Текст книги "Максимилиан Робеспьер"

Автор книги: Анатолий Левандовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Баррас обернулся. Сзади к нему подходил Леонар Бурдон.

– Уже половина второго, – сказал Бурдон. – Надо завершать кампанию.

План Барраса был готов. Он разделил своих людей на два отряда. Во главе одного поставил Бурдона; этот отряд должен был двигаться по набережной и пробраться к ратуше со стороны Гревской площади. Дело облегчалось тем, что благодаря предательству Бурдону был известен пароль войск Коммуны. Для себя самого Баррас выбрал – к чему рисковать? – другой, обходный путь, вдоль улиц Сент-Оноре, Сен-Дени и Сен-Мартен, рассчитывая подойти к ратуше с тыла в то время, когда все уже будет кончено.

Члены муниципалитета и представители секций покидали ратушу. Отбыла делегация якобинцев, пришедшая за инструкциями. Обреченные депутаты лихорадочно работали. Леба писал послание в военную школу Саблонского лагеря. Сен-Жюст вместе с Кутоном редактировал новые воззвания к секциям. Огюстен Робеспьер, Пейян и Кофиналь обсуждали возможность нападения на Конвент. Максимилиан, сидя в глубоком кресле, быстро прочитывал передаваемые ему бумаги и делал пометки. Вот, наконец, составлен набело текст воззвания к секции Пик. Члены Исполнительного комитета подписывают его. Максимилиан отходит к окну и смотрит на площадь. Два часа ночи. Яркий свет. Боже, как мало защитников осталось перед ратушей! Но и они разбегаются. Падают первые капли дождя. Однако что это там, справа? Большой отряд подходит к главной двери. Слышны крики: «Да здравствует Робеспьер!» Кто они? Неужели возвращаются свои? Или, быть может… Максимилиан стискивает зубы и нащупывает пистолет в кармане своих золотистых панталон. За его спиной раздается голос Кофиналя:

– Робеспьер, подпиши, твоя очередь!

Максимилиан оборачивается. Пейян, Леребур и другие уже подписали воззвание. Ему дают перо. Он просматривает текст, обмакивает перо в чернильницу и медленно выводит две первые буквы своего имени. Страшный шум на лестнице заставляет его, как и других, поднять глаза к двери. Слышен топот многих ног… Шум борьбы… Топот приближается. Дверь с треском распахивается, и на пороге возникает потный Леонар Бурдон, Концом шпаги он указывает жандармам на тех, кого нужно схватить в первую очередь. Почти одновременно раздаются два выстрела. Подпись Максимилиана остается недоконченной: рядом с еще не просохшими первыми буквами его имени падает алая капля…

…Мертвый Леба плавал в собственной крови: он застрелился. Максимилиан лежал с простреленной челюстью. Хотел ли он также покончить с собой? Или его ранил жандарм Бурдона?.. Огюстен выбросился из окна; его подобрали полумертвым. Сен-Жюст и Дюма отдались в руки врагов без сопротивления. Анрио захватили позднее во дворе ратуши. Кофиналю и нескольким другим удалось скрыться. Они пытались вынести Кутона, но безуспешно: раненный в голову, он был отбит людьми Бурдона.

Когда Баррас подошел к ратуше, все, как он и ожидал, было кончено. Оставалось отмыть кровь, подобрать раненых и унести мертвых. Было около трех часов. Начинало светать. Дождь, превратившийся в ливень, хлестал мостовую, и в лужах отражалась ненужная иллюминация ратуши. Баррас закрыл все двери, ключи же по-хозяйски положил в карман. Нет, он не чувствовал усталости. На душе было легко от сознания, что потрудился недаром. И правда, можно ли было не испытывать горделивого удовлетворения? Сколько прославленных политиков хотели окончить революцию; они обладали умом, талантом, даром красноречия, а головы их легли под нож гильотины. Он, Поль Баррас, которого считали посредственным умом и второстепенным деятелем, он смог сделать то, на что оказались неспособными все эти умники: он закончил революцию и ключи от нее спрятал в своем кармане. Ну разве он не был человеком, достойным славы и почестей?..

