Текст книги "Магия и пули (СИ)"
Автор книги: Анатолий Дроздов
Соавторы: Анатолий Матвиенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– Николай Петрович, – обратился царь к Михневичу. – Каковы данные разведки? Готова ли Германия к войне?
– После инцидента на границе она ускорила подготовку, – ответил генерал. – Не скажу, что полностью уверен, но военных действий следует ожидать к началу лета.
– Примем на основу эту дату, – сказал Георгий. – Жду от вас соображений как нам отразить противника. Если он не нападет, что же, мы скажем: «Слава Богу!» Если все ж случится, то должны быть готовы. Каждый здесь присутствующий должен мне представить планы своих ведомств. Сделать это нужно, не затягивая. До свиданья, господа!
Царь встал и покинул зал для заседаний. Министры проводили его взглядами и стали собираться. К Сухомлинову подошел Михневич.
– Что на вас нашло, Владимир Александрович? – произнес с укором. – Отчего вдруг поменяли прежние воззрения? Вот откуда взяли про окопную войну? Не могу представить, чтоб Германия вдруг решилась бросить силы против нас. Главный враг для них французы.
– Много размышлял, Николай Петрович, – ответил Сухомлинов. – Совещался с умными людьми. И они сказали, что такое может и случиться. Нужно быть к нему готовыми.
– Что ж, потрудимся, – сказал Михневич. – Проработаем в деталях. До свидания, Владимир Александрович!
– До свидания, – ответил Сухомлинов.
Покидая зал для совещаний, он не мог сказать, зачем затеял этот спор с коллегами. И уж никогда бы не признался, что причиной стал тот странный разговор с Юсуповым.
[1] ГАУ – Главное артиллерийское управление.
[2] Генерал-майор М.И. Шишкевич в то время возглавлял Воздухоплавательную часть Главного управления Генштаба России.
[3] Адольф Мессими – в реальной истории военный министр Франции в 1911–1912 годах. Был снят с поста за приверженность оборонительной доктрины. Линии его имени в Реальной истории не было, но это фантастика.
[4] В реальной истории именно Сухомлинов способствовал появлению в российской армии авиации и автомобильных войск.
[5] В реальной истории Сухомлинова отдали под суд как раз за нехватку боеприпасов.
[6] Сазонов, Сергей Дмитриевич – министр иностранных дел России в 1910–1916 годах.
Глава 5
Путешествие в Гавр оказалось скучным. В морском порту Петербурга Федор и его спутники сели на французский пароход «Серена» и вышли в море. Осенняя Балтика встретила неприветливо. Штормило, шел дождь – холодный и колючий, пассажиры сидели в каютах. Многих мучила морская болезнь. Федора она, впрочем, не затронула. Три раза в день он появлялся в кают-компании, где отдавал должное блюдам, приготовленным поваром-французом, и отправлялся к себе. Там читал книжки или просто лежал, глядя в крашеный белой краской железный потолок. Знатоки поправят: на судах – кок, а не повар, потолок называется подволоком, только Федор этого не знал. И узнать не очень-то стремился – путешествие его не вдохновляло. Куда лучше было сесть на поезд, тем более что такой, прямого сообщения Петербург-Париж, существовал. Отправлялся дважды в неделю и имел роскошные купе. Только не срослось: в ГАУ посчитали, что провоз оружия через территорию Германии может стать опасным. Просто так таможня не пропустит, а оформить разрешение – привлечь внимание врага. На французском пароходе будет безопасно. Ну, а то, что пассажиры, бедные, страдают от морской болезни, ГАУ не колышет.
Сопровождать Федора отрядили двух унтер-офицеров – испытателей ГАУ. Звали их Прохоров и Семенов. Оболенскую Федор вез с собой, он же оплатил ей билет до Гавра. В ГАУ, услыхав о спутнице, поморщились, но препятствий не чинили. Хочет князь с собой любовницу везти – пусть. Объяснять же, что Варвара – экономка, Федор посчитал излишним. Упросила барышня захватить с собой, пусть сама за репутацию страдает – заодно с морской болезнью. Из каюты Оболенская не выходила, не впустила Федора, когда он пришел справиться, почему не обедает. Наверное, не желала, чтобы увидал ее больной. Ну, не больно-то хотелось.
