Текст книги "Пока ты веришь"
Автор книги: Анастасия Перкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
– Д-да… – промямлила Лиэ, изо всех сил стараясь не заплакать. Только не сейчас, только не при нем!
Токен, а это был он, шагнул к ней навстречу и присел рядом на траву, внимательно заглядывая в полные слез глаза.
– Неужели ты больше не боишься червяков? – спросил он, стараясь не рассмеяться, так забавляли его воспоминания о пятилетней девчушке, которая любила удить рыбу на берегу моря, но при этом наотрез отказывалась хоть краешком глаза взглянуть на наживку.
– Б-боюсь… Я ловила на кусок лепешки, – Лиэ вскинула подбородок и с вызовом посмотрела на этого незнакомого юношу, который, очевидно, и был ее лучшим другом и чьего возвращения она так ждала. – Можешь смеяться, если хочешь!
– Не буду, Лиэ, – тихо проговорил Токен и осторожно погладил ее по голове. – Я вернулся, маленькая сестренка, я вернулся насовсем.
Суеверия не лгали – озеро Риш и впрямь творило чудеса.
Глава 3. Тхорас
Бухта, в которой уютно раскинулся Тхорас, была весьма безопасным местом. Высокие горы окружали долину. Через их острые пики и опасные скалистые утесы мало кому удавалось пробраться без проводника, знающего тайные тропинки и проходы. Тем более не могли этого сделать воинственные племена кочевников, привыкшие передвигаться только верхом на лошадях.
Встающее из-за гор солнце каждый вечер тонуло в Больших Водах, по которым в Тхорас приплывали торговые суда, нагруженные товарами для продажи и обмена. Своего флота в городе давно уже не было, да и некогда широкий причал пришел в негодность. Толстые балки, уходящие в воду, подгнили и поросли мхом и плесенью. В настиле причала не хватало значительного количества досок, а по оставшимся опасались ходить. Поэтому торговцы бросали якорь на глубине и подплывали к берегу на лодках.
Побережье бухты было в основном скалистым, а берег в редких пологих местах покрывала мелкая серая галька. Мальчишки бесстрашно ныряли со скал в надежде найти раковины с круглыми перламутровыми жемчужинами внутри. Ценились также красные веточки кораллов.
Некогда ювелирное мастерство являлось одним из главных занятий в Тхорасе, носившем в те времена другое имя. Город звался Арабат и считался одним из крупнейших центров ремесел и торговли, несмотря на изолированное положение. Рассказы о богатстве и красоте Арабата обрастали такими фантастическими деталями, как мощеные золотом тротуары и усыпанные жемчугом берега.
И город действительно процветал. В Арабате шили изысканнейшую одежду из дорогих материалов, что привозили корабли из других мест. Искусные мастерицы владели секретом вышивки золотыми нитями по тканям. Таких узоров не создавали больше нигде. Ювелиры, швеи, вышивальщицы, каменотесы, рыбаки и купцы – вот кто населял тогда город. Не было развито лишь земледелие и скотоводство – воды в долине не хватало. Единственное озеро было соленым. Источниками воды оставались лишь ручьи и редкий дождь. Но горожане успешно выменивали восхитительные вещи, выходившие из их умелых рук, на овощи, зелень и мясо из других земель.
Город был обнесен высокой каменной стеной с двумя воротами. Одни выходили прямо на побережье, а другие на север – к озеру Риш. Архитектура Арабата поражала тех, кто впервые оказывался в городе. На юге располагался спокойный Верхний город. Его облицованные цветными плитками и украшенные стенной росписью просторные каменные дома имели множество лестниц и террас.
Средняя часть города была населена ремесленниками и отсюда именовалась Ремесленными кварталами. Здесь, в самом густонаселенном районе, все время кипела жизнь. Лавки и рынок на центральной площади пестрели товарами, из мастерских доносились всевозможные звуки: от пения вышивальщиц до стука инструментов и грохота работающих станков. Многочисленные арки, колонны, пандусы и акведуки этих двух цивилизованных районов Арабата создавали впечатление, что город не стоит на земле, а парит над ней.
