Текст книги "Я стала женой злодея (СИ)"

Автор книги: Анастасия Миллюр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА XVI

Дело близилось к вечеру, когда я с тарелкой печенья постучалась в дверь кабинета Ридриха и по привычке потянула за ручку раньше, чем получила дозволение войти.

Хотя мы с отцом вернулись пару часов назад, и по докладу слуг мой злодей был во дворце, я не пошла к нему сразу. Мне нужно было привести мысли в порядок, и я не нашла способа лучше, чем заняться готовкой. Кухарки на кухне, лишь завидев меня, тут же приготовили все необходимые ингредиенты и посуду, но при этом едва дышали от страха и вздрагивали, каждый раз, стоило мне лишь бросить на них взгляд.

Им в какой-то степени можно было посочувствовать. Наверное, они ждут-недождутся того дня, когда мы с Ридрихом, наконец, покинем Иргейс. И я, признаться честно – тоже была в нетерпении.

Я немного скучала по нашему столичному имению. И по столице. И даже по Регори.

Но все эти ненужные мысли тут же вылетели из моей головы, когда я перешагнула порог и увидела своего любимого мужчину. Что удивительно, он не был занят изучением какого-то невероятно важного отчета.

Ридрих сидел, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову. Его глаза были закрыты, и он настолько сильно погрузился в свои мысли, что даже не услышал, как я вошла.

Что ж… Пожалуй, он мог проявлять подобную вольность. Вряд ли нашелся бы хоть один самоубийца, который без спроса вошел бы в кабинет к сейру Абенаж. Посетитель скорее бы иссох перед порогом, дожидаясь позволения войти, чем решился бы потревожить эрцгерцога.

На какое-то время я застыла на пороге, впитывая в себя столь редкую картину. Я хотела, чтобы образ Ридриха, каждая черточка его лица, каждая клеточка тела были выжжены клеймом на обратной стороне моих век.

Если часто смотреть на что-то невероятно красивое, то красота меркнет с каждым новым разом, пока не превращается в обыденность. Но для меня это было совершенно не так. Ридрих, его внешность, запах, голос – весь он в каждую нашу встречу был для меня словно ударом обухом по голове. Так что звездочки начинали плясать перед глазами.

Он был удивительным открытием, сколько бы раз я на него не смотрела. Говорят, что можно вечно смотреть на то, как горит огонь или океан танцует приливами и отливами. Так вот, Ридрих был для меня и огнем, и океаном. Все вместе.

Продолжая его разглядывать, впитывая в себя его образ, наполняясь им до краев, я тихо пошла к мужчине, по пути оставляя тарелку с печеньем на его столе, и успела сделать еще лишь один шаг, как он вдруг поймал меня за руку и притянул к себе на колени. И не успела я опомнится, как уже оказалась в ловушке его черных глаз.

– Здравствуй, хороший мой, – прошептала я, ощущая, как ширится и растягивается внутри сердце, чтобы вместить в себя все те чувства, которые я испытывала к своему злодею.

Его рука легла мне на щеку, большой палец прошелся по скуле в мимолетной ласке, а затем мне подарили головокружительный поцелуй, от которого ослабели ноги, и если бы я не сидела у него на коленях, то точно пришлось бы искать себе опору.

Видимо все то, что касалось его самого, относилось и к его поцелуям. Потому что каждый раз, я думала, что это предел – быть лучше уже не может, и каждый раз он сносил мне крышу к чертовой матери.

– Здравствуй, – хрипло произнес он, отрываясь от меня и встречая мой взгляд.

О, Боже… Если он каждый раз так меня будет приветствовать, у меня разовьется зависимость.

Я улыбнулась и, обняв его лицо ладонями, чмокнула в кончик носа, потом в щеку, в скулу… Я целовала его везде, куда попадали мои губы. Потому что… Боги, как вообще можно было удержаться и не целовать его? Я не знала. Но если кто-нибудь узнает рецепт, сообщите мне, и я его уничтожу. Потому что такая ограничивающая мерзость не должна существовать в этом мире.

– Я нашла, – прошептала я. – Нашла, как нам призвать Бога.

Ридрих ничего не сказал в ответ. Его большой палец снова прошелся по моей скуле, а сам он молча скользил взглядом по моему лицу. И лишь спустя бесконечные минуты мужчина спросил:

– Но?

Я накрыла его ладонь своей и опустила взгляд куда-то в зону нижних пуговиц его рубашки.

