Текст книги "Заблудившийся звездолет. Семь дней чудес"

Автор книги: Анатолий Мошковский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 9. СТАРТ

Алька открыл свой чемодан и, вздохнув, стал выбрасывать прямо на бетон лишние ботинки, рубахи и несколько больших плоских камней с красивыми прожилками. Толя последовал его примеру, но не так быстро и решительно: он принялся выкладывать из своего чемодана кое-какие толстые книги. Колесников приподымал каждый чемодан, прикидывал на вес и кивал: теперь сойдет… Одна Леночка так в не коснулась своего чемодана. Она неподвижно стояла над ним, склонив голову.

– Лена, даю тебе минуту, – сказал Колесников. – Через три минуты старт. Выбрасывай лишнее…

– У меня нет ничего лишнего…

– Алька, помоги ей, – проговорил Колесников. Алька кинулся к ее чемодану и раскрыл его. Чемодан был туго и очень аккуратно набит всевозможными, сверкавшими в лучах яркого электрического света платьями, кофтами, свернутыми лентами, туфлями и… и, конечно же, разноцветными пластмассовыми коробками: в них были ее любимые игрушки-роботы!

– Леночка, нужно что-то вынуть, – сказал Алька. – Нужно. Что выгружать в первую очередь?

– Платья и туфли… – ответила Леночка.

– Но они ведь ничего не весят! – крикнул Алька. – А коробки очень тяжелые.

– Толя, проводи ее наверх! – сказал Колесников. – И поторопитесь! Через две минуты взлет…

Леночка молча ступила к люку и полезла по узкому трапу вверх, а Толя двинулся следом, отставая от нее на две ступеньки и держа на всякий случай перед собой руки, чтоб она, оступившись, не упала.

– Проследи, чтоб все разошлись но отсекам, привязались и соблюдали хладнокровие! – раздалось за Толиной спиной, и тотчас он услышал за собой громкий стук коробок: Колесников торопливо выбрасывал из Леночкиного чемодана все, что считал лишним. Потом сзади что-то щелкнуло – наверно, закрылась дверь, – Колесников крикнул: «В темпе!» – и Толя, поднявшись за Леночкой но трапу, очутился в узком коротком коридоре с плотно закрытыми белыми дверями. И увидел возле одной из них Жору с расширенными от недоумения глазами.

– А-а-а… взрослые тут есть? – с трудом выдавил он из себя, не двигаясь с места.

– А ты кто – младенец? Несмышленыш? Иди в отсек и привяжись! – Толя подтолкнул Жору в ближайший отсек, в другой проводил Леночку и помог привязаться.

Не успели ребята разойтись по крошечным отсекам, как по коридору пробежал Колесников, и через секунду заревели где-то внизу двигатели.

Звездолет вздрогнул, из динамика раздался громкий голос Колесникова: «Взлет!», и вслед за тем корабль плавно качнулся, оторвался от бетонных плит и почти вертикально ушел в небо.

– Ур-ра! – послышался из динамика ликующий голос Колесникова.

Толя огляделся. В его отсеке была узкая подвесная койка, вмонтированные в стенку экран и столик с пустой, прикрепленной к нему вазочкой, маленькое уютное креслице, привинченное к полу, дверцы в стенке – наверно, шкафчики – и большой продолговатый иллюминатор, в котором был виден стремительно удаляющийся, проваливающийся вниз, сверкающий огнями родной город Сапфирный с его знаменитой Сапфировой бухтой, окаймленной золотыми пляжами, с развалинами древней крепости, с бульварами, садами и проспектами…

