Текст книги "Контргамбит Альбина (СИ)"
Автор книги: Анатолий Арамисов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)
КОНТРГАМБИТ АЛЬБИНА
За столом, на котором находится шахматная доска с фигурами, сидит красивая блондинка. Она медленно двигает белую пешку на два поля вперед, потом берет черную пешку на той же линии и двигает ее навстречу белой. Еще ход за белых и черных. Контргамбит Альбина. (1.d4 d5 2.c4 e5). Рядом тикают шахматные часы. Блондинка затягивается сигаретой, задумчиво смотрит на циферблат, выпускает дым.
– Какую необычную, красивую и жестокую партию мы сыграли… Она была достойным соперником. Но, видит Бог, я выиграла. Если, конечно, не задаваться вопросом: зачем?
Сигаретный дым окутывает тикающие шахматные часы. И время как будто откатывается назад…
Мальчик Саша всегда был талантлив, с самого рождения. Родители не могли нарадоваться на свое долгожданное чадо: «Вундеркинд!» Ему всё давалось легко, намного быстрее, чем сверстникам. Уже в два года, стоя на маленьком стульчике перед изумленными гостями, Саша громко декламировал Маяковского, Бродского, и без запинки полностью озвучивал текст о старике и золотой рыбке.
Шли годы.
Саша взрослел и не переставал развиваться. Он так привык, что все в этом мире крутится вокруг него, что иначе и быть не может; любое, даже малейшее невнимание к собственной персоне считал тягчайшим преступлением. В яслях и детском садике все воспитатели восторженно сюсюкали перед ним, девочки признавались в любви; все эти атрибуты поклонения перешли и на начальную школу. А всё потому, что Саша был не только умен, но и красив. Этакий кудрявый Апполон с большими голубыми глазами. Девочки всем классом тайно писали ему открытки на 23 февраля, признаваясь в своих чувствах. Саша смеялся, читая дома эти бесхитростные строки, одну за другой выбрасывая открытки в мусорную корзину. Он всё выбирал, но никак не мог выбрать себе предмет обожания. Всё не то. Не соответствует его уровню, его талантам.
Наступила пора юношества. Саша повзрослел, у него изменился голос, а под носом появился первый пушок. Всё шло своим чередом, Сашина жизнь была расписана наперед на многие годы. Окончание школы с золотой медалью, далее МГИМО, карьера дипломата, потом политика, и что греха таить – руководителя огромной державы.
Но вот в один из весенних дней, через пять минут после начала первого урока дверь класса тихонько заскрипела, отворилась, и перед глазами учительницы и всего 8-го "А" предстала Она.
– Можно? – робко спросила белокурая девушка. —Простите, я опоздала. Была у директора…
– Вы новенькая? – спросила учительница.
– Да, я только сегодня поступила сюда, в вашу школу, – ответила девушка и повернулась к классу.
Сашину спину как будто пронзило электрическим током, вдоль позвоночника побежали мурашки. Какой голос! С таким звенящим «с», очень женственным и приятным. А внешность! На 8-й «А» смотрела сама Невинность, Чистота и Красота. Пушкин зашевелился на большом портрете, что висел на стене и едва слышно прошептал: «Как мимолетное виденье, как гений чистой красоты…»
Саша испуганно вздрогнул и обернулся на шепот. Ему показалось, что Александр Сергеевич улыбнулся и едва заметно подмигнул ему. «Действуй!»
– А как вас зовут? – снова спросила педагог.
– Альбина… – едва слышно произнесла новенькая.
Альбина! Такое редкое имя! Не то, что наши местные Машки да Наташки! Огромные зеленые глаза с длинными черными ресницами. Правильные черты лица, выдававшие в ней интеллигенцию Бог знает какого поколения. Идеальная фигура с уже заметными бугорками груди. Она стояла прямо, чуть покачивая небольшим портфелем из крокодиловой кожи.
– Хорошо, Альбина. Садись на свободное место… с Сашей.
Девушка бросила взгляд в сторону густо покрасневшего юноши, прошла вдоль ряда парт и села. Саша ощутил слабый запах парфюма, и еще такого неуловимого женского оттенка, какой-то волнующей энергетики, исходящей от девочки.