А Неподкупного, окровавленного и потерявшего сознание, спешили доставить в Конвент. Его осторожно несли несколько человек из народа. Путь был долгим и тяжелым; грязь хлюпала под ногами, одежда промокла. Наконец показался силуэт Тюильрийского дворца. Вот и Конвент. У подножия лестницы пришлось остановиться: казалось, здесь собрался чуть ли не весь Париж. Заспанные буржуа не поленились встать среди ночи, чтобы насладиться зрелищем поверженного врага.

– Смотрите, сам король! Как, хорош?

– Вот он, Цезарь!

– Если это тело Цезаря, то отчего не бросят его на живодерню?..

Хохотали, указывали пальцами. К счастью своему, он ничего не слышал.

Председатель Конвента обратился к Собранию:

– Подлец Робеспьер здесь. Не желаете ли его видеть?

– Нет! – закричал под аплодисменты Тюрио. – Труп тирана может быть только зачумленным,

Его принесли в одну из комнат Комитета общественной безопасности. Положили на стол, против света, а под голову подоткнули деревянный ящик с кусками заплесневелого хлеба.

Он лежит, вытянувшись во весь рост, без шляпы и без жабо. Его светлое платье изорвано и покрыто кровью; чулки спустились с ног. Он не шевелится, но часто дышит. Время от времени рука бессознательно тянется к затылку, мускулы лица сокращаются, дергаются окровавленные губы. Но ни одного стона не вырывается из этих истерзанных уст. Входят новые и новые мучители, чтобы взглянуть на «тирана». Лица сверкают жестокой радостью.

– Государь, ваше величество, вы страдаете?

Он открывает глаза и смотрит на говорящих.

– Ты что, онемел, что ли?..

Он только пристально смотрит на них.

Вводят Сен-Жюста, Дюма и Пейяна. Они проходят в глубь комнаты и садятся у окна. Один из присутствующих кричит любопытным, окружившим Робеспьера:

– Отойдите в сторону! Пусть они посмотрят, как их король спит на столе, точно простой смертный.

Сен-Жюст поднимает голову. Лицо его искажает душевная мука. Со страшной болью сердца смотрит он на того, кто был его учителем и самым близким другом. Этот взгляд так выразителен, молодое лицо так прекрасно, что мучители, пораженные, на минуту смолкают.

Взгляды Сен-Жюста и Робеспьера встречаются. Им не нужно слов. Они понимают друг друга. Робеспьер отводит глаза. Сен-Жюст следит за ним. Неподкупный смотрит на текст конституции, висящий на стене против окна. Сен-Жюст смотрит туда же.

– А ведь это наше дело… – шепчут его бескровные губы. – И революционное правительство тоже…

Шесть часов утра. Уже совсем светло. Дождь кончился. В комнату быстро, военным шагом входит Эли Лакост. Он приказывает отвести арестованных в Консьержери. Затем, обращаясь к пришедшему вместе с ним хирургу, он говорит:

– Хорошенько перевяжите рану Робеспьера, чтобы его было можно подвергнуть наказанию.

В то время как хирург перебинтовывал Максимилиану лоб, один из присутствующих сказал:

– Смотрите! Его величеству надевают корону.

Робеспьер посмотрел на оскорбителя спокойно, задумчиво и пристально.

Единственные слова, которые он произнес, многим показались странными. Когда один из любопытных, видя, что он никак не может нагнуться, чтобы подтянуть чулки, помог ему, Робеспьер тихо сказал:

– Благодарю вас, сударь.

Решили, что он сходит с ума: уже давно не обращались на «вы» и не употребляли слова «сударь», напоминавшего о времени королей. Нет, Неподкупный был в здравом уме и ясно выразил то, что думал. Этими словами он хотел сказать, что революции и республики больше не существует, что жизнь вернулась к старому режиму и все завоевания прошлых лет безвозвратно погибли.

Их казнили без суда, в шесть часов вечера. Вместе с Робеспьером встретили смерть двадцать два его ближайших соратника. На следующий день гильотина получила еще семьдесят жертв – членов Коммуны. Драма термидора закончилась. Начиналась кровавая вакханалия термидорианской буржуазии.

СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ

(Вместо послесловия)

Победители спешили реализовать плоды своей победы. Первое время вожди «нуворишей», правда, были вынуждены считаться с недавними союзниками – левыми термидорианцами. Но это продолжалось недолго. Обновленный Конвент ликвидировал все завоевания народа. Уничтожили революционное правительство. Разгромили Якобинский клуб. Отменили максимум.

