Текст книги "Сундук истории. Секреты денег и человеческих пороков"
Автор книги: Анатолий Вассерман
Жанр:
Политика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]
2007.07.22
[Закрыть]
Майк Локвуд из Эпплтонской лаборатории Резерфорда в Великобритании и Клаус Фрёлих из Всемирного центра изучения радиации в Швейцарии, изучив данные спутниковых измерений солнечной активности, установили: последний её пик пришёлся на 1985-й год, после чего она непрерывно снижается. Из этого они сделали вывод: Солнце не могло вызвать глобальное потепление нашей планеты. Мол, если бы светило заметно влияло на климат Земли, то нынче на планете должно было бы начаться похолодание.
Сообщение донельзя актуальное. Недавно [10]10
См. статью «Парниковый эффект на Земле невозможен» в этом же сборнике.
[Закрыть]обнаружено глобальное потепление Марса. Там нет ни одного из земных факторов, обычно обвиняемых в росте температуры. Раз климат Земли и Марса теплеет синхронно – приходится предположить: причина – на Солнце.
Спутниковые данные вроде опровергают эту гипотезу. Значит, причину изменения климата приходится всё же искать на Земле. А тут давно готово обвинительное заключение: глобальное потепление вызвано парниковыми – поглощающими инфракрасные (тепловые) лучи – газами.
Между тем парниковые газы реабилитированы ещё век назад. Защитил их блестящий экспериментатор – крупнейших американский физик той эпохи Робёрт Вуд. Он изготовил две одинаковых теплицы, но одну из них покрыл стеклом, поглощающим почти всю инфракрасную часть спектра, а другую – каменной солью, пропускающей тепловые лучи практически беспрепятственно. Температура в обеих теплицах всегда оставалась одинаковой.
Вуд – как всякий хороший экспериментатор – прекрасно разбирался в физической теории. Поэтому легко объяснил результат своего опыта. Видимая часть солнечного спектра – несущая куда больше энергии, чем тепловая – поглощается грунтом теплицы и прогревает его. От фунта греется воздух. Нагретый воздух легче холодного и в естественных условиях поднимается, унося тепло с собой. В теплице же крыша не позволяет ему уйти – и температура воздуха внутри теплицы оказывается куда выше, чем снаружи. Инфракрасная же часть спектра прогревает воздух в обоих случаях: если она доходит до грунта, то просто добавляется к энергии видимого света, а если поглощается стеклом, то стекло затем отдаёт заметную часть этого тепла всё тому же воздуху (но кое-что уходит наружу: парниковый эффект немного охлаждает теплицу).
В последние десятилетия популярный пример парникового эффекта – Венера. Там атмосфера – почти исключительно из углекислоты и водяного пара. Оба эти газа интенсивно поглощают инфракрасные лучи. Их – особенно углекислоту, на концентрацию которой в атмосфере человечество теоретически способно влиять – и на Земле обвиняют в потеплении. А уж на Венере, чья атмосфера больше ничего и не содержит, результат очевиден: температура у поверхности – порядка 740 К (почти 500 °C). Даже если сделать поправку на то, что Венера в полтора раза ближе к Солнцу, чем Земля, и соответственно получает вдвое больше тепла, – эффект всё равно более чем заметен: без него было бы примерно 400 К (около 130 °C).
Но тонкость тут как раз в том, что атмосфера Венеры состоит только из этих двух газов. Углекислота в два с половиной раза тяжелее водяного пара. Поэтому она скапливается в нижних слоях атмосферы, а вода – наверху. Даже нагревшись до венерианской температуры, углекислота остаётся тяжелее воды и поэтому не может подняться. Всё тепло, накопившееся от солнечных лучей, остаётся у поверхности планеты – и накаляет её.
