Текст книги "Свеча в темноте (СИ)"
Автор книги: Анастасия Ольховикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
– Мы поняли причину этого, когда в мир пришла еще одна иномирянка, – сказала Валентина. – Анна, жена моего старшего сына, Солейрана.
– Просто люди тоже обладали магией, которую мы не в силах были понять, – Арегван Златоглазый в упор смотрел на меня, – и эта магия, достигнув своего апогея под куполом Юга, также устремилась наружу, когда Анна разрушила барьер волшебства.
– И что плохого в том, что эта магия встретилась с магией Севера и Центра? – поначалу не поняла я.
– Тем, милая, – лицо Валечки приобрело озабоченное выражение, – что магия драконов и демонов этому миру неродная. Она порождена Древом Познания, семя которого в мир однажды принес один из демиургов. Человеческая магия, напротив, была здесь с самого сотворения мира. Вырвавшись на свободу, она стала подчинять все своим законам.
– Магия людей убивает наше дерево, – вывод Эсхаала прозвучал громом средь ясного неба. – Это значит, что вместе с его гибелью расстаться с волшебством рискуем и мы.
– Вам не кажется, что верить в спасение целого мира силами одной девушки, пусть и пришедшей из другого мира, как-то наивно? Не переоцениваете ли вы знаки, которые якобы появились перед моим прибытием?
– До сего момента никто из нас не сомневался в том, что иномиряне внесут большой вклад в развитие мира Пределов, – обезоруживающе улыбнулся Арегван Златоглазый.
– Тем более, при поддержке друзей и близких ты никогда не будешь одна, – вторила ему Валентина. Сейчас они с мужем казались единым целым, чем немало поддержали меня. Я ни капли не понимала, чем смогу помочь, тем более учитывая свою разрушительную силу огня, но если были люди, способные в меня поверить, я не могла просто так повернуться к ним спиной.
– Хорошо, – вздохнув, согласилась я. – Давайте попробуем сделать что-нибудь, чтобы помочь дереву.
Я ожидала чего угодно, только не того, что целый декан поднимется со своего места и направится ко мне. Оказавшись напротив, он опустился на корточки, приговаривая:
– Не волнуйся, Варя, я просто дотронусь до твоих висков и прочту твою магию.
Как бы не так! Я заметила, как остальные в кабинете, включая моего любимого «дядюшку», подобрались, и Ной, гулко сглотнув, даже пробормотал:
– Как-то решительно ты начал узнавать подноготную Варвары. Я, знаешь ли, результат ее страха успел во дворе лицезреть.
– Не надо так пугаться, Инойван, – в голосе Златоглазого послышалась насмешка. – А то всем придется узнать, как сильно, на самом деле, ты боишься огня.
– Ты, конечно, мой брат, и даже старший, но не будем забывать, что ты разговариваешь с будущим Повелителем демонов! – патетично обиделся «дядюшка».
– Вот когда склонишь лордов к своим ногам, тогда и будем говорить о будущем, – нисколько не испугался Арегван. – Тем более что я однажды свою силу уже доказал, а тебе это еще предстоит.
– И отдал трон обратно отцу, – фыркнул Инойван.
– Чтобы однажды его мог занять ты. А мне и в академии неплохо, – хмыкнул Златоглазый. – С женой и детьми.
Инойван умолк, и муж Валентины обратил все свое внимание на меня.
– Не бойся. Это небольшое ментальное воздействие, которое ты почувствуешь в виде легкого ветерка в голове. Расслабься, Варвара, драконы – лучшие в мире менталисты.
Глаза закрылись сами собой, стоило кончикам пальцев Арегвана дотронуться до моих висков. А потом и правда наступило оно – то непонятное, но очень приятное ощущение, будто изнутри бушующий во мне пожар охлаждает что-то легкое и одновременно эффективное. Словно я приняла таблетку от боли и жара, а она начала взаимодействовать с организмом сразу же, выталкивая из меня хворь. Голова сама принялась клониться набок, так уютно мне стало от действий Арегвана, и он позволил ей опуститься на свою ладонь. А в мозгу прозвучал его благодарный голос: «Я рад, что однажды ты полюбила моего сына, Варвара».