Враги Робеспьера обещали открыть тюрьмы и прекратить террор. Но тюрьмы открылись лишь для того, чтобы освободить врагов народа, а террор обрушился на головы его друзей[36]. Катастрофически падал уровень жизни. Если отмена максимума дала буржуазии благоденствие, то рабочим она несла лишь голод и нищету. Социальные контрасты достигли чудовищных размеров. В то время как буржуазный Париж утопал в роскоши, напоминавшей времена старого порядка, а в особняках Барраса и Терезы Тальен пышные балы сменялись кутежами и оргиями, рабочие предместий умирали с голоду.

Теперь народ все чаще вспоминал Неподкупного. Весной 1795 года – в жерминале и прериале – народ дважды попытался с оружием в руках вернуть утраченное. «Хлеба и конституции 1793 года!» – кричали повстанцы. Но победить им не удалось. Разгромив и разоружив народ, реакционная буржуазия отбросила последние следы маскировки. Вожаков левых, всех тех, кто так активно помогал им произвести термидорианский переворот, предавали смерти, изгоняли из Франции либо отправляли на «сухую гильотину» – в вечную ссылку в Гвиану.

Жизнь большинства из них угасла на чужбине. Казалось, судьба мстила им за предательство. Поняли ли они хотя бы, что сделали роковую ошибку? Справедливость требует ответить на этот вопрос утвердительно.

Коварный Барер, несмотря на все свои хитрости и уловки не спасшийся от изгнания, писал, что считает контрреволюционный переворот 9 термидора следствием большого заблуждения. Он прямо утверждал, что причисляет Максимилиана Робеспьера к числу самых выдающихся деятелей революции.

Колло д’Эрбуа и Билло-Варен закончили свои дни в далекой Америке. Горячий Колло не оставил следов своих размышлений – смерть унесла его слишком быстро. Что же касается Билло-Варена, то этот суровый республиканец полностью переосмыслил свое прошлое поведение и признал, что оно было в значительной степени результатом личной ненависти.

«…Наши разногласия в эти дни, – писал он, – разбили единство революционной системы… Да, пуританская, чистая революция была утрачена 9 термидора. Сколько раз я потом оплакивал, что поступил по злобе!..»

И в пылу самобичевания стареющий Билло сожалел уже не только о Робеспьере, но даже о Дантоне и Демулене, которых первый обрек на смерть.

Отказался от прежних взглядов и Амар.

– Я горжусь тем, что разделял труды Робеспьера, – говорил он. – Народ имел тогда хлеб. Его хотят представить кровожадным человеком, но судить будет потомство.

Ехидный Вадье был тверже других. Правда, и он считал день 9 термидора роковым, но, по-видимому, он особенно долго сохранял злобу к Неподкупному. Однако и его совесть заговорила. «Я совершил скверный поступок, – сознался незадолго до смерти упрямый старик. – Я раскаиваюсь в том, что не оценил, как должно, Робеспьера и достойного гражданина принял за тирана…»

Так говорили и писали все эти люди прошлого. Что проку? Они могли каяться и плакать, но ничего не могли изменить. А между тем семена, брошенные Робеспьером, давали всходы. Дело его не пропало даром. Все глубже осмысливали массы события недавних лет. «Только и слышно, что сожаления о Робеспьере, – доносили полицейские ищейки. – Говорят об изобилии, царившем при нем, и о нищете при теперешнем правительстве». Это происходило в дни, когда термидорианский Конвент сменила буржуазная Директория во главе с Баррасом, когда зрел революционный заговор, получивший в истории название «Заговора равных».

Одна черта «Заговора равных» представляет особенный интерес. Бабеф, глубоко ценивший Робеспьера, преклонявшийся перед его суровой принципиальностью и разделявший многие из его убеждений, считал себя прямым продолжателем дела, начатого Неподкупным.

21 флореаля IV года (10 мая 1796 года) в маленькой душной комнате двое пересматривали бумаги.

Бабеф сосредоточенно перечитывал листки, вынутые из большой пачки, лежавшей в старом портфеле.

