Текст книги "208 избранных страниц"

Автор книги: Анатолий Трушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Рейтинг

Все рейтинги врут.

Недавно еду в метро. Входит в вагон мужик – вылитый Чубайс! Четырнадцать и девять десятых процента хотели сойти на ходу, двенадцать и шесть десятых стали искать, нет ли под рукой чего тяжелого, девять и пять десятых процента улыбаются в пространство – затрудняются ответить, если о чем-то спросят.

И вот один нашел что-то тяжелое, обрадовался – слезы из глаз. Подходит к Чубайсу, говорит:

– Ну что, рыжий?!

Меня даже покоробило. Нельзя так фамильярно. Главное – тот на восемьдесят и три десятых процента черный. Так вылитый Чубайс, только черный весь и ростом чуть ниже… чем Гайдар.

Короче, обидел того ни за что. А народ же у нас жалостливый. Он может забить до смерти, но если тебя кто-нибудь до него обидел, он заступится.

Смотрю, процентов семьдесят уже стеной за Чубайса. Но он боком стоял, Чубайс-то, а тут вдруг повернулся лицом… И все креститься начали. Боком – Чубайс, а обернулся – Черномырдин! На лицо – не различишь. Два лица как два яйца. Даже как два овца из одного яйца.

Только он повернулся – двадцать и три десятых процента начали кошельки перепрятывать, шесть и семь десятых процента, и среди них семь и шесть десятых из тех девяти и пяти десятых, кто до этого в пространство улыбался, они стали шарить, нет ли чего тяжелого под рукой. И тут остановка – сорок три и две десятых вышли, тридцать девять и шесть вошло.

Один, который вошел, увидел Черномырдина, сразу без «здрасьте», без «пожалуйста» говорит:

– Где зарплата?

Тот говорит:

– Какая зарплата?

И вот я клянусь!.. Голос как у Зюганова. Несколько коммунистов ехало – хотели встать… но побоялись, что место займут.

Тут вагон дернуло, мужчина этот… он же гражданин Чубайс, он же Черномырдин, он же Зюганов, ногами запетлял, потом уцепился за какую-то женщину, за волосы и, конечно, все сразу увидели – Жириновский! По повадкам – Жириновский.

Двадцать пять и семь десятых мужчин повеселели сразу – в надежде на скандал. Девяносто шесть и восемь десятых женщин достали газовые баллончики, у двоих утюги оказались, у одной мышеловка. Три процента пассажиров затрудняются ответить на вопрос: мужчины они или женщины.

И тут этот Зюганов-Жириновский говорит вдруг:

– Россияне… к вам обращаюсь я.

Тут я совсем сбился, уже никак не понять, кто за кого, кто против всех – и еще опять остановка случилась. А когда поехали, мужчина снова:

– Россияне, к вам обращаюсь я… подайте, кто сколько может.

Единственно, что хорошо, – сразу считать стало легче: восемьдесят один процент кинулись газеты читать, десять и три десятых – стихи английских поэтов, остальные заулыбались – затрудняются ответить на вопрос, как их зовут.

А мужчина кепку достал откуда-то и протягивает, чтобы в нее подавали. А кепка-то лужковская!! Как будто только что с него сняли.

Ну и за кого народ? Если на моих глазах двадцать процентов достали кошельки, двадцать полезли в карман, двадцать в загашник, двадцать в бюстгальтер и двадцать в чулок – за деньгами, чтобы подать… а подал я один. За кого народ?

И еще я остановку свою проехал, на работу опоздал.

Все рейтинги врут.

Особенности национальной охоты

– А это не у вас вчера завалили банкира?

– Не-ет, ты что?! Откуда? У нас кто водится: депутаты, владельцы ресторанов, казино. Банкирчиков нету. Если только подранок забежал. Вряд ли.

– А чиновники у вас водятся?

– Есть. Раньше пугливые были, а сейчас из рук берут.

– Да ты что?!

– Ей-богу! Люди кругом – они не боятся ничего, берут, хоть бы что им.

– Из рук?!

– Из рук прямо! Сколько ни дай, все возьмут. А у вас разве не водятся чиновники?

