Текст книги "Шарлотта"
Автор книги: Анастасия Перкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
4
Руки Анны дрожали, и поэтому из прически Шарлотты беспрестанно вываливались локоны.
– Успокойся, пожалуйста, – проворчала Шарлотта, отбирая у нее расческу. – Это всего лишь вечер танцев. От него не зависит твоя дальнейшая жизнь. Это не выпускной экзамен и не свадьба.
– Выпускной экзамен меня как раз и не взволнует, – рассмеялась Анна. – Я просто в предвкушении и все. Даже есть толком не могу.
– Не ешь. Просто закончи мою прическу.
Кажется, раздражение Шарлотты достигло пика, ведь в последние дни только и разговоров было, что о бале. Интересно, как долго его потом будут обсуждать? Месяц?
Но, тем не менее, девушка была довольна внешним видом. Оказалось, это так приятно – сменить повседневную школьную форму на что-то другое. Шарлотта надела нежно-зеленое платье из тафты и белые перчатки выше локтя. Анна облачилась в розовый муслин.
Было почти семь вечера, и, пока девушки заканчивали туалет, многие молодые джентльмены столпились у входов в общежития. Туда же направились Тедди и Джон. Тедди спрятал руки в карманы брюк, а галстук завязал как всегда не слишком туго. Но привычная легкая небрежность в его одежде, как ни странно, не отталкивала, а наоборот прибавляла молодому человеку обаяния.
– Что насчет моей сестры? – тревожно осведомился Джонатан.
Тедди приподнял бровь.
– В каком смысле?
– Я за вами наблюдаю. Особенно обратил внимание на вас на нашей совместной прогулке.
– На прогулке ты обращал внимание только на скромную, но прекрасную Анну, – хмыкнул Тедди. – И почему ты только сейчас спрашиваешь?
– Ладно, вижу, говорить на эту тему ты не хочешь. Не стану вытягивать, – сдался Джон. – Только еще раз предупреждаю: обидишь ее – не посмотрю, что ты мой лучший друг.
– Не обижу, – серьезно сказал Тедди. – И я бы ответил на твой вопрос, если бы сам знал на него ответ.
– Как поживает Блэкки? – резко сменил тему молодой Аддерли.
– Молодец! Поддел, – Тедди толкнул друга локтем в бок. – Мол, разберись сначала с одной девицей, а потом… О нет! Нет, Джон, скажи, что это мне привиделось!
В десяти шагах от них прошли Эдмунд и Шарлотта. Они разговаривали и не заметили двоих друзей. Джон бросил тревожный взгляд на вход в общежитие и успокоился, заметив переминавшуюся с ноги на ногу Анну.
– Мне предпочли кузена-зануду! – театрально провозгласил Тедди, воздев руки к жестоким небесам.
– Ключевое слово – кузена, – засмеялся Джонатан. – Она могла с тем же успехом выйти с транспарантом «Мое сердце свободно, но надо же с кем-то танцевать».
– У меня поднялось настроение, и видимо, это и есть ответ на твой вопрос. Пойду искать Изабеллу.
С этими словами Теодор испарился, а Джон поспешил к Анне. Он как можно незаметнее сжал ее руку лишь на одно короткое волнующее мгновение.
– Почему Шарлотта и Эдмунд тебя бросили?
– Я их сама прогнала. Шарлотта нынче без настроения. А повеселеет – начнет шутить над нами, вспоминая, с каким лицом ты подошел.
– И с каким же?
– С таким же, с каким я ожидала тебя, – Анна смущенно опустила глаза. – Пойдем. Не терпится потанцевать.
В танцевальном зале играл струнный квартет, специально приглашенный из Лондона, но пары еще не танцевали, собираясь группками и оживленно болтая. Ожидалось приветственное слово директрисы, обычно служившее сигналом к началу.
Анна и Джонатан отыскали Эдмунда и Шарлотту. Последние стояли молча, судя по всему, исчерпав все темы для светской беседы по дороге сюда. В зал вошел Теодор, ведущий под руку сияющую Изабеллу Стоунвилл. Ее щеки разрумянились, а с губ не сходила счастливая улыбка. Шарлотта невольно отметила, что они замечательно смотрятся вместе.