– Но на это потребуется пару лет, – произнесла я едва слышно. Сглотнув, я вновь вскинула на него глаза, всматриваясь в выражение его лица. – Это ведь немного. Ты сможешь подождать еще два года?

– Ты боишься, – произнес Ридрих, разглядывая меня. – Но не хочешь этого показывать.

– Я не знаю, как влияет на тебя тьма, и… Есть ли у нас эти два года… – голос стал едва слышен. Мне самой стало жутко от произнесенных мной слов.

– Тебе не нужно об этом переживать, – произнес он. – Я не сдамся так просто.

– Правда?

Мужчина прошелся по моему лицу внимательным взглядом и кивнул.

– Правда.

– Ты понимаешь, что теперь тебе не отвертеться от своих слов? – серьезно спросила я его. – Неси ответственность.

И тогда это снова произошло. Губы Ридриха сложились в маленькую улыбку, которая метко выстрелила прямо в мое сердце и уютно свернулась на новой покоренной территории.

Серьезно, хороший мой, ты хоть понимаешь, что ты – оружие массового поражения? В моем сердце скоро не будет и крошечного кусочка, не заполненного тобой.

– Ты невероятна, – пробормотал он, вновь притягивая меня для поцелуя, но я с ним была несогласна.

– Это ты невероятен, – прошептала я ему в губы, закидывая руки на плечи и прижимаясь к нему грудью. – Мой подарок.

Но вскоре мне стало не до разговоров. Потому что то, как он целовал меня, как его язык вторгался в мой рот, устанавливая свой контроль, как его губы с безумной жадностью и голодом ласкали мои, как его горьковатый запах громил любую мысль в моей голове, действуя похлеще любого наркотика – все это не оставляло ни малейшей возможности сосредоточиться на чем-либо, кроме Ридриха.

Оторвались друг от друга мы с большим трудом. Моя грудь вздымалась и опадала от тяжелого дыхания, губы раскраснелись и опухли. И все внутри меня ныло и кричало от желания притянуть мужчину назад в свои объятья. Это было больше, чем желание, это была потребность из разряда необходимости.

И его взгляд… Благослови Господь, чтобы Ридрих смотрел на меня так почаще…

В черных омутах я читала обожание вперемешку с крышесносящим желанием такой силы, что даже устраивающие вакханалии черти смутились бы и робко прикрыли личики платочками.

Словно не в силах находиться от меня на расстоянии больше нескольких сантиметров, он подался вперед, и я ощутила его обжигающее горячее дыхание на своем лице.

– Ты с ума меня сводишь, – опасно низким голосом проговорил он, очерчивая пальцами овал моего лица и спускаясь ниже к чувствительной коже шеи. – Мой контроль летит в бездну.

Его руки сместились мне на талию и стиснули почти до боли, до безумия приятной боли, так что с губ сорвался стон, и он тут же поймал его своим ртом, а затем сместился дорожкой поцелуев к челюсти. И я снова почти потерялась во всех этих ощущениях, как вдруг разум воскрес из мертвых и выдал: «Контроль?! Какой еще контроль?! Долой его!».

И правда… Какой к черту, контроль, Ридрих… Если ты все еще думал о контроле, значит, я что-то делала не так. И эту оплошность нужно было срочно исправлять. Срочно!

Обняв его за шею и подавшись вперед, я выдохнула прямо ему в ухо:

– Сделай меня своей.

Бах.

Ураган Катрин или извержение Везувия не сравнятся по своей разрушительной силе с тем, как темная аура вдруг хлынула от Ридриха во все стороны. Я не успела ничего понять, а уже в следующее мгновение оказалась прижата к стене, встречаясь с кромешно-черными глазами мужчины.

Его пальцы подцепили мой подбородок, заставляя смотреть исключительно на него. И скажу я честно, настало то самое время для учащенного дыхания и плотно сведенных коленочек, потому что видеть Ридриха таким – стоящим на самом краю безумия было нечто наркотика, что вызывает привыкание после после первого употребления.

Я забыла, как дышать. Серьезно. Воздух застрял где-то между легкими и гортанью. А мой злодей, словно и не ведая, что со мной творил одним своим видом, склонился к моему лицу и угрожающе низко спросил, не отрывая от меня взгляда:

– И кто научил тебя такому, Азалия?

Ох…

Ну, как тебе сказать…

– Ты, – прошептала я ему в губы с улыбкой. – Ты учишь быть меня такой. Желанной. Для тебя.

