Текст книги "Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра"

Автор книги: Анастасия Миленова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Эта задача стала крестной матерью таких наук, как аналитическая химия и метрология. Ведь первыми профессиональными аналитиками стали именно знатоки золота.

Уже в Древнем Египте зародился метод извлечения благородных металлов, который называют пирометаллургическим. К измельченной руде добавляют флюсы-вещества, содействующие ускорению плавки, и коллектор (обычно свинец), который имеет низкую температуру плавления и обладает способностью поглощать благородные металлы. Из свинцового расплава их извлекают купелированием – окислительным плавлением, при котором свинец отделяется, а остается сверкающий драгоценный «королек». Из него, применяя различные реактивы, последовательно выделяют благородные металлы и, неоднократно повторяя процесс, достигают значительной чистоты. Пирометаллургия позволила создавать очень высокие эталоны качества благородных металлов.

В Древнем Египте начали «клеймить» слитки знаками, обозначающими вес и качество металла.

Уже в период правления фараона Менеса, объединившего Верхний и Нижний Египет в могущественное Древнее царство, золото использовалось как средство обмена и мерило стоимости (деньги). Такое предположение основано на существовании «стандартных золотых колец весом 7,5 и 16 г.», имевших хождение примерно в 2800 году до н. э. То было началом «секуляризации золота».

С появлением государственных клейм началась их подделка. Появилась опасность получить фальшивое изделие: сверху поверхность золотая, а внутри дрянная начинка из простого металла.

Рис. 3. Взвешивание золотых колец (XVIII династия).

Обнаружить подделку можно было с помощью пробирного камня – темнозернистого кремнистого сланца, называемого обычно лидийским камнем (по месту добычи).

Для этого на поверхность камня, слегка протертую миндальным маслом, наносили черточку проверяемым изделием и золотыми иглами, проба которых известна. Желтый цвет черты золота имеет множество оттенков; если он темнее эталона, проба изделия ниже, если ярче – выше. Одинаковая окраска позволяет установить пробу; при дополнительной проверке поперек черточек наносят мазки специально подобранными реактивами. В этом случае ошибка определения пробы не превышает 0,5 %.

Гомер в «Одиссее» писал, что в Лидии, близ горы Сипилы, находился богатый город Сипил, В этом городе правил любимец богов, сын Зевса и богини богатства Плуто царь Тантал. Не было на земле никого, кто был бы богаче Тантала. Богатейшие рудники на горе Сипиле давали ему неисчислимые богатства. Но оскорбил богов Тантал и осудили его на вечные муки в подземном царстве. В «Метаморфозах» Овидия (43 г. до н. э. – ок. 18 г. н. э.) сообщается о сыне Тантала Пелопсе, который после смерти отца начал править в городе Сипиле. На Пелопса пошел войной царь Трои Ил и победил его. Пелопсу пришлось покинуть родину и обосноваться в Греции на полуострове, который до сего времени называется Пелопоннесом.

Методом сравнительной хронологии можно определить, когда Тантал правил в Сипиле и разработал там месторождения драгоценного металла. Нумизматы считают его природным сплавом золота и серебра, называя электром, а геологи – твердым раствором серебра в золоте и называют электрумом. Исходным пунктом является Троянская война. Она происходила в то время, когда Троей правил Приам, внук Ила. Завоевана Троя греками была в 1184 году до н. э. Ил был старше Приама на два поколения (66 лет), значит, он воевал с Пелопсом приблизительно в 1250 году до н. э. Тантал же правил в Сипиле и разрабатывал месторождения драгоценного металла с 1283 года до н. э.

Есть еще один миф, который косвенно подтверждает приведенное предположение.