Мучились и унтер-офицеры, так что все вздохнули с облегчением, когда «Серена», наконец, пришла в Гавр. Русских здесь встречали: пароход едва причалил, как по трапу на палубу забежал высокий худощавый офицер в синем кителе, красных штанах и в ботинках с крагами. На его голове красовалось сине-красное кепи.
– Кто среди вас мсье Юсупов? – спросил офицер у высыпавших на палубу пассажиров. По-французски, разумеется.
– Я Юсупов, – Федор выступил вперед. Как и унтер-офицеры, он был в штатском – на этом настояли в ГАУ. Чтобы враг не догадался, как следует понимать. Соблюли тайну. Штатского встречает офицер с конвоем – это ни о чем не говорит? «В зале угорают», – как сказал об этом Друг.
– Капитан Легран, – офицер приложил два пальца к козырьку. – Получил приказ встретить вас и сопроводить в Париж.
– Сопровождайте, – согласился Федор. – Нас тут четверо, считая и меня. Двое унтер-офицеров и моя спутница, княжна Оболенская. А еще три ящика – пулеметы и патроны к ним.
– Тс-с, мсье! – Легран приложил палец к губам. – Эти сведения не для посторонних ушей.
Федор лишь плечами пожал. Захотелось вдруг союзникам поиграть в секретность – развлекайтесь, господа! Нет сомнений, что германцам все известно. От кого? Да от тех же французов, например. Вслух, однако, он такого не сказал.
Надо отдать должное Леграну – встречу он организовал на высшем уровне. Федора с командой провели через паспортный контроль, а таможенник к ним совсем не подошел. Чемоданы погрузили в ждавшую гостей пролетку. Ящики с оружием вынесли солдаты, разместив их в следующей. Там же и устроились, взяв их под охрану. Вместе с ними разместились Прохоров с Семеновым. Для Юсупова с Варварой подогнали третий экипаж. Капитан составил им компанию. Так вот, небольшой колонной, и отправились к вокзалу. По пути Легран развлекал их разговором.
– Приезжали уже во Францию, месье? – обратился к Федору.
– Мне не приходилось, а вот мадмуазель бывала, – не замедлил князь.
– Это случилось так давно, – подключилась Оболенская. – Я с семьею отдыхала в Ницце. Ехали на поезде, остановку сделали в Париже. Но запомнила его я мало.
– Что ж, теперь получите возможность лучше познакомиться с Парижем, – улыбнулся капитан. – Для месье Юсупова подготовлена обширная программа, будет занят постоянно. Вы получите свободу. Перед вами открыт весь Париж: что хотите, то смотрите. Королевские дворцы, пассажи, галереи. И еще, конечно, магазины с бутиками. Помогу вам с гидом, есть хорошие знакомые.
– Мерси боку! – ответила Варвара. – Как зовут вас, капитан?
– Шарль, мадмуазель Оболенская.
– А меня Варвара. Обращайтесь ко мне запросто, по имени. Мне так нравится.
– Хорошо, Варвара, – ответил капитан. – Но и вы зовите меня Шарлем…
Так они и щебетали до вокзала. После Балтики Варвара наконец оправилась и смотрелась хорошо. Розовые щечки, белозубая улыбка. Федор в разговоре не участвовал – он глазел по сторонам. Гавр его заинтересовал – красивый городок[1]. Капитан Легран видно специально прокатил их по набережной и бульварам, показал Дворец регат, казино «Мари-Кристин», фондовую биржу. Наконец, они подъехали к вокзалу – огромному зданию с башенками на углах и часами на коньке.
– Поезд на Париж через полчаса, – сказал Легран, указав на них. – Мы выходим, господа, ожидаем в зале.
Федор отправился покупать билеты – принимающая сторона здесь не раскошелилась. Сэкономила, короче. Ну, и ладно: хорошо, что хоть к вокзалу подвезли. Франками Федора снабдили в Петербурге, да и сам наменял их в банке, так что рассчитаться было чем. Пока он отсутствовал, капитан любезничал с Варварой.
– Почему ваш спутник так не разговорчив? – вопрошал француз. – Всю дорогу промолчал.