И перехватывая инициативу в свои руки, я прильнула к нему и коснулась губами уголка его рта.

– Я только твоя, – прошептала я. – И ты только мо…

Но окончание предложение потонуло в стоне, сорвавшемся с губ, когда он овладел моим ртом. Это было чистое безумие. Ридрих был чистым безумием. Его губы и руки были везде, обжигая мою кожу прикосновениями и заставляя плавиться под его пальцами. А мне все было мало. Я отчаянно цеплялась за него, царапая его спину и прижимаясь к нему так тесно, словно могла стать с ним единым целым.

Мои пальцы лихорадочно расстегивали пуговицы на его рубашках, путаясь в петлях, а он просто к чертям разорвал мой корсет, и вдруг…

Вдруг он остановился.

Я сглотнула, не понимая, в чем дело, потянулась к нему, но… Ридрих оттолкнул меня от себя и буквально отлетел к противоположной стене, упираясь руками о деревянные панели и тяжело дыша.

Так. Так… Это еще что за фокусы?

Заведенная до предела, возбужденная и сбитая с толку, я подобрала лиф платья и прижала его к груди. Но не успела я и рта раскрыть, как меня вдруг парализовал страх.

Это было нечто, что я никогда не испытывала. Тот раз в таверне был цветочками по сравнению с тем, что я испытывала сейчас. Тогда у меня были силы на то, чтобы сбежать. Сейчас каждая клеточка моего тела была скована липкой паутиной ужаса, и даже вознамерься я уйти, то просто не смогла бы.

Тело не слушалось. Я могла лишь наблюдать за тем, как густая, темная аура, черными тучами окружала Ридриха, который, сцепив зубы, сражался с подступающей изнутри тьмой.

О, Боже… Какая же я дура! Вот, почему он сдерживался! Ну, конечно! Распаляя его желание, я неплохо подкормила «темную» его часть. И теперь… Теперь она хотела меня убить.

Господи-ты-боже-мой…

Мое сердце рвалось на части, пока я, одеревенев от ужаса, наблюдала за мучительной борьбой Ридриха с самим собой. И как бы отвратительно мне не было от осознания этого, но лучшее, что я сейчас могла сделать, это уйти.

Именно так велел мне поступить разум, однако…

Ноги просто не слушались. И сердце тоже отказывалось внемлить голову рассудка. Я же Святая, черт бы вас всех побрал. Почему я могла вылечить гангрену, но не могла помочь любимому человеку? Что если сила света поможет утихомирить тьму? Разве не так это должно работать?

Не прощу себе, если хотя бы не попробую.

Вновь и вновь преодолевая первобытный страх и пинками выталкивая его из тела, я обратилась к источнику силы в середине груди, но едва я коснулась его, намереваясь направить поток света в сторону Ридриха, как вдруг…

– Убирайся, – жестко приказал он, и панельная стена пошла трещинами.

Бам-с.

Я дернулась.

– Убирайся сейчас же, Азалия! Иначе завтра отправишься в империю! – процедил мужчина.

Его слова ощущались, как плевок в душу.

Я знала, что с ним творится. Знала.

В нем боролись тьма и свет. И когда первая одерживала вверх, это становилось опасно, ведь ей нужна была моя смерть. Я все это понимала, но на душе все равно стало паршиво.

Это было глупо и абсурдно. Ридрих лишь пытался защитить меня. Но чувства именно такие. Глупые и абсурдные.

Я вылетела из его кабинета, словно за мной по пятам гнался пожар. Коридоры и лестницы слились для меня в единую картину, и опомнилась я лишь тогда, когда оказалась в своей комнате.

– Святая Азалия! Что с вами?! – охнула Несси, тут же подлетая ко мне.

Я сглотнула и уставилась на узор паркета на полу.

– Все в порядке… – пробормотали мои губы.

– Ваша одежда! Боже!

Разве почти не теми же самыми словами он отослал меня после таинства? Он не хотел меня ранить. Не хотел, чтобы мне было больно. Он лишь хотел меня уберечь, но… Разве обязательно прогонять меня, как какую-то шавку?

Нет. Так не пойдет.

Я медленно выдохнула и вскинула подбородок.

– Набери мне ванну, Несси, – приказала я.

Старая горничная бросила на меня обеспокоенный взгляд, я же подошла к зеркалу, разглядывая укусы и алые отметины на коже. Сглотнула и провела пальцами по коже.

