Текст книги "Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес"

Автор книги: Анатолий Мошковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 20. «НЕ СПЕШИТЕ, ОСТАНЬТЕСЬ…»

– Ну и молодец он у вас! – сказала девушка, посмотрев на ребят. – Весельчак! С ним не соскучишься в полете…

– Что правда, то правда… – Жора поднял от тарелки лицо и подмигнул землянам. – Ненавижу пресных и унылых… Как суп без соли! И вы знаете, они еще не хотели брать меня с собой… А про вашу планету скажу – отличная!

Толя быстро встал из-за стола:

– Большое вам спасибо за прекрасный обед! Никогда не ели ничего вкусней! Теперь бы нам хотелось познакомиться… – Толя глянул на Леночку и вдруг сказал совсем не то, что хотел: – С вашими магазинами для девочек, если такие есть…

– Пожалуйста, – сказала девушка, – если вы уже сыты, прошу… Машина вас ждет…

Они летели низко, чуть выше плоских крыш, и видели, как диковинно сверкает на торцах домов великолепная, многоцветная, огромнейшая мозаика, как под негромкую, плавную, успокаивающую музыку, разлитую в чистом воздухе, высоко струятся, ниспадая вниз, фонтаны – фиолетовые, желтые, синие, красные и даже черные, но не мрачно черные, а задумчиво, углубленно черные; они видели, как быстро и бесшумно проносятся над домами легонькие одно– и двухместные вертолетики с горожанами. Эти машины здесь, видно, были распространены, как когда-то у них на Земле велосипеды.

В большом пятиэтажном здании находилась одежда: в особых отделениях висели тысячи разнообразных платьев, юбок, курток, шляпок, плащей, пальто, лент, тканей…

– Ой, – вырвалось у Леночки, – сколько всего! И каждая вещь искрится! У вас можно взять все, что хочется?

– А как же иначе? – улыбнулась девушка. – Пожалуйста, прошу.

– Только поскорей, – попросил Колесников, – здесь есть кое-что и поглавней, поинтересней…

– Нет, мальчик, вы ошибаетесь, – сказала девушка. – У нас все главное, все интересное… Разве можно без красивого платья или туфель хорошо себя чувствовать?

– Вот видите, мальчики… – обрадовалась ей поддержке Леночка. – Подождите меня, я мигом вернусь.

– Хорошо, – сказал Алька. Он очень хотел пойти с нею, но не посмел, потому что неожиданно вспомнил о суровом разговоре насчет Леночки. О нем давно забыли мальчишки, но все-таки…

– А мне можно с тобой? – спросил Жора, оглянулся на членов экипажа, застеснялся и сказал: – Нет, я не пойду, иди одна и выбирай, что тебе хочется…

Планетяне улыбнулись, и Леночка исчезла в здании. Местные жители входили и так же быстро выходили из него с небольшими свертками или уже переодетые. Леночка пропадала в нем, наверно, полчаса. Наконец она появилась у выхода в своем ярко-фиолетовом комбинезоне. Руки у нее были пусты…

«Странно! – подумал Толя. – Ничего не понравилось?»

Однако лицо ее пылало от радости.

– Что ж вы ничего не взяли? – спросила ее девушка с голубыми волосами.

– Не нашли нужного размера и хорошей расцветки?

– Что вы! – сказала Леночка. – Нашла! Все нашла! Слишком много нашла, поэтому и не взяла ничего, чтоб не расстраиваться… Одна вещь прекрасней другой. И какие фасоны, тона! Какая ткань! Каждая излучает свою музыку… У вас везде музыка!

– А как же иначе? – сказала девушка. – Как можно жить без нее? Она всегда звучит вокруг нас и в нас, радует и подсказывает все лучшее, до чего мы еще не додумались, напоминает о том, что мы уже забыли; без нее мир был бы пуст и беден. Нам очень лестно, что людям Земли понравились наша еда и наша одежда…

«Она что, всерьез? – слегка обиделся Толя. – Думает, что мы прилетели к ним только для того, чтоб оценить их пищу и одежду?… Она глубоко ошибается, если так думает…»

Между тем Колесников подошел к мужчинам:

– Есть у меня одна очень важная просьба…

– Пожалуйста! – Планетяне посмотрели на него с готовностью немедленно выполнить не одну, а любое количество его просьб.

