Текст книги "Тьма на пороге (СИ)"

Автор книги: Анатолий Махавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9
Хаос и непонимание

После поворота на улице начинают появляться и другие едущие автомобили. Но честно говоря, лучше бы их не было! Полное ощущение того, что я участвую в аттракционе Автодром. Такой же дурдом, где машинки летят со всех сторон, а ты бешено крутишь рулём, пытаясь от них увернуться.

Вот только, за рулём сижу не я, а матерящийся водитель. И думаю, что эффект от столкновения в нашем случае будет куда сильнее, чем в парке развлечений. Об этом же непрерывно бормочет наш водитель, когда перестаёт ругаться. Нам же приходиться из всех сил держаться за поручни, чтобы не вылететь из кресел.

– Твою мать, – шипит Егор, – а под землёй-то было куда спокойнее.

И разве только машины. На улице полным-полно людей, которые, кажется совсем сошли с ума и норовят броситься под колёса.

– Все эти учения по гражданской обороне, – хмыкает Фёдор и придерживает винтовку во время очередного крутого виража. – И отчёты: всё сделано на пять баллов. Вот оно – все, мать их, пять баллов!

– Сейчас немного срежем, – хрипит водитель и круто выворачивает баранку руля, так что автобус едва не опрокидывается на бок. – Держитесь!

– Главное, вовремя предупредить, – ругается Надя и ловит улетающий дробовик. – Чувак, ты там совсем с катушек слетел?

Мы сворачиваем в переулок и автобус ускоряет ход. Машин тут практически нет, а редкие пешеходы жмутся к стенам домов.

– Так что происходит-то? – интересуется Фёдор.

Водитель не успевает ответить, потому что именно в этот момент в наушниках прорывается голос Зины:

– А, пропажа нашлась, – трещат помехи. – Очень вовремя, надо сказать. Тут у нас такой завал, фиг лопатой разгребёшь.

– Что случилось? – в голосе командира звучит раздражение. Оно и понятно: Фёдор терпеть не может всяких непонятных ситуаций. Да ещё и после того, как нас изрядно погоняли в подземелье.

– Нас атаковали, – голос Зины то приближается, то удаляется и слышен он на фоне какого-то глухого рокота. Такое ощущение, будто наш координатор едет в танке. – Весь, мать его, чёртов город атаковали.

Все кивают: именно то, что и предполагали, но не успели сообщить наверх.

– Из-под земли? – уточняет Надя, придерживая скачущее оружие. Автобус успел ещё раз повернуть и теперь гонит по колдобинам.

– Из-под земли? – Зина некоторое время молчит, точно обдумывает эту нехитрую мысль. – Так там-таки есть кому атаковать? Офигенно просто! Папа лезгинку станцует от радости, когда ему расскажу. А нет, сами поведаете ему эту охренительную новость. Ребятушки, периметр прорван, точно мои колготки в двадцать ден – сплошные дырки.

– Но, Башня же, – ворчит ошарашенный Егор. – Как так-то?

– Эта перехваленная хрень не сработала, – кажется Зина вот-вот рассмеётся. Возможно у неё истерика. Рокот в наушниках усиливается и становятся слышны непрерывные очереди. – Но в её оправдание могу сказать, что система не сработала потому как её нахрен отключили!

Над домами проносятся вертолёты. Сразу три штуки, один за другим. Идут так низко, что звук ревущих моторов заполоняет всё вокруг, давит к земле. Водитель автобуса уменьшает скорость и опасливо глядит наверх через лобовое стекло.

– Пару сшибли, – говорит водитель. – Один – аккурат над Виноградным, на дома упал.

Происходит что-то немыслимое. Кто-то отключил охранную систему города, и ворвавшиеся твари сумели сбить два боевых вертолёта. Что, чёрт возьми, творится?!

– Там сейчас натуральная жара, – продолжает водитель. – Твари прут вдоль канала, да ещё и пожар от вертушки…

Я хорошо знаю город, поэтому сопоставив увиденные знакомые ориентиры, с тем, что сказал шофёр, спрашиваю:

– Так мы в пригород? Егор топорщит брови. – В Виноградное?

