Текст книги "Законы (не)каменных сердец (СИ)"

Автор книги: Анастасия Акулова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Стихотворение к книге:

Вместо воздуха – дым, вместо крови – коньяк.

Не надо!.. Молчи. Словом можно убить.

Так неверье моё вдруг глотает мышьяк,

Стоит только тебе мне его предложить...

Я не верю в любовь. Захлебнулась бы гнилью,

Если б решила в наш мир заглянуть.

Таким, какой есть, его видит лишь сильный,

И только стальной его может прогнуть.

Не веришь? Ну на, почитай, что творится.

Проще сказать, каких мерзостей нет.

Как может в столь грязных созданьях теплиться

Любви – чувства высшего – ласковый свет?

Но всё-таки армии ложных надежд

С одним твоим взглядом вонзились, как пули,

Предстала душа пред тобой без одежд,

Шокируя тем, что она существует.

И кровь моя – пламя, и воздух мой – ты...

А впрочем, ответь. Сказка может стать былью?

Услышать ответ – как упасть с высоты,

Но в падении том мне подарены крылья…

ПРОЛОГ

Утро было холодным и сумрачным настолько, что его трудно было отличить от ночи – неудивительно для середины декабря. Вьюга свистела и выла, проникая сквозь стены, снег мерцал под светом луны, словно миллиарды серебряных звёзд, сонные прохожие разглядывали зимние пейзажи и невольно чувствовали себя так, будто попали в сказку. Подобное ощущение может возникнуть, пожалуй, только в декабре, когда в воздухе витает приближение новогоднего чуда и на окнах всю ночь горят гирлянды.

Хотя на улице кусал мороз, в доме было очень тепло и уютно. В тёмной спальне царствовала нега и тишина, изредка нарушаемая тихим посапыванием спящей девушки, удивительно гармонично вписавшейся в эту картину. Платиновые волосы её рассыпались лучами по подушке, длинные тёмно-коричневые ресницы спали на бледных щеках, и молочно-белая кожа будто светилась в темноте. Забавно надув во сне губы, спящая походила на мечтательного ребёнка, который вот-вот улыбнётся. Казалось, ничто не может нарушить умиротворённость её сладкого сна, но будильник считал иначе.

Издевательский ор ненавистной в тот момент техники заставил её мгновенно вскочить с кровати. Не глядя схватив с тумбочки телефон и заставив себя открыть слипшиеся веки, блондинка с отчаянной мольбой посмотрела на вспыхнувший экран.

– Почему сегодня не суббота?.. – тихо, немного по-детски, подавленно прошептала она, понуро опустив голову.

Сонная, как мумия, побрела в ванную походкой осуждённого, приближающегося к эшафоту. Плеснув ледяной водой в лицо и стерев ладонями остатки вчерашнего макияжа, взглянула в небольшое зеркало над краном. Оттуда на неё смотрели глубокие голубые, похожие на весеннее небо, глаза, на дне которых поселилась неизмеримая тоска. Овальное лицо, ярко выраженные скулы, которым не требуется корректор, аккуратный, по-гречески прямой нос, бледно-розовые пухлые губы, над которыми потрудился косметолог, длинные загнутые ресницы, нарощенные в дорогом салоне, чистая кожа, красивой формы выщипанные брови, и волосы чуть ниже лопаток, пахнущие лавандой. Как обычно, девушка осталась довольна своим отражением, не испорченным даже усталостью. Шаловливо приподняв бровки домиком, она хитро улыбнулась, но что-то странное мелькнуло в глазах, и улыбка стала приклеенной, неестественной, пока не померкла совсем.

“Бесплатный сыр только в мышеловке... я знала, на что шла. – стараясь отбросить неприятные воспоминания, флегматично подумала она, слегка скривившись.– Да, противно, даже от самой себя, но иначе я бы осталась там, откуда выползла – в нищете, пьянстве, тупом прозябании. Собачья жизнь”.

