Текст книги "Звери у двери. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Анатолий Махавкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я оглянулся и нахмурился: Оля оставалась на месте и не думая следовать за нами. В ответ на мой, незаданный вопрос, она печально улыбнулась и пожала плечами.

– Подожду тебя здесь, – она присела на край стола, смахнув на пол пару важных государственных вердиктов, – у меня дурное предчувствие.

Ладно. У меня никаких предчувствий не было. А жаль...

– В чём дело то? – поинтересовался я, пока мы петляли извилистым коридором, предназначенным для слуг, – и почему такое срочное?

– Во дворец прибыл герцог Солнцев, – пояснил Симон так, будто это всё объясняло, но увидев моё недоумение, со вздохом продолжил, – на неделе ты соблазнил его жену и дочь. Герцогиня вздёрнулась – замучили муки совести, а девица утопилась от неразделённой любви. Герцог приехал за сатисфакцией, а мои люди не успели его перехватить. Кроме того, какая-то бестолочь ошиблась и направила дурака к Тени.

– Ну и в чём проблема? – я расхохотался, – требовать возмещения у Илюхи! Вот это номер!

– Сам увидишь. Лепень?

– Уже пришли, – человечек перемигнулся со своим клоном, подпирающим угол, – сюда.

Ага, студия Ильи. Небольшая деревянная дверь, обитая тонкой кожей резко контрастировала с остальными: пышными, украшенными золотыми птицами и зверями. Ну, Тень и есть – ётень. В этом заповеднике скромности тусовались местные книжники, захаживал лейб-медик и постоянно присутствовали психованные фрейлины, считавшие, что: "Тень – он такой загадочный!"

Я решительно толкнул дверь и Симон неслышно скользнул следом, яростно втолковывая своему шпиону некую важную мысль. Явственно различалась повторяющаяся фраза: "Пущу на дыбу". Обещает – значит пустит.

О, а тут картина маслом! Ошеломлённый лакей превратился в рыбу, безмолвно открывая слюнявый рот: видимо тренируется перед возвращением в морскую стихию. Две испуганных девицы, в одеждах цветов королевы и младший летописец, испуганно прижались к вращающейся книжной полке, напоминая лис во время травли. Вилена пыталась оттянуть тучного здоровяка от своего покровителя, а тот лишь молча получал оплеухи, которые ему отвешивал разъярённый Солнцев.

– Что же ты, мерзавец! – рычал тот и хлестал Илью по физиономии, – язык проглотил? Когда соблазнял моих девочек, наверное, распускал его, как петух хвост, а теперь молчишь? Отвечай!

– Да выслушайте вы его! -рыдала Вилена, не в силах справиться с высоким Солнцевым, – он не при чём!

– Естественно, – подтвердил я и поймав изумлённый взгляд обернувшегося герцога, свернул ему шею, – а ты чего молчишь, дубина? Сказал бы, так и так: Ангел постарался. Стало быть, всё в порядке, невинные души отправились на небеса.

– Граф, – Симон многозначительно покашлял, привлекая моё внимание, – в этой ситуации имеется один щекотливый нюанс.

– Труп? – недоумённо спросил я, приблизившись к нему, – с каких пор это стало...

Он покачал головой.

– Если распространятся слухи, как одного из вас безнаказанно били по лицу – это может несколько подмочить репутацию двора вообще и вашу, в частности. Боюсь...Лепень!

Лакей последний раз открыл рот и захрипев, повалился на пол. Незаметный человечек ловко отёр стилет о бело-розовый сюртук и спрятал за пазуху.

– Желательно, больше следов не оставлять, – многозначительно пробормотал Симон и подмигнул мне.

– Что ты творишь! – закричала Вилена, когда гости, не успев понять в чём дело, повалились на пол, – зачем? За что?!

Наши взгляды встретились. Я смотрел на человека, но видел иное: лесные заросли и молодая красивая женщина, со смехом бросающая в меня шишкой; маленькая комнатка в охотничьем домике и свет камина, падающий на наши тела; широко открытые глаза и губы, шепчущие: "Люблю". Я до сих пор всё помнил. Вилена вдруг прищурилась. Поняла.