В классе послышались заметные смешки. Еще никто и никогда не видел покрасневшего отличника, этого вундеркинда. Многие тайно недолюбливали Сашу, поэтому он сидел за партой один. В силу своего таланта юноша осознал, что с этой минуты его заранее распланированная жизнь безнадежно изменилась. Он с первой секунды самым чудовищным образом влюбился в незнакомку.
Шли недели, месяцы. Сашино чувство все крепло, усиливалось, хотя казалось, что сильнее любить другого человека невозможно. Но огромным усилием воли Саше удавалось подавить в себе первобытные человеческие инстинкты, он не выказывал никому своих чувств, скрывал их за маской напускного равнодушия. И только дома, по ночам, он давал волю эмоциям, плакал, зарывшись лицом в подушку. И всё спрашивал, спрашивал себя в тысячный раз: «Почему она не только не влюбляется в него, но и не обращает особого внимания на все его способности и таланты?».
Вскоре Саша стал понимать причину ее невнимания. У Альбины был странный характер. Очень быстро, волнообразно менялось настроение. Она все время что-то хотела, но при этом часто не знала, – что именно. Ее кумирами были сильные личности, способные на Поступок.
Однажды Саша как всегда блестяще ответил урок, выложив перед изумленным классом такие факты и материалы, о которых не имел малейшего представления даже опытный учитель. На перемене все громко восхищались отличником. Он, собирая портфель, краем глаза наблюдал за реакцией Альбины.
– Ха! Подумаешь! – громко произнесла девушка. – Самый умный не тот, кто выучил урок и ответил…
– А кто тогда? – раздался насмешливый девичий голос.
– Кто? Я знаю кто! – с вызовом ответила Альбина. – Например, шахматист! Мастер спорта, как мой папа. Вот он умный. Потому что самостоятельно мыслит во время игры, без всяких шпаргалок и подсказок учебников и монографий. А ответить на отлично урок, вызубрив эти монографии и статьи в Ленинской библиотеке, может любой дурак!
Саша побледнел и скрипнул зубами. Ах, вот как! Ну ладно…
Вскоре родителя Саши были удивлены и встревожены. Их сын записался в шахматную школу, потребовал нанять матерого педагога для домашних занятий, обложился шахматными учебниками и дебютными монографиями.
Целыми вечерами Саша пропадал в шахматном клубе на Гоголевском бульваре, сражаясь там в турнирах против взрослых игроков. Спустя год в школе состоялось очередное первенство, в котором выявлялся чемпион.
Надо ли говорить, что под громкие аплодисменты всех девчонок его класса, Саша уверенно разгромил своих противников и со 100% результатом занял первое место! Аплодировали все, кроме Альбины.
Директор школы пришел на урок, чтобы поздравить нового чемпиона., пожал ему руку, в шутку назвал местным «Фишером».
– Ты молодец! Я в юности увлекался этой игрой и кое-что понимаю. Мне только интересно, почему ты все партии черными на 1.d4 отвечаешь контргамбитом Альбина?
В классе захихикали, а Саша густо покраснел.
– Альбин – отличный игрок, придумал этот оригинальный дебют. Он мне очень нравится, – просто ответил чемпион.
– Ну, гигант! Просто гигант! Думаю, ты станешь гроссмейстером! – снова затряс Сашину руку директор.
Девушка не реагировала, хотя сидела в метре от места триумфа отличника. Когда директор ушел, Альбина громко фыркнула:
– Фи! Подумаешь, шахматный чемпион! Это сейчас не в моде.
– Что же теперь в моде! – с ненавистью воскликнула рыжая девчушка, которая была по уши влюблена в Сашу.
– Большой теннис… – небрежно уронила на ходу Альбина и больно задела уголком кожаного портфеля коленку рыжей. – Вот этой игрой занимаются настоящие мужчины. А от шахмат спина становится горбатой…
И она выразительно посмотрела на Сашу.
Прошло четыре года.
В большую студенческую аудиторию вошел декан факультета. Он подслеповато оглядел собравшихся, нашел глазами Сашу, улыбнулся и кивнул ему как старому знакомому.
