Текст книги "Истории, которые нашептали деревья (СИ)"
Автор книги: Анатолий Орлов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)
Реквием по нерпе
У моря есть свойство самоочищаться.
Все ненужное море выбрасывает на берег: и вырванные штормом водоросли, и мусор с рыболовецких судов, и мертвые тушки погибших рыб и животных.
С вечера море сильно штормило, и на берегу осталась лежать огромная туша тюленя-крылатки.
В мертвых глазах зверя застыла тоска.
Ихтиологи пробуют определить картину гибели.
Вскрывают тушу, осматривают зубы.
Первыми на падаль слетаются мухи.
Если добычу не обнаружат хищники, солнце и мухи тоже превосходно справятся с ролью санитаров.
Через неделю от этого великолепного зверя останется только скелет.
Скорей всего, тюлень увлекся погоней за лососем и не заметил одного из многочисленных ставников.
А у рыбаков с непрошеными гостями разговор короткий: колотушкой по голове и обратно в море, по другую сторону сетей.
Путина скоротечна, тут не до гуманности.
Витюк и его осведомители
До темна успели и лагерь разбить, и мелочевки на уху наловить.
И уху сварить.
А после ужина стали готовиться к ночлегу.
Мимо по дороге проехала невесть откуда взявшаяся милицейская машина.
Ее фары осветили близ стоящие кусты.
И сразу, как по взмаху дирижерской палочки, из их глубины ударила вызывающая птичья трель:
– Вит-тюк, вит-тюк! Ги-бэ-дэ-дэ!
– Вит-тюк, вит-тюк! Ги-бэ-дэ-дэ!
Слова проговаривались с такой поразительной четкостью и отчаянием, что оторопь взяла.
А неведомый пернатый осведомитель продолжал информировать такого же неведомого нам витюка о появлении «ги-бэ-дэ-дэ».
Мы зашлись дружным смехом.
Прошел час, другой, а «витюк» так и не услышал своего абонента.
И наше веселье скоро сменилось отчаянием.
Пронзительное и монотонное «вит-тюк, ги-бэ-дэ-дэ» просто изнуряло душу.
Встали рано и невыспавшимися.
В обед соединились с другой группой экспедиции.
Рассказали про «витюка», который сумел испортить ночь.
Ребята рассмеялись.
Оказывается, у них тоже был свой «витюк».
Что поделаешь: к досаде пернатых, мы сделали привал в зоне расселения их певчей пернатой компании.
Участки были уже поделены.
Самки сидели на яйцах, а самцы характерным криком, свойственным этому виду, оповещали весь мир и нас, в том числе, что это место занято.
Эти трели с наступлением сумерек звучали и до нас, будут звучать и после нас.
Пока не появятся птенцы.
А появление в самый неподходящий момент патрульной машины ГИБДД придало данной ситуации неповторимые комичность и невероятность.
Никакого «витюка» в природе, естественно, не существовало.
Как объяснили мне экологи, разбирающиеся в «птичьем» вопросе, под маской «витюка» скрывался охотский сверчок: небольшая певчая птичка, довольно распространенная на Сахалине.
Вечер на Крильоне
Летом вся жизнь лесная у берегов рек держится.
Здесь всегда есть, чем поживиться.
Этот баклан уже сыт и с удовольствием принимает водные процедуры.
А у енотовидной собаки на морде написано плохо скрываемое нетерпение.
Она вся в поиске.
Скорей бы удовлетворить чувство голода.
У нее свой участок.
На него она даже близких родственников не допускает.
А тут какой-то баклан.
Он вызывает явное неудовольствие у собаки.
Нарушает суверенитет, нахал.
С больными и ранеными птицами хищница не церемонится.
Если голодно, съест полностью.
Если сыта – довольствуется потрохами.
Но этот баклан здоров и хорошо вооружен.
Тяжелый клюв, как меч, так и блестит на солнце.
Поэтому собаке ничего не остается, как ретироваться.