Звездолет шел вверх, шел легко, без толчков. Толя расстегнул ремень и выглянул в коридор. Он был пуст. Только сейчас Толя заметил, что внутри корабль красив, как и снаружи: строг, ровно освещен мягким светом; глаза ласкала матовая белизна стен и потолка. Держась за стенки, Толя прошел вперед и очутился в маленьком салоне. Салон буквально ослепил его в первое мгновение красотой узорчатого пластика стен, большим светящимся экраном, разноцветной обивкой пяти кресел и необычной картиной в тонкой темно-зеленой рамке: среди таинственного леса водорослей толчками плывет ярко-серебристая медуза. Уж не Алькин ли отец написал ее? В одной из стен была прозрачная дверь, за ней находилась рубка управления: перед огромным носовым иллюминатором на вращающемся пилотском кресле, сильно подвинченном вверх, сидел Колесников с белым штурвалом в руках – весь нацеленный, собранный, внимательный, и перед ним на светлом щитке виднелись десятки кнопок, клавишей, переключателей, приборов с двигающимися стрелками, с горящими глазками лампочек; сбоку светился еще один экран и висела звездная карта, а на полочке рядом лежали какие-то книги – возможно, справочники и космические лоции, которые могли понадобиться в полете. Толя отодвинул дверь в рубку.

– Как самочувствие? – спросил Колесников, не оборачиваясь. – Как Ленка? Узнай.

Толя постучал в дверь No 1.

Ему никто не ответил, он потянул дверь в сторону и очутился в отсеке.

Леночка сидела в желтом креслице, грустно смотрела в лежащий перед ней на полу раскрытый и на две трети опустошенный чемодан.

– Ну что ты, Лен! – сказал Толя. – Зачем тебе в полете игрушки? Нам будет не до них… Вот когда вернемся…

– Одного Рыжего лисенка оставил!… Он всегда дает мне хорошие советы, но ведь… ведь…

– Лена… Иначе нельзя было, мы б не взлетели из-за такого груза… Кто ж думал, что придется взять и Жору?

У нее от возмущения даже высохли слезы.

– Если бы он не побежал за нами, ничего б не надо было выбрасывать…

В это время изо всех динамиков звездолета, в каждом отсеке, раздался такой спокойный, твердый и уверенный голос, что Толя с Леночкой невольно притихли.

– Говорит космопорт Сапфирного! – звучал голос. – «Звездолет-100», измените свой курс и вернитесь назад. Вы слышите нас? Вы можете сбиться с пути, заблудиться во Вселенной, столкнуться с другими кораблями…

– Не столкнемся, не заблудимся на таком корабле! – бросил в микрофон Колесников.

– Полет без разрешения запрещается! – продолжал голос. Слышимость была прекрасная: двигатели работали почти бесшумно.

– Не беспокойтесь, все будет в порядке! – ответил Колесников, и его голос тоже вылетел изо всех динамиков.

– Вы не прошли медосмотра и спецподготовки, необходимых при дальних полетах! – по-прежнему настаивал голос. – А главное, вы не достигли возраста, когда допускается самостоятельный полет…

– А мы докажем, что имеем право на полет! – прямо-таки захлебнулся от переполнивших его радостных чувств Колесников, и Толя представил на миг его счастливое, самоуверенное лицо. – Корабль-то отличный!

Глава 10. ПРОЩАЙ, ЗЕМЛЯ!

Неожиданно в динамиках что-то щелкнуло, и голос с Земли оборвался. Но минуты через три в дверь отсека постучали, Леночка крикнула: «Войдите!» – и в дверь просунулась Алькина голова.

– Ребята, – сказал он прыгающими губами, – идемте в салон, там Артем Колесников…

– Откуда он здесь? – испугался Толя. Они вошли в салон и увидели на большом светящемся экране лицо всемирно известного пилота. Он смотрел на них совсем не сурово, не гневно, он даже вроде бы улыбался.

– Эй, племянник! – сказал он. – Как там у тебя дела?

– Нормально! – отозвался из рубки Колесников: он тоже видел на своем небольшом телеэкране дядю Артема.

– Внимательно следишь за приборами? – Лицо пилота пристально смотрело на ребят.

– Слежу! Не беспокойтесь. Здесь полная автоматика!

– Полная, да не совсем… Вижу, ты плохо слушал меня и не все понял… Итак, вы решили тайком, под покровом ночи, улететь на «Звездолете-100»…

– Решили! – подтвердил Колесников. – Я рожден для скорости не на сто километров в час, а на тысячу, на две, на три и четыре, на сто тысяч!

– Если б я знал, что ты безнадежный хвастун и способен на такое, – сказал дядя Артем, – не позвал бы тебя тогда на этот звездолет и ничего бы не показал на нем, и вообще…

– Не уговаривайте – не вернемся! – ответил Колесников.

