Текст книги "Афганский компромат"

Автор книги: Анатолий Гончар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 10

Затрезвонил будильник, поставленный на шесть утра. Вставать не хотелось неимоверно. Вроде бы ничего не болело, но стоило только попытаться согнуть ноги в коленях, как по мышцам разлилась сильная, жутко ноющая боль.

– Вот черт! – громко выругался Сергей, свесил ноги с кровати, с трудом выпрямился, протянул руку, взял несессер, поглядел на спящего Трясогузкина и тихо сказал: – Миша, подъем!

Эта его фраза прозвучала как привычный ритуал.

Трясогузкин шевельнулся, но этим и ограничился, продолжил спать.

– Миша! – вновь позвал Ефимов.

– Угу, – сонно отозвался тот.

Сергей хмыкнул и на негнущихся ногах, тех самых, похожих на палки, двинулся в направлении санузла.

«Вот идиот! И чего ты за этим марафонцем пенсионного возраста гнался? – Так вот самокритично оценив свои действия, Ефимов сполоснул лицо прохладной водой и принялся чистить зубы. – Он-то привычный, а у нас ни акклиматизации, ни предварительных тренировок. Вот через недельку, это да. Тогда еще неизвестно будет, кто кого обгонит. А если его еще и загрузить хотя бы вполовину как нас!.. Но я-то до чего же хорош! Шел бы чуть помедленнее, потихоньку бы отставал, да и черт с ним. Зато сейчас был бы как огурчик. Нет, надо тебе было лететь! Куда? На фига? – Он сунул зубную щетку в футляр и принялся намыливать щеки. – Еще и эту чертову бухту на себя взвалил! А то больше отдать некому было, блин. Повыпендриваться захотелось? Впрочем, не в веревке дело. Пяток кило больше или меньше – ерунда. Я же не устал. Это все из-за недостатка кислорода, – завел он вчерашнюю песню. – Слишком большая скорость на спуске, и вот результат. Как на километре. Если взять неправильный темп, то икроножные мышцы начинают отказывать. Колени у меня болят давно. Вероятно, с кровеносными сосудами, идущими к ним, не все в норме. Вот они и не доносили до мышц то количество кислорода, которое требуется для их нормальной работы. Наверняка из-за этого, – повторил он, словно убеждая самого себя в правильности выводов, сделанных даже не вчера. – Другой причины просто не может быть! Я же не устал!..» – повторял Сергей как заклинание.

Ефимов повел бритвой по щеке. Лезвие внезапно скользнуло в сторону, оставив за собой небольшой порез.

«Вот сволочь! – Сергей обругал то ли себя за неаккуратность, то ли провинившийся бритвенный станок и продолжил свои безрадостные рассуждения. – До следующего восхождения остается трое суток. Надо успеть восстановиться. – Подумав так, он вдруг ощутил неуверенность, давно не посещавшую его. – А что прикажете делать, если проблема не в акклиматизации, не в скорости и не в недостатке кислорода? Вдруг причина в чем-то ином? Как быть, если и в следующий раз ноги точно так же выйдут из строя? Н-да. – По телу Ефимова растеклась горячечная волна беспокойства. – И бухта еще эта! Зачем я тащил ее до самого низа? Надо было отдать кому-нибудь из ребят, да еще и с рюкзаком вместе. Самоуверенный идиот! – Старший прапорщик продолжал заниматься самобичеванием. – Сам ведь постоянно учу бойцов, мол, когда чувствуешь, что сильно устал и скоро не сможешь идти, отдай товарищам часть груза или даже весь. Лучше сделать это сразу. Иначе потом потащат и тебя! – Сергей закончил бритье и дважды сполоснул лицо водой, смывая остатки крови, выступившей из пореза. – Но ведь я дошел!» – подумал он не без некоего самодовольства, вздохнул и заверил сам себя уже вслух:

– Ничего, прорвемся!

После чего Ефимов вынул из несессера одеколон, открутил с флакона крышку, налил в ладонь добрую порцию спиртосодержащей жидкости, плесканул ее на лицо. Пока по его щекам растекалось легкое жжение, он размышлял над тем, как лучше избавиться от молочной кислоты, накопившейся в мышцах.