Основные же газы земной атмосферы – азот и кислород – очень близки по плотности. Водяной пар и углекислота – лишь ничтожные примеси к ним. Поэтому состав земной атмосферы постоянен по всей высоте. Потоки нагретого воздуха легко поднимаются на десятки километров, отдавая в космос всё тепло – независимо от того, накопилось оно в газах, поглощающих инфракрасные лучи, или в поверхности, поглощающей остальной солнечный свет. Парниковый эффект на Земле заведомо невозможен по крайней мере до тех пор, пока содержание углекислоты на ней не приблизится к венерианскому – смертельному для человека. Но этого мы не достигнем, даже если сожжём все ископаемое топливо: запасов углерода на планете не хватит.
Налицо противоречие. Глобальное потепление не может быть вызвано земными причинами. Но и активность Солнца падает. Откуда же лишнее тепло?
Как раз от Солнца. Его активность – магнитная. Вихри магнитного поля, выходя на поверхность, в некоторых местах затрудняют подвод к ней тепла изнутри, и появляются области пониженной температуры – пятна. А в других – усиливают, порождая горячие зоны – факелы. Излучение пропорционально четвёртой степени температуры. Поэтому от пятен оно существенно слабее, чем от основной поверхности. А от факелов намного больше – зато в нём больше доля коротких волн, активно поглощающихся в верхних слоях атмосферы. Поэтому, чем больше активность, чем больше вихрей в магнитном поле нашего светила, чем они разнообразнее, тем больше энергии уходит от Солнца – но тем меньше доходит до поверхности, и её температура падает. С 1985-го активность снижается – значит, Земля (и Марс) греется сильнее.
Вряд ли астрофизики этого не понимают. Значит, сознательно обманывают простых смертных, приписывая своим исследованиям смысл, прямо противоположный реальному.
Глобальное потепление – громадный бизнес. Даже не потому, что для сокращения выброса углекислоты нужны новые технологии, да ещё и замена угля нефтью, а нефти природным газом (тоже весьма парниковым). Главное – все эти замены не по карману развивающимся странам. Если они присоединятся к парниковой истерике – страны развитые надолго отсрочат появление новых конкурентов. Ради такой цели можно и научной совестью поступиться.
В судьбе мелочей не бывает [11]112008.06.02.
[Закрыть](*)
В 1938-м в очередном конкурсе на винтовку для Красной Армии победил не Сергей Гаврилович Симонов, как почти все ожидали, а его давний – и куда менее удачливый – конкурент Фёдор Васильевич Токарев.
Винтовка Симонова лучше по всем статьям. На ¾ кило легче токаревской. На 25 деталей меньше. 16 пружин вместо 22. 7 марок стали вместо 12. В производстве заметно быстрее и на пару процентов дешевле.
Вдобавок на вооружении с 1936-го уже состояла винтовка Симонова. Причём не самозарядная, какую требовал новый конкурс, а куда более сложная автоматическая. Таких произвели почти 40 тысяч за пару лет: по меркам нашей армии немного, но для технически сложной новинки – изрядный объём производства. Они неплохо показали себя в испанской войне.
Хотя недостатков хватало. Скажем, можно собрать винтовку, не вставив на место главный запирающий элемент, и выстрелить: затвор разобьёт заднюю часть ствольной коробки и скулу незадачливого стрелка. Ошибка грубая, но не уникальная. Так, американский единый пулемёт М-60, принятый на вооружение в 1957-м – через два десятилетия после ABC – можно собрать десятком неправильных способов – и во многих вариантах он сможет сделать несколько выстрелов, ломая весь свой механизм.
Но главное – опыт боевого применения ABC показал: автоматический огонь мощными винтовочными патронами из лёгкого оружия – такая нагрузка на стрелка, что попасть в цель почти невозможно. Потому и решили вернуться к самозарядке – без стрельбы очередями.
