Текст книги "Поколение S (СИ)"

Автор книги: Анастасия Медведева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

А затем я вспоминаю вечеринку и наш поцелуй с Данилом.

Нет… нет-нет-нет!

Никого рядом не было. А сам Данил вряд ли будет писать мне подобные записки. Он же не дурак. Как и Лика.

К слову, блондинка появляется в классе в следующую минуту и тут же идёт ко мне стремительным шагом.

– И чего ты меня не дождалась? – с ходу нападает она.

– Мы же вчера не договаривались, – пытаюсь оправдаться.

– Я ждала тебя у подъезда. Десять минут, – по виду она была очень недовольна.

– Прости, – почувствовав укол совести, выдавливаю из себя, – у меня утро не задалось. А тут ещё и это…

– Что «это»? – уточняет Лика.

Показываю ей записку. Лицо блондинки очень забавно изменяется, сменяя на себе выражения любопытства, удивления, недоумения, и заканчивая ступором.

– Это что за шутки? – наконец, спрашивает она. – Ты кого-то убила?

– Понятия не имею. В смысле – понятия не имею, что это за шутки! Я никого не убивала! – выпаливаю, исправляясь на ходу.

Несколько одноклассников поворачиваются и заинтересованно смотрят на меня.

– Да, она та ещё маньячка, – подмигнув и изобразив на лице нечто вроде хищной улыбки, поясняет ребятам Лика.

– Это не смешно, – замечаю я.

– Вообще-то очень смешно. Учитывая, какая ты тихоня, – фыркает блондинка.

– Ребят, у нас ещё один новенький! – входя в класс, с изумлением провозглашает Рита и садится за свою парту.

– Что?

– Как?

– Откуда?!

– Почему опять к нам?

– Он классный, – не прекращая изумляться, протягивает модная подружка Полины, развернувшись к следующей парте, где сидели две сплетницы.

– Классный?! Опиши! – тут же заверещали они.

– Ну, он… – начинает, было, Рита, как в класс заходит Евгений Павлович, тут же собирая на своей персоне всё внимание учащихся, а вслед за ним…

– Уоу, – «реагирует» Лика.

– Отрежьте мне кусочек, – шепчет Рита, и две девицы за её спиной начинают нервно хихикать.

Смотрю на новенького без особого восторга. Ну, да – скуластый. Ну, да – блондин (явно крашенный) с черными бровями. Ну, да – худощавый и весь в модных шмотках (так не он один такой). Ну, да – его губы явно пчёлы покусали. А растили его совершенно точно мама-модель и папа-продюсер: потому что внешность парня бросалась в глаза также явно, как и его характер.

Надменный. Неприятный. Высокомерный. Этот парень мог прям сейчас идти на кастинг какого-нибудь молодёжного сериала – и я уверена: его бы взяли.

Короче – вообще не мой типаж.

– Это ваш новый одноклассник. Переведён из столицы… – начинает, было, Евгений Павлович, но парень заканчивает за него:

– За плохое поведение.

И растягивает на губах ухмылку.

– У-у-у! – отозвались девчонки.

Парни подобрались, напряженно глядя на новенького.

– Ну, представьтесь, молодой человек, – без особого желания делать это за него, предлагает завуч.

– Мирон, – отвечает блондин, с вызовом глядя на своих новых одноклассников… то есть – на нас.

– У нас уже есть новая ученица, – замечает один из парней, – почему всех новичков скидывают в наш класс?

– Скидывают? – Евгений Павлович поднимает бровь.

– Переводят, – выдавливает из себя «вежливую» улыбку парень.

– А кто здесь новая ученица? – с ленивым любопытством интересуется Мирон.

– Вон там, в конце класса сидит, – кивает на меня Рита, успевая в одной фразе и пофлиртовать с блондином, и выразить своё пренебрежение ко мне.

– Пожалуй, я сяду там, – усмехается Мирон и, не дожидаясь согласия завуча или учителя, который только вошёл в класс, идёт в мою сторону и закидывает рюкзак на соседнюю парту. Слева от меня. – Ты не против? – подняв брови, спрашивает у меня, насмешливо глядя в глаза.

– Мне без разницы, – отвечаю первое, что в голову пришло.

