Текст книги "Танк "Клим Ворошилов-2". Ради жизни на Земле"

Автор книги: Анатолий Логинов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

3…4 июля 1942 г. Юго-Западный фронт. Сергей Иванов.

Как говорил в свое время капитан Копылов: – Добрым словом, да если еще и на танке подъехать, можно любого уговорить.

Чем мы и занимались последние два дня. Правда, немцы ни на слова, ни на просто танки не реагировали, поэтому приходилось использовать тяжелые аргументы, в виде сорокакилограммовых снарядов. Н-да, повоевали… Немцы все время пытались нас на флангах прощупать и окружить, а мы уворачивались. Вот тут-то Сергей Олегович и его бойцы отличились. Подвижные группы, усиленные мотострелками, немцев постоянно отслеживали, обстреливали, заставляя развернуться и время терять. В общем, что-то вроде действий танкистов Катукова в прошлом году получилось. Только немцы не просто в лоб перли, а все время обходом действовать пытались. Но вот отсутствие нормальной радиосвязи и диверсии разведгрупп им сильно мешали. А разведгруппы Сергеев неплохо скомпоновал, в каждой обязательно снайпер и пулеметчик с трофейным МГ. Благо эти пулеметов мы постоянно себе старались оставлять, трофейщикам не сдавали. Все же «дегтярь», при всех своих достоинствах для малых групп плохо подходит, а единый пулемет с большим запасом патронов – самое то. Жаль, не смогут сейчас его создать, слишком сложная задача, которую наши инженера лишь к концу пятидесятых годов решат. Патрон трехлинейный, с его устаревшей конструкцией, несмотря на всю мощь, для автоматического оружия плохо подходит. Воистину, нет у нас ничего более постоянного, чем временное. Вот и патрон, принятый как временный, весь двадцатый век продержался и в двадцать первый перешел. Впрочем, зачем менять то, что и так хорошо работает.

Вчера вообще интересно было, нас итальянцы атаковать пытались. Сначала я даже не поверил своим глазам, когда эти «горячие южные парни» на своих легких танках и самоходках на нас полезли. Помниться мне, что они должны были целой армией где-то в начале осени на фронте появиться. Увы, первый год войны я лучше изучал, чем остальные, поэтому и помню лучше. Все время пытался понять, где и что мы делали неправильно и запомнить, чтобы «если завтра война, если завтра в поход», прямо сегодня для себя быть готов ко всем неожиданностям.

Впрочем, я опять отвлекся. Когда нас атаковали, я как понял, кто это, чуть не заржал радостно вслух. Вспомнился мне сразу польский фильм «Приключения канонира Долласа», как один поляк в Африке целый полк итальянцев в плен взял. Тут у меня мысль мелькнула, что и у нас трудностей не будет. Но то ли поляки как всегда приврали, то ли итальянцев в Россию на приключения покачественней отбирали, только бой был трудный и жестокий. Перли эти южане напролом, первоначально даже на потери внимания не обращали. А прорядили мы их изрядно, подумаешь, какие-то легкие танки с двадцатимиллиметровкой и противопульной броней. Они даже легким Т-50 практически ничего сделать не могли, только горели. Но все равно, итальянцы атаковали и атаковали, их маленькие самоходки с противотанковыми пушками, маскируясь в складках местности, подбирались к нашим позициям, пытаясь при любой возможности подбить наши танки или уничтожить пулеметные точки. Пехота правда пожиже у них оказалась, после пары атак, встреченных «холодным душем» из всего, что может стрелять, залегла и категорически вставать не хотела. Порезвились тут наши снайпера, офицеров отстреливая, пытавшихся солдат поднять в атаку. А когда наши «Васильки» по пехоте отработали, кое-где паника была еще та. Вот тогда я точно поверил, что перед нами итальянцы. Но дрались они крепко, пока мы им первый порыв не сбили, да. Так что теперь я понял, как итальянцы англичан в пустыне первое время гоняли. Пока, как говорят французы «элан», то есть боевой порыв, у них есть – сражаются «сыны Рима» неплохо. А вот если пошло что-то не так… паника у них еще та начинается.

