Текст книги "Прощенные (СИ)"

Автор книги: Анастасия Романчик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

   – А мне казалось, что они крепкие ребята, – с сомнением произнесла девушка.

   – Крепкие-то крепкие, но я о другом, – нахмурилась собеседница. – Они же не умеют готовиться без шума. Если им ничего не говорить они спокойно без нервов дружно соберутся и дадут врагу в бубен, и не будут отвлекаться. Достаточно того, что о нападении знаю я. За голую задницу нас точно не сцапают. Это я тебе обещаю. Хотя у темных в горе гномов имеются шпионы, но о них тоже не стоит волноваться. Они замолчат, как только запахнет жареным.

   – А откуда вы знаете? – удивилась Олимпиада. – Откуда у вас информация?

   – Оттуда откуда и все остальное. Ты еще не догадалась, каким я даром обладаю?

   – Ясновидением что ли?

   – В точку, – кивнула Сирена. – Только я не вижу своего будущего и прошлого. Я вижу чужие судьбы.

   – Вы умеете его контролировать?

   – Есть дни, когда он мне неподвластен, дорогуша. В такие дни я неадекватна. Так что, если тебя что-то поразит в моем поведении, не бойся, это я в трансе.

   – И как это?

   – Что? – не поняла женщина.

   – Видеть будущее?

   Сирена мигом пригорюнилась.

   – Ничего приятного, – призналась она честно.

   – Почему? – изумилась Лима.

   – Представь, каково знать точную дату и время смерти того, кто стоит рядом с тобой? Я утрирую, но примерно так и происходит. Если кому-то суждено умереть в ближайшее время я это увижу.

   – Суждено?

   – Да, а ты думала, что мы умираем, как нам вздумается? – ухмыльнулась воительница. – Но смерть и жизнь, как ни странно, зависит от нашего выбора. Сделал неправильный ход – надевай белые тапочки.

   – Я вообще об этом как-то не думала, – покачала головой Олимпиада.

   – Ты никогда не задавала себе вопрос, почему я сражаюсь? Почему предвидя заранее гибельное сражение, иду туда сломя голову?

   – Вы видите их смерть, – закончила за нее Крик.

   – Да, и картина такая яркая, что можно спутать с реальностью. Если ты не подозреваешь, что это всего лишь видение, то действительно перепутаешь. Кто-то может подумать, что классно, когда ты наделен подобным даром, на самом деле это ужасно. Пусть я не вижу своего будущего и своего прошлого, мне с лихвой хватает чужого. Сотни переплетающихся судеб, тысячи жизней за раз. Тебе трудно понять меня, я сама себя редко понимаю.

   – И мою?

   – И твою судьбу тоже, а так как ты в непосредственной со мной близости, твою я вижу особенно часто.

   – И какое оно?

   – Я не имею права рассказывать всего, иначе я повлияю на твой выбор. У тебя две главные дороги, – в ее руке появилось два шара размером с кулак, один – красный как кровь, другой – прозрачный и чистый как хрусталь. – Выбор за тобой.

   – Стану я адским вампиром или нет, да? – предположила Лима, не услышав продолжения.

   – И да, и нет. Дорога тьмы, – протянула вперед красный шар, – и дорога света, – красный заменился прозрачным шариком. – Мало верить, нужно действовать. Неважно как, твоя вера должна быть так сильна, чтобы другие загорались от тебя, понимаешь?

   – Не совсем, вы предлагаете мне стать проповедником?

   Увидев насмешливый взгляд Сирены, девушка покраснела, поняла, что сказала глупость. Который раз показалось, что ее учительнице очень много лет.

   – Никто не станет тебе верить, если ты будешь вяло гореть. Я не знаю, как тебе объяснить. Ты должна почувствовать сама. И твоя ненависть к мужскому полу только ближе подведет тебя к пропасти.

   Она встала с широко, но низкого кресла и вышла из помещения. Лима обижено проводила ее взглядом, но догонять не стала. Девушка считала, что мир был бы лучше, не будь в нем мужчин с их похотливыми взглядами на жизнь. Она восхищалась Сиреной, но принять ее слова не могла. Хорошая горькая пилюля, дабы снять розовые очки и увидеть мир таким, какой он есть.