…Зевс влюбился в одну из плеяд – Электру (Сияющую). Не пожелав лететь к ней, он пригласил ее на землю. Один из его дворцов располагался у горы Иды, в местности, которая позднее стала называться Троадой (вблизи Дарданелл, к северу от Лидии), Родившийся У Зевса и Электры сын Дардан – прадед упоминавшегося Ила, стал родоначальником троянцев. Очевидно, что в это время жители гор Эгейского побережья Малой Азии нашли месторождения новых руд и назвали добытое в них полезное ископаемое, имеющее цвет и блеск Электры, именем этой плеяды. Поскольку Ил и Пелопс были современниками, то Дардан, прадед Ила, был старше Тантала, отца Пелопса, на два поколения, т. е. на 66 лет. Отсюда следует, что коренные месторождения электра были открыты в середине XIV века до н. э.

Известный ученый В. И. Вернадский указывал, что недалеко от Сипилы электрум был найдет и в россыпях «приблизительно за семь столетий до н. э.».

Скорее всего, он руководствовался мифом, который рассказал Овидий в поэме «Метаморфозы».

…Бог Дионис позволил Мидасу за оказанное его учителю Силену гостеприимство выбрать любой дар. Алчный Мидас захотел, чтобы все, к чему он прикасался, превращалось в золото. Когда же, сидя за столом, Мидас увидел, что пища и вино, к которым он прикасался, превращалось в золото, он понял, что умрет от голода. Мидас начал просить Диониса принять свой дар обратно. Дионис ответил Мидасу, чтобы тот шел в Тмольские горы к истокам Пактола и там в его водах смыл с тела этот дар и свою жадность. Когда воды Пактола смыли с тела Мидаса дар Диониса, стал Пактол золотоносным. Мидас личность историческая. Он царствовал в пограничной с Лидией древней Фригии в 738–696 гг. до н. э. Тогда и было сделано открытие россыпей электрума, которое впоследствии было запечатлено в поэтической форме.

Электрум добывался в разных местах гор Тмола, в систему которых входит и гора Сипила. С гор Тмола стекают реки Герм и Пактол, содержащие россыпи. Историк Тацит (ок. 50 – ок. 120 г. и. э.) сообщает, что на Тмоле находится одноименный город, разрушенный землетрясением в 19 году н. э. То есть миф о Тантале имеет под собой реальную «тектоническую» основу.

Месторождения Лидии были отработаны еще до нашей эры. Они находились на территории современной Турции, в западной прибрежной части Малой Азии. В этих местах и начали чеканить первые монеты.

Греческий историк Страбон (ок. 64–63 до н. э. – ок. 20 гг. н. э.) писал: «… богатства Гигеса, Алиата и Креза – от рудников в Лидии и в области между Атарнеем и Пергамом, где находится покинутый городок, на территории которого есть истощенные копи».

Упомянутые Страбоном последние цари Лидии из династии Мермиадов-Гигес, Алиат и Крез – исторические личности.

При Гигесе (687–654 гг. до н. э.) появилась первая в истории монета. Она отчеканена из электра. Монета называлась статер («коромысло у весов») и имела массу 14 граммов. На ней был изображен лев – геральдическое животное столицы Лидии. Геродот писал о лидийцах: «Первыми из людей они, насколько мы знаем, стали чеканить… монету и первыми занялись мелочной торговлей».

Рис. 4. Лицевая сторона древнейшей монеты – электрового лидийского статера царя Алиата.

Монеты из чистого золота начали чеканить позже монет из электрума. Первыми золотыми монетами некоторые исследователи считают «крезиды», появившиеся якобы еще при Крезе и известные по античным литературным источникам. Однако достоверно определенных крезидов в натуре не найдено. Наследниками крезидов, а может быть, и первыми золотыми статерами являются «дарики» массой 8,4 грамма. Название монета получила от имени персидского царя Дария I (правил в 522–486 гг. до н. э.). Хотя некоторые исследователи считают, что дарики чеканились еще при Кире.

Скорее всего, при Дарий I было освоено разделение электрума на золото и серебро. Как пишет Геродот: «Дарий велел переплавлять для чеканки монет насколько возможно самое чистое золото». На такой монете – золотом дарике – изображался царь в виде стрелка из лука.

Дарики чеканились в основном для обращения в культурных центрах побережья Эгейского, Черного и восточной части Средиземного морей. Внутренние территории Персии практически не знали денежного хозяйства. Дарики чеканились только на царском монетном дворе.