Не повезло здесь, повезет в другом месте – участок большой.
Да и обход собственных владений только начался.
Тускло светит костер в сумрачной тиши.
Суетятся вокруг него люди.
Блики заходящего солнца скользят по зеркалу реки.
На Крильон спускается ночь.
Под покровом темноты к берегу лесной реки выходит бурый медведь.
Не торопясь, заходит в реку.
Вытягивается от блаженства.
Здесь прохладно, и нет надоедливого гнуса.
Он даже на какие-то секунды впадает в детство: плещется, играет.
Но вот всплеск рыбы.
Медведь преображается.
Превращается в беспощадного охотника.
Замер.
Прыгнул.
И добыча в зубах.
Профессионал.
С рыбой в пасти солидно выходит на берег.
В стороне пролетает хищная птица.
Какое-то время кружится над водой, тоже высматривая добычу.
И, найдя ее, тут же подхватывает когтями.
Рыбы в реке в это время много.
Но столпотворение у реки на этом не заканчивается.
Появляется еще один медведь.
Охота занимает считанные секунды – кругом сплошные всплески.
Медведь прыгает – и вот уже в зубах бьется живая рыбина.
Не за горой зима – жирку потребуется много, поэтому медведь не теряет времени даром.
На мелководье
В который раз переходим реку.
Вся обувка в руках, чтобы не замочить ее.
А ноги до боли щекочут головастики.
Их много, очень много в реке.
С приближающегося берега на нас смотрит большая живородящая ящерица.
Появление группы людей вызывает у нее плохо скрываемое беспокойство.
Подхватив язычком зазевавшегося паучка, ящерица уползает прочь, покинув наблюдательный пост на стволе горбатой ивы.
А головастики нашего присутствия даже не замечают.
На прогретом мелководье реки их многие тысячи.
Если по всякому случаю тревогу бить – некогда будет и корм добывать.
А корм для них буквально кругом.
На каждом речном камне – пленка из слизи и органики.
Плодовитость квакушек вызывает восхищение, ведь им, чтобы выжить и сохранить природное равновесие, приходится откладывать икру с огромным запасом.
Слишком уж много опасностей подстерегает потомство: и засуха, и хищные птицы, и енотовидные собаки.
А пока на мелководье полная идиллия.
Чуть в стороне, ближе к склонившимся над водой ивам, держится молодь симы – пестрятки-однолетки.
С деревьев падают поденки, веснянки, гусеницы бабочек.
Здесь много ручейников и другой речной живности.
Корма для крошечных рыбок предостаточно.
Среди однолеток-пестряток есть и более крупные особи рыб такой же раскраски.
Это пестрятки-двухлетки, задержавшиеся в реке еще на один год.
И карликовые самцы, физиологически созревшие, уже в реке. Им теперь нет надобности, как пестряткам, уходить в море.
Карлики дождутся своего звездного часа здесь.
Когда пестрятки зрелым лососем вернутся с морских пастбищ на нерест, карлики тоже примут участие в процессе размножения.
Из икринок, оплодотворенных ими, появится полноценный лосось.
Таким образом, природа защищает вид от случайных катаклизмов, грозящих виду вымиранием.
Крильонское городище
Самая южная точка Сахалина – мыс Крильон.
Крутой обрывистый берег, и море, море, море…
А если уж быть совсем точным – известный каждому россиянину благодаря популярной песенке – пролив Лаперуза.
В которой певец «бросает камешки с крутого бережка».
В прибрежной зоне пролива разбросаны хаотично изъеденные соленой водой шипы рифов.
На которых когда-то любили греться нерпы и сивучи…
Теперь и нерпы, и сивучи – большая редкость.
Что поделаешь – скуднеет животный мир Крильона.
Вверху на плато высокий земляной вал, опоясанный по периметру глубоким рвом.
Неподалеку от вала небольшой ручей.
Летом ручей кипит от заходящей на нерест рыбы.
Сейчас спокоен, но неприветлив.