– Я от рождения поклонник точных наук, люблю технику, и она безотказно слушается меня… Я бы очень хотел прокатиться на этом вашем вертолете и включить такую скорость, чтоб машины даже видно не было.

Планетяне слегка смутились и переглянулись.

– Можно, конечно, можно, – сказал мужчина с синими волосами, – но одному это опасно… Как бы вы не разбились… Рядом с вами должен находиться кто-нибудь из нас…

– Зачем? Вы не доверяете мне?

– Вы немножко переоцениваете себя и знание нашей техники, она ведь совсем иная, чем у вас на…

– Я знаю не только земную технику, – ответил Колесников.

В воздухе сразу чуть потемнело, и зазвучала негромкая, но тревожная музыка, и от нее у Толи побежали по коже мурашки.

– Вполне возможно, – сказал мужчина с красными волосами, – но если в полете есть хоть малейшая степень ненужного риска, мы не можем допустить…

– Да они что, сговорились с Землей? – шепотом спросил Колесников у Толи. – И там не разрешают, и здесь…

– Мальчик, не волнуйтесь напрасно, постарайтесь понять нас, – сказала девушка, – мы ведь желаем вам добра…

И только она сказала это, как в воздухе посветлело и раздалась уже не тревожная, а легкая, чистая, успокаивающая музыка.

– Спасибо, – проговорил Колесников. – Мы решили лететь дальше…

«Мы? – подумал Толя. – Зачем он говорит за всех? Нельзя так быстро улетать отсюда!»

– Что вы, мальчики! – прямо-таки испугалась девушка. – Вы ведь ничего еще не видели на нашей планете…

– Почему не видели? Видели, и нам этого вполне достаточно, – сказал Колесников. В почерневшем, как ночью, воздухе зазвучала пронзительная, словно набат, музыка. Ребята немножко растерялись и стали оглядываться.

– Вы не должны так думать, – сказал мужчина с синими волосами. – добро – главное в нашей жизни, вы поймете это, если останетесь хотя бы на три дня, вы тогда будете свободны от всего…

– От чего? – спросил Алька.

– От некоторых заблуждений, от того, что мешает вам жить и видеть мир прекрасным, таким, какой он есть…

– Вы нас доставите к звездолету? – стараясь говорить как можно вежливей, спросил Колесников.

– Разумеется… Но почему вы так быстро хотите улететь от нас? – заговорили сразу оба. – Не спешите, останьтесь! Мы можем быть полезными для вас и для вашей Земли, мы…

Глава 21. ЗАЛП

– К звездолету, – негромко подал команду Колесников.

Не прошло и минуты, как возле них бесшумно опустилась все та же удивительная летающая машина, они влезли в нее и быстро поплыли в воздухе.

Внизу стлалась густая зелень парков, и в воздухе, который был окрашен в мрачновато-печальный, прощально-сумеречный свет, зазвучала тихая, грустная музыка.

Уже у самого звездолета мужчина с красными волосами задумчиво сказал им:

– Мы бы очень просили вас пожить здесь, нам так жаль расставаться с вами…

– Мы не можем! – Колесников вскочил на трапик, вытащил из-за пазухи комбинезона ключ и вставил в скважину двери.

– Может, вам тогда нужны какие-нибудь лекарства, пища, одежда, топливо, запасные части?

– Спасибо, они у нас есть… Прошу на посадку! – приказал Колесников (члены экипажа, громко топая, гуськом полезли по трапу в люк), задраил дверь и бросился в рубку управления.

– Какой ты все-таки неотесанный! – вздохнула Леночка, когда они уже взлетели. – Что ты говорил им, как вел себя! Это не укладывалось в их голове…

– Стоп! – остановил ее Колесников. – А сама? Забыла, как восхищалась их музыкальными платьями?

– Но ведь у нас таких нет…

Она отвернулась от Колесникова и пошла в свой отсек.

– Эх ты, Колесников! – сказал Толя. – Улетели с такой планеты!…

– Не огорчайся, найдем что-нибудь получше! – улыбнулся командир. – Как мы могли остаться, если они не доверяли нам?

– Ничего ты не понял! – Толя махнул рукой и ушел к себе.