– Внимание! Я пришел сюда, чтобы поздравить нашего лауреата и чемпиона! Саша! Только что пришло известие в деканат, что тебе присвоено звание мастера спорта по большому теннису, и ты приглашен на сборы в молодежную сборную страны! Зайди ко мне, надо оформить твой отъезд!
– Оооооооооо! – восхищенный гул пронесся над всей аудиторией. Пара сотен глаз повернулись в сторону зардевшегося молодого человека. Саша сильно изменился за это время, превратившись в настоящего атлета.
Он кивнул декану и стал спускаться по лестнице вниз. Краем глаза Саша увидел скривившееся в презрительной гримаске ангельское личико Альбины.
Она громко прокомментировала новость:
– Подумаешь, чемпион по теннису. Они зарабатывают копейки в сравнении с настоящими мужиками —олигархами. Вот банкиры – это люди! Как мой папа, например. Минимум пятьсот тысяч баксов в месяц имеет…
Спустя три месяца все новостные агентства страны облетела следующая весть:
– Ограбление века! Молодой студент, чемпион по теннису, вместе с двумя подельниками проникли в помещение банка, вскрыли сейфы и похитили шестьдесят миллионов евро. Один из преступников был задержан в тот момент, когда копал на даче яму для сокрытия награбленного. Он дал показания, которые вывели оперативную бригаду на теннисного чемпиона! Однако найти деньги у него не удалось…
Прошло пять лет.
К воротам фешенебельной дачи на Рижском шоссе, тихо шурша колесами по асфальту, подкатила дорогая иномарка. Высокий блондин вышел из машины, подошел к воротам дачи, позвонил. Через две минуты из-за забора спросили:
– Вы к кому?
– Мне бы Альбину увидеть… – ответил незнакомец.
– Ее нет уже… – с заметной грустью в голосе произнесли из-за ограды.
Атлетически сложенный блондин заметно вздрогнул.
– Как нет? Она умерла?
За оградой замешкались, послышался старческий всхлип.
– А вы кто ей будете?
– Я с ней вместе учился в школе и институте. Меня зовут Александр! Вы отец Альбины?
Ворота дачи чуть вздрогнули и приоткрылись. На Сашу недоверчиво смотрели потускневшие глаза. Папа. Как сильно сдал за последние десять лет!
– Так что с ней? Я не верю, что она умерла! Не может быть! Я люблю ее, очень давно! Вы должны знать об этом! И хочу быть теперь вместе с ней. У меня всё есть для того, чтобы она была счастлива…
Старческие глаза с каким-то странным выражением смотрели на мужчину. После некоторой паузы отец девушки произнес:
– А… Помню, помню… Контргамбит Альбина в вашем исполнении. Дочь мне рассказывала. Как же… помню. Вы освободились раньше из тюрьмы?
– Да, условно-досрочное, за примерное поведение. Так, где она, черт вас побери! Жива или мертва ваша единственная дочь, замужем или за кордоном? Скажите, чего тянуть!
– Она жива. И не замужем. Только жениться на ней вам не удастся никак, – скорбно произнес старикан.
– Это мы еще посмотрим! – с оптимизмом воскликнул Саша. Он весь засиял, радостная улыбка разлилась по его лицу. Он силен, молод, богат. Всё темное осталось позади. Он завоюет, наконец, эту гордячку!
– Отец! Кто там? – послышался звонкий баритон из глубины сада. – Что ему нужно? Я сейчас подойду!
Папа обернулся, потом снова посмотрел на Сашу, виновато развел руками и, сгорбившись, поплелся к дому. К Саше приближался молодой мужчина. Еще в момент, когда до него оставалось метров десять, Саша почувствовал, как кровь отхлынула от его лица! Он узнал его! Точнее, Ее. По глазам. Глаза невозможно изменить пластической операцией. Их выражение. Все остальное меняется до неузнаваемости под острым скальпелем умелого хирурга.
– Ты?? – тихо произнес бывший шахматный и теннисный чемпион. Ноги предательски ослабели. Он оперся правой рукой на угол ворот, чтобы не упасть.
– Да, ты угадал. Это я, бывшая Альбина. Сейчас меня зовут Альбин. С ударением на первую букву. Как автора твоего знаменитого контргамбита. Я мужчина. Операция по смене пола прошла успешно, хотя и болезненно.