Грозно щетинится пластами кремнистых сланцев в местах коренного выхода их на поверхность.
Древнему человеку эти сланцы служили надежным материалом для изготовления грозного оружия.
Теперь они никому не нужны.
Пласты тревожат только вода и ветер.
Выветривая и разрушая породу.
Лучшего места для селения трудно сыскать.
Не зря наши предки для первых поселений выбрали это место.
И вал, и ров – это остатки крепости эпохи неолита.
Крильонское городище.
В нем жили люди еще шесть тысяч лет назад.
Здесь же разбивали стоянки и люди раннего железного века.
А самый древний след человека на мысе Крильон – это найденный археологами резец из кремня.
Орудие труда еще каменного века.
Удаленность от цивилизации и от привычных коммуникаций для этого уникального уголка сахалинской природы стала спасением и защитой.
Она сохранилась здесь в первозданном виде.
Частые дожди периодически вымывают из культурных слоев обломки горшков с волнообразным лепным орнаментом, черепки и другие следы пребывания многочисленных народов от человека эпохи неолита до айнов.
Волны времени смыли эти народы, отправили в небытие, но оставили о них память – следы их пребывания на земле.
Теперь по этим следам археологи пытаются восстановить прошлое острова, чтобы понять будущее его.
Улитка
Рядом с тропинкой под молодой осиной гриб.
Пожухлая листва подстилки контрастно подчеркивает свежесть красок плодового тела.
Только дальтоник может пройти мимо, не заметив такое чудо природы.
Это первый настоящий гриб, встреченный мною в настоящем сезоне.
Не считая съеденной ранее грибной капусты.
Одним словом, гонец, предвестник начала «тихой» охоты.
На самом куполе огненно-красной шляпки большая улитка с настороженно выпущенными рожками.
На шляпке несколько округлых углублений – кратеров.
Эти углубления не что иное как место трапезы странного растительноядного существа, оставляющего за собою слизистый след.
Отсюда и название улиток – слизни.
Гриб по праву принадлежит ей.
Она его нашла, ей и лакомиться.
Но у меня право сильного.
Право на передел собственности.
Осторожно снимаю и опускаю улитку на волглую листву.
Грибное блюдо ей приелось, а мне будет в охотку.
Что может быть пикантней на привале, чем таежный супчик с грибами.
Улитка, несмотря на медлительность, успела вместе с домиком зарыться в подстилку, туда, где постоянное место обитания ее.
Там, среди причудливо переплетенных гифов грибницы и тончайших корешков дерева, образующих микоризу – особую форму сожительства гриба и дерева – ее столовая.
Пока дерево перекачивает продукт жизнедеятельности гриба, а гриб с помощью гифов через корешки дерева – нужные минеральные соли, улитка тоже не дремлет.
Она лакомится гифами и гниющими остатками растений вокруг них.
На месте съеденных гифов вырастают новые…
Непрерывный конвейер…
К большому удовольствию улитки.
К большому удовольствию землероек.
Самых прожорливых млекопитающих на свете, регулирующих численность улиток.
Удивительный механизм размножения улиток поддерживает их популяцию на самом высоком уровне, даже в годы природных катаклизмов и потрясений.
И один из секретов этого – во взаимном оплодотворении при половом акте.
Да, да…
В переводе на человеческий язык оба партнера беременеют одновременно.
…А на горизонте маячит еще один гриб с огненно-красной шляпкой.
И, увы, на нем такая же улитка…
Нюра
Сюда, в бассейн реки Найчи, в мае охотоведы выпустили из зоопарка на вольные хлеба медведицу по кличке Нюра.
Чего взрослого медведя в неволе держать.
О том, как привыкала Нюра к свободе, не раз писала сахалинская пресса.
А нам захотелось встретиться с ней лично.
К этому времени Нюра уже редко выходила к людям.
А последнее время вообще выпала из поля зрения.
Первые же минуты поиска дали положительный результат.
На прибрежной кромке песка свежие следы медведицы.