Он сидел в своем отсеке и думал. Выходит, отец прав: во Вселенной существуют планеты куда более совершенные, чем Земля, жители их шагнули куда дальше землян. Или, может, они, ребята, улетевшие в звездолете, далеко не самые лучшие земляне? Что ж, может быть… Эх, узнать бы, как на покинутой ими планете достигли таких чудес. Отчего, например, искрится их одежда?

Почему вдруг меняется окраска воздуха и вместе с ней музыка? Каким образом летают их странные вертолеты? Как появились на столе тарелки с едой?

Были у Толи и сотни других вопросов; ни на один из них не успел он получить ответа…

Один Жора не слишком огорчался: все-таки на этой планете ему удалось наконец прийти немножко в себя, расправить руки, разогнуть спину, погреться в лучах местного солнца и, уж конечно, уж конечно… Словом, теперь опять можно несколько дней терпеть эти полосатые тюбики с пищей…

Вдруг он услышал в динамике голос командира:

– Жора, тебе заступать на вахту.

Идти не хотелось. Но Жора заставил себя подняться с койки, сладко потянулся и пошел в рубку управления.

– Способен вести корабль? – смерил его ироническим взглядом Колесников.

– А почему же нет?

– Ну, тогда желаю… – Колесников ушел из рубки.

Примерно к концу смены Жора заметил вдали небольшую красноватую планету и повел к ней звездолет. Послал, как обычно, радиозапрос и довольно быстро получил ответ: «А вы кого поддерживаете – черных или желтых?» – «А кто это?»– спросил Жора и повторил фразу, что они летят с Земли и с самыми добрыми намерениями. Из динамика раздался странный смешок, и Жора так и не понял, разрешено ли ему сделать посадку.

Разбудить Колесникова? «Нет уж. Нечего его будить, – решил Жора. – А планета, кажется, не против посадки. – И повел звездолет на сближение с планетой. – Возьму и посажу его сам…»

Корабль пробил сильную облачность и нырнул к планете. Жора посмотрел в иллюминатор и содрогнулся. Перед ним был горящий город. Он был огромный – конца-края не видно, скученный, тесный и весь затопленный огнем и черным дымом. Горели высокие дома, рушились стены – совсем как в кадрах старинной военной кинохроники, сохранившейся на Земле.

Город был полон взрывов… Его обстреливали? Бомбили с неба? Жоре стало не по себе. И все-таки любопытство было сильнее страха и не хотелось улетать от этой планеты. Он миновал город, выбрал ровную пустынную местность, снизился и увидел в оптическое устройство: какие-то громоздкие машины двигаются вперед и палят из труб, извергая дым и огонь. За ними бегут какие-то люди с маленькими трубочками в руках и тоже палят… Да что они, в своем уме?

Жора повел звездолет дальше и увидел вдали что-то синее, что-то вроде моря с зелеными пятнами островов. Подлетев поближе, он заметил на воде какие-то плоские махины с башнями, утыканными длинными трубами, – из них тоже извергался дым и огонь и раздавался такой грохот, что даже Жоре было слышно.

Потом от одной такой плавучей махины быстро побежало что-то похожее на рыбку, побежало в белых бурунчиках к другой махине, ударилось в нее, и вверх взметнулся столб густого черного дыма, и эта другая вдруг переломилась надвое, с нее посыпались в воду какие-то похожие на муравьев существа… Не люди ли? Обе разломанных половины стали тонуть, и далеко по морю пошли высокие пенные волны…

«Ну и планета!» – ужаснулся Жора и повел звездолет подальше от этой морской синевы. Он обогнул планету, увидел ярко-синие квадраты какой-то растительности и направил звездолет пониже, еще ниже… И заметил ряды бегущих людей. Они бежали и палили из узеньких трубочек, и синяя растительность впереди них и по сторонам горела, дымилась, и люди бежали с широко открытыми ртами, что-то выкрикивали и падали. Вокруг них что-то разрывалось, и на месте разрывов оставались черные, как оспины, ямы.

«Да что они, и правда посходили с ума? – возмутился Жора. – Куда ни глянь – везде воюют. Жить им надоело, что ли?»

Он поднял звездолет вверх и полетел дальше. И внезапно увидел внизу огромный разбившийся космический корабль с разорванным во многих местах корпусом, искореженной обшивкой, разбросанными вокруг обломками и деталями двигателей… Взорвался отчего-то в воздухе? Врезался на полной скорости в поверхность планеты?