«Надо зайти в аптеку, купить янтарной кислоты, а еще ходить, ходить и ходить. Пусть мышцы работают. Иначе никак!» – решил Сергей, еще раз плеснул на лицо одеколоном, вытерся полотенцем и наконец-то освободил ванную комнату.

– Миша, вставай, время! – выкрикнул Ефимов, войдя в спальную комнату и включив свет.

– Да, уже… – Михаил сонно зашевелился.

– Поднимайся!

– Встаю. – Старший лейтенант оторвал голову от подушки, провел ладонью по глазам, пересилил желание еще немного поваляться и скинул с себя одеяло.

– Сколько времени? – спросил он сонно.

– Через десять минут надо стоять на зарядке.

– Ага, понятно. – Михаил резво поднялся, сунул ноги в тапочки и потрусил в санузел, припадая на правую ногу.

Шесть минут спустя они выбрались из своей комнаты и двинулись к выходу.

– Давайте лифтом, – предложил Михаил, едва оказавшись на лестничной площадке.

– Ты его сейчас полчаса ждать будешь, – предупредил Ефимов, справедливо рассудив, что не они одни такие шустрые.

– О блин, ноги-то как болят! – Михаил поморщился, нагнулся, потрогал правую икроножную мышцу.

– У меня аналогично.

– Я вчера чуть не сдох! – Старший лейтенант тяжко вздохнул. – Это вы как конь летели.

– Увы и ах, у меня вчера на спуске ноги тоже отказали, – «успокоил» его Ефимов, идущий словно на деревяшках.

– Да? – удивился Трясогузкин.

– Правду говорю. Мышцы в коленях вообще перестали меня держать. Почему, так толком и не понял. Сам-то я чувствовал себя вполне сносно, казалось, почти не устал, а вот такой облом. Думаю, все из-за темпа. Наш инструктор летел будто на пожар.

Трясогузкин и Ефимов подошли к лестнице. Сергей попробовал сделать первый шаг и понял, что идти как обычно у него получится не очень.

– Вот зараза! – выругался он, начиная продвигаться чуть наискось.

Ефимов постепенно приближался к стене, затем разворачивался и таким же манером спускался в направлении перил. Делал он это молча, едва заметно морщился от болевых ощущений.

Только дойдя до следующей лестничной клетки, Сергей выдал вслух свое недавнее заключение:

– Похоже, банальная нехватка кислорода.

– В мышцах? – Михаил, тихо матерясь, двигался следом.

– Ну да. Я ведь в молодости пару лет учился в институте физкультуры, – начал просветительную речь Ефимов, тем самым отвлекая себя от боли, причиняемой каждым шагом. – Еще в те времена читал, что наш организм устроен довольно странным образом. Интенсивное сокращение мышц зачастую приводит к блокировке поступления кислорода. Парадокс, но при интенсивной нагрузке местный кровоток замедляется, вследствие чего уменьшается и поступление кислорода в мышцы. То есть происходит так, что наши самые загруженные мышцы нуждаются в кислороде, в то же время они ограничивают кровоток, чем уменьшают приток этого самого газа. Похоже, со мной приключилась та же история. Интенсивная нагрузка на те группы мышц, которые не привыкли к такому темпу, вот кровоток и замедлился. А тут вдобавок еще и естественный недостаток кислорода из-за высокогорья.

– И чего он летел?! – осведомился старший лейтенант и помянул инструктора не самым хорошим словом.

– Черт его знает. – К немалой радости Ефимова, они наконец-то спустились на первый этаж. – Если это элементарная проверка на вшивость, проводимая по команде, полученной от кого-то, тогда все верно, совершенно правильно. А если как элемент тренировки, то я не понимаю. Этот «поход» не продвинет нас вперед, а наоборот, отбросит назад. Любая тренировка предполагает постепенность. – Они миновали лифты и спустились в гостиничный холл. – Люди не акклиматизировались, не втянулись в физические нагрузки, потому у многих сейчас произошла элементарная перетренировка. Если бы наращивание нагрузок было постепенным, то к концу обучения результаты оказались бы выше, чем будут теперь.

– Ну да, – согласился Трясогузкин. – Но начальству виднее.

– Ладно, чепуха это все. День прошел, да и фиг с ним. – Ефимов махнул рукой.

– Не спорю.

Они пересекли холл и вышли на улицу едва ли не последними. Весь личный состав за исключением ефрейтора Зудова находился на месте.