– Нет, у нас политики больше. Столько развелось их – ужас! В том году весь урожай сожрали.

– Да ты что?!

– Ей-богу! Мы их на аплодисменты ловим. Хлопнешь в ладоши – и вот он, выскочил уже откуда-нибудь. И давай петь. До того красиво поют! Такие трели выводят! Дрю-дрю-дрю, та-та-та и дрю-дрю-дрю.

– Да ты что?!

– Ей-богу!

– И дрю-дрю-дрю?

– И дрю-дрю-дрю. Да хоть как! Про зарплату может спеть, про жилье, про пенсии. Стоишь думаешь: ведь тебя убивать пора, – а сам заслушался.

– Что же они, опасности не чуют, что ли?

– У их чего-то не хватает, у политиков. Кожи, что ли. У него, когда рот открывается – уши закрываются.

– Надо же!.. Да-а, природа-мать! Кого только в ней нет…

Плохо, экологию загадили – воры в законе улетели все в теплые края, там и на яйцах сидят. Новых русских раньше-то! А сейчас весной если возьмешь одного-двух на проститутку, а так нет.

– Да-а. Сами же мы и виноваты. Мутанты уже появились. Спереди смотришь – политик, а сбоку глянешь – киллер!

– Да ты что?!

– Вот те крест.

– Господи, спаси и помилуй!

– Не знаешь, на кого охотишься… Ну ничего – Бог не выдаст, скоро уж пойдем на депутатов.

– Рано еще. Что, они только приступили, еще не набрали ничего, навара не будет. И с ними сейчас тоже умаешься.

– А что такое?

– Следы перестали оставлять.

– Как – перестали?

– «Как»… Вот депутат, вот деньги. Все смотрят в упор – вот депутат, вот деньги. Никто глаз не сводит – вот депутат, вот деньги…

– Ну?

– Вот депутат…

– Дальше что?

– Все, денег нет уже.

– Да ты что?!

– Ей-богу!

– Твою мать-то!

– А одного депутата стали травить, он на их бросился, они давай палить, а у него пули ото лба отскакивают.

– Такие пули?

– Такой лоб… А так у нас водятся челноки, бомжи, нищие, эти… которые совсем уже… о, память-то… врачи, инженеры, учителя. На их никто не охотится.

– Да. На что они? Для забавы если. И то какая охота? У нас они прямо на огород забегают… морковка там, картошка. Лопатой шлепнул его по башке, и вся охота.

– Да. Что они? Еле ноги носят.

– Значит, это не у вас вчера банкирчика завалили?

– Не-ет, ты что?! Одни разговоры… Не та охота стала, не та.

Дедушкина сказка

Ребятушки, вы же себе так головы проломите! А вот вы лучше усаживайтесь поудобнее, я вам сказку расскажу. Веселую! Нет, я знаю… Нет, ничего не перепутаю… У кого склероз?.. Ты с кем разговариваешь?.. Вот и помолчи… Кто гунявый?.. Кто гундосый?.. Помолчи, я сказал!.. Сам ты сукин сын.

Ну вот!.. Ага!.. Жили-были мужик с бабою… С бабою… Нет, он с бабою жил… Потому что у него такая ориентация была… Да, это давно было.

Ну вот!.. Ага!.. Жили они, не тужили, песни пели да плясали вприсядку… Нет! В критические дни тоже… С крылышками. Помолчи, я сказал.

Жили-были мужик с бабою. И было у их три сына-богатыря! Почему не было?.. Не прокормишь.

А было у их два сына и одна дочь – она мало ела.

Старший умный был детина, средний был и так и сяк, а девочка вовсе была дурой.

Чего-то нехорошо получилось насчет девочки. А было у их две дочери-красавицы и один сын. И вот кто-то повадился ходить к ним по ночам… Нет! Нет, не к дочерям. Кто-то повадился ходить к ним по ночам пшеницу воровать… Потому что остальное все разворовали уже. Помолчи, каторжанин!

Про что мы щас?.. А-а! И вот, значит, как-то курочка у их снесла яичко, да не простое… Нет! Нет! Нет, не с сальмонеллой… не с пестицидом… без бешенства. Золотое! Мышка бежала, хвостиком махнула… Кому? Никому… Нет, не на шухере… Помолчи, не доводи меня.