– Моя гордость задета, – сообщает Мирон, по лицу которого видно – не задета ни разу…

– Любопытный экземпляр, – замечает Лика и идёт на своё место.

Со звонком в классе появляются и Полина с Артёмом. Главная красотка нашего класса награждает Мирона внимательным взглядом и садится на своё место, в то время, как её дружок-качок уделяет новенькому намного больше времени. И когда садится на своё место, не перестаёт… уделять. И делает это безостановочно, а, учитывая, что я сижу между ними… короче, выносить взгляд Артёма в какой-то момент становится просто… да-да, невыносимо, и я поворачиваюсь к нему с простой тихой просьбой:

– Перестань.

– Что? – спрашивает качок.

– Делать во мне дыру своим взглядом. Если так хочешь пообщаться с новеньким – дождись перемены.

– С чего ты взяла, что я смотрел на него?

Хмурюсь, глядя на Артёма.

– А… – отворачиваюсь и смотрю на доску.

На меня он что ли смотрел?.. С чего бы?..

На этом наш странный разговор заканчивается, зато ко мне оборачивается Полина. Смотрит пару секунд и снова отворачивается.

Что происходит?!

Ладно, буду честной, эта мысль ненадолго задержалась в моём сознании, потому что уже в следующее мгновение на весь мой мозг начал давить материал урока… Я, наконец, занялась делом.

И, тем не менее, я не могла не заметить той вереницы записок, что шла по рядам в сторону новенького Мирона. Бог мой, знали бы девчонки, как это выглядит со стороны…

У парня итак самооценка с небоскрёб, а они ему ещё очков подгоняют.

Так думала я до первой вибрации на телефоне блондина. Второе уведомление через пару секунд – удивило. Следующее – вызвало недоумение: потому что, после того, как Мирон поднял телефон для проверки, Рита обернулась к нему и очаровательно улыбнулась.

Так они все – что … через записки ему свои номера отправляли? Или просили добавить в друзья? Или я – гужевая повозка по сравнению с их мега скоростными поездами, и мои одноклассницы уже во всю лайкают его фотки в инстаграм?!

Короче, урок стал для меня настоящим испытанием, особенно после того, как Мирон демонстративно убрал телефон в рюкзак и откинулся на спинку стула, делая вид, что слушает учителя (или он реально его слушал – я не знаю). Девчонок стало жалко. И, поскольку всё это «представление» проходило в буквальном смысле перед моими глазами, слушать учителя становилось всё труднее: в этой борьбе за внимание класса он явно проигрывал…

Тем не менее, урок на то и урок – чтобы когда-нибудь закончиться… Вот и наш подошёл к концу, отчего я с немалым облегчением выдохнула. Записка, которую я успела спрятать в учебнике, мозолила глаз своим торчащим среди страниц кончиком, и я, не выдержав, вновь её достала.

«Я знаю твой секрет».

А что, если это вовсе не о нашем поцелуе с Данилом?

Что, если это о…

– Соня!

Поднимаю голову и смотрю на Лику, жестами показывающую на выход.

Убираю записку в карман и закрываю учебник. Нет, этого просто не может быть. Об этом здесь никто не может знать…

– Иду, – обхожу свою парту и иду с одноклассницей в коридор.

– Как насчёт сока? Я хочу пить, – предлагает Лика, я машинально киваю. – Ты чего? Новенький так подействовал?

– Кто? Мирон? – удивленно переспрашиваю. – Нет, что ты. Это вообще не мой типаж. Слишком заметный.

– А Данил, что, не заметный? – улыбаясь, уточняет Лика.

– Данил? При чём здесь он? Я не говорила, что он не заметный, я… ты с чего вообще взяла, что он мне нравится?

– Ни с чего – это ты только что сказала, – усмехается Лика, спускаясь по лестнице.

– Я этого не говорила! – упираюсь рогами. – Я спросила, с чего ты это взяла!

– Соня, это нормально – когда красивый и популярный мальчик тебе нравится. Чего ты так упорно продолжаешь отрицать абсолютно обычное явление?

– Мне никто не нравится! – повышаю голос.

– Да чего ты злишься-то так? – удивляется Лика, чуть притормаживая и разворачиваясь ко мне.

– Потому что ты придумываешь про меня то, чего нет! – рявкаю на неё, не контролируя свою злость.