Лицо пилота исчезло, и на экране появилось служебное помещение космонорта.

– Ребята, вы улетаете без Планетного справочника – сказал начальник, – его нет на корабле; в этом справочнике даны краткие сведения обо всех известных нам обитаемых и необитаемых планетах; не зная их, садиться на планеты рискованно, потому что…

– Как-нибудь сядем! – ответил Колесников. – На корабле есть книга поважнее, книга ярко-красного цвета, в ней описаны все возможные непредвиденные неполадки в «Звездолете-100» и советы, как их устранить, – мне дядя Артем говорил… И еще есть на корабле автомат, разрешающий выход наружу…

– Ребята! – строго сказал начальник космопорта. – Если вы сейчас же не измените курс и не вернетесь в Сапфирный, мы будем вынуждены вернуть вас магнитным арканом или даже выслать на перехват специальные звездолеты.

– Не беспокойтесь за нас, мы справимся!

Колесников, очевидно, нажал какую-то кнопку, потому что телеэкран неожиданно погас.

В салоне стало необыкновенно тихо, и в этой тишине послышался робкий, сдавленный голос Жоры:

– Что ж с нами будет? Ведь они же… Они же предупредили… Ой-ей-ей! И без справочника…

– Все будет нормально! – сказал Толя и вспомнил, как Жора иногда подтрунивал над ним на Земле. – Не хнычь! Тебе это не к лицу…

– А скоро мы вернемся? Скоро? – Жора с надеждой посмотрел на Леночку, потом на Альку.

– Там видно будет, – ответил Толя.

– Что, не очень скоро? Вы… вы что, правда? – спросил Жора. – Я ведь и дома никому не сказал, что улетаю…

– И мы не сказали ответил Алька. – Только записки оставили.

– А что мы будем здесь есть? – неожиданно спросил Жора. – Тут имеется какая-нибудь пища?

Толя, признаться, ни разу об этом не подумал: еда мало интересовала его, и он неуверенно сказал:

– Должна быть…

И тут из динамика, висевшего в салоне, раздался громкий и радостный голос Колесникова:

– Кому нечего делать, смотрите на Землю, она сейчас хорошо видна. В салоне под картиной есть окуляр электронно-оптического устройства.

Алька первый сорвался с места, нашел в стенке, возле откидного столика, приборчик с закрытым окуляром, нажал белую клавишу под ним, прильнул глазом к открывшемуся отверстию и увидел вдали Землю – небольшую, с яблоко, плывущую в густой темноте космического пространства, с одной стороны освещенную солнцем. Он видел ее, удивительно похожую на уменьшенный школьный глобус со всеми его материками и океанами, видел ее и не верил себе. Земля тускло мерцала в серебристом свете, и на ней явственно был заметен с малых лет знакомый контур Африки, пересеченный волокнами облаков Мадагаскар и тускло-белая шапка Южного полюса…

Отсюда, с корабля, Земля казалась совершенно необитаемой, нежилой и очень-очень красивой.

– Дай и мне посмотреть! – попросила Леночка, и Алька оторвался от окуляра.

– И я хочу, и я! – заерзал, засуетился Жора и оттолкнул Альку, приставил глаз и долго с тоской смотрел на удаляющуюся Землю, потом встал, вытер рукавом лоб и тяжело вздохнул: – Исчезла… Пропала… Не видно больше… Прощай!

Глава 11. УРРРРА!

Звездолет уходил от Земли; притяжение ее все уменьшалось; ее уже почти не было видно – такой она стала маленькой и темной.

Немного освоясь, привыкнув к легкому скользящему свисту корабля, сидели четверо в салоне перед погасшим телеэкраном. А рядом с ними, за прозрачной дверью, восседал у пульта управления Колесников и уводил их звездолет все дальше от Земли.

Неожиданно плавное движение корабля прекратилось. Он пошел медленней и стал отклоняться носом то вправо, то влево.

– Что это? – спросил Жора. – Двигатели не исправны?

– Все в порядке! – заверил из рубки Колесников. – Земля пытается притянуть нас к себе магнитным арканом. Ничего у них не получится!

– Но они вышлют в погоню специальные звездолеты! – сказал Жора. – Они повернут нас к Земле!