Изящно подёрнув плечами, словно отгоняя лишние сейчас размышления, Ксюша – так звали блондинку – отправилась собираться в вуз. День не обещал быть не похожим на остальные, что не мешало ей с обыкновенной тщательностью наносить макияж и подбирать одежду: кукла должна быть всегда идеальной. Чёрное строгое платье облегало красивую фигуру, на которую было потрачено немало времени в спортзале, подчеркнуло все достоинства так, как не подчеркнул бы самый откровенный наряд. Распущенные, тщательно расчёсанные волосы, лакированные чёрные туфли-лодочки и большой изящный золотой кулон с мелкой россыпью каких-то полудрагоценных камней– всё это вписывалось в привычный образ.

Сложив учебники и туфли в сумку, Ксюша надела зимние ботфорты и шубу, после чего быстро вызвала такси, и, захватив пачку сигарет, вышла на улицу. Морозное утро дыхнуло в лицо свежестью. Щурясь от слепящего света, который отражал снег, девушка достала из пачки тонкую сигарету, но, вспомнив о своём решении бросить курить, с сожалением положила обратно, бросив пачку куда-то в сумку. Такси приехало на удивление быстро, и вскоре Ксюша уже сидела в красивой машине, слушая какую-то ненавязчивую музыку, доносящуюся из радио, и ощущая запах кожи, которой был обит салон автомобиля. Подъезжая к своему корпусу, она мазнула по нему равнодушным взглядом. Старое здание не привлекало к себе внимания, несмотря на размеры, и выглядело внешне довольно непрезентабельно, однако Ксюша к нему уже привыкла.

Расплатившись с таксистом, она вошла в здание, даже не глядя на время – и так знала наверняка, что опоздала. Впрочем, она была не одна такая, но товарищами по несчастью в этот раз оказались только старшекурсники. Первокурсники же пока были пунктуальны, но Ксюша ещё не смогла развить в себе эту привычку, как ни старалась. Увидев в расписании, на какую именно пару она опоздала, девушка вздохнула с облегчением: преподавательница по истории зарубежной литературы строгой никогда не была, а сам предмет, по мнению Ксюши, был на редкость бесполезным. Она всегда радовалась, если его ставили первой парой, ибо считала это неплохой возможностью отоспаться на задних партах. К слову, к другим предметам девушка относилась гораздо серьёзнее.

– Можно?.. – быстро постучавшись, пробормотала она.

Преподавательница выразительно вздохнула, не прерывая лекцию, но жестом позволила войти.

Уже на второй минуте “этой лабуды” Ксюша поняла, что вряд ли её сонный мозг это переварит, и решила больше не пробовать вникать. Античная литература и всё с ней связанное давалось девушке тяжело, в отличие от большинства других предметов. Хуже всего было то, что Ксюша относилась к этому предмету с непрошибаемым пренебрежением. Она искренне не понимала, зачем ей нужно разбираться в “детских сказках”, коими считала мифы, поэтому, не раздумывая, полезла в телефон.

Лайки, комментарии, куча сообщений от надоедливых ухажёров и всяких непонятных личностей – это стало почти профессией. Нет, Ксюша не выкладывала обнажённых или откровенно вульгарных фотографий, постов с намёками, но практически каждая из сотни её фотографий была отдельным произведением искусства. Неудивительно, что многие, разглядывая их, откровенно пускали слюни, неприкрыто уведомляя её о своих впечатлениях. Ко всяким пошлостям девушка давно привыкла, так же как и к постоянным приставаниям “левых” людей и множеству непрочитанных сообщений. Их она пролистывала лениво, попросту убивая время. Удовлетворения не приносил уже ни смартфон, какого у неё никогда не было и быть не могло раньше, ни то, что мелькало на его экране.

“Привет, малышка. Сегодня к тебе после работы, на пару часиков” – рука едва заметно дрогнула, когда девушка увидела это сообщение. Настроение испортилось окончательно.

Отложив телефон, студентка едва слышно вздохнула и положила свинцовую от тяжести голову на руки, почти распластавшись на парте, и сонно прикрыла глаза, убаюканная ровным голосом преподавательницы. Работа в ночную смену и множество домашних заданий в довесок всё же сказывались.