Нюра приходила ужинать.
Идем по следам и теряемся в растительных джунглях.
Огромная улитка, направив на нас антенны-усики, замирает на крупном стебле.
На спине, скрученный в рог, просторный домик.
Путешествует с комфортом: все при себе.
Мы не тревожим ее.
Опять сплошные джунгли высокотравья.
И свежие атрибуты Нюркиного ужина: медвежий помет.
Нюрка прошла совсем недавно.
Может быть, она сейчас и наблюдает за нами, но на контакт не идет.
И это хорошо.
Сколько лихих людей по тайге бродит.
За медвежьи лапы и желчь могут и жизни лишить.
Он до конца оставался охотоведом
Когда-то природа Крильона южнее Урюма была относительно нетронутой.
На площади шестьдесят две тысячи га простирался заказник Крильон.
Речных, морских и лесных обитателей заказника охраняли два егеря.
Одним из егерей был Федор Леонтьевич Картавых.
Его и его бревенчатую избу на берегу реки Найча (Хвостовка) знали на только в Анивском районе, но и за рубежом.
Череп медведя-каннибала, отстрелянного егерем, на международной выставке трофеев оказался крупнее трофея самого диктатора Чаушеску, известного своим фанатизмом к охоте.
Но это только вершина айсберга.
Основной труд егеря тяжелый и неприметный.
И то, что на Крильоне удалось не только сохранить популяции многих исчезающих зверей и птиц, но и добиться восстановления их, большая заслуга Федора Картавых.
Его фамилия стала лицом заказника.
Даже умирая, он завещал похоронить себя там, где жил и работал – на Крильоне.
И похоронили его на высокой безымянной сопке, над избой, в которой он жил.
Под низким сахалинским небом.
На могильном холмике камень.
На камне надпись: «Он до конца оставался охотоведом».
Увы, теперь таких энтузиастов и защитников природы у Крильона нет.
Зато желающих урвать у нее все больше и больше.
Вчера открыл местную газету.
В ней очередное объявление о возможном предоставлении земельных участков в устьях рек Медведевка и Найча под рыбные станы.
Там, где жил и похоронен Егерь с большой буквы.
Разграбление бывшего заказника идет полным ходом.
Гусеницы
Сразу за ярко-желтой полянкой редкий ивняк.
На ветках одной из ив вместо листьев жалкие сеточки тоненьких жилок.
Это отобедали гусеницы пядениц.
По сравнению с гусеницами других бабочек, у них намного меньше брюшных ножек.
Поэтому им приходится во время движения выгибаться в виде петли.
Они словно пядями отмеряют путь, за что и получили свое название.
Эта гусеница тоже уже отобедала и теперь отдыхает, зависнув на паутинке под веткой.
Совсем неподалеку, на одиноко стоящей лиственнице, еще один очажок листо-хвоегрызущих.
Несколько нижних ветвей лиственницы уже без единой хвоинки.
Очередная ветка буквально прогибается под тяжестью невзрачных, с темными пупырышами гусениц.
Это лиственничные волнянки.
На севере острова они пожирают насаждения на сотни гектар.
Как в Ногликском районе.
Но для Крильона опасности пока не представляют.
Аппетит пернатых, которых на полуострове множество, не хуже, чем у гусениц.
И с напастью, появившейся в небольшом количестве в лесу, птицы справятся сами.
Лилия Глена
Чем глубже забираемся в лесное царство, тем больше секретов раскрывает оно нам.
Вот среди изумрудной зелени лопухов настоящее чудо.
На величественном стебле растения белые, слегка желтоватые цветы, напоминающие большие колокольчики.
Королева здешних мест.
Знаменитая лилия Глена.
На этот раз при охране.
Роль охраны выполняет жгучий куст крапивы.
Разве поднимется рука сорвать такое чудо.
Конечно, нет.
Лилия Глена занесена в Красную книгу.
Настоящая жемчужина Крильона.
Жаль только, что таких жемчужин на Крильоне все меньше и меньше.