Взяли мы нескольких в плен и с трудом, переводя с немецкого на итальянский и русский, разобрались, что атаковала нас «быстрая», то есть бронекавалерийская, дивизия «Принсипе Амедео Дука д`Аосто». Н-да, как же они приказы отдают с такими названиями? Переводится все это великолепие, если я правильно понял, как «Принц Амедео, герцог Аосто». Кажется такая дивизия, как механизированная, в советской литературе упоминалась во время описания битвы под Сталинградом. Какая к черту механизированная, скорее, по-моему, танковая, нас как минимум шесть десятков танков атаковало и самоходки еще, противотанковые. Даже с батарею тяжелых самоходок наши артиллеристы накрыли, когда они с полузакрытых позиций нас обстрелять пытались. Впрочем, может это у нас здесь так? Не знаю, не знаю…

Так что отогнали мы итальянцев, трофеев, что успели, понабрали и опять отступать пришлось – немцы с левого фланга обходить начали, это нам из штаба соседей, из стрелкового корпуса, сообщили. Отошли, а сегодня с утра нас пехота сменила и приказ пришел – в тыл. Мы конечно обрадовались, только вот когда к станции железнодорожной добрались, новый приказ нас застал. Так что погрузились мы, а перед отправлением всех офицеров собрали, кроме тех, кто на дежурстве естественно. Черт, прямо таки не знаю, что и думать. В общем, меня комбригом поставили, а Андрея в штаб фронта вызывают, за новым назначением.

Так что сейчас приказ зачитали и в помещении бывшего школьного спортзала стало шумно. Командиры наши обмениваются впечатлениями. Пока еще тихо, но чувствую после собрания и погромче начнутся разговоры. Перемены большие происходят, Андрей с собой Калошина, Стониса и Колодяжного забирает, Махров моим замом идет, на штаб обещают кого-то прислать, да и особист новый будет. Как-то мы с ним уживемся?

После собрания идем с Андреем ко мне в вагон, прощаться. Собирается небольшая компания, немного выпиваем немного и разговариваем. Потом все расходятся и мы с Андреем остаемся вдвоем. Говорим мало и в основном по делу. Наконец пора прощаться, за ним приехала машина.

Крепко обнимаемся, я треплю Ленга, а Андрей гладит Мурку. Все, вот остался я один. Правда, Андрей обещал, что все равно бригаду не забудет, при первой возможности или вернется, или попробует к себе перетянуть. Не думаю, что у него это получится, армия есть армия – и он, и я об этом знаем…

5 июля 1942 г. г.Славянск

Честно говоря, уезжать из бригады, ставшей практически родным домом в этом, как ни крути, чужом мире, Андрею абсолютно не хотелось. Хотя интуиция, пока ни разу его не подводившая, молчала, но настроение его после прощания с Сергеем совсем испортилось. Поэтому в дороге он больше молчал и только изредка поглаживал с любопытством принюхивающегося к окружающему миру Ленга. Заметив это, остальные спутники тоже примолкли и несколько часов дороги прошли в томительном молчании, прерываемом только редкими репликами сидящего за старшего машины Колодяжного и шофера.

Наконец машина добралась до окраины Славянска, в котором и располагался штаб армии. На въезде в город их остановил грамотно замаскированный дозор. Проверив документы, старший дозора, незнакомый Андрею лейтенант, напомнил, что в городе сейчас комендантский час, поэтому либо товарищ полковник оставляет машину и вместе со спутниками ночует в ближнем доме, специально приспособленном под временную гостиницу, либо он может выделить им сопровождающего и они пойдут в штаб пешком. Несколько раз до того бывавший в штабе армии, Мельниченко знал, что строевой отдел расположился в отдельном здании, совсем недалеко от того места, где их остановили и предпочел пойти пешком. В сопровождающие ему выделили молодого, разбитного, очень запоминающегося вида, солдата, которого, как вспомнил Андрей, он уже видел в штабе.