Я легко коснулся её лба, как научила Наташа и женщина безмолвно рухнула на пол. Странно, но в её чертах я никак не мог отыскать ту лесную фею, клявшуюся укротить безжалостного зверя. Осталась только человеческая самка среднего возраста, изо всех сил пытающаяся сдержать подступающую старость.

– Не-ет! – Илья наконец вышел из своего ступора и оттолкнул меня от неподвижного тела, – зачем? Она бы никому ничего не сказала!

Я знал это. Никогда. Их привязанность оказалась настолько прочной, что даже мне не удалось её разорвать.

– Ты сделал это специально! – его всего трясло.

Да. Потому что никто из нас не должен иметь никаких привязанностей. Я – тоже. Так будет правильно. Но почему-то ощущалось странное горькое послевкусие. Может от этих слёз на лице Ильи? Или от тех, которые мог бы пролить я...

– Она не была верна тебе, – вот и всё, что я нашёлся сказать.

– Знаю! – он исступлённо целовал мёртвые губы, – но это – твоя заслуга, а не её вина. Убирайся! Проваливай! Ненавижу тебя, ублюдок!

В горле у меня сжалось, и я молча покинул помещение.

Ощущение правоты исчезло.

Илья...

ИЛЬЯ

– Это ничего, что я должен задирать голову? – язвительно осведомился Илья, – может тебе неудобно сгибать шею?

– Потерплю, – хихикнул я, положив локти на дверцу кареты, – прости, внутрь не приглашаю, тут тесновато, а вас – двое.

Странно, никогда бы не подумал, насколько наш странноватый товарищ может привязаться к спасённой самке. Ну – неделя, ну – месяц, но прошло уже больше года, а они всё ещё вместе. Как там её?..Ве...Во...Вилена! У девицы, повисшей на руке Ильи, вид всё такой же перепуганный, как и во время нашей первой встречи. Лицо такого типа, про который святоши любят говорить: сама невинность. Широко распахнутые глаза как будто готовы спасти весь мир, а пухлые губки приоткрыты в постоянном удивлении. Фигура неплоха, но вокруг шастает куча аристократок получше. Вот, скажем, как моя соседка по карете.

– Сам мог бы выйти.

– Не царское это дело, – хмыкнул я, услыхав сдавленный смешок за спиной, – ты лучше объясни: почему на коронацию не пришли? Я же просил.

– Вилене не прислали приглашение во внутренний круг, а я без неё никуда, сам знаешь.

Знаю. И знаю, почему. Илья опасается, как бы его старый друг не наведался в птичник, пока сторож отсутствует. Ну, в общем, всё правильно делает.

– Симон, видимо замотался, – я с досадой щёлкнул пальцами, – просил же его. Ладно, впрочем, скучнейшая была церемония, одних речей – на полдня. Если бы не Милята, с ума сошёл бы. Баронесса такая проказница...

Меня ткнули в спину чем-то острым и невольно забубнили.

– Кто там, с тобой? – удивился Илья и вдруг, насупившись, отступил на один шаг, разглядывая герб на дверце, – и какого хрена ты вообще делаешь в королевской карете? Король то где?

Обнажённое тело прижалось ко мне сзади, касаясь сосками кожи, а кудряшки волос рассыпались по спине. У-ух! Похоже, я опять возбудился.

– Его величество отправился на всенощную, вместе с кардиналом. Предстоит ему дело нелёгкое, но благородное: вымаливать у боженьки прощение за всю гадость, которую предстоит совершить, управляя Власью.

– Я кажется сообразил, – Илья покачал головой и покрутил пальцем у виска, – кем вы все себя считаете? Богами?

– На колени, перед всемогущим, – я расхохотался, – не забудь: завтра – торжества, по случаю восхождения на престол. Настоятельно рекомендую прийти. Будем веселиться. Трогай!

Это я уже кучеру.

– Когда вы толкуете про веселье, – мой товарищ хмыкнул, – меня в дрожь бросает. Хорошо, мы будем.

Карета уже двигалась. Я махнул Илье и ввалился внутрь, опустив занавесь. В салоне царил приятный полумрак, скрадывающий немногочисленные изъяны обнажённого тела моей компаньонки. Раздеваться ей пришлось самостоятельно и это оказалось нетривиальной задачей для той, кого всю жизнь экипировали фрейлины. Поэтому, некоторые вещи пришли в негодность. Ничего – купит новые, у королевы есть для этого всё необходимое.