Музыка замолкла, и на возвышении для музыкантов возникла миссис Говард. Ей едва удалось перекричать неумолчный гам юных голосов, и бал начался. Директриса же отправилась надзирать за студентами из угла, куда для нее принесли кресло. О, как она ненавидела балы, на которых настаивали попечители и родители! Что может быть более подходящим мероприятием для того, чтобы каким-либо образом запятнать репутацию академии и ее, миссис Говард, честь? Подумать только – вечер, пары, танцы… Директриса удовлетворенно отметила, что большинство преподавателей вышли наружу или заняли посты у двух выходов, чтобы не дать ни одной парочке уединиться в обширном парке.
Начали со старомодного контрданса, которому многие предпочли бы кадриль. Шарлотта, внезапно вспомнив, что в детстве у кузена Эдмунда были вечно влажные ладони, мысленно возблагодарила того, кто создал перчатки. Впрочем, танцевал Эдмунд весьма недурно. Веселый рил, грациозный менуэт1313
Контрданс, кадриль, рил, менуэт – традиционные британские бальные танцы.
[Закрыть] и тур вальса с Джонатаном – кружась в водовороте улыбающихся лиц и развевающихся подолов, Шарлотта постепенно приходила в легкое расположение духа.
Внезапно перед ней оказался Теодор Гастингс, протягивающий руку в пригласительном жесте. «Ты обещала!», – говорили его глаза.
– Шарлотта, – тихо позвал Эдмунд, меняясь в лице и также простирая к ней открытую ладонь.
Шарлотте показалось, что все вокруг остановились, наблюдая сцену. Конечно же, это было всего лишь ее воображение.
– Эдмунд, я пообещала танец, – извинилась девушка, подавая Теодору руку.
Вторая его рука легла чуть ниже лопаток Шарлотты, привлекая ее ближе. Сквозь ткань платья чувствовалось тепло настойчивых пальцев. Похоже, Тедди никогда не носил перчаток.
– Тео, слишком близко, – беспомощно выдохнула Шарлотта.
– Ты боишься меня, миссис Говард или себя? – вкрадчиво поинтересовался Тедди. – И что это за необычайно ласковая вариация моего имени?
– Не знаю, вырвалось, – честно ответила Шарлотта.
– Меня мама так называла, – на долю секунды на его лице отразилась глубокая печаль.
– Мне кажется, на нас все смотрят, – призналась девушка.
– Так уж и все. Только Эдмунд Стенфилд, мисс Стоунвилл и директриса – то есть все неравнодушные к нам люди. Расслабься, пожалуйста, у тебя спина словно деревянная.
Шарлотта с невесть откуда взявшейся покорностью сделала то, что он просил. Слегка откинувшись назад и едва касаясь пальцами плеча Тедди, девушка отдалась на его милость. Он вел мягко и плавно. Пара будто двигалась в воде.
– У тебя дрожат руки, – отметил Тедди.
– Мог бы сделать вид, что не заметил, – рассеянно парировала Шарлотта, как завороженная следуя за его движениями.
– Почему они дрожат? – настойчиво спросил молодой человек.
– Я не знаю.
Шарлотте было хорошо. В руки кузена Эдмунда возвращаться совершенно не хотелось. Она тут же запретила себе подобные мысли. Это всего лишь танцы – разве не она сама говорила это, посмеиваясь над Анной?
– В зеленом ты, как эльф из зачарованного леса, – сказал Тедди. – Но к твоим волосам нужен темно-синий. Мне представляется платье из благородного тяжелого бархата.
– Бархат подошел бы графине. На студенческом балу он неуместен.
На губах Тедди появилась лукавая усмешка. Он многозначительно молчал, явно пытаясь удержаться от колкости.
– Что? – рассердилась Шарлотта, и очарование танца мгновенно растаяло.
– А тебе хотелось бы стать графиней, чтобы надеть такое платье? – невинным тоном поинтересовался Тедди.
Только тут Шарлотта вспомнила, что говорит с будущим графом. От нахлынувшего раздражения унялась дрожь в руках.
– Не воображай, будто все девушки мечтают выйти за тебя, – фыркнула она.
– Я про это и слова не сказал. Ты сама додумала, – потешался Тедди.
– Давай танцевать молча, умоляю. С тобой невозможно нормально разговаривать! – попросила Шарлотта.