Мало кто знал, что умница-красавица работала официанткой в ночную смену. Сначала в забегаловках, потом в небольшом ресторане, после прохождения кратких курсов. Вариантов для молодой девушки без образования было немного в их большом, насквозь коррумпированном городе с развитой преступностью и безработицей. Неплохо платили курьерам, доставляющим пиццу, но график не позволил устроиться на эту работу, а остальные варианты не подходили либо из-за мизерной оплаты, либо из-за того, что требовали излишней... раскрепощенности.

В полусонном состоянии девушка с ужасом вспоминала свои первые рабочие дни. Все ее догадки насчет этой непростой работы, конечно, намного отличались от действительности, разумеется, не в лучшую сторону. В свой первый день Ксюша была как никогда позитивно настроена, внимательна, обходительна, расторопна и улыбчива. Но после того, как она обслужила буквально одиннадцать столиков, ее позитивный настрой куда-то улетучился, ноги начали предательски заплетаться морским узлом и гудеть, из-за шума неистово разболелась голова. Да уж, и врагу не пожелаешь такого, работенка та ещё. Видите ли горло у него болит, пива ему подогрей, или скатерть поменяй, потому что кофе пролил… Как только нормальные люди здесь работают? Разве что отчаянные совсем. Или отчаявшиеся... такие, как она.

В ресторане работалось немного легче. Контингент здесь был интереснее, солиднее, и всё же неоднократно Ксюша ловила на себе двусмысленные взгляды. Что странно, именно там ей работа нравилась тем, что можно и даже нужно было включать всё своё обаяние и шарм, сексуальность, ведь клиенты не позволяли себе ничего лишнего, а применяя все свои чары, можно было заработать неплохие чаевые. Нередко в заведение, где она работала, захаживали иностранцы (для этого и требовалось хотя бы общее знание английского языка, с которым у неё никогда проблем не было), и если посчастливилось обслуживать их столик, то безбедная жизнь на следующий месяц гарантирована. Но и казусов, как и на любой работе случалось немало. Например, однажды, стараясь быстро подняться по лестнице с подносом шампанского, Ксюша оступилась, и стоимость дорогущего напитка, равную половине её месячной зарплаты, стрясли с неё за проступок. Впредь девушка старалась быть аккуратной, и такого больше не повторялось. Впоследствии единственным беспокойным днём в её работе был тот, когда в их ресторан с важным видом явился Вова, который о том, что она работает, знать не должен был...

– Я, конечно, всё понимаю, Ковалёва, вы молодая, любите вечеринки и ночные посиделки... – откуда-то из заоблачной дали донёсся голос преподавательницы. – но извольте не спать во время лекции, проявите уважение. В конце концов, до сессии рукой подать, а у вас баллов по моему предмету кот наплакал.

Проморгавшись и окончательно сбросив пелену сна, Ксюша виновато потупила взор. Всё же Александру Сергеевну она уважала, в отличие от её предмета. Да и сессию надо сдать хоть как, “через не хочу”, иначе все мечты пойдут прахом. С остальными ведь предметами проблем вообще нет, а тут...

– Простите. – словно школьница смущённо ответила девушка, отведя взгляд.

– О чём мы сейчас говорили? – неожиданно добавила преподавательница, сканируя нерадивую студентку испытующим взглядом.

– Э-э... произведения Гомера? – растерявшись, попробовала угадать та.

– К вашему сведению, мы их прошли, и несколько занятий уже разбираем древнеримскую литературу. – закатила глаза Александра Сергеевна. – Сегодня у нас по-прежнему “Энеида”, но вряд ли вам нужна эта информация, ведь вы, насколько я успела заметить, не написали сегодня ни строчки конспекта. Зачем тогда приходите? Мне ваше эфемерное присутствие ни к чему. Откуда у будущего филолога, которого хвалят мои коллеги, такое пренебрежение к величайшим произведениям древности? Объясните, никак не могу взять в толк.

Обычно в таких ситуациях Ксюша деликатно отмалчивалась, но в этот раз выпалила, не задумываясь:

– Просто я не понимаю их! Все эти мифы, пафосная нелепая лирика, боги, герои, чудовища... Ну мы же не дети, в конце концов, сказки читать!

Преподавательница, глубоко любящая свой предмет, казалось, была потрясена до глубины души. Такого уязвлённого взгляда Ксюша ещё не ловила, и, осознав свою оплошность, от досады едва не откусила себе язык, но было поздно. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь.