– Я хочу ещё! – Лилия обняла меня и поцеловала в шею.

– В чём проблема? – хорошая всё-таки штука – королевская карета. Здесь даже есть кровать, где можно трахать королеву, пока её супруг ползёт на коленях по сырому полу монастыря и бубнит тысячу и одну молитву.

Честно говоря, в мои планы не входило столь быстрое интимное знакомство с членами королевской семьи. Не Наташа же я, в самом деле. Девушка без комплексов, что сказать! Стоило нам переехать в королевский дворец, и она тотчас залезла в опочивальню его величества, несколько ошалевшего от подобной непосредственности. Правда, нынешний король, в то время, ещё был наследным принцем и лишь готовился к женитьбе.

Ну а после, всё завертелось. Старый король как-то неожиданно отдал концы, умерев во сне, а во дворец прибыла Лилия – невеста принца. Наташи в тот момент в Лисичанске не было: они с Ольгой отправились к Проклятому погосту, делать зарисовки надгробий. Поэтому девушка весьма удивилась, когда вернувшись, обнаружила в в постели любовника законную супругу.

В ту ночь я спокойно сочинял стихи, сидя на балконе своих апартаментов и размышлял о превратностях судьбы. Ну, скажем, как поступить с баронессой, после того, как она мне надоест. Галю так раздражал этот неловкий момент, что она предпочитала выпивать надоевших любовников во время секса. Кажется, девушка считала, будто поступает весьма оригинально, пока я не разочаровал её, сравнив с Лукрецией Борджиа. Впрочем, ей это ничего не сказало, да я и сам не мог вспомнить, откуда знаю это имя.

Нет, Милята мне надоест весьма нескоро. Баронесса оказалась настолько неутомима в развлечениях, насколько и разнообразна в постели. А после того, как я приучил её к горячей ванне и бритью определённых мест, стала и вовсе неотразима. Муж её, после краткого знакомства со мной, прятался в каком-то охотничьем домике в глухих лесах Междуречья. Семейная идиллия!

Я добрался до середины, сражаясь с непослушной рифмой и вдруг услышал оглушительный визг, стремительно приближающийся к дверям моих комнат. Откровенно говоря, звукоизоляция в королевском дворце – ни к чёрту, но это уж переходило все допустимые границы. Отложив свиток пергамента в сторону, я отправился полюбопытствовать.

Мои апартаменты прежде принадлежали старому королю, поэтому оказались самым приличным местом во всём дворце. Новый монарх пытался было возражать, когда я занимал их, но Симон доступно объяснил мальчишке, кто тут на самом деле главный. Чуть дольше мы разбирались с Наташей, и она наотрез отказалась принимать во внимание доводы рассудка. Пришлось рявкнуть на неё. Кажется, я немного перестарался: девушка полдня провалялась на полу и после не общалась со мной целых два дня. Потом я её хорошенько оттрахал, и мы помирились. Тем более, комнаты главной фрейлины, на мой взгляд, ничем не хуже.

Галина вообще, ночевала где захочет и с кем вздумается, предпочитая всё же Симона. Оля осталась в особняке графа, утверждая, будто ей там гораздо комфортнее. Тем не менее, девушка частенько навещала меня, и мы долго гуляли по интересным, с её точки зрения, местам.

Распахнув тяжёлую позолоченную дверь, я обнаружил Наташу, сосредоточенно пинающую бешено визжащую девицу в шёлковой рубашке до пят. Ната выглядела разъярённой, а троица лакеев, следовавших за ней – перепуганными до смерти.

– Ты, вообще, в курсе, сколько времени? – поинтересовался я, привалившись плечом к полуоткрытой двери, – кстати, с приездом. Могла бы и заглянуть.

– Привет, – бросила девушка, наматывая светлые кудри орущей жертвы на кулак, – хотела расслабиться, после дороги. Думала, для затравки, трахнуть Роберта, а уж потом к тебе, на всю ночь.

– Можно было и Пашу порадовать, – я наконец сообразил, кто именно пострадал сегодняшней ночью и с трудом сдерживал смех.