Разум встрепенулся, я дернулась, разрывая контакт с драконом, и некоторое время смотрела на него в немом изумлении. Златоглазый же, будто ничего не произошло, продолжал с улыбкой смотреть на меня, затем и вовсе плюхнулся на пол, с явным удовлетворением оглядывая присутствующих:
– Ведущая стихия – огонь. Но огонь без должного присмотра способен навести настоящий беспорядок в академии, к тому же Варвара, находясь в мире без магии, очень долго копила в себе резерв. Сейчас справиться с ней могут, разве что, только самые сильные представители драконьих и демонических семей.
– То есть мы с тобой, дорогой братец, – подытожил Инойван.
– Вообще на эту роль идеально подойдет Обик, – парировал дракон. – И он вернется уже очень скоро. Варя, – обратился ко мне Златоглазый. – Согласна до этого времени походить с запечатанной половиной дара, оставаясь целителем, как и раньше? Это никому не навредит, да и ты отдохнешь и будешь спокойна, что не случится неожиданных всплесков магии.
– Согласна, – не раздумывая, ответила я.
– Я знал, что ты примешь разумное решение, – кивнул дракон. – Не бойся, это также не будет больно. Просто снова закрой глаза.
Я безропотно последовала его просьбе, и на виски снова опустились теплые пальцы.
ГЛАВА 6
Северный Срединный Предел, Академия Познаний
В комнату, которую должна была делить с драконицей, шла с большой опаской. Как и следовало ожидать, Ной самоустранился якобы под предлогом того, что «приличные мальчики на территорию женской части общежития ни ногой».
– Ну, разве что в душе пересекаемся, – добавил он с такой мечтательной и многообещающей улыбкой, что я сразу поняла: воспоминания, связанные с душем и одной строго определенной девушкой, явно для демоняки приятны. Смягчилась, конечно, ведь дядюшка мне достался вполне позитивный и готовый в любую минуту прийти на помощь, стоит только позвать. Ну и что, что вредный, кто же в наше тяжелое время был без греха.
Потрясла головой, понимая, что время в Пределах пока своим назвать не смогу, и, шумно выдохнув, открыла дверь общей с Юсалиной комнаты.
Драконица обнаружилась сидящей на кровати и сверлящей взглядом вход. Помимо ее постели, я обнаружила напротив, у противоположной стены не слишком широкой комнаты, точно такую же кровать. Сама я стояла между двух шкафов, в которых, скорее всего, полагалось хранить вещи и одежду. Чуть позже Инойван обещался сопроводить меня к некому милорду Мроту, при упоминании которого моя будущая свекровь как-то уж слишком хитро улыбнулась. Но это должно было случиться потом. Сейчас же мне предстоял разговор с не самым приятным собеседником.
Не знаю, почему я так решила, но «дядь» уж точно постарался, чтобы с Юсалиной мы подругами не стали.
– Что стоишь, занимай место, – раздраженно указала на кровать драконица. – Или соседство принцессы тебе совсем не по душе?
– Скорее, не по положению, – честно ответила я. – Во мне нет ни капли благородной крови, что, наверное, по меркам вашего внешнего мира должно бросать тень на твою репутацию.
– Это ошибки прошлого, сейчас не только в Академии Познаний стремятся прийти к мысли о равноправии всех видов, – возразила девушка, эффектно тряхнув тяжелыми кудрями. – Только демоны до сих пор продолжают держать себя так, будто являются властелинами мира, да ужасный характер демонстрируют, – процедила она уже сквозь зубы, и я испытала желание сбежать отсюда поскорее.
Но Юсалина быстро взяла себя в руки, снова кивнув мне, чтобы двигалась, и я на всякий случай уточнила:
– Я тебе не враг.
– Это я уже, слава богам, поняла, – отмахнулась девушка. – Клеймо на тебе, конечно, знатное стоит, но Инойван ни за что не стал бы его ставить, если дорожит мной по-настоящему. Златоглазый счастливо женат. Надежный вроде бы тоже. Остается тот, кому еще не досталось народного прозвища. Обиван.