– С ним бывает, – сообщила Оболенская. – Инженер, изобретатель, постоянно в мыслях. А еще он князь, представитель богатейшей фамилии в России.
– Ой, ля-ля! – воскликнул капитан. – Мне сказали, что приедет оружейник.
– Он такой и есть, – ответила Варвара. – Изобрел отличный пулемет. А еще, чтоб знали, офицер в чине капитана, что равно французскому майору. Состоит при гвардии царя. Знаменитый человек в России.
– Я, признаться, не слыхал, – покрутил башкой француз. – Но, позвольте, раз ваш спутник – князь, он в какой-то мере связан с магами?
– Очень даже, – улыбнулась Оболенская. – У него сильнейший дар. Может вас поднять и забросить вот туда на крышу. Вы с ним будьте осторожны. Так-то он хороший человек, справедливый, не капризный. Но терпеть не может хамства и обмана. Был однажды вызван на дуэль князем Вяземским – тот его прилюдно оскорбил. Федор на дуэли даром разорвал его на части – по кусочкам собирали.
– Боже, как ужасно! – замотал Шарль головой. – Ну, и нравы там у вас в России! Здесь бы просто застрелили иль проткнули шпагой.
– Результат один, – ответила Варвара. Отвернулась, чтобы Шарль не видел смех в ее глазах.
Поезд в это время подошел к перрону. Появился Федор и принес билеты. Нанятые им носильщики подхватили чемоданы. Через несколько минут загрузились в свой вагон. Для команды русских Федор выкупил купе, места всем хватило. Прохоров с Семеновым осторожно сели на роскошные диваны – было видно, что в таком купе они впервые.
– Не стесняйтесь, господа, – поощрил их Федор. – Мы приехали в республику. Здесь сословий не имеется, титул ничего не значит. Обращайтесь ко мне просто «господин» – по фамилии иль чину, это как кому понравится. Я вас буду звать аналогично. Все понятно?
Унтер-офицеры закивали.
– Пулеметы и патроны на вокзале не забыли?
– Их солдаты унесли в другой вагон, – сообщил Семенов.
– Пусть за них и отвечают, – хмыкнул Федор. – А сейчас схожу к проводнику – разузнаю, как тут кормят. Есть чего-то захотелось.
Не прошло и часа, как команда разместилась в вагоне-ресторане. Прохоров с Семеновым попросились за отдельный столик – засмущались, очевидно, Федор возражать не стал. Наказал им только не стесняться, выбирая блюда, счет оплатит он. Сам с Варварой сел неподалеку. Заказал обоим по жаркому и салату, а еще бутылку красного вина. Ели, пили, наблюдая за сменявшими в окне пейзажами. За таким занятием застал их французский капитан. Федор пригласил его за стол. Шарль не стал чиниться и присел. Федор заказал еще бутылку и еду для капитана. Ехать стало веселее. Зазвучали тосты за союз России с Францией, президента и монарха. Не забыли про прекрасных дам. Офицеры закурили. Недовольная таким Варвара заявила, что устала, извинилась и ушла в купе.
– Очаровательная мадмуазель, – проводил ее взглядом подвыпивший француз. – Я могу спросить вас, князь?
– Уи, – ответил Федор.
– Кто для вас Варвара?
– Всего лишь экономка, – улыбнулся Федор. – Она княжеского рода. Завести с ней интрижку просто так нельзя. Можно лишь жениться, ну а я с подобным не спешу.
– Значит, можно попытаться… – оживился капитан.
– Можно, – согласился Федор, – но учтите, что Варвара бесприданница.
– Не могу поверить, – удивился капитан, как-то разом поскучнев. – Чтобы русская княжна…
– Отказалась выйти замуж за избранника отца. Тот лишил ее наследства – так бывает у российских княжеских родов. Потому Варвара служит экономкой. Я плачу ей жалованье. Взял с собой в Париж, потому как попросилась. Для меня расходы – ерунда, ну, а ей большая радость.
– Странно все у вас, – произнес француз. – У нас тоже есть князья. Если держат экономку, то обычно с нею спят. Это всем привычно и понятно.
– Руссо – облико морале, – засмеялся Федор. И продолжил, увидав изумленный взгляд француза. – У нас строгая мораль. Внебрачные связи не приветствуются церковью и обществом. Нет, они-то есть, но их тщательно скрывают.