Некоторое время Лика смотрит на меня с лёгким изумлением, затем хмурится, потом поднимает брови и пожимает плечами:

– Ну, нет – так нет. Извини, что обидела, – и идёт дальше.

– Лика… – подбегаю к ней, подстраиваюсь под шаг, – прости меня. Но я просто хочу, чтобы ты поняла: я никогда не влюблюсь в самого популярного и красивого мальчика школы. Это не моя история. Кто угодно – но только не самый заметный.

– Но вы с Даном целовались, – спокойно замечает Лика.

– Только потому что он сам проявил инициативу, – качаю головой, – сама бы я никогда не стала его целовать. Вначале я думала, что он не такой… он заинтересовал меня… он не мог не заинтересовать – ты же видела его лицо… Но потом я поняла, что он такой же высокомерный сноб, как и Полина – такие люди считают всех, кроме себя, вторым сортом. Короче, я ошиблась в нём. Всё, на этом давай закончим, ладно?

– Ладно, – спокойно кивает Лика, разворачивается, чтобы продолжить идти к автомату с едой, – вот только ты ошибаешься на его счёт. Он не считает людей вторым сортом.

– Правда? И когда ты успела его узнать? – не без сарказма уточняю.

– Нет, теперь мне реально интересно: ты почему так злишься на него? – усмехается блондинка. – Вчера этой злости не было. Обида была, но…

– Я не злюсь, – машинально произношу (хотя, конечно, злюсь), – просто слишком хорошо знаю таких людей, как он. И стараюсь обходить их стороной.

– В школе это будет довольно проблематично, – почему-то отвечает Лика и идёт к автомату, а я останавливаюсь на последних ступеньках лестницы – потому что у этого самого автомата стоит Данил, собственной персоной.

Замираю, чувствуя, как бухает сердце. Присматриваюсь к нему… и как я могла подумать, что он – другой? Неужели я так сильно хотела поверить в это? Настолько сильно, что не заметила, как чуть не наступила на те же грабли?.. Теперь-то совершенно очевидно: вся эта его «хорошесть» в школе – наигранная. Да, он надел на себя нестандартную для красавчиков маску: он решил убедить всех, что он – несчастный, и что корона ему вовсе не нужна.

Но я прекрасно видела – даже если и не нужна, он её носит.

И не собирается снимать.

Это проявляется в его пренебрежении к девушкам и к их чувствам. И в его пренебрежении к собственным чувствам. Такие люди – разрушители. А я разрушаться не собираюсь. Больше – нет.

Потому что слишком хорошо знаю: какого это – собираться вновь. По осколкам. По крупицам.

Нет, эти грабли пусть лежат в сарае.

А я буду в сотню раз мудрее и не стану даже предполагать, что бы было, если бы я ему действительно понравилась.

– Слишком красив для тебя?

Вздрагиваю и оборачиваюсь. За моей спиной стоит Мирон и смотрит на Данила и Лику, беседовавших о чём-то у автомата.

– С чего такие мысли? – не утруждая себя вежливостью, уточняю.

– Ну, у тебя было такое выражение лица… презрительное, что ли? Забавно было наблюдать, – усмехается Мирон, облокачиваясь на перила лестницы.

– Я никого не презираю за внешность, – отвечаю холодно, складывая руки на груди.

– А за что презираешь? – растягивает улыбку Мирон, насмешливо глядя на меня сверху вниз.

– За внутреннее уродство, – разворачиваюсь к нему и смотрю прямо в глаза.

– Хм… а ты меня не боишься. Несмотря на то, что про тебя говорят.

– И что про меня говорят? – спрашиваю без особого интереса.

– Что ты – маленькая серая мышка, – хмыкает Мирон, склоняя голову.

– Тогда что ты здесь делаешь? – задаю прямой вопрос.

Не знаю, почему мне так легко с ним говорить? Наша беседа ничуть не влияет на моё внутреннее спокойствие. Возможно, так происходит, потому что я его сразу раскусила?

У меня не было возможности разочароваться.

– Вообще-то я шёл вон к тому автомату, – Мирон кивает в сторону ребят, – но тут встретил тебя на пути и остановился, завороженный твоим могучим презреньем к внутреннему уродству старшеклассников данной школы.