   Олимпиаде расхотелось спать. Не хватало воздуха в душных норах гномов. Желание выйти в ночь и вздохнуть полной грудью возрастало с каждой секундой. Пусть они и в осадном положении, но не хотелось лишать себя удовольствия.

   В пустынных коридорах никто не встретился, разве что немногочисленные часовые. Они практически не обращали на нее внимания. Мало ли, что может взбрести в голову молодой ученице легендарной воительницы? Лишь один из них осведомился:

   – Может чаю?

   – Нет, спасибо, не хочется как-то, – ответила девушка. На что ей лишь пожали плечами, мол, на "нет" и суда нет.

   Ночью было холодно, пришлось покрепче закутаться в халат. Лима по жизни "мерзлячка". Даже летом она могла спокойно пить горячий чай и укрываться шерстяным одеялом, поражая окружающих. И сейчас, будучи вампиром, она так же мерзла, как и раньше, разве что чуточку меньше.

   Вдали виднелись многочисленные огоньки лагеря темных. От недавнего воспоминания стало мерзко, и девушка вздрогнула. Она собиралась уйти обратно в тепло, как ощутила влагу на носу. Взглянув на небо, Лима увидела множество падающих снежинок, в руке самой собой возникла заэна.

   – Почему я? – спросила тихо тишину. – Не моя стихия лёд, я не воин как твой бывший хозяин и не быть мне, такой как его жена. Почему?

   Ответа она так и не получила. Ее оружие засветилось, призывая девушку к вниманию. Открыв рот, Лима заметила движение в стане врага.

   – Именно, они нападут сегодня ночью, дорогуша, и не часом позже. Ночь – их время, – услышала громкий голос своей учительницы.

   – Но гномы! – ужаснулась Олимпиада.

   – Они выйдут, но будет поздно.

   – Но на них же нападут! – возмутилась, разворачиваясь на голос.

   Глаза учительницы горели в ночи, переливаясь всеми цветами, какие только можно представить. Она сидела на скале как породистая кошка и насмешливо улыбалась.

   – На что мы с тобой? У нас есть время до рассвета. Думаешь, не хватит?

   – Мы вдвоем против них? – девушка с ужасом кивнула в сторону войска.

   – Гномы будут спать до утра, – пояснила воительница. – Их никто не сумеет разбудить, даже стрельни они из пушки без глушителя.

   – Почему?

   – Ну, во-первых, ночью, как и все уважающие себя гномы спят, часовые внутри горы не в счет. Во-вторых, часовые с наблюдательных постов сняты. Они в дрязг пьяны и до утра точно лыко не будут вязать. Нервные попались ребята, тут уж не попишешь, они же тоже живые.

   – А в-третьих? – спросила Лима, подозревая, что и этот пунктик тоже есть.

   – В-третьих, всех гномиков банально пытались усыпить.

   – И вы знали об этом?

   – Ну, знала, а что толку? Гномы мне все равно не поверили. Они ж у нас простые, как дубки молоденькие. Попробуй в их железные головы втемяшь, что в их неприступные горы проникли крысы и насыпали травки усыпляющей в еду. Яду подсыпать не рискнули. Их бы раскусили. В этом плане наши гномы не дурачки, сообразили бы, что в пище отрава. А так что? Травка безобидная, есть можно? Можно. Так чего паниковать?

   – Так же и проиграть войну можно!

   – Они бы и проиграли, но, а мы на что с тобой? До утра сотню положим, а потом гномики проснутся и топориками злыдням люлей наваляют.

   Челюсть Олимпиады оказалась на земле. Она подозревала, что Сирена "безбашенная", но чтоб настолько! Вдвоем против целого войска! Чистейшей воды самоубийство!

   – Мы трупы! – проговорила убито Лима.

   – Брось! Подумаешь, их там всего-то пару тысяч! Разберемся! – спрыгнула со скалы Сирена. – Помнишь, я тебя заставляла бегать от стаи молодых белых вампир?

   – Ну?

   – Придется вспомнить навыки и притвориться безобидным зайчиком.

   – ЧТО?!!

   – Ну, зайчик убегает же от волка? Ну, вот и тебе придется побегать малек, ручку тебе порежем, чтобы запах крови им башню снес, и устроим кучу малу.