– Так я и дамся им! Нет корабля быстроходней «Звездолета-100»! – донеслось из рубки.

Звездолет продолжало бросать из стороны в сторону, рев и свист двигателей усилился: видно, чтоб преодолеть сопротивление и силу магнитного аркана, Колесникову приходилось гнать больше топлива в двигатели.

Толя напрягся в ожидании.

Глаза у Альки и Леночки были тревожные, и сидели они неподвижно, скованно. Лишь в глазках Жоры-Обжоры светилась надежда и радость: он мечтал, чтоб их поскорее захлестнул магнитный аркан, пересилил мощь двигателей и повернул звездолет к Земле.

Разве мог Жора подумать сегодняшним вечером, карауля у платана Леночку, что все так кончится. Земля! Прекрасная, добрая, уютная Земля! На ней было так спокойно, радостно, безопасно…

Вдруг звездолет затрясло, забило. Скорость резко упала. Вот он остановился, клюнул носом, упал набок… Ребята затаились, сжались в комочки. Но больше всех испугался Жора: вот-вот, подумал он, произойдет авария и все погибнут. Ребята готовились к полету, знали, на что идут, а ему-то из-за чего рисковать?

Какое-то время, сбившись с курса, звездолет летел наклонно, а потом помчался в обратном направлении – вниз, туда, откуда только что стартовал… Толя ахнул: вернули?

Колесников, вскочив с пилотского кресла, метался по рубке – возле штурвала, возле сигнальных лампочек и кнопок, возле окуляра второго оптического устройства…

Вбежал в салон и, возбужденно крикнув: «Земля включила на звездолете неизвестный мне автоматический механизм возвращения!», бросился назад, лихорадочно стал перебирать на полке инструкции и какие-то толстые технические справочники, листать их, разглядывать надписи над кнопками…

Звездолет со все возрастающей скоростью мчался к Земле.

Ребята замерли. Колесников опять выскочил в салон и сердито закричал Толе, точно он был виновен во всем:

– В библиотеку! Неси ярко-красную книгу!… Отсек N 6… Живо!

Толя кинулся в коридор, влетел в небольшой отсек со столиком, двумя креслицами и полками, тесно уставленными разноцветными книгами, сразу увидел маленькую книгу со светившейся, как сигнал опасности, обложкой, схватил и, прижав к груди, бросился в рубку.

Колесников стал с бешеной скоростью листать ее, читать разглядывать чертежи и схемы. При этом тонкие губы его вздрагивали от нетерпения и напряжения.

Жора уже не мог – или не считал нужным? – скрывать свою радость: толстое, кругловатое лицо его стало совсем как арбуз.

– Доволен? Идешь против всех? – спросил Алька.

– Сами виноваты! Я ведь у вас как пленник, как заложник.

– А кто бежал за нами и умолял взять с собой?

Пока Жора с Алькой препирались, Колесников что-то нашел в ярко-красной книге, прыгнул к пульту управления, нажал в правом углу какую-то светящуюся синюю кнопку, и почти в ту же долю секунды звездолет круто изменил направление и со скользящим стремительным свистом пошел вверх прежним курсом…

– Урр-рра! – закричал Колесников, и Толя с Леночкой и Алькой поддержали его.

Там, в рубке, перед носовым иллюминатором, в окружении циферблатов, клавишей, светящихся лампочек и переключателей, Колесников до неузнаваемости преобразился: с его лица исчезло выражение сухости и превосходства и появилось выражение одержимости, азарта, вдохновения…

Внезапно из динамика опять раздался спокойный голос начальника космодрома:

– Ну что ж, не хотите – не будем больше вам препятствовать… Летите! Только уговор: не ссориться, не трусить и смотреть в оба. И еще вот что: никогда не выключайте энергосистему корабля… Запомнили? Счастливого пути!

Однако Толя почувствовал не облегчение, а беспокойство:

– Странно… Выходит, разрешили?

Часа через три Колесников вышел к ним, усталый до изнеможения, и ровным, четким голосом сказал:

– Все! Оторвались… Спасибо, Толька, за помощь.