– Сказки?.. – возмущённо выдохнула преподавательница. – Очевидно, вы не знаете даже элементарных вещей. Мифы – это не сказки, это форма сознания, цельный духовный пласт, так же как и произведения конкретных античных авторов. Чудеса литературы. Судя по всему, я не в силах объяснить вам это. Может, когда-нибудь вы поймёте... в чём я сомневаюсь. Итак, на чём мы остановились?..

Остаток пары Ксюша провела как в воду опущенная – недавно развившийся комплекс отличницы не позволял ей чувствовать себя комфортно после замечаний преподавателя. К тому же, она прекрасно понимала, что Александра Сергеевна во многом права: экзамены не за горами, а знания Ксюши по античной литературе весьма невелики. Позволить себе вылететь из университета девушка просто не могла по вполне определённым причинам, да и было бы это невыносимо обидно после стольких трудов, споров с совестью и моралью. Так что на переменах девушка упорно вчитывалась в мифы и строчки “Илиады”, хотя те так и норовили ускользнуть от понимания.

Вернувшись домой вечером, всё так же продолжала читать мифы. Ближе к ночи её уже неумолимо клонило в сон, но она, не сдаваясь, упорно продолжала вникать в ненавистное “чтиво”. В какой-то момент усталость всё же пересилила, к тому же, у девушки явно была повышена температура. Прикрыв глаза, она прислонилась к запотевшему от её легкого дыхания прохладному стеклу и погрузилась в полудрему. Яркий луч солнца скользнул по стеклу и смеженным векам, заставив моргнуть и поморщиться. Когда она невольно посмотрела на закатное солнце, виднеющееся за крышами многоквартирных домов, ей показалось, что она видит не привычное небесное светило, а ослепительную золотую колесницу Гелиоса, запряженную четверкой коней... и наваждение оказалось очень навязчивым.

“Так, всё, хватит с меня мифов, раз такие глюки” – устало зевнула она, захлопнув надоевшую книгу и решив немного отдохнуть.

Расположившись на кровати, девушка решила не думать ни о своём жутком детстве, ни о сессии, ни о скором приезде нелюбимого жениха. В голову почему-то лезли эти странные, волшебные образы из мифов, так резко контрастирующие с реальностью. Да, сказочными они тоже не были, в мифах оказалось много поистине человеческой грязи, но и много непередаваемо светлого, чего-то чистого – того, о чём можно было украдкой мечтать, и во что очень глупо было бы верить.

С этими мыслями она и уснула.

…

Примечания: *Гелиос (Гелий; иногда отождествляется с Аполлоном, но редко; у римлян – Сол) – бог солнца, сын Гипериона и Тейи. Каждый день путешествует на своей золотой колеснице с востока на запад, к своему дворцу. Принадлежит к числу тех немногих титанов, которых боги оставили на Олимпе после Титаномахии (войны богов и титанов).

…

...Сон был приятен и сладок, как в детстве. Снилось что-то расплывчатое, неясное, манящее неизведанностью, лишённое всех земных проблем и страстей. Потом вдруг что-то встревожило, прервав приятные сновидения. На улице весь вечер раненным зверем ревел по-зимнему холодный ветер, но сквозь пелену сна девушке показалось, что он дует прямо в лицо, хотя окно на ночь она вроде бы закрывала. То самое, знакомое в детстве, но позабытое ныне, чувство резкого падения в пропасть охватило с головой.

Спустя минуту ветер стал более мягким, но и более ощутимым, и вместе с ним словно издалека доносился... шелест? Нет. Шум воды. Морская песнь волн, обволакивающий холодный солёный воздух, слегка охлаждавший разгорячённое тело. Во сне чувствовался запах безбрежного моря, слышалось его шумное, могучее дыхание... Откуда?

Через какое-то время ощущения стали обостряться, обретая чёткость, будто перед глазами опускали мутное стекло. Всё реальнее, всё ярче становились звуки. Ощущение бесконечного падения сменило чувство невесомости, такое необычайно сильное и острое, что, казалось, оно иголками залезло под кожу. Слишком... слишком реально.