– Его нет, – сообщила Ната, – оставил записку, дескать рванул к шлюхам, в бордель. Пусть повеселится. Так вот, захожу я к нашему будущему величеству, а у него в постели лежит вот эта сучка. Кто такая, не знаешь?

– Знаю, – я всё-таки не выдержал и хихикнул, – Лилия, супруга короля. Первый раз вижу, как любовница вышвыривает законную жену, да ещё и так возмущается, при этом. Отпусти девушку, пока у неё голова не отлетела.

– А, жена, – Ната ухмыльнулась и поцеловала меня, – ладно, пусть живёт. Так как, заглянуть к тебе, после Роберта?

– Пожалуй, не надо, – я оценил формы рыдающей королевы, – думаю, остаток ночи я буду занят.

Наташка, посвистывая, удалилась, отпустив щелбан ошарашенному лакею. Похоже, слуга никак не мог прийти в себя, после просмотра столь занимательного шоу. А вот это – уже небольшая проблема. Совсем ни к чему выпускать на свободу слухи, которые к утру могут облететь весь дворец.

– Секундочку, – пробормотал я, погладив голову рыдающей девушки и направился к лакеям, которые уставились на меня, словно троица кроликов на удава. Впрочем, так оно и было.

– Друзья, – как можно дружелюбнее, сказал я и положил пальцы на вспотевшие лбы, – думаю, вам стоит вздремнуть.

Нет, всё-таки человек – животное. Тупое, покорное судьбе и своим повелителям. Пока я пил его товарищей, третий слуга испугано пучил глаза и судорожно сглатывал, дёргая кадыком. Даже когда бездыханные тела рухнули на ковёр, он и попытки не сделал избежать неминуемой смерти. Есть больше не хотелось, поэтому я просто свернул дурачку шею.

За спиной послышался сдавленный вопль и обернувшись, я обнаружил королеву, прижимающую ладонь ко рту. Хм, иногда забываю про женскую впечатлительность. Мои то девочки намного спокойнее. Особенно, гм, Наташа.

– Ваше величество, – я протянул руку, и девушка попятилась, испуганно хлопая ресницами, – прошу вас, не беспокойтесь. Ваши неприятности, на сегодня, подошли к завершению и уверяю: остаток ночи подарит вам массу лишь приятных впечатлений.

Во завернул! Когда я так обращаюсь к Гале, она бормочет, чтобы я прекратил выделываться, а Наташа советует быть проще, с примитивными натурами.

– А что с ними? – испуганно пробормотала королева, – они...Мертвы?

– Какая глупость, – я махнул рукой, сдерживая искренний смех, – просто спят. Да утром вы их увидите вновь.

Можно подумать, кто-то из дворян запоминает физиономии лакеев! Да и те все на одно лицо: лощёные, с надутыми важностью щеками.

– Да кто вы такие?! – испуг, мало-помалу, сменялся благородным негодованием, – что вы себе позволяете? И почему Роберт разрешил этой...Этой...

– Тсс, – я помог ей подняться, – не нужно привлекать лишнего внимания. Да и негоже королеве быть здесь, в подобном виде. Прошу сюда, да, да, в эту дверь.

Королева ещё пыталась возражать, но я просто взял её на руки и занёс внутрь, захлопнув дверь ногой. Пока на бледном, от гнева, лице сражались испуг и возмущение, я внимательно рассматривал свою ночную добычу. Конечно я уже видел невесту короля, но – издали, да и не приглядывался особо. Зачем? Двор велик и мне пока вполне хватало молоденьких фрейлин, да и большинство служанок – ничего себе. Ну и плюс – баронесса, которой, временами, было даже слишком много. Про девочек я вообще молчу: Галя, та вообще могла вломиться в любое время дня и ночи, выгнать соперницу из моей кровати и потребовать, чтобы я трахнул её по-настоящему, а не "как эти слабаки".

Илья даже смеялся, утверждая, будто в моей жизни не осталось ничего, кроме секса. Странно, а чем же тут ещё заниматься? Развлечений раз, два и обчёлся. Большой Королевский Театр, где за всё это время прошло аж целых две, с половиной, постановки, наполненные тупым религиозным пафосом; несколько передвижных балаганов, демонстрирующих народные сочинения с блудливыми священниками и тупыми дворянами, здесь репертуар тоже не блещет разнообразием. Ну и весьма редкий гость: Большой Скомороший, с клоунами, акробатами и дрессированными зверями. Вот и всё!