Существовало, конечно, и то, что присутствует в любом большом поселении, как бы богато оно ни было: уродливая язва на лице красавицы – Нижний город, район бедняков. В нем жили преимущественно рыбаки и люди без определенного постоянного занятия: батраки, пьяницы, попрошайки, продажные женщины. Здесь присутствовало все, что характерно для подобных кварталов: ветхие дома, нищета, грязь, болезни. Единственное, чего бы вы никогда не нашли в Арабате – это храмы и святилища. Удивительно, но жители не исповедовали никакой единой религии. Молились предкам или священным животным – разным у каждой семьи. При этом всякий уважал веру другого, а точнее не обращал на это внимания, и потому никто не подвергался религиозным гонениям.
Все изменилось в один из самых обыкновенных дней, когда к причалу подошло судно, подобного которому люди в Арабате еще не видели. Обычно это были длинные галеры с загорелыми гребцами, но этот корабль шел только под парусами, гонимый попутным ветром. Сошедшего с него высокого светловолосого человека с бородой и голубыми глазами сразу пригласили в дом мучимого любопытством вождя. Там незнакомец рассказал, что их судно плывет, куда его несут волны по воле богини, которой они поклоняются. Человек, назвавшийся Ясетом, выглядел очень благожелательно, и его спутники были так же дружелюбно настроены. Мужчин насчитывалось около двадцати пяти человек, все в одинаковой одежде за исключением цвета их кушаков, который, видимо, был признаком какого-то определенного ранга или статуса. Женщин среди них оказалось вполовину меньше. Несколько детей испуганно цеплялись за материнские юбки. Чужестранцы, все как один, имели светлые волосы и глаза различных оттенков голубого и серого.
Ясет рассказывал удивительные вещи о чудесах, которые творила его богиня, сначала вождю, а потом и прилюдно – собравшейся на главной площади толпе. Он обладал безграничным обаянием и, казалось, распространял вокруг себя свет. Негромкий голос достигал даже ушей тех, кто стоял дальше всех, – такая воцарялась тишина, когда он появлялся перед людьми. Имя его богини, повелевающей стихией воды, было Тхор. Жрец рассказывал, как можно сохранить дождевую воду, как правильно выкопать для этой цели котлованы, чтобы их стены не осыпались, а также об удивительной вещи, именуемой ирригацией. Он обещал, что безжизненная, иссохшая долина покроется пышной зеленью, земля принесет восхитительные плоды и город перестанет зависеть от торговых судов и чужого урожая. Он говорил, слегка склонив голову набок, и впечатленные горожане восторженно внимали ему, сами не замечая, как проникаются его верой.
Единственным подводным камнем в потоке его речей стала как бы невзначай брошенная фраза о небольшой благодарности, к которой привыкла его госпожа в ответ на свою милость. Оказалось, Культ Тхор приносил человеческие жертвы два раза в год, если не случалось ничего серьезного, что могло потребовать дополнительного дара. Но когда народ неодобрительно зашумел и зашептался, Ясет успокоил их тем, что жертвы выбираются из людей, недостойных жизни: убийц, предателей, разбойников и мятежников. Также это может быть уже умирающий человек, больной неизлечимым недугом, или тот, кто добровольно решит отдать жизнь во благо своего народа.
– Подумайте, взвесьте все, – говорил голубоглазый жрец, – ужасных деяний станет меньше, если преступники будут бояться закончить жизнь на алтаре. К тому же, два человека в год – не такая уж большая плата за процветание города и безбедную жизнь остальных.