– Филипп! – вдруг воскликнул он. – Смотри, что я нашел!

Буонарроти наклонился над плечом Бабефа. Он увидел пожелтевший лист бумаги, исписанный мелким почерком.

– Попробуй догадайся, что это! – Бабеф усмехнулся. – Это мое первое открытие в 1789 году. Тогда у меня только зарождались мысли о равенстве. И я открыл Неподкупного…

Филипп вопросительно посмотрел в улыбающиеся глаза Бабефа.

– Да. Это мое открытие. Это письмо я собирался послать в Лондон. Здесь выписана часть речи Робеспьера против избирательного ценза от 22 октября 1789 года. Помню свои удивление и радость… Как ловко тогда этот, еще никому не известный оратор громил господ из учредительного собрания! И с какой железной логикой разбивал все их ухищрения!..

Бабеф задумался и умолк. Молчал и Буонарроти.

– Ты был не прав по отношению к Робеспьеру, – сказал наконец, Филипп.

– Не прав? – Бабеф остро взглянул на собеседника. – О, я благоговел тогда перед ним! Я помню свои мысли и чувства. Когда я слушал его или читал тексты его выступлений, мне казалось, что я смотрю в глубь собственной души. Он прекрасно умел сформулировать то, о чем думали все мы. Тогда я подписался бы под каждой его фразой… А помнишь, – горячо продолжал Бабеф, – помнишь, с каким восторгом мы встретили его Декларацию прав? «Право собственности не должно причинять ущерба существованию других, нам подобных». Кто сформулировал бы это лучше? Не вытекала ли отсюда мысль о равенстве? Да, я с уверенностью могу сказать, что Робеспьер больше, чем кто-либо другой, содействовал развитию этой идеи. Он, правда, утверждал, что полное равенство имуществ невозможно… И все-таки практически он приблизил конечное торжество нашего дела в гораздо большей степени, чем все эти гномы-болтуны, вместе взятые…

– Ты имеешь в виду эбертистов?

– Да, и многих других вместе с ними. Неподкупный правильно сделал, что устранил их. Путаники, люди с посредственными способностями, жаждавшие славы и преисполненные самомнения, они заслужили свой жребий. Судьба двадцати пяти миллионов людей не могла зависеть от поведения нескольких сомнительных личностей. Плуты они были или глупцы, тщеславные или честолюбцы – неважно. Робеспьер правильно понял свою задачу, и одно это заставляет меня восхищаться им. Это заставляет меня видеть в нем гения.

– Ты был не прав по отношению к Робеспьеру, – снова сказал Буонарроти.

– Да, черт возьми, я был не прав. Я чистосердечно признаю; я очень зол на себя за то, что в дни термидора чернил революционное правительство Робеспьера, Сен-Жюста и других. Это было заблуждение. Я считаю, что эти люди сами по себе стоили больше, чем все остальные революционеры, вместе взятые, и что их диктаторское правительство было дьявольски хорошо задумано…

В конечном итоге робеспьеризм – это демократия; оба эти слова тождественны. Воскрешая робеспьеризм, можно быть уверенным, что воскрешаешь демократию.

Буонарроти слушал пылкую речь своего друга, а сам невольно вспоминал салон дома Дюпле, рояль, нежный голос Елизаветы… Как это было давно, невозвратимо давно и как все живо в памяти! О, он мог бы рассказать много того, что неизвестно другим. Когда-нибудь он, быть может, и расскажет об этом, если будет жив…

Молчание длилось долго.

– Что же, – встрепенулся Бабеф, – надо продолжать работу. Но интересно, почему это вдруг сегодня мы вспомнили о Робеспьере? Не ожидает ли нас его судьба?

Буонарроти нежно обнял Бабефа. Его суровое лицо смягчилось:

– Друг мой, не надо думать об этом. Мы должны победить. Но даже если мы и погибнем, дело наше не умрет. И о Робеспьере мы вспомнили не зря. Смотри, как тянется нить идей и событий; он начал великое дело, мы его продолжаем, а после нас родятся люди, которые его завершат…

Буонарроти сказал правду. Дело, за которое боролись французские революционеры-демократы, было несокрушимо. Революция не могла погибнуть, так же как не погибла память о лучших ее сыновьях.