– А с тобой приятно поговорить. Девушки редко переступают через природную скромность и полученное воспитание, чтобы сказать дерзости.
– Я только тебе их говорю.
– Я польщен, – Тедди слегка склонил голову в знак признательности.
После секундной передышки квартет начал очередной рил, и Шарлотта с досадой снова оказалась в паре с Эдмундом. Радовало лишь то, что танец не предполагал такой близости, как вальс. На лице Эдмунда читалась тревога, граничащая с паникой.
– Мы же не потеряем вас из-за него, кузина Лотти? – выпалил Эдмунд, до боли стискивая ее пальцы.
– Я тебя не понимаю, Эдмунд.
Конечно, Шарлотта прекрасно знала, что он имеет в виду.
– Теодор Гастингс смотрит на вас, как дьявол на лакомую чистую душу.
– Премилое сравнение. Но позволь мне самой разбираться со своими знакомыми. К тому же, на минуточку, это лучший друг моего брата. Мне ничего не грозит.
– Лотти…
– Эдмунд, спасибо за заботу, правда. Но все в порядке, уверяю.
Следующий танец Шарлотта пропустила, присев на скамью у стены и бесстрастно наблюдая за людьми, словно это происходит не сейчас и не с ней. Перед глазами в такт музыке мелькали знакомые и незнакомые лица, черные фраки джентльменов и всевозможных цветов платья леди. Не разрывая одного на двоих взгляда, проплыли мимо счастливые Анна и Джон. В слезах выбежала из зала Мелани Кармайкл. Кузен Эдмунд неловко топтался с какой-то девицей. Изабелла послушно следовала за каждым движением Тедди, как она сама только что. Мисс Стоунвилл уже не выглядела такой воодушевленной, как в начале вечера. Должно быть, ее волновало то же, что и Эдмунда.
Нахлынула утренняя раздражительность. К чему увеселительные мероприятия, если ими наслаждаются не все? Изабелла Стоунвилл, заметив мимолетный взгляд Шарлотты, принялась преувеличенно оживленно щебетать. Шарлотте захотелось уйти в комнату.
Рядом плюхнулась разгоряченная Анна.
– Что это с Мелани? – спросила Шарлотта. – Она ушла. И, кажется, плакала.
– Ты что, не видела? – ахнула Анна, прикрыв рот рукой. – Она пригласила на танец мсье Лярю, а он отказался.
– Сама пригласила? – удивилась Шарлотта. – Она же осуждала Изабеллу за проявленную инициативу. Видно, та подала пример всем решительным девушкам.
– Отчаявшимся, – поправила Анна, обмахиваясь веером. – Ты бы видела лицо Изабеллы, пока вы с Теодором танцевали. Словно кто-то умер. Хотя я, конечно, ее понимаю.
– Что такого? – недоумевала Шарлотта. – Мало ли, кто с кем сегодня танцевал.
– Тут важно не с кем, а как, – заговорщическим тоном выдала Анна. – Между вами искры и флюиды.
– Ага, а еще ураган и раскаты грома, – добавила Шарлотта. – Он невыносим.
– Кто невыносим? – спросил подошедший Джонатан, в руках которого было два бокала с лимонадом.
– Бал, – ответила Шарлотта, отбирая один бокал. – Еще ты что-нибудь скажи про вальс с Теодором Гастингсом. Сегодня каждый полагает своим долгом это сделать, так и ты не выделяйся.
– Что тут скажешь… – притворно грустно вздохнул Джон. – Господь с вами, дети мои. Меня больше волнует, что я только что остался без лимонада.
Около одиннадцати директриса велела всем расходиться, а комендантам общежитий строже, чем обычно, проконтролировать, чтобы в ближайшие полчаса каждый студент был отмечен в книге записей своего корпуса. Джонатан взялся немного проводить девушек, что не возбранялось.
Троица неспешно брела среди других студентов, наслаждаясь ароматами наступившей осенней ночи, когда сзади послышался шелест торопливых шагов по гравию и женский голос окликнул Джонатана. Позади них оказалась мисс Стоунвилл, бледная, запыхавшаяся и растрепанная.
– Мистер Аддерли, – повторила она. – Прошу вас, пойдемте со мной. Теодор…
– Что с ним? – испугался Джонатан.
