Текст книги "Ньяя"
Автор книги: Анатолий Дьяченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Дьяченко Анатолий
Ньяя
Анатолий Дьяченко
НЬЯЯ
/Восмиричный путь/
Раздай-жопа в 2-х частях
ОНА – до 40
Она – до 40
она – до 35
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
Кто-то лежит в полумраке. Грохот проходящего поезда, мелькание света окон. Входит ОНА.
ОНА: Сколько время? А?! Поезд опаздывает. Раньше воинские эшелоны первыми шли, а теперь... Слушай ты кольца моего нигде не видала?! Тут я его ложила. А?!
– ..................
ОНА: Спишь что ли?
– ..................
ОНА: Померла?
– ..................
ОНА: О, Боже! Ответить не можешь? Глаза открыты, в потолок смотрит и молчит. Так и это... можно. Кольцо не видала мамино? Здесь вот клала. А?!
она: Я не брала.
ОНА: Вот черт побери. Не само же оно укатилось, встало и пошло. Время сколько? /Не дождалась/. Мать моя?!!!! Можешь встанешь. Человек придет все-таки.
она: Я уйду.
ОНА: Ты кольца не видела?
она: Нет.
ОНА: Слушай, ты ж у нас глазливая. Посмотри.
она: .................
ОНА: Ну ей Богу. Сегодня утром сюда положила. Вот, калдыбалды. И так руки-крюки, так надеть нечего. Слушай, что мне одеть?
она: .................
ОНА: Может вот это?
она: .................
ОНА: Или это? Ну посмотри, у тебя спрашивают.
она: .................
ОНА: Вот народ вредный. Ну где кольцо?
она: Подруга забрала.
ОНА: Да, иди ты. Точно?!
она: ................
ОНА: А зачем оно ей? Как будто к ней приезжают. Калдыбалды. Слушай, может мы и ..., это с ним? Уй хочу это. Давно не это. Раньше, пока тебя не было, ко мне тут сосед хоть заходил...
она: ????????????????
ОНА: Да не-е-е-е-е-ет. Ну что ты... Живи, сколько надо. Наоборот не страшно. С ним раз в неделю весело было. С тобой каждый день не скучно. У тебя какой размер. А?!
она: ................
ОНА: Можно померять?
она: ................
ОНА: В подьеме жмут. И!!! Сегодня какое число?
она: ................
ОНА: Я же доньку не забрала. Калдыбалды. Воспиталка стерва опять вонь поднимет. Время сколько? Слушай, чем лежать, сходи из погреба крынку, да на веранде приготовила, полотенцем прикрой. Разогретое не вкусно. Осторожно горшок! Дрезиной лётаешь тута. Штаны хоть одень, а то зайдет... Дверь придерживай, сто раз говорила. У! Господи! Если ты есть, пусть все будет как надо. /Крестится/. Жи-жи на небеси, да святится имя твое, да будет там-та-ра-рам, да святится имя твое, да будет царствие твое. Все как скажешь, так и будет. Помоги, Господи. Полгода мужика не имела. /Входит она/. Слушай, ты в Бога веришь?
она: Ключ дай.
ОНА: На веранде он. На гвоздике. /она выходит/ Даже чулков хороших нема. Вот житуха. Калдыбалды. Ну вот что? Штопать? И так времени нет. Боже!!! Трусы. /Входит она/.
она: Ключ не подходит.
ОНА: Слушай, дай трусы.
она: ????????????
ОНА: Ну я у тебя видела тонкие такие. Тут на тесемочках. /она показала, где лежат/.
ОНА: Спасибо, а то ж ты знаешь в каких хожу. Он как увидит... Ищи, свищи... А этот? Твой не подойдет, наверно. Висел на веревке. У тебя какой размер? Жалко? Ну если жалко, не давай. Я и так могу. /Хохотнула/. Я в городе видела, сколько хош без этих ходят и не стыдно. Просто не понямаю, как так можно идти по улице, груди выставив. Ведь знаешь же, что все на тебя таращатся,и идти. Может это болезнь, а какая? Я в газете читала: баба одна, ну девка, у них там на стадион голая без трусов выскочила, представляешь. Хватают ее, а она вырывается бежит. Мужики кругом, футболисты, зрителей сколько... вот дают. Болезнь, наверное. Чево?
она: Ключ не подходит.
ОНА: А ключ, а то я никак в толк не возьму, чево стоишь. Стоит, стоит, а я не пойму. Нету говоришь?
она: ..................