   – Я покойник...

   Лима думала, что ей просто придется убегать, но она не знала, что ее собираются разрядить в полностью белый купальник, словно только и предназначенный для бега и... заячьи ушки поверх белых распущенных волос и пушистых кокетливый хвостик на попке. Сирена имела своеобразное чувство юмора. А если еще учитывать, что на дворе ночь и черная земля еще не успела покрыться снегом, то можно представить какой заметной целью она стала для противника. Рука порезана на уровне локтя. Ладони ей могли пригодиться, на случай непредвиденного препятствия.

   Армия приближалась. Ветер дул девушке в лицо. Значит, запаха темные не чувствовали. Лима услышала удивленный гомон и стала громко кричать, привлекая к себе внимание:

   – Эй вы, чучела огородные, смотрите на меня! – повернулась к ним задом, крутя заячьим хвостиком. – Кому подать зайчика под кровяным соусом?! Ну же, не стесняйтесь, подходите, а то мне скучно стало!

   – Гэй, хлопцы, налетай! На всех зайца не хватит! – услышала Лима чей-то веселый голос, подозревая, что он может принадлежать Сирене.

   Темные пораженно переглянулись. И тут ветер переменился. До их носов дошел привлекательный запах "зайчика" (коррекция Сирены, действующая до утра).

   – Заяц один, а нас много!! – крикнул кто-то задиристо.

   Что началось. Побежать-то, они побежали, да вот только не забывали тумаков товарищам по оружию давать, а то и вовсе особо ретивым головы отправлять в дальнее странствие под ноги спринтерам. Девушка, предвидя неблагоприятный расклад, громко взвизгнула почище того зайца и бросилась на всех парах в противоположную сторону. Тут и дураку понятно – любой косой скончался бы, увидев такую огромную толпу хищников, желающих им пообедать.

   План прост: пока половина врагов бежит за ней, Сирена и ее желтоглазый напарник врезается в другую часть войска и начинает косить малочисленного опешившего противника. Эффект неожиданности, как его еще назвала воительница. Лиме всего ничего придется побегать вокруг лагеря темных, если, разумеется, выдержит и не нарвется на зеленокожего любителя женской плоти.

   Нежить позади нее улюлюкала и находилась в полном ударе. Они забыли, зачем пришли и с кем должны сражаться. Аппетитный хвостик впереди стал дороже всяких там жилистых и кряжистых гномов. И неважно, что заяц один, хотя они вообще мало имели представления, что это вообще за зверь.

   – Мамочка, роди меня обратно! Ты родила идиотку! – кричала Олимпиада, чуть ли не плача и продолжая бежать в потешном облике зайчика.

   Все бы хорошо, если бы перед ней не появился неизвестно откуда ее старый знакомый с зеленной кожей. Глаза злые, в руках огромный двуручный меч. Взвизгнув еще раз, девушка тормознула, едва не столкнувшись с ним в грудь в грудь. Она застенчиво улыбнулась и поприветствовала его ручкой в белой перчатке.

   – Ах, сволочь поганая! – сказал он. – И как я не догадался раньше? Ты лишила меня союзников!

   Взмах мечом. Она присела.

   – А теперь пытаешься разрушить мои планы и сорвать атаку! – опять взмах и снова вампирка успевает. А ревущая нежить-то приближается.

   Он втянул воздух носом.

   – А ты стала по-другому пахнуть, пожалуй, я буду первым, кто попробует твою жалкую плоть!

   – А-а-а! Мне она самой нужна! – завизжала Лима и бросила в него снежком, тот залетел рогатому прямо в рот и заставил подавиться. Потом Олимпиада много раз себя спрашивала, откуда взялся снежок, и как вечная "мазила" умудрилась попасть. Но в данный момент в наличии имелась только одна мысль – убежать.

   Ласточкой девушка перепрыгнула трещину и кувырком скатилась с горочки. Теперь она была не столько белым зайчиком, сколько грязным тушканчиком, так как приземлилась прямо в грязь лицом.

   В руке вновь возникла заэна, по неизвестному наитию девушка что-то дернула, и из ее оружия в сторону толпы полетел кинжаловидный сгусток энергии. От него никто не увернулся, и часть нежити отброшена взрывом.