– Не за что, – ответил Толя, – дядю Артема поблагодари и начальника, пожелавшего счастливого пути… – И блестящими, совершенно влюбленными глазами Толя посмотрел на Колесникова. Кто же знал, кто же думал, что он окажется таким?!

– Звездолет летит автоматически, – объяснил Колесников, присаживаясь в кресло. – И мы теперь можем спокойно разместиться по отсекам, установить график дежурств в рубке управления и поужинать…

Предлагаю вам расположиться по отсекам так, – начальственным голосом продолжал Колесников. – В отсеке N 1, самом близком к рубке, буду я, Колесников; в отсеке N 2 будет жить Толя Звездин, который будет моей правой рукой и может понадобиться мне в любую минуту; в отсеке, N 3, как самом тихом, разместится Елена Снежинкина; отсек N 4 предоставляется Александру Горячеву; отсек N 5 будет временно занимать Обжора…

– У меня есть имя и фамилия! – обиделся Жора и поглядел на Леночку. – Я что, хуже других?

– А есть ты сейчас хочешь? – спросил Колесников.

– Ну хочу, а что?

– А то, что раз хочешь, не обижайся, что я тебя так назвал… Никто ведь еще, кроме тебя, не хочет есть в такой момент, правда?

Толя бесшумно проглотил слюну, но промолчал. Жора надулся и помрачнел.

– Итак, Обжора будет временно занимать отсек N 5, он находится у двигателей; у Обжоры здоровый сон, и шум их не повредит ему.

Леночка тихонько хмыкнула, а Толя подумал, что Колесников стал еще больше задаваться. Больше, чем на Земле.

– Занимайте свои отсеки, переносите туда вещи и через десять минут сюда, на ужин…

Глава 12. КОСМИЧЕСКИЙ УЖИН

Толя помог Леночке перетащить чемодан из первого отсека в третий, сам занял отсек N 2 и пошел в салон. Там уже сидели вокруг низенького столика все, кроме Леночки. Она была в душевой кабине.

Ее ждали минут десять. Наконец она явилась, причесанная и умытая.

Колесников ушел в коридор вернулся, положил на стол и открыл небольшую пластмассовую коробку.

– Вот вам ужин, разбирайте…

В коробке лежали небольшие тюбики в красную полоску, точно такие же, в каких выпускаются кремы для лица, краски для художников или паста для чистки зубов. Толя, хотя и прочитал тысячи книг о космических полетах и сам летал на близкие планеты, все же был слегка огорошен и не сразу протянул руку. Первой бросилась к коробке пухлая рука Жоры и ухватила сразу два тюбика.

– Брать только по одному! – сказал Колесников.

Жора огорченно бросил второй тюбик в коробочку, и его взял Алька.

Жора покрутил тюбик в руках:

– Так ведь он… Его ж и цыпленку не хватит!…

– А тебе должно хватить, – весело сказал Толя. – Ты же не птица, которая с утра до вечера должна что-то клевать. Ну и…

– Ну и дальше понятно, – рассмеялась Леночка, отвинтила крышечку тюбика, поднесла ко рту, выдавила желтую колбаску и попробовала на вкус. – Ничего! Есть можно.

Тогда Жора решительно сунул в рот свой тюбик и так нажал пальцами, что все содержимое его мгновенно исчезло.

– Прекрасно! – Он зажмурился от удовольствия. – Удивительно! Мне бы еще один, я ведь крупный… Нельзя же мне давать столько, сколько и Тольке…

– Можно, – сказал Колесников, – они очень питательные: в них и витамины, и белки, и жиры, и углеводы. Через неделю Толя от них поправится и примет нормальный вид, ну, а тебе, Жора, давно пора остановиться в весе… Следующий получишь на завтрак.

– Ой сколько ждать! А чай на звездолете полагается?

– Потерпи. – Колесников ушел с пустой коробкой в коридор, вернулся, поставил на столик ту же коробку, уже не пустую, и подчеркнуто вежливо сказал: «Пожалуйста». И ребята взяли по крошечному кувшинчику с какой-то густой бурой жидкостью.