По затемненной улочке с не горящими фонарями неторопливо, спотыкаясь на невидимых в темноте выбоинах, они шли к зданию штаба, когда из-за ограды ближайшего двора вывернула группа военнослужащих. Интуиция Мельниченко взвыла тревожной сиреной и не успел сопровождающий подойти на несколько шагов к встреченному патрулю, как Андрей сомандовал громким шепотом: – В стороны, ложись. Колодяжный и Стонис среагировали мгновенно, а Калошин только начал поворачиваться к Андрею, видимо намереваясь что-то спросить, как тишину ночи разорвал громкий винтовочный выстрел.

– Ё..ть! – громко выругался Калошин, сбитый с ног Артуром и видимо сильно ударившийся при падении. На голос ответил громкий стрекот автомата и несколько вспышек со стороны «патруля». Автомат, не успел еще никто из оборонявшихся выстрелить, внезапно смолк. Над улицей пронесся дикий крик загрызаемого зверем человека. Андрей, вытащивший к этому времени свой любимый трофейный «парабеллум», несколько раз выстрелил по вспышкам и перекатился в сторону. Черт, улица, как заведено, использовалась для выбрасывания мусора и он несколько раз довольно серьезно оцарапался о какие-то острые штуковины, а левой ладонью ухитрился вообще вляпаться во что-то смачно хлюпающее и противно расплывающееся под рукой. Немного погодя в нос ударила волна вони. Сбоку несколько раз громыхнули выстрелы стрелявшего одиночными из своего ППД Колодяжного. Одновременно вспыхнули, опять бесшумно, ответные выстрелы диверсантов. Андрей успел заметить также вспышки выстрелов Стониса, а вот стрельбы Калошина не заметил. «Ранен или убит?» – мелькнули в голове несвоевременные мысли. В эту минуту из переулка послышался рокот мотора, одновременно на стороне нападавших раздался еще один громкий, незатихающий вопль, а над местом боя пронесся громкий крик: – Всем бросить оружие и встать! Руки вверх, иначе открою огонь на поражение! – Похоже кричали во что-то вроде рупора, крик был настолько громким, что на время перекрыл даже вопли схваченного Ленгом человека. Одновременно улицу осветил слабый свет фар. Стоящий с поднятыми руками Мельниченко увидел так же стоящих Колодяжного, Стониса и Калошина, а на стороне нападавших заметил тройку выделяющихся темными грудами на фоне земли тел, а кроме того, сбоку, у самой ограды – лежащего на земле человека, над которым в характерной позе черной глыбой возвышался Ленг.

– Не стрелять, – раздался усиленный рупором голос, к стоящим подбежали бойцы с карабинами наперевес, собрали оружие и увидев знаки различия, довольно вежливо предложили пройти вперед. Подойдя к негромко шумящему двигателем на холостом ходу броневичку, Мельниченко увидел в свете фар знакомого подполковника, начальника химслужбы армии. Ну конечно, кого же могут поставить в напряженное время боев вечными дежурными по части. Только двух наименее занятых в это время людей – начхима и начальника физподготовки, подумал, пряча улыбку, Андрей.

– А, товарищ комбриг! – поприветствовал знакомого подполковник, сразу приказав вернуть оружие, а потом, посмотрев в сторону почти скульптурной группы у забора, добавив: – ты собачку то свою отзови, а то и допрашивать некого будет.

Андрей отозвал Ленга и пара бойцов, подхватив потерявшего сознание диверсанта, потащила его куда-то за угол. – У нас там машина, – проследив взгляд Андрея пояснил подполковник. Дальнейший разговор прервало появление эмки с сопровождающей ее полуторкой, также набитой настороженно водящими во все стороны стволами бойцами. Из эмки вышли начальник Особого отдела и замначшатаба армии. Подполковник, отстранив стоящего на пути Колодяжного, подошел к ним и вытянувшись по стойке смирно, доложил о происшествии.