Дрожа от холода, девушка нехотя разлепила непослушные веки с твёрдым намерением закрыть чёртово окно, и так застыла, не в силах пошевелиться, широко распахнув глаза. Вокруг, всюду простиралась лишь пустота, голубая синь и холодный туман, вгрызающийся в горло, как дикий зверь. Выше – лишь облака и солнце, до которых подать рукой, а внизу...

Заставив себя взглянуть вниз, Ксюша надрывно, резко, коротко вскрикнула, да так, что, если бы не шум волн, крик её разнёсся бы по всем концам земли. Она оказалась в подвешенном состоянии между небом и землей, то есть в абсолютной невесомости. Дикие, страшные, неописуемые впечатления, несравнимые ни с чем. А внизу, поднимаясь высоко-высоко, едва не щекоча пятки, бушевали огромные волны открытого моря, разносящие миллиарды брызг. От горизонта до горизонта – ни клочка земли...

Паника целиком завладела разумом. Увиденное повергло девушку в неимоверный шок, такой, что конечности онемели, а сердце забилось, как у загнанного зайца. Леденящий ужас сковал ее полностью, казалось, что глаза вылезут из орбит. Всё закружилось в вихре, в тумане, в бешеной круговерти, недоверчивая мысль отчаянно билась на задворках сознания. Перестав что-либо осознавать, ослабев, девушка со скоростью света камнем полетела вниз, как подбитая птица, и ударилась о гладь воды так, что искры из глаз посыпались.

Ледяная вода плотно, словно путы, норовящие задушить, окутала и без того продрогшее тело. Оказавшись под водой, девушка начала задыхаться и барахтаться, пытаясь выплыть наружу, но усилия оказались тщетны. Словно что-то мешало ей и со страшной силой тянуло ко дну, отягощало спину.

Сполна нахлебавшись горькой солёной жидкости, Ксюша непроизвольно вдохнула, так как не хватало воздуха, и вдруг поняла, что способна дышать и видеть под водой. Сквозь толщи вод виднелись странные очертания, похожие на... фигуры людей?..

“Я умираю? Схожу с ума?” – в отчаянии подумала девушка, наблюдая, как это “нечто” быстро приближается к ней. Полупрозрачные очертания сотканных из воды девушек становились всё чётче, поблёскивая, как гранёный хрусталь на солнце.

– Что с тобой, молниеокая титанида? – певуче поинтересовалась одна из них, подплывая совсем близко. Прозрачные водянистые выпуклые глаза с непривычки пугали Ксюшу до дрожи. Хотя куда уж больше?!

Девушка, всё ещё пребывая в глубочайшем и всё усугубляющемся ступоре, была не в силах вымолвить и слова, и беспомощно смотрела, плохо осознавая происходящее. Всё это казалось сном, горячечным бредом, но...

– Да что с тобой, Медуза? – строго шикнув на начавших хихикать спутниц, снова поинтересовалась всё та же... хм... водяная девушка.

“Надо что-то ответить, наверное?.. стоп. Что? Какая медуза?”

Не успела она и рта раскрыть, как чьи-то тёплые крепкие руки обхватили с разных сторон за талию и подмышки, вытягивая на поверхность. Откашливаясь и отфыркиваясь, как котенок, искупавшийся в луже, Ксюша ошалело взглянула на неожиданных спасителей. Точнее, как оказалось, спасительниц. На мгновение ей почудилось, что они окутаны слепящем золотым сиянием, от которого хотелось зажмуриться, но когда глаза привыкли, она поняла, что это просто солнечный свет, отражающийся... от их золотых крыльев.

Нелепо приоткрыв рот, девушка разглядывала это чудо с видом человека увидевшего инопланетянина. А может, ими и были эти странные существа? Ведь не бывает же на Земле такого...таких мощных, металлически поблескивающих золотых крыльев, такой пугающей красоты.

Обе спасительницы, парящие так близко, что перья их крыльев едва не щекотали Ксюше лицо, и мягко, но крепко удерживающие ее, словно сошли со страниц сказок.