С тех пор минуло больше двух столетий. Много разного повидала Франция за эти двести лет; были в ней и новые революции, и монархи, и республики. Потомки людей 1793 года то проклинали, то превозносили Робеспьера, но не забывали никогда.

И думая об этом, невольно обращаешься мыслью к словам из последней его речи:

«Смерть это не вечный сон… Это дорога к бессмертию».

Он и впрямь, несмотря на все свои ошибки (а может быть, и благодаря им) заслужил право на бессмертие.

Ибо всякий раз, как возникает революционный кризис, или общество к нему приближается, неизменно вспоминают о Робеспьере.

Так было.

Так есть.

Так будет и впредь.

Краткая библиография

Робеспьер Максимилиан. Избранные произведения в трех томах, под ред. и со вступительной статьей А. 3. Манфреда. М., 1965.

Робеспьер Максимилиан. Революционная законность и правосудие. Статьи и речи под ред. и с предисловием А. Герцензона. М., 1959.

Переписка Робеспьера // Под ред. и с предисловием Ц. Фридлянд. Л., 1929.

Робеспьер Шарлотта. Воспоминания. С предисловием А. Ольшевского. Л., 1925.

Торез М. Робеспьер – великий образ французской революции. «Интернациональная литература», 1939, № 5–6.

Лукин Н. М. (Антонов). Максимилиан Робеспьер. Петроград, 1921 (2-е, испр. изд., 1925).

Захер Я. М. Робеспьер. М., 1925.

Манфред А. З. Максимилиан Робеспьер – выдающийся деятель Великой французской буржуазной революции (к 200-летию со дня рождения). М., 1958.

Манфред А. 3. Споры о Робеспьере. «Вопросы истории», 1958, № 7.

Манфред А. 3. Три портрета эпохи Великой французской революции. М., 1978.

Далин В. М. Робеспьер и Бабеф. «Новая и новейшая история», 1958, № 6.

Гладилин А. Евангелие от Робеспьера. М., 1970.

Молчанов Н. Н. Монтаньяры. М., 1989.

Oeuvres completes de Robespierre, t. I–IX. P., 1912–1961.

Robespierre M. Textes choisis, prep, par J. Poperen, t. 1–2. P., 1957; t. 3. P., 1958.

Discours et rapports de Robespierre par Ch. Vellay. P., 1910.

Hamel Е. Histoire de Robespierre d’apres de papiers de famille, des sources originales et des documents entierement inedits; t. 1–3, P., 1865–1867.

Mathiez A. Autour de Robespierre. P., 1925.

Matihiez A. Etudes sur Robespierre, 1758–1794. P., 1958. Thompson J. M. Robespierre. Oxford, 1935.

Walter G. Robespierre. P., 1946. (Ed. definitive, 1961.)

Mass in J. Robespierre. P., 1956.

Bouloiseau M. Robespierre. P., 1961.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Робеспьер в юности

Жан Жак Руссо

Открытие Генеральных штатов 5 мая 1789 года.

1. Мирабо

2. Барнав

Марат

Бриссо

Верньо

Робеспьер (гравюра Дельнеша)

Дантон

Камилл и Люсиль Демулен

Колло д’Эрбуа

Билло-Варен

1. Фабр

2. Барер

3. Шабо

4. Эро де Сешаль

Антуан Сен-Жюст (мраморный бюст)

Жорж Кутон

В ночь на 10 термидора

«Чтобы изобразить варварство во всей его черноте, надлежало соединить с характером честолюбца сердце коварного злодея; а чтоб представить сии пороки в одном человеке, небо попустило произойти на свет Робеспиеру».

«Злодеяния Робеспиера и главных его сообщников Mapamа, Кутона, Сен-Жюста и прочих… Сочинение Г. Дез Эссара». Ч. 1.

«Его планы, религиозные по своей идее, химерические вследствие их непригодности к применению, становились кровавыми в ту минуту, когда их хотели осуществить на практике. Мечтателем овладевало бешенство; неистовство блага приводит к таким же последствиям, как и неистовство зла… Он хотел сделаться сподвижником социального возрождения; но общество сопротивлялось; он взялся за меч, вообразив, что человеку дозволено быть палачом Божиим… Никогда за истину не было пролито столько крови».