– Дикая страна, – пробурчал Легран. – Хорошо, что я француз.
– С чем я вас и поздравляю, – улыбнулся Федор и позвал официанта. Расплатившись, попрощался с капитаном и пошел к себе в купе.
…Париж встретил путешественников запахом сгоревшего угля, рокотом моторов многочисленных авто и суетой на привокзальной площади. Здесь Федор попрощался с французским капитаном.
– Я поеду в арсенал, где оставлю ваши ящики, – объяснил Легран. – Вы в какой отель отправитесь?
– Нам рекомендовали «Ритц», – ответил Федор.
– Дорогой отель, – покрутил головой француз. – Впрочем, как желаете. Сообщу об этом руководству. Завтра к вам приедут наши представители. Они расскажут о программе испытаний, отвезут на полигон. Моя миссия закончена.
– Рад был познакомиться, месье Легран, – Федор пожал руку капитана. – Полагаю, свидимся еще. Мир, как говорится, тесен.
В «Ритце» Федор снял номер для себя, отдельно – для Варвары и еще двухместный – унтер-офицерам. Заодно снабдил их франками, предложив самим знакомиться с Парижем. У него на этот день отдельная программа. В номере он принял ванну, поменял белье и надел отглаженный горничной костюм. Позвонил Варваре, попросив ее спуститься в ресторан. Там они отдали должное французским блюдам и вину.
– Чем желаете заняться? – спросил за кофе. – Есть у вас на это планы?
– Надо бы пройтись по магазинам, – сообщила Оболенская. – Полина с Алевтиной попросили кое-что им привезти.
– Даже знаю, что, – Федор улыбнулся. – Вы займетесь этим позже. Время будет. А пока я предлагаю вспомнить о своих обязанностях.
– Вы о чем? – спросила Оболенская.
– У меня есть дом, – ответил Федор. – А вот стены в нем пустые. Я хочу украсить их картинами, а Париж – то место, где полно художников. Предлагаю съездить в галерею, посмотреть полотна. И, возможно, кое-что купить.
Так и сделали. Для начала наняли такси, покатили на Монмартр. Федор отыскал там галерею, попросил таксиста ждать и вошел с Варварой в помещение. Галерея оказалась небольшой, но светлой. Стены сплошь завешены картинами, некоторые составлены в углу. Покупателей не видно. Скучавший за столом мужчина средних лет – хозяин или продавец, подскочил, завидев посетителей.
– Бонжур, мадам, месье! Меня зовут Морис Дюваль. Рад видеть вас в галерее. Вам что-то подсказать?
– Уи, месье, – ответил Федор. – Ищу полотна импрессионистов – Дега, Моне и Ренуара. Куплю Лотрека, если попадется.
– Вы иностранец, мсье? – спросил Дюваль. – Акцент в словах заметен.
– Приехал из России.
– Я удивлен, месье, – сказал француз. – Я видел русских покупателей. Никто из них не спрашивал Моне и Ренуара. Интересовались Жерико, Давидом[2], картинами фламандцев.
– Фламандцы тоже подойдут, – ответил Федор. – Ван Гог, к примеру.
– Ван Гог? – Дюваль вдруг сделал стойку. – Минуточку, месье!
Француз метнулся в угол галереи и стал копаться в составленных там картинах. Вернулся с полотном и установил его на стуле, смахнув пыль тряпицей.
– Ван Гог! – сказал торжественно.
Варвара с любопытством посмотрела на картину. На полотне изображены большие, желтые цветы, стоящие в горшке. Фон ровный и зелено-голубой. Широкие мазки, довольно так небрежные.
– «Подсолнухи», – сказал вдруг рядом Федор. – Похоже, третий вариант.
– Ого! – воскликнул галерейщик. – Я изумлен, месье. Такое знание творчества Ван Гога…
– Еще найдется?
– Да есть одна, – вздохнул француз. – Вернул коллекционер. Супруге не понравился портрет. Сказала: грустный очень, тоску ей навевает.
– Хотел бы посмотреть, – ответил Федор.
Дюваль убежал в другую комнату, вернулся с полотном. Смахнув с холста пыль, водрузил на стул.