ОНА: Ну эта значит не туда положила. Или с собой взяла. У нее бывает. Она девка шебутная, может прихватить. Кольцо бы хоть не потеряла, мамкино все ж. Потеряет, все... последняя память. Сколько времени???!!! Калдыбалды. Скорый щас. Ничего, если так выйду?
она: .................
ОНА: Флажки где? Вот кал-да-ба-л-ды-ы... Ну куда я их сунула. А?! /она берет со стола и подает/.
ОНА: О! Ты глянь. Этож надо. Лежат перед носом, а я в чулане лажу. /Слышен грохот приближающегося поезда/. Твою мать... /Неуклюже вылетает в дверь/.
она подходит к окну и смотрит на проходящий поезд, странно выставив ладони вперед. Входит ОНА.
ОНА: Слушай, пора свет включать. Темно совсем. Слушай, а он найдет?
она: ..................
ОНА: Ну да правильно... Вот ведь как получилось и никогда бы не подумала, что так бывает. Да? Смешно получилось. Вроде игра какая. Да?! Слушай, а правда, мне баба одна в круглосуте сказала, что в монастырях мужики все равно без баб не могут.
она: ..................
ОНА: Ну нет, так нет. Я не просто спросила. Я наоборот думаю хорошо, если Бог все-таки есть. Легко сразу, да? Слушай, пыль протри. А? /она идет протирает/. Донька в круглосутке такого нахваталась. Пися говорит. Ты представляешь, пися. Во тако мало и пися говорит. Сучка говорит и даже один раз такую гадость сказала... Сказать? Сказать? Сказать? Ну сказать?
она: Не надо.
ОНА: Слушай, а Бог все-таки есть. А то вот я девку не забрала свою, а он мне потом даст чертей. Ну можешь ответить, училась же ты там... Не можешь? Никто не может. У кого ни спрашивала. Приезжал один с лекцией. Деповских собирали, ну и нас значит, говорит нет. Я поверила, с соседом связалась, а у него семья. Жена как электровоз, летающий, напала. Таких трухдулей мне выписала, что до сих пор, когда вот так делаю, вот здесь болит. Нет думаю. Бог шельму метит. Только вот мне не понятно, может там вам в городе рассказывали, он что всегда жил или как?
она: Когда столько монастырей, каждую ночь встает и поет молитву то он материализовался по их желанию, если даже не существовал раньше никогда в природе.
ОНА: Что он? Не поняла я... или прослушала.
она: ................
ОНА: Ну есть он в общем?
она: ................
ОНА: Ну понятно. Вот теперь понятно, а то то одни, то другие другое. Вынеси шкурки картошные.
она берет и уходит. ОНА вытерла руки, украдкой достала свернутый в трубочку листок, читает. "Здравствуй, моя ненаглядная. Вот опять проезжаю твой маленький домик. Он всегда прекраен: в ранние утренние чаы и светом ночных окон, и летом в гуще деревьев, и зимой в теплом снегу." /Заплакала/. Возвращается она.
она: ?????????????????
ОНА: Господи, скоко же я его ждала. Господи! Ну чево смотришь, не понять тебе этого. Тебе себя хватает, а мне нужен человек, чтоб заботиться, чтоб жить ненапрасно. Вот жду я его, ну не поверишь, как бога. Надоело понимаешь, надоело вот так. Как дура брошенная. Это сначало, весело, бездельно. Тряпок не стирать, есть не готовить. Сама-то я вон, картошки отварила, лучком заправила... А щас нет, дочке отец нужен. И сама я вроде как при деле буду. Он тебе понравится. Точно говорю. Если ты боишься, что выгоним тебя...
она: ?????????????????
ОНА: То и нет. Мы еще с той стороны верандочку заделаем и живи себе, сколько надо. Вот смотри, что пишет. "Заметил угол штукатурки у тебя отвалился, да в черепице дырка, течет, наверное. Вот приеду, как обещал, обязательно отремонтирую. Мужа у тебя нет, как я понял на свой вопрос, раз ты шапку сняла в прошлый наш приезд. Еще прошу, для близости знакомства, чтобы знать, кому подарки везти, повесь на веревке трусы. Если трусы, значит мальчик, а если лифчик, то девочка. Заранее благодарен. /она подошла к окну, посмотрела висят ли, странно помотала головой и тупо пошла на свое место/. Тебе не интересно, наверное. Я могу не читать, если не хочешь. Его между прочим на одну ночь отпускают, утром в части должен быть или не в части, ну в общем где-то там у них... Это он еще в прошлых письмах писал. Ты знаешь, он очень сильный, вот смотри, как конверт, бумажку складывал, смотри сильно как сжата. Сколько раз я ее разворачивала, а все сжата. Ну мужик, особо в наших местах такой и должен быть. /Грохот бутылок в предбаннике, матерщина, чертыхание/.