– Так говоришь, двое убитых и один захваченный в плен? Неплохо для ночного времени, – почти весело отреагировал замначштаба и, подойдя, по очереди поздоровался с командирами из группы Мельниченко. Особист задержался, отдавая приказания соскочившим с машины бойцам, по всей видимости из взвода особого отдела штаба. Часть бойцов быстро разбегалась вокруг, оцепляя место происшествия, а остальные, подсвечивая себе фонариками, начали прочесывать улицу. Отдав указания и убедившись в их выполнении, мрачный особист подошел к беседующим. Понятно, что ему, в отличие от радовавшихся благополучному исходу нападения Мельниченко со товарищи и замначштаба армии, веселиться было не от чего. Нападение на группу командиров в зоне охраны штаба, в которой, по идее и мышь не должна была промелькнуть без его ведома, ничего хорошего, кроме большущей головомойки, ему не сулила. Особенно если учесть, что он недавно лично докладывал члену военного совета (ЧВС) фронта товарищу Хрущеву, что охранение штаба армии близко к идеалу.

Остаток ночи Мельниченко и его сослуживцы провели в беседах с дознавателями Особого отдела и составлении письменных показаний о происшествии, а наутро, освободившись и позавтракав, были отвезены на вокзал, где уже стоял воинский эшелон, который должен был доставить их в штаб фронта.

Но Андрей в это время пытался разобраться в том, что произошло. Он успел заметить принесенное бойцами оружие нападавших, а сообщение Стониса придавало интриге еще больше непонятности. Неужели немецкие диверсанты в сорок втором году могли иметь на вооружении пусть даже и трофейные, бесшумные английские карабины, называвшиеся, если правильно помнил Мельниченко, не слишком увлекавшийся историей оружия, «Де Лисл», да к тому же – безупречные документы сотрудников особого отдела? Все это отдавало какой-то странной интригой, но разгадать ее Андрей не мог, не хватало информации. Впрочем, интуиция опять молчала, значит ничего тревожного в ближайшее время ждать не стоило.

«из „Доклада представителя Генерального штаба о применении приказа № 225 при наступлении Юго-Западного фронта в районе Харькова.“

В результате проверки установлено, что приказ комсоставом, особенно общевойсковым и артиллерийским, усвоен плохо и требования его часто не выполняются.

1. Танки все еще отрываются от пехоты и дерутся в единоборстве с артиллерией, пехотой и танками противника.

2. Танки вводятся в бой поспешно, при слабой разведке системы обороны противника, иногда без учета особенностей местности.

3. Слабо используются возможности самоходной артиллерии и артиллерийских танков для подавления невскрытых разведкой целей противника.

4. Командиры танковых и мотострелковых бригад, механизированных корпусов и армий еще не полностью овладели навыками управления, не могут четко и своевременно управлять действиями подчиненных сил.

5. Слабо, а в некоторых частях, например, вообще не используются возможности учебных подразделений по качественной доподготовке личного состава в боевых условиях. Например, в танковой бригаде было допущено использование учебной роты в качестве хозяйственного подразделения при штабе корпуса.»

5 июля 1942 г. подп-к….

6 июля 1942 г. Ижевск. Полигон завода Номер XXX.

«Пом-пом-пом» – слабые звуки выстрелов и догоняющие их звуки: – «Ба-бах -бамс– ба-бах бамс – ба-бах бамс» -разрывов достигли укрытия. Очередная партия снаряженных А-IX-2 гранат разорвалась на мишенном поле без единого отказа, полосуя фанеру мишеней тучей осколков. Новая взрывчатка, разработанная простым матросом из какой-то лаборатории в Ленинграде, превзошла все ожидания Якова Григорьевича, тем более в сочетании с новым стальным корпусом гранаты.

– По-моему можно даже и не ждать осмотра мишеней, – представитель лаборатории, сопровождавший прибывшую на завод партию взрывчатки, с довольным видом повернулся к Таубину. Тот подтверждающее кивнул и снова прильнул к стереотрубе, разглядывая мишенное поле. Насмотревшись, он отошел к стоящему в углу укрытия столику с полевым телефоном. Связист, не дожидаясь указания, сразу соединил его с начальником полигона.