Одно время я, с Наташей и Галей, развлекался по ночам, охотясь на загулявших горожан, но быстро потерял интерес к однообразной игре. Тут же без вариантов: сопротивления никакого, да и ловля заканчивается, до смешного, быстро. Слушать мольбы о пощаде и наблюдать за человеком, ползающим в пыли надоело очень быстро. Скучно.

Еда нам не нужна, любую вещь, будь то украшение, здание или понравившийся человек мы берём без возражений. Ибо кто рискнёт возразить неуязвимому существу, обитающему в королевском дворце? Благо были прецеденты, прослужившие остальным хорошим уроком. А за некоторые нам даже спасибо сказали.

Сам Дылда – королевский шериф, которого мы как-то встретили, на пути в Лисичанск – совершенно серьёзно поблагодарил Галю и Наташу, навестивших семейство Селезней, тех самых, которые так охотно пускали гостей переночевать. Головы мамаши и сыновей долго торчали на кольях ограды, снабжая провиантом благодарных ворон. В опустевшем доме, с выбитыми дверями, так никто и не поселился. Наташка долго хохотала, рассказывая, какие физиономии были у людоедов, когда Галя ударом ноги выломала ворота и сказала: "Ку-ку!"

В общем, вот и все развлечения. Что остаётся? Правильно – трахать всех, более или менее симпатичных. Вот, скажем, как это разгневанное создание.

Я положил королеву на кровать, и она тотчас села, уперев кулаки в бёдра. Игнорируя гневные взоры, я подошёл к бару и налил вино в высокий бокал. Всё самое лучшее: и напиток, и стекло. Мне, понятное дело, без разницы, но гостьи попадаются весьма капризные.

– Да кто вы такой? Почему вы принесли меня в, – она огляделась, – это же – королевские апартаменты! Роберт показывал дверь, но сказал, дескать сюда заходить нельзя. Мне, королеве!

– Королеве – можно, -= я подал ей бокал, – в любое время. А касательно твоего вопроса...Кто мы такие, кто вы такие? Богословы уже долгое время пытаются разгадать эту тайну, но тема, пока, не раскрыта.

Она глотнула, опустошив половину бокала и вдруг сообразила, какую ей чушь подсунули, вместо ответа. Однако, не успела порозовевшая, от злости, девушка даже слово сказать, как я присел рядом и обняв за талию, поцеловал. Дурманить голову не стал, ни к чему: вполне достаточно дурочек, свернувшихся калачиком у моих дверей – малость перестарался.

– Да что!..Да как!..

Ещё один поцелуй. Сопротивление оказалось вполовину меньше и единение губ – почти взаимным. Ну и ещё раз. Совсем другое дело.

– А теперь, от прозы жизни, к поэзии, – сказал я, отпустив тяжело дышащую королеву, – сочинил, перед твоим визитом. Прости, вещь неотшлифованная.

Небесная кошка глаз жёлтый явила,

Во мраке крадётся и смотрит лениво,

Во взгляде её только скука застыла,

О, жизнь! Ты – уныла.

Отобрав опустевший бокал, я поставил его на стеклянный столик и целуя приоткрытые губы, начал медленно расстёгивать металлические скрепки на рубашке девушки. Да сколько их тут? Вот же идиотская привычка сношаться в дурацких балахонах!

– Что вы делаете? – пролепетала она, – я – королева!

– Несомненно. Но – тсс, стихотворение не закончено:

И когти, как звёзды, во мраке сверкают,

И хвост, словно тьма, небеса застилает,

И лапы, как ветер, неслышно ступают,

И ночь наступает...

Рубашка улетела прочь и мои пальцы прошлись по отвердевшим соскам. Хорошее тело. Осталось лишь привести его в порядок, и я буду всегда рад использовать его в свей кровати.

– Но ты, – она прикрыла глаза и застонала, когда я коснулся губами её живота, – где твоя одежда? Ты же...

– А теперь – окончание:

О, хищник, ты видишь земли дальний край,

О, кошка, стремишься в свой собственный рай,

О, львица, я твой навсегда, так и знай!

Прощай...