– Да ребятушки, – вместо водителя отвечает Зина, и в наушниках слышны звуки близких выстрелов. Что-то мощно ухает, так что закладывает уши. – Все наши группы сейчас здесь. Не сумеем остановить прорыв – городу капец. Думаю, под землёй вам пришлось несладко, но соберитесь.

– Принять Сурок, – после некоторого раздумья командует Фёдор и смотрит на меня. – Лёнь, сейчас совсем не время для твоих закидонов и думаю, каждый ствол на счету. Сумеешь удержаться и не баловать?

Что я ему могу обещать? Но…каждый ствол на счету, и я молча киваю. Настя хочет что-то сказать, но только вздыхает и поворачивается к окну. Мы как раз едем по Индустриальной и тут уже заметно, что происходит какая-то дрянь. Машин стоят поперёк дороги. Некоторые так и вовсе воткнулись в столбы и стены зданий. Из переулка торчит зад скорой помощи. Дверь открыта и наружу свисает длинный кусок белой материи. Вокруг – никого.

Автобус лавирует среди брошенных автомобилей, и водитель скрипит зубами. Звуки очередей становятся всё громче и над нами пролетает ещё один вертолёт. Он внезапно выпускает пару ракет и те поражают что-то в полукилометре от нас. Столбы пламени до неба и адский грохот.

– Охренеть! – бормочет Егор. – Охренеть!

– Всё, ребятушки, – Зина почти кричит, но её всё равно едва слышно. – Надеюсь, ещё свидимся.

Это её: «надеюсь» напрягает, если честно. Вообще не помню, когда наш координатор последний раз принимала участие в чём-то серьёзнее перепалок с начальством.

Громыхает и стрекочет совсем рядом. Мимо едут автобусы, много автобусов. В окнах видно женщин, мужчин и детей. Эвакуация, понятно. Хреново. Если мы отдадим окраины города врагу, то до полной капитуляции останется совсем немного. А полная капитуляция в нашем случае – истребление всех горожан или обращение их в монстров, что в сущности одно и то же.

За автобусами едет Манул – серьёзная машинка, на которой кроме спаренных пулемётов имеется ещё и ракетная установка. Башенка автомобиля повёрнута назад и у меня возникает ощущение, что машина совсем недавно вышла из серьёзной заварушки. Возможно из-за пятен ржавого цвета вдоль правого борта.

Мы доезжаем до перекрёстка и становится понятно, что дальше придётся топать пешком. На пересечении улиц стоит танк. Его массивное тело полностью перекрывает проезд, и никто не собирается убираться в сторону, чтобы пропустить нас дальше.

Фёдор выбирается наружу и обменивается парой фраз с командиром боевой машины. Экипажу поставлена задача, любой ценой остановить врага, буде тот таки прорвётся сюда. Кроме танка здесь окопались два взвода автоматчиков из добровольцев Факела. Вот никогда не думал, что этих ребят когда-то позовут на помощь. Да, надо понимать, насколько всё хреново, если привлекли гражданских.

– Дома заминированы, – сообщает Фёдор, возвращаясь в автобус. – Если станет совсем фигово, начнут рвать. Ну, чего расселись? Пошли, тут всего пару кварталов.

Командир молча протягивает мне винтовку. И смотрит прямо в глаза. Что он собирается сделать? Заглянуть мне в черепушку? Так я и сам не знаю, что там внутри. Вот только странно: стоило нам выбраться наружу и те глюки, что преследовали под землёй, тут же исчезли, как отрезало. То ли потому что здесь эта заваруха, то ли ещё почему, чёрт его знает, но мне такое – только на руку.

Мы успеваем пробежать ровно квартал: домов шесть, не больше. Но и за это время я понимаю, какая беда произошла. Возле подъездов валяются брошенные при торопливой эвакуации вещи людей. Особенно хреново на душе становится, когда видишь лежащие игрушки. Некоторые растоптанные, разломанные в спешке бегства. А ведь мы же специально работаем, чтобы такого никогда не происходило.

– Печально, – бормочет Егор, пиная разноцветного зайца.

В этот самый момент всё и начинается. Из ближайшего переулка выхлёстывает чёрная волна и на бешеной скорости катится в нашу сторону. Натуральная волна: между бегущих тварей не видно просвета и в первые секунды я вообще не могу понять, как выглядят чудища.