Картина оказалась меньше, чем «Подсолнухи». Варвара разглядела на холсте мужчину в черном сюртуке и кепке. Он сидел за столом, подперев голову рукой. Вытянутое лицо с острым подбородком и рыжими усами, синие глаза. И такая в них тоска…
– «Портрет доктора Гаше», – озвучил Федор. – Беру с «Подсолнухами» вместе.
– Двенадцать тысяч франков.
– Месье Дюваль! – воскликнул Федор.
– Пусть будет десять, – сморщился француз.
– А что насчет импрессионистов?
– Они в руках коллекционеров.
– И вы их знаете? Согласны будут нам продать?
– Не знаю, – Дюваль развел руками. – Надо бы спросить.
– Возьмете на себя такую миссию? Получите комиссионные – процентов десять от цены продажи.
– Пятнадцать, и найду вам всех, – сказал француз. – Но это будет стоить вам недешево. Дега, Моне и Ренуар сейчас в цене. Лотрек немного подешевле.
– Ищите! – согласился Федор. Достав из кармана пальто пачку франков, отсчитал запрошенную сумму. – Картины упакуйте и отнесите в такси, оно ждет на улице. Мы остановились в «Ритце». Как будут новости, придите к нам в отель. Там спросите мадмуазель Оболенскую, – указал он на Варвару. – И впредь имейте дело с ней, я буду очень занят, хотя картины посмотрю. Адью, месье Дюваль.
– Зачем нам эти странные картины? – спросила спутника Варвара на обратном пути. – К тому же очень дорогие. Три тысячи рублей за два холста! В России купили бы дешевле.
– Так я же князь! – ответил Федор, улыбнувшись. – Мне кто-то говорил, что должен жить набобом. Как самодур, короче говоря. Стараюсь соответствовать. Вот привезем, развесим в доме эти вот полотна. Таких не будет у других, вы слышали слова француза. Другие пусть любуются Давидом, фламандцами и прочей хренью, у нас же будут импрессионисты. Не беспокойтесь о деньгах. Юсупов положил на мой счет в банке сто тысяч рублей. Десятину отправил в тот приют, где сам когда-то пребывал, остаток обменял на франки. Наличные и векселя. Я дам сегодня вам один. Вы выберете банк и откроете там счет, с него оплатите картины. Не хватит – я добавлю. Понимаю, что удивлены. Поверьте, это прекрасное вложение капитала. Пройдет лет двадцать, и эти вот картины будут стоить в десять раз дороже.
– А через век – и вовсе состояние! – добавил Друг. – Сегодня ты купил полотна миллионов так на сто пятьдесят. И не каких-то франков, а полновесных долларов. В моем мире – главная валюта.
В отеле Федор попросил отнести картины в свой номер. Там снял с них упаковочную бумагу и расставил на диване. Сам сел напротив и долго любовался.
– Нравятся? – спросил Друг.
– Да, – ответил Федор. – Не смыслю в живописи, но это замечательно. Спасибо за подсказку.
– Я тоже не большой знаток, – ответил Друг. – Но видел их в музеях за границей. Запомнил имена художников. Сейчас они не слишком знамениты, хотя известны знатокам. Картины их растут в цене, но все ж пока не слишком дорогие.
– Не стану продавать! – отрезал Федор. – Сам буду любоваться.
– Согласен, – отозвался Друг. – Мне нравятся полотна импрессионистов. Смотреть на оригиналы каждый день… Нет, все же князем быть не так уж плохо.
* * *
Федор дождался, когда Семенов уложит на стол последнюю деталь пулемета и обратился к стоявшим напротив французским офицерам. Среди них виднелся даже генерал.
– Как видели, месье, пулемет легко разобрать для того, чтобы провести обслуживание в полевых условиях. Например, очистить от попавшей в ствольную коробку грязи. Хотя пулемет к ней малочувствителен, так же, как и к пыли. Для того подвижные детали сделаны с большими допусками. Это не мешает пулемету стрелять и не сказывается на его кучности. Ствол, как прочие детали, заменить легко.
Федор взял лежавший на столе ключ, вставил в специальную проточку возле мушки и, нажав кнопку сбоку на боку ствольной коробки, повернул ствол на четверть оборота, затем извлек его.