– Михаил Потапович, давайте указание на установку мишеней номер три. Да, как договаривались. Ждем! – и, повернувшись к представителю лаборатории, с горечью добавил: – Вашу бы взрывчатку, да год назад… – А ее как раз в позапрошлом году и создали, – ответил представитель. – Да, еще бы и нам об этом сообщили, – зло ответил Таубин, но тут же успокоившись, добавил: – Зато мы для вас сегодня сюрприз приготовили. Используя вашу взрывчатку…

В этот момент зазвонил телефон и связист, приняв сообщение, объявил, что мишени установлены. Все повернулись к мишенному полю и прильнули к стереотрубам и биноклям. На поле появилось несколько «танков». На различных расстояниях, начиная от пятисот метров до тысячи стояли фанерно-стальные конструкции, изображающие немецкие танки с их типичным квадратным видом. Передняя проекция этих макетов была действительно прикрыта настоящей немецкой броней толщиной в тридцать миллиметров. В промежутках между «танками» стояли и простые фанерные силуэты «пехоты». Пока присутствующие военные и представитель «боеприпасников» с удивлением разглядывали мишенную обстановку, имитирующую совместную атаку танков и пехоты, Таубин дал приказ открыть огонь. «Пом-пом-пом»– донеслось с близкой позиции гранатомета и… на «танке» расцвел цветок взрыва, а затем загорелся стоящий за ним бачок с отработкой масла, смешанного с бензином, испуская густой темный дым. Лента гранатомета, похоже, была снаряжена через одну обычными и бронебойными гранатами, поэтому на мишенях одна за другой появлялись пробоины от осколков и дыры от «бронепрожигающих» кумулятивных гранат. Конечно, часть осколочных гранат разорвалась на броне, а часть бронепрожигающих гранат – впустую полыхнула на земле, но в целом большинство мишеней было уничтожено. Потрясенные наблюдатели смотрели на царящий на полигоне ад, причем особо впечатлились именно военные, наглядно представляющие себе, что творилось бы в таком случае на поле боя.

– Бронепрожигающие гранаты? – спросил, оторвавшись от стереотрубы, главный военный представитель, майор Звягинцев, у Таубина. Тот подтвердил, и тогда удивленный представитель «боеприпасников» спросил:

– Но когда же вы успели? За пару дней отработать конструкцию невозможно.

– Ну, мы уже давно над этим работаем. Отдел под руководством Михаила Ефимовича Вицени, который этим вопросом еще до войны занимался в мирных целях, уже полгода такую гранату конструировал. Только раньше мощности взрывчатки не хватало. Ну, а когда мы вашу получили, то решили попробовать. Наши энтузиасты даже в ночную смену остались. Ну, и как вы уже видели – получилось.

– Не просто получилось, а мне кажется, отлично получилось! – восторженно сказал майор Звягинцев: – Если еще и стоимость боеприпаса не чрезмерной будет, то ничего лучше и желать нельзя. А бронепробиваемость какая?

– По нашим расчетам – до пятидесяти миллиметров при нулевом угле. Впрочем, можем сразу и посмотреть на месте, – ответил Таубин.

– Пойдемте, – предложил военпред и первым направился к выходу. Таубин, слегка задержавшись и передав через связиста необходимые указания, поспешил вслед.

Осмотр мишеней показал, что граната при прямом попадании пробивала броню и могла поджечь расположенный за ней бак с горючим.

– Считаю, что испытания опытной партии гранат прошли успешно. Буду ходатайствовать о проведении приемных испытаний с целью принятие на вооружение, – сказал, осмотрев мишени, майор Звягинцев.

И опять днем и ночью работали все службы КБ, готовя документацию на новый вид боеприпаса, опять, качаясь от недосыпания и скудного тылового пайка рабочие, в том числе дети– ученики ФЗУ и женщины сутками стояли у станков, делая все для победы. И хотя на них не сыпались бомбы и снаряды, они не сталкивались с противником в рукопашной и не погибали от его пуль, для победы они сделали не меньше, чем воевавшие на фронте бойцы.

6 июля 1942 г. г. Москва.

– … Наиболее противоречащим данным предположениям фактом является наличие у «Припяти-один» собаки, порода которой эндемична нашей Средней Азии. Кроме того, что ее присутсвие слишком привлекает внимание к группе, получены данные экспертиз, что эта порода считается не подлежащей дрессировке в принципе. Справка экспертов находится в приложении три, – доклад Мурашова продолжался уже более часа, но, несмотря на утомление и он, и хозяин кабинета, и третий присутствующий, старый друг и сослуживец наркома Меркулов, внимательно изучали каждый факт этого фантастически интересного дела.