Около года жрецы Культа прожили в Арабате, расхаживая по улицам, рассказывая о своей вере, помогая всем нуждающимся советом или молитвой. Многие из холостых жрецов завели возлюбленных из жительниц Арабата, но не торопились на них жениться, неуверенные в собственном будущем здесь. Под их руководством горожане вырыли первые котлованы для сбора дождевой воды и проложили несколько оросительных каналов. Вот только дождя все не было – это был самый засушливый год за всю историю города.
Однажды, когда жители вновь собрались на площади послушать Ясета, он пообещал продемонстрировать им то, о чем так много рассказывал.
– Сегодня я покажу вам могущество Тхор, ее милосердие и любовь к тем, кто верен ей, – сказал он и медленно обвел взглядом своих единомышленников. – Мои братья, кто готов помочь мне в этом?
Молодой жрец неуверенно выступил вперед. На его лице читался страх, но, встретив ласковый и одобряющий взгляд своего лидера, юноша гордо поднял голову и подошел к нему. Тот одобрительно сжал пальцами его плечо.
– Ты храбрый мальчик, – сказал он, – достойный слуга Тхор. Твой выбор не будет забыт. Благодаря тебе многие из этих людей скоро примут истинную веру.
Затем Ясет попросил увести с площади детей и уйти всех слабонервных и, к ужасу наблюдателей, вынул из ножен длинный кинжал с черным лезвием, которое, казалось, вбирало в себя солнечный свет. Кинжал взлетел, блеснув на миг острыми краями, и кровь хлынула на мостовую, вызвав испуганные возгласы в толпе. Верховный жрец все так же спокойно опустился наземь, прижав к себе мертвого юношу, который, как позже выяснилось, был его любимым учеником. Он сидел так, не поднимая глаз, пока все не разошлись. За это время под ними двумя образовалась широкая лужа крови, которую в эту же ночь смыл невиданной силы ливень.
Так Ясет показал горожанам пример самоотверженности и то, что, добровольно отдав дорогое тебе, можно приобрести гораздо больше. Тхор явила свою щедрость, и через пару лет Арабат превратился в цветущий оазис, утопающий в зелени, а теплый климат позволил выращивать по два урожая в год. На городском собрании решили переименовать город. Новое имя знаменовало чистую страницу истории.
И новая эра действительно настала – только это была эра упадка и разрушения. Уровень преступности в городе действительно снизился, как и предрекал Ясет. Но и желающих пожертвовать своей жизнью добровольно тоже не находилось. Потребность в преступниках порождала новые законы и запреты. Более того, ореол святости и благожелательности, окружавший прежде верховного жреца, дал трещину и рассыпался подобно яичной скорлупе. Он твердой рукой правил Тхорасом, хоть и не посягая на власть вождя официально, и вводил все новые и новые налоги и подати, пока вождь смотрел на него снизу вверх с обожанием. Собранные средства обеспечивали служителей Культа необходимыми удобствами. У них были хорошие дома, а столы всегда ломились от яств. Более того, любые их бытовые потребности удовлетворялись абсолютно бесплатно. Горожанки стирали их одежду, убирали в домах, готовили пищу, мужчины ухаживали за садами, занимались ремонтом и стройкой. Как ни странно, большинство жителей Тхораса продолжали боготворить Ясета.
Слух о том, что в бывшем Арабате теперь господствует Культ Тхор, скоро распространился в соседних землях, отвратив от этого места большинство торговых партнеров. Оказалось, что Культ весьма широко известен и пользуется недоброй славой даже притом, что он жестокостью уступает некоторым другим. Приплывающие на торговых кораблях моряки шепотом называли Тхор ведьмой, а ее служителей – одержимыми. Впоследствии многие честные ремесленники стали покидать Тхорас с все реже и реже заходящими в бухту судами. И со временем в городе остались в большинстве своем рыбаки и земледельцы, да и то последние жили не в черте города, а на фермах, раскинувшихся в долине за пределами стены. Дома приходили в негодность, городская стена неумолимо осыпалась, мостовые покрылись трещинами и сколами. В городе поселился страх. Но и вера в Тхор пустила глубокие корни в сердцах жителей благодаря этому страху и неусыпной работе жрецов. Окончательное утверждение Культа в городе знаменовало строительство на площади огромного жертвенного алтаря.