– Тот джентльмен, который сегодня сопровождал вашу сестру, позвал его на боковую аллею парка. Ох, мистер Аддерли, это будет драка, я уверена! Да пойдемте же! Мы не можем этого допустить.
– Эдмунд, – прошептала Шарлотта.
Анна инстинктивно прижалась к Джону. Многие, услышав Изабеллу, остановились.
– Покажите, куда они ушли, мисс Стоунвилл, и бегите за кем-нибудь из преподавателей, – приказал Джон.
Следом за Изабеллой они поспешили в ту часть парка, что раскинулась за мужскими общежитиями. Вместе с любопытствующими набралось человек пятнадцать. Вот послышались голоса, спорящие на повышенных тонах, звук удара, еще один, сдавленный стон и глухой стук падения тела на землю. Девушки дружно вскрикнули. Изабелла кинулась было на звуки, но Джон бесцеремонно схватил ее за плечи и встряхнул.
– Мисс Стоунвилл, приведите кого-нибудь из преподавателей. Возьмите же себя в руки! Изабелла!
Она всхлипнула и убежала. Остальные бросились на шум драки. Двое парней катались по земле, яростно охаживая друг друга кулаками. Тут же валялись очки Эдмунда и пачка сигарет, по-видимому, выпавшая из кармана Теодора. Новоприбывшие джентльмены мгновенно вцепились в дерущихся и растащили их в разные стороны, продолжая держать. Эдмунд остервенело вырывался, Тедди стоял спокойно. Он обвел взглядом собравшихся и улыбнулся Шарлотте.
– Это они из-за тебя, – шепнула Анна со смесью ужаса и восторга, дергая подругу за рукав пальто.
– Да, к моему стыду, – тихо ответила Шарлотта.
Тедди продолжал неотрывно смотреть на нее. Остальные, проследив за его взглядом, тоже уставились на девушку.
«Завтра это станет обсуждать вся академия», – с тоской подумала Шарлотта, надеясь, что это хотя бы станет новостью номер два после позора незадачливой Мелли.
– Что здесь происходит? – срывающимся голосом спросила директриса Говард, за которой следовали испуганная Изабелла и невозмутимый учитель истории мистер Симмонс.
– Драка, мэм, – констатировал историк.
Студенты засмеялся.
– Спасибо, мистер Симмонс. Мы все убедились еще раз, что факты – ваш конек, – сухо сказала директриса и переключила внимание на нарушителей спокойствия. – Господин Хантингдон! Конечно же! И отчего я не удивлена? И мистер Стенфилд? А вот это, признаться, сюрприз.
Эдмунд перестал вырываться. Его голова безвольно упала на грудь.
– Мистер Стенфилд, скажите, в чем причина драки? – продолжила директриса. – Вы вынуждены были защищаться?
– Нет, – еле слышно ответил несчастный молодой человек. – Это я зачинщик.
– Он бредит, мэм, – громко перебил Тедди. – Возможно, я слишком сильно его ударил, и он не понимает, что говорит. Ну что за праздник без хорошей драки, верно? А уж кто попадется под руку – не столь важно.
– Неправда, – все так же тихо возразил Эдмунд. – Я это начал. По причине… личной неприязни, которую мне бы не хотелось объяснять. По крайней мере, при всех.
А толпа тем временем собралась приличная. Не каждый день в академии случалось что-нибудь из ряда вон выходящее.
– Всем немедленно разойтись, – грозно велела директриса. – Отведенные вам полчаса все еще в силе. Кто не успеет отметиться у коменданта – не получит десерта всю неделю.
Разочарованно застонав, студенты побрели прочь. Пожертвовав десертом, остались только Джонатан, Анна, Шарлотта, Изабелла и четверо молодых людей, державших окончательно остывших соперников.
– Мистер Стенфилд говорит правду. Он начал ссору, – неожиданно заявила Изабелла.
Тедди вздохнул и закатил глаза. Хрупкая белокурая мисс Стоунвилл вздрогнула, увидев его реакцию, но сбивчиво продолжила:
– Он подошел и сказал, что нужно поговорить. Мне не понравился его тон, а когда оба отошли, я услышала, как мистер Стенфилд произнес фразу: «Оставь ее в покое». Мне это все показалось подозрительным, и я побежала за вами, миссис Говард, но по пути заметила мистера Аддерли и обратилась за помощью к нему.