Он мог сказать: «Убирайся», слуге или своему подчиненному. Но не мне. И если он сам это еще не понял, то придется ему объяснить. Определенным способом.

ГЛАВА XVII

У меня однозначно бывали деньки и получше…

«Призыв божественного воплощения требует определенного уровня божественной энергии равной воплощению. Рассматривая сущность Бога в этом контексте, напрашивается вывод, что Его появление потребует такого уровня силы, которой бы хватило на то, что бы вернуть мертвого с того света, что по всем законам мироздания невозможно», – читала я древнюю реликвию, найденную в хранилище храма, устроившись на кресле в библиотеке дворца.

Вчера я пробежалась по свитку по диагонали, выцепив из него главное – потребуется время. Много времени. Сегодня же я, засучив рукава, собиралась изучить написанное от буквы до буквы.

Ничто не должно проскользнуть мимо меня. Ни одна самая незначительная деталька. Ведь это может стоить нашего будущего с Ридрихом.

Моя решимость была близка к небесам, но если честно продиралась я сквозь написанное с трудом. По непонятной причине текст свитка больше напоминал не древнюю священную рукопись, а какой-то научный труд! Честное слово…

Помнится, в универе преподаватель поручил мне сделать доклад, и я долго провозилась в библиотеке, закопавшись в исследовательские статьи. Так вот, стиль написания был просто один в один, что наталкивало меня на определенные подозрения, пока, наконец, мне не встретилось словосочетание: «трансцендентный опыт».

Серьезно, так и было написано – «трансцендентный опыт». В древнем свитке.

Тут уже я не выдержала, и отложив его в сторону, отправилась на поиски истины, в которых помочь мне должен был обычный словарик. Благо в королевской библиотеке работала вполне себе знающая женщина, и мне не пришлось тратить сто лет на поиски нужной мне книги.

Библиотекарша вручила мне искомое дрожащими руками и тут же склонилась в низком поклоне. Вероятно, ее нервы не были готовы ко встрече с «демонической Святой» в это чудесное утро первого дня недели.

Но и Бог с ней! Мне было сейчас не до реакции на меня незнакомых людей. Вооружившись словариком, я уже листала страницы до раздела с буквой «Т». И как и подсказывало мне мое предчувствие, никакой «трансцендентности» там не было и в помине.

То есть…

Я нахмурилась.

Что если Святой, написавший древний свиток, был таким же попаданцем, как и я? Что если это такая бонусная опция для нас? Кто знает?

«В отличие от божественного воплощения у Бога есть собственная воля, которая зачастую расходится с волей призывается. Однако этот нюанс скорее является достоинством, ведь в противном случае призыв Бога был бы невозможен», – уже убедив себя в том, что в моих руках находился труд человека из одного со мной мира, я не могла сдержать улыбки.

«Во многих поверьях и легендах существует теория о том, что призванный Бог исполняет любое желание. В действительности же трансцендентный опыт общения с Высшей сущностью слишком непродолжителен, и возможность произнести желание отсутствует, как таковая. В то же время, будет ошибкой устанавливать истинность или ложность народной теории на основе неполных данных. Необходима выборка по крайней мере из ста случаев, чтобы говорить о подобной возможности с уверенностью».

Кусочек про желание меня заинтересовал в особенности, хотя все эти «выборки» и «неполные данные» вызывали мурашки на коже. Вот уж не думала, что встречу такой язык спустя десять лет проживания в фэнтези-мире. Лучше бы под старославянские летописи косил, честное слово! Исследователь несчастный! Все ощущение портит!

Я откинулась на спинку кресла, убрала мешающиеся волосы от лица и продолжила чтение. До самого главного оставалось всего ничего.

«Божественная воля – вот ключ к призыву Бога. Она компенсирует недостаток духовной энергии Святого. Тем не менее, в одну секунду Он слышит несколько тысяч молитв и обращений, поэтому ритуал призыва может быть делом многих лет».

Но он ведь может и раньше услышать, разве нет? Что если Бог только сидит и ждет, когда я его призову? Это было бы очень неплохо. Он мне задолжал разговор еще десять лет назад, когда ни с того ни с сего перекинул меня в мир романа.

Спасибо ему, конечно, что я не умерла под колесами машины, но все же какую-нибудь записочку мог бы и оставить.

«Ритуал призыва схож с призывом божественного воплощения уровня Грани».