Живые и удивительно красивые глаза в упор посмотрели на меня. Что-что, а интуиция у этой девчонки развита была идеально.
– Я ведь права, да, девочка из другого мира? Это Обиван поставил на тебя знак своей семьи. Но ведь его не было здесь, когда ты появилась. А значит, вы встречались раньше. Где? В твоем мире? Что вы там делали? И почему в итоге ты все-таки переместилась в Пределы? Неужели нас ожидает очередное потрясение мира?
– Права, – коротко ответила я. – В моем мире магии нет, но есть порталы, которые перемещают людей в другие миры без четкого алгоритма.
Драконья принцесса с минуту задумчиво рассматривала меня, потом, будто согласившись со своими мыслями, выдала:
– В наш мир без надобности не приходят. Советую уже сейчас подумать над тем, какое прозвище тебе дадут в Пределах.
– Прозвище? – не понимая, к чему клонит Юсалина, переспросила я.
– Каждое мало-мальски отличившееся существо зарабатывает у нас народное признание и прозвище. Это короткое напоминание о том, что было сделано во имя мира и живущих в нем рас. Валентина, мать твоего ненаглядного, носит прозвище Предназначенная – она попала себя, чтобы стать возлюбленной единственного в своем роде существа, зачатого демоном и драконицей. Стала предназначенной только для него. Вместе они остановили пятисотлетнюю войну. Неплохая заслуга, как думаешь?
– Пожалуй, – пожав плечами, согласилась я.
– Мой отец носит имя Отличившегося. Моя мать – Силь Прощенная. И пусть она эльфийка по рождению, ей дали силы стать равной драконам, несмотря на все совершенные деяния. Это позволило ей родить полноценных драконят для отца. Вот и ты когда-нибудь обзаведешься своим прозвищем. Осталось только узнать, каким. Рассказывай, девочка из иного мира. Что призвало тебя сюда?
Я не знала, стоит ли делиться с ней подобной информацией. Но, посмотрев в пылающие глаза, все же решилась.
– Меня призвало Древо Познания.
Юсалина молчала, опустив взгляд на пол. Затем медленно заговорила.
– Некоторое время назад с деревом произошел несчастный случай. Подробности не разглашались, однако брат в то время как раз возвращался с тренировки и видел, как во дворе Златоглазый и Валентина разговаривали с хранителем Древа. Среди студентов просто не наводят панику. Но что-то с нашим источником магии явно происходит. Может, ты знаешь ответ на этот вопрос?
– Магия людей из Южного Предела медленно убивает его, Юсалина.
– Святое пламя дракона, – принцесса прикрыла рукой рот, не скрывая от меня потрясенного взгляда. – Мы же все можем погибнуть вместе с деревом!
– Это доподлинно неизвестно, – неуверенно, но все же возразила я. – Дерево позвало меня, поскольку во мне есть магия исцеления. По крайней мере, так решили милорд Златоглазый с женой.
– Исцеление в тебе, конечно, присутствует, – задумчиво прищурившись, повторила мои слова драконица. – Только вот куда делся тот огонь, который я сегодня видела в столовой? Что за игры с даром, девочка из другого мира?
– Варвара, – не желая отвечать на этот вопрос, сменила тему я. – Меня зовут Варвара.
Принцесса, кажется, могла понимать намеки с полуслова. Усмехнувшись, она улыбнулась с предвкушением.
– Ты ведь понимаешь, что брата твой внезапно пропавший дар не остановит? Он успел разглядеть все, что было нужно.
– Думаю, если твой брат узнает о метке, его пыл немного охладится.
– Сомневаюсь, – фыркнула принцесса. – Не замуж, так при себе тебя всегда можно держать. Драконы коварны, дорогая. Ты даже не представляешь себе, насколько.
– Я надеюсь, ты не будешь ему в этом коварстве помогать? – напряженно спросила я. – Я ведь не представляю для тебя угрозы.
– Ты-то? Нет, конечно, но Инойван публично унизил меня, и я просто не могу оставить этого поступка без ответа, – усмехнулась Юсалина. – Следующий ход – мой.