Жили-были мужик с бабою. Понял?.. Было у их две дочери-красавицы и один сын – дурак дураком!.. Вроде тебя… Нет! Нет, он потом царем не станет. Что на Руси?.. Заведено, что царем обязательно дурак становится?.. А этот не станет! Так дураком и помрет.

Жили-были мужик с бабою со своею… Со своею… Он со своею жил!.. Ну и что, что кругом порнография? А у нас сказка веселая! Вот он и жил со своею… А что плохого-то?.. Что одно и то же?.. Какую оскомину?.. Помолчи! Я кому говорю?

Жили-были мужик с бабою… Не надо мне подсказывать! Я знаю, что щас не принято говорить «мужик». Еще он меня учить будет!

Жили-были… один господин… с одною бабою… Нет, с одною. Нет, не с двумя, с одною.

Ну все! Я тебя предупреждал по-хорошему. Тут и сказке конец, а кто слушал – молодец!

Как же не веселая? А разбогатели-то все! Я разве не сказал?.. Разбогате-ели.

Мужик испил живой воды, и пошел это… Нет! Нет, не пустые бутылки собирать. Он нашел сто тысяч долларов!.. Где? В кармане у бабы.

С сыном только у их беда приключилась. Стал он помогать людям и пропал. Собрал со всех по миллиону, чтобы вернуть по два, – и пропал без вести.

Зато дочери подружились с дилером!.. Или с киллером?.. Как, деточка?.. Правильно, с сутенером.

И стали они все жить-поживать, добро пропивать.

Невезучий

Вчера с работы выгнали. Жена за сердце схватилась:

– Выгнали опять! А мне детей кормить нечем. Ах ты!..

Как она сказала-то?.. Ну, в том смысле, что козел вонючий. И давай все в одну кучу валить:

– Ты невезучий. Мы с тобой пропадем все. Кто-то там за нее сватался в молодости… хороший человек очень… скоро из тюрьмы выйдет. А я – обалдуй, валенок… моржовый.

Я говорю:

– Галя, я не невезучий.

Она:

– А кто тогда? Ты хоть раз прошел по улице, чтобы на тебя птицы не нагадили?

Я говорю:

– Это – хороший знак. Они гадят всем великим на памятники, а на меня при жизни.

Она:

– Год назад проститутка негра-шпиона обворовала. Почему задержали тебя?

– Меня, – говорю, – как шпиона, а не как проститутку.

Она:

– Кто пошел родинку удалить с колена… ему обрезание сделали?

Я молчу стою. Она смотрела, смотрела на меня, говорит:

– Уходи и не приходи больше. Так будет лучше для всех нас. Попей в последний раз воды из-под крана и иди. Я провожу тебя.

Пошли мы с ней. Она впереди, я чуть сзади тащусь.

А у нас там рыночек небольшой, она остановилась чего-то. Чего остановилась? Денег все равно нет ни копейки. По привычке, наверное, как лошадь.

А я иду. И – представляешь! – только с ней поравнялся, ко мне подлетают двое: один с камерой, второй с микрофоном.

– Центральное телевидение! Вы – новый президент России. Ваш первый указ?

Я растерялся.

Парень снова:

– Вы – президент России. Ваш первый указ?

Когда он второй раз сказал… тогда я только поверил. Такой праздник сразу – работу нашел.

И тут женщина одна, она помидоры щупала, чтобы не подложили одних гнилых, поворачивается, говорит:

– Где президент России?

И как даст этим помидором… в лоб мне. И со всех сторон как началось! А там кто простоквашей торговал, кто капустой квашеной, кто грибами, кто селедкой… Не такой уж и маленький рынок оказался.

Стою я весь в томате, в чешуе, в капусте. Понимаю, что кредит доверия к президентам исчерпан. Думаю: «Сейчас срочно в Барвиху, душ приму и за работу!»

И тут вижу – мужик один тянется рукой к тыкве. В мозгу молнией: не успеть! В Барвиху. Мужик тыкву берет, размахивается… Вдруг крик:

– Пустите меня к этому человеку! Я – первая леди страны.