С появлением монет в жизнь человека окончательно вошли деньги. Лидийские монеты чеканились только с одной стороны и напоминали брусок. Только позднее в Греции они приобрели привычную для нас круглую форму.

Как говорил Иван Балакирев (середина XIX в.): «Но золото не везде можно было людям таскать, и где было набрать его для целого света? Мы придумали заменить его деньгами, тогда-то игрушка сделалась совершенною необходимостью… мы изобрели потом векселя, билеты, ассигнации, арбитражи, переводы, лажи (особые доплаты за согласие принять платеж ассигнациями, а не серебряной монетой), проценты, акции, капиталы, облигации, дивиденды! Какое облегчение явилось от них роскоши, мотовству, разбою, эгоизму, скупости, глупости. Прежде, кто хотел отнять у ближнего корову, должен был драться с ним: теперь он тихонько крадет рублей сотню и покупает себе две коровы – и этого мало: обещает заплатить за корову и ничего не платит – какой разбой с этим сравнится? Прежде, когда надобно было подкупить судью бараном – всякий мог заметить подкуп, – баран блеял, соседи видели, а теперь никто не видит и не блеет, когда приносят судье тоже барашка, но только в бумажке!»

«Наполненные» монеты Эллады

Изобретение лидийского государства – монетные деньги достаточно скоро позаимствовала Эллада. Монеты стали универсальным эквивалентом в обмене и стоимостным измерителем в бухгалтерии. Введение денег с «твердым курсом» означало поворот от натурального учета к обобщающему стоимостному.

Уже через 200 лет, к концу IV века до н. э. 1136 греческих полисов выпускали свою монету.

Поскольку Афины имели приоритет в международной политике, культуре и торговле, денежная афинская валюта – серебряные монеты – считалась самой надежной. Эти монеты назывались «совами» (на реверсе изображалась сова, на аверсе – голова богини Афины, покровительницы города). Сова являлась и символом Лаврийских серебряных рудников, где гнездились совы. Древнегреческий поэт-комедиограф Аристофан (ок. 450 – ок. 385 гг. до н. э.) в комедии «Птицы» остроумно говорит о лаврийских совах, которые вьют гнезда в кошельках и выводят там маленькие монетки: «Обещаем: заведутся и в дому, и в кошельках эти совы и блестящих вам совяток наплодят». Деньги назывались и «девушками» в честь богини Афины. Аристофан воспел и афинскую валюту.

 
Монеты – наши – неподдельный, чистый клад,
И прекраснейшие, верьте, из всех иных монет,
И с надежною чеканкой, и испытаны стократ
Пред очами всей Эллады и у варваров везде.
 

Рис. 5. Лаврийская «сова»: декадрахма.

Во время войны со Спартой запасы серебра начали истощаться и Афины пытались выпускать золотые монеты, но они не имели большого успеха из-за привычки к серебряным. К тому же они были освящены самой почитаемой богиней Афиной. После этого стали чеканить бронзовые монеты, равные серебряным по размеру и обозначающие те же денежные единицы. В результате возрастающей инфляции серебряные монеты исчезли из оборота, но в 393 году до н. э. жалкие куски бронзы отменили.

Денежной системе Эллады мешало только то, что почти каждый полис выпускал свою монету. Такой массовый поток монет открывал невероятно огромные возможности для фальшивомонетчиков. Действия поддельщиков поставили под угрозу главенствующую роль афинских купцов в мировой торговле того времени.

Греческий царь – законодатель Солон (ок. 638–559 гг. до н, э.). причисленный к семи мудрецам планеты Земля, чтобы не поставить эту позицию под угрозу, издал законы, требующие за фальшивомонетничество смертную казнь.

Фальшивомонетчиков выявляла тайная «агентура сикофанты» – «фиговые доносчики». По нынешним понятиям «фиговый доносчик» – агент, приносящий незначительную информацию.

Рис. 6. Солон (ок. 638—ок. 559 гг. до н. э.) из Афин, законодатель, который ввел смертную казнь для фальшивомонетчиков.