И вот тут я и села в лужу со своим предположением о том, что Бог спит и видит, как бы услышать мой призыв. Точнее… Он, может быть, и спит, и видит. Только вот божественное воплощение уровня Грани – это значит, что Святой возвращает к жизни человека, который уже одной ногой в могиле.

Отец говорил, что лишь спустя свое десятилетнее отшельничество, дошел до такого мастерства. Я же была где-то в середине пути. То есть… Два года плавно перерастали в пять, если не десять?

Уместив на столе локоть, я запустила пальцы в волосы.

Дела…

Я снова пробежалась взглядом по свитку и остановилась на последних строчках, которые привлекли мое внимание еще в храме: «Два года я беспрестанно совершал духовные практики и ритуалы призыва. Пока в один из дней Он не услышал меня. И тогда, наконец, я узрел Бога».

То есть, этой попаданец-Святой уже имел неплохой духовный уровень, когда решился на призыв. Занимался он явно не без году неделю, в отличие от меня.

Отчаяние в перемешку с безысходностью уже завозились внутри и стали царапаться когтистой лапой, но я тут же послала их куда подальше.

Да. Пусть у меня не так много опыта. Зато мотивации больше. Мой земляк, назовем его так, совершал все ради научного интереса. У меня же была цель – не дать погибнуть любимому человеку. И я костьми лягу, но призову этого Бога, что б ему пусто было!

– Святая Азалия, – услышала я осторожный голос Несси и обернулась к ней, молча приподнимая брови.

Старая горничная, казалось, смутилась, но все же ответила:

– Сейр Абенаж на подъезде. Вы велели сообщать…

Точно.

– Что ж… Сегодня я занята, – ответила я прохладно и вернулась к своему свитку. – Мне нужно заниматься духовной практикой.

Ответом мне было пораженное молчание. Из-за чего я вынуждено снова обернулась к женщине и впервые в жизни увидела ее шокированное лицо. А ведь она чего только не повидала на своем веку!

– Вы… Вы плохо себя чувствуете? Мне позвать Святого? – забеспокоилась женщина.

Я на это лишь раздраженно цыкнула.

Ну, что такое началось? Воспитательный процесс у меня! Процесс!

– Со мной все в полном порядке.

– Что… Что мне передать сейру Абенаж, если он поинтересуется? – не слишком уверено уточнила Несси.

– Так и скажи: «Святая Азалия занимается духовной практикой и не желает никого видеть».

– Да, разве я посмею такое сказать! – тут же заохала горничная. – Меня за такие слова демону скормят!

– Тогда не отходи далеко от меня и не попадайся на глаза Ридриху, чтобы не спросил, – улыбнулась я ей и поднялась.

Все, что можно было узнать из свитка, я узнала. Работы было выше крыши, и я собиралась найти себе какое-то уединенное место для медитации.

На мои действия Несси не слишком одобрительно поджала губы, но промолчала и пошла следом в небольшой садик в дальней части дворца. Однако на самом подходе к нему, видимо, все же не выдержала и проговорила:

– Святая Азалия, пожалейте слуг. Сейр Абенаж будет очень зол, если вы его не встретите. Сами ведь его к такому приучили.

– Слугам хватит ума не вставать у него на пути.

Горничной оставалось лишь тяжело вздохнуть.

В саду сладко пахло цветами, журчал ручеек, протекая меж больших камней, а под сенью раскидистого дерева стояло удобное кресло, в котором я и разместилась.

Еще несколько недель назад отец говорил, что моих духовных сил достаточно для того, чтобы призвать божественное воплощения уровня выше, чем Шу. Нужно было начать хотя бы с этого.

Сосредоточившись, я стала повторять духовную практику, которой обучал меня наставник, а после – отец. Но только я погрузилась в циркулирующую по телу энергию и ощутила свои энергетические каналы, как меня прервали.

Хотя не могу сказать, что мой гость был нежданным. Напротив, я его очень ждала.

– Оставь нас, – раздался колючий ледяной голос.

– Да, сейр Абенаж! – воскликнула Несси, и я услышала звук ее удаляющихся шагов.

После вчерашнего инцидента мы так и не поговорили. И быть может, Ридрих полагал, что я спущу ситуацию на тормозах, но он ошибался.

Если он думал, что мог прогонять меня, как прислугу, а на следующий день ждать, что я прилечу к его порогу с приветствиями и поцелуями, то ему следовало подумать еще раз. И еще раз. И еще, пока не придет к мысли, что так оно работать не будет. Не-а.