С этими словами она грациозно поднялась с постели и покинула нашу комнату. Я, простонав, упала лицом в подушку и пролежала так некоторое время. Идти никуда не хотелось, несмотря на обещание сходить с Ноем к милорду Мроту. Я прошлепала до шкафа, обнаружив там комплект постельного белья и ночную сорочку. Кровать застелила, а потом легла сверху и прикрыла глаза. Очень хотелось увидеть Обика. Я только попала в этот мир, но уже, кажется, успела попасть в неприятности.
* * *
Меня разбудил шум воды за стеной. Глаза открывать не хотелось, слишком тепло и уютно было мне в тот момент. Потом, вспомнив, что в ученической комнате никак не могло быть моря, я все же очнулась. И обнаружила себя в уже знакомой каюте.
На узкой кровати я лежала одна. Обиван сидел спиной ко мне, сгорбившись, и чем-то увлеченно занимался. Тихо поднявшись, я на цыпочках подошла к нему сзади, а затем обняла и положила подбородок на плечо.
– Проснулась? – в его голосе отчетливо слышалась улыбка.
– Захотелось к тебе. Академия пугает, когда я в ней одна, – призналась я, потершись носом о свободную от рубашки кожу шеи. Обик испустил сдавленный стон.
– Провоцируешь, Варвара, – укоризненно заметил он.
– Возвращайся скорее, – будто не замечая его меняющегося настроения, ответила я, а затем присмотрелась к рукам любимого. – Ты рисуешь? Это ведь я, да?
– Скорее, то, что с тобой может произойти, – поправил меня Обиван.
– Ты провидец? – удивленно пробормотала я, встречаясь с его темными глазами.
– В некотором роде. Я рисую картины будущего – это одно из проявлений сильного дара менталиста, – сдержанно улыбнулся Обиван, потянув меня за руку и устраивая у себя на коленях.
Сидеть с ним вот так, по-домашнему, было тепло и уютно, и я, разомлев, не сразу поняла, в каком именно положении Обик запечатлел меня на рисунке. Когда же, наконец, черные линии, так похожие на угольные, обрели смысл, я зарделась, что было силы. Да, это определенно был мой рисунок. Из того отрезка будущего, в котором Обиван уже сделал меня своей. Слишком женственным казалось запечатленное на бумаге тело. Слишком изнеженно и расслабленно оно смотрелось поверх белоснежных простыней.
– Почему…я? Почему так? – получилось, наконец, выдавить из себя.
– Кто же еще, милая? – он зарылся лицом в мои волосы, с удовольствием вдыхая их запах. – Только ты и никто больше.
– Это…прекрасно, Обиван.
– Хочешь увидеть больше? – прошептал любимый.
– Да, – выдохнула я, не в силах бороться с любопытством.
Обик поцеловал меня в висок:
– Тогда держись, милая.
Реальность вокруг нас поплыла. Я крепче прижалась к Обивану, не столько испугавшись неожиданности, сколько не желая расставаться, и зажмурилась. Открыла глаза только тогда, когда раздался его довольный смешок:
– Все, прибыли, Варя.
Он больше не был странником, плывущим к дому через огромный океан. На Обике была серая бесформенная рубаха факультета менталистов и такие же штаны, но даже в них мой ненаглядный умудрялся выглядеть потрясающе. Не мешая мне разглядывать свой преобразившийся вид, Обиван, тем не менее, начал подталкивать меня прочь от того места, где мы оказались.
– Скорее, милая, сон может внезапно закончиться.
– А как мы оказались в академии? – только и догадалась спросить я.
– Если ты еще помнишь, мы с тобой находимся не совсем в реальном мире, – в его голосе звучала плохо скрываемая ехидца. – Поскольку я вызвал тебя к себе, то и путешествовать вместе мы можем куда угодно. А так как ищем мы мои работы, было бы логичным оставить их именно здесь.
– Ну да, – стушевалась я, и Обиван обхватил мою талию:
– Не волнуйся, Варька, дай только вернуться, сам не могу дождаться, когда снова обниму тебя.