Над лилией желтая бабочка с необычным для Сахалина раскрасом крыльев.
Это махаон – обитатель тропиков, питающийся цветочным нектаром.
Махаон даже не думает садиться.
Конечно, сидеть при королеве цветов – кощунство, но объяснение его поведения в другом.
Все кроется в строении тела.
Он, даже когда питается, непрерывно машет крыльями.
Со стороны это кажется парением на месте…
Но красота обманчива.
Пройдет три-четыре месяца, и наша королева превратится в обыкновенную золушку, одетую в неприметную рогожку.
И ничем не будет отличаться от усыхающего высокотравья, окружающего ее.
И будет сиротливо стоять под открытым небом, как коробейник, позванивая коричневатыми коробочками, образовавшимися на месте душистых цветов.
Коробочками, под завязку заполненными пластинчатыми семенами.
Пока шальной ветер или какой-нибудь голодный обитатель не взломает их…
И тем самым даст начало продолжению рода.
И все повторится снова.
А сейчас ее час, ее праздник.
Испуская сладковато-приторный аромат, королева сахалинской тайги правит бал.
Птенцы зимородка
На береговом склоне реки глубокое отверстие – нора.
Из глубины норы с тревожным любопытством в объектив видеокамеры смотрят семь пар глаз.
Это жилое гнездо зимородков.
С хозяевами этого гнезда – норы мы уже встречались.
Тогда самочка зимородка только что отложила яйца.
А теперь в гнезде большое потомство, семь неоперившихся птенцов.
Пока осматриваем птенцов – мама сидит на ветке рядом и нервничает.
Горячая пора – дети есть хотят, а тут шляются всякие…
Чтобы не раздражать мать-героиню, отходим в сторону.
И она сразу же влетает в узкое отверстие.
В клюве небольшая рыбка.
Это молодь лосося – основная добыча зимородка.
Лучшего добытчика рыбы в природе не сыскать.
Зимородка называют королем рыболовов.
Для пропитания птенцов рыбы требуется много, но вряд ли зимородок сможет подорвать лососевое стадо.
Популяция его небольшая, а симы и горбуши пока на нерест заходит предостаточно.
При виде мамы дети начинают волноваться и толкаться.
Счастливец, находящийся у входа в нору, получает добычу.
Расположенные по кругу, словно шарики в обойме подшипника, птенцы от толчков меняют место положения.
Счастливое место занимает очередной птенец, а, значит, следующая добыча мамы будет его.
Но пауза в кормлении затягивается.
Какое-то время мама отдыхает, прикрыв крыльями, как одеялом, своих детишек.
Дети согреваются и прекращают галдеть.
Мама улетает за следующей добычей.
И так весь световой день.
Мандаринка
На проточной излучине не по-русски ярко раскрашенная уточка.
Это мандаринка.
Она глубокой осенью появляется здесь не первый год.
Видно, прощается с родиной перед отлетом на зимовку.
Яркий, беззаботный наряд птицы вызывает праздничное настроение.
Наверно, уточки-мандаринки и созданы для того, чтобы дарить человеку радость.
Совсем недавно на протоке было многолюдно.
Чуть ниже у плеса в полузасохшей иве над зеркалом воды у мандаринки гнездо.
Каждый год по прилету она сразу откладывает в него яйца.
Так было и на этот раз.
Ровно десяток утят вылупилось из них.
Здесь прошли они школу выживания: учились добывать корм, уходить от врагов.
Здесь учились летать, взволнованными криками сотрясая округу.
Теперь утята перед отлетом на «хлебных» местах нагуливают жирок.
Путь-то предстоит далекий и нелегкий.
А старая уточка все никак не может распрощаться с родными местами.
Гнездовье этой удивительной птицы хорошо знает местный охотник.
Знает, но не трогает выводок.
И не только потому, что мандаринка занесена в Красную книгу.
Бережет ее для «души».
Красота-то неописуемая.
А на участок охотника ни один браконьер не сунется.