Шли годы. Власть крепла в руках жрецов Тхор, хотя тхорасийцы по-прежнему выбирали себе вождей, которые были скорее фигурами светскими и уже ничего не решали, пусть и присутствовали на Совете двенадцати, где обсуждалась жизнь города. Человек, привезший свою веру на эту землю, умер, прожив не такую уж долгую жизнь и оставив во главе Культа своего сына – Афиса, более мягкосердечного, но с рвением продолжившего дело отца.
Глава 4. Маленькое сердце
Лиэ украдкой бросала взгляды на Токена, склонившегося над работой. Они сидели на ступеньках дома вождя, спускавшихся от черного хода в сад. Небольшой ножик, покорный ловким пальцам Токена, легко врезался в деревянный брусок, постепенно меняя его очертания. Лиэ все еще не могла принять то, что этот взрослый юноша и есть тот самый мальчишка, которого она знала раньше. Он повзрослел и изменился. Лиэ даже не доставала Токену до плеча. Его ломкий мальчишеский голос теперь стал низким и бархатным, а под бледной кожей как и прежде худого тела бугрились мышцы. Токен поднял руку и таким знакомым жестом заправил за ухо мешавшие волосы.
– У тебя волосы раньше были немного короче, – заметила девочка.
– Считаешь, нужно их обрезать?
Лиэ лишь помотала головой, давая понять, что ее все устраивает. Более чем устраивает.
– Расскажи мне, что ты видел, – попросила Лиэ. – Где побывал? Какие там люди? Похожи на нас?
– Полегче, сестренка, не так много вопросов, – Токен округлил глаза в притворном ужасе. – Можно мне рассказывать частями, или ты меня не отпустишь, пока не узнаешь абсолютно все? Люди за пределами Тхораса, кстати, все безглазые и ходят задом наперед.
– Ну, Токен! – возмутилась девочка этому откровенному вранью.
– Лааадно. Что же тебе рассказать такое? Я видел, к примеру, людей, которые живут в скалах.
– Это как? – перебила Лиэ. – Вроде гротов на берегу?
– Нет, не совсем. Они выдолбили себе дома, даже целый город в скалах. Там мягкая горная порода, легко поддается обработке. Очень красиво. Похоже на гнезда береговых ласточек, когда их много в одном месте, знаешь?
Лиэ слушала завороженно, упершись локтями в коленки и подперев ладонями подбородок, пока ее взгляд блуждал в пространстве, пытаясь разглядеть чужие невиданные места.
– Есть города просто огромные. Наш Тхорас – деревня в сравнении с ними. Но там не так уютно, как у нас. А люди… люди везде одинаковые. Есть добрые, есть злые. Честные и лживые. Красивые и некрасивые. Разве что внешностью отличаются, у какого-то народа кожа темнее, чем у тхорасийцев, у кого-то светлее волосы, где-то живет низкорослый народ. Одежда разная, архитектура, обычаи. И, конечно, боги. Сколько же их…
– А Тхор?
– Тхор? Знаешь, ее чтят лишь в месте, куда я изначально направлялся. Город называется Эйсин. Оттуда родом Афис и остальные. Тамошние служители Культа еще помнят Ясета, его отца. Он и там что-то вроде легенды. Жрец, оставивший спокойную гавань, чтобы с риском для жизни отправиться в чужие края и распространить свою веру. Он ведь никогда больше не возвращался в Эйсин, и Афис там был лишь единожды. Почти у всех жителей тех мест светлые волосы и глаза, как и у наших потомственных жрецов. Однако там я узнал, что Культ Тхор родился где-то еще. Якобы их предки принесли свою веру из-за моря, где они жили, пока их земля не погрузилась на дно.
