай, а твой папа – он волшебник?

– Можно и так сказать, – улыбнулась она.

– А… все считают, что волшебства не существует, – он сначала хотел сказать не «все», а «я». Но теперь-то он так не считал.

– Волшебства не существует у тех людей, которые в него не верят. Ты ведь знаешь сказки про всяких там леших, домовых, кикимор?

Он кивнул.

– А это не сказки. Они взаправду существуют. И всегда существовали. Просто люди вытеснили их и своего мира, перестали с ними общаться, считаться с ними перестали.

– А раньше что, общались?

– Да. Это, по сути, и есть волшебство: общаться с нечистью – хотя, какая она нечисть. Это люди некоторые – нечисть. А они просто… – она старалась подобрать слово, – просто другие.

– Да ну! И в нашем доме тоже есть домовой?

– Это вряд ли. Раньше так было – в каждом доме домовой, в каждом лесу леший. А то и несколько, если лес большой. Там, где много людей, они не живут. Сейчас не живут. Только в отдаленных деревнях. И в лесах.

– А в нашем лесу? – Сережа вспомнил про свое чудище, оглянулся. Лес уже был другим. Тем, тропическим.

– Нет. Это точно. И здесь нет. Здесь вообще только рыбы и птицы.

Они вышли на берег.

– Ну что, – повернулась она к нему, – купаться?

– Купаться!

Они снова плескались в теплой соленой воде, а в перерывах, когда они валялись на берегу, Сережа выспрашивал у нее про леших и домовых.

– Раньше, много веков назад, люди запросто общались с ними. Это было необходимо: если ты в ссоре с домовым, он может спать не давать, посуду с полок сбрасывать, мешать по-разному. А если наоборот – то помогать будет, дом беречь от огня, от других напастей. В лесу то же самое: если ты портишь лес, мусоришь, истребляешь зверей без надобности – леший тебя накажет. А можешь вообще из леса не вернуться.

– И что, прямо все могли с ними общаться?

– Ну, все – не все. Говорить с ними – да, но не всем они отвечали. Только самым сильным, у кого был дар.

– Как у твоего папы? – догадался Сережа.

– Да. Он много чего умеет.

Сережа хотел спросить снова про то, чем он занимается. Но она не скажет. Ему-то он не сказал, значит, не скажет и она.

Он посмотрел на небо. Солнце уже близилось к зениту.

– Ой! – он вскочил, – надо же идти. Вдруг, как и вчера, там уже ночь!

– Нет, – мягко ответила Света, – папа исправил, тут время сбилось. Но идти и правда пора. Я немного волнуюсь за папу.

Сережа не стал уточнять, как именно ее папа исправил время.

Он проводил ее до поселка и неторопливо пошел домой. Близился вечер, а он даже не обедал.

Мама для приличия поворчала, что он не пришел обедать, и накрыла ему на стол. Отец сидел тут же, читал газету.

– Ну что, где ты был?

– Со Светкой гулял. В лесу, у поселка.

– Что за Света-то, расскажи.

– Да, – махнул он рукой, – девчонка одна. Из поселка.

– Хорошая?

– Ага.

– А чего не с Артуром? Он заходил утром, по-моему, обиделся, что ты за ним не зашел.

– Да ну его, он скучный.

– Но он же твой друг.

– А она – подруга, – сказал он и осекся.

Скажи ему кто еще позавчера, что он будет дружить с девчонкой – он бы рассмеялся. Но сейчас он назвал ее подругой. И это было так.

Мама с отцом переглянулись, отец качнул головой, как бы говоря маме «вот так-то, подруга».

– Я пойду в душ, а то я чешусь весь.

– Чего это ты чешешься? – подозрительно спросила мама, – где чешется? – она подошла к нему ближе.

– Да везде, – он встал, взял тарелку и отнес ее в раковину.

– Погоди-ка, что это у тебя? – мама сняла с его волос маленькие белые кристаллики, попробовала их на вкус, – соль? Откуда на тебе соль?

– А, не знаю, – беспечно махнул он рукой, – мам, а помнишь, у нас были книжки про леших и домовых? Можешь поискать, пока я мыться буду?