Жора поежился.

А где-то вдали, далеко-далеко отсюда, светится во Вселенной его Земля – добрая, теплая, ясная, совершенно безопасная и надежная, с которой случайно ушел он с ребятами в этот полет…

Жора опять стал вглядываться в эту дымную планету.

Хорошо бы сесть на нее, поговорить с кем-нибудь из жителей, выяснить, в чем дело: почему они воюют… Но куда сесть?

И все-таки Жора не терял надежды, что найдет хоть маленький клочок территории, где тихо, спокойно и ничего не горит, не дымится, не стреляет, не напоминает о страшных авариях.

Наконец Жора отыскал такой клочок – на противоположной стороне планеты. Там стояли густые зеленые леса, радовали глаз круглые и квадратные полянки и было совершенно безлюдно, тихо, спокойно. Жора повел звездолет на посадку, на одну из таких удобных полян. И когда до планеты оставалось с полкилометра, случилось что-то странное: маленький островок деревьев быстро отъехал в сторону и на его месте оказались какие-то черные, уставленные в небо трубы; из них вырвался огонь и облако дыма, штурвал в Жориных руках без всякого его вмешательства резко повернулся в сторону, и звездолет так дернулся и рванул вверх, что Жора оглох от взрыва и вылетел из кресла.

Дверь рубки открылась и к штурвалу метнулся Колесников.

Жора, не понимая, в чем дело, катался но полу рубки, а Колесников уже сидел в кресле, и обе руки его твердо лежали на штурвале. Жора встал, потирая ушибленную голову.

– А ты молодцом, вовремя отклонился в сторону! – похвалил его Колесников.

– Ничего я не отклонялся, штурвал сам сработал и даже меня сбросил с кресла, – признался Жора. – Как это он так?

– Кибернетика, электроника!

– Понятно… А что это за планета?

– Это Планета Постоянных Войн, а ты хотел сесть на нее, довериться ей. Есть у тебя ум и соображение?

Глава 22. ХОТЯ БЫ КРАЕШКОМ ГЛАЗА

– А ты не кричи! – сказал Жора. – Кто ж думал, что есть такие ненормальные планеты?!

– Тихо, – попросил Колесников и вместе с пилотским креслом повернулся к другим членам экипажа, сбежавшимся в рубку. – Лена, принеси, пожалуйста, мази, у него две шишки на голове вздуваются…

– Не нужно мне никакой мази! – заупрямился Жора.

– Ладно, оставайся с шишками, – проговорил Колесников и слегка смягчившимся тоном добавил: – Война ведь там, мы могли погибнуть. Не обижайся…

– Я и не обижаюсь. – Жора шмыгнул носом, видно, раздумывая, что бы еще такое сказать, однако ничего не придумал и посмотрел на Леночку: – Можешь смазать мне голову мазью.

Леночка вышла из рубки, и Колесников проговорил:

– Боюсь, на звездолете осталась вмятина от того залпа, после посадки посмотрим…

– Ты хочешь еще куда-нибудь сесть? – встревожился Алька. – После всего того, что было?

– Никаких посадок! – выдохнул Жора. – На одной планете нас едва не съели дикари, возможно, людоеды, на второй мы ни за что обидели хороших людей, на третьей нас чуть не подстрелили, как воробьев… Чего ж нам еще ждать? За что терпим такие лишения? Ни на травке полежать, ни искупаться в море, ни позагорать на песочке…

Мальчишки молчали, но Жора уже чувствовал, что вовремя заронил в них искру сомнения, и продолжал:

– Нам нечего здесь больше делать, и я считаю, надо сейчас же возвращаться на Землю…

– Это легче всего, – сказал Толя. – Нельзя пасовать перед неудачами, мы еще встретим столько прекрасных планет…

– Аля, а как ты считаешь? – спросил Жора.

– Я? Я… Ну как вам сказать… (У Толи тревожно забилось сердце: неужели Алька поддержит Жору?) Вообще-то путешествовать интересно. – Но… – стал подсказывать и торопить его Жора, и это, видно, задело за живое Альку, и он сказал:

– Но с возвращением не надо спешить!