Когда ночная тьма за окном подалась под напором наглых лучей зевающего светила, а звёзды начали торопливо прятаться в остатках взлохмаченного мрака, в дверь осторожно постучали. Стук был условным, но условность эта...Кто мог набраться безумной смелости и стучаться в мою дверь, кроме одного-единственного человека? Илья и девочки входили просто так.

– Входи, – негромко позволил я и отложил толстый том "Меланхолий", – не спится?

Симон только тяжело вздохнул, закрывая дверь и бросил косой взгляд на вход в спальную комнату. Отсюда можно было разглядеть босую пятку, торчащую из-под одеяла и расслышать тихое сопение. Утомилась, бедная девочка.

– Где выпивка ты и сам знаешь, – буркнул я, изучая набрякшие веки и небритый подбородок графа, – обслуживать не буду, чай не девица.

Симон молча кивнул, налил себе из тёмной гранёной бутылки и обессиленно опустился в кресло, напротив. Отхлебнул, а потом ещё раз тяжело вздохнул. Жалобно так.

– Посочувствовать? – осведомился я, – ну давай, рассказывай, как тяжела работа Серого Короля. Кажется, я ничего не напутал, с прозвищем?

– Моя работа была бы намного проще, если бы твои подопечные не вышвыривали королев из законного ложа, а ты бы после не трахал их ночь напролёт!

– Ух ты! – я хихикнул, – так ты ожидал, пока всё закончится? А насчёт подопечных...Раз уж ты готов принимать их в своей кровати, будь готов к определённым неудобствам. Время от времени.

Симон сделала большой глоток и отставив стакан, откинулся на спинку кресла. Потом принялся ожесточённо массировать виски с набухшими венами.

– Безумие, – бормотал он, – я даже не представлял, какую огромную проблему создаю, приглашая вас сюда.

– А у тебя был выбор? – я тихо рассмеялся, – кроме того, заметь, нынешний король...Ну, почти король, полностью подконтролен тебе. То есть, после коронации, некий Симон, станет первым человеком в королевстве. Безумие, как ты это называешь. А всё остальное...Ну, спит Наташа с королём, а я – с королевой, что с того? Двор и прежде, как мне кажется, не отличался строгостью нравов.

– Там было ещё два лакея, которых ты не заметил, – буркнул граф, стараясь не встречаться взглядом со мной, – хорошо, мои люди успели оперативно отреагировать на шум. Мы их по-быстрому допросили и устранили. Никто ничего не узнает.

– Вот и чудненько, – я хлопнул в ладоши и подошёл к окну, – инцидент исчерпан?

Он кивнул, а потом решительно допил напиток, но подниматься не торопился. Кажется, мой гость хотел чего-то ещё. Так же граф мялся, когда просил устранить старого короля. Галя тогда пожала плечами и сказала: "Какие пустяки! Для тебя, лапа, всегда пожалуйста". Той же ночью сюзерен увидел свой последний сон, где присутствовала очаровательная девушка с длинными белыми волосами.

– Коронация, – пробормотал граф и похрустел пальцами, – есть одна проблема. Кардинал Люсень настаивает на расследовании обстоятельств смерти короля и отказывается короновать Роберта до окончания следствия. Это – минимум полгода. Слишком долго. Могут возникнуть огромные проблемы в международных отношениях, да и народ способен взбунтоваться. Война, Напасть, а теперь ещё и полгода без короля.

– Кажется, Люсень очень старый, дряхлый и болезненный человечек? – я следил за вспыхнувшей полоской крепостной стены, – такой может и скончаться. Внезапно.

Симон полез за пазуху и достал небольшой свиток, который тотчас бросил мне.

– Это – список священников, которые должны внезапно умереть одновременно с кардиналом.

– Ух ты, двадцать пять имён! Массовый мор, не иначе, – я ухмыльнулся, – значит, внезапная смерть короля подозрительна, а двадцать шесть дохлых святош никого не заинтересуют?

– Нет. На их места тотчас сядут мои люди. Уж они то шум поднимать не станут. Скажем: Напасть проявила себя и Всевышний забрал верных слуг, – Симон встал и подошёл ко мне. Его глаза горели безумной энергией из-под красных век, – есть небольшой нюанс: кардинал и его свита ни на мгновение не покидают Монастырь Сияющего Орла, а это – чисто мужская обитель. Не следует девушкам появляться среди монахов. Вот тогда точно пойдут пересуды.