Уж очень характер у охотника суровый.
Да и на расправу скор.
Этим и пользуется удивительная птица.
При желании человек и животное могут жить в гармонии.
Главное, чтобы желание было.
«Куть… куть… куть!»
Каждый год в пойме реки остаются брошенными небольшие копешки сена.
Не успеет крестьянин состоговать их до дождя, и сено хозяину уже не нужно.
Замучаешься пересушивать.
Легче новое заготовить.
Вот и бросают стожки там, где скосили.
К великой радости лесных обитателей.
Под одним, свернувшись в клубок, залегли на зимовку змеи.
Под другим семейка енотов от оттепели до оттепели в спячке время коротает.
К третьему стожку кабарга в студеное время тропку протоптала.
Клочок-другой хорошего сена из него всегда выбрать можно.
Так что каждый стожок без исключения с сюрпризом.
Вот и от этого облезлая лиса, не торопясь, бочком, уходит.
…Ветер в мою сторону.
И лисица меня не чувствует.
А я не тороплюсь к стожку подходить.
Пусть подальше уйдет.
И что вы думаете?
Стожок тоже жилым оказался.
Перед ним, растянувшись, как человечек на солнцепеке, дремлет длинноногий лисенок.
Так напоминающий домашнего щенка, что невольно вырывается: «Куть… Куть… Куть…»
И это «куть… куть… куть…» лисенок понимает без перевода.
Он нехотя открывает глаза, встает на длинные ноги – все же взрослый к нему обращается – и делает два неуверенных шажка навстречу.
И такое недоумение и непонимание светится в его глазах, что смех, душивший меня при виде этого недотепы, вырывается наружу.
Зверек вздрагивает и скрывается под стогом.
И на просящее: «куть, куть» – он больше не отзывается.
Я представил, какую взбучку получит зверек от мамаши за то, что рассекретил нору, что стало жалко его.
Я ушел, чтобы не осложнять ситуацию.
Ежу опять повезло
Ежи на Сахалине – большая редкость.
Сырой климат, суровая зима не благоприятствуют расширению ареала колючего насекомоядного.
А этот еж – исключение.
Его вместе с другим сородичем завез в лес год назад известный телеоператор и сценарист.
Для съемок фильма о живой природе.
Завез и оставил…
Точнее, колючий артист остался добровольно.
Не захотел с импровизированной сцены возвращаться в неволю.
Предпочел туманную свободу сытой жизни.
И ничего, выжил…
Колючий топтун занимался привычной для себя работой.
Охотился на грызунов, насекомых, слизней, когда нос к носу столкнулся с собакой.
При виде опасности еж сразу же свернулся в шар, но это еще больше раззадорило любопытство пса.
На носу пса уже успели появиться капельки крови, но он с фанатизмом продолжал исследование незнакомого объекта.
И, осторожно перекатывая живой шар, норовил сунуть свой нос «куда не надо».
В чуть приоткрытую щель.
И, естественно, каждый раз получал по заслугам.
Отчего кровяных капелек на носу и лапах прибавлялось.
Любопытно было наблюдать за этим странным поединком.
Но скоро собаке бесперспективное занятие наскучило.
И сразу же в глазах появились равнодушие и презрение.
А чтобы подчеркнуть это презрение к колючему трусу, собака демонстративно подняла заднюю ногу…
Захлебнувшись от негодования, а, может быть, от зловонной жидкости, еж сразу раскрылся.
На считанные секунды он обнажил острую мордочку с мягким пушком.
Бусинки глаз злобно уставились на ненавистную собаку.
Любопытство было удовлетворено.
И собака окончательно потеряла интерес к ежу.
Если бы на месте собаки оказалась лиса, финал сценки был бы совсем другой.
Плутовка часто пробивает колючую оборону именно таким способом.
Если, конечно, рядом нет подходящей лужицы, куда она осторожно закатывает ежа, чтобы он раскрылся сам.
Так что этому ежу повезло…