– Вуаля! – заметил, улыбнувшись. – Пулемет прост и дешев в производстве. Состоит из 64-х деталей, из которых 10 – винты, и еще четыре – пружины. Они, к слову, все витые, потому просты в изготовлении.
– Какой темп стрельбы? – спросил стоявший ближе всех к столу высокий полковник. Он с особым интересом наблюдал за разборкой пулемета.
– До шестисот выстрелов в минуту.
– Это слишком много, – заметил генерал. – Велик расход патронов.
– Разрешите вас спросить, мон женераль? – не замедлил Федор. – По какой цене французская армия покупает патроны? Если это не секрет.
– Полтора франка за десяток, – ответил генерал.
– Предположим, пулеметчик, чтобы поразить врага, истратит сотню. Итого пятнадцать франков. Какова у бошей армия? Пусть даже десять миллионов. Чтобы перебить их всех, потратим сто пятьдесят миллионов франков. Я б сказал, что это дешево, месье.
Французы засмеялись.
– Вы шутник, месье Юсупов, – заметил генерал. – А теперь давайте постреляем. Нам не терпится увидеть в действии столь расхваленное здесь оружие.
Федор сделал знак Семенову и вслед за офицерами покинул павильон на полигоне. Компания направилась к огневым точкам из мешков с песком, сооруженных у начала стрельбища. Здесь под охраной солдат стояли, упираясь сошками в мешки, два пулемета. Подбежал Семенов и принес третий. Установив его в свободной точке, повернулся к Кошкину.
– Готово, господин капитан!
– Разрешите начинать? – спросил Федор у генерала.
– Приступайте! – кивнул тот.
– Прохоров и Семенов – на позицию! – приказал Федор.
Унтера, которые в этот раз были в форме при погонах, как и сам Кошкин, подбежали к огневым точкам. Ловкими движениями примостили поверх ствольных коробок снаряженные диски. Оттянули назад рукоятки заряжания.
– Унтер-офицер Семенов к стрельбе готов!
– Унтер-офицер Прохоров к стрельбе готов.
– По ростовым мишеням, прицел пятьсот шагов[3] – огонь!
Затрещали очереди. Прохоров и Семенов били короткими, переводя огонь с мишени на мишень. Стоявшим за спинами унтеров зрителям было видно, как они падают одна за другой. Скоро не осталось вовсе.
– Унтер-офицер Семенов стрельбу закончил! – последовал доклад от ближнего стрелка. – Мишени поражены.
Следом доложился Прохоров.
– Оружие разрядить и подготовить к осмотру! – приказал Федор. Подойдя к стрелкам, проконтролировал исполнение. Повернулся к французам и вскинул руку к козырьку фуражки.
– Мон женераль, унтер-офицеры Семенов и Прохоров стрельбу закончили. Все мишени поражены. Доложил капитан российской армии Юсупов-Кошкин.
– Впечатляет, – кивнул генерал, – но я все же уточню.
Он подошел к стоявшему в стороне столику с полевым телефоном. Снял трубку и несколько раз повернул ручку сбоку. Поднес трубку к уху. Что-то неразборчиво спросил, выслушал ответ и положил трубку на аппарат.
– Подтвердилось, – сообщил офицерам. – Все мишени поражены. Большинство попаданий в область груди и живота. У вас замечательные стрелки, месье капитан.
– Задание простое, – улыбнулся Федор. – На такой дистанции можно стоя в цель попасть.
– Хотел бы посмотреть, – усмехнулся генерал.
– Прикажите поднять мишени, – попросил Федор.
В этот раз стрелял он сам. Зарядив тот самый, третий, пулемет, крепко вжал приклад в плечо и открыл огонь, начав с крайней левой мишени. Бил короткими очередями, постепенно смещая ствол вправо. И хотя мишени тут же падали, две из десяти остались непораженными. Федор снял опустевший диск и потянулся за снаряженным.
– Не стоит, месье капитан, – остановил его подошедший генерал. – Нам достаточно. Тридцать патронов на восемь мишеней – отличный результат. Где научились так стрелять?
– Я изобрел этот пулемет, я его и испытывал, – ответил Федор. – Ничего удивительного. Оружие хорошее.
– Это специальные подготовленные для испытания образцы? – спросил худощавый полковник, который интересовался темпом стрельбы.