“Жарптицы? Фениксы? Или все-таки инопланетяне?” – отстраненно подумала Ксюша, чувствуя, что лимит удивления стремительно погибает в муках. Уже не удивляло даже то, что эти чудесные девоптицы, чьи глаза, казалось, мечут молнии, смотрят на неё с безграничным беспокойством, так, как на неё никто никогда не смотрел...

– Что с тобой, сестра? Что случилось? Почему ты вдруг упала?– низким грудным голосом поинтересовалась одна из них, та, что казалась крупнее и крепче. Одной рукой она, как и вторая “спасительница”, удерживала Ксюшу на поверхности, а второй необычайно нежным жестом отбросила с ее лица мокрые пряди. Огромные зеленые глаза со странными синеватыми огоньками почему-то лучились теплом и солнечным светом при взгляде на Ксюшу, полные коралловые губы были напряженно поджаты, будто от волнения, высокие брови грозно сведены, будто девушка готовилась к бою, а роскошные рыжие волосы, в которых сочетались все оттенки пламени, змеями вились вокруг, будто норовя кого-нибудь схватить. Руки вопрошавшей были на удивление теплые, украшенные диковинными и явно дорогими массивными браслетами, в ушах виднелись серьги с крупным жемчугом, а из одежды – лишь длинное полупрозрачное белое платье, похожее на одежду древнегреческих барышень. Откуда Ксюша это знала?.. кажется, такие были на картинках в учебнике, которые она все же удосужилась пролистать.

– Сестра?.. Не пугай нас, не молчи, дорогая. Что случилось-то? – взволнованно пролепетала вторая. Сапфирово-синие очи её хранили в себе сияние океана и казались столь же древними и мудрыми, как и он. Фарфоровая кожа красиво сочеталась с иссиня-черными волосами, заплетенными в странную, но очень красивую косу, в которую тоже были вплетены нитки жемчуга. Теплые руки, удерживающие Ксюшу за плечи, теперь мелко дрожали, что выдавало неподдельное беспокойство незнакомки. Хотя незнакомки ли? Они-то точно Ксюшу знают, вон, даже сестрой называют... Кроме того, нечто внутри самой Ксюши, немного инородное, но свое, подсказывало, что эти крылатые девушки – действительно её сестры.

Что за?.. как такое может быть вообще?..

– Да ответь же! Если ты сейчас же что-нибудь не скажешь, то я, клянусь Стиксом, швырну в тебя вон ту скалу! – воскликнула рыжая, встряхнув Ксюшу за плечи, как тряпичную куклу. Что, как ни странно, помогло – девушке будто пощечину дали, она смотрела на говоривших уже более осмысленно.

– Может, сначала выберемся из воды? – жалобно проскулила она, сразу задумавшись о насущном. Ноги уже деревенели от холода.

Скрестив на ней многообещающие взгляды, “знакомые незнакомки” до странного легко подняли её в воздух, дав насладиться зрелищем выскальзывающих из воды кончиков огромных намокших крыльев. Её крыльев!

“Крылья?! У меня???” – задохнувшись от непонятного чувства, подумала она, увлекаемая ввысь.

Но больше удивило даже не это, а то, что отражение, на миг промелькнувшее перед взором, явно принадлежало не ей. Из зеркала вод на неё смотрел кто-то другой, хотя и чем-то неуловимо похожий... На самом деле (это стоило признать), Ксюша никогда не была НАСТОЛЬКО красивой. Мокрые, но явно густые и длинные волосы “незнакомки” доходили почти до пят, длиннющие ресницы походили на опахала, гордые синие глаза неестественно насыщенного цвета метали молнии, сверкали, завораживали, а полные губы ярко алели безо всякой помады... Кроме того, “незнакомка” будто излучала неведомую притягательную силу.

Во многом похожие друг на друга спасительницы слажено отнесли её на берег, бережно положив на тёплый влажный песок, но в глазах по прежнему виднелось беспокойство. Ясно, что от вопросов ей не отвертеться. А кто бы ей самой ответил...

– Почему ты упала? Раньше за тобой я такого не замечала. Ты всегда хорошо летала. Что произошло? – удивленно спросила брюнетка.

– Не трясись так, Евриала! – как-то неестественно улыбнулась рыжая. – Наверное, нашей Медузе просто захотелось что-нибудь отчудить. Да, сестрёнка? Ты это любишь.