– И пахнет от него, как будто… морем, – произнесла мама, глядя на отца, когда дверь в ванную захлопнулась.

– Морем? – переспросил тот, – он утром меня про море спрашивал.

– Но ты же не хочешь сказать, что…

Да, про соль в волосах он не подумал. Как же теперь быть? Не скажешь же, что высыпал на себя пачку соли. Однако с воображением у Сережи было в порядке, и к тому времени, как он закончил мыться, объяснение было готово. Просто папа Светы очень богатый, у него в доме бассейн с настоящей морской водой. Вот и все!

Когда пришел Ванька, мама позвала Сережу ужинать, но он отказался. Он же только два часа назад ел. И вообще, он занят. Сережа изучал те три детские книжки, где нашлись сказки о русской нечисти. Некоторые страницы он читал подробно, некоторые перелистывал. Он хотел понять, кто они такие. Как надо с ними себя вести, если вдруг он их встретит. И кто же это был сегодня утром. Ночью ему приснился сон: будто бы папа Светы на самом деле леший, добрый и совсем не страшный. И что он защищает тот тропический лес. Что он со Светкой живет в избушке на берегу моря, а Сережа, Ваня и родители ходят к ним в гости. И купаться тоже.

Когда он завтракал, в дверь позвонили, мама пошла открывать.

– Сереж, это тебя.

– Света? – он выскочил из-за стола. Но это был Бутер.

– Проходи, Артур. Будешь завтракать? Или чаю попьешь?

– Теть Ань, я только поел, спасибо, – он повернулся к Сереже, – пойдешь гулять?

– Не, не пойду, – смутился тот, – у меня дела.

– Да? А что за Света?

– Не твое дело, – буркнул Сережа.

Бутер уже вовсю скалился.

– Ты что, с девчонкой гуляешь?

– Не твое дело, – зло повторил Сережа.

– А я в лесу тарзанку нашел вчера. Хочешь, покажу?

Тарзанка – это круто! Раньше бы он сразу бы побежал смотреть на нее. Но сейчас у него было кое-что покруче тарзанки.

– Не, в следующий раз. Сегодня не могу.

И вернулся на кухню, оставив удивленного Бутера в компании мамы.

– Зря ты так с ним, – с укором произнесла мама, закрыв за Бутером дверь. Но Сережа лишь промычал что-то невнятное.

Сегодня Света была более разговорчивой. Она даже рассказала, чем занимается ее отец. Он действительно занимался охотой, но он никого не убивал. Он выслеживал нечисть, если та становилась агрессивной по отношению к людям.

– Но ты понимаешь, сами по себе они не могут взбеситься. Их к этому принуждают люди. Кто-то специально, кто-то по незнанию.

– И за кем он сейчас охотится?

– За Хранителем. Он появился здесь недавно, хотя сам он не отсюда. Знаешь, кто это?

– Нет. Кто?

– Они живут в лесах. Как лешие, только у них задача другая. Функция, как папа говорит.

– И какая? Что-то хранить?

– Охранять. Они охраняют клады.

– Клады? – переспросил Сережа. Нехорошее предчувствие шевельнулось в его душе.

– Да. Но не все, а только те, которые лежат со своими владельцами. В смысле, если владелец какого-то богатства погиб где-то вместе с чем-то ценным, и это ценное у него не забрали, появляется Хранитель. И стережет этот клад.

– И… – Сережа старался сдерживать волнение, но голос его предательски дрогнул, – и что будет, если кто-то найдет этот клад?

– Он должен отдать Хранителю его долю. Десятину, то есть одну десятую.

– А если не отдаст?

– Тогда Хранитель наказывает его. Насылает порчу на него, преследует его семью. Если тот человек не поймет все и не отдаст, Хранитель может даже… Ты чего?

Света только сейчас обратила внимание на состояние, в котором пребывал Сережа. Он будто бы застыл в оцепенении с растерянным выражением на лице. Он все понял. Все сразу встало на свои места.

И тут к ощущению полной ошарашенности добавился страх. Ужас, тот самый, что он испытал вчера. Света тоже его почувствовала, потому что вздрогнула, резко обернулась к лесу, вскочила с песка.