– Кого же нужно оставить в покое, как вы думаете, мисс Стоунвилл? – вкрадчиво поинтересовалась директриса, пронзая всех собравшихся острым взглядом, от которого даже непричастной к делу Анне стало не по себе.
– Изабелла, – предостерегающе позвал Тедди, но механизм был уже запущен.
– Мисс Шарлотту Аддерли, – ответила Изабелла.
– Восхитительно, – резюмировала миссис Говард. – И мне еще будут говорить о пользе совместного обучения юношей и девушек. Господин Хантингдон, мистер Стенфилд – в изолятор на три дня. Ваши родители будут извещены письмами о произошедшем, будьте уверены. И ваши тоже, мисс Аддерли.
– Но… – Шарлотта осеклась, не успев ничего возразить, потому что брат сжал ее плечо. – Я поняла, мэм.
– Господин Хантингдон, покажите мистеру Стенфилду дорогу в изолятор. Вы ведь ее найдете с закрытыми глазами. Надеюсь на вашу сознательность – не вести же вас туда под руки. Чуть позже я пошлю к вам доктора. Остальные – спать, – закончила директриса и быстрым шагом удалилась.
Изабелла опустила голову и вцепилась пальцами в полы пальто. Тедди прошел мимо нее, демонстративно отвернувшись. За ним плелся пристыженный Эдмунд. Анна подала ему подобранные с земли очки.
– Я вас обоих никогда не прощу, – холодно сказала Шарлотта, когда молодые люди поравнялись с ней.
***
Впервые со дня приезда в академию Анна и Шарлотта легли спать вместе. Вернее, это Шарлотта забралась в узкую кровать подруги, когда обе девушки потушили свет. Детская привычка немного успокоила ее.
– Отчего дуэль из-за дамы сердца так романтично описывается в книгах? – вполголоса рассуждала Шарлотта. – Ничего романтичного. Я была напугана, раздражена, раздосадована – и ничего более. Едва мое мнение о Теодоре Гастингсе начало колебаться в положительную сторону, как он… Ты, конечно, сейчас скажешь, что драку затеял наш кузен. Но разве он умеет драться? Это же безобиднейший человек! Неужели Гастингс не мог заломить ему руки за спину и подождать, пока Эдмунд одумается? Нет, ты видела, видела, с каким остервенением они вцепились друг в друга? Оба. Ни к чему мне такое мужское внимание и эта ваша любовь. Завтра вся академия начнет сплетничать, а миссис Говард наверняка сочла меня вертихвосткой. Отличное начало студенческой жизни, ничего не скажешь! Ненавижу его, ненавижу!
– Кого из двоих? – еле слышно прошептала до сих пор перепуганная Анна.
– Обоих!
Назавтра действительно только и разговоров было, что о драке Гастингса и Стенфилда и о том, что одна из первокурсниц выставила себя полной дурой, пригласив на танец мсье учителя. Сама же Мелани в ответ на приветствие Шарлотты угрюмо отвернулась, как будто Шарлотта виновна в ее позоре. Точно так же отворачивались и девушки из свиты Изабеллы Стоунвилл, а репетиция хора прошла и вовсе в напряженной обстановке. Изабелла излишне старалась и все время тянула одеяло на себя даже там, где солировать не требовалось.
После репетиции, когда все разошлись, Шарлотта осталась одна. Она задумчиво перебирала клавиши пианино, когда в комнату для репетиций вошла молодая преподавательница рукоделия мисс О’Нил. Она огляделась с таким видом, будто замышляла что-то противозаконное.
– Мисс Аддерли! – позвала учительница, поманив Шарлотту рукой. – Идемте за мной.
Мисс О’Нил была хорошенькой и доброй. В толпе ее было не отличить от студенток, если бы не одежда. Ей никак не удавалось установить должную дистанцию между собой и воспитанницами. Девочки считали мисс О’Нил скорее старшей подругой. Отсутствие субординации приводило в негодование директрису, но мисс О’Нил ничуть не огорчало.
Сложным путем они проследовали в крыло учебного корпуса, в котором Шарлотта ранее не бывала. Мисс О’Нил подвела ее к двери и достала ключ.