Да и не время заниматься изысканиями. Егор занимает позицию в центре улицы и пулемёт в его руках сначала клокочет, а потом издаёт торжествующий рёв. Мы стоим по обе стороны товарища и помогаем его «газонокосилке», как можем. У меня, правда, некое раздвоение внимания: целюсь в нападающих и одновременно изо всех сил контролирую себя. Ведь реально, не дай бог накроет с оружием в руках.

Чёрная волна натыкается на невидимое препятствие и расплёскивается на огромные тёмные капли: дохлых и раненых монстров. Очевидно, гады не ожидали, что кого-то здесь встретят, поэтому особо не стереглись. А теперь им приходится спешно искать укрытие. Открытые двери некоторых подъездов – самое очевидное, поэтому нашей задачей становится не допустить, чтобы хоть одна мерзость успела туда нырнуть.

– Держим подъезды, – командует Фёдор. Ну, умные мысли нам приходят в головы одновременно. Как и некоторые глупости, кумовья, всё же. – Двинули.

Наша группа начинает постепенное движение вперёд по улице. Шагать достаточно сложно: асфальт завален чёрными тушами. Они не то чтобы воняют, но слабый запах неприятен и от него кружится голова.

– Башка у всех кружится? – спрашиваю я, на всякий случай.

– У меня точно, – ворчит Егор, меняя ленту в пулемёте. – Воняют падлы!

– Маски, – командует Фёдор. – Это может быть опасно.

– Ну ладно под землёй, – Надя ворчит, однако выполняет приказ. – Но ещё тут! Где в следующий раз, на кухне?

– Ну, если у тебя котлеты подгорят, – говорю я и надеваю респиратор. – И не смотри на меня так – это шутка.

Улица зачищена полностью. Около полусотни чёрных гадов валяются без движения в лужах тёмной жидкости. Мы шагаем дальше, но вдруг Настя останавливается и склоняется над трупом мутанта.

– Это не такие, как под землёй, – говорит Настя. – Там больше похоже на стандартные формы, а тут – что-то совсем новое.

– Нет времени, – Фёдор машет рукой. – потом пиджаки изучат и расскажут нам.

Меня больше тревожит то, что очень большая группа врага сумела каким-то хреном просочиться через наших и считай почти прорваться в глубокий тыл. Спросить кого-то, о том, что происходит невозможно: в наушниках стоит треск и свист, а отдельные непонятные фразы просто тонут в этом шуме.

Ещё несколько домов и мы выходим на берег канала. И да, похоже мы добрались до побережья Стикса. Противоположная сторона затянута дымом, сквозь чёрные клубы которого видно, как что-то ярко пылает. Источников пламени много – не меньше двух десятков, но пара – особо яростные, там что постоянно вспыхивает и выпускает фонтаны искр. Очевидно – это те самые сбитые вертушки.

Здесь нам наконец-то попадаются люди. Около моста стоят три танка и четыре Манула. Стволы орудий и пулемётов смотрят на тот берег канала. Ещё несколько боевых машин стоят чуть дальше. Безлошадных бойцов тут совсем немного, но среди них имеется важная шишка. Полковник Залесный, из группы стратегического контроля – всегда считал этих ребят бесполезными дармоедами. Возможно, ошибался.

– Капитан Молчанов, группа Дьявол, – докладывает Фёдор. Полковник морщит лоб, видимо силится понять, какого чёрта мы тут делаем. А может, у него просто несварение желудка, кто знает, однако командир всё же поясняет. – Выполняли особое задание руководства. Сейчас не можем ни с кем связаться.

– Это да, – полковник кивает. – Ублюдки как-то глушат всю нашу связь. Однако контроль над периметром уже восстановлен, прорывы локализованы, сейчас мы анализируем информацию с дронов и принимаем решение.

Видно, что офицер привык общаться с журналистами. Пока он важно вещает, мне кажется, что где-то за спиной притаились оператор и интервьюер. Однако, радует, что атака врага захлебнулась. Хоть бы там наши уцелели. Однако, понимаю, что после такой яростной стычки обязательно будут и раненые, и убитые.