С 1943-го автоматические винтовки делают в основном под сравнительно слабые патроны. Таковы наш автомат Калашникова, американская М-16, многие менее известные – но не менее качественные – системы. С появлением недорогих оптических прицелов возродился интерес к винтовкам под патрон классической мощности. Но у них нынче компоновка другая – на штыковой бой не рассчитана, зато отдача воспринимается легче, потому и огонь кучнее.
На вооружении были и системы Токарева – но в других категориях. Он переделал первый в мире станковый пулемёт Хайрэма Стивенса Максима в ручной – их выпустили меньше 3000, а затем появился полноценный ручник Василия Алексеевича Дегтярёва. Пистолет «Тульский Токарев» хорош – но до винтовки ему далеко. А вот все варианты самозарядной винтовки, предложенные Токаревым раньше, отвергнуты по бесспорно серьёзным причинам.
Да и на новом конкурсе претензии к СВТ были заметно основательнее, чем к СВС. Против Симонова нашёлся только один важный довод. На испытаниях у СВС поломался ударник. Дефект чисто производственный. Конструктор тут, в сущности, ни при чём. Недаром на дополнительных испытаниях – весной 1939-го – никаких нареканий к винтовке не было.
Неожиданный результат конкурса породил множество легенд. Многие обвиняют Токарева в доносе на конкурента. Но тогда бы Симонова просто арестовали. Раз он остался на свободе – значит, и винтовку ни в чём не обвинили.
Автор множества фантазий на исторические темы Андрей Георгиевич Купцов сочинил мистическую версию. По его мнению, незаконный правитель укрепляется, принося в жертву своих подданных. Российские сторонники династии Романовых и германские приверженцы Хохенцоллернов [12]12
В немецком языке существуют звонкие варианты звуков К и X. В русском – только одного из этих звуков: в северных и центральных диалектах – К, в южных – X. Традиция передачи немецкой фонетики кириллицей сложилась на рубеже XVII–XVIII веков, когда значительную часть образованного слоя русского общества составляли выходцы с юга – так называемые киевские книжники. Поэтому у нас немецкое звонкое X обычно передают буквой Г, хотя современное литературное произношение сложилось на основе центральнорусских диалектов, так что точнее использовать в этом случае букву X.
[Закрыть]разоружали армии обеих республик, чтобы в предстоящей войне потери были чем побольше и кровь проложила свергнутым монархам дорогу обратно на престол. Потому и от гениальных творений Симонова отказались: мол, слишком эффективные. Купцова вообще весело читать: он искренне верит своим фантазиям, а потому противоречит самому себе чуть ли не в каждом абзаце.
Ключ к исторической загадке я нашёл в журнале «Оружие». Тот уже больше года перепечатывает знаменитый труд «Материальная часть стрелкового оружия», созданный под руководством академика Анатолия Аркадьевича Благонравова и вышедший в двух томах в 1946-м. Я в юности прочёл его от корки до корки – но поскольку тогда знал об оружии очень мало, многие важные подробности просто не оценил по достоинству. Только сейчас обратил внимание на фразу в описании автоматической винтовки Симонова: «В первых образцах ударник имел два боковых окна… Наличие двух окон в ударнике способствовало быстрому появлению трещин в этих местах и поломкам».
В винтовке Симонова поломалась деталь, с которой и в предыдущей системе были проблемы. Естественно, члены конкурсной комиссии, знакомые с предысторией этого класса оружия, решили: конструктор повторил старую ошибку. А ведь были в автоматической винтовке Симонова и другие скрытые дефекты, выявленные и устранённые лишь на основе долгого опыта. Так не лучше ли взять изделие другого конструктора? Пусть оно похуже – но в предыдущих изделиях Токарева скрытых дефектов было поменьше. От самозарядки Симонова отказались, по сути, только потому, что он сам себе испортил репутацию.