– Зачем? – тихо выдавил из себя побелевшими губами Саша.
– А затем! Ты бы преследовал меня всю свою жизнь, я знаю. Ты очень талантливый и очень упрямый. Можешь свернуть горы в достижении своей цели. Поэтому я решила сменить пол. Нанести решающий удар в этой нашей незримой партии. Тебе теперь шах и мат, голубчик! Финита ля комедия. Мы никогда не будем вместе, понял? А мужчиной быть очень приятно… ха-ха -ха -ха-ха!
Саша сжал побелевшей кистью край железной двери. Альбин поморщился и отшатнулся.
– Вот только без сцен! Хорошо? Сцены могут устраивать только дамы. А мы с тобой теперь будем заочными друзьями. О кей?
– Это мы еще посмотрим! – желваки на Сашиных скулах заходили сильнее обычного. – Партия не окончена!
Он резко повернулся, сел в машину и резко рванул с места.
– Дурачок… – ухмыльнулся ему вслед Альбин и закрыл ворота.
Прошло еще четыре года.
Альбин со скучающим видом сидел в ночном клубе и потягивал виски. Он лениво отбивался от льнущих к нему проституток и просто одиноких девиц. Новоявленный молодец ждал появления на сцены модной ныне певицы, которая внезапно прислала ему личное приглашение на эту вечеринку. Молодая, талантливая блондинка вихрем ворвалась в элиту шоу бизнеса. Ее песни были наполнены смыслом, музыка прекрасна, хотя и поговаривали, что за такие шлягеры продюсер блондинки отваливает космические гонорары лучшим авторам страны. Наконец, в полночь, конферансье громко объявил:
– Дамы и господа! На сцене лучшая певица страны Александра Левская!!
Зал содрогнулся от аплодисментов и криков. Яркое пятно прожектора выхватило высокую девушку, с прекрасной фигурой, огромными голубыми глазами. Она запела. В самом конце песни исполнительница сошла со сцены и пошла с микрофоном между столиков. Наконец, Левская подошла вплотную к Альбину, великолепно вытянула последнюю ноту. Все потонуло в грохоте аплодисментов. Певица наклонилась над растерявшимся мужчиной и отчетливо произнесла:
– Ну, здравствуй, Альбина! Узнаешь меня?
И улыбнулась ему таким знакомым выражением глаз.
Спустя два месяца, после безуспешных попыток встретиться со знаменитой звездой, Альбин, наконец, был допущен внутрь огромной виллы Левской.
Саша сидела за столом, на котором стояли шахматы, и задумчиво смотрела на резные фигурки. Она кивнула Альбину как старому знакомому, жестом пригласив его сесть напротив.
– Что ты хочешь от меня? – спросила певица.
– Я хочу только тебя! Какой я был дурак, точнее, какая дура! Прости меня, пожалуйста! С той минуты, как я увидел тебя в ночном клубе, я только и думаю о тебе! Меня как будто прорвало! Вот здесь!
И мужчина постучал кулаком левой руки себе по сердцу.
– И что? Ты хочешь жениться на мне? – спросила певица.
– Да! Да! Я признаю, что проиграла эту партию! Ты выиграл! Я даже не смогла подумать, что ты способен на это! Неужели ты сменила пол, чтобы я смог на тебе жениться?
Последние слова Альбин произнес с тихой надеждой, преданным псом заглянув в глаза бывшему однокласснику.
– Да. Чтобы ты смог на мне жениться… Ты прав.
– Как я рад! Ты даже не представляешь, какое это для меня счастье! – громко воскликнул Альбин. И его глаза заметно повлажнели.
– Но я не договорила… – тихо произнесла Александра. – У меня есть условие.
– Какое? – подался вперед порывистый жених.
– Мы сейчас сыграем партию в шахматы. Я черными. Контргамбит Альбина. Если выиграешь, перейдем ко второму этапу. Ты должен стать мастером спорта по большому теннису. Станешь – молодец! И тогда третий этап – самостоятельно заработаешь за один день двадцать миллионов евро. И тогда я стану твоей. Делай ход, пожалуйста.