Более значительный статус и общественно-политическое значение имел «фиговый доносчик» в Древней Греции.

У древних греков любимым продуктом питания были фиги (инжир, смоквы). Одна пригоршня этих плодов способна насытить изголодавшегося человека. Скромный садик мог прокормить целую семью. Очень уж обилен урожай: 5–7 тонн фиг с гектара – это так, средненько. Есть деревья, которые в одиночку приносят больше. Причем счет идет не на свежий инжир, а на сушеный, гораздо более легкий. Такова традиция, порожденная необходимостью: чересчур нежны фиги. Их надо либо есть на месте, прямо, как говорится, под смоковницей, либо подвяливать и подсушивать, иначе их никуда невозможно отвезти.

Полезных веществ внутри плода много. Прежде всего, глюкоза с фруктозой. На долю Сахаров в свежем инжире приходится процентов двадцать, в сушеном – в три-четыре раза больше. Фактически инжир набит сахарами, и поэтому понятна его необыкновенная питательность. Кислот же, которые всегда присутствуют в плодах, совсем мало; отсюда и глубокий сладкий вкус, и ощущение сытости. Все это в сочетании с неповторимым сугубо инжирным запахом.

Не только сладостью славны эти винные ягоды. В сушеных фигах от 3 до 6 % белка, что для фруктов не совсем обычно. Есть в них и калий, и железо, и кальций. Последнего так много, что по его содержанию фиги уступают только орехам.

Понимая важность фиг, Солон ввел государственный запрет на вывоз фиг из Афин.

Плутарх сообщает: «Из продуктов, производимых в стране, Солон разрешил продавать только оливковое масло, а другие вывозить не позволял. Кто вывозил их, того по закону Солона архонт должен был повергать проклятию, под угрозой в противном случае самому платить сто драхм в казну». Этот закон написан на первой таблице. Поэтому не следует считать совершенно неосновательным мнение, что в старину был запрещен и вывоз смокв, и что «файнен» в доносе на вывозящих смоквы и означало «сикофайнен». Отсюда название фигового доносчика по-гречески, сикофант: сикон – фига, фано – доношу.

Секретная работа этих тайных агентов поощрялись денежными премиями. Активная работа сикофантов давала неплохие результаты. Вскоре их обязанности в области экономической контрразведки расширились, и они стали следить и за фальшивомонетчиками.

Борьба с фальшивомонетничеством в Элладе иногда принимала невероятные, интересные обороты. Особенно прославился на этом поприще спартанский законодатель Ликург. Среди его многочисленных нововведений было то, что он, по словам Плутарха, «вывел из употребления всю золотую и серебряную монету, оставив в обращении только железную, да и той при огромном весе и размерах назначил ничтожную стоимость, так что для хранения суммы, равной десяти минам, требовался большой склад, а для перевозки – парная запряжка».

По мере распространения новой монеты многие виды преступлений в Лакедемоне исчезли. Кому, в самом деле, могла «припасть охота воровать, брать взятки или грабить, коль скоро нечисто нажитое и спрятать было немыслимо, и ничего завидного оно собою не представляло, и даже разбитое на куски не получало никакого употребления?»

Ликург повелел закалять железо, окуная его в уксус. Эта операция лишала металл крепости, он становился хрупким и ни на что негодным, поскольку никакой дальнейшей обработке уже не поддавался.

Говорили, что Ликург изгнал из Спарты бесполезные и лишние ремесла. Впрочем, большая их часть и так удалилась бы вслед за общепринятой монетой, не находя сбыта для своих изделий.

Ввозить железные деньги в другие греческие города не имело смысла. Они не имели там ни малейшей ценности и над ними лишь потешались. Спартанцы не могли купить «ничего из чужеземных пустяков», да и вообще купеческие грузы перестали приходить в их гавани. «В пределах Лаконии, – пишет Плутарх, – не появлялись ни искусный оратор, ни бродячий шарлатан-предсказатель, ни сводник, ни золотых или серебряных дел мастер, ведь там больше не было монеты!»