Там еще леди были… с кошелками, не пускают ее. Но Галя пробилась ко мне. Говорит:

– Отрекись от власти.

Я говорю:

– Ты чего? Такой случай. Вообще у нас никогда еще никто от власти не отрекался.

Она:

– А ты отрекись. Не доводи страну, ты – невезучий. Отречешься – я тебе прощу все и буду любить.

Ну чего… я дурак, что ли? Конечно, я отрекся сразу.

Парень с микрофоном поворачивается к первому попавшемуся:

– Вы – новый президент России.

Тот:

– Руссиш нет понимайн.

Такая тишина наступила… слышно стало, как на валютном рынке курс меняется. Потом кто-то шепчет:

– Господи Вседержитель! То президенты говорили, мы ничего понять не могли, теперь мы говорим – они… не понимайн по-русски.

Я Галю обнял, говорю:

– Ничего, Галь, что-нибудь подвернется еще. Смотри, – говорю, – какой хороший знак мне в небе.

А над нами как раз журавли клином летят. Красиво – слов нет. Говорю:

– Царские птицы!

И Галя говорит:

– Да. С такой высоты и так точно…

И мы пошли домой.

Уроки в школе дураков

В понедельник в подъезде объявление: «Нашлись вагоны с золотом Колчака. Желающие приобрести слитки по цене рубль за килограмм сдайте вечером в шесть часов тысячу на оформление купчей».

Я сразу сказал:

– Проходимцы.

Сергей Сергеевич из тридцать седьмой только руками развел. А Татьяна Павловна сказала:

– Дураков ищут.

Вечером в шесть часов пришли, такая морда сидит – на лбу написано: «сукин сын». Я сразу сказал:

– Милицию надо звать.

Сергей Сергеевич только руками развел. А Татьяна Павловна сказала:

– Плакали наши деньги.

Морда вдруг говорит:

– А чтобы они не плакали, вы их не сдавайте.

Татьяна Павловна как закричит:

– За рубль килограмм! Не сдавайте?

Морда ей:

– Нету этого золота, нету.

Тогда Сергей Сергеевич, он очень хотел золота взять хотя бы килограммов шесть, говорит:

– Нету – ищите!

И мы все сдали деньги.

Морда сказал:

– Некогда нам искать, нас самих ищут.

И ушел с деньгами. Мы через час милицию вызвали, они говорят:

– Вы в своем уме? Это же жулики.

И тут как солнце из-за туч, прояснило сразу: «Жулики! Обманули нас! Обокрали!»

На следующий день в подъезде объявление: «Всевидящая мать-девственница Серна Львовна Трефовая за пятьсот рублей скажет, как за час заработать миллион».

Клянусь, я сразу сказал:

– Тюрьма по ней плачет.

И остальные сказали:

– Аферистка. Дураков ищет.

Вечером пришли все насчет миллиона, выходит Серна всевидящая – один глаз подбит, другого нет и видно, что она дней пять без продыха, без просыха и без закуса. Ну, то есть совсем она никакая, еле-еле деньги берет и все кладет мимо лифчика. И никому ни слова.

Уже ей подсказывают:

– Скажи хоть «скоро разбогатеешь» или «дальняя дорога».

Она только пальцами скребет и руку мимо лифчика сует. Но все-таки собрала все деньги и ушла. Мы через час милицию вызвали. Они:

– Вы что?! Это же известная аферистка.

И тут как солнце из-за туч: «Аферистка!! Обокрали нас, обманули! Урок нам на всю жизнь».

На следующий день в подъезде объявление: «Для тех, кого всю жизнь обманывали, сегодня в бане в 22.00 состоится оргия. Будут проститутки. Билеты по сто рублей. Пенсионерам скидка».

Тут уж все стали на себе рубахи рвать, плакать, кричать: «Афера! За кого они нас принимают?!» А Татьяна Павловна к каждому подходила и говорила:

– Что хотите со мной делайте, а я не пойду. Вот что хотите!