– Постойте, Юрий Владимирович, – прервал слегка охрипшего майора нарком: – если я не ошибаюсь, в полученом нами донесении о нападении на «Припять-один» с группой командиров диверсанте приводятся сведения, что собака вела себя как отлично обученный служебный пес.

– Так оно и есть, товарищ нарком, – ответил, отпив глоток воды из стоящего рядом стакана, Юрий: – При нападении неизвестных, вооруженных автоматическим и специальным бесшумным оружием отличились погибший боец роты охраны штаба Семенов. Он видимо определил угрозу и не только снял карабин с предохранителя, но и дослал патрон в патронник. В результате перед своей гибелью успел выстрелить, подняв тревогу. Собака же, обнаружив угрозу от этих лиц по некоторым показаниям самостоятельно, по другим – получив команду хозяина, бросилась на пытавшегося воспользоваться автоматом ППШ диверсанта и уничтожила его. А затем, во время начавшейся перестрелки, напала на второго и, повредив ему руку с оружием, зафиксировала его до подхода комендатского подразделения, отпустив только после команды хозяина.

– И что там было за бесшумное оружие? – удивленно спросил не знавший подробностей дела Меркулов.

– Английское. Похоже, это закупленные для осназа автоматы «Стен» с глушителями. Как вы знаете, только эта партия, специально для нас выпущенная, имеет магазины не сбоку, а внизу, под немецкий патрон.

– Нашли, где эти автоматы числятся? – заинтересованно спросил Меркулов.

– Пока нет. По нашей просьбе на оружии никаких отличительных маркировок не ставилось, поэтому обнаружить недостачу очень трудно. Проводим негласную проверку, но автоматы уже были разосланы по множеству отрядов, так что результаты придется ждать долго.

– С этим понятно. Разберетесь позже. Теперь дальше по «Припяти», – немного грубовато прервал разговор подчиненных нарком.

– Есть. В конечно итоге, суммируя все вышеизложенное, я пришел, к выводу что «английская» версия является маловероятной. Наиболее вероятным считаю наличие тайной организации, возможно не до конца лояльной советской власти и связанной с заграницей. Предлагаю начать разработку дела «Припять» в этом направлении.

– То есть… что-то вроде сменовеховцев? – нарком задумчиво посмотрел на лежащую перед Мурашовым толстенную папку «реферата» по делу.

– Примерно так. Патриотическая, но антисоветская первоначально организация. Которая решила бороться совместно с нами против немецкого завоевания. Возможно даже, что к такому выводу пришли только фигуранты «Припяти» и вся их деятельность – только их инициатива.

– А нельзя ли было по их акценту хотя бы примерно локализовать страну, из которой они прибыли? – спросил наконец переваривший полученную информацию Меркулов.

– Мне лично это не удалось. Немного похоже на западноукраинский акцент, но другой. Да и незнакомых слов много встречается, – ответил Юрий.

– Ну, работа вами проделана большая. Над выводами стоит еще подумать, а для облегчения работы курировать это дело будет Всеволод Николаевич. Тем более, если судить по вашим предположениям оно как раз по профилю возглавляемых им управлений и будет. Все ясно?

– Так точно! – одновременно ответили, поднимаясь Мурашов и Меркулов.

– Отлично. Тогда вы, товарищ Меркулов выделите самого проверенного и толкового сотрудника для помощи товарищу Мурашову.

– Есть! Разрешите идти? – и, получив разрешение Меркулов с Мурашовым покинули кабинет наркома.

Спустившись этажом ниже, в кабинете Меркулова они еще раз обсудили вытекающие из обстоятельств первоочередные действия. После этого Мурашов, получив заверения от Меркулова, что помощник будет подобран до завтрашнего дня, отправился в свой кабинет. Рабоичй день министерства безопасности воюющей страны был практически круглосуточным и Юрия, также как и Меркулова, ждали еще десятки неотложных дел.