ОНА: О! Никак явилась. Калдыбалды, ясно солнышко. /Входит вся из себя Она, копируя шаг манекенщицы, демонстрирует надетые на себя вещи. Хотя ничего с ног сшибательного на ней нет, просто она добавляет им значимость своим желание сделать их шикарными./
ОНА: О-о-о-о-о-о-ой??! О-о-о-о-ой??! Ух-ты??! Ух-ты??! Да-а-а-а-а. Калдыбалды, где ты такое взяла?
Она: Крутиться надо, девочки, а не поезда караулить. Какой дурак на пороге бутылок понаставил.
ОНА: Я поставила.
Она: Убери, пройти мешают.
Она: А шпала под окном на хрена.
ОНА: На хрена, на хрена? Надо вот и на хрена.
Она: Ты часом не свихнулась, мать. Или ты все его бутылки собираешь.
ОНА: Не твое дело.
Она: Ну, мать, не серьезно это. Если я буду собирать от всех трусы, а девчонка нищенок потащит, нам же тут жить негде будет. Ты еще поезд, на котором он ездит, на вечную стоянку как памятник поставь.
ОНА: И поставлю, если надо станет.
Она: Ну ладно, не обижайся, я так вдарилась об эту батарею, а еще больше испугалась, что блядь прямо сердце ёкнуло. Смотри, что принесла. Эй, девчонка, ты хоть посмотри, чем люди живут, а то совсем опупеешь тута. Зюзьнем?! А?! Жрать охота, сил моих нет.
ОНА: Куда? Куда лезешь? Не тебе приготовлено.
Она: Да он еще когда придет, черт его знает, а мне...
ОНА: Не клич черта, тут будет...
Она: Да не кличу, не кличу, дай пожрать что-нибудь.
ОНА: Ну давай, только быстро.
Она: Одно мгновение. /Начинает раздеваться/.
ОНА: Ты чего?
Она: За нпаю еще. /Осталась в нижнем белье, садится к столу/. Я быстро, быстро.
ОНА: А эти чего сняла.
Она: Клипсы что ли? Не мои, у бабы одной взяла до завтра. Мало там в тарелку упадут, а они блядь стоят, как паровоз, понимаешь?
ОНА: А это?
Она: Да мужик продать дал.
ОНА: О! Кольцо мое.
Она: Кстати, возьми, могу толкнуть, если хочешь, правда много не потянет.
ОНА: Это мамино.
Она: Да что вы все мамино-папино. Принесла одна сегодня пальто кожаное, такую цену заломила – папино говорит, а покупателю, ему что не один пень, чье оно. Хоть этот самый..., в нем ходил. Он что смотрит, чтоб вид был и цена сходная. А то на прошлой неделе..., слушай, что за мясо? Его же не раздерешь. Небось своему мяконькое заготовила, а мне гавно всякое.
ОНА: Гавно? Не ешь.
Она: Ну кончай... Короче баба принесла ковер огромный, весь пол занял, да как вломит цену. Мы ей говорим: "Одумайся, тетя. Его же никто теперь за свою цену не купит." А она нет и все. Память об умершем муже... Блядь, нет вы видели. Память? А потом себе и другим нервы рвет и еще претензии предьявляет, что проценты за хранение с нее, бедной, большие взяли. Чай есть?
ОНА: Вон...
Она: Ну вы что, а обслужить нельзя по-человечески, по-людски, с уважением к личности, а? С улыбкой на лице. Здрасте, спасибо за покупку. Нельзя так? Вот этим мы и отличаемся от них, что она и износиловать себя так отдаст, что у насильника совесть проснется. Баба одна рассказывала, на кассе у нас работает. В ресторан пошла, сняла там мужика, ненашенского, какого-то ну узкоглазого. Ну что с пьяной бабы возьмешь. А он ее в номер и говорит, как достал свой...
ОНА: Что?
Она: Член! Что?
ОНА: Фу-у-у-у-у.
Она: Что фу? Что фу, ты дослушай сначала. А член вот такой.
ОНА: Такой не бывает.
Она: Вот ты, дура. Какой ей смысл врать. Вот такой говорю. Как у слона.
ОНА: Да, ну.
Она: Да ну, да ну. Я еще не такие видела. В поездах мужики фоткл продают, так там вообще вот такие есть.
ОНА: Во такие?!
Она: Такие, такие.
ОНА: Нема таких и не бреши.
Она: Ты думаешь, если у тебя не было таких, то и вовсе нет. Еще больше бывают.
ОНА: Ой.