Поднимаю бровь, глядя, как на его губах вновь растягивается насмешливая улыбка. Он совершенно точно меня троллил – но я понятия не имела, что мне на это отвечать.

– Так и будешь стоять здесь и любоваться зрелищем? – Мирон убирает руки в карманы и спокойно обходит меня. – Или дойдёшь до автомата и возьмёшь то, что хотела?

– Я ничего не хотела! – отвечаю ему в спину. Но парень пропускает мои слова мимо ушей.

Мне ничего не остаётся, как идти за ним. Разворачиваться и возвращаться в класс ни с чем будет глупо.

– Соня! Ты где застряла? – удивлённо спрашивает Лика, отрываясь от трубочки.

Её сок был почти допит. Интересно, о чём она разговаривала с Данилом всё это время?

– Это я отвлёк её, – оборачиваясь на блондинку, отвечает Мирон и вновь возвращает своё внимание автомату.

– Ты с ним общалась? – бровь Лики летит вверх.

Да-да, я помню, что сказала ей пару минут назад…

– Так вышло, – не углубляясь в подробности, отвечаю.

– Привет, Соня.

Поджимаю губы. Затем беру себя в руки и разворачиваюсь к брюнету.

– Здравствуй.

И вновь отворачиваюсь. Встаю позади Мирона.

– Я подумал над твоими словами. И разобрался в себе, – негромко произносит Данил, и я чувствую его взгляд на своей спине.

– Я рада за тебя, – также тихо, но совершенно сухо отвечаю.

В этот момент бутылка с водой падает в ящик раздачи, и Мирон наклоняется за ней. А когда выпрямляется уже со своей добычей, произносит рядом с моим ухом:

– А ты удивительным образом влияешь на тех, кто заражён этим самым внутренним уродством, – затем отходит от меня и спокойно идёт в сторону лестницы.

Моё лицо пылает. Почему он так сказал?..

– Ты произвела на него впечатление… – протягивает Лика, задумчиво глядя вслед уходящему Мирону.

При том, я была уверена – она не слышала слов, сказанных мне блондином.

– Я не производила на него впечатление! – огрызаюсь на автомате.

– Бог мой, Соня! Ты что, таблетку «озверина» с утра проглотила? Откуда этот негатив по отношению к симпатичным парням? – искренне удивляется блондинка.

Данил внимательно смотрит на меня.

– У меня нет к ним негатива. У меня вообще ничего к ним нет, – выпаливаю первое, что пришло на ум, и резко срываюсь с места, держа путь к лестнице.

Стремительно поднимаюсь наверх, достаю записку из кармана.

«Я знаю твой секрет».

Не знаю, почему, но теперь я уверена: в этой записке говорится о Том Самом случае. И человек, написавший её, открыто угрожает мне, намекая на возможность уничтожения моего более-менее стабилизировавшегося социального статуса среди одноклассников.

Более-менее…

Даже Лика не сможет вытянуть меня из этого болота – если все узнают о Том Случае.

Моя школьная жизнь вновь превратится в ад. И не важно, сколько лет прошло с тех пор…

Да, у меня была причина стать серой мышью, но я очень надеялась, что, хотя бы сейчас, когда я – старшеклассница, всё изменится. Выходит, зря я рисковала? Зря согласилась дружить с Ликой? Зря впервые в жизни позволила себе огрызаться на тех, кто того заслуживал?

Неужели всё так быстро закончится?.. Так быстро и так глупо…

Ну, нет, чёрт возьми!!! Я узнаю, кто мне это прислал! Узнаю и…

Chapter 7. Последствия

Перед глазами темнеет, и я прислоняюсь к стене. Злость, страх и обида, бушующие внутри, на какой-то момент овладевают всем моим существом… Опускаю взгляд вниз, пытаясь справиться с собой, вижу собственную тень под ногами и…

Падаю вниз, ныряя в темноту… полёт… рваный… то влево, то вправо – словно в поиске… вниз…

Остановка…

– Я не знаю, что с ней. Вчера мы не разговаривали, но перед первым уроком всё было в порядке, – Лика смотрит на Данила, затем переводит взгляд за его плечо, – сделай что-нибудь со своими фуриями. Если они меня хоть пальцем тронут – я за их здоровье не ручаюсь. Серьёзно.

– Я поговорю с ними, – произносит черноволосый.