В 22.00 думаю: неужели после всего кто-то из наших клюнет? Прохожу к бане – темно. Я где светлее – ближе к кассе – опять темно. Взял билет, прошел в предбанник – там темнее темного и тихо, никого нет.

Часа через два свет вдруг вспыхнул, и оказалось все наоборот – в кассе никого нет, а здесь все наши.

И мы стали смеяться над собой горьким смехом – хороший урок нам дуракам. И прояснило сразу в мозгах! Поздно, конечно. Но лучше же, чем никогда.

Пошли домой… Там объявление: «Возьму в долг пятьдесят рублей, верну через час пять тысяч. Падлой буду. Абдула».

Я вот все думаю: неужели кто-нибудь из наших клюнет?

Русь

МИСТИКА

Осень. Ночь. Хлещет дождь. В гараже трое: Алексей Алексеевич, Сергей Сергеевич и я. Выпиваем.

Вдруг стук!.. Кого-то принес черт… Вновь стук – входит Ельцин. Мы что пили, что не пили. Говорит:

– Как вы тут?

Мы ему:

– Вы-то… как тут?

Вот он и рассказал нам про клонирование в высших эшелонах власти.

Он-то – настоящий Ельцин, его опоили в девяностом году, он чудом спасся. Скрывался в Германии, потом в шалаше, потом в соседнем гараже.

Налили ему, он выпил, смотрим – точно! Ельцин в девяностом году.

Начал рассказывать – у нас волосы дыбом – кругом двойники, настоящих людей в руководстве никого не осталось.

Чубайс – двойник. Настоящего давно уже привязали к столбу, обложили ваучерами и сожгли.

Грачев – полководец… легенда, не человек, который настоящий. В Чечне один пошел в атаку!.. За ним никого. Взяли в плен, потребовали выкуп… сто рублей. Никто не дал.

Гайдар – зеркало реформ. Матерый человечище! Гений!! Погиб по собственной глупости. Вышел ночью подышать свежим воздухом. На улице спал какой-то врач. Врачу приснилось, что он себе на гроб накопил! Вдруг видит – вор подбирается. Во сне крикнул: держите вора!.. Гайдар решил, что его опознали. А опознать нельзя было – он когда выходил гулять, специально, чтобы не узнали, щеки раздует и гуляет… Кинулся Гайдар бежать – проснулись учителя, военные, шахтеры. Гнали его до Урал-реки, переплыть он не смог.

И вот так всех: кого утопили, кого голым в муравейник.

Мы выпили. Только закусывать, свет задергался, замигал – лица у всех то черные, то синие, то черные, то синие. Я еще подумал: «Сами-то мы настоящие?»

Только подумал, Сергей Сергеевич и говорит Ельцину.

– Они вот, – говорит Сергей Сергеевич, – думают, что я – Сергей Сергеевич. А нас было два брата-близнеца. Один умер трех месяцев – Коля. А я – Сережа. А может, я умер, а Коля жив?

Ельцин выпил, посмотрел ему в глаза, говорит:

– Коля жив! А ты умер.

Мы выпили за покойника Сергея Сергеевича. Он с нами тоже выпил… Только хотели закусывать – собаки завыли со всех сторон. Как-то не по себе стало. Одна радость, думаю, Алексей Алексеевич настоящий.

И как раз Ельцин обращается к нему:

– А вас как зовут?

Еще хорошо помню, гнилью вдруг потянуло откуда-то. Алексей Алексеевич поворачивается к Ельцину, говорит:

– Я – Елена Семеновна Полторац… на два с половиной.

У меня ноги отнялись.

– Все, – говорит, – во что я вложил душу, чтобы не платить налоги, оформлено на Елену Семеновну Полторац… на два с половиной.

И заплакал, что он тоже не настоящий.

Мы выпили. Только хотели закусить – часы где-то: бум-бум-бум… двенадцать раз, дверь сама открывается, на пороге вот такая крыса!

Я как закричу:

– Все! Хватит пить! Расходимся!

На посошок, конечно, выпили. Покойник Сергей Сергеевич пошел провожать Елену Семеновну Полторац… на два с половиной, Ельцин – меня.

Идем. Я скорее, скорее домой – жутко мне, настоящих людей не осталось, только мы с Ельциным. Обнялись с ним… и упали – в грязь же, скользко.