– Но, милая! Я же совсем не умею играть в шахматы! – воскликнул Альбин.
– Ну и что? Твои проблемы. Никогда не поздно научиться. Особенно, если таким именем, как у тебя, назван этот прекрасный шахматный гамбит...
– Хорошо… Я сделаю свой ход. Свой последний ход. Если ты думаешь, что выиграл, то ошибаешься…
– Дурачок…
Спустя полчаса к Левской без стука ворвался охранник.
– Что случилось?
– Он там… он там… в машине!
– Что в машине?
– Сидел полчаса в машине, а потом выстрелил себе в голову.
– Что ты сказал??
Блондинка выпустила струйку дыма в направлении циферблата шахматных часов. Выдвинула ящик стола и положила ладонь на ребристую рукоятку револьвера.
– Что ж… Это был самый сильный ход с ее стороны за всю партию. Она оказалась достойным соперником. Но, видит Бог, я выиграла. Если, конечно, не задаваться вопросом: зачем? Надо бы прекратить эту игру. Или не надо? Не знаю…
*Гамбит – жертва (шахматный термин)
*****
ПОПУТЧИК
Я дремал на верхней полке купе, когда он заглянул в открытую дверь и заинтересованно остановился в проходе напротив нас. Внизу, за столом, недавно освобожденным от всяческой дорожной снеди, хранящим еще запахи свежих помидоров, огурцов, лука, разлитого пива и характерного привкуса сорокаградусной, сидели мои попутчики.
Их было трое.
Один, солидный дядечка в шикарном спортивном костюме, расположился по центру нижней полки, подперев подбородок массивным кулаком и внимательно наблюдая за игрой, которая шла между двумя другими моими соседями.
Он изредка отпускал негромкие реплики в их адрес, важно морща при этом свой большой лоб.
Я прислушался к негромким разговорам внизу и, не глядя туда, понял, что мужики играют в шахматы.
"О, Господи! – поморщился я про себя. – И они, эти фигуры – опять здесь"...
Я возвращался домой из далекого сибирского города, весь измочаленный этими шахматами. Устав от них до рвоты. Дело в том, что эта игра – моя работа.
Так уж сложилось в жизни...
Закончив тяжелый турнир полуфинала первенства России, где от меня частенько отворачивалась фортуна, я в очередной раз дал себе зарок не играть так часто в соревнованиях. И улыбался в приятной дреме, рисуя картинки предстоящего отдыха. А тут нате вам – опять эти характерные фразы и стук деревяшек о старенькую, потертую многочисленными "баталиями" доску.
– Шах грахлеру! – распалялся внизу игрок – молодцеватого вида мужичок лет сорока – сорока пяти.
Я повернулся на бок и подвинулся к краю полки.
"Наверное, отставник, – подумал я, глядя на его военную рубашку без погон, – ... хм... а кто такой грахлер? – мысль немного встрепенулась после сонного блаженства... – странно, я такого выражения не слышал еще... хотя у народа, играющего в шахматы, столь богатая фантазия, что придумать могут всё что угодно...»
– Ушел! – ответил его соперник, весьма интеллигентного вида седовласый мужчина.
"Профессор" – так мысленно окрестил я его сразу, в первые минуты моего путешествия, когда мы неспешно располагались на станции отправления.
– Снова шах! – отставник явно входил в раж. Он мельком взглянул на меня, подняв голову, и, убедившись, что я не сплю, теперь уже не стеснялся и громко выражал свои эмоции.
"Профессор" неуверенными пальцами вновь взялся за своего короля.
– Ага... попался! – бывший вояка торжествующе потер ладонями. – Который кусался!
И радостно запел:
– Еэхх – солнце ясное палит ... эхх, в отпуск едет замполит, эххх!
"Мда, точно – замполит в отставке" – с некоторым раздражением подумал я.
– Вы закройтесь чем-нибудь, закройтесь! – не выдержал солидный дядя. Он явно болел за интеллигента.
Профессор неуклюже отпустил короля, и тот со стуком упал на деревянную доску. Водрузив его на место, седовласый взял коня и хотел, было, им защитить своего монарха.