– Где Зудов? – требовательно спросил командир группы.

– Сейчас спустится, – ответил Арсанов, живущий с ним в одной комнате.

Тут у двери нарисовался капитан Кречетов.

– У тебя люди все? – едва успел спросить он Трясогузкина, как из-за его спины выскочил Зудов.

– Разрешите встать в строй?

Кречетов покосился на бойца, тяжело вздохнул и заявил:

– Вставай. Остальные на месте?

– У меня все, – ответил Михаил и оглянулся, словно еще раз пытаясь убедиться в том, что никто никуда не убежал и весь личный состав в наличии.

– У меня тоже.

– Все.

– Незаконно отсутствующих нет, – доложил командир четвертой группы.

– Хорошо. – Кречетов несколько минут помолчал, раздумывая, потом проговорил: – Зарядки сегодня не будет. Пять минут всем побыть на свежем воздухе. Раньше в гостиницу никто не заходит!

– И чего задницы морозить? – вставил свое слово неугомонный Прошкин.

Ефимов грозно зыркнул на него, но промолчал. Большого смысла в таком вот стоянии на улице он тоже не видел.

Глава 11

Два следующих дня пролетели в бесконечных занятиях. Спецназовцы укладывали веревки, сооружали различные виды носилок, соревновались в эвакуации раненых, вспоминали, как организовывать станцию страховки, учились быстро надевать страховочные системы, они же обвязки, и прочее, прочее, прочее.

Обещанных инструкторов в достаточном количестве все не было. А между тем у Игоря Николаевича выявился один изъян. Зачастую он не утруждал себя объяснениями, лишь ставил задачу. Обучаемые должны были сами догадаться, как ее выполнить. У Ефимова появилось нехорошее подозрение, что дедок слишком давно не проводил подобных занятий и попросту сам не помнил, как и что делается. Трудно было представить, как бы оно все обернулось, если бы не навыки, приобретенные ранее.

Ефимов обо всем этом думал, но молчал, а вот Прошкин не преминул озвучить:

– Да он сам ни черта не знает! Шустрик хренов! По горам скачет, козел старый, выпендривается, а у самого рюкзак пустой. Набил бы как наш, я бы на него посмотрел!.. Умник нашелся. Учит каждый день, а чему? Я и то больше знаю!..

– Ну, это ты слегка преувеличил. – Ефимов усмехнулся, но не стал отрицать всего того, что высказал старший сержант.

– Да задолбало все уже! Скорее бы домой! – Виктор уставился куда-то в глубину деревьев, словно рассчитывал увидеть там улицы родного города.

– Да мы только приехали. – К разговору присоединился Федор Боровиков.

– Мне домой нужно. У меня там дел выше крыши. – Прошкин провел ребром ладони по горлу.

– А у кого их нет? – Боровиков закончил маркирование веревки и бросил ее на землю. – А то ты не знал, куда шел служить.

– Да пошел ты!.. – огрызнулся Виктор, хотел добавить что-то еще, но в этот момент подошла его очередь двигаться по импровизированной переправе.

Махнув рукой на препирательства, он пристегнул карабины, не забыл замуфтовать их и побежал вдоль веревки, протянутой между деревьями. На подъеме Прошкин споткнулся и заскользил вниз.

– Хорошо пошел! – с мстительным удовольствием заметил Федор, повернулся к старшему прапорщику и заявил: – Достал он своим нытьем!

– Есть маленько, – покладисто согласился Ефимов.

Откровенно говоря, он давно привык к Витькиным закидонам. Без его реплик бойцам порой бывало откровенно скучно.

Поэтому Сергей посмотрел на Федора и с улыбкой заметил:

– В каждом цирке должен быть свой клоун.

– Да ну его! – Боровиков не отреагировал на шутку. – Товарищ старший прапорщик, у нас когда восхождение намечается?

– Вроде бы на завтра. – Ефимов пожал плечами. – Но это не точно. Окончательное решение будет принято сегодня.

– А куда пойдем?

– Да не знаю я, Федя, – сознался Ефимов. – Нам-то с тобой какая разница? Куда поведут, туда и пойдем.

– Согласен.