– Нет, надо! – Жору просто нельзя было узнать. – Какой толк, что мы блуждаем во Вселенной…

– Мы не блуждаем! – поправил его Колесников. – Мы летим точно по выбранному курсу, по звездным картам…

В это время в рубку заглянула Леночка, открыла коробочку, велела Жоре нагнуть голову и уверенно мазнула пальцем по двум, сильно обозначившимся шишкам.

– Ой, уже не болит! – удивился Жора. – Просто волшебная мазь!

– Уходите все отсюда, вы мне мешаете думать и прокладывать путь, – сказал Колесников.

– Значит, ты против того, чтоб вернуться? – спросил Жора.

– Против! Мы еще мало что видели… Мы все испытаем, проверим корабль в работе, выжмем из него неслыханные скорости…

– Ура, Колесников! – закричал Толя. – Мы не из пугливых, не из тех, кто не доводит дело до конца! Мы ни за что не вернемся назад, пока не откроем новых планет…

– Ты опять за свое? – поморщился Колесников.

– Я больше не буду… – спохватился Толя. – Дело ведь не в словах, а в сути, а суть такова, что необходимо…

– Говори попроще, – попросила Леночка. – Я тоже не спешила бы на Землю…

– Как хотите, – сказал Жора, – только мне все это осточертело.

– У тебя нет серьезной цели в полете, – ответил Толя. – Если б она была, ты не говорил бы такое…

– Ребята, хватит, выйдите из рубки, – сказал Колесников. – Первая вахта моя, потом – Толина, затем – Лены… Думаю, ты не поставишь звездолет под удар в случае чего…

– Никогда! – заверила его Леночка. Все, кроме Колесникова, вышли из рубки, разбрелись по своим отсекам. Больше не было сказано ни слова про Землю, но искра сомнения, оброненная Жорой, все-таки разгоралась. Толя ни о чем, кроме как о Земле, не мог уже думать.

Он вспомнил отцовское лицо, голос мамы, смех Сережи Дубова, легкий, скользящий шум лифта в их доме, пыхтение дворников-роботов на бульваре Открытий, аромат роз в их дворе, гул и веселье Сапфирного. Он вспоминал позеленевшие от времени зубчатые башни над морем, ласточек, огромные просторы Земли, где давно уже нет таких вот, как здесь, дикости и войн, когда тебя могут укокошить крошечным кусочком металла, сбить в полете снарядом, прикончить каменным топором…

Отсек теснил Толю, жал со всех сторон, давил. Ему вдруг стало очень душно – прямо нечем дышать! – он выскочил в коридор и заглянул в салон. Заглянул и замер. У стенки, в кресле, сидел Алька и, откинувшись, пристально смотрел на картину, на ее подводный мерцающий зеленоватый сумрак с таинственными блестками проплывающих рыбок… Конечно же, это была картина его прославленного отца, и космонавты «Звездолета-100», надолго улетая, брали ее в память о Земле…

Алька так вглядывался в картину, так был втянут в нее, что не заметил Толю. И Толя тихонько ушел в свой отсек, чтоб не мешать Альке думать и вспоминать.

И еще сильней захотелось Толе хотя бы краешком глаза увидеть Землю, любой, даже самый неинтересный ее уголок.

Это было так легко: нажми кнопку, и на огромном телеэкране в салоне появится она. Но Толя помнил распоряжение Колесникова: не нажимать кнопку. И все-таки он не смог вытерпеть и нажал кнопку в своем отсеке. И сразу на небольшом блестящем экране появился Сапфирный с разноцветными автолетами на улицах и даже… Толя даже мельком увидел свой дом из голубовато-синих пластиковых плит и услышал негромкий голос сестры, читавшей на телестудии стихи о Сапфирном.

Толя подобрался весь. Притих. Сапфирный был так далеко от него и был почти рядом! Голос сестры негромко звучал в отсеке, заполнял его, и с ним не было так одиноко.

Однако ее голос могли услышать и другие, например Колесников. Вдруг он захочет размять ноги и пройти по коридору мимо его двери? А Толя, как и все другие, знал, что не только в салоне, но и в отсеках нельзя включать экран.

Он нажал кнопку, и экран погас.