Из леса послышался хруст. Совсем близко.

– Это он, – побелевшими губами прошептала она, – но как? Как он прошел сюда, ведь…

Опомнившись, она бросилась к одежде, что лежала на песке, судорожно разворошила ее, нашла оберег и зажала в руке.

– Встань за мной, – скомандовала она Сереже. Тот моментально выполнил ее приказ. Хруст был уже совсем рядом.

Ветви раздвинулись, и на песок вышло нечто. Оно было большим, как медведь, со страшной оскаленной мордой и горящими зеленым глазами. Серая шкура неприятно блестела на солнце. Хранитель стоял на задних лапах. Или ногах.

У Сережи сердце ушло в пятки. Ничего более страшного он не видел раньше. Но Света была подготовлена лучше его.

– Стой! – крикнула она, выставив вперед руку с оберегом, – что тебе от нас нужно?

– Ты мне не нужна, – сипло и глухо прогудел Хранитель.

– Ему нужен я, – тихо сказал Сережа.

– Ты?! – Света резко обернулась к нему, продолжая держать руку по направлению к Хранителю.

– Да. Тот клад. Он у меня дома.

Она хлопала глазами, но вдруг, кажется, поняла.

– То есть ты нашел клад? Еще там, на Камчатке?

– Не я. Мой брат. Но это секрет.

– Это не тот секрет. Это плохой секрет, – она смотрела прямо ему в глаза. Но он уже и сам это понял.

Света повернулась к Хранителю. Он так же стоял в пяти шагах от них. Он не мог приблизиться и ждал ее решения.

– Послушай, – крикнула она, повернувшись к Хранителю, – тебе нужен клад, который нашел его брат?

– Да.

– Ты получишь то, что должен. Мы отдадим твою часть.

– Отдавайте, – Хранитель был немногословен.

– Но у нас нет его с собой. Нам надо сходить за ним. Отпусти нас, и мы его принесем.

– Нет.

– Почему?

Хранитель не ответил. Он стоял ровно в той же позе, не двигаясь, и ждал.

Света повернулась к Сереже, не убирая руку с оберегом. Она была растеряна.

– Что же делать?

– Давай просто убежим? Ведь он же не может подойти к нам?

Света вздохнула.

– Мы не сможем. Я не чувствую пути обратно. Он закрыл его.

– Как?

– Долго рассказывать. Это я виновата! – она всхлипнула, – Я ведь постоянно закрываю за собой путь. А сейчас забыла. А ведь папа говорил! – на ее глазах появились слезы.

Сережа был мужчиной, пусть и маленьким, но все же мужчиной. А мужчины не могут видеть, когда женщины плачут. Он взял ее за руку.

– Это не ты виновата. Это я. Ведь из-за меня он здесь. И из-за Ваньки.

– Но вы-то не знали! А я!..

Она отстранилась от него, села на песок и закрыла руками лицо. Она плакала беззвучно, лишь плечи ее вздрагивали. И Сережа почувствовал ярость. Она плакала из-за какой-то туши, которая закрыла путь домой.

– Эй, ты, – с вызовом крикнул он, обращаясь к Хранителю, – отпусти нас! Сейчас же отпусти! А ты хуже будет!

– Не надо, это не подействует, – сквозь слезы проговорила она, – ему все равно. И он в своем праве.

– В своем праве?! Да он!.. – Сережа задыхался от злости, но не мог придумать, что говорить дальше. Он ведь не знал эти права.

Хранитель не двигался. Могло показаться, что он заснул, только зеленые огоньки глаз говорили об обратном. Света встала, вытерла слезы и как-то отстраненно посмотрела на Сережу.

– Я не знаю, что делать. Я ни разу не встречалась с Хранителем. Да и вообще ни с кем из них. Только папа рассказывал.

– И что делать? – растерянно спросил Сережа.

– Не знаю, – тихо повторила она.

Прошло, наверное, часа два, но ничего не изменилось. Они несколько раз пытались поговорить с Хранителем, убедить его отпустить их; Сережа включил все свое красноречие, он пообещал, даже поклялся, что принесет клад, если Хранитель их отпустит, но тот оставался непреклонен. Ему были чужды человеческие эмоции.