Поднялись сами!.. И я снова – скорее, скорее домой. Звоню в дверь – никто не открывает! Звоню в звонок – чьи-то шаги.

Мы выпили. Только закусывать – выходят две жены!.. Я понял: одна клонированная. Говорят:

– Кто это?

Я говорю:

– Дуры вы обе, это – Ельцин.

Они головами кивают в знак согласия, спрашивают:

– А с ним кто?

У меня сердце остановилось. И тут серой запахло. Скорее мы с Ельциным на улицу. Выскочили – дождь кончился, небо чистое, звездное. Думаю: «Хорошо хоть в России звезды настоящие». Тут они как начали падать!.. Твою мать! До чего довели страну двойники!.. Говорю:

– Борис Николаевич, выходит, вы – единственный в России настоящий человек?

Он говорит:

– Да! Это так. Но теперь мы с тобой друзья, поэтому зови меня просто… Виктор Степанович.

Поскользнулся и исчез. А я стою по колено в грязи, темно, страшно, жуть невозможная.

В четыре утра петух где-то пропел, и тут же голос:

– Не бойся, жуть в России тоже… не настоящая, скоро пройдет.

Беда

Я в брошенной машине ночевал, в «Запорожце». Машина брошенная наверняка – ни мотора, ни руля, ни колес… секретки нет.

И ночью вижу, иномарка несется – джип «Чероки». Я в «Запорожце» метрах в ста от дороги в канаве. Стою на месте! Потому что педали газа тоже нет.

Я почему так подробно – в результате произошло дорожно-транспортное происшествие. Водитель на джипе был выпивши, до меня еще километр оставался – уже несло от него.

И вот, значит, я в «Запорожце» стою на месте, трезвый, в канаве, метров сто от дороги. Джип несется по дороге, там еще ограждения были, он бы до меня никогда не доехал, но водитель был выпивши сильно, и он бьет меня в зад.

Вот такое дорожно-транспортное происшествие. У них с автомобилем ничего, у «Запорожца» помялся бампер.

Они вылезают из машины – я меньше каждого в три раза, их четыре человека, водитель самый трезвый.

Они сразу:

– Что ж ты, сука…

Я извиняюсь. Они так говорят:

– Что ж ты с-с… сделал, такой-сякой, больше тебе машину негде было поставить? Гони сорок тысяч долларов!

Говорю:

– У меня нету.

Они:

– Нас это не е… ну… не волнует. Продай виллу.

– У меня нету.

– Имение.

– У меня нету.

– Коттедж.

– Нету.

– Тогда мы из твоих детей!..

– У меня нету.

– Тогда мы твою жену!

– У меня нету.

Они отвернулись и разговаривают между собой, а я все слышу. Дословно я вам не могу передать, у меня язык не повернется. Я только смысл передам.

Один говорит:

– Господа, убить его и ничего не взять нельзя – мы, таким образом, потеряем себя, а это самое страшное, что может случиться с человеком.

Второй говорит:

– Послушайте, пожалуйста, меня. Видит Бог, надо купить ему дачу, квартиру, машину, дать денег. После чего он на своей машине врежется в нас. За что мы у него все отнимем и убьем. И таким образом, господа, сохраним себя и вновь обретем смысл жизни на этой голубой планете.

Потом самый интеллигентный из них поворачивается ко мне, говорит:

– Братан, базара нет.

Ну и все излагает. И через три дня сделали: деньги, машину, квартиру трехкомнатную, дачу.

Договорились, что ровно в три часа дня на двадцать пятом километре Симферопольского шоссе я их догоняю на своей машине и бью несильно в зад.

Я искупался, побрился, надел чистое нательное белье – похоронить они обещали тоже быстро… на Новодевичьем.

И ровно в три часа на двадцать пятом километре Симферопольского шоссе… прежде чем я их догнал, они догнали какой-то «мерседес». Оттуда их, не останавливаясь, из гранатомета, и все.

Теперь у меня дача, квартира, машина, деньги… бросать жалко, а убить меня уже есть за что.

Такая беда пришла ко мне.