Симонов – хороший конструктор. Хотя и самоучка, не прошедший серьёзной инженерной подготовки: потому и сделал несколько ляпов. Но всё же способный быстро обучаться – хотя бы на своих ошибках. Поэтому вскоре встали на вооружение ещё два его творения – самозарядное противотанковое ружьё в 1941-м и самозарядный карабин в 1945-м (до сих пор этими карабинами вооружают почётный караул – оружие не только надёжное и лёгкое, но ещё и на редкость изящное). Провал в 1938-м остался исключением.
Восстановлению репутации Симонова изрядно поспособствовал и опыт винтовки Токарева. Уже в 1939-м её в пожарном порядке стали облегчать и с 1940-го выпускали новый вариант. В ходе войны оказалось: свежепризванных солдат не успевают обучить правильному обслуживанию СВТ – и она изрядно капризничала в бою. Добил её переход на американский винтовочный порох, поставляемый по ленд-лизу: газоотводный тракт СВТ оптимизирован под характеристики наших порохов, и на импортных барахлил.
Это не в укор ни Симонову, ни Токареву. Задача создания автоматической винтовки под мощный патрон – на пределе возможностей тогдашней техники. Кроме Союза, самозарядку – Джона Кантиуса Гаранда – до войны (тоже в 1936-м) ввели на вооружение только Соединённые Государства Америки (в войну корпус морской пехоты прикупил ещё самозарядки Мелвина Мэйнарда Джонсона М1941 – «Гарандов» на всех не хватало). У немцев удачная автоматическая винтовка получилась лишь в 1943-м – под ослабленный патрон.
Но всё же Симонову повезло. Репутация очень хрупка: теряется в одночасье, а возрождается иной раз десятилетиями.
К моему ноутбуку сейчас подключён (по USB) винчестер в корпусе с отдельным питанием. Корпус выбирал я, а вот сам винчестер купил по моей просьбе один знакомый. И своим выбором изрядно меня огорчил. Когда-то на российский рынок попала изрядная партия сбойных винчестеров фирмы Western Digital – скорее всего недобросовестный коммерсант скупил заводской брак, предназначенный на уничтожение. Случай единственный: с тех пор – по всей доступной мне статистике – дефектов в дисках этой фирмы ничуть не больше, чем в любых других. Но всё же, когда мне понадобился ещё один внешний винчестер, я выбрал Seagate: репутация не запятнана.
Германский автостроитель Adam Opel работает, судя по всему, не хуже прочих подразделений General Motors. Конструкторы скрупулёзно учитывают требования европейского рынка. Дизайн – на мой вкус получше, чем у Chevrolet (не говоря уж о Daewoo, недавно купленной GM и получившей право выпуска продукции под маркой Chevrolet). За соблюдением технологии производства следят со всей мыслимой немецкой строгостью и тщательностью. Надёжность и долговечность – на современном уровне. Но всё равно в народе с незапамятных времён и по сей день бродит ехидная поговорка: каждый автомобиль рано или поздно превращается в «Опель».
С другой стороны, пока репутация хороша – она весьма выгодна. Не зря брэнд иной раз дороже производственных мощностей. Сравните хотя бы цены Sony с аналогичными изделиями других фирм. У меня одно время был ноутбук Rover, выпущенный тем же заводом и по тем же спецификациям, что и одна из моделей Toshiba, и не отличимый от неё ни внешне, ни в работе (4 года безупречной службы – большего от ноутбука и требовать невозможно). Но стоил он на четверть меньше. Вот цена репутации.
Не зря народ учит: береги платье снову, а честь смолоду.
Перламутровое мясо [13]132008.11.12.
[Закрыть]
Я стараюсь заходить в магазины чем пореже. В частности, всякое цельное солёное мясо покупаю обычно целыми окороками – благо холодильник у меня достаточно мощный, а налёта соли, выпотевающей на поверхность куска при колебаниях влажности, я не боюсь (как не боюсь и налёта. сахара на шоколаде, возникающего по той же причине). Родители же мои предпочитают заглядывать в продмаг рядом с домом при каждом выходе на улицу, дабы всегда есть свежее. Вот и мясо они обычно берут в небольших, уже расфасованных нарезках.