– Это как? – не поняла Лиэ.
– Сам точно не знаю, – пожал плечами Токен. – Да только то не край света, как мне представлялось. Там тот же берег, что и у нас, такое же море. Может, это как раз мы и живем на краю света? А за морем, вероятно, есть еще земли, и там тоже живут люди. Когда-нибудь мы построим такие корабли, которые могут плыть сколько угодно.
– За горизонт… – еле слышно прошептала девочка.
– Что?
Лиэ прокашлялась.
– Я говорю, поплывем за горизонт. Мне всегда так хотелось узнать, что там, где Большие Воды соединяются с небом. Можно там прикоснуться к облакам, как думаешь?
– Сомневаюсь, – Токен восхищенно взглянул на маленькую мечтательницу. – Это только так кажется, что небо и земля или вода смыкаются. Горизонт будет отодвигаться все дальше и дальше. Сколько ни плыви, он будет на том же самом расстоянии, на одном месте.
– Жаль, – вздохнула Лиэ. – Но все равно где-то есть чудеса, которые я никогда не увижу. Никто не возьмет в плавание девчонку. Но помечтать-то можно?
– Мечтай, сестренка. Обещаю, если когда-нибудь я окажусь на таком корабле, обязательно возьму тебя с собой. С таким товарищем, как ты, Лиэ, нигде не пропадешь, – Токен обнял девочку одной рукой и поцеловал в висок, не представляя, что этот незначительный знак симпатии заставил Лиэ трепетать от счастья.
– Токен, сколько тебе лет? – спросила Лиэ.
– Семнадцать, – ответил он. – Через три года я достигну совершеннолетия и смогу стать жрецом.
Юноши в Тхорасе считались совершеннолетними по достижении двадцати лет, для девушек этот день наступал намного раньше – в пятнадцать.
– А раз ты такой взрослый, тебе, наверное, придется жениться? – тихо поинтересовалась девочка, разглядывая пальцы своих босых ног.
Токен внимательно посмотрел на нее, и от этого взгляда личико Лиэ сделалось предательски пунцовым.
– Думаю, это необязательно, – Токен сдерживал смех, чтобы не обидеть свою маленькую подружку, для которой, похоже, этот разговор был очень важен.
– Я просто думала… может, ты подождешь меня? Подождешь, когда мы будем одного возраста? – выпалила Лиэ.
Брови Токена удивленно взлетели, он отложил нож и деревяшку, осторожно взял руку Лиэ в свои, слегка сжал ее пальцы и ответил:
– Лиэ, возможно это тебя огорчит, но я всегда буду старше тебя.
– Но ты все равно можешь подождать, пока я вырасту, – прошептала несчастная Лиэ. – Или тебе кто-то нравится? Какая-нибудь девушка. Айрэн, например.
Айрэн была ровесницей Токена и первой красавицей Тхораса. Ее отец чуть ли не каждый день получал предложения на брак дочери, но отклонял их все, ожидая более выгодной партии. Пределом его мечтаний было заполучить зятем кого-нибудь из потомственных жрецов, несмотря на то что они, в попытках сохранить чистоту крови, предпочитали жениться только на тех, в ком этой самой крови была хоть капля. Многие даже отправлялись в Эйсин, чтобы привезти себе жену оттуда.
– Айрэн? Почему именно Айрэн?
– Она красивая, – в голосе Лиэ послышалась зависть, – но я ведь тоже буду красивой, когда вырасту. И, может быть, у меня тоже будут такие большие груди.
Токен закрыл лицо руками, его плечи вздрагивали от беззвучного смеха.
– Что смешного? – возмутилась Лиэ и принялась сердито молотить кулачками по его плечу.
– Прости, – фыркнул Токен и, не в состоянии больше сдерживаться, от души рассмеялся.