На этом разговор закончился. Федору настала пора переходить учебную переправу, а Сергей погрузился в раздумья. Болевые ощущения в мышцах немного пошли на убыль. Спуск по лестнице доставлял изрядные неудобства, но все же не был теперь столь мучителен, как на следующий день после восхождения, когда каждый шаг причинял резкую боль. Да уж, увы и ах! Прежней уверенности в своих силах у Ефимова не было.

«А если и на этот раз случится нечто подобное? – мелькнула в голове Сергея почти паническая мысль, и от одного этого по его телу разлился предательский жар. – Вдруг история повторится? Может, отказаться от восхождения? Передохнуть? В принципе ничего страшного, подумаешь, одно восхождение пропущу. А, блин!.. Нет уж, пойду. А там видно будет. К черту, допрусь, куда я на фиг денусь? Что, все пойдут, а я, значит, останусь? Чертов спуск. Вон Мише легче было. Просто в случае чего пойду медленнее. Лететь не буду. На ровной местности догоню, если что. Решено. Так и сделаю». – Он все еще продолжал себя уговаривать, когда со стороны гостиницы появился капитан Кречетов.

Ротный шел быстро и скоро оказался напротив Ефимова.

– Командиры групп, ко мне! – приказал он и остановился в ожидании.

– Что-нибудь новенькое? – поинтересовался старший прапорщик.

– Нет, – ответил ротный и пнул ветку, оказавшуюся под ногой.

Подошли вызванные офицеры, капитан вновь пнул все ту же ветку.

– Во время обеденного перерыва пойти на склад за альпинистскими касками и кошками. У старшины спросите, скольких кошек у нас не хватает, и дополучите. Чтобы были у каждого! – потребовал Кречетов. – И карабины по шесть штук на человека.

– Опять весь обеденный перерыв коту под хвост! – Иудин по примеру ротного пнул ни в чем не повинную ветку.

Она отлетела и неслабо ударила Трясогузкина по коленке. Тот ойкнул, болезненно поморщился и угрожающе двинулся вперед.

– Ты идиот? – рявкнул он.

– Мишаня, я ж не нарочно! – Оправдываясь, Иудин выставил руки, будто защищался, и попятился.

– Закончили! – требовательно повысил голос ротный.

Михаил остановился, потер ушибленное место, снова поморщился.

– Мышцы и без того болят, да ты еще!.. – Он зло зыркнул в сторону растерянно улыбающегося Дениса.

– Так я же говорю, не специально.

– Я тебе тоже не специально как въеду!..

– Я сказал, закончили! – Ротный начал злиться. – Мне еще ваших разборок не хватало.

– Да мы и ничего. – Денис виновато развел руками.

– Все получить, мне доложить. И смотрите, записывайте, кому что выдаете. Вы получаете – вам и сдавать. Если чего-то недостанет, то придется покупать.

– А сразу деньгами? – подал голос Васякин.

– Нет, – отрезал Кречетов. – Меня сразу предупредили: деньгами возместить потерю нельзя. Так что думайте. Вы и ваши заместители, через… – Тут капитан взглянул на часы, но точное время определять не стал. – В обеденный перерыв ко мне на совещание!

– Во сколько именно? – Иудин слегка ссутулился, сделал один шаг, бочком приблизился к Михаилу, все еще исходившему благородным негодованием.

– Время доведу позже, – пообещал ротный. – А сейчас все свободны, – скомандовал он и в третий раз пнул все ту же злополучную ветку.

После чего Кречетов развернулся и отправился разбираться с какими-то своими служебными, канцелярскими вопросами. Увы, без бумажных дел не обходилось даже здесь.

Иудин посмотрел в спину уходящего капитана, скорчил виноватую, но и радостную рожу, подвалил к Трясогузкину, по-братски приобнял его и принялся вдохновенно убеждать в искренности своей дружбы:

– Мишаня, да хватит тебе. Не злись, братан! Мы же с тобой…

– Иди к черту! – заявил Михаил и попробовал стряхнуть Дениса со своего плеча, но не тут-то было.

Тот вцепился в него как клещ.

– Мишаня, я ведь и правда не нарочно! Ты же на меня не злишься?

– Я же сказал, отстань!

– Мишаня…

– Да не злюсь я, вот пристал!

Только после этих слов Иудин отлип от Трясогузкина. Тот облегченно вздохнул и направился к своей группе.

Глава 12

– Какого хрена? – Кречетов явно был не в духе.