Будь я его «младшей сестренкой», то проглотила бы это. Покривилась, поморщилась, но проглотила. Потому что младшая сестра, она и в Африке младшая сестра. Но мы больше были не в таких отношениях.

Я не открыла глаза, не поднялась и не поприветствовала его, даже когда он подошел совсем близко.

У меня медитация, хороший мой. Мне нельзя отвлекаться.

Хотя откровенно говоря, от медитации осталось одно название, ведь каждая клеточка моего тела вместо того, чтобы приобщаться к высшим материям, настроилась на ощущение приближения Ридриха.

– Азалия, – тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

– Вам что-то нужно, досточтимый сейр Абенаж? – деланно ровно уточнила я, все же открывая глаза и встречаясь с его недовольным прищуром.

– Досточтимый сейр Абенаж? – переспросил он так, словно давал мне последний шанс одуматься.

– Что-то не так? – вежливо улыбнулась я, чуть приподнимая бровь.

В его глазах вспыхнули все оттенки безумия. И нет… О, нет, хороший мой, ты не можешь играть вот так нечестно. Когда ты смотришь вот так, как прикажешь мне держать свою оборону? Это что-то из области фантастики…

Ридрих оказался рядом мгновенно. Уперевшись руками по обе стороны моего кресла, он навис надо мной, всматриваясь в мои глаза, и ледяным тоном приказал:

– Говори.

Конечно, я поняла, что он имел в виду. Этот его короткий приказ вмещал себя все, начиная от: «Какого нахрен черта, Азалия?!», до «Сейчас же объясни мне, какого дьявола тут происходит».

И над интонациями нам тоже придется поработать, но пока Бог с ними, с этими интонациями… По одному пункту за раз, а то он так и дворец уничтожить может…

– Это ты должен мне кое-что сказать, например: «Извини», – ответила я, встречая его взгляд.

Кажется, в черных глазах промелькнуло понимание, но мгновение спустя стало очевидно, что обрадовалась я рано.

– Я еле сдерживал себя, чтобы не потерять контроль. Мне было не до выбора выражений.

Так… Ладно. Меняем тактику. Холодная война работает из рук вон плохо, а самое главное… Ну, не могу я так!

– Я понимаю, – проговорила я уже совершенно другим, более мягким тоном. Таким, каким обычно с ним и разговаривала.

И… Быть может, мне показалось, но, кажется, его плечи чуть отпустило напряжение.

– Но мне было больно услышать твои слова. Я не могла видеть, как ты сражаешься с тьмой в одиночку. Я хотела помочь.

Он молчал. Серьезно слушал мои слова, не отрывая взгляда от моего лица, а я продолжила:

– Ты не можешь говорить мне нечто вроде: «Убирайся», «Прочь» или «Проваливай», Ридрих. Не можешь. И…

Я выдохнула и прикоснулась к его щеке, заглядывая прямо в темную бездну его глаз.

– Если бы ты мне сказал, что наша близость может усилить твою тьму, я была бы осторожнее. Говори со мной, Ридрих. Пожалуйста.

По его губам скользнула кривая улыбка, в которой не было и намека на веселость или насмешку.

– Всегда, когда я с тобой, тьма внутри велит мне тебя убить.

По моей коже побежали мурашки, но я не отвернулась от него. В его глазах промелькнуло что-то такое… Словно он ждал, что после подобного откровения я вскочу и с криками умчусь от него, куда подальше.

Что ж… Возможно, разумный человек так бы и поступил…

Но я лишь улыбнулась ему и, подавшись вперед, легко коснулась его губ, прошептав:

– Спасибо.

Он услышал меня. Не проигнорировал. Не отмахнулся. И это было главным.

И тогда… Боже, как же я ненавижу этот мир за то, что здесь нет видеокамер, потому что этот момент нужно было обязательно записать и крутить на повторе целую вечность.

С шумным выдохом, Ридрих запустил пальцы мне в волосы, и с его губ сорвался смешок.

– Я сказал, что хочу убить тебя, а ты меня благодаришь, – произнес он, заманивая меня в омут своего взгляда.

– Не вижу противоречий, – усмехнулась я, закидывая руки ему на плечи.

Его глаза вспыхнули, и в награду мне достался еще один умопомрачительный поцелуй, который гордо вошел в мою коллекцию моментов с Ридрихом.

И скажу я вам, как коллекционер я была ужасно алчной. Мне хотелось больше… И больше… И больше. И так до бесконечности.