– Будь добр, – криво улыбается Лика, – и желательно не напивайся перед этим до состояния растения.

Данил смотрит на неё тяжелым взглядом.

– И всё-таки – что с ней? – спрашивает он через пару секунд.

– Не знаю. У неё дофигища комплексов, но этот последний пунктик… это что-то из разряда дичайшей тупости.

– И ты считаешь себя её подругой? – спокойно уточняет Данил.

– У всех свои недостатки, – холодно отрезает блондинка, – но, если бы я не «считала себя её подругой», мне бы было пофиг на эту дурь.

– Разберись с этим, – Данил разворачивается к лестнице и окидывает взглядом группу своих поклонниц. – Вполне возможно, что она – медиум. Если она рисует наши способности, да к тому же может видеть во сне то, что происходит с тобой в реальности…

– Я в курсе, – передразнивает его Лика, – другое дело – как ей рассказать об этом? Мне кажется, она даже не подозревает о своей силе.

– Не думаю, что нам стоит рассказывать ей прямо сейчас, – бросает Данил через плечо, – нам всем нужны ответы. А истерикующий нестабильный медиум – это не лучший источник информации. Пусть придёт в себя.

Злость. Обида. И дикое чувство одиночества.

Отползаю назад… сливаюсь с темнотой… рывок в сторону… поиск… смена траектории… ещё один рывок… секунда без движения… возврат назад на пару метров…

– И что? Этого мало! Ты целый день потратил на это! Неужели нельзя ускорить процесс? – чей-то голос там, на границе света, рядом с окном.

– Ты чего хочешь? Запугать? Или морально раздавить? Ты ведь даже не выдвигаешь требований, – второй голос, и я, черт возьми, не могу разобрать даже пол говорящих. Проклятый свет…

– Я хочу, чтобы она не мешалась под ногами! Это наша школа.

– Ты начинаешь войну, ты ведь это понимаешь?

– Соня!

Рывок… возвращение… взлет…

– Что? – резко вдыхая воздух, поднимаю голову и смотрю на Лику.

– Тебе плохо? Ты стояла у стены, – напряженно глядя на меня, произносит одноклассница.

– Я в порядке… просто голова закружилась… наверное, – хмурюсь и начинаю подниматься наверх.

– Ты чего там сжимаешь в руке? – Лика хочет взять меня за запястье, но я резко дергаюсь в сторону. – Там та записка? СОНЯ! Ты что, из-за этой ерунды так расстроилась?!

– Я не расстраивалась! Всё в порядке. Оставь меня! – ускоряю шаг, несмотря на странную слабость в теле.

Весь следующий день я только и делала, что вспоминала лица тех, что когда-то испортили мою жизнь. Я не слушала учителей, не делала ни одной записи в тетрадях… я даже не помнила, как добралась до дома. На следующий день меня срубил грипп, и мама не отпустила меня в школу. Двадцать четыре часа свободы, из которых шестнадцать я потратила на поиски в интернете. Я искала всех, кто мог приложить руку к этой записке. Лика звонила несколько раз, но я не брала трубку. Следующий день пришел с подарками: с солнышком за окном и стандартной температурой тела 36.6… пришлось вставать и идти на занятия. Сердце ёкнуло, когда на своей парте я обнаружила новую записку. Новенький блондин с ленивым интересом проследил, как я подняла её, открыла и…

«Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»

Лицо мгновенно вспыхнуло. Сердце дёрнулось и застучало с бешеной скоростью. Для кого-то эти слова могут показаться безобидными, но я-то помнила… помнила, кто называл меня так…

– С тобой всё в порядке?

Резко разворачиваюсь к Мирону, сидящему за партой в расслабленной позе.

– Со мной? – переспрашиваю каким-то не своим голосом.

– А я по-твоему с кем разговариваю? – подняв бровь, уточняет блондин.

– Эй, Мирон, ты пойдёшь на вечеринку завтра вечером? – Рита подходит к нам и застывает над парнем, положив ладони на его парту.

– Нет, – равнодушно отзывается тот, подняв взгляд на вторую красавицу класса.

– Но… туда все идут, – слегка растерялась мисс Модные Джинсы.

– Рад за всех, – спокойно отвечает Мирон.

Рита хмурится, затем переводит взгляд на меня.