   – Ни фига себе! – икнула Лима, пораженно рассматривая светлый артефакт.

   Она едва сумела увернуться от удара меча сверху и только благодаря своему артефакту. Оставалось поражаться, как быстро двигался рогатый. Девушка попыталась сопротивляться, но Анализела еще не стала продолжением ее руки. Лима не ощущала ее, так как Анален. Заэна вскоре была отброшена в сторону, и меч неотвратимо опускался вниз. Лима закрыла глаза, ожидая боли, но лицо залило что-то мокрое и липкое.

   – Чего лежим, кого ждем? – спросили насмешливо.

   – Сирена?

   – Ага, а ты кого ждала? Агату Кристи?

   Девушка открыла глаза и увидела ухмыляющиеся лицо воительницы в рогатом шлеме, в черных доспехах. В одной руке она держала шикарный молот, в другой – сверкающий двусторонний топор. Олимпиада еще поразилась, как она держит такое массивное оружие в руках и не падает снопом.

   – А...

   – Нет, я уничтожила его тело, но, увы, через пару тройку дней он снова будет здесь в прежнем облике, хотя нападать решится не скоро. Они живучие твари, их не очень-то просто убить. Вот если бы ты его пырнула заэной, тогда он бы не вернулся в реальный мир.

   Лима услышала крики и лязг оружия, повернувшись, узрела самый разгар сражения.

   – А...

   – Гномы проснулись.

   – А как же снотворное, они же вам не поверили?! – изумилась ученица, вставая и снимая с голову "дурацкий" головной убор.

   – Поверить-то они мне не поверили, но, а на что мне мозги, ты скажи, голуба моя? Я травку-то конфисковала, а вместо нее подсунула пряности похожие внешним обликом на нее. Так что, наш шпиончик крупно сел в лужу. А твои крики быстренько перебудили всех гномов. Видя, как ты визжащая в костюмчике зайчика драпаешь от алчущей нежити, спасаешь их сонные тушки, гномикам стало стыдно. И они быстренько собрались, спустились и дали в табло самым резвым козликам. Вон, посмотри, как они стараются! Я их даже так не заводила речами, как ты прикидом!

   – Я тебя придушу!! – рявкнула Олимпиада совершенно не в себя от гнева, хитрая мордочка Сирены стала последней каплей в ее терпении.

   – Ой, напугала кота сосиской, лучше иди, помоги гномам, а то совсем распоясалась!

   Девушка еще раз икнула. Ей быстренько вручили заэну и хорошим подзатыльником отправили воевать. Сражаться оказалось не с кем, но хоть на ком-то Лима все-таки выместила все, что накопилось на душе. Последний рассыпавшийся скелет еще долго получал от нее удары, пока Олимпиаду, орущую как бешеная обезьяна, не оттащили от него. Единственное, что ей запомнилось то, как бросалась в самую гущу Сирена. Она опережала гномов, которым предстояло встретить смерть, и заслоняла их собой. В ее теле торчало больше кинжалов, чем в ком бы то ни было. Но когда все закончилось, Сирена имела силы улыбаться, вытаскивая из себя орудие убийства. На Олимпиаде насчитывалось всего пару царапин, но гномы все равно смотрели на нее как на героя и дружески похлопывали ее по спине (до плеча не дотягивались).

   – Неужели вам совсем не больно? – спросила Лима, приблизившись к учительнице.

   Воительница покачала головой.

   – Сегодня мне было больно, – отвечала она, – когда я остановила меч, предназначенный тебе, и он впился в мое плечо.

   Девушка удивленно открыла рот.

   – У него в руках было адского оружие, ничто другое меня не возьмет. Силы в нем недостаточно, чтобы реально причинить мне вред, но и этого хватило, чтобы я почувствовала боль. Не боись, рана затянется завтра, а вот если бы он порезал тебя, ты бы однозначно скопытилась, даже будь на тебе одна царапина, – последний кинжал вытащен из ее тела.

   – Спасибо, – виновато произнесла девушка.

   – За что?

   – За то, что спасли меня.