Он согласился только отпустить Свету, потому что она была ему не нужна. Сережа тогда обрадовался, сказал, чтобы она бежала домой к отцу, но она лишь покачала головой. Без оберега Сережа будет полностью беззащитен перед Хранителем, а оставить ему оберег она не может, иначе просто не выйдет в подмосковный лес.

Солнце уже зашло, на небе появилась луна, и в ее свете залив был очень красив, он смотрелся еще более загадочно и волшебно, чем днем, но Свете с Сережей совершенно не хотелось любоваться природой. Впервые за все время они попали в ситуацию, в которой ничего не могли сделать, и рядом не было взрослых, чтобы помочь им. Оставалась лишь надежда на Светиного папу, но он сейчас вполне мог бродить по подмосковному лесу в поисках этого самого Хранителя, все так же угрюмо стоявшего между ними и домом. Да и ее отец без проблем отпускал гулять даже ночью, зная, что оберег не позволит случиться с ней ничему плохому. И вряд ли беспокоился за нее. Конечно, Хранитель не мог напасть на них, но ему-то в отличие от них не надо ни есть, ни пить, ни спать.

Конечно, Матвей Николаевич рано или поздно догадается прийти сюда, но сможет ли он уговорить Хранителя? И вдруг тот, увидев Охотника, передумает отпускать его и Свету, и они останутся здесь втроем навсегда?

Когда с моря подул прохладный бриз, они надели верхнюю одежду, не спуская глаз с Хранителя, и теперь сидели на песке. Она молчала, прислонившись к нему спиной, он тоже молчал и думал о родителях и о Ваньке. Наверное, они опять сходят с ума, звонят в полицию, больницы. А толку-то? Вся полиция страны не сможет найти их здесь.

Вдруг Хранитель засопел и стал медленно поворачиваться к лесу. Сережа на всякий случай привстал, помог подняться Свете. Что-то происходило, и они пока не понимали, что. И только тут они услышали то, что раньше различил более чуткий слух Хранителя – шелест кустов, через которые кто-то пробирался.

Работать охранником в поселке – дело нехитрое, знай себе сиди в будке и следи, чтобы внутрь не прошел кто-то чужой. Жителей поселка Андрей Петрович знал всех, а о тех, кто приходили или приезжали к ним в гости, его извещали заранее. На сегодня пропусков никто не заказывал, поэтому, когда он увидел незнакомого мужчину, решительно шагавшего по направлению к воротам, он вышел из будки.

– Вы к кому? – сухо осведомился он, преградив мужчине путь внутрь.

– Мне нужна девочка Света, – отчеканил тот, – она живет здесь с отцом. Ей лет десять.

– Извините, меня не предупреждали о вашем визите, – Андрей Петрович сказал это вежливо, но решительно, – позвоните пожалуйста, пусть вас встретят.

– Я не могу позвонить, – мужчина повысил голос, – я не знаю их телефона. А телефон моего сына не отвечает.

– При чем тут ваш сын?

– При том, что он с ней! А должен быть дома!

Они смотрели друг на друга в упор, и Андрей Петрович видел в глазах собеседника решимость пройти во что бы то ни стало. Но у него самого есть инструкция.

– Извините, тогда ничем не могу вам помочь. Я не имею право…

– А мне плевать! – прервал его тот, сделав шаг вперед и оказавшись с ним лицом к лицу, – речь о моем сыне!

– Я… – Андрей Петрович замялся. Он не знал, что ему делать. Точнее, знал: инструкция в случае попытки насильственного проникновения предписывала задержать нарушителя и вызвать полицию. Но взгляд этого потенциального нарушителя говорил о том, что выполнить это будет непросто. У Андрея Петровича самого был маленький сын, и он понимал, что, если бы речь шла о его сыне, его бы никто не смог остановить.

Мужчина, видимо, понял мысли охранника.

– Послушайте, – уже более мягко произнес он, – я не хочу с вами драться. Но пропал мой сын. Мне нужна эта девочка или ее отец. И я пройду внутрь, чего бы мне это ни стояло.

Это было сказано ровно, без угрозы, но Андрей Петрович понял, что так и будет. За полгода работы здесь он еще ни разу не нарушил инструкцию. Но все когда-то случается в первый раз.