Она: Да, что ты машешь, что машешь? Мне одна баба рассказывала, что зеки, те вообще надрезы на коже делают и шарики туда загоняют.
ОНА: Перестань.
Она: Да что перестань. Они там перекатываются во время этого. Кайф говорят невероятный. Если баба раз попробовала, то все, не отвяжется. Сучкой стелиться будет, только чтобы еще раз ее...
ОНА: Слушай, противно слушать, честное слово. Юбку где взяла?
Она: Не могу сказать – комерческая тайна.
ОНА: Прямо там тайна, небось с витрины носите, знаю я ваших.
Она: Чтоб ты знала...
ОНА: А померять можно...?
Она: Да ты своей задницей ее так растянешь, что потом не купит никто.
ОНА: Прям растяну калдыбалды. Ну даешь? Нет?
Она: Куда даешь? Померять бери... Ты что хахеля своего в ней приголубить хочешь?
ОНА: А что?
Она: Фигли тебе. Он после воздержания ее на части разорвет, а платить я буду.
ОНА: Да ну тебя, ну кофточку дай... Ну?
Она: .................
ОНА: Ну дай, а?
Она: Ну бери, бери.
ОНА: Ура-а-а-а-а-а!!! Я аккуратно, опрятно буду. Честно.
Она: Испачкаешь, деньги заплатишь.
ОНА: Конечно.
Она: Боже, куда ж ты трусы эти напялила. У тебя же ползадницы светится.
ОНА: А я в журнале видела: у нее вот тута ничего не было, только здесь уголок и все.
Она: Уголок? Да это самое то сейчас. Вон смотри, даже девчонка над тобой потешается, как это ты ее бюстгальтер не натянула, удивительно.
ОНА: Я же тебе ничего не говору, когда ты вообще без него ходишь.
Она: Ой?! Говору. Говору. Ты перцу своему смотри так не замочи, а то он грамотный может.
ОНА: ................
Она: Может туфляк дать? Или сапоги. Осторожно!!! Ну ты и корова. Жопа юбке.
ОНА: Да ничего ей не станет.
Она: Ты это покупателю обьяснишь, что продавец знакомой поносить товар давал. Хочешь на пару купим?
ОНА: Ну и жадина ты. Калдыбалды.
Она: Слушай! А ничего. А? Девчонка?!
она: .................
Она: Бля буду, ничего. Ну-ка помажь глазки. Можешь? Нет? Давай накрашу. Глаза закрой. Да не открывай. Да не открывай ты, тебе говорят. Вот бестолковая.
ОНА: Так в глаз тыкаешь.
Она: Правильно глаз, я же тебе не пятки крашу.
ОНА: Ну?
Она: Что ну. Ну. Так сама крась. Терпи, раз красивой хочешь быть.
ОНА: Да не надо мне этого, размажу, что делать тогда?
Она: Иди ты. На,сама красься.
ОНА: Зеркало дай. Ой! Хорошо как.
Она: Понятно хорошо. Импортную тушь на тебя перевожу, ради рядового какого-то. Ладно бы генерал приехал. Может там чмошник каких поискать надо.
ОНА: Не получается. Как ты это?
Она: Давай, давай. Учись. Приближайся к цивилизации, а то живешь тут у себя в берлоге.
ОНА: А ты где живешь?
Она: А я у тебя подживаю.
ОНА: Ну поможет кто.
она встает и молча докрашивает.
Она: Ух, ты. Ты смотри. Девчонка-то молодец.
ОНА: Да-а-а-а-а. Сразу видать городская.
Она: Чай и мы не деревенские.
ОНА: Ну у этих город поболее нашего.
Она: Это еще посмотреть надо. Пусть сначала скажет, кто да откуда. А то уже полгода живет, а кто такая... Может ее разыскивает кто.
ОНА: Не лезь в чужую душу. /ей/ Спасибо.
Она: /Надев ЕЕ рубашку и форменный китель/ Ну-ка гляньте? А?! Пам-пам парирурара пам-па-ра-па пам пам там татататата-а-а-а-а-а-ааем. Ааам. Татататататам. Последняя новинка сезона. Лучшие ноги Европы, лучшая попка Азии...?
ОНА: Человек щас придет, а ты тут устраиваешь.
Он: Пожалуйста, я и раздеться могу. Слушай, а давай групповуху. А?!
ОНА ????!!!!
Она: Ты представляешь, как он ошолеет. Не хочешь? Значит не любишь его. Потому что, если любишь, то надо заботиться о человеке, а не думать только о своих наслаждениях.
ОНА: Прошу тебя...