И опять Жора не вытерпел:

– Ну что это? Мне одному мало выпить все эти кувшинчики… Взяли меня, так кормите как человека! Когда я однажды летал на Луну, нам давали по хорошей порции осетрины, черную икру, жареную перепелку и торт с…

– Ты до сих пор не можешь понять, – сказал Колесников, – что мы летим не на Луну, а в тысячи раз дальше, и складские отсеки нашего звездолета загружены очень легкой и питательной пищей, чтоб хватило на всю дорогу.

– Не горюй, Жора, – сказала Леночка. – Вот прилетим на первую планету и так там наедимся… Вдосталь! Верно, ребята?

– Нет, не верно! – вспылил Жора: до него вдруг дошло – нельзя так больше, нельзя! Они ведь смеются над ним! Нельзя даже думать о пище, потому что стоит только подумать о ней, ребята каким-то непонятным образом сразу догадываются; наверно, его мысли отражаются на лице. – Сами можете наедаться! Можете хоть лопаться! А мне что? Плевать мне на еду!

– И давно это? – полюбопытствовал Алька. – Это же величайшая новость: наш Жора, человек грандиозного, астрономического, а точнее, космического аппетита стал равнодушен к еде!… Ты не шутишь? Не оговорился?

Жора покачал головой, надулся и опустил глаза. Ребята мгновенно осушили свои кувшинчики, и Колесников объяснил, что этот чай, вернее, эта жидкость, заменяющая чай, прекрасно утоляет жажду и но своему действию равна чуть ли не целому самовару, из которых в древности пили чай, и что над изобретением состава этой жидкости, бодрящей и питательной, несколько лет работала большая группа ученых Академии питания…

– А теперь, – сказал Колесников, – слушайте приказ по звездолету: телеэкраны в салоне и в отсеках не включать!

– Почему? – спросил Алька.

– Потому, – ответил Колесников. – Я не могу каждому все объяснять… Давайте условимся, ребята: не будем задавать лишних вопросов.

– Это почему же? – спросил Толя.

– Опять «почему»? Слушайте меня, я все знаю и не желаю вам плохого… С Колесниковым вы не пропадете!

– Ты в этом так уверен? – опять спросил Толя.

– Ага! – Колесников подмигнул Леночке. – Вам ребятки, сильно подвезло со мной…

– А по-моему, нисколько! – не унимался Толя.

– Скажи, ты знаешь, что такое тумблер? – Колесников улыбнулся, а Толя слегка нахмурил лоб.

– Нет… А что это?

Колесников расхохотался:

– Ну вот, не знаешь элементарных вещей, а набрасываешься на меня!

– Быть бы мне главной у вас! – вмешалась в разговор Леночка. – Уж я распорядилась бы, замучила бы вас приказами: Колесников, немедленно полить цветы! Звездин, прочитать лекцию об умственной деятельности комаров и сороконожек! Горячев, протереть иллюминаторы и написать маслом портрет неустрашимого Колесникова в пилотском кресле! Жора, пока другие выжимают свои обеденные тюбики, станцевать и спеть что-нибудь веселое!… Ничего? Согласны?

В салоне раздался хохот.

– А теперь, ребята, всерьез, – сказал Колесников. – Надо еще договориться о графике вахт в рубке управления. Лена освобождается и может идти отдыхать, а мужчины останутся…

– Ой, я и правда устала… – Леночка зевнула. – Сегодня столько было всего! Только не ссорьтесь. Ну пока, мальчики…

Она вскочила с кресла, махнула им рукой и скрылась в отсеке N 3. Толя исподлобья посмотрел в маленькое деловое лицо Колесникова; тот кратко разъяснил, что с завтрашнего дня он откроет краткие «Курсы по обслуживанию и вождению звездолета», что, хотя корабль идет к любой намеченной ими планете автоматически и сам уклоняется от встречных метеоритов или каких-нибудь других попадающихся по пути небесных тел, но при ручном управлении надо многое знать: разбираться в кнопках, клавишах, в сигналах и, при необходимости, уточнять или даже резко менять курс…

– А я? Я тоже буду стоять на вахте? – внезапно спросил Жора.

– А почему ж нет? – посмотрел на него Колесников. – Или хочешь увильнуть?

– Ничего я не хочу, но ведь я…

– Точка, – прервал его Колесников. – По отсекам, спать! Сегодня моя вахта до утра…