   – Брось! – махнула рукой Сирена. – Любой светлый поступил бы точно так же, в этом наше главное отличие от них, – кивок в сторону врагов. – Запомни раз и навсегда, меня нельзя убить обычным оружием. Будь во мне хоть тысяча этих зубочисток, – она покрутила в руке кинжал и вздохнула, – я бы выжила. Но и адское оружие неодинаково на меня действует, если то было оружие адского владыки – я бы тут не стояла. А вот адского генерала – я бы провалялась в постели минимум месяц, а то и год. И это заметь, от одного пореза. А такая мелкая шушера, как высшие демоны убьют меня, если распилят на мелкие куски.

   Подошли гномы.

   – Может, великая Не имеющая облика, и ее достопочтимая ученица Крик чего-то желают?

   – Чаю, если можно. Пить хочется, – выдохнула Лима.

   – Мне того же, – хмыкнула женщина.

   – А может самогончика? – лукаво подмигнул один из гномов.

   – Не сегодня, нам еще предстоит дальний путь.

   – Неужели не останетесь отпраздновать? – жалобно промолвил тот же гном.

   – Увы, время поджимает, мы и так задержались, – пожала плечами Сирена, – не вы одни, нас ждут, мы должны идти.

   Гномы согласно закивали. Принесли чай. Сирена с удовольствием отпила из чашки и показала знаком гномикам, что хочет остаться с ученицей наедине. Когда гномы разошлись, Лима тревожно спросила:

   – Мы что, действительно уходим сейчас?

   – Да, хотя желанием особым я не горю. Я гномов уважаю и люблю. А тех, к кому мы должны топать, не перевариваю. Но ничего не поделаешь, на то мы и добрые, чтобы помогать всем вне зависимости от симпатий.

   – И куда дальше?

   – Дальше? – задумалась Сирена. – Заглянем к амазонкам, хотя я не в восторге от подобной мысли. Поверь мне, эти дамочки отличаются сквернейшим характером и сучки порядочные. Я тебе это говорю по секрету. Не вздумай им сказать, башку оттяпают и это минимум, что они могут с тобой сделать.

   – И когда к ним отправимся, через какие миры должны идти?

   – Пешечком идти – ноги отвалятся. Я применю шарик-телепортации, заодно сэкономим время на транспортировке.

   Она действительно достала шарик.

   – Гномы, пока, всех люблю и обожаю! Не поминайте лихом! – крикнула воительница напоследок, прежде чем бросить шар под ноги.

   Одна вспышка и картинка мира кардинально поменялась. Олимпиада с удивлением рассматривала странный каменный город в свете солнечного дня. Она не переставала поражаться новизне и полету человеческой фантазии. Они стояли на каменной площадке возле статуи женщины с занесенным копьем в руке. Статуя девушке не понравилась. Грубая, квадратная, угловатая. Складывалось ощущение, что бедную женщину создали из сплошных квадратиков и прямоугольников. А здания...

   – Да, да, – словно отвечая на ее немой вопрос, проговорила Сирена, – эти девочки помешены на оружии, потому и дома у них как копья, мечи и тому подобная хрень. Матриархат и все такое, полнейшая безвкусица и отсутствие маломальского чувства стиля. Бабы как мужики – накаченные качки. Мужики, увы, подкаблучники и жополизы с внешностью фотогеничных мерзавцев.

   – То есть, красивые?

   – Ага, хотя кто как, краше обезьяны и то прогресс! – скептически хмыкнула воительница. – В городе процветает лесбийская любовь.

   – Какая?! – резко повернулась к учительнице Лима, думая, что ослышалась.

   – Лесбийская, думаю объяснять не надо, что это такое?

   – Нет, не надо, – девушка чмокнула губами, отворачиваясь в полнейшем изумлении.

   – Станут приставать, делай рожу кирпичом и ссылайся на меня. Я тут известная особа, меня они знают.

   – Учту.

   – О, а вот и они! – воскликнула воительница.

   К ним вышли десятка два мужеподобных барынек, явно увлекающихся самым суровым бодибилдингом. За ними шествовали десяток барышень полегче, но гибких как пантеры с глазами убийц. И по середине пять фигурных дамочек, их фигурки можно сравнить с ножкой бокала. Фотомодели не меньше. Руки не тонкие как у цыпленка, а в меру накаченные. Мускулистые, загорелые и красивые ноги.