Причиной введения «непереносимых» денег была не столько нехватка драгоценных металлов, сколько желание ликвидировать воровство и хищения. Так как монета тяжелая, то ее украсть трудно, но охранять проще (при принятии соответствующих мер, более простых, чем при «переносимых» деньгах). Любые знаки на монетах можно сохранять неизменными до того времени, пока сам владелец не изменит их или не позволит сделать это другому лицу.

На тяжелой железной монете Ликург не остановился и сделал попытку ввести абсолютно нетранспортабельную «монету» – надежно вкопанные каменные столбы.

Несмотря на принятие разнообразных мер по борьбе с подделками, многие эллины были охвачены желанием делать деньги из ничего – заниматься фальшивомонетничеством.

Не обошла эта волна быстрого обогащения даже Диогена, который, как все помнят, ходил по улице днем с фонарем и искал человека.

Знаменитый греческий философ самоограничения Диоген Синопский (412–323 гг. до н. э.) жил в винной бочке и, если верить легенде, выбросил даже ковш, когда увидел мальчика, пившего воду с ладони. Поговаривали, что в молодости сей знаменитый мудрец, был фальшивомонетчиком. В этом нет ничего удивительного. Отец Диогена, ростовщик и меняла в Синопе – портовом городе на южном побережье Черного моря, был разоблачен как фальшивомонетчик и окончил свои дни в тюрьме. Молодой Диоген длительное время уклонялся от продолжения семейного дела и даже просил совета у богов. В дельфийском храме Аполлона он прочел высеченные на каменной стене слова изречения: «Лучше подделывать монету, чем истину». Фактически было дано позволение богов, и Диоген занялся потомственным ремеслом, начал изготовлять «наполненные» монеты. Правда, это вроде бы легкое дело он не смог освоить и поневоле обратил свои взоры на философию. Там легче, нежели изготовлять «легкие» монеты.

Рис. 7. Великий философ Диоген Синопский испытал горькую судьбу фальшивомонетчика.

«Легкие» монеты изготавливались путем «наполнения», то есть покрытия ядра монет из менее ценного или недрагоценного металла слоем золота или серебра. «Наполненные» монеты были найдены уже среди монет Коринфа середины VI в. до н. э. Это первые монеты с двусторонней чеканкой. Фальшивая монета – коринфский статер – имела вес 7,58 грамма, хотя настоящей серебряный коринфский статер обычно весил 8,7 грамма.

Геродот (434–425 гг. до н. э.), «отец истории», пишет о Поликрате (правителе Самоса в 539–522 гг. до н. э.), что последний чеканил монеты из свинца и покрывал их позолотой. Подобным «золотом» он расплачивался с лакедемонянами, окружившими Самос, и таким образом снял осаду.

Успешный опыт правящего коллеги переняли другие греческие властители. В 400 году до н. э. Дионисий Сиракузский повелел поставить на все монеты штемпель, снижавший их стоимость наполовину. Из должника своих подданных хитроумный тиран моментально сделался их кредитором. Относительно небольшим опытом выпуска «дол пенных» монет обладали мастера чеканки Афин после окончания Пелопоннесской войны (431–404 гг. до н. э.), которая довела экономику Афин до полного упадка, «Отец комедии» Аристофан оставил после себя остроумные стихотворные зарисовки тогдашних событий. Аристофан указывает на схожесть судьбы Афин и ее достойных граждан с судьбой «старой, полнозвучной монеты», которую подменяют «плохие медные, неблагозвучные» деньги.

Выпускавшиеся тогда тетрадрахмы – серебряные монеты достоинством в 4 драхмы – были весом от 14 до 17 граммов. «Наполненные» тетрадрахмы изготавливались настолько неуклюже, что тонкий слой серебра часто изнашивался, и тогда медная «начинка» становилась слишком заметной.

Каким нее образом изготавливались «наполненные» монеты?