– Постойте, мэм. Где мы и что собираемся делать? – не выдержала девушка.
– Это изолятор, мисс Аддерли.
– За что? – воскликнула Шарлотта, отшатнувшись.
Мисс О’Нил улыбнулась и прижала палец к губам.
– Миссис Говард отбыла в Лондон, – сказала она. – Но, если нас кто-нибудь увидит, всю ответственность я возьму на себя. Здесь в печальном чертоге томятся два узника, мучимых раскаяньем. Вы могли бы на десять минут облегчить плачевное положение несчастных, а заодно вразумить их немного.
Жалость зашевелилась в груди Шарлотты. Анна считала изолятор сырым подземельем с крысами и мокрицами. Подобного помещения в относительно новом здании никак не могло отыскаться, но участь наказанных в любом случае незавидна. К тому же за прошедший день гнев девушки поостыл. Так что она покорно вошла следом за мисс О’Нил в дверь, за которой обнаружились уходящие вниз ступеньки. Площадка и лестница были хорошо освещены.
– Я подожду здесь, – подмигнула учительница. – У вас десять минут.
Шарлотта спустилась. Никакого подвала с крысами, конечно, не было. Перед ней оказались три двери, в каждой из которых прорезали окошко, достаточно большое, чтобы заглянуть внутрь или подать тарелку с едой, но недостаточно широкое, чтобы выбраться через него. Две из трех дверей были заперты снаружи на засовы, расположенные почти у самого пола.
– Эдмунд, – позвала Шарлотта, хотя с языка едва не сорвалось другое имя.
В обоих окошках показались лица, украшенные следами вчерашней драки. Эдмунд отчаянно покраснел, а Тедди улыбался как ни в чем не бывало.
– Наша новая надзирательница? Вот это другое дело, – сказал он. – А то утром директриса приходила читать нотации. Едва не довела твоего родственника до слез.
– Заткнись ты, Гастингс! – зашипел кузен.
Тедди будто бы и не замечал его присутствия. Он неотрывно смотрел на Шарлотту, потом высунул руку из окошка. Шарлотта сделала три быстрых шага и сжала его пальцы.
– Вчера ты была сама Немезида. Я даже испугался. Я заслужу когда-нибудь твое прощение? – вкрадчиво спросил Тедди.
– Да, простите, кузина Лотти… – эхом вторил Эдмунд.
– Тео, зачем надо было драться?
Девушка осторожно прикоснулась к фиолетовому кровоподтеку на его скуле.
– Вот за этим, – ответил Тедди, закрывая глаза.
Шарлотта отдернула обе руки, но не отошла. Они смотрели друг на друга и молчали.
– Ничего, что я здесь? – загробным голосом спросил Эдмунд.
– Вы оба очень расстроили меня, – наконец вымолвила Шарлотта. – Пообещайте, что подобное больше не повторится.
– Обещаю, – охотно выпалил Эдмунд.
– А я не буду, – пожал плечами Тедди. – Не проси меня не драться за тебя. Вдруг пригодится. И вообще, я дважды получил по лицу, можно сказать, благодаря тебе. Так что ты точно должна мне поцелуй.
– Кузина Лотти, и вы просите не бросаться на него? – простонал Эдмунд, силясь открыть дверь.
– Мне пора, – устало сказала Шарлотта, игнорируя последние фразы обоих. – Теодор, с этого дня нам лучше не общаться.
Улыбка сползла с лица Тедди.
– Эй, ты же это не всерьез, да?
– Вы скомпрометировали меня вчера, сэр. И умоляю, пощадите чувства бедной Изабеллы, – сухо сказала девушка и развернулась.
– Шарлотта!
Тедди в сердцах пнул дверь ногой. Кузен Эдмунд засмеялся. Шарлотта сжала руки в кулаки, твердо намереваясь придерживаться своего решения, и быстро взбежала по лестнице.
***
Шарлотта держалась стойко и ни разу не заговорила с отбывшими наказание джентльменами, ограничиваясь сухими приветствиям. Эдмунд, правда, и сам старался не попадаться кузине на глаза, тяжело переживая потерю ее доверия. Тедди тоже не настаивал на общении, но держался неизменно доброжелательно, не пытаясь острить или поддевать Шарлотту. Шарлотта же полностью погрузилась в учебу, готовясь к предстоящим экзаменам. Анна бросала на нее сочувственные взгляды, не осознавая, что подруга в сочувствии не нуждается. Простой душе Анны, для которой любовь составляла смысл бытия, казалось странным равнодушие соседки по комнате.