– А когда ты будешь здесь? – позволив тоске вырваться наружу, я крепко прижалась к Обивану. Все равно двор академии, в котором мы очнулись, пыл пуст и тих.
– Через несколько дней, милая, – остановился Обиван и несколько долгих мгновений поддерживал объятие. – А пока, – вновь отстранился он, рождая на лице плутовскую улыбку, – запоминай дорогу ко мне. Она тебе непременно пригодится!
Третий этаж корпуса менталистов. Дверь в самом конце коридора. Обиван уверенно прислонил мою руку к косяку и повернул голову:
– Моя метка на тебе позволит беспрепятственно проходить, и кроме нас с тобой никто больше не сможет проникнуть внутрь. Если Атаин вдруг решит поболтать с тобой без Инойвана, сразу беги сюда.
– Ты все знаешь? – я прикрыла рот рукой, и черты лица Обивана смягчились, пусть глаза и сияли огненной каймой радужки.
– Знаю. И мне совсем это не нравится. Но я разберусь, когда вернусь в академию. А пока используй мою комнату в качестве временного убежища. Преподаватели против не будут. О метке скоро узнают все.
Он толкнул меня внутрь, стоило двери открыться, и я утонула в тихой темноте его жилища. Скрипнуло сзади, от остального мира мы теперь были отрезаны, и горячие руки прижавшегося сзади любимого нырнули под мою робу, вырисовывая на животе невыносимо-приятные узоры.
– Варька…соскучился, – прошептал Обиван, и в этом я была полностью с ним согласна. Но еще я хотела видеть его – то будущее, которое, возможно, Обик уже мог видеть раньше меня.
– Покажи. Пожалуйста, покажи, что ты успел обо мне нарисовать, – взмолилась я тихо.
– Сейчас, – ответил Обиван.
Его комната, на удивление, оказалась одноместной.
– Ты живешь один? – тихо спросила я.
– У меня слишком изобретательный дар, – непонятно отозвался Обиван. – Мало кто смог со мной ужиться за все это время.
– Тебе не тоскливо здесь одному?
– Мне больше никогда не будет ни тоскливо, ни скучно, – пообещал Обиван с улыбкой, которую я успела заметить перед тем, как он отвернулся, отправившись к письменному столу, находившемуся у окна на месте второй кровати, которая отсутствовала вместе с предполагаемым соседом.
Переведя внимание на столешницу, я заметила, что вся она завалена свернутыми свитками разного размера. По крайней мере, именно так казалось с моего угла зрения, если учитывать царящую за окном ночь.
– Жаль, Варенька, что тебе пока нельзя зажигать огоньки, – Обиван принялся рыться в своих бумагах, будто пытаясь найти самое важное в бесконечном ворохе. – У меня отличное зрение от отца, а твой дар он надежно запечатал.
– Но это ведь сон, – возразила я. – Разве во сне контроль над сознанием не ослабевает?
Попыталась сосредоточиться, сжав кулаки и выставляя их перед собой. Я все еще помнила то ощущение, что охватывало меня, когда сила вырывалась из-под контроля. Тело вспыхивало без малейших усилий, и я боялась этого, очень боялась. Но сейчас не произошло ровным счетом ничего, и я с досадой посмотрела на Обивана, присевшего на краешек стола и явно наблюдающего за моими потугами с улыбкой.
– Сон ли, явь, ментальное воздействие никогда не изменится, милая. Или ты думаешь, лучший преподаватель Академии Познаний по части менталистики зря занимает свой пост?
Насмешка в его голосе мне совсем не понравилась, и я, повинуясь детскому инстинкту, бросилась к Обивану, лишь бы стереть с его лица снисходительное выражение. Конечно, ничего у меня не получилось. Вместо этого мы поменялись местами и я оказалась сидящей на столе и крепко обнимающей любимого. Сам он при этом увлеченно целовал меня.
– Но ты как была огоньком, так и осталась, Варя, – тяжело дыша, признался он, когда оторвался от меня.