– Ты что, призрака увидела? – подняв бровь, презрительно спрашивает она.

До меня доходит не сразу… но когда доходит…

– Это ты?

– Что? – теперь её лицо выражало брезгливость.

– Это ты мне прислала? – сжимаю записку в ладони.

– Лечись, мышь! – нахмурившись, бросает мне Рита. – И не забудь, что тебе не к врачу надо, а к ветеринару, – затем разворачивается и отходит к своей парте.

На меня словно ушат холодной воды вылили.

– Сонь, ты как? – Лика, едва войдя в класс и заметив меня, подбегает и останавливается перед моей партой. – У тебя всё лицо горит… ты уверена, что уже выздоровела?

Что? Ах, да, я же вчера не приходила в школу…

– Я здорова, – отворачиваюсь от неё, хотя внутри всю потряхивает.

– Ты не брала трубку…

– Я вообще вчера ни с кем не разговаривала.

– Может, стоит ещё денёк отлежаться?

– Я же сказала, что всё в порядке! – срываюсь… перед глазами темнеет… падаю… рывок в сторону…

– Чего это с ней? – шепчет одноклассница с третьего ряда, глядя на моё тело, что в данный момент застыло, опираясь одной ладонью о парту, а второй ладонью закрывая лицо…

– Не знаю. Больная какая-то… – отвечает ей другая моя одноклассница.

Рывок в сторону…

– И чего они все с ней так нянчатся?! Нашли себе развлечение! Она же мышь!

Отползаю… рывок в другую сторону…

– Ты это видишь? – изумление на лице Полины, когда она смотрит прямо на то место, где я была несколько секунд назад – абсолютно неподдельное.

– Да, – кивает Артём, напряженно глядя туда же, – где она теперь?

Отползаю… возвращаюсь…

– Чёрт… – падаю на стул, обхватывая гудящую голову.

– Соня… давай я отвезу тебя домой… ты явно не до конца поправилась, – заботливый голос Лики врывается в сознание вместе со вспышкой боли.

Я позволяю помочь мне встать, поднимаю рюкзак с парты и иду к двери… сосредоточенный взгляд Мирона – это последнее, что я вижу, выходя из класса.

Не помню, как мы одеваемся… помню, как сажусь в машину… едем… шофер Лики помогает мне подняться в квартиру…

– Чёрт, её мамы нет дома, – блондинка начинает рыться в моей сумке, – я ей позвоню, а ты пока положи Соню на кровать.

Проваливаюсь в темноту…

Просыпаюсь не в кровати, а в углу кухни, за холодильником… что я здесь делаю?..

– Просите, что оторвала вас от работы, – голос Лики заставляет меня замереть в моём укрытии.

– Что ты! Ты всё правильно сделала. Я очень тебе благодарна, – голос мамы усталый, как будто она не спала несколько дней. – Ты – хорошая подруга.

– Скажите, пожалуйста… вы не знаете, что могло повлиять на её состояние? – осторожно подбирая слова, спрашивает Лика.

– Повлиять? Что ты имеешь ввиду?

– Ну… у нас в классе никто не болеет. Обычно организм даёт такой сбой из-за нервных переживаний и ослабления иммунитета.

– Соня никогда не жаловалась на стрессы. Она вообще стала удивительно самостоятельной – особенно после моего развода с её отцом… Почему ты думаешь, что это из-за каких-то нервных переживаний? – удивленно спрашивает мама.

– Ей… ей начали приходить записки… два дня назад. Как раз, когда она стала странно себя вести… – замялась Лика.

– Странно себя вести? – переспрашивает мама.

– Ну… Соня – очень спокойная и неконфликтная девушка. Но с тех пор, как она получила первую записку, она стала вести себя агрессивно.

– Агрессивно? – недоверие в голосе своей родительницы я понять могла, а вот настойчивое желание разобраться в моей проблеме у Лики – никак не могла понять! – Что было в тех записках?

– Да ничего особенного. Обычная подростковая шутка: «Я знаю твой секрет», кажется… А во второй, которую Соня получила сегодня… – судя по звуку, Лика достала записку из кармана джинсов, – здесь написано: «Мы все так скучаем по тебе, Сонька-тихонька!»