Его смех причинял девочке боль. Несмотря на возраст, в груди маленькой Лиэ билось верное сердце настоящей женщины, и его биение учащалось при одной только мысли о Токене чуть ли не с самой первой встречи. Но Токен не только не отвечал на ее чувства, он насмехался над ними. Лиэ обиженно отвернулась. Токен, перестав смеяться, ласково погладил девочку по голове.
– Извини, сестренка, – примирительно начал он, – я вовсе не собирался над тобой смеяться, но это замечание про формы Айрэн… – его губы опять дрогнули. – Не волнуйся, на мой вкус она уж слишком пышнотелая. Это не так красиво, как многие считают.
– Правда? – оживилась Лиэ.
– Конечно, – кивнул Токен. – К тому же Лиэ и так очень хорошенькая. Ни у кого нет таких роскошных волос, как у моей маленькой сестренки.
– Ты не воспринимаешь меня всерьез, никто не воспринимает детей всерьез, – пожаловалась девочка. – Ты же должен помнить, каково это. Тебе тоже когда-то было десять лет.
– Когда мне было десять, кинжал Афиса уже сделал меня сиротой, – Токен снова принялся за свою деревяшку.
Лиэ, помедлив, прижалась к нему, молча и зачарованно наблюдая за работой его рук. Она знала, что Токен сейчас думает об отце, который учил его работать с деревом, но так и не успел передать все свое мастерство. Брусок обрел окончательную форму, и Токен протянул поделку Лиэ.
– Кто это? – удивленно спросила девочка, со всех сторон разглядывая странное животное с огромными ушами и длинным носом.
– Это слон. Я видел таких во время своего паломничества. Они просто огромные. Слон может катать людей на своей спине или перевозить тяжести.
– Ты столько интересного видел, – вздохнула Лиэ, – тебе будет скучно в Тхорасе.
– Нет, ведь это мой дом. – Лицо Токена просветлело. – К тому же, нет разницы, где служить Тхор.
– Я люблю тебя, – внезапно сказала Лиэ.
– Я тоже люблю тебя, маленькая сестренка, – ответил Токен, хотя прекрасно понял, что она имеет в виду совсем другое.
Лиэ яростно замотала головой.
– Нет, твоя любовь не такая.
– И твоя не такая, Лиэ, – Токен бережно коснулся ее щеки кончиками пальцев. – Просто я единственный, с кем тебе позволено дружить, поэтому и кажется, что я лучше всех. Ты вырастешь, узнаешь других мужчин и сама же еще посмеешься над своими детскими чувствами.
– Никогда, никогда я не буду смеяться над этим, – горячо заверила его бедная Лиэ, едва сдерживая рвущиеся наружу рыдания. Но заплакать – это значит еще раз доказать, что она всего лишь ребенок. – Почему ты не веришь мне?
– Я верю, – Токен не знал, как объяснить ей. – Я тебе верю, и мне очень льстят твои слова. Я прекрасно понимаю, как это сейчас для тебя серьезно, но пройдут годы и все изменится…
Лучше бы она не смотрела на него. Лучше бы он сам прямо сейчас ослеп и не видел этих огромных синих глаз, в которых было столько разочарования, столько горя.
– Лиэ, пожалуйста… – Токен попытался обнять девочку, но Лиэ вырвалась и бросилась в дом, не оглядываясь, спотыкаясь о ступеньки.
Токен в сердцах резко замахнулся рукой, и его острый нож воткнулся в растущее неподалеку абрикосовое дерево. Он обидел дорогого ему человека, оскорбил чувства девочки, так искренне открывшей ему свое сердце. Зачем только он пустился в пока еще непонятные ей объяснения? Но что он мог ответить? Она вырастет и поймет, как незначительны были все эти страдания. Поймет, какой наивной была ее любовь. Поймет, что он далеко не так идеален, как ей представлялось. Что его помыслы далеки от прелестей Айрэн… Что для него существует только Тхор.