Голова кружилась, поэтому я не торопилась отпускать Обивана. Еще немного, еще чуть-чуть подождать, чтобы тайна, страшившая и одновременно манящая меня, не торопилась открываться. Но вот Обик отстранился, щелкнул пальцами, и по комнате разлилось нежное сияние уже знакомых мне светлячков.
– Удайи будут хорошей заменой твоему огоньку, – удовлетворенно отметил Обиван, наблюдая, как светящихся крошек становится все больше.
– Потрясающе, – не сдержала я восхищения.
– А теперь смотри, Варя, – и Обиван раскрыл один из свитков, демонстрируя его передо мной.
И вроде бы ничего страшного. Подумаешь, мало ли на свете рисовали обнаженных женщин, это меня не смутило в угольном рисунке Обивана. Но не понять, что за плавные линии окружают мое тело, я бы ни за что не смогла. Я была объята огнем, поглощена им, раскинув руки навстречу стихии. И блаженство на моем лице могло говорить только об одном: мне нравилось то, что я делаю.
Странно, но в следующее мгновение рисунок пришел в движение, и фокус сменился, будто на экране, а камера поехала прочь от меня, застывшей в миге наслаждения. Она показала то, что заставило сердце тревожно сжаться.
Древо пылало. Оно было объято пламенем от основания до самой тонкой ветви. И сомневаться не приходилось: источником его гибели была именно я.
Не помню, что происходило дальше. Проблеск сознания наступил в тот момент, когда я обнаружила себя плачущей в объятиях Обивана. Потом потрясение стало настолько сильным, что связь с любимым прервалась. Я очутилась в темноте, поглотившей меня. И проснулась.
На мир Пределов опустилась ночь. Юсалина спала, повернувшись к стене. Мне стало немного стыдно за то, что не переоделась перед сном, а затем, вспомнив, что видела во время встречи с Обиваном, решила, что так даже лучше.
На щеках осталась влага. Надо же, часть моего кошмара пробралась и в реальность. Стерев с лица мокрые дорожки слез, я тихо поднялась с кровати, направившись наружу. Пошевелившаяся и что-то забормотавшая Юсалина никак не входила с мои планы, и я застыла, молясь о том, чтобы она не проснулась. Кажется, боги этого мира услышали мою просьбу. Комнату я покинула беспрепятственно.
Шла я целенаправленно. Третий этаж. Комната в конце длинного коридора, дверь которой поддалась мне, стоило лишь коснуться ее ладонью. Снаружи, со двора, послышался шум мощных крыльев, и я, пусть и не была бы замечена кем-то из драконов, наверняка совершающих вечернюю прогулку, предпочла скрыться внутри защищенного пространства комнаты Обивана.
Я хотела воочию убедиться в том, что он показал мне во сне. Действительно ли в его будущем я должна была стать причиной гибели центра целого мира. Стол, как и во сне, находился рядом с окном, и на нем так же лежало множество свитков. Так вот какой он, дар Обивана. Что имел в виду мой ненаглядный, когда говорил, что его магия слишком изобретательна? Быть может, рисовал будущее для тех, кто раньше жил с ним, и будущее это оказалось не таким радужным, как предполагали его соседи? Я не терялась в догадках на этот счет, просто развернула несколько первых, попавшихся под руки свертков, и на одном из них, спасибо зашедшему высоко ночному светилу, увидела, как над худеньким пареньком в столовой смеются его товарищи. И выглядел он при этом так понуро и сгорбленно, что мне поневоле стало жаль беднягу. Неужели в этом мире равенства все равно находили повод для издевательств над ближними?
Изнутри привычно поднялась волна негодования, сопровождавшая меня всякий раз, когда я видела несправедливость. И ничего не произошло. Огонь, так сильно испугавший меня вчера, мирно дремал где-то на дне души, не подавая ни единого признака жизни. И я принялась искать дальше. Искать рисунки, на которых была изображена моя судьба.
Долго путаться в огромном количестве бумаг не пришлось. Я нашла и прошлые зарисовки, в которых мы с Обиком веселились на Земле, и момент с похорон, увиденный его глазами. По сердцу царапнули кошачьи когти, но я постаралась отпустить те воспоминания с миром. А затем взгляд зацепился за еще не виденный рисунок. И он совсем не касался истории с Древом.