Молчание, установившееся на кухне, заставило меня напряженно прислушиваться ко всем звукам…

– Боже мой…

Кажется, мама села на стул.

– Что такого в этой записке? – удивленно спрашивает Лика.

– Это было несколько лет назад. В первой школе Сони… она училась в пятом классе… я тогда уделяла ей мало внимания, постоянно работала, муж тоже… в общем, я не знаю, какие отношения были у неё в коллективе, знаю только, что она особо не выделялась из толпы, ни с кем не конфликтовала, училась на четвёрки – и мне было этого достаточно. Со мной связались на выходных, когда их параллель ходила на какую-то экскурсию в музей… Её потеряли и нигде не могли найти. Я отпросилась с работы, приехала, был уже поздний вечер – к тому времени её не могли найти уже несколько часов. Вокруг музея уже стояло несколько полицейских машин… Её нашли в подвале, она забилась в самый тёмный угол и просидела там всё то время, пока её искали. Мне Соня никогда не рассказывала, что произошло на той экскурсии; с тех пор, как её привезли домой, она постоянно молчала. А через несколько дней она попросила меня перевести её в другую школу – и это единственное, что я тогда могла для неё сделать. Мы переехали в другую часть города, она пошла в новую школу. История постепенно забылась… к десятому классу у Сони появились подружки, она куда-то ходила с ними гулять, пару раз даже в клуб отпрашивалась – и я была уверена, что она смогла адаптироваться… – мама замолчала, а я ощутила себя единым оголенным нервом… она так просто выложила всё это едва знакомому человеку?!

– Вы узнали, что произошло в том музее? – тихий голос Лики.

– Её отец некоторое время после того события продолжал ходить, разбираться на школьные собрания, встречался с родителями остальных учеников. Насколько он смог выяснить, Соня тогда впервые подошла к какому-то мальчику и призналась ему в чувствах… ну, он, как водится, не понял своего счастья в силу своего возраста и высмеял её.

– И… всё?.. – недоверчиво переспрашивает Лика.

Нет, не всё!

– Нет… он высмеял её перед всем своим классом и перед всеми учениками их параллели. Её начали дразнить, – мама замолкает, и я чувствую, что ей трудно говорить, – Лика, дети иногда бывают очень жестокими, – негромко произносит она. – Насколько мы поняли, её не трогали. Просто…

– Загнобили, – произнесла Лика.

– Отец Сони докопался до правды. Нашел того паренька. Симпатичный засранец… – мама хмыкнула, – он не выглядел виноватым, когда мы с ним разговаривали. А на вопрос, зачем он так поступил, он ответил: «А что я должен был сделать? Она сама ко мне подошла». В той школе её все звали Сонькой-тихонькой… мне это никогда не казалось особо обидным. Но, как выяснилось впоследствии, я вообще была не самой лучшей матерью…

– Моя мама никогда бы не смогла признаться в этом вслух, – хмыкает Лика.

Некоторое время они молчат.

– Помоги ей. Сейчас ей кажется, что эта записка – её персональный конец света. Но это всего лишь неприятное воспоминание из далекого прошлого. Она выросла и стала такой красавицей… но до сих пор не замечает этого – того, что она давно изменилась. Теперь вряд ли кто-то из парней осмелится сказать ей «нет», – кажется, мама улыбается.

– Два самых красивых парня нашей параллели положили на неё глаз, – замечает Лика.

– Да ты что? Расскажи поподробнее! – я прям чувствую, как глаза мамы загораются.

– Уверена, она вам сама расскажет. Когда поймёт, какое счастье ей привалило, – фыркает Лика. – Можно я зайду к ней?..

Испуг… рывок… падение…

– Сонь? Сонь, ты проснулась? – Лика осторожно стучит в дверь.

Открываю глаза и с легким недоумением смотрю на потолок своей спальни… Я буквально всем телом ощущаю, что несколько секунд назад была в другом месте!

– Я давно здесь? – спрашиваю хриплым голосом.

– Где-то час… как ты себя чувствуешь? – она присаживается на край моей постели.

– Лучше. Намного. Лика, прости меня… я с тобой так разговаривала… – закрываю лицо руками.

– Ну, ты чего!!! Перестань. Мы же подруги. Это я должна была догадаться, что твой негатив по отношению к Данилу появился неспроста.