После обеда трое контрактников ушли в магазин, не испросив на это разрешения абсолютно ни у кого.

– Вы что, не можете уследить за своим личным составом? Какие вы на хрен командиры групп? Вы же для них Вася, Петя, Мишаня!

– Да мы… – попробовал оправдаться старший лейтенант Иудин.

– Заглохни! – рявкнул ротный. – Да вас скоро открытым текстом посылать будут!

«Отдельные личности кое-кого уже посылают», – с тоской подумал Ефимов.

В последнее время он исполнял обязанности помощника командира батальона по физической подготовке, находился в отрыве от своего подразделения. Тем не менее старший прапорщик знал, что стоило ротному уйти в отпуск, как личный состав начинал потихонечку слетать с катушек. Со дня заключения контракта бойцы заметно изменились к лучшему, но имелись отдельные личности, которые так и не набрались ума. Поэтому далеко не все изменения, происходящие в роте, нравились Ефимову.

Впрочем, что касалось его группы, то большей частью личного состава Ефимов оставался доволен. Боровиков, Агушев, Горелов, Арсанов, Дударенков – много ли могло найтись бойцов лучше их? А как можно драться без тихони Жбанова или балбеса Зудова? На что способна группа без вечно ноющего, но надежного в бою Прошкина? Да что там говорить…

Разве что новоприбывшие. Вот с ними еще предстояло разобраться.

– Вы безмозглые, ничего не умеющие делать идиоты!.. – разорялся ротный.

– Михалыч! – перебил капитана Ефимов. – Разреши мне сказать.

Кречетов недовольно скривился, но кивнул.

– В том, что они не могут управлять личным составом…

– Почему не можем, можем!.. – опять встрял Иудин, но ротный так зыркнул на него, что тот заткнулся.

– Так вот, в этом по большей части твоя вина. Вместо того чтобы помочь молодому лейтенанту в становлении, сегодня подсказать, завтра поощрить, ты с самого начала шпынял его, зачастую выставлял дураком перед личным составом. Самое главное в том, что ты взял все руководство на себя, ничего не оставил командирам групп. Что они могут? Поощрить толком не способны. Отпустить бойца без твоего разрешения хоть на пять минут не имеют права. Наказать – это да. Но и тут ты можешь запросто отменить любое их решение, принятое в отношении твоих любимчиков. Нельзя спрашивать с командиров групп, если без твоего одобрения они не могут вообще ничего. Ты замкнул весь личный состав на себя. – Ефимов кивнул в сторону притихших офицеров и спросил: – Как их будут слушаться? Зачем подчиняться командирам, которые не имеют никаких полномочий? Кто сейчас начинает их посылать? Именно те солдатики, которых ты приблизил к себе. Потому что эти оболтусы знают, что сколь бы безобразно они себя ни вели, ничего им не будет. Командир роты защитит. И еще вот что. На днях я посмотрел, как происходит выдача горного снаряжения, и обалдел. У нас что, анархия? Кто первый встал, того и тапки?! Имущество разобрали, а кто что взял – неизвестно. Старшине по фигу. Вообще всем плевать. Хоть какой-то учет должен быть. Вон Аркадий Борисович! – Ефимов бросил уничижительный взгляд на заместителя командира роты. – Он сграбастал карабины, полученные Михаилом Константиновичем, и только посмеивается. Пропадут, кто за них отвечать будет? Миша опять окажется крайним? – Ефимов в досаде махнул рукой, понял, что выговорился, и решил закруглиться. – Вот такая у нас ситуация.

На несколько секунд в комнате воцарилось молчание.

Затем Кречетов проговорил:

– Уел, Михалыч! – Всем было видно, что ротный сильно злится, но сдерживается. – Согласен, моя вина есть. Да, я все взвалил на себя. – Тут он ткнул пальцем в Иудина, сидящего напротив, и продолжил: – Но если бы они хотели служить, не были бы такими обленившимися, то никто не посылал бы их в пешее сексуальное путешествие! В конце концов, тебя же слушаются?!

Ефимов не стал отрицать очевидное, промолчал. Бойцы действительно слушались его, но этому способствовало множество факторов, в том числе и возраст.

Ротный сказал что-то еще, но как-то без особого энтузиазма, и совещание как бы само собой сошло на нет.