Ацьфонс Ламартин. «История жирондистов». Т. 3.

«…Видеть в Робеспьере диктатора было бы совершенно неверно…Он был один из немногих политических деятелей того времени, в которых ничто не ослабляло веру в революцию и привязанности к демократической республике».

Петр Кропоткин. «Великая французская революция. 1789–1793»

«О, мой брат Максимилиан!.. С момента твоего рождения, ты всегда был носителем справедливости, всегда отличался похвальными и достойными деяниями. Все знавшие тебя знают и это; они могли бы подтвердить мои слова…О, если бы в душах твоих клеветников остались хоть какие-нибудь человеческие чувства, они должны были бы разрываться от угрызений совести!»

Шарлотта Робеспьер. «Воспоминания»

Примечания

1

Свобода, равенство, братство. Великая французская революция. Документы, письма, речи, воспоминания, песни, стихи. Л., 1989. С. 404.

(обратно)

2

Мишле Ж. История XIX века. Т. 1. СПб., 1882. С. 49.

(обратно)

3

См.: Молчанов Н. Н. Монтаньяры. М., 1989. С. 5—10.

(обратно)

4

См.: Робеспьер М. Избранные произведения в трех томах. Т. 3. М., 1965. С. 91.

(обратно)

5

Матьез А. Французская революция. Т. 2. Л.-M., 1925. С. 117.

(обратно)

6

Mоlеvillе В. de Annals of the French Revolution or a Chronological acco unt of its principal events with the correspondence of the author with the Late Mr. Fox. V. 3. Lnd., 1813. P. 420–422.

(обратно)

7

Moleville B. de Op. cit. V. 3. P. 421–422.

(обратно)

8

Tussauund Madam. Memoirs and Remini cences of France, forming an abridged history of the French Revolution. Lnd., 1838. P. 256.

(обратно)

9

Campan Madam. Memoirs of Marie Antoinette. N. Y., 1910.P. 360.

(обратно)

10

Ваrerе В. Memoirs of Bertrand Вагёге chairman of the committee of public safety during the revolution. V. 2. Lnd., 1896. P. 169, 189.

(обратно)

11

Fоuсhе J. Momoires de Joseph Fouche. Т. 1. Paris, 1824. P. 20.

(обратно)

12

Ваrras P. M6moires de Barras, membre du directoire. Т. 1. Paris, 1895. P. 144–145.

(обратно)

13

The Journal of a spy in Paris during reign of terror. January-July 1794. Lnd., 1895. P. 85–86.

(обратно)

14

Виконт де Бомон – В асси. Тайные бумаги придворного. 1770–1870. СПб., 1876. С. 65.

(обратно)

15

Злодеяния Робеспиера и главных его сообщников Марата, Кутона, Сен-Жюста и прочих… Сочинение Г. Дез-Эссара. СПб., 1802. Ч. 1. С. 3.

(обратно)

16

Карлейль Т. Французская революция. История. М., 1991. С. 527.

(обратно)

17

Нamеl Е. Histoire de Saint-Just depute a la Convention Nationale. Paris, 1859. P. 612.

(обратно)

18

Sieburg F. Robespierre. The Incorruptible. N. Y., 1938. P. 34.

(обратно)

19

См. например: Гаккебуш М. М. (Кусторубов М.) Максимилиан Робеспьер (Опыт характеристики). М., 1899.

(обратно)

20

См.: Кропоткин П. А. Великая Французская революция. 1789–1793. М., 1979; Лукин Н. М. Максимилиан Робеспьер. М., 1919; Захер Я. М. Робеспьер. M-Л., 1925; Манфред А. 3. Споры о Робеспьере // Вопросы истории, 1958,– № 7; Он же. Максимилиан Робеспьер – выдающийся деятель Великой Французской буржуазной революции конца XVIII в. (К 200-летию со дня рождения). М., 1958; Гладилин А. Т. Евангелие от Робеспьера. М., 1970; и др.

(обратно)

21

См.: Ревунеиков В. Г. Марксизм и проблема якобинской диктатуры (Историографический очерк). Л.: Изд. ЛГУ, 1966.

(обратно)

22

См. напр.: Левандовскнй А. П. КавалерСен-Жюст. М., 1983; Он же. Первый среди равных. М., 1986.