Она: Ладно, ладно. Девчонка! Иди в юбку влазь. Сиамскими близнецами будем. Жаль только, что ты умная такая. Надоешь быстро.
она: .............
ОНА: Что ты к человеку пристала?
Она: А что я? Она сама себе надоела. А я к ней пристала. Главное боюсь, чтобы пролежней у нее не было.
ОНА: /Ей/ Вот язва.
Она: С зимы лежит. Яблоки в погребе и те загнили, а тут в тепле и подавно.
ОНА: Какая же ты все-таки бессовестная.
Она: Да я же в шутку, по-дружески. Девчонка не обижается. Правда, девчонка? Я вот ей может быть завидую. Лежит – глаза в потолок. А я вот не могу. Я раб вещей. Вот увижу цепочку красивую или туфли – все! Меня нет. Я вся там. Все. Для меня уже не сущетвует ни дня, ни ночи, ничего. Руки, как у алкаша, трястись начинают. Все сделаю, чтобы стало моим. А халаты, а сумочки, а кресла у нас видела, привез плавающий, говорят. Красивый такой. Я сама не видела, замши нашей племяш. Смотрю я на них, а сама думаю. Живут же люди. А?! И вот представляю себе, как иду я где-нибудь там на вечер или на бал. Сама выберу, в мыслях, конечно, наряд какой-нибудь и представляю. Захочу, вернее, сначала еду на машине, выберу себе на плакате. Сегодня одну, завтра другую. Потом то под одно модное платье, то под другое и как нафантазирую, аж дух захватывает. А тут подходит рожа какая-то тупая. Скоко стоит, скоко стоит. Ладно бы купил, а то дырка в кармане, а все лапает, шарит, щупает, как будто щас валюту достанет. Тьфу! Сил моих больше нет.
ОНА: Флажек, флажек где? Флажек?!!!
Она: Да что такое. Ты что спятила. Ты что спятила?
ОНА: Флажек где? /Схватила лежащие флажки и вылетела. Послышался шум поезда/.
Она: Во зоркая, я бы не услышала. /Грохнули первые вагоны и последующий разговор, хоть он и продолжается, не слышен. В это время Она читает письмо, которое только что читала ОНА, и смеется. она прислушалась к тексту и зло смотрит в себя. Поезд проехал. Входит ОНА./
Она: Помахал?
ОНА: Не тот. На угловой держут. Точно говорю. Калдыбалды. Ты что там? Как не стыдно. /Вырвала письмо/. Тебе что ли писано.
Она: Да ты сама его десять раз всем прочитала.
ОНА: Не твое дело. Поняла? Не твое, не трожь.
Она: Да пожалуйста... /Уходит слышен звон бутылок/.
ОНА: Не трогай ничего. Ничего не трогай.
Она: Ты что с цепи сорвалась. Гав! Гав! Гав! Ты что их специально посреди дороги поставила.
ОН: Не ты ставила, не трогай.
Она: Так пройти мешают.
ОНА: Ниче, не паравоз, обойдешь.
Она: Ишь заговорила как. Да пусть стоят, под подушку положи себе. Псих какой-то. Бля буду – псих. Она берет белье, выходит.
ОНА: Вот что за человек. Сказано надо, значит так надо. Сколько там время?
она: Он не придет.
ОНА: Почему это он не придет?
она: ...............
ОНА: Почему не придет?
она: ..............
ОНА: С чего ты взяла?
она: Он плохой.
ОНА: Да откуда ты знаешь, какой он. Ты его видела? Плохой. /Входит Она/. Разве можно так говорить о человеке, которого не знаешь. /Увидела что-то в окне, рванула на улицу/.
Она: Поосторожней на поворотах! Совсем спятила. Надо же быть такой простофилей. Какой-то идиот ей в бутылках весточки шлет, а она уже о замужестве мечтает. Не читала, что там в конце написано?
она: Нет. /Входит ОНА, принесла вещи, которые Она только что развесила/.
ОНА: На. И без моего согласия туда ничего не вешать.
Она: Точно свихнулась.
ОНА: Девчонки. Надо так. Потом все обьясню. Поезд! Прислушалась. /Руки затряслись/.
Она: Слушай, ну что ты дергаешься, ты бы лучше телефон исправила. Сколько помню, никогда не работал. Так хоть поболтать, душу отвести...
ОНА: Не нравится и скатерью дорожка. Иди к родителям, живи.