– Серийные, – ответил Федор. – Взяты из обычной партии.
– Не верю, – покрутил головою капитан.
– Следуйте за мной! – пригласил Федор.
Прихватив пулемет, он направился к огневым точкам унтер-офицеров. По его команде Прохоров с Семеновым поставили в ряд все три пулемета.
– Обратите внимание, месье, – обратился Федор к французам. – Номера на ствольных коробках следуют один за другим. Это серия. А теперь взгляните на кожух ствола. Здесь заметны следы от гнувшего его инструмента. Если бы это были специально подготовленные к показу образцы, их бы непременно зашлифовали. Следы инструмента можно разглядеть на дисках, – он взял один и продемонстрировал офицерам. – Поскольку это не влияет на стрельбу, их не стали убирать. Оружие предназначено для боя, а не парада. Мне предлагали привести в Париж специально изготовленные образцы, но я решительно отказался. Не хочу вводить в заблуждение союзников. Вы должны видеть все, как есть.
– Интересный подход, – сказал сомневавшийся полковник. – Но, пожалуй, соглашусь. Разрешите, я представлюсь. Меня зовут Луи Шоша. Полковник, тоже оружейник.
– Изобретатель самого ублюдочного пулемета в мировой истории, – раздалось в голове у Федора. – Магазин на 20 патронов, темп стрельбы – 250 выстрелов в минуту. Ненадежный и капризный агрегат.
– Вы потом поговорите, – вмешался генерал. – А теперь, месье капитан, мы хотим пострелять из вашего оружия. Пусть ваши подчиненные нам помогут.
В следующий час над полигоном не умолкал грохот очередей – длинных и коротких. Генерал для начала высадил два диска подряд, и потом принялся стрелять более вдумчиво. Не отставали и его спутники. Гвоздили с азартом. Прохоров с Семеновым не успевали заряжать диски. Французы успокоились, лишь когда патроны практически закончились.
– Поздравляю, месье капитан! – сказал генерал Федору. – Превосходное оружие. Ни одной задержки и осечки, даже ствол не слишком перегрелся. Чувствуется, что конструкцию вы продумали. Но хотелось знать, как воспримет этот пулемет состоящий на вооружении у французской армии патрон для винтовки Лебеля.
– Прикажите, и получим ответ, – предложил Федор. – Переделка небольшая, можно использовать даже эти образцы, – он указал на пулеметы. – Заменить ствол и диск, остальное, полагаю, не понадобится. Если вдруг возникнут проблемы, устраним на месте. Я просил бы разрешения самому участвовать в переделке.
– Слышали, Шоша? – генерал обратился к полковнику. – Допустите капитана к работам в Ле-Пре-Сен-Жерве. Сколько вам понадобится времени? – повернулся к Федору.
– За неделю справимся, если будет полное содействие, – ответил офицер.
– Вы его получите, – согласился генерал. – Пусть полковник держит меня в курсе. Адью, месье…
На завод Федор отправился через день – Шоша объяснил, что нужно подготовить производство. Цеха фирмы «Гладиатор», делавшей автомобили и мотоциклы, недавно перевели на выпуск оружия[4], неразберихи там хватало. Свободный день Федор потратил с пользой. Заглянул в лавку готовой одежды, где приобрел синюю блузу, брюки, кепку и ботинки – наряд французского рабочего. В компании Дюваля и Варвары посетил парижского коллекционера, у которого купил прекрасного Ренуара. Подготовил чертежи на пулемет – их он привез с собою. Следующим утром, захватив рабочую одежду, поехал на завод. У проходной его ожидал Шоша.
– Заготовки привезли, – сообщил довольно. – Пулемет на месте. Нужен лишь чертеж.
– Он вот здесь, – Федор указал на свою голову.
– Но, позвольте, – удивился полковник. – Как рабочий изготовит ствол?
– Сам займусь, – ответил Федор. – Предоставьте мне станок, ну, и место, где переодеться.
Поменял одежду он в конторе. А оттуда, провожаемый начальством во главе с полковником, перешел в токарный цех. У массивного станка их встретил пожилой рабочий с пышными усами.