– Я вообще-то не тебя спросила, Сфено. – нахмурившись, отрезала та.

– Ммм... – поняв, что теперь отмолчаться точно не получится, невнятно промычала Ксюша, собираясь с мыслями. – Голова слегка закружилась... напекло.

Девушка заметила откровенное недоверие в глазах... сестер?.. и сделала максимально честное выражение лица.

– Хочу тебе напомнить, что титаны выносливее всех живых существ на свете. Выносливее же нас троих и наших сестер-лебедей, конечно, – разве что Гея-земля. – напыщенно ответила Евриала.

– Смотря как сильно напекло. Ох уж этот Гелиос... – с шальной улыбкой глядя куда-то в небо, наконец ответила Сфено, – Не раз замечала, как он любуется нашей Медузой... Клянусь Стиксом, по нраву она ему! Едва коней на пути удерживает, когда видит. Неужто не вытерпел, решил подлететь поближе? Или это тебе вдруг захотелось устремиться к прекрасному солнцеликому титану?..

Теперь уже обе сестры коварно улыбались и понимающе хихикали, глядя на неё. В ответ девушка лишь закатила глаза, как того требовал момент.

Поднялся небольшой ветерок, и, кажется, прямо из пучины вод вышли ещё три девушки, походящие на лебедей. Седые их волосы как-то неприычно, но красиво сочетались с белыми, как снег, юными лицами, а длинные тонкие шеи и огромные белоснежные крылья усиливали сходство с величественными птицами. Одна из них стояла у самого края воды, и подол её платья намочили прихлынувшие волны. Она была необычайно грустна и задумчива, и в бездонных серых глазах невозможно было не заметить непонятную тоску. Вторая же девушка с янтарными глазами, бледной кожей и пухлыми губами, кажется, была чем-то возмущена, либо недовольна.Третья же девушка сверкала своими светло-зелеными, как молодая трава, игривыми глазами.

– Что случилось? – В который раз услашала Ксюша, вот только сказанно это было сразу тремя голосами. – Медуза, ты вдруг упала... мы далеко были... сёстры помогли тебе?

“И эти – сёстры?” – про себя усмехнулась девушка.

Седовласые оттеснили спасительниц обеспокоенно разглядывая светлыми очами, взяв за руки, ласково гладя по голове, отчего Ксюша неимоверно смущалась, хотя и поняла уже, что вся эта любовь обращена не к ней. И это даже... огорчало?

– Уже всё в порядке. – аккуратно, но уверенно отстранив от себя незнакомок, быстро ответила она. – Ничего страшного.

– Ну да! Всего-то вдруг упала камнем в воду, а теперь бледна, как Эмпус! – Нахмурила светлые брови та, что стояла ближе всего к воде.

Ксюша не знала, что ответить на это, и повисла неудобная пауза, нарушаемая лишь спокойным шелестом волн и далёким смехом нереид.

– Сёстры! Давайте не будем печалиться, а то будто Кер встретили, право слово. – бодро нарушила паузу Сфено. – Ничего страшного ведь не случилось! Наша Медуза просто... засмотрелась на солнце.

– А ты чего это такая внимательная стала, сестричка? – шутливо поиграла светлыми бровями зеленоглазая “лебедь”. – Может, и сама... на солнышко заглядывалась?

– Ах, так! – в притворном гневе вперив руки в боки, воскликнула та, и в мгновение ока оказалась по щиколотку в воде. Зеленоглазая “лебедь” даже моргнуть не успела, как её окатило высокой волной солёной воды. Волосы смешно прилипли к телу, и вся голова оказалась увешана длинными водорослями, будто лапшой.

Сие комичное зрелище, наверное, стало последней каплей, ибо Ксюша нервно расхохоталась.

– А ты чего смеёшься? – приняв игру, заявила третья “лебедь”, которая до этого была тиха и задумчива. – Получайте!!! – при этом она с размаху ударила по воде, устроив цунами в миниатюре.