Она: Слушай, ты ли мне не подруга? Ты ли со мной за одной партой не сидела? Мы ли с тобой за одним мужиком не бегали, записки ему не писали? Представляешь, девчонка, парень у нас учился черный какой-то, грудь волосатая, а мы же знаешь соплячки... Он всегда к дядьке, фотографом работает, знаешь может, лысый такой... Вот он к нему каждую весну приезжал, а мы с девками аж, аж, аж с ума сходили. А он наглый такой, с нами одна училась, изнасиловал ее дуру, представляешь, с танцев провожал, а та сказать побоялась, так ты думаешь он от нее отстал? Он сколько приезжал, столько и имел ее, сколько хотел. И ребята наши заступиться боялись, кровь горячая, псих прямо, всех замучал. А недавно я его встретила ну весь из себя, весь из каталога, ну ни одной ниточки нашей нет, а морда... Морда как у сучки твоей, пропала которая. Меня аж поворотило. Не глаза, а как будто два члена торчат, так и лезут под юбку, так и в лифчик заглядывают. Под глазами яйца висят, и волосня, волосня по всей жопе, морде, вернее которую мы когда-то за мужественность принимали. Девчонка, к этим как относишься? Положительный /Ехидно подмигнула ЕЙ/.
она: ...............
Она: Ну скажи, скажи нам. Вот твое мнение интересно.
она: Есть народы, у которых животные инстинкты сильно преобладают над приобретенными моральными установками. Мужчины этих народов продают апельсины на рынках и женские кофточки, чужих детей и жен. Они так долго занимались безответственным оплодотворением всех наций и народностей, так долго глумились над нормальными людьми, обманывали их, что исчерпали все терпение Господа Бога, и он обрушил на них жуткие бедствия. Только смерть, никакая культура и воспитание, только смерть остановит варвара.
Она: Во, бля! Ну ты даешь. Наизусть заучила что ли.
она: ..............
Она: Слушай, а ты не знаешь часом, чего у нас все сами с собой разговаривают. Идут что-то себе бормочат, а один раз видела своими глазами с кем-то так разругался в душе, что просто руками машет, ну точно как зарядку делает.
она: Как не может быть дом выше двух этажей с высокой крышей и торчащей трубой, так и не может человек двигаться по земле быстрее чем на лошади, а лучше на своих ногах. Люди сходят с ума от того, что придумали себе сумасшедший мир, который давно сделал их своими рабами и мы измеряем время самолетами и поездами, машинами и ракетами. Люди не умеют летать, люди – это не воздух, это земля. Из нее рождаются, в нее уходят.
Она: Слушай, ты про всех знаешь?
она: Только себя.
Она: А ты можешь в масштабе всего человечества что-нибудь такое.
она: Это может каждый. Если ему не застилают горизонт мысли о собственной смерти.
ОН: Ну шо там?
она: ................
Она: Ну скажи.
он: Со временем все человечество разобьется на два лагеря, лагерь технократов и лагерь гуманистов. Они поделят еще раз территории, из-за чего произойдет последняя война. Технократы будут стремиться к техническому совершенству, гуманисты – к духовному. Последние победят во всех областях науки и, как ни странно, их техника будет гениально проста. После длительной конфронтации технократы сами отдадут противнику лучшие земли. Некоторое время продлится союз, дополняющий и гармонизирующий их отношения, но затем новую болезнь победит духовное и нравственное целомудрие гуманитариев. Затем начнется коллективное движение духовников. Будет новая вражда между истынными и мнимыми. После общего схода обе стороны выявят тщеславных, разработают тест и с этих пор планету будут возглавлять только истинные патриоты космоса.
Она: А куда ты шла? Спать не могу. Скажи, сжалься.
она: Я иду за умершими родителями.
Она: Ой. Извини.
она: Я чувствую, что если пройду всю эту дорогу, то мне сразу станет легче.
Она: Конечно. Построишь дом, где жили...
она: Нет. Я не буду заходить в город.
ОНА: ?????????????
она: Я умру в нем.
ОНА: И куда?
она: Обойду его по окраинам. Отдамся местному парубку, который никогда и не мечтал иметь такую женщину.
ОНА: Зачем?
она: Не знаю. Жертвоприношение. Я должна осквернить память, чтобы стать как все.
Она: Ну и потом?
она: Потом? Я возьму другое имя и фамилию, устроюсь на новую работу, сменю лицо и начну другую жизнь, в которой буду сильной и самостоятельной деловой женщиной. Через три года я выйду замуж за инженера этого конструкторского бюро. У меня родится сын. Муж станет не интерсен, скучен и найдет себе другую, лучшую. Мне захочется нравиться, я стану писать стихи или рисовать, ко мне потянется молодежь и я выйду замуж за мальчика.
ОНА: Ты все-таки сумасшедшая.