Залесный поднимает с брони танка лежащий там планшет и показывает Молчанову, куда нам следует выдвигаться. Знакомое место. Когда-то мы довольно часто ходили туда с Варей. В сердце словно засела тупая игла и чьи-то пальцы медленно проворачивают её. Странная всё же тварь, человек: мы едва выбрались живыми из одной заварухи и вот-вот поучаствуем в другой, не менее опасной, а я думаю чёрт знает о чём.

– Понял, – говорит Фёдор. – Дожимаем до Петровской, а там уже соединяемся с основными силами. Хреново, что связи нет.

– Работаем, – говорит полковник и досадливо морщится. – Что-то ваши учёные умы ни о чём таком ни разу не упоминали.

– Потому что ничего подобного раньше и близко не было, – вполголоса говорит Настя. Залесный смотрит на неё в упор. Похоже они знают друг друга. Но вида не подают. – Раньше все их действия укладывались в шаблон биологической цивилизации, а сейчас они пытаются использовать нечто, имеющее отношение к технологиям.

– Да, собственно, плевать, – Залесный массирует пальцами опухшие красные веки. – Главное, чтобы эти мрази сдыхали, как можно быстрее, а что они при этом используют – неважно.

– Всё, – Фёдор поправляет винтовку, висящую на плече. – Топаем, времени в обрез.

– Эй, Костя, – Залесный машет рукой кому-то в кабине ближайшего Манула. – Подбрось ребят и поддержи там, если что. Похоже, вы здесь уже не потребуетесь.

– О, с комфортом покатимся, – хмыкает Егор. Хоть что-то хорошее за сегодня.

Пока едем по мосту, Костя – белобрысый коротышка с конопатым носом рассказывает, как жарко тут было ещё полчаса назад. Ну, это мы и сами видим: мост буквально засыпан трупами мутантов. Кое где в бетонной поверхности видны глубокие рваные воронки, оставшиеся после разрыва снарядов. И почти не осталось места, чистого от чёрной крови. Твари почему-то не стали форсировать реку по воде, а пёрли прямиком на пулемёты и пушки.

– Водобоязнь? – спрашиваю я у Насти, и она кивает. Однако же, не слишком уверенно. – Что не так?

– Никто особо не задавался целью проверять фобии врага, – она пожимает плечами. – Всех больше интересовала физиология, ну чтобы понять, какие имеются уязвимые места. Возможно, стоит провести широкие исследования.

– Ага, который годик мы барахтаемся в этом дерьме? – с кривой ухмылкой спрашивает Надя. – И тут только доходит, что надо бы как-то изучить врага получше. Поширше, так сказать. Ну, ещё лет сто, и мы всё окончательно проясним. Если к тому времени ещё останутся живые люди, конечно.

– Крайне сложно изучать привычки и фобии тех, кто в заключении проявляет лишь суицидальные наклонности, – Настя качает головой. Кажется, она не сердится на колкость Надежды. – Похоже, в отрыве от своих сородичей, мутанты полностью утрачивают стремление жить дальше. Кое-кто предполагает, что у противника имеются зачатки коллективного разума. Но это всего-навсего предположение, ничем пока не подтверждённое.

– Наука-шмаука, – бормочет Егор, – Приехали, кажись.

Два тяжёлых Ирбиса бок о бок застряли в глубокой яме, так что наружу торчат только их бронированные задницы. Яма почти доверху наполнена мутной коричневой жидкостью и смердит так, что ощущается даже на расстоянии в десяток метров. Вокруг воронки – натуральные кучи дохлых мутантов. Похоже, наши били уже в упор, потому, как от некоторых чудищ остались лишь жалкие ошмётки.

Около ямы стоят автоматчики с ног до головы заляпанные чёрной кровью. Большинство заняты тем, что пытаются зацепить трос за буксировочный крюк Ирбиса, а остальные, судя по всему, следят за тем, чтобы спасателям не откусили чего-нибудь, жизненно важное.

Стены домов вокруг покрыты множеством выщерблин, а окна на первых трёх этажах отсутствуют, как факт. М-да, придётся поднапрячься, чтобы жители сумели вернуться домой. Если они, конечно согласятся. После сегодняшних-то событий.