Я подумал. От лишних глаз, естественно, можно избавиться...Чёрт, Ната завалит монастырь трупами свидетелей!

– Всё сам, всё сам, хорошо, – я ещё раз пробежался по списку, – сделаю в лучшем виде.

У меня возникла одна забавная идея и я даже хихикнул, представив, как всё будет реализовано.

– О чём ты думаешь? – Лилия едва успела перевести дух и теперь лежала на мне, сплетая наши волосы в одну белую косичку, – опять про эту свою баронессу? Проклятая сучка так и вертится вокруг тебя. Клянусь, я прикажу её отравить!

– Стало быть мне пора прикончить Симона? – я ухмыльнулся, разглядывая пунцовую мордашку королевы, – всё забываю спросить, когда это вы успели так близко познакомиться?

– Так...Получилось, – она закрыла красное лицо ладонями, – я просматривала приказы, которые Роберту принесли на подпись. Большинство – всякая чепуха: налоги, строительство и армия, но вот назначение нового камергера...Я же специально несколько раз повторила имя баронета Листвяцкого: Герберт, Герберт, Герберт, чёрт побери! Нет, Роб поставил дурака из рода Жествяных, терпеть их не могу! Я сразу поняла, откуда дует ветер и тотчас пошла к нашему Серому Королю. Мы с ним крепко повздорили, а потом...

– А потом?

– А потом – потрахались, – Лилия приоткрыла один глаз и лукаво взглянула из-под трясущихся кудряшек, – потом, ещё несколько раз, но этом всё и закончилось. И во всём виноват только ты! – она легко стукнула меня кулаком по груди, – ни с кем не могу получить и половины такого удовольствия. В общем, мы решили остаться друзьями.

Я перевернул её на спину и поцеловал.

– Насколько мне помнится, первым камергером назначили Герберта Листвяцкого? А семейство Жествяных внезапно отправилось в какой-то Мухосранск с очень важной и продолжительной миссией?

Лилия изогнулась, обвивая мою поясницу ногами.

–Да! Да! Теперь Симон обсуждает все назначения только со мной. Да! Мы с ним и есть истинные король и королева. Ещё!

Но в этот момент я думал совсем не о стонущей королеве, не о её незадавшемся романе с Симоном и даже не короле, стирающем колени на влажных плитах тёмного зала.

– Да ты совсем сдурел! – в голосе Ильи звучало холодное недоумение, – какое, нахрен, развлечение? Ввалиться в монастырь и прикончить три десятка, ни в чём не повинных, монахов – это и есть развлечение, в твоём понимании?

– Тсс, – я прижал палец к губам и выразительно повёл глазами на Вилену, сидящую у окна, – секретная информация. Симон взял с меня подписку о неразглашении. Боюсь мне придётся покончить с собой, если всё вырвется наружу.

– Веселишься? – угрюмо ухмыльнулся Илья, – никак не могу привыкнуть к тому, во что вы все превратились. И я, тоже хорош...

– Ты, Илюша, делаешь очень хорошее дело, – я откинулся на спинку кресла, задумчиво разглядывая пассию товарища, – королевский палач боготворит тебя, а приговорённые возносят молитвы и выстраиваются в очередь. Не поверишь, Симон рассказывал: право попасть к тебе, разыгрывают в карты. Сам же видел: топор старый, голову отрубает с пятого-шестого раза, а ты – совсем другое дело.

Мы общались в небольшом домике, на окраине Района Роз. Симон, в своё время, предложил неплохие апартаменты рядом с королевским дворцом, но Илья наотрез отказался, заявив, что вполне счастлив видеть нас раз в неделю. Или – месяц. А лучше – год. Говнюк неблагодарный, в общем.

Но, должен признать, маленький его домик оказался превосходно приспособлен для проживания парочки влюблённых и троицы слуг. Уютно здесь было, просто-таки невыносимо хотелось навестить хозяйку, в отсутствие хозяина и проверить, насколько она талантлива в постели. Чем-то же она приворожила Илюху!

– Учитывая невиновность большинства этих бедолаг, – Илья махнул рукой, – а ещё и выслушивать их благодарности перед...