– Хорошо, – отступил он, – я знаю, где она живет. Только она ушла еще днем. А ее отец тут.

– Как его найти?

– Не надо. Я позвоню.

Они вошли в будку, охранник полистал записную книжку, взял трубку телефона, висевшего на стене, и набрал номер. Трубку сняли сразу.

– Але. Матвей Николаевич? Это охрана беспокоит. К вам тут… Гм, – он краем глаза посмотрел на мужчину, – посетитель прорывается. Он говорит, что его сын… Что?

Он отнял от уха трубку, из которой слышались гудки, задумчиво посмотрел на нее и перевел взгляд на Сережиного отца.

– Он сейчас придет.

Не прошло и минуты, как к воротам со стороны поселка быстро подошел мужчина. Охранник открыл рот, но тот даже не взглянул на него.

– Вы отец Сережи?

– Да. Он у вас?

– Нет. Идемте, – Матвей Николаевич взял Сережиного отца за локоть и вместе с ним направился в лес.

– Э, Матвей Николаевич, может, мне вызвать… – начал было Андрей Петрович, но тот, не поворачивая головы, лишь сказал на ходу:

– Нет.

Вокруг не было видно ни зги, но Матвей Николаевич шел уверенно и очень быстро, Сережин папа едва успевал за ним.

– Куда мы идем? – громко, чтобы перекричать ветер, спросил он.

– Туда. Вперед.

– Они что, там?

– Да, скорее всего.

– А что они там делают? Вы что, отпускаете дочь ночью в лес?

– Да. С ней ничего не случится. Не может случиться.

– С чего вы взяли? Она же маленькая! Как вы можете… – он зацепился ногой о какой-то корень и чуть не упал.

– Не надо кричать на меня. Я все понимаю, но поймите и вы. Я просто знаю, что с ней ничего не может случиться.

– А с Сережей?

– Пока он с ней – тоже. Но раз вы пришли, раз его нет дома… И она не звонила…

– Что?

– Черт! – Матвей Николаевич резко остановился, и Сережин отец с разгона налетел на него. – Вы приехали откуда-то с востока?

– Да, с Камчатки. В прошлом году.

– Черт, черт! – он ударил себя по лбу, – идиот, как я не подумал об этом!

– О чем?

– Быстрее! – он рванул вперед.

Сережин отец побежал за ним.

– Что? Что с ними?

– Потом! Надо торопиться!

На небе выглянула луна, мягко осветив окрестности, и бежать стало проще. В нескольких метрах впереди мелькнула прогалина, мужчины за пару секунд достигли ее, и перед ними открылся вид на ночную бухту. Однако Сережин отец не успел удивиться этому.

– Папа! – два детских голоса слились в один.

– Сережа! – он было рванулся к сыну, но Матвей Николаевич грубо схватил его за плечо.

– Что?!

Тот не ответил, только направил вторую руку в сторону огромного камня, стоящего между ними и детьми. В руке Светиного отца было зажато что-то небольшое, святившееся зеленым светом. И в верхней части камня горели две такие же зеленые точки. Только тут Сережин отец увидел, что это был не камень, а огромное мохнатое животное.

– О Господи! Это что?

– Не что, а кто. Это Хранитель.

– Кто??

– Пап, – крикнула Света, – это он! Он за ними шел! Клад у них!

– Я уже понял, Свет! Стой там.

– Какой клад? За кем он шел? – Сережин отец ничего не понимал. Он обернулся к сыну, – Сереж, ты как?

– Я нормально, пап. Не подходи к нему!

– Да что, черт возьми, здесь происходит?! – не выдержал тот. – Что это за место? Почему вы здесь? Что за Хранитель?

– Я все объясню, – спокойно проговорил Матвей Николаевич, – идемте за мной.

Они по окружности начали обходить Хранителя. Тот ничего не говорил, только сопел и поворачивал голову вслед за ними. Когда до детей оставалось метров пять, Сережа бросился к отцу и обнял его. Света осталась на месте, взяв отца за руку, только когда он подошел.

– Пап, это я виновата. Он прошел за нами. И не выпускает.