   Первые мужеподобные женщины – в доспехах с двуручными мечами. Вторые – в черных одеждах с длинными одноручными мечами изящной формы. Третьи – в красивых белых платьях с разрезом до бедра и широким кожаным поясом на талии, у каждой висело по кинжалу.

   – Тяжелая артиллерия, легкая и мозги всего этого сброда, – перечислила Сирена на ухо ученице. – Не поскупились. Видно, уважают мою силу, – в слух же она закричала: – Бабыньки, я польщена таким вниманием к моей скромной персоне, но разговаривать буду только с вашим бабским коммандосом! Мне мое время дорого, потому сочту за честь, если вы меня проводите!

   Олимпиада хихикнула в кулак. Какое-то мгновение воительница сама серьезность и поражала мудростью, но могла выдать такое, что диву давался ее поведению. Ее речь нередко сопровождалась "трасянкай", то есть воительница, намеренно использовала слова из разных языков, смешивала их и перемешивала. Сирена искренне считала, что, так как языки все равно меняются и если ей весело от этого, почему бы не перевернуть все с ног на голову. Ее волновал только смысл сказанного, на правила же плевать хотела с высокой колокольни. Глядела вглубь, в саму сущность, непредсказуема в своих поступках. Сирена так мастерски скрывала истинные эмоции, что даже самые близкие не могли понять, что действительно у нее на уме.

   Девушки опешили от наполовину фамильярного тона воительницы. В недоумении даже находили так называемые "мозги" почетной делегации. Дамочки переглядывались, словно спрашивая друг у друга, не ошиблись ли они.

   – Гэй, долго мне ожидать, пока вы сочтете нужным меня сопроводить навстречу к коммандосу?

   – Вы Холодная кровь? – почтительно и в тоже время подозрительно спросила одна из пяти "фотомоделей".

   – Угу, она самая.

   – А это кто?

   Сирена повернулась к Лиме и обратно к вопрошавшей даме.

   – То ученица моя, Крик. Еще вопросы будут?

   – Нет, – натянуто улыбнулась амазонка, – извольте идти за нами.

   – Как скажите, девицы-красавицы, свет очей наших.

   Кто-то из "тяжелой артиллерии" поперхнулся. По приказу амазонок-фотомоделей, обеих девушек окружили со всех сторон и в таком порядке повели к дворцу, виднеющемуся издали.

   – Дворец похож на металлический веер, – шепнула Лима Сирене.

   – Их национальное оружие – палка с веером на конце, – отвечала учительница. – Не спрашивай, из какого металла они его делают, все равно не знаю, но сплав высоко ценится здесь и не только здесь, но и в других мирах. Вееркаром тяжело овладеть. Зато, если сможешь им пользоваться, мясо полетит во все стороны. Даже не все амазонки умеют использовать его по назначению, лишь жрицы да владычицы с младенчества обучаются сражаться крутыми палочками.

   – И вам такую вручат?

   – Вручат, вручат, но у меня есть вееркар.

   – А вы были здесь ранее?

   – Нет, я посещала других амазонок в соседнем мире со схожими традициями. Сейчас мы гостим у Гоодуке, а я воевала за Лизондок. Но не думаю, что они сильно отличаются. Хотя Лизондки благороднее будут, и фанатичек никто у них не слушает, свои мозги на плечах есть. У Гоодуке среди правителей блондинка и психованная шаманка. Миры амазонок имеют связь через портал. Когда Лизондок взяли под колпак некоторые амазонки из Гоодука, не смогли вернуться домой и сражались вместе с союзницами.

   – Вот поэтому они вас знают! – догадалась Олимпиада.

   – Ага, – согласилась воительница, – до тех пор до Гоодуке доходили слухи, что шастает тут одна психованная особа, сражающаяся с тьмой, и в случае победы над врагом, требующая, в качестве оплаты, лучшее оружие народа. Гоодуке знают кто я такая. Они мне даже имя, как видишь, дали. Эльфы, гномы и другие им же подобные пускай давятся своим мнением, а у них свое представление обо мне.

   – Ясно.