Теодор Гастингс, разумеется, нашел утешение в объятьях Блэкки, которая уже потеряла всякую надежду заполучить его к себе снова. В радостном пылу чувств куртизанка даже поведала ему историю своей жизни.
Родилась Блэкки в этом доме. Ее мать служила на кухне, а кем был отец – неизвестно. Женщина скрывала положение, сколько могла, боясь, что ее вышвырнут на улицу. Мадам, обратив наконец внимание на состояние прислуги, все-таки страшно разозлилась и впоследствии уволила ее. Но не ранее, чем новорожденной исполнился год и стало возможным отлучить девочку от груди. Мадам решила, что ребенок женского пола – вполне подходящая плата за ее христианское милосердие. На том и порешили. Так и вышло, что Блэкки не помнила мать.
Мадам ждала, пока внешность определит судьбу маленькой Вирджинии. Она взрослела, помогая по дому, созерцая все творившееся в нем и принимая это за единственно возможную картину мира. На свою беду Вирджиния выросла красивее, чем была в свое время ее мать. А строптивый характер и обжигающий взгляд из-под черных ресниц решил все, и в тринадцать лет юная Блэкки из комнат для прислуги перебралась на второй этаж, который занимали барышни.
Другой жизни она не видела и не знала, поэтому поначалу обрадовалась перемене. Ее привела в восторг хорошо обставленная комната с большой удобной кроватью. Наряды, духи, щипцы для завивки волос и шампанское – все это было новым и манящим. Но чуть позже преимущества нового статуса обесценились болью, унижением и отвращением. О побеге и поиске другого занятия девушки здесь не помышляли. Пределом чаяний был богатый покровитель, который, возможно, пожелает выкупить одну из них и держать при себе в качестве любовницы. Судьба редкая для их небольшого заведения и также не гарантирующая никакого постоянства.
Блэкки рассказывала без единой эмоции на лице, а Тедди думал о том, что свободы в мире не существует, родись ты в борделе или в богатом доме.
– Вирджиния, если когда-нибудь состояние моего отца все же перейдет ко мне, я куплю тебе большущий дом в Лондоне. Ты сможешь открыть собственное заведение, хочешь?
– Глупенький, – от гортанного смеха Блэкки у него мурашки пробежали по коже. – Это произойдет не скоро. Я буду старой и безобразной. Я и так сильно старше тебя и ничем не заслужила такого внимания.
– Ты особенная, – вздохнул Тедди.
Он ни слова не говорил ей о Шарлотте и о том, чем закончился школьный бал. Но чуткая Блэкки, уловив его едва заметную печаль, была с ним еще внимательнее и ласковее, чем обычно.
– У тебя будет дом, обещаю, – твердо сказал молодой человек.
– Хорошо, тогда подумай, какой процент от прибыли ты захочешь, – улыбнулась Блэкки.
– Вот это настоящий деловой разговор! Но мне будет достаточно знать, что ты только моя. Пусть даже старая и безобразная.
– А ты? Ты только мой? – тихо спросила девушка, тут же пожалев об этом.
Тедди ничего не ответил.
***
В одну из ночей мадам лично сообщила постоянному клиенту, что Блэкки не принимает посетителей по причине недомогания.
– Я просто хочу ее повидать, – настаивал Гастингс. – Тем более, если она плохо себя чувствует.
– Сдается мне, вы влюблены, молодой человек, – тонко выщипанная подведенная бровь мадам иронично поползла вверх.
– Я оплачиваю целую ночь, и мои чувства не должны вас интересовать, – жестко парировал Тедди.
– Само собой, – улыбнулась мадам, пересчитывая пачку купюр, протянутую щедрым клиентом.
Блэкки дремала, натянув одеяло до подбородка, и вздрогнула, когда рука Тедди легла на ее лоб.
– Уходи, – простонала она, пряча лицо в подушках. – Я не причесана и не накрашена.
– Что с тобой случилось? – с тревогой спросил Тедди. – Мне сказали, тебе нездоровится.
– Ничего. Обычное дело. Уходи.