Мы выбираемся наружу и тут же обнаруживаем знакомые лица. Маленький худой боец с физиономией чёрной от копоти, бросается на грудь к Феде и колотит командира руками по спине. Кум несколько фигеет от такого, но всё быстро проясняется.

– Ребятушки, – почти кричит Зина, – как же я рада вас всех видеть! Да ещё и живыми, чёрт вас дери!

Папа, которого по пятам преследуют двое автоматчиков, тоже рад, но ограничивается пожатием руки. А Зина поочерёдно вешается на всех. Даже Насте достаётся небольшая толика радости нашего куратора.

Папа начинает коротко вводить нас в курс дела. Вроде как, всё закончилось и закончилось более-менее благополучно. Наши дроны фиксируют массовое отступление противника за полосу периметра. Тех немногих, кто пытается затаиться, выжигают огнемётами. Потери, конечно велики, но безвозвратных – немного. Но и этих вполне достаточно, чтобы кого-то серьёзно взяли за причинное место.

– Мы тут уже не нужны, – говорит Папа и смотрит в небо. Оттуда доносится усиливающийся рокот вертолётных моторов. – Экстренное совещание в министерстве – через час. До этого, я хочу, чтобы вы показали мне результаты ваших, гм, развлечений. Я должен понять, как разобраться в этом проклятом хаосе.

– Хаосе? – уточняет Федя и Папа кивает.

– Не знаю, как по-другому назвать всё это, – он качает головой. – Честно говоря, у меня очень сильное ощущение, будто мы на пороге больших неприятностей.

– То есть всё это, – я тыкаю пальцем в Ирбисов, – ещё не?

Папа молча смотрит на меня. В этот момент в полусотне метров приземляется вертушка.

– Грузимся, – говорит Папа. – Времени – в обрез.

Глава 10
Кабинет Папы. Странные события. Странные звонки

В этот раз – никаких пиджаков и вообще посторонних. Зина, едва успевшая отмыть закопчённую физиономию, сама загружает информацию в Папин комп, и сама же контролирует процесс воспроизведения наших подземных похождений. При этом Лец всякий раз недовольно шипит, когда Папа заставляет её ускорять запись.

Мне кажется, что полковник по большей части смотрит не на экран проектора, а на свои наручные часы. И это замечаю не я один.

– Возможно имеет смысл посмотреть всё это позже, после совещания? – подаёт голос Фёдор. Зина останавливает картинку, аккурат на том месте, где мы оказываемся в тупике. Папа приподнимает бровь и изображение вновь начинает двигаться.

– Погоди, – внезапно подаёт голос полковник, первый раз за двадцать минут просмотра. – Дай картинку от Нади.

Нетрудно догадаться, куда смотрит Кротова. Чёрт возьми, даже не думал, что это так заметно. Папа глядит на меня с каким-то очень странным выражением на лице. Я плохой физиономист, но мне почему-то кажется, что во взгляде Папы есть что-то, от хорошо скрываемой надежды.

– Лёня, – говорит Папа, – в той информации, которую ты получаешь от этой самой твоей Матери, есть что-то полезное или ни хрена, пустышка?

– Есть, – вместо меня отвечает Настя. Все смотрят на неё, но особого удивления никто не выказывает. Даже Зина, которой с нами тогда не было. – Более того, некоторые моменты до такой степени неочевидны, что без подсказки мы бы до них никогда не додумались.

Папа кивает, точно Михальчук только что озвучила его собственные мысли. Мы смотрим ещё минут пять, и полковник встаёт из-за стола. Лец выключает проектор и тоже поднимается.

– Отдыхайте, – Папа трёт лоб, – После совещания, жду у себя, продолжим. А пока, информация для размышления: твари, которые прорвали периметр кардинально отличаются от тех, что вы встретили под землёй. Начиная от внешнего облика и кончая поведением. Переваривайте.

Мы перевариваем. Пока занимаемся этим важным делом, Лец варит кофе. Пока варит, рассказывает про сегодняшнюю заваруху.

– Это же полный атас, – говорит Зина. – Я такая сижу, пытаюсь с вами хоть как-то связаться, а тут вбегает наш настоящий полковник и глаза у него, точно он свою первую встретил во плоти. И главное, рожу у него так перекосило, что я даже перепугалась, подумала – инсульт хватил.