Толя вышел в коридор. У двери отсека N 3 он замедлил шаги и прислушался. За Леночкиной дверью негромко звучал тот же голос. Сердце у Толи часто-часто забилось. Теперь он боялся одного: как бы Колесников не услышал. Пусть хоть она спокойно послушает Землю, а уж он, Толя, постарается, чтоб Колесников ничего не узнал…

И Толя вошел в рубку.

Колесников сидел в пилотском кресле и задумчиво смотрел через иллюминатор в холодную синеву Вселенной с густой россыпью звезд, с косыми облаками космической пыли.

– Скоро будет следующая планета? – спросил Толя.

– Судя по картам, да. – Колесников встал с кресла, потопал своими кривоватыми, не привыкшими много ходить ногами об пол. – Пойду похожу немножко по кораблю…

– Постой, мне надо с тобой поговорить…

Колесников опять сел в кресло:

– Ну чего тебе?

– По-моему, теперь нужно высаживаться с величайшей осторожностью и, даже получив разрешение на посадку, надо несколько раз облететь планету, разглядывая ее…

– Все ясно… Ну, я пройдусь.

– Да куда ты рвешься, подожди! – снова начал Толя. – Скажи, пожалуйста…

Глава 23. СИНИЕ РОЗЫ

Алька проснулся от тишины и неподвижности. Он спрыгнул с койки и почти оглох от этой тишины. Даже в ушах зазвенело. И под ногами не вздрагивал привычно пол, и в стенки отсека уже не была влита мелкая дрожь от работы двигателей.

Выходит, что они не летят, а опять куда-то сели.

Алька вышел в коридор. В нем было очень тихо. От двери с номером 5 слышалось сильное, с присвистом, всхрапывание. Ну ясно, это Жора восстанавливает силы, отдыхает от своих неудач и споров с командиром.

Алька подошел к рубке управления: дверь открыта, внутри – пусто. Он посмотрел в иллюминатор, и в глаза ему нестерпимо ударило ярко-зеленым. И чем-то красным. И желтым. И синим. Алька зажмурился. А когда открыл глаза, увидел Леночку. И снова зажмурился: она была не в своем служебном комбинезоне, а в ослепительно белом платье с короткими рукавами. Она стояла среди цветов с большим букетом в руках и кому-то улыбалась…

Кому?

Вокруг нее – ни души. А где же Колесников? Где Толя? Может, Леночка, заступив на вахту, без ведома экипажа сама посадила звездолет? В это трудно было поверить!

Но, кажется, это было так.

Колесников и его экипаж, ни о чем не подозревая, беспробудно спали, а она расхаживала себе с букетом в руках по неведомой планете…

Внезапно Алька ощутил тонкий аромат этих цветов. Он дошел до него сквозь прочные, ничем не пробиваемые стенки космического корабля и заполнил собой всю эту строгую и деловую, пахнущую металлом и пластмассой рубку с точными приборами, стрелками и клавишами.

Алька вышел из рубки, на цыпочках подошел к люку и стал бесшумно спускаться по трапу. Дверь, конечно же, как и в рубку, была настежь открыта, а по инструкции дверь люка по прибытии на другую планету требовалось тщательно закрывать.

Алька высунулся из двери, и его сразу оглушил одуряюще свежий, терпкий аромат и еще резче полоснула но глазам пестрота цветов, росших вокруг звездолета. Они были в росе. Роса искрилась на листьях и лепестках, дрожала, пускала живые острые блики в глаза Альке и на гладкую обшивку корабля. Цветы были раза в два, в три крупней тех, что росли на Земле, а чуть поодаль виднелась целая роща цветов – высоченных, с Альку ростом, а то и выше. Возле них деловито и громко, как вертолеты, порхали бабочки и жужжали пчелы.

Заметив Альку, Леночка заулыбалась и помахала ему букетом:

– Иди сюда!

Алька спрыгнул с трапика в это многоцветное море и по пояс в росистой траве двинулся к ней и так вымок, что брюки прилипли к ногам.

– И я вымокла, не бойся! – сказала Леночка. К одной щеке ее пристал голубой лепесток.

– А где Колесников? – спросил Алька.

– Не знаю, наверно, у себя…

– А где Толя?

– Спит, видно… А почему тебя все это волнует?

Ну конечно же, произошло все так, как подозревал Алька!

– Значит, ты опустилась сюда без разрешения?