(обратно)

23

Бальзак О. Жизнь холостяка // Бальзак О. Собрание сочинений в 24 томах. Т. 7. М., 1960. С. 155.

(обратно)

24

Декларация прав человека и гражданина, принятая Учредительным собранием 28 августа 1789 года, – один из самых ярких документов, рожденных июльскими событиями. Декларация провозглашала свободу слова и совести, безопасность народа и сопротивление угнетению; ее знаменитый лозунг – «Свобода, равенство, братство» – эхом прокатился по Европе.

(обратно)

25

Так назывался клуб, основанный лидерами конституционалистов в апреле 1790 года.

(обратно)

26

То есть объединения, революционного единства всей страны.

(обратно)

27

Герцога Филиппа Орлеанского, двоюродного брата Людовика XVI, некоторая часть членов Собрания прочила в регенты или в короли в случае отречения Людовика.

(обратно)

28

Мирабо умер в апреле 1791 года.

(обратно)

29

Клуб фельянов находился в том же помещении, что и Ассамблея.

(обратно)

30

По имени департамента Жиронды, откуда были избраны многие видные депутаты этой группы.

(обратно)

31

Реакционный английский генерал, содействовавший реставрации династии Стюартов (1660 г.).

(обратно)

32

Так называли стихийную расправу народа с роялистами, заключенными в парижских тюрьмах в дни острой опасности иностранного вторжения (2–5 сентября 1792 года).

(обратно)

33

Робеспьер разошелся с «бешеными» еще в период утверждения якобинской конституции. Он неоднократно выступал против Ру и Варле в Конвенте и Якобинском клубе. 5 сентября Жак Ру был вторично арестован и позднее покончил с собой в тюрьме.

(обратно)

34

Вновь разбогатевшие (франц.), то есть новая буржуазия.

(обратно)

35

Робеспьер имел в виду Комитет общественной безопасности.

(обратно)

36

Сразу же после переворота были арестованы и брошены в тюрьмы все близкие Максимилиана: его квартирные хозяева супруги Дюпле (9 термидора), их сын (тогда же), старшие дочери (19 термидора), а также сестра трибуна (13 термидора). Судьба всех их сложилась по-разному. Гражданка Дюпле погибла в тюрьме. Морис Дюпле был оправдан по суду без малого год спустя; позднее он вместе с сыном участвовал в заговоре Ба-бефа, был снова арестован и умер в 1820 году. Дети Дюпле пробыли в заключении недолго. Элеонора – «невеста Робеспьера», – пережившая своего друга почти на сорок лет, всю жизнь оставалась верной его памяти и носила по нем траур. Шарлотта Робеспьер прожила до 1834 года. В этом же году были опубликованы «Воспоминания», посвященные ее великому брату и написанные ею незадолго до смерти.

(обратно)

Оглавление

Левандовскнй Анатолий Петрович

МАКСИМИЛИАН РОБЕСПЬЕР

Загадка Неподкупного

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

(Вместо пролога)

Часть I

СЫН ТРЕТЬЕГО СОСЛОВИЯ

Глава 1

Учитель

Глава 2

Аррас

Глава 3

Накануне

Глава 4

На штурм твердынь!

Глава 5

Первые радости

Глава 6

Снова Париж

Глава 7

Неподкупный

Глава 8

Конец третьего сословия

Часть II

ПРОТИВ ЖИРОНДЫ

Глава 1

Друзья или враги?

Глава 2

Война объявлена

Глава 3

Отечество в опасности

Глава 4

На пути к республике

Глава 5

Тираны мира, трепещите!

Глава 6

«Робеспьериада»

Глава 7

Людовик должен умереть

Глава 8

Падение Жиронды

Часть III

НА ВЕРШИНЕ ГОРЫ

Глава 1

Под грохот сражений

Глава 2

Дело жизни

Глава 3

Заговоры и фракции

Глава 4

Суд якобинцев

Глава 5

Разгром

Глава 6

Ошибки прериаля

Глава 7

Дорога нища

Глава 8

Драма термидора

СМЕРТЬ И БЕССМЕРТИЕ

(Вместо послесловия)

Краткая библиография

ИЛЛЮСТРАЦИИ