В качестве заготовок использовали медь требуемого веса в форме шара. Заготовка тщательно обрабатывалась со всех сторон. Потом она очень плотно облекалась тонким слоем серебра и в сосуде подогревалась до температуры плавления серебра (960 °C). Поскольку точка плавления меди ненамного выше (1083 °C), верхний слой меди также размягчался и составлял с серебряной фольгой своего рода сплав, сохранявшийся и при последующей чеканке. Такой же принцип использовался и при «наполнении» золотых монет.

Прибыль, которую присваивал себе фальшивомонетчик, была внушительной. Даже опытный меняла не мог иногда отличить подлинную монету от фальшивой. В «сердцевину» изделия можно было заглянуть, только разломав монету. И все же нашелся человек, который смог, так сказать, заглянуть в середину драгоценного изделия. Это был древнегреческий ученый Архимед (287–212 гг. до н. э.), который изобрел объемно-весовой метод определения плотности вещества.

Всем известно, что почтенный человек даже выскочил нагишом из ванны с криком: «Эврика!», когда понял, что сделал необычайное открытие.

Как мы помним, задачей Архимеда было установить, из чего сделана корона сиракузского царя Пиерона, не фальшивая ли она.

На одном коромысле равноплечных весов Архимед нанес деления и укрепил гирьку, которая могла перемещаться. Поместив на чашу весов корону, он уравновесил ее золотом. Потом погрузил обе чаши в воду. Архимед исходил из того, что разные металлы при равенстве их веса должны занимать неодинаковые объемы, а выталкивающая сила воды равна весу вытесненной жидкости. Поэтому равновесие нарушается, если на чашах лежат разные металлы одинакового веса. Для восстановления равновесия требовалось передвинуть гирьку на коромысле. Произведя его градуирование для всех известных тогда металлов и сплавов, Архимед установил, что царская корона несомненно поддельная: в ней больше серебра, нежели золота.

Существует версия, что именно из-за своего открытия и погиб Архимед. При осаде Сиракуз римские военачальники достаточно натерпелись от различных военных новинок ученого. Естественно, что вояки желали заполучить в свои руки такого талантливого конструктора боевых машин.

Рис. 8. Архимед производит опыт с короной. Рисунок из первого издания сочинений Витрувия, 1511 год.

Иного мнения были фискальные чиновники римских войск, занимавшиеся оценкой награбленных сокровищ. Благодаря несовершенным методам оценки драгоценных украшений, золотых и серебряных монет они могли совершать разнообразные спекуляции. Вот им и не нужен был Архимед и его относительно точный метод оценки драгоценной продукции.

Скорее всего, кто-то из команды римских оценщиков и прикончил Архимеда.

Античные правители прекрасно понимали, что длительный выпуск «легких» монет не может привести к положительному результату. С подобного рода деньгами разумный купец не отправится в другую страну. Поэтому в большинстве своем фальшивые монеты того времени – «частного» производства. От настоящих их отличало качество нанесенного изображения и надписи.

Хотя, в общем, никто не мог твердо сказать, кто был фальшивомонетчик: частное предприятие или государство.

Частным фальшивомонетным делом занимались люди, имевшие непосредственное отношение к изготовлению государственных монет. Профессионалы лучше других владели техникой легирования металлов и изготовления штампов. Мастера имели возможность ставить на фальсифицированные по своему металлическому содержанию монеты государственные штампы.

Рис. 9. Кузнец за работой. Изображение на аттической вазе VI–V вв. до н. э.

Античные греческие монеты отличаются высокой художественностью исполнения. Почти все монеты имеют достаточно точную массу. Редко заметны следы опиловки ребра монеты с целью подгонки под установленную массу. На ребре отсутствуют следы прикосновений режущего инструмента.

Например, золотые статеры Александра Македонского имеют массу 8,65 грамма.