– Уйду, если скажешь, что с тобой.
К его ужасу девушка заплакала.
– Уходи, Теодор! – закричала она.
Он сгреб ее, отбивающуюся руками и ногами, в охапку. Блэкки царапалась, кусалась и всхлипывала, но Тедди терпел и только крепче сжимал ее в объятьях. Наконец она успокоилась и только часто, судорожно вздыхала.
– Я в очередной раз избавилась от ребенка, – глухо пояснила она.
От удивления Тедди выпустил ее. Блэкки поспешила снова скрыться под одеялом. Тедди спрашивал ее об этом, и куртизанка пояснила, что им готовят отвар из специальных трав, чтобы предотвратить беременность. Но она умолчала о том, что зелье не всегда работает. Редкие сбои толкают девушек на отчаянный и опасный шаг. У самой Блэкки такое случилось в третий раз.
– Тебе очень больно? – наконец смог спросить Тедди.
– Как будто в живот натолкали горящих углей.
– Вирджиния, это… это ведь мог быть и мой ребенок? – Тедди почувствовал, как у него задрожали руки.
– С большой вероятностью.
Она выглядела такой невинной и домашней без косметики и в простой белой ночной рубашке. «Чему мы подвергаем их в угоду потребностям?» – потрясенно думал молодой человек.
– Прости меня, – сказал он вслух.
– Не говори ни слова больше, – взмолилась Блэкки. – Ложись рядом и обними.
Он послушался.
– Это не для меня, понимаешь, глупый? Что здесь ждет моего ребенка? То же, что и меня, окажись это девочка. Улица – будь это мальчик. Или ты думаешь, твой отец был бы рад такому наследнику? У меня ничего не будет, Теодор, ничего. Только эта жизнь и эта комната. Я даже не знаю, что я буду делать, когда больше не смогу работать. Все, что у меня есть – любовь к тебе. А у многих здесь нет и этого. Так что я самая счастливая, понял? И прекрати меня жалеть.
– Я тебя однажды отсюда заберу, клянусь, – горячо заверил Тедди.
***
К удивлению, Шарлотта обнаружила, что Мелани Кармайкл больше с ней не разговаривает. Девушка перебирала в уме все возможные причины такой неприязни, но объяснения не нашла. Конечно, на Мелани и раньше находило подобное, но обычно она угрюмо замыкалась в себе и совсем никого не удостаивала вниманием. А теперь получалось, что не угодила ей именно Шарлотта. С остальными мисс Кармайкл общалась порой даже преувеличенно оживленно, и в классной комнате по-прежнему звучал ее громкий смех.
– Чем я досадила Мелли, ты не в курсе? – спросила Шарлотта Анну.
– Понятия не имею. Да и зачем она тебе? Совершенно несносная особа. Вульгарная, неженственная и, как по мне, совершенно помешанная.
– Я, конечно, переживу, но все-таки неприятно чувствовать себя виноватой и даже не предполагать в чем, – отозвалась Шарлотта, бросив быстрый взгляд в сторону Мелани.
Обе истории, произошедшие на балу, студенты обсудили вдоль и поперек и вскоре потеряли к ним интерес. Мелани неизменно затихала на уроках французского, а репетиции хора проходили настолько интенсивно, что у Изабеллы не оставалось сил и времени ненавидеть Шарлотту. Между ними окончательно закрепилась атмосфера холодной конкуренции. Изабелла прекрасно слышала, что новенькая вокальными данными превосходит ее. Она также ошибочно полагала, что именно Шарлотта виной тому, что Теодор Гастингс не уделяет ей, Изабелле, внимания. Он и раньше не делал этого, но злополучное приглашение на бал уверило влюбленную леди в обратном.
Во всем прочем студенческая жизнь протекала ровно и обыденно. Время от времени Шарлотта сопровождала Джонатана и Анну на прогулку в свободный выходной день. Письмо же от миссис Говард не растревожило покой старших Аддерли, так как Джон поручился в том, что сестра ничем не спровоцировала молодых людей на драку. В душе мистер Аддерли был даже польщен, что его дочь удостоилась такого внимания от будущего графа. А вот кузен Эдмунд получил от дядюшки строгий выговор. Покровитель пригрозил лишить его содержания, если подобное еще раз повторится.