А вечером, когда личный состав готовился ко сну, в номере ротного состоялся разговор тет-а‑тет между Ефимовым и Кречетовым.

– Саша! – убеждал ротного Ефимов. – Надо потихоньку поднимать наших командиров групп. Иначе рота развалится.

– Михалыч! – Кречетов сидел за столом и нервно вращал пальцами авторучку, лежавшую на нем. – Их не поднимешь, они в край обленившиеся. Я приказал им заполнить журналы боевой подготовки. Прошла неделя, и что? Хрен там!..

– Да я все понимаю. – Сергей действительно видел, что не все так просто. – Но, может, наши командиры групп такие лишь по одной причине? Допустим, они знают, что любые их старания ты не оценишь, даже накажешь за инициативу? Беда в том, что рота привыкла к тому, что ты единолично заправляешь всем. Стоит тебе уйти куда-то на повышение, и роты как дисциплинированной боевой единицы вскоре не будет. Надо менять себя, свое отношение к офицерам и к личному составу. Саша, иногда ты просто великолепно работаешь с бойцами, можешь объяснить, доказать, показать собственным примером. Но случается и по-другому. – Ефимов хотел сказать «чаще всего», но смягчил высказывание. – Через слово оскорбления. Понимаешь, если пару лет назад бойцы-желторотики воспринимали это еще более-менее нормально, спокойно, то теперь прошло время, многое изменилось. Большинство наших солдат успело понюхать пороха. Все, что прежде пропускалось ими мимо ушей, сейчас воспринимается как оскорбление, да, собственно, таковым и является.

– Михалыч! – Кречетов выглядел уставшим. – Но ведь по-другому с ними нельзя, чуть проявишь слабину – на шею сядут.

– Не спорю, в какой-то мере ты прав. «Сколько солдата ни целуй – везде задница». Эта поговорка появилась недаром, – согласился Ефимов. – Но наши бойцы по большей части уже взрослые дяди. Они хотят соответствующего отношения к себе. Да и пацанов тоже следует хоть немного уважать. Костяк роты уже несколько лет один и тот же. Ты же всех бойцов прекрасно знаешь. Среди них единицы таких, которые признают только дубину. С остальными вполне можно работать на понимании.

– Идеалист ты, Михалыч! – Кречетов почесал подмышку, продолжать трудный разговор ему явно не хотелось. – Ладно, пора спать. Завтра нам обещали тяжелый день.

– Спокойной ночи, – сказал Ефимов, кивнул ротному и вышел в коридор.

Только за ним закрылась дверь, как Кречетов встал, с силой пнул тапок, подвернувшийся под ногу, и проговорил самому себе:

– Помочь, поднять, научить!.. А меня кто учил? Ни фига подобного. Все сам! Мне что, было легко? Михалычу просто рассуждать! Когда эти великовозрастные вундеркинды пришли в роту, его на месте месяцами не было, он в своем спортзале отирался. А я все один! Ни одного толкового командира группы и десятки каких-то ни разу не воевавших рыл с дешевыми понтами и претензиями! Я должен был с ними по уставу? Если бы я их наказывал за невыполнение приказов, то сам бы крайним и оставался. Чем их застращать? Выговорами? Да клали они на них с прибором! Словами никого не исправишь! А вот опоздала какая сука к разводу, набил морду, следующий раз задумается, да и не только он. На меня тоже постоянно дергались, но я поломал этих сволочей. А скольких пришлось отучать от алкоголя? Да взять того же ефрейтора Жбанова. Пил ведь, тварь, а сейчас нормальный солдат. Отучил? Да, конечно. А Зудов? Вечный нарушитель дисциплины, но сейчас все в порядке, без залетов, потому что знает, у меня строго! Нет, Михалыч, ты не прав. Только так, в стальном кулаке! И почаще обзывать их уродами! Они такие и есть. Стоит только отвернуться – сразу нагадят. А что до командиров групп, то как им поможешь, если они сами шевелиться не собираются? Взять того же Трясогузкина. У него косяков не мерено. Человек он вроде неплохой, но в армии нет такой должности: «хороший парень». А остальные?.. – Ротный тяжело вздохнул и ткнул кулаком в выключатель.

Свет в комнате погас. Он бухнулся на кровать не раздеваясь, укрылся одеялом и закрыл глаза.