– Я знаю, дочка. Все в порядке. Мы разберемся, – он повернулся к Сереже, – где клад?

– Дома, – виновато потупившись, ответил тот, – в нашей комнате.

– Это ты его нашел?

– Нет, Ванька. Брат.

– Какой еще клад? – снова встрял Сережин папа.

– Потом расскажешь, – перебил Матвей Николаевич и повернулся к Хранителю. Тому, казалось, было совершенно наплевать на изменение состава участников ситуации. Он так же невозмутимо стоял на прежнем месте. – Послушай. Здесь отец мальчика. Пусть дети сходят за кладом и принесут его. Ты возьмешь отца вместо брата, если мы обманем тебя.

Хранитель молчал, как и люди. Сережин папа по-прежнему не понимал, что это за место, кто такой Хранитель и почему он не отпускает детей, но из слов Матвея Алексеевича он понял, что Хранитель отпустит его сына, если он сам останется здесь. Это сейчас было самое главное.

Хранитель засопел и заворчал что-то неразборчивое. Он думал.

– Ты ничего не теряешь. Тебе ведь все равно, кого из семьи держать здесь. Если ты согласишься, ты получишь своё и уйдешь обратно.

– А если они не вернутся? Если ты обманешь меня, Охотник? – глухо проговорил тот.

– Ты заберешь нас обоих. Даю слово. Ты знаешь, что значит мое слово.

Хранитель думал несколько минут. Люди ждали. Наконец, он решил:

– Хорошо. Пусть идут.

Матвей Николаевич вздохнул с облегчением и повернулся к дочери:

– Ты знаешь, что делать.

– Да, пап. Мы быстро. Вот увидишь.

Он поцеловал ее в лоб и подтолкнул к лесу.

– Идите.

Мужчины проводили своих детей взглядами, и, когда те скрылись в зарослях, Матвей Николаевич не спеша уселся на песок. Сережин папа последовал его примеру.

– Ну что, теперь вы объясните, что происходит?

– Теперь да.

Ночью в будке сидеть скучно, и охранник время от времени выходил наружу размять ноги. Вот и сейчас он стоял рядом со шлагбаумом и смотрел куда-то вдаль, когда из леса выскочили мальчик и девочка лет десяти.

– Ничего себе, – пробормотал он. – Эй, ребята! – они не останавливались, – подождите!

– Нет, – на ходу бросила девочка, не поворачивая головы.

– Где-то я это уже слышал, – пробормотал он, когда они скрылись за углом дома, и пошел внутрь.

Дверь была не заперта. Сережа ворвался внутрь, испугав маму, сидевшую с Ваней на кухне. Она вскочила, бросилась к нему.

– Мам, все в порядке. Это Света, – кивнул он за спину.

– Где ты был? Где отец?

– Подожди. Потом, – он осторожно высвободился из ее объятий и шагнул в сторону брата.

– Вань, принеси монеты. Их надо отдать.

– Какие монеты? – встрепенулась мама.

– Кому отдать? Почему? – насупился брат.

– Долго объяснять. Просто надо.

– Нет уж, – Ваня упер руки в бока. – Объясни-ка.

Сережа смотрел на него снизу вверх, и Ваня вдруг понял, что тот смотрит на него не как младший брат, а серьезно, по-взрослому. Он знал, как смотрит Сережка, когда виноват в чем-то, или когда обижен, или когда грустит, но этот взгляд Ваня видел впервые.

– Вань. Мы должны вернуть клад. Там папа, он не вернется, пока мы не сделаем это.

– Сережа! Что за клад? Где папа? – мама схватила его за плечи и повернула к себе, но Сережа продолжал смотреть на брата. И тот не выдержал этого взгляда.

– Сейчас принесу.

– Сережа!

– Мам. Я тебе потом все объясню. Нам надо идти спасать папу. И вообще.

– Ну уж нет! – она отпустила его, сбросила тапки с ног и наклонилась за туфлями, – одних я вас никуда не отпущу.

– Я тоже пойду, – сказал вышедший из комнаты Ваня. В его руках была та самая коробка.