– Эге! Так не пойдет! Вы за короля взялись – королем и ходить надо! А смыков нам здесь не нужно! – лицо отставника покраснело в праведном гневе. – На интерес же играем! Без смычков-с... без смычков-с, дорогой товарищ!
И только тут я заметил два красных червонца, лежащих рядом с доской у окна купе.
"Да... а ничего – неплохие ставки " – машинально сработала мысль игрока.
"Хмм... и слово "смык" знает. Означает он в переводе на обычный язык – желание взять ход назад. Значит – играет где-нибудь в блиц с такими же лохами."
Дело было во времена сильнейшего шахматного бума, бушевавшего в нашей стране во времена исторических матчей Каспарова с Карповым. Народ разделился на два непримиримых лагеря. Одни, – большей частью молодежь и будущие "демократы", – болели за молодого Каспарова, другие – старшего возраста и "идейные", боготворили Карпова после его исторической "защиты преимуществ социалистического строя" в битве против "отщепенца" Корчного.
– Ну, хорошо... хорошо... – профессор снова взялся за короля, – сейчас пойду!
Я посмотрел на доску.
Одной секунды хватило, чтобы понять – дела его плохи. Лицо отставника довольно лоснилось. Профессор сделал ход, и тут же замполит, зажав в широкой пятерне своего ферзя, с грохотом водрузил его рядом с несчастным монархом противника...
– Вам мат, господин хороший! – торжественно провозгласил вояка и быстрым движением выхватил десятку из-под доски.
Профессор вздохнул и пересел на середину нижней полки, уступая место мощному дяде. Тот, достав из своего кармана червонец, аккуратно подложил его на место проигранного профессором дензнака. Седовласый интеллигент, повернув голову вправо, сказал стоящему в дверях старичку:
– Ну что же Вы, мил-человек! Проходите, садитесь! В ногах правды нет. Тоже интересуетесь шахматами?
Я повернул голову к двери купе.
Старичок в весьма потертой одежде, пыльных ботинках, смешной шляпе а–ля Хрущев, совершенно неуместно выглядевшей в вагоне, и темных очках – ну точно как у кота Базилио, по-прежнему переминался в проходе с ноги на ногу...
Здоровяк, расставляя фигуры на доске, поддержал профессора:
– Да заходите, садитесь – если вам интересно! А так только свет загораживаете! – пробасил он.
Старичок чуть улыбнулся.
– Премного благодарен! – старомодное выражение прозвучало у него как-то непривычно для меня. Глаз нового попутчика не было видно из-за черных стекол очков. Такие часто носят слепые люди.
Его голос показался мне удивительно знакомым...
Я нагнулся ниже, чтобы посмотреть на гостя нашего купе, но старичок не снял шляпу и теперь был закрыт от меня полностью. Он присел на краешек нижнего сиденья и внимательно смотрел на игру.
Я снова откинулся на спину, и, заложив руки за голову, закрыл глаза. По доносящимся снизу возгласам было ясно, что отставник опять побеждает. Попыхтев минут пятнадцать, здоровяк расстался со своей десяткой.
Его снова сменил профессор, но, увы, с тем же успехом. Если кто думает, что, например, человек науки – математик, там, физик или еще кто – обязательно хорошо должен играть в шахматы, то он ошибается.
И наоборот – очень сильные игроки часто просто не понимают такую науку, как математика...
Военный торжествовал.
– Так-с, ну кто еще? Кто на новенького? А потом – хоп! хоп! Уноси готовенького! – торжествующе похохатывал он.
– Может Вы тоже играете в шахматы? – бесцеремонно потряс замполит меня снизу за плечо.
Вот что я не люблю, так это фамильярности... Терпеть не могу. И сразу после грубого прикосновения в голове мелькнула шальная мысль: "Обуть его, что ли?"
Но я отогнал её.
Не хватало еще связываться с любителями и портить им настроение на всю поездку. Волком же будут смотреть целые сутки, которые предстояло провести до Москвы.
– Да нет, я так – немного только умею... – ответил я.
– Ну и все мы немного! Давай, студент, не дрейфь! Уменьшим ставку ввиду твоего возраста, сделаем студенческую скидку! – замполит заржал как конь, довольный своей шуткой.