Мы стояли в этой комнате лицом к лицу, и на моем было написано потрясение наравне с отчаянием. Этому сильно способствовал вид Обивана: на нем была изорванная серая форма, а по скуле от виска тянулся уродливый след кровоподтека. Кто сотворил с ним подобное? И почему меня в тот миг не было рядом?
Изображение не двигалось, и я подумала, что увиденное во сне было результатом деятельности воли Обивана. А значит, среди остальных рисунков, которые во время призрачной встречи он превратил для меня в фильм, могли содержаться отрывки неподвижного будущего. И я принялась искать снова. И нашла. Еще два изображения, от которых бросило в жар.
На первом расстояние между нами сократилось настолько, что я оказалась тесно прижатой к груди Обивана, одна рука которого потерялась в моих волосах, вторая нырнула под робу. Глаза в глаза, и тело словно наяву почувствовало горячую ладонь на пояснице, медленно поднимающуюся к лопаткам, а затем путешествующую к груди и ключицам в явном желании избавить меня от верха формы. Я или стерла кровавый след с лица Обика, или залечила, но на второй части истории Обиван казался уже целым и невредимым. Настолько невредимым, что смог донести меня до кровати и опрокинуть, устроившись сверху. Именно эту картину демонстрировала мне третья часть.
Слившиеся полуобнаженные тела ввергли меня в сильное смущение. Да, конечно, раньше я мечтала о том, как стану близка Обивану, но вот так, видеть это своими глазами, пусть и на рисунке возможного будущего, спокойно не могла. Жадно впитав все изгибы на любимой спине, я отложила изображение, пытаясь унять сердцебиение и прижав ладонь ко рту.
Обик уже видел то, что, так или иначе, произойдет между нами. Будем ли мы к этому готовы?
Светило, что заменяло здесь Луну, затопило комнату приглушенным мягким сиянием. Я приказала себе не отвлекаться на то будущее, что не стоило видеть, и приступила к поискам картин, ради которых сюда пришла. Долго искать не пришлось, несмотря на то, что разобрать оставшиеся завалы на столе оказалось мне не под силу. Обиван рисовал не только на бумаге. Еще одно изображение было прямо на стене.
Древо горело. Исчезало на глазах, начиная с самого маленького листочка. Тлело внутри ветвей и вспыхивало чудовищной силой, подаренной от моих пылающих огнем рук. Я была объята пламенем, я стала одним с ним целым. И не было ни одной души вокруг, чтобы избавить нас обоих от общей необратимой судьбы.
Дрожь в ногах прошла лишь тогда, когда я опустилась на постель Обивана, съедаемая горем и тоской. Обиван нарисовал это – а значит, мое будущее непременно меня настигнет. Я не спасительницей сюда пришла, а затаившимся убийцей, спасибо способностям Арегвана Златоглазого, сумевшего отсрочить неизбежный конец. Что мне было делать теперь? Что?
Откинулась назад, к стене, продолжая рассматривать изрисованную напротив поверхность. Нельзя мне здесь оставаться. Что бы там ни снилось по ночам, я и только я стану причиной гибели дерева, ставшего основанием для магии целого мира. Какое мне дадут прозвище? Упокоившая? Уничтожившая? Смертельная?
Горький смешок разрезал тишину комнаты. Что ж, если я могла еще шутить над самой собой, возможно, не все было потеряно. Тем не менее, стоило побыстрее найти выход. Лучше всего – прочь из этого мира. Даже любовь к Обивану не могла перевесить в моих глазах бремени преступления, что должно было неподъемной ношей опуститься на плечи. Однажды я уже расставалась с Обиваном. Теперь я просто должна была быть к этому готовой.
Сил уходить не было. Если проснусь утром пораньше, успею обернуться к себе в комнату так, что никто и не заметит, дорогу-то запомнила с первого раза. Главное – не нарваться на кого-нибудь раннего да быстрого. Но я очень надеялась на волю случая.