Не так давно, когда я в очередной раз гостил в Одессе, мама показала мне свежекупленную нарезанную говядину по-баварски. И беспокойно спросила: не указывает ли перламутровый блеск среза на какую-нибудь недоброкачественность – вроде, например, особого вида плесени?
Чтобы вполне развеять её опасение, я с ходу произнёс целую лекцию.
Блеск самого перламутра порождён его тонкослойной структурой. Полупрозрачные слои кальцита с органическими добавками, слагающие раковину моллюска, сопоставимы по толщине с длинами световых волн. Поэтому свет, отражающийся от межслоевых границ, интерферирует – взаимовлияет: складывается на тех направлениях, куда разные отражения приходят в согласованной фазе, и гасится на всех остальных. По разным направлениям согласование разное, так что видны разные длины волн – цвета. Малейший поворот самой раковины меняет условия отражения – и цветовая картина в целом играет.
Жемчуг тоже сложен из слоёв перламутра (само это слово – немецкое «мать жемчуга» во французском произношении), наросшего вокруг попавшего в раковину инородного тела (или – на плантациях – искусственно внесённой затравки). Кривизна же слоёв в жемчуге заметно больше, чем в стенке раковины. Соответственно и направления предпочтительного отражения разных цветов образуют более сложную картину. Игра цвета жемчуга несравненно изящнее, нежели поделочного – почти плоского – перламутра.
Мышечные волокна потолще световых волн. Но если на плоский срез, сделанный поперёк волокон, посмотреть под малым углом, размеры видимых проекций клеток сопоставимы с нужными длинами. Значит, регулярная структура мяса тоже может давать эффекты интерференции света, отражённого или хотя бы дифрагированного – рассеянного благодаря волновым свойствам – от разных участков. В частности, можно наблюдать и перламутровый блеск.
Сходным образом играют оптические диски. На них неоднородности с различной способностью к светоотражению нерегулярны: расположением этих питов – ямок (термин идёт от штампованных дисков – в записываемых дисках обычно рельеф не нарушен, а просто краска частично обесцвечена) – кодируется информация. Но поверхность диска содержит направляющую спираль – по ней ориентируется оптика. Спираль с постоянным шагом образует правильную дифракционную решётку. Интерференция света на ней столь эффектна, что бракованные диски зачастую служат украшениями.
Одно время модно было использовать диски для ослепления милицейских радаров: мол, металлическая поверхность даёт дополнительные отражения. Между тем тиражируемые на штамповочных станках диски слишком малы по сравнению с характерной длиной волны радара, чтобы отражение от тончайшей алюминиевой плёнки создавало значимую помеху: даже обычные зеркала заднего вида отражают куда больше, а замеру скорости не мешают. А уж покрытие записываемых оптических дисков и вовсе неметаллическое: органика, распадающаяся при высокой – лазерной – концентрации света нужной длины. Основная же масса украшений – именно записываемые диски: очень уж много причин для сбоя в процессе компьютерной записи, так что брак неизбежен. Блестяшки, болтающиеся на леске в оконных проёмах, лишь указывают ГАИшнику: перед ним – потенциальный нарушитель, намеренный обмануть закон. По счастью, попытка скрыть превышение скорости оптическими дисками – как говорят юристы, покушение с негодными средствами.
Подобных – редко преступных, но неизменно нелепых – следствий массовой неграмотности всегда было немало. И, как правило, за любым поверьем при глубоких раскопках обнаруживаются чьи-то деньги.
Нынче оптический диск – материал бросовый. Но ещё несколько лет назад CD был изрядным дефицитом. А уж о DVD, чья направляющая спираль имеет меньший шаг (0.74 мкм вместо 1.6), а потому игра света эффектнее, и вовсе мало кто слышал. И хитрецы охотно поставляли водителям производственный брак – иной раз заметно дороже цены чистой болванки. А порою ещё и расхваливали способность этого товара к обману скоростемерной техники.