Что тут началось! Сёстры плескались, кричали, смеялись, и вскоре к ним присоденились нереиды, обретшие человеческий облик, а позже – ещё уйма странных морских тварей. И что самое странное, Ксюша, переполненная новой силой и ощущениями, почувствовала себя как никогда счастливой. Веселье и озорство толкало её на всякие безумства, которые радостно приветствовались участницами локального бедлама. В какой-то момент стало больно от осознания, что это всё принадлежит не ей, и что всё это, скорее всего, бред её больного воображения, и, хотя нечто внутри нее активно сопротивлялось этим мыслям, ей словно тисками сдавило грудь.

– Простите, но мне надо торопиться, – немного придя в себя и дождавшись, когда высохнут крылья, сказала Ксюша. – я, эмм... в общем, потом расскажу.

– Ловлю на слове! – тут же подхватила зеленоглазая “лебедь”, игриво улыбаясь.

– Пемфредо! – уже заметно повеселевшая седовласая с серыми глазами метнула в сестру укоризненный взгляд. – Медуза, пока не летай. Вдруг опять упадёшь? Отдохни.

– Нет, сёстры, – слово на удивление легко слетело с губ, – Не могу, я... обещала.

Неуверенно расправила подсохшие крылья, всерьёз задумавшись над тем, как бы с ними управиться. Но это явно пока было меньшей проблемой, чем допросы “сестёр”.

– Да что ты к ней пристала, Энио! – демонстративно поморщилась Сфено. – Вдруг сестрёнка и впрямь на свидание собирается, а?

– А отцу это понравится, как думаешь? – ядовито поинтересовалась третья “лебедь”.

– И ты туда же, Дино. – хмыкнула Сфено.

– Гелиос, конечно, красавец... Но он, пусть и поневоле, теперь служит этим. – презрительно поморщилась Евриала. – Отрыжка Хаоса, свергшая отца и назвавшая себя верховным богом, подчинила Гелия, и если отец узнает, что кто-то из нас, как ты выразилась, “заглядывается”... Отец, да и мать тоже, сделают Тартар нашим домом на веки вечные.

– Да ну вас, скучные! Где ваша неукротимость, жажда риска? Любовных побед, наконец? Над всеми ведь властен первозданный Эрос... да-да, даже над вами, зануды! – фыркнула рыжая и ласково улыбнулась Ксюше. – Лети, сестрёнка! Но будь осторожна.

Второго позволения девушке не требовалось. Неуклюже взмахнув крыльями, она... полетела.

Непроизвольно ахнув, Ксюша, кажется, перестала дышать, почти физически ощущая, как вокруг замирает время. Она летела! Сама! Летела!!! Широко распахнув могучие крылья, едва сдерживая восторженный крик, нелепо, неловко, немного неумело, но парила высоко над морем, над землёй, немного кренясь в стороны, соскальзывая то вверх, то вниз, ловя губами ветер – прохладный порывистый Борей или сладкий, ароматный Зефир, что невидимо для неё пролетали мимо, восхищённо глядя вслед титаниде, иногда обгоняющей их. В море, хохоча, качались на волнах вечно юные нереиды, легко соскальзывая на светло-жёлтый жаркий песок, весело пропускали его сквозь прозрачные пальцы и легко соскальзывали обратно в объятия бирюзово-синих вод. На склоне высокого холма под звуки кифар и барабанов завораживающе плясали нимфы, то в одиночку, то водя шумные хороводы. Их длинные роскошные волосы вились вокруг, как изгибы рек, и на их легкомысленных головках словно короны красовались венки из живых цветов.

Увидев нимф, Ксюша долго кружилась рядом, любуясь невероятными танцами, и вновь чуть не свалилась вниз, увидев в пляске панов. Эти козлоногие волосатые существа лишь верхней частью тел напоминали людей, а всё, что ниже было покрыто густой шерстью, походящей на шкуру мамонта, из-под которой явственно виднелись огромные раздвоенные копыта вместо стоп.

– Ах ты ж!!! – от неожиданности Ксюша резко отпрянула, быстро хлопая крыльями, дабы не завалиться куда-то назад. С непередаваемым удивлением она наблюдала, как лихо отплясывающие паны отпускали сальные шуточки и остроты, порой весьма двусмысленно поглядывая на нимф, а те вовсю красовались и кокетничали.