Было по-прежнему скучно. Охранник сидел в будке и развлекался тем, что пытался придумать, что бы это все могло значить. Сначала врывается какой-то мужик, кричит про сына, к нему выходит другой мужик, они бегут в лес, потом из леса выбегают двое детей и бегут прочь. А где же мужики? Может, все же стоило позвонить в полицию?

Хотя, конечно, это не его дело. Нравится им – пусть бегают.

Поэтому, когда мимо него в лес снова пробежали давешние мальчик с девочкой, а с ними мальчик постарше и женщина, он лишь проводил их глазами и вздохнул. Обращаться к ним он больше не решился, ответ «нет» он уже усвоил.

Они вышли на берег в том же месте. Оба мужчины сидели на песке и напряженно вглядывались в лес, услышав треск веток под ногами вновь пришедших. Света, бежавшая впереди, остановилась, за ней остановились и остальные. Сережа бросил быстрый взгляд на отца, понял, что с ним все в порядке, и украдкой перевел взгляд на маму и брата. Как ни странно, при виде бухты мама не принялась за расспросы и даже вроде бы не удивилась особо. Наверное, то волнение, что она пережила сегодня, не оставило ей сил на удивление. Она лишь облегченно вздохнула, увидев, что с мужем все в порядке. Да и не волновалась она особенно за него, если честно. За время с момента их знакомства она не раз убеждалась, что он достаточно сильный и умный, чтобы справиться с любой ситуацией. Почти с любой.

А Ваня удивился, и даже присвистнул. Кажется, изо всей Сережиной семьи неизвестно откуда взявшееся море на него произвело наибольшее впечатление. Но и он не стал задавать вопросы, только как-то особенно, уважительно взглянул на Сережу. «Ничего себе ты место нашел, и утерпел, не сказал даже мне» – говорил его взгляд.

Но, заметив Хранителя, поняв, что это какое-то существо, он вздрогнул и шагнул вперед, к Сереже с мамой. Сережа понял, что это было инстинкт защитить их. Хотя, конечно, что он мог сделать мистическому существу размером с медведя, к которому даже сильный и опытный Матвей Алексеевич не стал подходить? Разве что отдать монеты.

– Как вы? – крикнул Сережин папа.

– Все в порядке, – ответил Сережа, – мы принесли монеты.

– Идите сюда, осторожно, по окружности, – крикнул Матвей Николаевич.

Когда они подошли, Сережин папа шагнул к жене и обнял ее. Лишь сейчас она всхлипнула, но, скорее, облегченно. Папа смотрел на Сережу, и тот прочитал в его взгляде то же, что было во взгляде Вани минуту назад.

Матвей Николаевич потрепал дочь по голове и повернулся к Ване:

– Принес?

– Да, – он показал коробку.

– Открой ее.

Ваня послушался. Монетки тускло отражали лунный свет.

– Прежде чем ты сделаешь то, что надо, я скажу, что происходит. Тебе ведь Сережа не успел рассказать?

Ваня помотал головой.

– Ты нашел клад. Еще там, где вы жили раньше. Этот клад охранял Хранитель. Значит, он принадлежал давно умершему человеку. Правильно?

Ваня кивнул.

– Тот, кто берет такой клад, – продолжил Матвей Алексеевич, – должен сделать это специальным образом. Ты должен был отдать Хранителю его долю, десятую часть. За то, что он охранял клад.

– Я не знал, – виновато пробормотал Ваня.

– Я понимаю. Но ему все равно. Он хотел получить то, что должен был. И он стал преследовать твою семью. Насылал болезни, устраивал неприятности.

– Так это из-за этого Хранителя он заболел? – мама встрепенулась, грозно посмотрела на Хранителя и сделала шаг по направлению к нему. Папа рукой остановил ее, – а нельзя было сказать?!

– Нет, – ответил папа, – они другие существа, не люди. У них свои порядки.

– Ты что, его оправдываешь?! – мама перевела грозный взгляд на мужа.

– Нет, что ты! Просто…

– Подождите, – прервал их Матвей Николаевич. Он произнес это тихо, но те тут же замолчали. Он снова повернулся к Ване:

– Ты должен отдать ему его долю. Тогда он уйдет. И болезнь тоже уйдет. Понимаешь?