– Да забудь ты про свои разрешения и приказы! Здесь так замечательно! Здесь даже растут – посмотри на мой букет! – здесь даже растут синие розы…

А как они пахнут! Я ни разу не вдыхала такого запаха… – Ее лицо горело радостью и отвагой.

– Здесь здорово! – сказал Алька, и сказал не потому, чтоб сделать приятное Леночке, а потому что здесь и вправду было здорово. Как во сне. Как в полной волшебств и превращений сказке. – Что это за планета?

– Откуда мне знать? Пролетала мимо, заметила крошечную планетку: вся многоцветная, пестрая, с зеркалами озер, которые пускают огромные зайчики, один даже попал в звездолет и ослепил меня… Я снизилась, увидела столько цветов, ахнула и решила сделать посадку…

Алька не спускал с нее глаз.

– И ты сама включила тормозные двигатели?

– А то кто же! Колесников? Я ведь назубок знаю назначение каждой кнопки и клавиши, и даже сложный механизм… Ну и посадила на планету корабль…

– Вот и подпускай девчонок к штурвалу! – покачал головой Алька. – Ох и достанется тебе от Колесникова! Ты хоть обратила внимание на то, что сказало электронное устройство возле двери?

– Я зорко следила за всеми приборами и автоматами… Выход был разрешен и даже желателен…

– А где же ты взяла ключ? Ведь Колесников держит его у себя и никому не отдает.

– Совершенно верно. Но ты заметил, что этот ключик висит на длинной цепочке, похож на серебряную рыбку и очень красив. Ну так вот, накануне вахты я попросила у Колесникова поносить эту рыбку на шее вместо кулона…

– И он дал?

– Еще как! Даже обрадовался, сказал, что эта рыбка красивее моего янтаря с ископаемой мушкой внутри… Я бы так хотела пожить здесь! И как можно дольше!

«Ну и хитра! – весело подумал Алька. – А что дверь звездолета забыла закрыть, это можно простить ей».

– А ты б не хотел пожить здесь?

Алька пожал плечами.

– А еще художник! – сказала Леночка. – Сколько здесь можно написать замечательных картин… Глаз от них не оторвешь!

– Может быть… – замялся Алька. – Я буду писать… Я напишу… Но остаться здесь надолго? Ведь для жизни нужно и многое другое… Что здесь еще есть?

– Здесь есть цветы. Видишь, сколько цветов? Что тебе еще надо?

Алька увидел большие ясные глаза, радостно глядящие на него, и пробормотал:

– Ничего больше не надо…

– Браво, Алик! – Леночка захлопала в ладоши. – Если Колесников устроит голосование, давайте проголосуем «за»? Идет?

Алька хотел сказать, что все это надо обдумать. Планета, конечно, очень яркая, живописная, но имеется ли здесь какая-нибудь пища не только для бабочек и пчел, но и для человека? Растут ли здесь деревья, чтоб построить из них жилье?

Есть ли вода, годная для питья? Пожить здесь недельку-другую неплохо, но чтоб поселяться надолго… Однако ничего этого Алька не сказал.

– Идет, – проговорил он, увидев ее счастливое лицо.

И тогда Леночка поспешно взяла его за руку:

– Давай пройдемся, я тебе кое-что покажу… Смотри, сколько здесь бабочек! И какие они! Вот бы сюда Толиного отца! Написал бы новый труд о бабочках этой планеты…

Леночка шла чуть впереди, Алька на полшага отставал.

– Смотри, какое озеро! Какие на нем огромные кувшинки, и какого цвета – голубые и алые! На Земле таких нет. А какие у них листья… Не листья – плотики! Тебе они нравятся?

– Нравятся. – Алька покорно шел за Леночкой.

Ему все-таки было немножко не по себе, потому что он не знал, как поведет себя Колесников, когда проснется. Алька предчувствовал – нет, он был почти уверен в этом! – что их командир выйдет из себя из-за такого самоуправства. В этом неприятно было признаться даже себе, но Алька слегка побаивался Колесникова…

– Давай покатаемся на листе кувшинки! – внезапно предложила Леночка.

– Ты что, серьезно? Он же не выдержит нас.

– Прекрасно выдержит, я уже каталась.

Алька вытаращил на нее глаза.

– Когда же ты опустилась на планету?