– Чёт я сомневаюсь, – подаёт голос Надя, – что всё уж так прям и было. Не думаю, будто Константиныч реагирует на неожиданности, точно какой-то голубец из учебки.

– Ладно, – фыркает Зина. – Но рожу у него один хрен косило. А какой в управе шухер поднялся! Если бы не всё это дерьмо, я бы даже повеселилась, глядя, как мечутся эти наши тюфяки. Ладно, короче пришла инфа, что периметр прорван, все системы даже не почесались и дерьмо уже на улицах, плывёт и булькает. Хорошая, кстати была идея разместить блок казарм у самого периметра; если бы не срочники – точно хана бы наступила.

– Хорошая была идея вообще оставить призыв, – говорю я. – И периметр охраняют и на гражданке, если что, помогут. Тот же Факел – очень полезные ребята.

– Под ногами постоянно путаются, – ворчит Федя, но злобы в его голосе нет.

– А дальше выясняется вообще лютая хрень, – Зина разливает кофе по чашкам и делает прыгающий жест. – У нас сегодня самообслуживание, извиняйте, устала, как собака. Так вот, мало того, что отключены комплексы обороны периметра, ещё и все дроны спят так, что хрен добудишься.

– Но сигнальные системы периметра и управление беспилотниками – это же разные ведомства, – медленно говорю я и делаю глоток. Обжигаю нёбо и морщусь. – То есть, даже если это был какой-то сбой, то…

– Смекаешь, – Зина кивает и садится на место Папы. – Хоть боссом себя почувствовать. Охо-хо, как болят мои старые кости! Ни о какой случайности и речи быть не может, на лицо явный саботаж. Причём, на самом высшем уровне, о чём мы, кстати, уже говорили.

– Охренеть, – тихо бормочет Надя, рассматривая свою чашку так, словно в руках – абсолютно незнакомый предмет. – Сначала та операция с торговым центром, теперь – это. А что дальше?

– Папа предполагает, что дальше будет хуже, много хуже, – Зина кривит рот и качает головой. – Ладно, я пока продолжу. Так вот, электроника в отказе, связь выкидывает коленца и чтоб с кем-то связаться, приходится из кожи вон лезть, а три четверти наших бронированных лоханок нуждаются в дозаправке.

– Всё, один к одному, – Федя хмурится. – Ни хрена это не случайность.

– Мы вроде это уже выяснили, – Зина проворачивает чашку на столе и случайно плюхает кофе на какой-то документ. – Блин. Ладно, просохнет. Короче, кое-как подняли в воздух шесть вертушек, так и тут лажа: недокомплект боеприпаса – сказочная жопа! Срочников к этому времени уже подвинули от периметра на пару сотен метров, хорошо, хоть время выиграли, чтобы начать эвакуацию. И тут ещё одна радость: сбили сначала одну вертушку, а следом – ещё одну.

– Как сбили-то? – подаёт голос Настя.

Зина пристально смотрит на неё, дёргает щекой, но отвечает:

– Какими-то чёрными шарами, вроде густой плетёной сетки, видео потом покажу. Когда попадает в машину, оплетает её, от брюха до винта и вертушка валится на землю. Наши пока сообразили, что происходит, едва ещё одну машину не потеряли. Ладно, когда прибыли на место, там был настоящий ад. Всё горело, от домов куски отлетали, а эти уроды пёрли не останавливаясь. Твою мать, что лавина, чёрная такая! И главное, чтобы свалить одного, надо в него всадить полрожка, не меньше. Ещё бы чуть и нас бы погнали ссаными тряпками. Но тут сумели запустить дронов и ситуация мал-мал изменилась. Потом ещё бронелоханки подоспели и на этом собственно всё закончилось. Причём тоже странно: стоило прийти помощи и чёрные сразу начали драпать на всех направлениях. Точно им приказали отступать.

– Так и есть, – говорит Настя. – Ими управляют из одного центра и система связи гораздо лучше нашей. Ни сбоев, ни помех.

– Вот умеешь ты радовать, – Зина скалится. – Хорошее бы чего сказала; типа все они возьмут и сдохнут.