   Во дворец они пришли молча. Многочисленные представительницы прекрасного пола разодетые в длинные разноцветные туники с двумя разрезами до бедер, рассматривая новоприбывших с нескрываемым интересом. Они перешептывались и кивали на девушек.

   – Посмотри, у нее белые волосы! – услышала Лима.

   Девушке захотелось сквозь землю провалиться. Она не любила становиться предметом всеобщего внимания, сразу ощущала себя не в своей тарелке. Сирена ободряюще пихнула ее в бок.

   Конвой поредел, когда они приблизились к покоям владычиц. Всего их как говорила Сирена десяток, не более. Внутреннее убранство дворца напоминало владения персидского шаха, разве что все стены украшали не только дорогие ткани и ковры, но и оружие всех мастей и видов.

   Встретили их главные люди мира всего, красиво расположившись на мягких красных подушках. Каждой владычице не менее тридцати лет. Совершенно разные женщины, но одинаково накрашены. Богатые одежды и прекрасной ювелирной работы золотые диадемы на головах. Не менее дюжины молодых красивых мужчин прислуживали им в одних шароварах нисколько не скрывающие статные фигуры. Взгляды томные и презрительные. Разбалованы парни сладкой жизнью. Даже неопытной Олимпиаде стало понятно, для чего нужны юнцы.

   – Жрицы, посередине три владычицы, в сторонке шаманка, – услышала едва слышный шепот Сирены Лима.

   Девушка пригляделась. В середине сидели две блондинки и одна брюнетка – владычицы, а вот та, что с левого краю от них – пожилая дама лет пятидесяти – шаманка. Ее предположения оказались верны.

   – Холодная кровь, мы рады приветствовать тебя в нашем славном царстве, – начала брюнетка. Видимо, она была у амазонок самой главной. – Мы знали, что ты отзовешься на клик наших богов и придешь к нам, дабы уберечь наш народ от погибели.

   Воительница крякнула и вздохнула тяжко. Ее откровенно позабавила речь амазонки.

   – В сторону лесть, перейдем сразу к делу. Мою цену вы знаете. Вместе со мной будет сражаться моя ученица. У нее свои доспехи и оружие. Хотела бы...

   – Она не может сражаться! – перебила Сирену шаманка, негодующе приподнимаясь с красной подушки.

   Меняющие цвет глаза воительницы сузились.

   – Это еще почему, есть что-то, чего я не знаю? – спросила тихо она. Но Лима, неплохо изучившая учительницу, предпочла бы, чтобы она кричала.

   – Она девственна! – пояснила шаманка, безошибочно определяя, что за фрукт стоит перед ней.

   – И?

   Более подробно разъяснила брюнетка:

   – Только женщина, познавшая ласку мужчины, может сражаться вместе с истинными воинами. Мы можем предоставить ей молодого и полного сил юношу. Он сделает ее настоящей женщиной. В этом деликатном деле он самый опытный, – кивнула одному из мальчиков и он, улыбаясь, приблизился к обомлевшей Лиме, собираясь прямо здесь и сейчас выполнить приказ.

   Очнувшись как ото сна и сообразив, что ей предлагают, Олимпиада отскочила от парня как от гадюки и скрылась за спиной Сирены.

   – Я не хочу! – воскликнула девушка возмущено.

   – Та-ак, а это уже свинство! – наклонила голову в гневе воительница. – Моя ученица не обязана спать с этим... мальчиком! Перебьется как-нибудь без девственницы, а сражаться она будет!

   – Холодная кровь, – презрительно сощурила глаза амазонка, – ты поощряешь поведение своей ученицы? Она все еще не познала любви мужчины! Она должна стать женщиной, так заповедовали нам боги!

   – Ты хочешь сказать, банально заняться сексом? – хмыкнула женщина-воин, зажимая Лиме рот рукой, прежде чем та сделает глупость и что-нибудь скажет.

   – Называй, как хочешь, Холодная кровь. Каждое дерево должно дать плоды. Бесплодное дерево бесполезно.

   – Без любви и заботы плоды сгниют едва появившись. Только истинная любовь может дать ростки. Все остальное прах, шелуха без семян, которые съели черви.

   – Девушка должна познать объятия мужчины, чтобы стать женщиной и дать плоды.