она: Мой сын погибнет в армии и я опять приду на это место.
ОНА: Сюда?
она: Да.
Она: И что?
она: И буду работать здесь обходчиком до конца жизни, меня и похоронят вон там, за полотном, возле моста, где пес бедовал.
Она: А потом... /Опомнившись/. А, ну да... Здорово.
она: А потом умрет память обо мне и возникнет вопрос. Зачем все это было? А еще позже живущие спросят, а было ли это вообще, и странно, что придут к выводу, что не было, что это вымысел их писателей, потому что так глупо все не может быть. Не может быть все так бессмысленно. /Слышен шум поезда. ОНА хватает флажки, подтягивает выше колен юбку и убегает. Она берет письмо, но встречает ее взгляд и кладет на место. Они о чем-то говорят. Она даже что-то доказывает, сильно жестикулируя, поезд проносится/.
Она: Ты ей скажы. Ты ей-то ничего не обьяснишь. А потом слезы, мысли о конце света. Что я ее не знаю. /Входит ОНА./
ОНА: Таворняк! Хорошо вам. Вы вон какие. А мне эта работа во где, как подумаю, что навсегда, жить не хочется. А они туда, сюда, туда, сюда. Как ненормальные носятся. Машинисты со слепыми пьяными или невыспавшимися глазами и стекла у электровозов такие же точно. Гарь, вонь из туалетов, а обход делать так прямо не поймешь, где работаешь, то ли этим... как его... то ли обходчиком.
Она: Ну и не ходила бы.
ОНА: Так я и так с зимы ни разу. Пусть их там потрясет на колодобинах наших.
Она: А мне наоборот. Я поезда люблю. Смотришь в окошко...
ОНА: Вот потому-то и любишь, что из окна ты дорогу знаешь. А тут с детства все одно и то же.
Она: Ну так ведь здорово, глупая. Люди в окнах, жизнь летит и можно представить на минуточку, что и ты там. Придумать, что ты в купе вон с тем спортсменом или компанией веселой.
ОНА: Вот ты ездишь этими поездами, а я на них только смотрю.
Она: Ну и ты езди, кто тебе мешает.
ОНА: А двор? А хозяйство, огород? Езди. Легко сказать. Это ты фить и там, фить и там. А мне, чтобы выбраться... И думать страшно. Я раньше тоже мечтала. Выбегу на косогор девчонкой. Спрячусь в кустах и жду поезда. Помню издали увижу и сама себя пугаю, глазищи вот такие, гудит, рычит, стучит, а я представляю себе, как он остановится. Выйдет машинист какой-нибудь или проводник там и меня спросит, что мол видал много раз тут у вас девочка бегала, так вот хочу ее взять да на море свозить... А поезд ту-ту-ту-ту-у-у-у-у-у... и все.
она: Плакала?
ОНА: Нет. Гордилась, что смелая. Поезд ведь страшный, а я его обманула.
Она: В кустах?
ОНА: Ну так малая была, что понимала там.
Она: А теперь?
ОНА: А теперь, что теперь. Теперь все. Конец. Друг сердешный не придет, жизнь смысл потеряет. А как бы я ему, как бы я для него. Я бы растворилась в нем. Вот честное слово. Хотите верьте, хотите нет.
она: Поезд...
ОНА: /Прислушалась/. Точно. Нет. Не слышу. Ну ладно поверим. /Подтягивает до колен юбку. выходит/.
Она: Не шутишь. Пойду помашу солдатикам.