– Скорее уж мы, – Федя откидывается на спинку кресла и закрывает глаза. – А ещё эти непонятки с саботажем.

– Фёдор! – очень строго говорит Лец. – Ты мне эту панику завязывай разводить. Тебе ещё детей вырастить и в свет выпустить, так что никаких подобных мыслей и не вздумай допускать.

Мы пьём кофе и молчим. Надя смотрит на меня, я смотрю на Настю, а Настя – просто в пространство. Кажется, Михальчук что-то обдумывает и судя по выражению лица у неё, это что-то никак не приходит к общему знаменателю. У меня во внутреннем кармане внезапно звонит телефон. Все вопросительно глядят в мою сторону. Я бы и сам так посмотрел. Кто, чёрт побери, может звонить на кастрированную мобилу. Все, кто мог бы связаться со мной, сидят рядом. За исключением Папы, но я думаю, что полковнику сейчас не до того.

Вытаскиваю телефон. Как и предполагал, вместо номера, сплошные звёздочки. Снимаю с блокировки и подношу к уху.

– Привет, красавчик, – голос кажется знакомым, но чтобы вспомнить его приходится напрячь память. Ага, помню, ещё в той далёкой прошлой жизни. – Как поживаешь?

Та самая девушка, с которой я познакомился в троллейбусе. Как же её звали? Ка…Точно: Каролина!

– Ну, как сказать, – я настолько ошарашен этим звонком, что на несколько секунд теряюсь. – По-всякому.

Она смеётся, а у всех в комнате глаза лезут на лоб. Могу их понять: как кто-то вообще сумел прорваться на абсолютно закрытый номер? Тем временем девушка прекращает смеяться.

– Не знаю, как там по-всякому, – говорит она, – но добраться до тебя было нелегко: пришлось порыться в вашей базе, а после ещё и ломать десяток серваков. Представляешь, на какие усилия я пошла? И всё ради тебя.

– Ценю, – а что я ещё могу сказать. – И что станем делать дальше?

– Ну, – голос кажется задумчивым. – Если у тебя обстоят дела так, как я прочитала, надеяться на свидание особого смысла нет. Но мы же можем время от времени просто поговорить?

– Конечно, – я по-прежнему не могу проникнуться ситуацией и возможно, туплю. – Почему нет?

– Вот и славно, – Каролина вздыхает. – Сам ты, понятное дело, до меня не дозвонишься, так что в нашем случае, дамы приглашают кавалеров. Ладно, для первого раза достаточно, завтра позвоню ещё раз. И ещё, – она хмыкает, – я знаю, что сейчас ты – свободен.

Всё, разговор закончен и врубке – тишина: ни гудков, ни даже шорохов.

– Что это было? – спрашивает Зина. – А главное – как? Неужто наши спецы, как обычно облажались?

– Самое смешное, – Надя качает головой, – что я иногда не могла дозвониться Лёне даже по нашим спецномерам. А тут…

– Юное дарование, – я прячу телефон. – Но, настойчивая, этого не отнимешь.

– Ну да, – Надя улыбается, но как-то напряжённо, – тут есть за что бороться.

И смотрит на Настю. А та смотрит на неё. А мне, если честно, все эти пассажи до лампочки. Вернуть бы то время, когда мы тихо мирно жили с Варей и большего не надо.

Некоторое время пьём кофе и отвечаем на вопросы Зины, касательно нашего подземного вояжа. Наш координатор каждый ответ тщательно обдумывает и чем больше задаёт вопросов, тем больше морщин появляется на её грязном, от копоти лбу. Потом говорит, что не мешало бы досмотреть записи, на что Фёдор предлагает дождаться полковника. Зина приниматься возражать, дескать после посмотрим ещё раз. Федя не в настроении спорить, но в этот момент открывается дверь и входит Папа.

Он мрачен, точно грозовая туча и в раздражении бросает фуражку на вешалку. Промахивается и сорвавшаяся с места Зина водружает головной убор на положение место. Потом торопливо готовит кофе, а полковник сидит на своём месте и постукивает пальцами по столу.

– Всё так хреново? – спрашивает Зина.