– А можно я с Вами? – скрипучий голос старичка вывел вояку из состояния безудержного веселья.
– Вы? Дедушка! Но вам же, тяжело уже думать, наверное? Небось, к 90 годам подкатил возраст-то?
– Да нет, помладше я буду...
– Так мы ж, дедуль – на интерес играем-то... Сам понимаешь – без интересу какой толк? Чирик партия. Усёк?
– Ну чирик, так чирик... – старичок порылся во внутреннем кармане пиджака и достал бумажку с профилем Ленина.
Игра началась.
Опять я слышал сквозь полудрему похохатывающий голос замполита. Он выиграл первую партию. Старик отдал деньги. Но не вышел из-за стола.
– Реванш хочу! – провозгласил он странно знакомым мне голосом.
– Ха – ха – ха! Хотите? А денег у вас хватит? – нагло спросил отставник.
– Хватит. Может, матч сыграем? – вдруг неожиданно проговорил голос из-под соломенной шляпы.
– О! Как Корчной – Карпов! – заржал вояка. – Давай! – с возбуждением налег он грудью на стол. – Только покажи свои деньги!
Старичок опять порылся в кармане пиджака и вытащил пачку замусоленных ассигнаций. У отставника упала вниз челюсть.
– Хмм..., при деньгах Вы дедушка, при деньгах, – глаза напротив старичка жадно заблестели. – Сколько партий матч играем?
– Давайте пять. Только после каждой партии ставка будет утраиваться. Хорошо?
– Утраиваться? – Замполит стал лихорадочно считать в уме необходимую сумму.
Выходило – в последней партии сумма была целых 810 рублей. Полугодовая зарплата трудового народа...
– Согласен! – воспаленно прокричал отставник. – Деньги на бочку!
Мои соседи оживленно зашевелились.
Назревало интересное событие в потоке скучных часов под монотонный стук колес. Такое видеть им, вероятно, не приходилось.
Старичок положил на стол свою ставку и, нагнувшись к полу, вытащил из какой-то замызганной торбы шахматные часы.
– Давайте с часами – не возражаете? – тихо проговорил он. – Чтобы игра не сильно затягивалась...
– Ну – конечно, конечно, я люблю с часиками... И Вы на кнопки, значит, тоже умеете давить? – возбужденно расставлял фигуры замполит.
– Да руки еще работают чуть, – скромно отозвался старичок.
– Будете судьями и одновременно свидетелями! – отставник в предвкушении улыбался соседям по дороге. Приподняв белые часы старичка, послушал оба циферблата, посмотрел, как падают флажки на пике большой стрелки.
– Годится! Каков контроль? Блиц или побольше? – он явно был хорошо знаком не только с правилами, но и с маленькими хитростями шахматной игры.
– Давайте минут по десять – устраивает?
– Годится... Ну-с, вперед! – и замполит решительно двинул к середине доски королевскую пешку.
Я склонился опять к краю своего матраца и стал наблюдать за сражением. В проигранной перед этим партии старичок отдельными репликами предстал передо мною и своим противником как простой любитель, играющий постоянно где-нибудь на скамейке во дворике с такими же, как и он, пенсионерами. Слова «офицер», «тура», выражения «пешечка – не орешечка и назад не ходит», "Вот я уже потеряю сейчас свою королеву " (вместо ферзя) – казалось, выдали сразу же обычного «лоха», ничего не представляющего из себя в серьёзной игре.
Но после первых ходов, сделанных морщинистой рукой старичка, я понял, что подо мною – напротив ничего не подозревающего замполита, – сидит профессионал.
Я осознал это по одному его движению, мягкому и изящному – указательного пальца правой руки, неслышно переключившему черную кнопку часов...
Замполит не замечал этого в своем возбужденном состоянии, желании выиграть, вырвать у вот этого старого замухрыжки неведомо откуда взявшуюся кучу замусоленных банкнот.
"Так, сейчас старик первую партию обязательно должен проиграть... нельзя ему спугивать добычу... Точно! Он "зевает" специально мат в два хода по первой горизонтали».
– Ха! Есть! – радостно вскричал, узрев "ошибку" соперника, замполит. Соседи, молчавшие до этого, зашумели.