Вспомним моду на кактусы около компьютерных мониторов – якобы ради защиты от вредоносного электромагнитного излучения. Ранние конструкции электронно-лучевых трубок и впрямь изрядно фонят, а массовому сознанию свойственно преувеличивать невидимые опасности – но уж кактус-то никоим образом не защищает от частот, соответствующих многокилометровым волнам! Да и организм человека поглощает лишь ничтожно малую долю столь длинных колебаний – то есть в данном случае и защищаться фактически незачем. Зато кактусоводы изрядно обогатились (и, возможно, сами охотно поддерживают слухи о чудодейственной защитной силе своего колючего товара).
Увы, там, где кому-то удаётся придумать угрозу – механизм критики в нашем сознании зачастую отказывает. Более того, чужая критика – сколь угодно обоснованная – зачастую воспринимается как подлый замысел заговорщика. Что раскрывает простор для подлинных заговоров. В наш меркантильный век – чаще всего против наших кошельков.
Лет десять назад мой партнёр во многих интересных делах Нурали Нурисламович Латыпов – физик и нейрофизиолог по университетским образованиям – по просьбе журнала «КоммерсантЪ – Деньги» исследовал вечно модную тему опасности мобильных телефонов. Я ему тогда помог благодаря ещё не забытому опыту программиста: изучил все доступные способы кодировки сигнала и убедился в полном отсутствии шансов на резонанс – даже кратковременный – работы аппарата с биотоками мозга (все прочие механизмы воздействия сотовых излучений на организм рассмотрел сам Латыпов и надёжно показал их безопасность). Словом, наши выводы совпали с известными ранее теоретическими и экспериментальными выводами о безопасности нового (в ту пору) вида связи. Но публикация вызвала лишь ехидный комментарий: спонсором телепередачи «Что? Где? Когда?» стала сотовая компания МТС – вот знатоки на защиту её интересов и бросились. К сожалению, мне доселе неведом первоисточник этого слуха. Но как раз тогда стационарные телефонные сети впервые стали всерьёз задумываться о перспективах потенциальной конкуренции.
Когда я работал над этой заметкой, неугомонный РосПотребНадзор призвал держать сотовый телефон подальше от ребёнка: мол, отдалённые последствия воздействия радиоизлучений на молодой растущий организм ещё неясны. Сотрудники вездесущего Геннадия Григорьевича Онищенко и впрямь до такой степени не в ладах с физикой и физиологией? А может быть, в скором будущем нас ждёт новая технология мобильной связи (или хотя бы дистанционного надзора родителей за детьми), заранее – популярным у нас благодаря Борису Абрамовичу Березовскому методом приватизации менеджмента – расчищающая поле, дабы не тратиться на конкурентную борьбу?
Многие наши опасения пока не поддаются монетизации. Например, перламутровый блеск мясного среза, помянутый мною в начале, вроде бы ещё не коммерциализирован. Так что владельцы продовольственных магазинов могут заранее подготовиться к возможным обвинениям в торговле бракованной – судя по внешнему виду, заплесневевшей – нарезкой. А жуликам, уже радостно составляющим планы использования описанного мною факта для шантажа коммерсантов, лучше поискать иную кормушку.
Впрочем, можно не сомневаться: вовсе без кормушки махинаторы не останутся. Ибо никто не знает всего. А бесстрашие неведения – дело редкое: в естественных условиях, где шла наша эволюция, зачастую полезнее перестраховка. Обычно незнание порождает не просто осторожность, а страх. Умельцы же, способные превратить общественное беспокойство в личный доход, найдутся всегда и везде. По старой немецкой поговорке, нет такого свинства, откуда нельзя выкроить кусок ветчины.