Как только она произносит это, я чувствую, что знаю, о чём она сейчас скажет…

– О чём ты? – напряженно спрашиваю.

– Сонь, только не расстраивайся… твоя мама мне всё рассказала, – Лика поджимает губы, глядя мне в глаза, – про того идиота из средней школы.

Это правда! Я знала, что она об этом скажет! Но откуда?!

– Не думай, что ты знаешь обо всём, – непроизвольно натягиваю на себя одеяло, желая закрыться от этой темы.

– А я и не думаю. Если ты когда-нибудь захочешь высказаться, то расскажешь мне обо всем сама. Но, Сонь… ты меня прости, конечно, я понимаю: у тебя произошёл очень неприятный случай, ты не хочешь об этом вспоминать… но почему ты мне-то об этом не сказала? Неужели ты так и не поняла: мне плевать, насколько ты «не популярна». Стала бы я дружить с тобой, если бы мечтала только о школьной короне?

– Ну, спасибо, – бурчу под нос.

– Но это правда, – отрезает Лика, – меня до дрожи бесят все эти штампы и стереотипы – и я не собираюсь подстраиваться под «общественную систему ценностей». И вообще, хочешь менять мир – начни с себя: это настолько банальная и простая истина, что мне даже стыдно её сейчас произносить!

– Это ты к чему? – хмурюсь, запутавшись в её логике.

– А я тебе поясню! Ты устала оттого, что все пляшут под дудку Полины, обзывая тебя мышью? Тогда даже в мыслях не позволяй себе признавать её авторитет в школе. Поверь, даже один в поле – воин. А Полина очень хорошо чувствует угрозу и старается предотвращать её появление заранее. Задумайся, чего она так прицепилась к тебе?.. Тоже самое – касательно твоей первой школы. Пока ты сама чувствуешь свою неуверенность и свою слабость из-за тех воспоминаний – они найдут, как пролезть из прошлого в твоё будущее. А когда ты поймёшь, что это реально давно было и осталось далеко позади… блин, пятый класс! Ты уже в одиннадцатом!!! Ты красивая, неглупая и рисовать умеешь! Успокойся и поверь в себя уже, наконец!

– Тебе легко говорить – ты никогда не страдала низкой самооценкой! – замечаю, начиная хмуриться.

– Я? Соня, меня целый год днищем считали! – повышает голос Лика. – Да я и была на самом дне! И суть не в моей самооценке, а в том, что если бы я сейчас продолжала жить своими воспоминаниями обо всей этой грязи, то меня бы уже давно заперли в клинике для душевнобольных!

– Ты сама выбралась, понимаешь? Ты смогла себя преодолеть! А я ничего не могла поделать! Я стояла там, окруженная всей параллелью, и слушала, какая я дегенератка, что решилась признаться ему! И меня не выпускали из этого круга! Я стояла, плакала, а они ржали и тыкали в меня пальцем! А когда я смогла оттуда вырваться, то у меня был такой шок, что я даже не поняла, в какую дыру я забилась! Я даже отключилась на несколько часов! Всё, о чём я мечтала в тот момент – это стать незаметной! Стать тенью, чтобы больше никто не тыкал в меня пальцем! Со мной три дня разговаривали врачи – а я даже слова из себя выдавить не могла! Ты вообще можешь себе представить, что я испытала? Мне тогда всего двенадцать лет было!

Я замолчала, чувствуя, как быстро стучит сердце.

Лика смотрела на меня напряженно и словно хотела о чём-то спросить – но не решалась…

– Мне очень жаль, Соня, – наконец, выдавила она. – Но сейчас тебе семнадцать. Ты выпускница. И та школа осталась в другом городе – далеко отсюда.

– Кто-то узнал о том случае, – отворачиваюсь к окну, – не пройдёт и пары дней, как всем станет известно – какая я неудачница.

Тишина, наступившая после моих слов, меня напрягла. Бросаю на Лику быстрый взгляд…

– И долго ты ещё будешь жалеть себя? – сухо спрашивает она.

– Что?..

– Ну, вот тебе семнадцать. Через пять лет ты начнёшь самостоятельную жизнь – закончишь институт, устроишься на работу… Как ты думаешь, к тому моменту призраки прошлого доконают тебя – или отпустят с миром? Каковы шансы?