– Ну зачем Вам, мил-человек – дальше играть? Видите – он же легко побеждает Вас – укоризненно покачал головой профессор – не играйте больше ...
– Ну не надо! Уговор дороже денег! – лицо отставника покраснело.
– Да… да... Вы правы, – старичок спокойно расставлял фигуры, – а Вы неплохо играете – похвалил он противника.
– А то! – зарделся замполит. – Я был лучшим игроком нашей 11-й гвардейской Армии. Меня даже посылали на первенство нашего военного округа – с гордостью сообщил отставник о своих спортивных достижениях.
"Так... сейчас он просадит все остальное..."
Точно!
Замполит выл и чуть не рыдал от досады. Старичок очень умело вел «лоха». Он специально доводил свою позицию до тяжелой, а потом, выскользнув, словно рыба, из под неумелого пресса противника – внезапным разящим ударом склонял чашу весов на свою сторону. Как будто голодному коту давал понюхать ароматный кусок дорогой колбасы, и затем в самый решающий момент отправлял этот кусок в свой рот. Последняя партия со ставкой в 810 рублей была проведена старым хитрованом совершенно на грани «фола».
Он специально "проморгал" в самом конце игры свою сильнейшую фигуру, зная, что вояке не успеть до падения флажка влепить ему мат...
Так и получилось.
Тот только стал подбираться к этой заветной цели, как старичок тихо прошептал:
– У Вас флаг упал.
Замполит, красный как рак, снес одним взмахом все фигуры с доски. Вскочил со своего места, и, не говоря ни слова, выбежал из купе... Старичок аккуратно собрал все сбившиеся в кучу ассигнации, не спеша рассортировал их по рисункам и достоинствам и молча посмотрел на застывших в почтительном недоумении профессора и здоровяка.
– Ну – молодцом, молодцом! – пробасил здоровяк, с восхищением глядя на победителя их обидчика. – Как говорится, старый конь борозды не портит!
– Да, очень грамотно вы его обыграли, – подхватил похвалу соседа профессор.
"Хмм... мда – грамотно, ничего не скажешь», – усмехаясь, подумал я.
– Как говорил известный классик – давненько я не двигал шашек, но кое – что помню из законов движения шахматных фигур! – удовлетворенно хмыкнул старичок и потянулся к лежащему в углу журналу "64".
– Свежий номер? – старик вопросительно взглянул на интеллигента.
– Не знаю, это вон его, – и профессор кивнул в мою сторону.
Журнал "64 – Шахматное обозрение" я купил за несколько минут до посадки в вагон на вокзале. Он был интересен мне. Там была опубликована моя статья о дебютных новинках, над которой я работал два месяца назад.
– Вы разрешите взглянуть? – темные очки "кота Базилио" направили свой невидимый взгляд мне в глаза.
– Пожалуйста, – пожал я плечами.
Старичок стал листать шахматный журнал. Он бегло просматривал каждую страницу, негромко бормоча свои впечатления от просмотренного.
Я прислушался.
– Хмм... ну что они публикуют? – голос нежданного попутчика саркастически вибрировал короткими смешками. – Какие бездарности... Дааа... Господи – разве так писали в наше время? Чушь... святая простота...
Я внимательно наблюдал за стариком. Вот он сейчас дойдет и до моего материала.
Есть! Открыл "мою" страницу.
"Так... ну что?"
– Гмм... – опять он пишет о том, что сам мало представляет! Дебютные "тоннели"! Об этом надо не в этом паршивом журнале говорить, здесь мало места, а книгу издавать. Да куда ему до такой книги! Слабак этот ******
Я почувствовал, как кровь бросилась мне в лицо.
"Он назвал мою фамилию... Ах ты, сука! Старый хрыч! Обыграл здесь какого-то фраера, и уже ведет себя как кум королю... Тоже мне – гигант мысли... Ну, бля... я тебе сейчас покажу – "слабак..."
Сон сняло как рукой.
Я быстро приподнялся на своей полке, и, свесив ноги, уже собирался спрыгнуть вниз, как в купе, тяжело дыша, ворвался замполит.
– Вот! Давай дальше играть! – с этими словами он бросил кучу смятых денежных бумажек на стол.