– Русский князь Юсупов пожелал лично выточить ствол к оружию, – объяснил ему начальник цеха. – Уступите ему место, Жан.
– А станок мне не сломает? – пробурчал француз.
– Не волнуйтесь, Жан, – улыбнулся Федор. – За такими я с двенадцати лет.
Подали заготовку. Канал в ней был уже готов – с нарезами и казенником. Федор закрепил ее в патроне и включил станок. В следующий час он сосредоточенно работал над деталью, меняя резцы и вертя ручками подачи. Все это время за спиной его толпилось заводское начальство и Шоша. Набежали и другие: поглазеть, как русский князь работает. Их пытались разогнать – ничего не получилось. Наконец гость извлек из кулачков блестящий ствол.
– Где тут фрезерный станок? – поинтересовался у Шоша.
– Следуйте за мной, месье, – предложил начальник цеха.
За другим станком гость не задержался. Сделал лыски для ключа рядом с дульным срезом, поработал над креплением ствола.
– Принесите пулемет, – попросил наблюдавших за его работой.
Пожелание исполнили немедля. Федор извлек ствол из пулемета, заменил его на новый. Снял крышку ствольной коробки и проверил ход затворной рамы. Попросил винтовочный патрон, испытал экстракцию вручную.
– Вроде как работает, – пояснил полковнику. – Ваш патрон короче русского, да и гильза чуть другая. Ствол я немного удлинил, может быть, придется повозиться и с выбрасывателем. Мушку прикреплять пока не будем, для начала надо бы проверить автоматику. А теперь займемся магазином. Предлагаю заменить приемное окно, ваш патрон в него не влезет.
Тем и занялись – с перерывом на обед. Федора свозили в ресторанчик, где он своей блузой с кепкой удивил жующую публику. Переодеваться для обеда он не стал. Гарсон пытался не впустить, но полковник рявкнул на него, и халдей отстал. Ели быстро – Федор так привык, и полковник торопился – генерал назначил жесткий срок. Каждая минута на счету.
– Объясните мне, месье Юсупов, – спросил Шоша на пути к заводу. – Вы отлично знаете станки и работаете на них умело. Мне сказали, что такого мастера к нам бы взяли с удовольствием. Где вы научились?
– На заводе Мальцева в России. Начинал там токарем.
– Вы же князь!
– Я подкидыш, рос в приюте. Кто родители, не знаю. Кроме как в мастеровые, мне дороги не было. Я работал и учился. Сдал экзамены за курс училища. Побывав в сражении, получил в награду офицерский чин. А потом меня усыновил князь Юсупов, у которого погиб наследник.
– У вас есть магические способности?
– Не сказать, чтоб очень сильные, – улыбнулся Федор. – Но отчасти проявились.
– Любопытная история, – покачал полковник головой.
С диском повозились, но успели сделать еще днем. Федор поменял одежду, и они поехали на стрельбище. Отстреляли там с десяток дисков. Пулемет работал. Правда диск подвел – заклинил пару раз, да и емкость у него уменьшилась – у французского патрона гильза толще. Тридцатый просто не влезал.
– Сделаем другой, – заметил Федор. – Увеличим чуть размер и приемное окно. Главное, что автоматика работает. Хотя кое-что в коробке нужно подогнать.
Переделки заняли четыре дня. Федор больше не работал за станком. Он снабдил рабочих чертежами намеченных для модернизации деталей. Начертил их сам и проставил нужные размеры. Все решил не отдавать: купят у него лицензию, тогда. Сам ходил и наблюдал. Мастерства у рабочих «Гладиатора» было не отнять, справились отменно. В понедельник Федор с пулеметами предстал перед комиссией. И картина повторилась. Вновь стреляли по мишеням, только в этот раз одни французы. Прохоров с Семеновым набивали диски. Хорошо, что Федор догадался поработать над прицельной планкой, заменив на ней шаги на метры. Испытанием остались все довольны – как французы, так и Федор. После стрельб генерал отвел его в сторонку.
– Предстоит доклад в военном министерстве, – сообщил изобретателю. – Делать его буду я. Пулемет ваш замечательный, так там и скажу. Мы еще, конечно, проведем испытания в войсках, только в результате я уверен. Но хотел бы знать о порядке применения оружия. Где, в каких войсках использовать?