В то время «дозаторов», которые могли бы давать, например, золотые капли массой строго по весу, не существовало. Очевидно, для каждого экземпляра монет отвешивалось, а может быть, отмеривалось точной меркой необходимое количество золотого порошка. Потом навески размещались в ячейках листа глиняной формы, помещались в печь и нагревались до «белого каления». Порошок сплавлялся. Иногда (это видно на серебряных монетах, особенно при плохом качестве чеканки) отдельные частицы сплавлялись снаружи, лишь сцепляясь оплавленными частями между собой. При остывании получалась линзообразная лепешечка-агломерат. Из золота плотная, а из серебра – пористая и рыхлая. Перед чеканкой лепешечку разогревали «до красного каления», держа в щипцах, и помещали на нижней штемпель. Ударом; по верхнему штемпелю достигалось получение изображения на обеих сторонах монеты.

Рис. 10. Штамп для чеканки монет и формовка металла.

Государственные граверы вынуждены были совершенствовать защиту монет. Конечно, свои секреты они ревностно охраняли от посторонних. Особенно тщательно охранялся секрет тонкой гравировки с помощью увеличительных линз. Этот способ позволял скрывать дополнительную информацию на монетах. Практику использования «микробукв» на монетах впервые обнаружил английский нумизмат Мунро Эндикотт в 1918 году. Рассматривая кипрскую монету с изображением царя-завоевателя Александра Македонского со львиной шкурой на голове, как у Геракла, Эндикотт разглядел мельчайшие буквы, скрытые в львиной гриве. Написанное по-гречески имя Никокла, местного царя, правившего в то время Пафосом на Кипре, безусловно, не предназначалось для чтения невооруженным глазом. По замыслу Никокла, это было тонко завуалированное провозглашение независимости от Македонской империи.

Рис. 11. Монета кипрского царя Никокла при двукратном увеличении.

В львиной гриве, покрывающей голову Александра Македонского, можно увидеть миниатюрные греческие буквы – имя Никокла.

Несколько позже нумизмат Дж. М. Ф. Мэй заметил, что на пяти монетах с подобным же изображением имя царя Никокла «можно было разглядеть ясно только при помощи микроскопа».

Специалист по римской археологии из Оксфордского университета доктор Никос Коккинос предпринял широкое исследование микроскопического письма в период античности. Поиск крошечных надписей представлял необычайно трудную область исследования, поскольку, чем меньше предполагаемые буквы, тем труднее их распознавание. Коккинос все же обнаружил несколько монет. Благодаря этим находкам было доказано существование микроскопического письма. Теория доктора Никоса Коккиноса заключается в том, что крошечные буквы резчики матриц использовали как средство, с помощью которого смотрители-контролеры царского монетного двора могли распознавать подделки.

Микроскопические буквы – древний аналог знаков современных банкнот. Правда, в отличие от водяных знаков, для проверки микробукв был нужен не яркий свет, а увеличительное стекло.

Как видим, государственная служба мер и весов трудилась вовсю, чтобы преградить путь фальшивомонетчикам, раскрыть их подделки и наказать. И это им удавалось.

Среди развалин античного полиса Дима можно увидеть плиту из белого мрамора, на которой запечатлен смертный приговор шести фальшивомонетчикам: «Жрец Филоксес, писец Дамокритос и первый советник Клеон от имени города приговорили к смерти: Дракиона, он же Анти (…) иди как бы он еще себя ни называл, далее… (…) тиса, кузнеца по золоту; затем (…) аниоса, он же Панталеион и как бы он еще себя ни называл, и, наконец, Мошолаоса, сына Мошолаоса за то, что они посягнули на священное имущество и чеканили медные деньги.

При первом советнике Дамофанесе (осуждены за те же преступления. – В. Т.) сын Дромаса (…) иллас и при первом советнике Филеасе сын Олимпихона (…) ас».

Пункт обвинения о том, что кузнец по золоту и его седельники посягнули на священное имущество, говорит о том, что преступники похитили медь из храма.

Последние строки надписи возникли позже. От первого приговора их отделяет не менее полугода, поскольку смена первого советника в полисе происходила каждые полгода. Отсюда вывод: фальшивомонетничество в Диме было очень распространенным ремеслом.

Мраморная плита в Диме – старейшее официальное свидетельство частного фальшивомонетничества и его наказания. Правда, сейчас нельзя установить, не были ли фальшивые монеты изготовлены по повелению высочайших особ, как это делалось в Древнем Риме.