Ложе Обивана приняло меня, как родное. И пусть на сердце щемило от возможной скорой разлуки, видеться с любимым в эту ночь я больше не хотела. Возможно, здешние боги услышали мою молитву. До утра меня не беспокоил ни один менталист.
Проснулась я с первым лучом солнца, на удивление бодрой и выспавшейся. Вспомнив о предосторожности, вышла наружу и, тихо прикрыв дверь, на цыпочках пошла ближе к переходу в свою зону. Жаль, что за ночь удача успела покинуть меня. Проходя мимо входа в душевые, я услышала грозный окрик:
– А ты что делала на территории общежития боевиков, девчонка?
Закон подлости сработал по максимуму. Ранним и быстрым оказался не кто иной, как его будущее высочество Атаин. Который пока еще не получил своего прозвища. И все бы ничего, и я бы обязательно что-нибудь сказала в ответ, но, видимо, товарищ так торопился застукать неведомого вора на месте преступления, что озаботился лишь небольшим количеством одежды на теле. Никак иначе его стремительное появление я объяснить не могла. Как не могла и вымолвить ни слова. Нет, конечно, пугливой барышней я не была и обнаженных торсов видела достаточно, но Атаин обладал слишком уж подавляющей энергетикой. Она сбивала меня с толку и заставляла смущаться сильнее обычного. Да и отсутствие рядом Обивана не добавляло уверенности в себе. А если еще и учитывать слова о том, что дракон непременно мной заинтересуется…
– Язык проглотила, не знаешь, что ответить? – начал наступать дракон, по-видимому, считающий себя вправе задавать такие вопросы. Я попятилась назад, в спасительную темноту, к стене, за которой был поворот на дорогу к нашему корпусу. В голову пришла мысль, что, реши Атаин спрятать меня за своей спиной, никому бы и в голову не пришло искать меня там. Все в нем было слишком. Слишком мощный торс, слишком агрессивная походка, слишком ярко сверкающие глаза. Слишком необычный для моих привычек оттенок, благодаря которому свет задужки становился еще интенсивнее. Непонятно почему, но Атаин злился. И злость свою, кажется, хотел сорвать на мне.
– Или, может быть, твоя говорливость исчезла вместе с огнем, о котором ты с такой охотой говорила? – в голосе Атаина зазвучала ехидца, и я сглотнула. Ох, не нравилось мне его поведение, совсем не нравилось.
– Прикройся.
– Что? – не понял моей тихой просьбы наследник.
– Прикройся, говорю, – более уверенно повторила я. – Я как-то не привыкла вести светские беседы с полуголыми мальчишками.
– Кто тут из нас ребенок, мы еще поговорим, – процедил дракон, не прекращая приближаться. Я наткнулась на стену позади. Вот и все, мое отступление закончилось. – А пока скажи мне, находчивая девчонка из другого мира, как ты смогла справиться со своим огнем, да так, что я его совсем не чувствую?
– Тебе какое дело? – как можно спокойнее попыталась узнать я.
– Если ты не забыла, я решил оставить тебя на землях драконов, девчонка, – рука Атаина врезалась в стену над моей головой, заставляя инстинктивно отпрянуть. Мое дрожание не укрылось от дракона, и огонь в медно-каштановых глазах стал торжествующим. – И мне очень не нравится, когда мои планы срываются. Ты так до си пор и не поняла преимуществ положения рядом с наследником трона Срединного Предела, я объясню тебе это со временем.
– Не трожь чужое, дракон, – огрызнулась я, потрясенная до глубины души подобным отношением. Да кто он такой-то вообще? Папенькин сынок-выскочка, не пожелавший расстаться с игрушкой.
– Твоей меткой займутся лучшие менталисты. Если вдруг решишь вести себя плохо, – лицо Атаина склонилось к моему, но я понимала: все это он делает для устрашения.
Раз уж договориться не получилось, решил действовать угрозами. Надо сказать, получалось у него преотлично! Я действительно боялась страшного блеска этих глаз и нависшего надо мной юношу, однако не меньше страха было во мне чувство несправедливости, которую Атаин собирался сотворить.
– Умному правителю не подобает так вести себя с подданными, – в последний раз попыталась воззвать к его совести я.