   – Успеет, куда торопиться? – фыркнула Сирена. – Если она будет испытывать отвращение к мужчине, то какой толк от ее плодов? Она вольна делать то, что ей захочется. Если не хочет становиться женщиной то пусть так, никто не вправе ее неволить и уж тем более вы.

   – Ты хочешь сказать, что воля богов ничего не значит? – начала злится брюнетка. – Они оставили нам свои знания, и мы должны следовать их заповедям. Девушка должна стать женщиной...

   – Создатель – один, а твои боги – миф! – яростно перебила амазонку воительница. – Их слово для меня такая же пыль, что под моими ногами! В них нет силы!

   – Если они миф, то почему ты здесь, Холодная кровь? – злобно бросила шаманка.

   – Потому что мой Бог сказал идти сюда. Он дает мне силы. Его слово для меня закон. И я не помню, что бы по его воле кто-то кого-то неволил, каждый имеет выбор и никто ему не судья. Пусть даже дерево засохнет, но никто не имеет власти над его духом. Плоть – ничто, душа – истинная ценность мироздания. Именно о ней нужно заботиться в первую очередь. Чего стоит орех с твердой скорлупой, если его внутреннее содержание сгнило?

   Лицо амазонки брюнетки побагровело, и она заговорила жарко:

   – Ты много себе позволяешь, Холодная кровь! Много столетий мы следовали заповедям наших богов и каждая женщина, взявшая меч, не нарушала их! Сражаться имеет право только воительница, познавшая любовь мужчины, его объятия и ласки! Настоящая женщина, а не рабыня! С такой горячей кровью, чтобы враги устрашились ее пламени! А не с мочой в жилах!

   – Моча, говоришь? – усмехнулась презрительно Сирена. – Тогда прогони меня, и я с радостью уйду из города, тогда твоей стране не помогут твои боги и горячая кровь твоих воительниц! Твой город сотрут с лица земли!

   – Ты пришла...

   – Я руки своего Бога! – перебила гневную речь амазонки Сирена. – Мне твои боги не закон! Моя ученица будет сражаться! И я не буду заставлять ее ложиться под этого сына мула! Придет время и ее мужчиной станет настоящий воин, с духом крепким как броня, а не эта обертка от фантика! Моя кровь холодна – это правда, но мой дух вулкан! И если ты так сильна в своих словах, то почему твои амазонки леденеют от одного моего взгляда? Ты сама едва сидишь, чтобы не сбежать! Моя сила в моей душе! Моя жизнь – сражение и мне не нужно масло, чтобы воспламениться!

   – Ты предлагаешь мне нарушить закон моих богов! Они отвернутся от нас, если мы нарушим их заповеди и пойдем против традиций!

   – Я ничего тебе не предлагаю, кроме помощи! – фыркнула раздраженно Сирена. – Если ты отказываешь ее принять, я уйду! Она будет сражаться, если буду сражаться я! Закон твоих богов или жизнь твоего народа! Выбирай, амазонка, ибо я больше не приду! Где двери закрыты, не стоит стучаться дважды!

   Амазонки беспокойно переглядывались. Они знали, что туда, куда приходила Сирена сражение выигрывали. Даже безнадежная ситуация становилась выигрышной с ее участием. Она стала всеобщим военным талисманом. Многие мечтали, чтобы Сирена сражалась вместе с ними. Но она приходила только туда, где народ ждало полное уничтожение. Отказаться от ее помощи, когда над страной навис меч смерти – безумие, но идти против богов тоже плохо. Что выбрать?

   – Это твое условие? – спросила главная амазонка, закрыв глаза.

   – Да, и у тебя есть время подумать и обсудить все со своими жрицами. Я не буду подчиняться вашим богам, запомни это раз и навсегда. Не нравится моя персона, я покачусь на все четыре стороны. Я не подчинюсь вам, как и другим до вас. Я вольный ветер и моя ученица – часть моей маленькой армии.

   Сирена, подтолкнув Олимпиаду к выходу, вышла из зала владычиц. Лима шагала за ней молча, пока воительница не остановилась возле балкончика. Взгляд Сирены устремлен на горизонт, лицо ничего не выражало.