– Не то слово, – Папа принимает чашку, но не пьёт, а некоторое время просто держит её в руках. Потом ставит на стол. – Такое ощущение, будто некоторые белены обожрались, чёрт бы их побрал, а другие – ещё хуже. Записался на приём к министру, постараюсь его убедить хотя бы в разговоре один на один.

– Убедить в чём? – тихо интересуется Фёдор.

– В том, что у нас измена в высших эшелонах и если мы не найдём предателей, то всякие там комендантские часы, пропускные режимы и мобилизации будут до одного места.

– А что вводится комчас? – полковник кивает и наконец делает глоток из чашки. – Когда?

– День-два, как примут комплекс мер. – Папа в сердцах стучит чашкой и кофе разливается, кажется, на тот же документ, что успела испачкать Зина. – Но это бессмысленно! Ты защищаешь живот в тот момент, когда тебя бьют в спину. Я подсчитал, чтобы отключить периметр и вырубить беспилотнки, необходимо, как минимум девять человек с уровнем доступа не меньше второго. Девять! Девять предателей на самом верху.

– А что Надеждин и этот, из жаб? – Зина трёт виски. – Они что думают? Они же, блин, что-то думают?

– Надеждина не было, прислал заместителя, а Лихов…Странно он себя ведёт. Сказал, что займутся, но, честно говоря, такое ощущение, будто просто хотел, чтобы я от него отвязался.

– Жабы, они такие, – Надя кривит губы. – Что делать-то будем? Не сидеть же на жопе ровно, пока дерьмо разливается.

– Пока не знаю, – Папа глотает кофе и смотрит на чашку с такой ненавистью, слово несчастный сосуд виноват во всех наших неприятностях. – Ладно, давайте досмотрим съёмку. Мне нужно кое в чём убедиться.

И мы смотрим. Кстати, я хоть посмотрел со стороны на свои художества, когда отключалось сознание. Жутковато, вообще-то. Рожа становилась спокойной, как у мертвеца, а вот движения, напротив, чёткими и ловкими, без единого лишнего. В тот момент, когда вцепился в Настю, даже страшно стало: ещё бы немного и Михальчук бы точно погибла. М-да, смирение, да? Будем работать над собой.

Начинаются кадры нашей надземной прогулки, и полковник велит отключать – это ему пока что неинтересно. Некоторое время Папа что-то сосредоточенно чиркает пальцем в планшете, перелистывает страницы, возвращается обратно и кусает нижнюю губу. Временами ловлю на себе быстрые взгляды. Что-то уже надумал. Вот, заблокировал планшет, значит принял какое-то решение.

– Итак, – говорит Папа. – Не знаю, может быть это только мои домыслы, но хочу ими поделиться, ибо одна голова хорошо, а…

– Две – это мутация, – поддёргивает Зина. – Ладно, всё, не смею перебивать большого босса. Надеюсь, только, что ничего плохого ты нам в этот раз не скажешь. Наелись уже по самое не балуй.

– Плохого ничего не скажу. Скорее тут нечто странное. Итак, я уже говорил, что внешний облик мутантов, которых вы видели под землёй сильно отличается от тех, что прорвали периметр. Подземные – это те, кого мы гоняем всё прошедшее время, а атаковавшие город – сплошь неизвестные, до сего дня.

– Да, – подаёт голос Настя. – По некоторым признакам, я бы сказала, что новые мутанты эволюционировали от прежних, а не от заражённых людей, как те.

– Следующее поколение. – кивает Папа. Он так сосредоточен, что даже не делает замечание перебившей его Михальчук. – Дальше, во время боя нападавшие проявляли достаточно неплохие тактические маневры. Уж не знаю, кто ими командует, но он – далеко не дурак. И допустить прокол в том, что могло разом развалить нашу оборону…Ну, я даже не знаю, как такое возможно.

– Какой прокол? – спрашивает Фёдор.

– Вы все были под землёй и видели там сотни, если не тысячи мутантов. Логично было бы в момент прорыва периметра выпустить их наружу и ударить нам в спину. Честно, не думаю, что нам удалось бы справиться на два фронта и даже если бы получилось, то потери оказались бы просто ужасающие.

– Две группы врагов, которые не дружат одна с другой, – ну, тут уже совсем не трудно сложить два и два. Папа смотрит на меня и как-то странно усмехается. – Что-то не так?