она: /Берет письмо читает/. Здравствуй, моя ненаглядная. /Мужской смех/. Вот опять проезжаю твой маленький домик. /Хихиканье. Пробогает глазами то, что уже слышала/ Вот опять я закупориваю свое послание в бутылку, только что выпитой нами водки /Солдатский гогот/. Тайком от друга отца-командира /Пьяный смех/, и отправляю тебе. Интересно: разбиваются они при падении – интересуются мои однополчане или нет? /Подлое хихиканье/. Если нет, то хозяйственная ли ты и собираешь ли их для сдачи. Чтобы я понял, к следующему разу выставь их на крылечке все до одной. Купил тебе хороший подарок, да бросать жалко, боюсь побьется /Смех с кашлем/. Очень хочется прижаться к тебе и почувствовать настоящую любовь. /Гогот/. Интересуюсь, если у вас для меня работа, чтобы после демобилизации я мог там устроиться. Если есть на дороге, то приткни к стенке шпалу. /Смех/. Если в городе, то чемодан на забор повесь. /Гогот/. Я тут же соориентируюсь и буду знать, куда брать характеристику./Кашель/. Думаю, что заживем мы с тобой отменно, баба ты, издалека видать, положительная, домовитая, да и корма что надо – люблю таких./Смех/. Станок, одним словом, подходящий./Возгласы/. Детишек настругаем, что детсад отдельный построят./Смех/. Я очень люблю детишек. Сам безотцовщина /Хохот/, хочу чтобы мои выросли. Ну и все. Прощай. С чистым сексуальным влечением /Гогот/, к тебе, твой... Готовься к встрече... Буду... Если готова, то подтяни юбку выше колен. /Хохот/. Если нет, не выходи из дома. Целую твой... часовой по охране государственного и военного имущества на железнодорожном транспорте. /Одобрительные восклицания, кашель и смех переходят в грохот поезда. она выставляет руки, которые вздрагивают как рельсы. Грохот увеличивется, напряжение увеличивется. Девчонки кричат на крыльце и машут руками. Грохот нарастает, руки напрягаются вместе с мышцами ее лица. Вдруг она резко разводит руки в стороны. За окном сначала Ах! Обрывается шум, как буд-то состав оторвался от земли, крик ужаса за кулисой, она медленно идет к двери и выходит. Весь антракт шум падющих с насыпи вагонов, взрывы цистерн и боеприпасов, треск огня/
АНТРАКТ
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
она держит в руках горящее письмо. Вся предыдущая картина крушения пронеслась в ее воображении. Входит ОНА и Она.
ОНА: Ты что делаешь? Дура!
она: .................
ОНА: !!!!!!!!!!!!!!!!!
она: .................
ОНА: Зачем? Зачем ты это сделала?
она: .................
Она: У тебя спрашивают, что молчишь?
она: ................
ОНА: Как ты могла? Как ты могла? А если он скажет показать ему письма, как хранила память?!! А!!! Ну что ты смотришь?! Что ты смотришь своими ненормальными глазами. Зачем тебе это?!
она: ...............
Она: Я знаю. Ей стало завидно. /ей/ Завидно тебе стало, что у кого-то жизнь получается, что кто-то лучше тебя, что кто-то кому-то нужен.
ОНА: Боже мой. /Трогает пепел. Слезы, сопли/. Не могу. Не могу. За что, Господи? /ей/. Ну что я тебе сделала? Подобрала тебя чуть живую на насыпи посреди зимы. Обогрела, приют дала. Не гоню. Не обманула ни разу. Надо тебе нищенкам, даю тебе. Работать не заставляю. Ни о чем не прошу. Лежишь себе в уголке, а я тебе и койку предлагала. Ну не хочешь, не надо. Но это-то зачем? Как. Как так можно? /Ревет/.
Она: Змея! То-то у меня с первого дня душа к ней не лежит. Помнишь, я тебе сразу сказала странная она, гони ее лучше, потом она тебя выселит. Видишь, она и в мыслях-то своих тут уже работает, даже и помереть здесь собралась. /ей/. Ты иди помирать туда, откуда приехала. Ясно.
она: ...............
Она: Ясно тебе или нет?!
она: ...............
Она: Да не надо, не надо рожу корчить. Все мы тут странные. Язык у тебя подвешен и делов-то. Ясно тебе?
она: ...............
Она: Иди отсюда. Иди по добру, по здорову. Зиму слава богу перекантовалась и давай. Давай с богом. Ну чего смотришь? Давай, давай. Ишь нашлась по чужим вещам хозяйка. И неча тут смотреть. Вставай и иди. И на НЕЕ не смотри, она женщина слабая. Она комара не обидит, не то что некоторые. ОНА с тобой как с человеком, а ты... Скотина...
ОНА: Ну зачем, зачем ты это сделала?
она: Он умрет.
ОНА: ...............
Она: ?!
ОНА: Откуда ты взяла?!
Она: Да брешет она. Накаркает, ненормальная. Нашла кого слушать. Иди отсюда. На людей наговариваешь.
она: Он должен умереть.
Она: А-а-а-а. Видишь. Должен уже. Выкручиваешься.
она: Он погибнет.
ОНА: Не-е-е-е-ет! Нет!!! Неправла.
она: Солдаты должны погибать, потому что они пошли на службу, чтобы умереть за отечество. Солдаты должны погибать, потому что они идут убивать врагов. Солдаты должны погибать, потому что они сами враги своего противника. Те, кто позволяет заставлять себя убивать, должны погибнуть. Должны погибнуть все, кто способен браться за оружие. Должны не родиться дети от тех, кто допускал мысли об убийстве кого бы то ни было. Смерть содатам! Смерть Родине, делающей из людей солдат. Казарма не может быть Родиной.