Вилена тихо поднялась и подойдя к нему, осторожно погладила по плечу. Успокаивала, стало быть. На меня девушка старательно не глядела. Даже интересно, каких жутких сказок успел ей наплести мой товарищ, о страшном чудовище, посетившем их гнёздышко? Ой не меня ей стоит бояться! Вот Натаха та да, всё больше с катушек слетает. Уже с десяток раз мне приходилось применять ГОЛОС во время её, особо изощрённых, выходок. Последний раз я не удержался и гаркнул так, что девушку полдня колотило в судорогах. Зрелище сыплющей искрами, корчащейся Наты отпугнуло всех, кроме Паши, терпеливо дежурившего рядом. Когда девицу отпустило, она немедленно ввалилась ко мне и предложила потрахаться. Исполосовала всю спину и удрала в окно.

– Короче, – буркнул товарищ, – представь, будто у меня депрессия и я не желаю при...

– Илья, – я поморщился и забросил ногу за ногу, – как бы тебе объяснить подоступнее. Я не прошу, я – извещаю о весёлом приключении, в котором ты участвуешь сегодняшней ночью.

– Возьми кого-нибудь, из своих психопаток, – он почти умолял, – Галю или Наташу. Они же всегда рады устроить очередную бойню.

Ольгу, стало быть, не упомянул. Симон рассказывал, как часто, самая спокойная, из моих девушек, наведывается к молодожёнам-отшельникам. Похоже, у графа имелся шпион в доме и кажется, я догадывался, кто именно. Вон та, неприметная девица, подносящая чай хозяйке.

– Нет Илья, это же – мальчишник! О чём ты говоришь? Какие девушки? – я щёлкнул пальцами, – ты только представь, какая романтика: глубокая ночь, тёмный монастырь, чёрные провалы окон и зловещие фигуры, крадущиеся во мраке...Ну же! Неужели ты перестал быть романтиком?

Я поднялся и приняв эффектную позу, продекламировал, обращаясь к потупившейся девушке:

Ты разве не была тем вечером со мной?

Не трогала рукой мой раскалённый лоб?

И не вела во тьму, под пьяною луной?

Постой...

Я помню ночь, и звёзды, и луну,

И бледный силуэт, и пальцы на руке,

И чувств безумных бурную волну,

И тишину.

Но блекнет силуэт и тает в темноте,

Сквозь пальцы ускользает пряный аромат,

И лишь луна скользит в изодранной фате,

И пустоте...

Вилена уставилась на меня широко открытыми, от изумления, глазами. Именно так! Даже если я не применяю любовную магию, другие методы никто не отменял. Илья не уступает мне в красоте и пахнет так же хорошо, в отличие от остальных кавалеров Лисичанска, но ведь я же ещё и талантливый!

– Это похоже на "Меланхолии" Гриневицкого, – пролепетала девушка, разглядывая меня так, словно видела в первый раз, – но я не помню там ничего, подобного.

– Это – его собственное, – буркнул Илья и вдруг нахмурился, – а ну, выйдем.

– Ты это чего, гад, надумал? – поинтересовался он, когда мы вышли на крохотную веранду, открытую в цветущий сад, – думаешь забыл, как ты отбил у меня Ольгу? Опять принялся за старое? Мало остальных? У тебя, сволочь, и так весь дворец успел в постели побывать!

Отбил? Ольгу? Какого чёрта? Оля у нас девочка свободная – спит с кем пожелает. Если я у неё стою первым в списке, разве это означает, будто я у кого-то её отбил? Бред.

– Ты говори, говори, да не заговаривайся, – буркнул я, испытывая когти на резных периллах, – так как, идёшь на охоту или я возвращаюсь, и мы устаиваем поэтический вечер? Твоя Вилена, похоже, не против.

– Иду! – Илюха сверкнул глазами. – а теперь – убирайся!

Лилия, совершенно обессилев, лежала на спине и следила за мной, сквозь густую бахрому чёрных ресниц. Но я уже успел хорошо выучить её привычки и знал: королева просто ожидает, пока силы вернутся в её молодое тело, а после вновь набросится на меня. И лишь после следующего раза, усталость погрузит её в короткий сон. Тогда девушка тихо засопит, изредка смешно похрюкивая и морща тонкий носик.