– Часа четыре назад… Уже два раза купалась. И снова хочу. Здесь такая чистая, прозрачная и вкусная вода!

– И ни один крокодил не съел тебя?

– Представь себе – нет. Здесь подстерегает другая опасность: огромная бабочка может выпустить хоботок, обвить тебя и унести в небо…

Алька засмеялся, подпрыгнул, потом перекувырнулся через голову и еще громче засмеялся. Потом сказал:

– Ну давай купаться… Как давно мы не купались!

Алька стал снимать рубаху.

– Ну что ж ты не…

– Я? – вдруг как-то оробело сказала Леночка. – Я… Да ведь Колесников выбросил на космодроме в Сапфирном мой купальник…

– Нечего страшного, – проговорил Алька, – иди купайся первая, а я пойду вон за те цветы и подожду. И не торопись. Я хоть и нетерпеливый, а могу долго ждать. И если какая-нибудь бабочка захочет тебя унести в небо, кричи погромче, не дам тебя в обиду…

Леночка убежала к озеру, и скоро до Алькиного слуха донесся звучный плеск воды.

Вдруг Алька увидел Толю: он бегал по пояс в траве возле темно-синего звездолета, острым носом нацеленного в небо, и ловил бабочек. Трава блестела в лучах света и колыхалась, расступаясь перед ним. Сачка у Толи не было, он ловил бабочек руками и, поймав, относил в звездолет, и рыжий, веснушчатым нос его при этом горделиво смотрел вверх.

Алька тут же решил помочь ему. Но… Но что если Леночку и впрямь унесет в небо гигантская бабочка?

Да нет уж. Наверно, пошутила. Наверно, даже на неведомых планетах нет таких сильных, хищных бабочек.

Алька стал подкрадываться к черной с голубоватыми волнистыми разводами бабочке. Сложив крылья, она присела на махровый белый цветок, развернула и опустила внутрь него тонкий хоботок. Алька схватил бабочку и, не чуя под собой ног, длинными прыжками бросился к Толе. И вытянул к нему руку:

– Смотри, какую поймал… Нужна?

Толя унес в отсек сразу две бабочки свою и его, – вернулся и сказал:

– Чудо, а не планета!

– А что скажет Колесников? – спросил Алька. – Леночка тоже в полном восторге от планеты. Это она посадила на нее звездолет… Знаешь, что она хочет? Она хочет надолго здесь остаться! И меня уже уговаривала… А как ты относишься к этому?

Толя нервно потер лоб и вздохнул:

– Прекрасная идея… Здесь так хорошо… Здесь столько цветов и бабочек! От благоухания у меня даже с непривычки голова болит…

– Значит, остаемся здесь? – неуверенно спросил Алька. – Ведь если мы втроем примем решение остаться здесь и проголосуем «за», Колесников вынужден будет подчиниться; пусть даже он перетянет на свою сторону Жору, нас все равно большинство!

– Это верно, – уже серьезно сказал Толя. – Здесь хорошо пожить день, два, десять… Боюсь, что потом здесь покажется однообразно. Ведь мы полетели в глубины Вселенной ради того, чтоб постичь…

– Знаю ради чего, не говори! – прервал его Алька. – Идем лучше к озеру, может, Леночка уже кончила купаться… – И Алька громко крикнул.

Она откликнулась, позвала их. Ребята стащили с себя комбинезоны и осторожно, как зимой на непрочную льдинку, ступили на маленький круглый зеленый плотик – лист кувшинки; Толя не без труда перепилил складным ножом толстый, уходящий ко дну стебель листа, и они отплыли от берега. Толя с Алькой – худенькие, загорелые, в одних трусиках – лежали на гладком блестящем листе и гребли руками, а Леночка стояла посередке и громко смеялась.

Внезапно на берегу появилась маленькая фигурка Колесникова. Даже издали было видно, что лицо у него сонное, недовольное. Он подошел к воде, протер глаза и зевнул.

– Кто посадил сюда звездолет?

– Я. А что, тебе здесь не нравится? – спросила Леночка, – раздевайся и плыви к нам!

– А что я тебе говорил? – сказал Колесников. – Или все вылетело из головы? Никто не имеет права по своей воле садиться на незнакомые планеты!

– А ты? – нашлась Леночка.

– Что – что я? – недовольно шевельнул бровями Колесников.